Джон вошел в дом.
— Где они? — прорычал он, увидев в холле Доббса.
— Леди в гостиной, — невозмутимо ответил дворецкий.
В три прыжка преодолев ступеньки парадной лестницы, герцог ворвался в гостиную. Изабель там не было. Джон решил, что, наверное, она где-нибудь в доме, утешает Лили.
— Ваши проделки обошлись мне в пять тысяч! — крикнул он матери.
— Не дерзи мне, — строго и холодно ответила герцогиня.
— Джонни, — укоризненно покачала головой леди Эстер, — нельзя так говорить со своей матерью, сколько бы лет тебе…
— Замолчи, — бросила ей сестра. Леди Эстер поджала губы. — Сын мой, ты просто глупец, продолжала леди Тесса. — Лили Дюпре — твоя родная дочь!
Герцогиня добилась желаемого результата: Джон ожидал чего угодно, только не этого, и теперь стоял как оглушенный.
— Но почему вы в этом так уверены? — спросил он, обретая дар речи.
— Ты видел маленькое родимое, пятно в виде сердца на ее попке?
— Видел, — сказал Джон.
— Точно такое же родимое пятно есть у меня. И у Эстер. Только не проси нас раздеваться перед тобой, — насмешливо прибавила его мать.
— Это просто совпадение, — растерянно сказал Джон.
— Джонни, ты совершенно не прав! — вмешалась тетушка Эстер. — Я, конечно, понимаю, что ты…
Герцогиня Тесса снова призвала сестру к молчанию и продолжила:
— Это пятнышко в форме сердечка — знак наших шотландских предков. Оно появляется через поколение, и только у женщин. У нас с сестрой такие пятнышки сзади. Там же оно было у нашей бабушки, а теперь его унаследовала Лили. И я уверена, если Изабель родит дочь, у нее тоже будет такое пятно!
— Почему вы говорите об этом только сейчас?.. — Джон все еще не мог поверить.
— А разве раньше ты бы поверил мне?
Несмотря на злость, все еще бурлившую в нем, Джон улыбнулся.
— Нет. И сейчас не верю. — Герцогиня хотела что-то сказать, но Джон предупреждающе поднял правую руку: — Мне не важно, кто на самом деле отец Лили. Я заплатил Лизетте, чтобы она оставила всех нас в покое… Теперь, с вашего позволения, я пойду к своей жене. Нам о многом нужно поговорить.
— Изабель и Лили поехали в Монтгомери-хауз, — сказала герцогиня.
Джон побледнел. Он рывком вскочил с места и распахнул дверь, чуть не свалив с ног беднягу Доббса.
— Да вы что, подслушивали, черт вас побери? — заорал он.
— Нет, сэр, — Доббс не терял достоинства. — Я просто думал, что у вашей светлости будут какие-нибудь пожелания, и ждал здесь.
— Немедленно подать мне экипаж — вот мое пожелание! — Джон грубо выругался.
— Да, ваша светлость. — Доббс с достоинством отправился выполнять распоряжение герцога.
Только на лестнице Джон вспомнил, что Галлахер сейчас на пути к дому мистера Мэтьюза.
— Ничего, я пойду пешком! — крикнул он и выбежал из дома.
…Сначала Изабель сидела прямо, сложив руки на коленях, а потом принялась нервно теребить золотой медальон. Про себя она молилась, чтобы Гизела пришла ей на помощь, но та все не появлялась…
— Что, если он не придет? — то и дело спрашивал Николас, нервно меряя комнату шагами.
— Придет обязательно, — убежденно сказал Гримсби.
— Но если…
— Ники, замолчи, — сурово бросила Дельфиния. Этого оказалось достаточно, чтобы Николас перестал ныть.
Когда он прошел мимо кресла Изабель, она взглянула на него и издевательски засмеялась.
— Велите ей замолчать! Не могу я слышать этого смеха! — взорвался де Джуэл.
— Только попробуй еще раз засмеяться — пожалеешь, — пригрозила Дельфиния.
— Кто еще находится в доме? — спросил Гримсби.
— Горничная. И девчонка. Наверное, еще Пебблс и кто-нибудь из слуг.
«Гизела, Гизела, помоги мне, — горячо взывала к своему ангелу-хранителю Изабель. — Ты же обещала прийти, как только я позову, Гизела!»
— Вы только напрасно теряете время, — вслух сказала она, когда де Джуэл снова приблизился к ней. — Мой муж не любит меня и не придет за мной.
— Изабель хочет сказать… — начал де Джуэл;
— Ради бога, Ники, не слушай ее! Все это ложь. — Дельфиния повернулась к падчерице: — Не пытайся нас обмануть. Я же видела, какими глазами Сен-Жермен смотрит на тебя! Он явится сюда с минуты на минуту, а уж мы готовы его встретить.
Изабель не ответила. Она задумалась: наверное, Дельфиния права, и он действительно любит ее всем сердцем. Но он никогда не говорил об этом…
Внезапно дверь гостиной распахнулась. Все подскочили на своих местах. В дверях, казалось, заполняя собой все пространство, стоял Джон Сен-Жермен. Глаза его метали молнии.
— Иди за Лили. Я приехал забрать вас домой, — обратился он к жене. В его голосе звучали одновременно и бешеная злость, и тревога, и облегчение, которое он испытал при виде Изабель — целой и невредимой.
Изабель подошла к нему, и тут силы окончательно оставили ее. Она бы упала, если б муж не успел подхватить ее.
— Зачем ты сюда пришла? — воскликнул он. И осекся, услышав глухой щелчок.
Ничего не говоря, Гримсби направил на Джона дуло пистолета.
— Ты спятил? — тихо спросил Джон. — Убери пистолет! Кто-нибудь может пострадать!
— Так точно, ваша светлость, — спокойным голосом ответил Гримсби. — И это будете именно вы.
— Он хочет, чтобы мы все оказались за решеткой! — Николас де Джуэл чуть не плакал.
