– За то, что ты убежала!
   – Это приготовлено для меня? – резко спросила Бригитта, показав на лохань с горячей водой.
   Неодобрительно покачав головой, Сприн поняла, однако, намек кузины.
   – Да, и я вижу, что тебе не терпится залезть туда.
   Сбросив с себя платье и забравшись в теплую воду с отваром ароматных трав, Бригитта даже засмеялась от удовольствия. Понежившись немного, она начала мыться.
   – А кстати, я у тебя в долгу, – сказала она кузине. – Я воспользовалась твоей одеждой.
   – Пустяки! Ты ведь взяла только старые тряпки.
   – Ну и что. А как у тебя дела с Джеми? Сприн покраснела.
   – Пожалуй, я к нему неравнодушна, – произнесла она, совсем смутившись.
   – А он к тебе? – поддразнила Бригитта, забавляясь тем, как быстро ей удалось вогнать свою кузину в краску.
   – Он, кажется, тоже. – Лицо Сприн стало совсем пунцовым. – А как у тебя дела с лордом Макартуром? – вдруг оживилась она.
   Не зная, как ответить на этот вопрос, Бригитта окунулась в воду с головой, но тут… Сприн удивленно обернулась, когда открылась дверь, и взгляд Бригитты последовал за ней. Вот уж легок на помине.
   – М-м-милорд, – растерявшись, пролепетала она, – я… я моюсь.
   – Я вижу, – улыбнулся Йен, входя в комнату.
   – А вы что, недовольны? – заносчиво спросила Бригитта, подняв брови.
   – Вовсе нет, – миролюбиво ответил он, садясь на край кровати и с удовольствием глядя на нее. – Но раз уж ты моешься первой, то оставь и мне теплой воды.
   Вытянув длинные ноги, Йен откинулся на постели и задумчиво любовался женой.
   Делать было нечего, и Бригитта решила просто не замечать его присутствия или хотя бы изобразить безразличие. Потому что на самом-то деле забыть о том, что Йен здесь, она была не в силах. Быстро помывшись, она вылезла из божественно теплой воды и, поеживаясь, позволила Сприн вытереть себя полотенцем. Она чувствовала себя неловко под жадными взглядами мужа, не отводившего от нее глаз. Когда же кузина потянулась за халатом, Йен остановил ее.
   – Не беспокойся об этом, милочка.
   Он встал и, бросив на камеристку многозначительный взгляд, начал медленно раздеваться. Взвизгнув от испуга, Сприн тут же вылетела из комнаты. А Йен посмотрел на Бригитту, которая стояла, оцепенев, обнаженная, посреди комнаты, и небрежно бросил:
   – Ступай в постель.
   – Ч-что?!
   – У тебя уши заложило? – насмешливо спросил он. – Я сказал: ступай в постель. – На мгновение взгляды их скрестились. Его черные глаза властно в упор глядели в ее зеленые, желая наконец утихомирить эту строптивицу.
   – Поездка меня порядком утомила, – сказала Бригитта, поворачиваясь, чтобы забраться в постель. – Я сделаю это, но по своей воле, а не потому, что ты мне приказываешь.
   И с этими словами она натянула одеяло до самого подбородка. Хитрец тут же прыгнул к ней на постель.
   Йен как будто и не услышал ее замечания. Он забрался в еще не остывшую воду и стонал от удовольствия, погружаясь всем телом в блаженное тепло.
   – А ты могла бы и поблагодарить меня за то, что я спас твоего друга, – пробормотал он, бросив укоризненный взгляд на Бригитту, которая настороженно наблюдала за ним.
   – Благодарю вас, милорд.
   – Первое, что мы сделаем завтра утром, – продолжал он, – это раздобудем для Хитреца ошейник. Ни к чему, чтобы народ в замке хватался за оружие всякий раз, как завидит его.
   – Еще раз благодарю вас, милорд.
   Не смущаясь своей наготы, Йен вылез и неторопливо стал вытираться.
   – А ты понравилась отцу, – как бы, между прочим, сообщил он.