— Уильям, Ники прав, — холодно сказала Дельфиния. — Если вы застрелите его в моем доме, нас всех арестуют.
— Мне все равно! — крикнул Гримсби. — Я должен…
— Зато мне не все равно! — взвизгнула Дельфиния. — Я не потерплю в своем доме преступления!
— Уильям, почему ты хочешь убить меня? — спросил Джон, глядя в глаза своему старому врагу.
— Ты убил Ленору!
— Я не…
— Моя сестра погибла, когда носила твоего ребенка! — выкрикнул Гримсби прямо в лицо Джону. — Это ты виноват во всем!
Изабель видела, как в глазах Джона зажегся недобрый огонек. Одно мгновение, показавшееся ей вечностью, он стоял молча; на его лице отражалась мучительная борьба. Она физически ощутила ту боль, которая наполнила его сердце.
— Я не виноват в ее смерти, — наконец проговорил Джон. — Ленора сама пыталась избавиться от ребенка.
— Я тебе не верю! — закричал Гримсби — Моя сестра никогда не решилась бы на такое! Но если даже это и так, — это ты, ты довел ее!
— Она пошла на это потому, что ребенок был не мой, — с усилием ответил Джон.
— Ложь тебя не спасет! — продолжал орать Гримсби, не обращая внимания на всеобщее смятение.
Дельфиния действовала решительнее остальных. Она подошла к Гримсби и взяла его за руку.
— Отдайте мне пистолет, — потребовала она, — или уберите его. Предупреждаю: я не позволю устраивать тут бойню!
Изабель с трудом держалась на ногах. Сердце ее разрывалось от боли и жалости к Джону: столько лет он жил с этим кошмарным воспоминанием, но ни разу не поделился с ней и предпочел нести это проклятие в одиночестве…
— Это вы пытались задавить меня экипажем? — спросил он.
— Я, — с некоторым самодовольством ответил Гримсби. — И Лизетте заплатил я, когда она устроила скандал на вашей свадьбе.
— И стреляли в меня в день моей помолвки тоже вы?
Гримсби склонил голову, словно ожидая услышать похвалу. Изабель инстинктивным движением сложила руки на животе.
— Зачем вы все это делаете? — воскликнула она.
— Моя дорогая Изабель, тебе нечего бояться, — успокоила ее Дельфиния. — Ты доживешь до глубокой старости… Хотя обиталищем твоим будет психиатрическая клиника.
— Я не понимаю. — Изабель смотрела на мачеху невидящим взором.
— Тебе, может, написать на бумажке? — злобно спросила Дельфинии. — Что ты не понимаешь? После смерти герцога ты обвенчаешься с Ники, и тогда в наших руках окажется и твое состояние, и состояние Сен-Жермена!
— Для того, чтобы снова выйти замуж, мне нужно позволение старшего брата, — напомнила Изабель не дрогнув.
— Ты уже совершеннолетняя и ни в чьем позволении не нуждаешься!
Так просто сдаться она не могла. Ведь должен, должен быть какой-то выход! Что-то обязательно должно произойти, чтобы им с Джоном можно было наконец уйти отсюда!..
— К тому же Майлз будет не в обиде… — ухмыльнулся де Джуэл. — По дороге в Лондон его ожидает несчастный случай — очень удобный для нас несчастный случай…
— Я всем, всему свету расскажу о ваших преступлениях! — попробовала пригрозить негодяям Изабель.
— Попробуй только! Тогда твоя девчонка умрет! — ответила Дельфиния.
— Да простит вас господь, — едва слышно. прошептала Изабель. И вдруг закричала в полный голос, не думая ни о чем: — Гизела, Гизела, да где же ты, черт побери?!
— Я же говорила, что она спятила! — Дельфиния обернулась к Гримсби.
— Я люблю тебя… — Джон обнял жену и постарался улыбнуться.
— И я люблю тебя, — ответила Изабель. Ей больше не было страшно. Наконец он произнес заветные слова, которые она уже не надеялась услышать. Счастливая улыбка тронула ее губы.
— Избавьте нас от этих сентиментальных сцен, — скривилась Дельфиния.
— Эй, есть здесь хоть кто-нибудь! — вдруг прозвучал мужской голос. — Я вернулся!
Майлз Монтгомери вошел в гостиную и в изумлении остановился в дверях. На несколько секунд воцарилась тишина.
— Ты же мертв! — воскликнул наконец Николас.
— Майлз, Майлз! — Изабель вырвалась из объятий Джона.
— Спокойно, Белли, — прошептал Джон. — Иначе он выстрелит в тебя.
— Что, черт возьми, здесь происходит?! — крикнул Майлз.
— Мы с Джоном в июне поженились, — заговорила Изабедь, не зная, с чего начать. — Гримсби хочет убить Джона, а Дельфиния и Николас хотят разорить всех нас. Они хотели убить и тебя…
Едва заметным жестом Джон предостерег Майлза от неосторожных действий: Гримсби все еще целился в них из пистолета.
— Дельфиния, я тебя не понимаю, — спокойно и рассудительно, как будто ничего ужасного не происходило, начал Майлз. — Ты никогда ни в чем не терпела нужды. Зачем тебе убивать кого-то ради денег?
— Мне надоело каждый раз клянчить у вас деньги на всякие мелочи!
— Два убийства ради обладания пусть даже очень большими деньгами — это многовато, — поддержал Майлза Джон. — Впрочем, ничего еще не случилось. Если вы оставите эти безумные идеи, я сам буду просить суд о снисхождении и смягчении наказания.
Дельфиния и ее племянник переглянулись, словно советуясь.
— Мы отвезем их в Эссекс и избавимся от них! Никому не придет в голову искать там трупы! — крикнул Гримсби.
«Гизела, приди, ты нужна мне», — про себя взмолилась Изабель.
— Все будет в порядке, любимая, — тихо сказал Джон.
Направляя на них пистолет, Гримсби раскрыл дверь и жестом приказал им выйти. Они медленно спустились по лестнице вниз. Гримсби подошел к входной двери.
И вдруг она распахнулась, и в холл вбежала Рут, сияя от радости и возбуждения.
— Чарлз сделал мне предложение! — с порога закричала она. — Я выхожу замуж!
Этого было достаточно: Гримсби на мгновение отвел взгляд от своих жертв, Джон воспользовался благоприятным моментом, бросился на негодяя и выбил у него пистолет, а Майлз в это время одним мощным ударом сбил с ног де Джуэла. Пистолет отлетел в сторону, Дельфиния и Изабель одновременно бросились к нему. Изабель успела первой.
— Не подходи! — крикнула она мачехе. — Иначе я выстрелю.
Джон подошел к ней и взял пистолет из дрожащих рук жены. Не раздумывая, он навел пистолет на Гримсби.
— Ложитесь на пол рядом с де Джуэлом, — приказал он. — Дельфиния, сядьте на пол.
— Что происходит? В чем дело? — визжала Рут, но на нее не обращали внимания.
Дверь снова распахнулась, и вошел Чарлз Хэн-кок. Оглядевшись по сторонам, он заметил Джона.
— Леди Рут согласилась стать моей женой, — сообщил он.
— Примите мои поздравления, — сухо ответил Джон. — Будьте добры, вызовите полицию.
Хэнкок только теперь заметил в его руках пистолет.
— Это игра? — неуверенно спросил он.
— Это покушение на убийство, идиот! — взорвался Джон. — Эти трое пытались нас убить. Вызовете вы полицию или нет?
До Рут наконец дошло, что случилось, и она упала в обморок на руки подоспевшего Хэнкока.
— Ну нет, — сказал тот. — Я не хочу, чтобы в скандале было замешано мое имя!
Увидев, что к ним, пыхтя и отдуваясь, бежит дворецкий, Джон закричал:
— Пебблс, вызовите полицию!
— С удовольствием, ваша светлость. — Бросив полный злорадства взгляд на Дельфинию и Николаса, он вышел.
— Я навсегда в долгу у вашей невесты, — торжественно сказал Джон, обращаясь к Хэнкоку. — Это она спасла наши жизни! Женитесь на ней, барон, женитесь поскорее!
— Да, ваша светлость, — покорно ответил Хэнкок, — я женюсь на ней.
Через несколько минут вернулся Пебблс, ведя за собой трех полицейских. Им не потребовалось долго объяснять, что произошло, и они тут же надели на виновных наручники.
— Ваша светлость, не соблаговолите ли проследовать за нами, чтобы дать показания? — спросил один из полицейских.
— Мы с графом Стратфордом придем завтра утром, — ответил Джон.
Это вполне устроило полицейских, и они ушли, уведя преступников.
— Ну а теперь, ваша светлость… — сказал Джон, когда дверь за ними закрылась. Он обнял Изабель и прижал ее к себе — так крепко, чтобы больше она никуда не могла от него уйти. Он склонился к ней и накрыл ее губы своими.
Мир для них перестал существовать.
— Я хочу снова сказать, что люблю тебя, — сказал Джон.
— Я тоже люблю тебя.
— Милая, спасибо, что не оставила меня…
— Спасибо и вам, милорд, за то же, — Изабель улыбнулась и положила голову ему на грудь. Джон закрыл глаза и зарылся лицом в ее густые волосы, и они надолго застыли в объятиях друг друга…
ЭПИЛОГ
— Где они? — прорычал он, увидев в холле Доббса.
— Леди в гостиной, — невозмутимо ответил дворецкий.
В три прыжка преодолев ступеньки парадной лестницы, герцог ворвался в гостиную. Изабель там не было. Джон решил, что, наверное, она где-нибудь в доме, утешает Лили.
— Ваши проделки обошлись мне в пять тысяч! — крикнул он матери.
— Не дерзи мне, — строго и холодно ответила герцогиня.
— Джонни, — укоризненно покачала головой леди Эстер, — нельзя так говорить со своей матерью, сколько бы лет тебе…
— Замолчи, — бросила ей сестра. Леди Эстер поджала губы. — Сын мой, ты просто глупец, продолжала леди Тесса. — Лили Дюпре — твоя родная дочь!
Герцогиня добилась желаемого результата: Джон ожидал чего угодно, только не этого, и теперь стоял как оглушенный.
— Но почему вы в этом так уверены? — спросил он, обретая дар речи.
— Ты видел маленькое родимое, пятно в виде сердца на ее попке?
— Видел, — сказал Джон.
— Точно такое же родимое пятно есть у меня. И у Эстер. Только не проси нас раздеваться перед тобой, — насмешливо прибавила его мать.
— Это просто совпадение, — растерянно сказал Джон.
— Джонни, ты совершенно не прав! — вмешалась тетушка Эстер. — Я, конечно, понимаю, что ты…
Герцогиня Тесса снова призвала сестру к молчанию и продолжила:
— Это пятнышко в форме сердечка — знак наших шотландских предков. Оно появляется через поколение, и только у женщин. У нас с сестрой такие пятнышки сзади. Там же оно было у нашей бабушки, а теперь его унаследовала Лили. И я уверена, если Изабель родит дочь, у нее тоже будет такое пятно!
— Почему вы говорите об этом только сейчас?.. — Джон все еще не мог поверить.
— А разве раньше ты бы поверил мне?
Несмотря на злость, все еще бурлившую в нем, Джон улыбнулся.
— Нет. И сейчас не верю. — Герцогиня хотела что-то сказать, но Джон предупреждающе поднял правую руку: — Мне не важно, кто на самом деле отец Лили. Я заплатил Лизетте, чтобы она оставила всех нас в покое… Теперь, с вашего позволения, я пойду к своей жене. Нам о многом нужно поговорить.
— Изабель и Лили поехали в Монтгомери-хауз, — сказала герцогиня.