   – Да?.. Что ты говоришь?! – От удивления Бригитта широко раскрыла глаза, но тут же зажмурила их при виде столь бесстыдно обнаженного мужского тела. Она-то предполагала, что старик сразу же невзлюбил ее за дерзость.
   Уперев руки в бока, Йен стоял уже возле кровати и смотрел на Бригитту.
   – Нет, у тебя явно что-то не в порядке со слухом. Ты вообще способна отвечать на вопросы?
   Бригитта кивнула, боясь спорить. Взгляд ее упал на его весьма внушительного вида мужское достоинство. Воспоминания о близости с мужем заставили ее слегка покраснеть.
   Как бы угадав ее фривольные мысли, Йен усмехнулся.
   – Вчера ты сказала Россу, что любишь его, – проговорил он. – Но ведь я и есть Росс, дорогая, и я ни чуточки не изменился. Почему же ты сердишься на меня?
   – Ты мне лгал. – Она обиженно отвернулась. Йен поднял с постели лисенка и опустил на пол.
   Ласково разжав пальцы Бригитты, впившиеся в край одеяла, он лег рядом с ней.
   – Ты тоже мне лгала, – напомнил он без всякой злобы.
   – Но ты ведь это знал! – выпалила она.
   – Что знал? – не понял он.
   – Ты знал, что я лгу.
   – Ну вот! – хмыкнул Йен. – Ты сердишься на меня за то, что я знал о твоей лжи, в то время как ты не предполагала, что я тоже не очень-то правдив. Так?
   – Ну… да… – пробормотала она, отводя глаза. В свете того, что он только что сказал, ее праведный гнев показался ей ребяческим.
   Йен мягко приподнял лицо жены, чтобы видеть ее глаза. Он улыбнулся ей почти нежно.
   – Скажи, почему ты лгала с самого начала и почему ты убежала?
   Смущенная, Бригитта попыталась отвести взгляд, но он не позволил ей этого.
   – Нам предстоит долгая супружеская жизнь, дорогая, и я хочу, чтобы все недоразумения остались позади.
   – Я… я была оскорблена тем, что ты не присутствовал на нашей свадьбе. И даже не выехал мне навстречу, чтобы приветствовать меня, – она чуть не плакала от досады.
   – Клянусь, что мне помешали обстоятельства, дорогая. Я был бы рад присутствовать на нашей свадьбе и скакал всю ночь, чтобы к утру поспеть в ваш лагерь. Но твой след простыл.
   – О! – Смущенная, Бригитта не знала, что сказать на это. – Но я же не знала, что ты утром приедешь.
   Притянув ближе, Йен поцеловал ее в лоб.
   – А теперь ты спрашивай меня. – И когда она отвела глаза, добавил: – Ну, давай, не стесняйся.
   – Почему ты мне лгал? – преодолев замешательство, спросила она. Она чувствовала себя престранно. Бригитта не привыкла что-либо обсуждать, раздумывать. Она привыкла действовать.
   – Дорогая, я полагал, что ты в обиде на меня. И решил, что самое лучшее – познакомиться с тобой под вымышленным именем. Так тебе было бы легче полюбить меня.
   – Но… – Бригитта замолчала.
   – Продолжай, – настаивал Йен. – Если есть что-то еще, что тебя беспокоит, я хочу знать об этом.
   Смутившись, Бригитта уставилась на завитки черных волос на его груди.
   – П-почему ты так грубо обошелся со мной вчера?
   Йен нахмурился, сердясь на самого себя.
   – Я сожалею об этом, дорогая. Но когда ты сказала, что ненавидишь меня, я просто перестал владеть собой, так тяжело мне было это слышать.
   – Но я сказала неправду. – Бригитта подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Во мне говорил тогда гнев.
   Йен улыбнулся.
   – Так ты не ощущала ненависти ко мне?
   – Нет, – прошептала она, словно маленькая девочка, замотав головой.
   – Ну что ж, тем лучше для нас.
   Йен неожиданно опустил голову и приник к ее губам. Чувствуя, как она вздрогнула, он поцеловал ее нежно, очень нежно.