Джон побледнел. Он рывком вскочил с места и распахнул дверь, чуть не свалив с ног беднягу Доббса.
— Да вы что, подслушивали, черт вас побери? — заорал он.
— Нет, сэр, — Доббс не терял достоинства. — Я просто думал, что у вашей светлости будут какие-нибудь пожелания, и ждал здесь.
— Немедленно подать мне экипаж — вот мое пожелание! — Джон грубо выругался.
— Да, ваша светлость. — Доббс с достоинством отправился выполнять распоряжение герцога.
Только на лестнице Джон вспомнил, что Галлахер сейчас на пути к дому мистера Мэтьюза.
— Ничего, я пойду пешком! — крикнул он и выбежал из дома.
…Сначала Изабель сидела прямо, сложив руки на коленях, а потом принялась нервно теребить золотой медальон. Про себя она молилась, чтобы Гизела пришла ей на помощь, но та все не появлялась…
— Что, если он не придет? — то и дело спрашивал Николас, нервно меряя комнату шагами.
— Придет обязательно, — убежденно сказал Гримсби.
— Но если…
— Ники, замолчи, — сурово бросила Дельфиния. Этого оказалось достаточно, чтобы Николас перестал ныть.
Когда он прошел мимо кресла Изабель, она взглянула на него и издевательски засмеялась.
— Велите ей замолчать! Не могу я слышать этого смеха! — взорвался де Джуэл.
— Только попробуй еще раз засмеяться — пожалеешь, — пригрозила Дельфиния.
— Кто еще находится в доме? — спросил Гримсби.
— Горничная. И девчонка. Наверное, еще Пебблс и кто-нибудь из слуг.
«Гизела, Гизела, помоги мне, — горячо взывала к своему ангелу-хранителю Изабель. — Ты же обещала прийти, как только я позову, Гизела!»
— Вы только напрасно теряете время, — вслух сказала она, когда де Джуэл снова приблизился к ней. — Мой муж не любит меня и не придет за мной.
— Изабель хочет сказать… — начал де Джуэл;
— Ради бога, Ники, не слушай ее! Все это ложь. — Дельфиния повернулась к падчерице: — Не пытайся нас обмануть. Я же видела, какими глазами Сен-Жермен смотрит на тебя! Он явится сюда с минуты на минуту, а уж мы готовы его встретить.
Изабель не ответила. Она задумалась: наверное, Дельфиния права, и он действительно любит ее всем сердцем. Но он никогда не говорил об этом…
Внезапно дверь гостиной распахнулась. Все подскочили на своих местах. В дверях, казалось, заполняя собой все пространство, стоял Джон Сен-Жермен. Глаза его метали молнии.
— Иди за Лили. Я приехал забрать вас домой, — обратился он к жене. В его голосе звучали одновременно и бешеная злость, и тревога, и облегчение, которое он испытал при виде Изабель — целой и невредимой.
Изабель подошла к нему, и тут силы окончательно оставили ее. Она бы упала, если б муж не успел подхватить ее.
— Зачем ты сюда пришла? — воскликнул он. И осекся, услышав глухой щелчок.
Ничего не говоря, Гримсби направил на Джона дуло пистолета.
— Ты спятил? — тихо спросил Джон. — Убери пистолет! Кто-нибудь может пострадать!
— Так точно, ваша светлость, — спокойным голосом ответил Гримсби. — И это будете именно вы.
— Он хочет, чтобы мы все оказались за решеткой! — Николас де Джуэл чуть не плакал.
— Уильям, Ники прав, — холодно сказала Дельфиния. — Если вы застрелите его в моем доме, нас всех арестуют.
— Мне все равно! — крикнул Гримсби. — Я должен…
— Зато мне не все равно! — взвизгнула Дельфиния. — Я не потерплю в своем доме преступления!
— Уильям, почему ты хочешь убить меня? — спросил Джон, глядя в глаза своему старому врагу.
— Ты убил Ленору!
— Я не…
— Моя сестра погибла, когда носила твоего ребенка! — выкрикнул Гримсби прямо в лицо Джону. — Это ты виноват во всем!
Изабель видела, как в глазах Джона зажегся недобрый огонек. Одно мгновение, показавшееся ей вечностью, он стоял молча; на его лице отражалась мучительная борьба. Она физически ощутила ту боль, которая наполнила его сердце.
— Я не виноват в ее смерти, — наконец проговорил Джон. — Ленора сама пыталась избавиться от ребенка.
— Я тебе не верю! — закричал Гримсби — Моя сестра никогда не решилась бы на такое! Но если даже это и так, — это ты, ты довел ее!
— Она пошла на это потому, что ребенок был не мой, — с усилием ответил Джон.
— Ложь тебя не спасет! — продолжал орать Гримсби, не обращая внимания на всеобщее смятение.
Дельфиния действовала решительнее остальных. Она подошла к Гримсби и взяла его за руку.
— Отдайте мне пистолет, — потребовала она, — или уберите его. Предупреждаю: я не позволю устраивать тут бойню!
Изабель с трудом держалась на ногах. Сердце ее разрывалось от боли и жалости к Джону: столько лет он жил с этим кошмарным воспоминанием, но ни разу не поделился с ней и предпочел нести это проклятие в одиночестве…
— Это вы пытались задавить меня экипажем? — спросил он.
— Я, — с некоторым самодовольством ответил Гримсби. — И Лизетте заплатил я, когда она устроила скандал на вашей свадьбе.
— И стреляли в меня в день моей помолвки тоже вы?
Гримсби склонил голову, словно ожидая услышать похвалу. Изабель инстинктивным движением сложила руки на животе.
— Зачем вы все это делаете? — воскликнула она.
— Моя дорогая Изабель, тебе нечего бояться, — успокоила ее Дельфиния. — Ты доживешь до глубокой старости… Хотя обиталищем твоим будет психиатрическая клиника.
— Я не понимаю. — Изабель смотрела на мачеху невидящим взором.
— Тебе, может, написать на бумажке? — злобно спросила Дельфинии. — Что ты не понимаешь? После смерти герцога ты обвенчаешься с Ники, и тогда в наших руках окажется и твое состояние, и состояние Сен-Жермена!
— Для того, чтобы снова выйти замуж, мне нужно позволение старшего брата, — напомнила Изабель не дрогнув.
— Ты уже совершеннолетняя и ни в чьем позволении не нуждаешься!
Так просто сдаться она не могла. Ведь должен, должен быть какой-то выход! Что-то обязательно должно произойти, чтобы им с Джоном можно было наконец уйти отсюда!..
— К тому же Майлз будет не в обиде… — ухмыльнулся де Джуэл. — По дороге в Лондон его ожидает несчастный случай — очень удобный для нас несчастный случай…
— Я всем, всему свету расскажу о ваших преступлениях! — попробовала пригрозить негодяям Изабель.
— Попробуй только! Тогда твоя девчонка умрет! — ответила Дельфиния.
— Да простит вас господь, — едва слышно. прошептала Изабель. И вдруг закричала в полный голос, не думая ни о чем: — Гизела, Гизела, да где же ты, черт побери?!
— Я же говорила, что она спятила! — Дельфиния обернулась к Гримсби.
— Я люблю тебя… — Джон обнял жену и постарался улыбнуться.
— И я люблю тебя, — ответила Изабель. Ей больше не было страшно. Наконец он произнес заветные слова, которые она уже не надеялась услышать. Счастливая улыбка тронула ее губы.
— Избавьте нас от этих сентиментальных сцен, — скривилась Дельфиния.
— Эй, есть здесь хоть кто-нибудь! — вдруг прозвучал мужской голос. — Я вернулся!
Майлз Монтгомери вошел в гостиную и в изумлении остановился в дверях. На несколько секунд воцарилась тишина.
— Ты же мертв! — воскликнул наконец Николас.
— Майлз, Майлз! — Изабель вырвалась из объятий Джона.
— Спокойно, Белли, — прошептал Джон. — Иначе он выстрелит в тебя.
— Что, черт возьми, здесь происходит?! — крикнул Майлз.
— Мы с Джоном в июне поженились, — заговорила Изабедь, не зная, с чего начать. — Гримсби хочет убить Джона, а Дельфиния и Николас хотят разорить всех нас. Они хотели убить и тебя…
Едва заметным жестом Джон предостерег Майлза от неосторожных действий: Гримсби все еще целился в них из пистолета.
— Дельфиния, я тебя не понимаю, — спокойно и рассудительно, как будто ничего ужасного не происходило, начал Майлз. — Ты никогда ни в чем не терпела нужды. Зачем тебе убивать кого-то ради денег?
— Мне надоело каждый раз клянчить у вас деньги на всякие мелочи!
— Два убийства ради обладания пусть даже очень большими деньгами — это многовато, — поддержал Майлза Джон. — Впрочем, ничего еще не случилось. Если вы оставите эти безумные идеи, я сам буду просить суд о снисхождении и смягчении наказания.
Дельфиния и ее племянник переглянулись, словно советуясь.
— Мы отвезем их в Эссекс и избавимся от них! Никому не придет в голову искать там трупы! — крикнул Гримсби.
«Гизела, приди, ты нужна мне», — про себя взмолилась Изабель.
— Все будет в порядке, любимая, — тихо сказал Джон.
Направляя на них пистолет, Гримсби раскрыл дверь и жестом приказал им выйти. Они медленно спустились по лестнице вниз. Гримсби подошел к входной двери.
И вдруг она распахнулась, и в холл вбежала Рут, сияя от радости и возбуждения.
— Чарлз сделал мне предложение! — с порога закричала она. — Я выхожу замуж!
Этого было достаточно: Гримсби на мгновение отвел взгляд от своих жертв, Джон воспользовался благоприятным моментом, бросился на негодяя и выбил у него пистолет, а Майлз в это время одним мощным ударом сбил с ног де Джуэла. Пистолет отлетел в сторону, Дельфиния и Изабель одновременно бросились к нему. Изабель успела первой.
— Не подходи! — крикнула она мачехе. — Иначе я выстрелю.
Джон подошел к ней и взял пистолет из дрожащих рук жены. Не раздумывая, он навел пистолет на Гримсби.
— Ложитесь на пол рядом с де Джуэлом, — приказал он. — Дельфиния, сядьте на пол.
— Что происходит? В чем дело? — визжала Рут, но на нее не обращали внимания.
Дверь снова распахнулась, и вошел Чарлз Хэн-кок. Оглядевшись по сторонам, он заметил Джона.
— Леди Рут согласилась стать моей женой, — сообщил он.
— Примите мои поздравления, — сухо ответил Джон. — Будьте добры, вызовите полицию.
Хэнкок только теперь заметил в его руках пистолет.
— Это игра? — неуверенно спросил он.
— Это покушение на убийство, идиот! — взорвался Джон. — Эти трое пытались нас убить. Вызовете вы полицию или нет?
До Рут наконец дошло, что случилось, и она упала в обморок на руки подоспевшего Хэнкока.
— Ну нет, — сказал тот. — Я не хочу, чтобы в скандале было замешано мое имя!
Увидев, что к ним, пыхтя и отдуваясь, бежит дворецкий, Джон закричал:
— Пебблс, вызовите полицию!
— С удовольствием, ваша светлость. — Бросив полный злорадства взгляд на Дельфинию и Николаса, он вышел.
— Я навсегда в долгу у вашей невесты, — торжественно сказал Джон, обращаясь к Хэнкоку. — Это она спасла наши жизни! Женитесь на ней, барон, женитесь поскорее!
— Да, ваша светлость, — покорно ответил Хэнкок, — я женюсь на ней.