   Когда они оторвались друг от друга, чтобы набрать в легкие воздуха, Йен торжественно сказал:
   – Клянусь, что никогда больше не причиню тебе боли, дорогая, никогда не обойдусь с тобой грубо. – А затем снова поцеловал ее, на этот раз более глубоко и страстно. – Бригитта…
   – Бри… – шепнула она у его губ.
   – Что?
   – Называй меня Бри – как все мои друзья.
   – Бри, – прошептал Йен, приникая к ее жаждущему рту.
   Губы Бригитты вновь раскрылись влажными лепестками, и язык его скользнул внутрь, лаская, вовлекая в любовную игру, обещая блаженство. Опьяненная затянувшимся поцелуем, Бригитта вскинула руки и крепко обняла его за шею, а потом провела ладонями по его широким мускулистым плечам. Его язык, вырвавшись из жаркого плена ее губ, заскользил к маленькому ушку, а потом вниз по нежной коже шеи, вызвав сладостную дрожь во всем теле.
   Руки его коснулись ее грудей, лаская и точно взвешивая на ладонях. Его голова опустилась ниже, и горячие губы прошлись по ее мягким холмам. Приподняв голову, Йен залюбовался ими, наслаждаясь, он обвел кончиком пальца розоватый сосок.
   – Мне нравятся твои груди, – прошептал он, – такие мягкие и упругие. У тебя большие соски, они хороши и чтобы возбуждать мужчину, и выкармливать младенца.
   Бригитта затрепетала от этих слов, чувствуя, как уже знакомое томление распространилось по всему ее телу.
   А Йен зарылся лицом в ложбинку меж ее пышных грудей, потом губами ухватил чувствительный сосок, дразня кончиком языка отвердевший бутон. Бригитта застонала от удовольствия. Испугавшись, что Йен прервет ласку, она схватилась за плечи мужа и выгнулась вверх, почти с отчаянием прижимая его голову к своей груди.
   Рука Йена скользнула вниз, и Бригитта раздвинула ноги от его легкого, но властного прикосновения. Возбуждение обоих достигло предела. Она чувствовала такую желанную тяжесть его тела, ощущала его нетерпение, силу его страсти. Она сама едва сдерживалась, желание заполнить пустоту, почувствовать в себе его напряженную горячую плоть руководило ею. Удовольствие от их соединения волнами накатывало на тело Бригитты, заставляя его выгибаться ему навстречу.
   Она на мгновение открыла глаза, и этот взгляд, затуманенный страстью, совершенно свел Йена с ума. Он и сам сгорал от желания вонзить свой меч по самую рукоятку в ее самой природой созданные ножны. Он слегка отпрянул и сильным толчком вошел в нее, а потом снова и снова.
   Тело Бригитты раз за разом приподнималось, чтобы встретить его мощный напор. Она выкрикивала что-то бессвязное, уносимая волной бесконечно блаженного ощущения. Крепко держа ее, Йен замер, а потом задрожал, затопив ее трепещущее лоно, которое впитывало в себя каждую каплю той жизни, которая потом возвращалась миру новым человеческим существом.
   Спустя несколько мгновений Йен отстранился от Бригитты и поцеловал. Этот поцелуй был так нежен, что слезы медленно заструились по ее пылающим щекам. Заметив это, Йен ласково стер их и снова лег, тесно прижав жену к себе, словно не желая расставаться с ней никогда.
   Оба они молчали, не желая разрушать очарование того, что только что произошло между ними.
   Усталость и истома взяли свое, и, в конце концов, они заснули.

6

   Держа лисенка на руках, Йен открыл дверь и тихо вошел в комнату. Опустив Хитреца на пол, он взглянул на кровать, где спала Бригитта.
   Хитрец затрусил через комнату и, вспрыгнув на кровать, уютно устроился возле своей хозяйки. Йен тоже не стал бороться с желанием быть поближе к Бригитте.