Через несколько минут вернулся Пебблс, ведя за собой трех полицейских. Им не потребовалось долго объяснять, что произошло, и они тут же надели на виновных наручники.
— Ваша светлость, не соблаговолите ли проследовать за нами, чтобы дать показания? — спросил один из полицейских.
— Мы с графом Стратфордом придем завтра утром, — ответил Джон.
Это вполне устроило полицейских, и они ушли, уведя преступников.
— Ну а теперь, ваша светлость… — сказал Джон, когда дверь за ними закрылась. Он обнял Изабель и прижал ее к себе — так крепко, чтобы больше она никуда не могла от него уйти. Он склонился к ней и накрыл ее губы своими.
Мир для них перестал существовать.
— Я хочу снова сказать, что люблю тебя, — сказал Джон.
— Я тоже люблю тебя.
— Милая, спасибо, что не оставила меня…
— Спасибо и вам, милорд, за то же, — Изабель улыбнулась и положила голову ему на грудь. Джон закрыл глаза и зарылся лицом в ее густые волосы, и они надолго застыли в объятиях друг друга…
ЭПИЛОГ
А время шло своим чередом. Миновала зима, и наступила весна; ярко светило солнце, и повсюду цвели крокусы, нарциссы и другие яркие весенние цветы.
В двадцать третий день апреля, праздник святого Георгия, сад Эйвон-Парка напоминал снежную поляну: облетали тополя, и, словно в густом снегу, цвели фиалки.
В это утро на свет появился наследник рода Сен-Жермен. Джон решил назвать его Адамом — в честь отца Изабель.
А десять минут спустя у Адама появилась сестра. Изабель выбрала для нее имя Элизабет-Гизела — в честь своей матери и своего ангела-хранителя.
Все в Эйвон-Парке ликовали. Счастливая мать отдыхала в своей спальне. Откинувшись на подушки, она прижимала к груди Адама, а Джон сидел рядом в кресле и держал на руках дочурку.
— Что ты делаешь? — спросила Изабель у мужа, заметив, что его попытки распеленать Элиза-бет-Гизелу наконец увенчались успехом.
— Я просто идиот, — сказал Джон. — Матушка права.
— О чем ты? — Изабель засмеялась.
— У нашей дочери есть такое же родимое пятно, как у Лили!
— И как у твоей матери и тетушки Эстер, — добавила Изабель.
Джон не успел ответить: в дверь постучали.
— Ты готова к приему гостей? — заботливо спросил Джон. — Может, отложить их визит?
— Пусть войдут.
— Заходите! — громко позвал Джон.
Дверь распахнулась, и в комнату один за другим вошли дядюшки близнецов — Росс, Джейми и Майлз. Они желали как можно скорее увидеть новорожденных.
— А где же Лили? — первым делом спросила Изабель.
— Одевается, — ответил ей Росс, подходя ближе, чтобы посмотреть на племянника. — Джунипер приведет ее сюда…
— Боже, какой красавец! — восхищенно протянул Джейми, глядя на Адама. — Весь в отца!
— Да, а Элизабет-Гизела так же прекрасна, как и ее мать, — поддержал его Майлз.
Изабель сияла от радости и гордости, но Джона было не так-то легко провести: он понимал, что Майлз и его собственные братья хотели не только взглянуть на малюток, но и сообщить ему важные новости.
— Оставим пока комплименты, — прервал он Росса, подхватившего общие поздравления. — Лучше расскажите, чем закончилась это ваше предприятие?
— Мы не потеряли ни шиллинга! — гордо сообщил Джейми.
— Но вы хоть понимаете, какой опасности себя подвергали? Англия и Америка воюют между собой, а вы зачем-то сунулись в самое пекло!
— Теперь планы требуют нашего присутствия в Лондоне, — попытался смягчить Джона Майлз.
— Ну что ж… — Джон улыбнулся. — Поговорим об этом позже, когда я спущусь.
— Слушай, о чем это они задумались? — поинтересовался Росс. — Вы только посмотрите, Изабель, какие у ваших детей серьезные и строгие лица! Может, они хотят предложить свои финансовые проекты?
Все засмеялись.
— Я получил письмо от родственников Уильяма Гримсби, — сказал Джон, внезапно становясь серьезным. — Уильям серьезно болен. Пришлось поместить его в психиатрическую лечебницу.
— Теперь, по крайней мере, он к нам не будет приставать, — заметил Росс, даже и не стараясь изобразить жалость.
— А Николас де Джуэл навсегда уехал в Австралию, — сообщил Майлз.
— Мне жаль бедных сестер, — вдруг сказала Изабель.
— Жаль? Но почему, дорогая? — недоуменно спросил Джон. — Лобелия и Рут обе замужем, у них все в порядке. В суд я так и не стал подавать…
— Все это так, но ты только подумай, что они вынуждены отвечать за Дельфинию! Она находится под домашним арестом, и им приходится сменять друг друга каждые полгода, чтобы следить за ней! Представь, как им, должно быть, нелегко…
— Да уж, — ответил Джон, целуя жену в щеку. — Впрочем, это им наказание за все кошмары твоего детства.
— По-моему, пора идти праздновать день рождения мистера и мисс Сен-Жермен, — объявил Росс.
— Лично я готов! — воскликнул Джейми.
— И я, — отозвался Майлз.
— Я скоро к вам присоединюсь, — сказал Джон. — Постарайтесь не напиваться в стельку до моего прихода!
Росс, Джейми и Майлз, стараясь не шуметь, покинули спальню. Но покой счастливых родителей скоро снова был нарушен. Минут через десять раздался стук в дверь. Джон вопросительно взглянул на Изабель, когда они услышали звонкий голосок Лили.
— Впусти ее, — кивнула Изабель.
— Вот это да! — закричала девочка, бросаясь обнимать Изабель. — Тут целых два ребеночка!
— Понимаешь, — улыбнулась Изабель, — мы с папой просто не могли решить, кого тебе хочется больше, братика или сестричку.