   Сев на край постели, он стал пристально разглядывать спящую жену. Ее рыжие волосы разметались в очаровательном беспорядке, а молочно-белая кожа и розовые губы дразнили воспоминаниями о прошедшей ночи. Маленький вздернутый носик Бригитты в сочетании с нежным, слегка выступающим вперед подбородком обнаруживал ее независимый, свободолюбивый характер.
   Йен слегка улыбнулся, поймав себя на мысли, что он был бы не прочь так же внимательно разглядеть и то, что скрывается под одеялом, причем немедленно. Влажные губы Бригитты были полураскрыты, словно маня его к себе. Он наклонился и прижался к этому сладчайшему искушению.
   Ресницы Бригитты затрепетали, и она открыла глаза. Огромные и удивительно ясные, напоминающие своим цветом горные склоны Хайленда в начале лета.
   – Что, ужин? – сонно спросила она.
   – Был вчера вечером. Ты его проспала.
   – Ой, а Хитрец?
   – Рядом с тобой.
   Бригитта пошарила рукой и, нащупав рядом лисенка, удовлетворенно улыбнулась.
   – Мы будем завтракать вместе со всеми в большом зале, – сказал Йен. – Ты должна познакомиться с теми, кто живет в замке.
   Бригитта кивнула. Йен погладил ее по щеке, а она, повернув голову, поцеловала его в ладонь.
   – После завтрака мы отправимся на озеро Лох-Эйв, – продолжал он, с трудом сдержавшись, чтобы не ответить на эту невинную ласку. – А позднее навестим нескольких наших арендаторов, чтобы и они могли познакомиться с новой хозяйкой Данриджа.
   – Хитрец, наверное, совсем исстрадался, – вдруг сказала она, подумав, что лисенок всю ночь просидел взаперти в комнате.
   – Я только что выводил его погулять, – сказал Йен и хмыкнул. – А он уже успел подружиться с Мойрой. Утром в его углу стояла дочиста вылизанная миска. О, чуть не забыл. – Йен достал из кармана собачий ошейник. – Это для Хитреца.
   Ошейник был новенький, из блестящей желтой кожи.
   – Какой красивый! – обрадовалась Бригитта. – Надеюсь, Хитрецу понравится.
   – Как бы то ни было, а носить придется. Иначе, не дай Бог, его могут принять за дикого лиса.
   Согласно кивнув, Бригитта села в постели, и соскользнувшее одеяло обнажило восхитительные округлости ее грудей. Протянув руку, она успокаивающе погладила лисенка, а Йен закрепил блестящий желтый ошейник на шее Хитреца.
   – Ему очень идет, – похвалила она. – Он теперь самый заметный зверь в этом королевстве. А ты что скажешь, Йен?
   – Очень славный, – согласился он, когда Хитрец после тщетной попытки сорвать с себя ошейник спрыгнул с постели. – Все хайлендские лисы лопнут от зависти, когда увидят его. Ну что, позвать тебе Сприн, дорогая?
   В зеленых глазах Бригитты сверкнула лукавая искорка, и она позволила одеялу спуститься до самой талии, соблазнительно выставив свои груди. Правая рука ее скользнула вверх, чтобы погладить Йена по щеке.
   – Неужели уже так поздно? – промурлыкала она. – И нам непременно надо идти завтракать?
   Ничего, не отвечая, Йен уставился на ее влекущие розовые соски. Со стоном, больше напоминающим рычание, он толкнул ее на подушки, но Бригитта сразу вытянула руки, чтобы удержать его на расстоянии.
   – Что ты?.. Нас ведь дожидаются в большом зале? Это же очень важно! – с притворной наивностью округлила она глаза.
   – Нет. – Он прижался к ее губам в бесконечном жадном поцелуе. – Знать ничего не хочу!
 
   Утро уже неизбежно переходило в день, когда они с Йеном вошли в большой зал, все еще полный народу. Чувствуя на себе множество любопытных взглядов, Бригитта на долю секунды заколебалась.
   – Не волнуйся, – шепнул Йен. – Черный Джек – это самый страшный человек в Данридже, а ты уже с честью выдержала столкновение с ним.
   – Вот еще, – ответила она, вздернув подбородок. – Я просто удивлена, увидев так много людей, собравшихся здесь в такое время.
   – Неужели? – Он поднял брови с шутливой подозрительностью. – Значит, ты не случайно соблазняла меня сегодня утром?
   Кровь бросилась ей в лицо, но, прежде чем она успела ответить, перед ними появился Перси.
   – Доброе утро, брат, – поздоровался он. – Леди Бригитта…
   – Бри, – поправила она, тепло, улыбаясь ему. – Зови меня просто Бри. Помнишь?
   – Я не забыл. – Перси взглянул на Йена. – Как видишь, все, кто мог, собрались здесь, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на твою жену. Ведь вчера вечером вы так и не дали лицезреть себя, уединившись в своих покоях.
   Йен слегка нахмурился на шутку брата.
   – А где твой любимец? – как ни в чем не бывало, обратился тот к невестке.
   Вспомнив о вчерашнем происшествии, Бригитта покраснела и, запинаясь, пробормотала:
   – Йен… я… мы подумали, что лучше всего будет оставить его наверху.
   – Зачем же? По Данриджу уже разнеслись слухи, и многие пришли сюда, чтобы своими глазами увидеть твоего прирученного зверька.
   – Ну, хватит, – проворчал Йен. – Мы с Бри очень проголодались и хотим поесть спокойно. Ты понял?
   – Ну, разумеется, – ухмыльнулся Перси. – В особенности учитывая те изнурительные занятия, которым вы, должно быть, предавались, не удостоив нас своим появлением на ужине.
   Бригитта вспыхнула от смущения, а Йен нахмурился, осознав, что, наверное, всему замку известно уже, сколько раз он имел за прошедшие сутки свою жену. Не сказав больше брату ни слова, он повел Бригитту к столу.
   Бригитта насторожилась, увидев, что на месте, которое обычно предназначается для хозяйки замка, сидит красивая молодая женщина. В качестве жены наследника Данриджа этой хозяйкой была она, Бригитта. Если только…
   – Твой отец что, женился вторично? – шептала она.
   – Нет.
   Йен проследил за ее взглядом и понял, кого именно она имела в виду. «Черт бы побрал эту Антонию!» – выругался он про себя.
   Подойдя к столу, Йен почтительно приветствовал отца. Бригитта, не уверенная еще в добром отношении к себе графа, скромно присела в реверансе и промолчала.
   Черный Джек кивнул ей, потом посмотрел на сына.
   – Ну что ж, похоже, вы неплохо отдохнули.
   – Да, – серьезно ответил Йен, не принимая несколько игривый тон отца. – И мне нужно еще несколько часов, чтобы еще кое-что показать Бригитте. Если только нет ничего более срочного.
   – Теперь, когда ты вернулся, времени, чтобы заняться делами, будет достаточно. – Черный Джек перевел взгляд на Бригитту. – А ты выглядишь свежее, милая. Где твой любимец?
   – Заперт в нашей комнате. Там и надо было бы держать его с самого нашего возвращения.
   Черный Джек добродушно рассмеялся.
   – На этот счет не беспокойся, – заверил он ее. – Твой муж решает все сам. Если он позволяет тебе держать этого зверька, значит, все в порядке. – Черный Джек метнул взгляд на сына и сухо добавил: – Я ведь всего только граф и его отец.
   Стоящий рядом Перси сдавленно рассмеялся, но граф бросил на младшего сына укоризненный взгляд, и тот сразу же сделался серьезным.
   Йен понял, что не может больше оттягивать неизбежное. Он повернулся, чтобы представить женщину, сидящую рядом с Черным Джеком.
   – Бригитта, представляю тебе леди Антонию, вдову моего брата Малкольма, – чопорно произнес он. – Антония, это леди Бригитта.
   Антония Маккинон-Макартур была цветущей стройной особой, с плавными изгибами тела и длинной холеной шеей, выступающей из стоячего воротника. Увенчивало эту гордую шею ангельски миловидное лицо. У нее были голубые глаза, маленький прямой нос и нежная кожа цвета слоновой кости. Густые белокурые волосы ее были заплетены в толстую косу, ниспадающую до самой талии.