— И поэтому у тебя теперь есть оба, — закончил Джон.
Лили засмеялась и захлопала в ладоши.
— Они тебе нравятся? — не удержавшись, спросила Изабель.
— Очень!
— Нравятся даже больше, чем твоя Гармония? — поддразнил дочку Джон.
— Гораздо больше, — серьезно ответила девочка. Потом она обернулась к няне, которая все еще стояла в дверях. — Няня Джунипер, отведи меня, пожалуйста, в часовню, я хочу говорить с господом!
— Скажи, ты хочешь попросить его о чем-то или поблагодарить? — спросил Джон.
— Конечно, поблагодарить! — Лили подала руку Джунипер, и они ушли.
— Слушай, ты уверена, что не хочешь назвать дочку по имени какой-нибудь из семи добродетелей? — лукаво спросил Джон. — Например, мисс Стойкость Сен-Жермен! Правда, она больше похожа на Справедливость-Надежду, чем на Элизабет-Гизелу.
— Ни в коем случае, — ответила Изабель. — Если только ты не назовешь сына каким-нибудь смертным грехом. Мистер Блуд Сен-Жермен! Как тебе такая идея?
Джон ничего не ответил. Он широко раскрыл глаза и, словно забыв обо всем на свете, в изумлении смотрел прямо перед собой. Изабель стало интересно, что же до такой степени изумило ее мужа, и она проследила за его взглядом. Около камина стояла Гизела!
— Я скучала по тебе, — сказала Изабель. — Где ты была?
— Здесь… там… повсюду… — ответила, как обычно, Гизела. — Но всегда — рядом с тобой. — Посланница небес нежно посмотрела на спящих младенцев и подняла над ними морщинистую руку. — Да благословит господь Адама и Элиза-бет-Гизелу, да одарит он их здоровьем, счастьем и вечной любовью!
— Но ты ведь не покинешь меня? — встрево-женно спросила Изабель.
— Дитя мое, где бы я ни была, я всегда останусь в твоем сердце. Помни, я люблю тебя! А ты, — она обратилась к Джону, который не мог вымолвить ни слова и лишь смотрел на верную подругу Изабель не мигая, — ты теперь веришь в мое существование?..
С этими словами Гизела растаяла в воздухе. Там, где она стояла секунду назад, возник столб серого тумана; еще мгновение спустя из него выступила прекрасная молодая женщина с такими же, как у Изабель, золотистыми волосами и фиалковыми глазами…
— Мама! — чуть слышно прошептала Изабель.
— Смерть не в силах разлучить нас. — Ее улыбка сияла нездешней радостью и величавым спокойствием. — Настоящая любовь живет в вечности… — Она склонилась над Изабель, поцеловала ее в лоб — и исчезла, словно никогда и не существовала.
— Никогда бы не поверил, если бы не увидел все это собственными глазами, — пробормотал Джон, обретая наконец дар речи.
Слезы застилали глаза Изабель… Она сняла с шеи цепочку, открыла золотой медальон и молча передала его Джону.
Он увидел миниатюрный портрет — портрет той женщины, что несколько секунд назад стояла перед ним в этой самой комнате.
— Любимая, простишь ли ты меня за то, что я не верил тебе? — с усилием проговорил Джон.
— Гизела говорила правду: принца узнают не по короне, — ответила Изабель. Голос ее дрожал. — Некоторые вообще зовут себя герцогами.
— Благодарю, любовь моя. — Осторожно, чтобы не разбудить дочку, он встал и поцеловал Изабель в лоб. — Помнишь, любимая? — с нежностью прошептал он. — Радость навсегда…
В двадцать третий день апреля, праздник святого Георгия, сад Эйвон-Парка напоминал снежную поляну: облетали тополя, и, словно в густом снегу, цвели фиалки.
В это утро на свет появился наследник рода Сен-Жермен. Джон решил назвать его Адамом — в честь отца Изабель.
А десять минут спустя у Адама появилась сестра. Изабель выбрала для нее имя Элизабет-Гизела — в честь своей матери и своего ангела-хранителя.
Все в Эйвон-Парке ликовали. Счастливая мать отдыхала в своей спальне. Откинувшись на подушки, она прижимала к груди Адама, а Джон сидел рядом в кресле и держал на руках дочурку.
— Что ты делаешь? — спросила Изабель у мужа, заметив, что его попытки распеленать Элиза-бет-Гизелу наконец увенчались успехом.
— Я просто идиот, — сказал Джон. — Матушка права.
— О чем ты? — Изабель засмеялась.
— У нашей дочери есть такое же родимое пятно, как у Лили!
— И как у твоей матери и тетушки Эстер, — добавила Изабель.
Джон не успел ответить: в дверь постучали.
— Ты готова к приему гостей? — заботливо спросил Джон. — Может, отложить их визит?
— Пусть войдут.
— Заходите! — громко позвал Джон.
Дверь распахнулась, и в комнату один за другим вошли дядюшки близнецов — Росс, Джейми и Майлз. Они желали как можно скорее увидеть новорожденных.
— А где же Лили? — первым делом спросила Изабель.
— Одевается, — ответил ей Росс, подходя ближе, чтобы посмотреть на племянника. — Джунипер приведет ее сюда…
— Боже, какой красавец! — восхищенно протянул Джейми, глядя на Адама. — Весь в отца!
— Да, а Элизабет-Гизела так же прекрасна, как и ее мать, — поддержал его Майлз.
Изабель сияла от радости и гордости, но Джона было не так-то легко провести: он понимал, что Майлз и его собственные братья хотели не только взглянуть на малюток, но и сообщить ему важные новости.
— Оставим пока комплименты, — прервал он Росса, подхватившего общие поздравления. — Лучше расскажите, чем закончилась это ваше предприятие?
— Мы не потеряли ни шиллинга! — гордо сообщил Джейми.
— Но вы хоть понимаете, какой опасности себя подвергали? Англия и Америка воюют между собой, а вы зачем-то сунулись в самое пекло!