   Сразу поняв, что они соперницы, женщины смерили друг друга ледяными взглядами. Бригитта была в бешенстве, что Антония узурпировала место, принадлежащее по праву ей как хозяйке Данриджа, а та, в свою очередь, поняла, что планы стать со временем графиней Данридж теперь окончательно провалились.
   Стремясь заставить свою молодую соперницу почувствовать себя здесь посторонней, Антония бросила на нее рассеянный взгляд и холодно улыбнулась. Ответив ей столь же ледяным взглядом, Бригитта не осталась в долгу и тоже едва кивнула головой.
   Йен заметил все это, но надеялся, что можно будет избежать стычки, отведя Бригитту к концу стола. А позже он прикажет Антонии уступить место, которое она занимала до сего времени. Ведь Малкольм умер, а ей не удалось произвести на свет наследника, и значит, Бригитте надлежало встать выше ее.
   – Ну и ну! – громко прошептала Антония графу. – Вот не знала, что англичанки не обучены хорошим манерам.
   Бригитта обернулась.
   – Что вы сказали?
   – То, что слышали, – бросила Антония. – Вы даже не удосужились сделать реверанс, поклониться.
   – Еще чего, – с нескрываемым превосходством заявила Бригитта, вызвав одобрение всей аудитории. – Я теперь хозяйка Данриджа, и вам первой следует поклониться мне.
   Черный Джек и Перси громко расхохотались. Антония бросила на них презрительный взгляд и умоляюще посмотрела на Йена, словно прося его поддержки.
   – Не расстраивайся из-за пустяков, дорогая, – сказал тот Бригитте. И, холодно взглянув на Антонию, добавил: – Она сидит во главе стола в последний раз.
   Йен провел Бригитту в конец главного стола, где они могли бы хоть немного уединиться. Едва усевшись, он обвел многозначительным взглядом всех присутствующих в зале, и, повинуясь взгляду Йена, воины Макартуров разошлись по своим делам. Всем было ясно, что их молодому хозяину не терпится остаться со своей женой наедине.
   – Доброе утро, – поздоровалась неизвестно откуда появившаяся Мойра и хмыкнула: – Вернее, то, что от него осталось.
   Она поставила на стол миски с дымящейся овсяной кашей, приправленной сливками и медом. А в центре его уже стояли сыр, масло, свежевыпеченный хлеб и ломтики мяса, обложенные зеленью. Для Йена она принесла кружку темного эля, а для Бригитты – молоко.
   – Терпеть не могу молоко, – заявила Бригитта. – Я бы тоже предпочла эль или вино.
   – Нет, миледи, – мягко, но настойчиво возразила экономка. – Вам предстоит обзаводиться детьми. Вы должны каждый день выпивать по кружке молока. Конечно, вы будете пить его больше, когда забеременеете. А если вам так уж не нравится, то лучше всего пить именно по утрам. Тогда оно меньше будет вас раздражать.
   – Ну, хорошо, хорошо, – Бригитта заставила себя улыбнуться этой женщине, которая, несомненно, желала ей добра, и, поднеся кружку к губам, попробовала молоко.
   – Вы такая прекрасная пара, – не унималась Мойра. – Жду не дождусь, когда увижу ваших малышей.
   Бригитта поперхнулась, а Йен, едва сдерживая смех, принялся хлопать ее по спине.
   – Ну, меня ждут дела, – сказала Мойра, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я готовлю на обед любимое блюдо Йена – хаггис.
   – Хаггис? – спросила Бригитта, обращаясь к мужу. – А что это такое?
   – Это шотландский деликатес.
   – А из чего его делают?
   – Ты уверена, что хочешь это знать? – улыбнулся Йен.
   – Конечно, – удивилась Бригитта, – а что тут странного?
   – Ну что ж. Все просто. Готовится фарш из бараньего ливера с курдючным салом, луком, овсяной мукой и пряностями, – пояснил Йен. – Потом берут бараний желудок, начиняют всей этой смесью и варят.
   Бригитта сморщилась, почувствовав тошноту, и оттолкнула тарелку.