— Теперь планы требуют нашего присутствия в Лондоне, — попытался смягчить Джона Майлз.
— Ну что ж… — Джон улыбнулся. — Поговорим об этом позже, когда я спущусь.
— Слушай, о чем это они задумались? — поинтересовался Росс. — Вы только посмотрите, Изабель, какие у ваших детей серьезные и строгие лица! Может, они хотят предложить свои финансовые проекты?
Все засмеялись.
— Я получил письмо от родственников Уильяма Гримсби, — сказал Джон, внезапно становясь серьезным. — Уильям серьезно болен. Пришлось поместить его в психиатрическую лечебницу.
— Теперь, по крайней мере, он к нам не будет приставать, — заметил Росс, даже и не стараясь изобразить жалость.
— А Николас де Джуэл навсегда уехал в Австралию, — сообщил Майлз.
— Мне жаль бедных сестер, — вдруг сказала Изабель.
— Жаль? Но почему, дорогая? — недоуменно спросил Джон. — Лобелия и Рут обе замужем, у них все в порядке. В суд я так и не стал подавать…
— Все это так, но ты только подумай, что они вынуждены отвечать за Дельфинию! Она находится под домашним арестом, и им приходится сменять друг друга каждые полгода, чтобы следить за ней! Представь, как им, должно быть, нелегко…
— Да уж, — ответил Джон, целуя жену в щеку. — Впрочем, это им наказание за все кошмары твоего детства.
— По-моему, пора идти праздновать день рождения мистера и мисс Сен-Жермен, — объявил Росс.
— Лично я готов! — воскликнул Джейми.
— И я, — отозвался Майлз.
— Я скоро к вам присоединюсь, — сказал Джон. — Постарайтесь не напиваться в стельку до моего прихода!
Росс, Джейми и Майлз, стараясь не шуметь, покинули спальню. Но покой счастливых родителей скоро снова был нарушен. Минут через десять раздался стук в дверь. Джон вопросительно взглянул на Изабель, когда они услышали звонкий голосок Лили.
— Впусти ее, — кивнула Изабель.
— Вот это да! — закричала девочка, бросаясь обнимать Изабель. — Тут целых два ребеночка!
— Понимаешь, — улыбнулась Изабель, — мы с папой просто не могли решить, кого тебе хочется больше, братика или сестричку.
— И поэтому у тебя теперь есть оба, — закончил Джон.
Лили засмеялась и захлопала в ладоши.
— Они тебе нравятся? — не удержавшись, спросила Изабель.
— Очень!
— Нравятся даже больше, чем твоя Гармония? — поддразнил дочку Джон.
— Гораздо больше, — серьезно ответила девочка. Потом она обернулась к няне, которая все еще стояла в дверях. — Няня Джунипер, отведи меня, пожалуйста, в часовню, я хочу говорить с господом!
— Скажи, ты хочешь попросить его о чем-то или поблагодарить? — спросил Джон.
— Конечно, поблагодарить! — Лили подала руку Джунипер, и они ушли.
— Слушай, ты уверена, что не хочешь назвать дочку по имени какой-нибудь из семи добродетелей? — лукаво спросил Джон. — Например, мисс Стойкость Сен-Жермен! Правда, она больше похожа на Справедливость-Надежду, чем на Элизабет-Гизелу.
— Ни в коем случае, — ответила Изабель. — Если только ты не назовешь сына каким-нибудь смертным грехом. Мистер Блуд Сен-Жермен! Как тебе такая идея?
Джон ничего не ответил. Он широко раскрыл глаза и, словно забыв обо всем на свете, в изумлении смотрел прямо перед собой. Изабель стало интересно, что же до такой степени изумило ее мужа, и она проследила за его взглядом. Около камина стояла Гизела!
— Я скучала по тебе, — сказала Изабель. — Где ты была?
— Здесь… там… повсюду… — ответила, как обычно, Гизела. — Но всегда — рядом с тобой. — Посланница небес нежно посмотрела на спящих младенцев и подняла над ними морщинистую руку. — Да благословит господь Адама и Элиза-бет-Гизелу, да одарит он их здоровьем, счастьем и вечной любовью!
— Но ты ведь не покинешь меня? — встрево-женно спросила Изабель.
— Дитя мое, где бы я ни была, я всегда останусь в твоем сердце. Помни, я люблю тебя! А ты, — она обратилась к Джону, который не мог вымолвить ни слова и лишь смотрел на верную подругу Изабель не мигая, — ты теперь веришь в мое существование?..
С этими словами Гизела растаяла в воздухе. Там, где она стояла секунду назад, возник столб серого тумана; еще мгновение спустя из него выступила прекрасная молодая женщина с такими же, как у Изабель, золотистыми волосами и фиалковыми глазами…
— Мама! — чуть слышно прошептала Изабель.
— Смерть не в силах разлучить нас. — Ее улыбка сияла нездешней радостью и величавым спокойствием. — Настоящая любовь живет в вечности… — Она склонилась над Изабель, поцеловала ее в лоб — и исчезла, словно никогда и не существовала.
— Никогда бы не поверил, если бы не увидел все это собственными глазами, — пробормотал Джон, обретая наконец дар речи.
Слезы застилали глаза Изабель… Она сняла с шеи цепочку, открыла золотой медальон и молча передала его Джону.
Он увидел миниатюрный портрет — портрет той женщины, что несколько секунд назад стояла перед ним в этой самой комнате.
— Любимая, простишь ли ты меня за то, что я не верил тебе? — с усилием проговорил Джон.
— Гизела говорила правду: принца узнают не по короне, — ответила Изабель. Голос ее дрожал. — Некоторые вообще зовут себя герцогами.
— Благодарю, любовь моя. — Осторожно, чтобы не разбудить дочку, он встал и поцеловал Изабель в лоб. — Помнишь, любимая? — с нежностью прошептал он. — Радость навсегда…