   – Я не так голодна, как думала, – прошептала она сдавленно.
   Йен откровенно веселился.
   – Я тебя предупреждал. – И, помолчав, добавил: – Ну что ж, в таком случае пойдем?
 
   Это был необычный день для Хайленда: ясное безоблачное небо, солнце слепит глаза, и легкий бодрящий ветерок, налетающий с гор, веселит душу. Буйство ярких осенних красок по берегам – пиршество для глаз. Озеро Лох-Эйв сверкало под лучами солнца, зажигающего блестки на его холодной синей воде. Бригитта была потрясена величием шотландской природы, и даже Йен, давно привыкший к этому виду, не остался к нему равнодушным.
   – Впечатляюще, правда? – заметил он, видя искреннее восхищение на лице жены.
   – О, да! – ответила она. – Я даже не представляла, до чего здесь красиво.
   Покинув берег озера, они отправились навестить нескольких арендаторов, которые встретили их очень радушно. Последние сомнения Йена относительно жены рассеялись, когда он увидел, как очаровала она этих людей, их жен и домочадцев.
   Бригитта была приятно удивлена тем непринужденным достоинством, с которым держались эти простые труженики, не получившие, казалось бы, никакого воспитания. Ее переполняла гордость при виде того, с каким подчеркнутым уважением они относились к ее мужу. Надо заметить, что он отвечал им тем же. Но самым приятным было то, что они легко приняли ее в качестве своей новой госпожи и хозяйки – это было видно по всему.
 
   Вернувшись в Данридж, Бригитта, как только сошла с коня, сразу же помчалась в свои покои, собираясь вывести лисенка прогуляться по саду. Но, подойдя к лестнице, она лицом к лицу столкнулась со своей кузиной, несущей на руках Хитреца.
   Улыбаясь, Сприн пожала плечами.
   – Я больше не могла выносить его жалобного скулежа и решила сама вынести его в сад.
   – Давай его мне, – сказала Бригитта и взяла лисенка на руки. – А ты пока иди к себе. Я скоро вернусь.
   Выйдя в сад, она внимательно огляделась. Похоже, все собаки, живущие в замке, были, как и положено, на привязи. Значит, прогулка будет безопасной. Она опустила Хитреца на землю и тут же заметила маленькую девочку, в одиночестве сидящую на скамье. Решив, что это, должно быть, племянница Йена, Бригитта подошла и села рядом. Они обменялись приветливыми улыбками.
   Пятилетняя Гленда была точной копией Антонии. Единственным отличием была россыпь веснушек на носу.
   – Должно быть, ты и есть Гленда?
   – Да, а вы леди Бригитта?
   – Да, но ты можешь называть меня Бри – как все мои друзья.
   Блеск, который появился в глазах Гленды, напомнил Бригитте озеро Лох-Эйв.
   – Значит, Мы станем друзьями?
   Заметив выражение надежды на восхитительном лице девочки, Бригитта ощутила, как душевное волнение стеснило ей грудь.
   – Ну конечно. А ты хочешь быть моим другом?
   – Да.
   – Но почему ты сидишь здесь одна? – спросила Бригитта.
   – Меня отпустили поиграть.
   – Тогда почему же ты не играешь?
   Лицо Гленды помрачнело.
   – Не с кем.
   – Ну, уж, не поверю, – мягко укорила ее Бригитта. – У такой милой девочки, как ты, должно быть много друзей.
   – У меня теперь есть вы.
   – А как же другие дети в Данридже?
   – Мне не разрешают с ними играть. Я попробовала однажды, и меня наказали.
   – Вот как? – удивилась Бригитта. – И кто же не позволяет тебе играть с другими детьми?
   – Мама, – сказала девочка. – Она меня снова накажет, если узнает, что я играла с другими ребятами.
   – Понятно. – Бригитта задумалась. Что за надменность, надо же! Антония просто с ума сошла. Ей, Бригитте, в детстве всегда разрешали играть в замке с другими детьми. Почему бы и Гленде не разрешить? Что ж в этом плохого?