Страница:
— Напомни мне, чтобы я как-нибудь рассказала тебе о своей жизни.
Они ровно продвигались в гущу основных судовых путей. Движение, как и предупреждала Элис, было убийственным. Мимо проплывали «Каледонские молнии», набитые охранниками информации и налоговыми инспекторами, возвращавшимися домой после очередного дня героических сражений, а «фреймахер Тинкербеллз» с надменным изяществом лавировали перед их носами, везя судебных чиновников и рекламных агентов в Византию и на Веру. Там и тут попадались пузатые грузовики-роботы, спешившие за очередным грузом, и, как и предполагала Табита, огромное количество барж: «фарго», «Люгеров», «Кобольдов», транспортировавших на Сплетение зажимы для бумаги, дезодоранты и черные пудинги. В Сплетении, где корпоративные цилиндры вальсировали с гаражными платформами, а увеселительные комплексы — с летающими церквями, — здесь и была стихия Элис.
— КАПИТАН?
— Что, Элис?
— ПОЧЕМУ ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ЕГО ХУДШИМ ДНЕМ В СВОЕЙ ЖИЗНИ?
— Я тебе скажу, когда разберусь, какого черта тут творится.
На мгновение мигнули розовые огни — Элис переваривала информацию.
— Выбери платформу, Элис, — сказала Табита. — Сейчас будем тебя ремонтировать.
Компьютеры замкнулись. Табита откинулась и потянулась. Когда она закрыла глаза, перед ней замелькали красные вспышки на ярко-зеленом фоне. Где-то в глубине ее сознания все еще раздавались крики в Саду Меркурия, и воздух по-прежнему разрывали разряды любителей оружия-перков и полицейских.
Господи, как же она устала. Табита представила себе водяной душ, настоящую постель, чистые крахмальные простыни. Но спать могли только праведные, ряд за рядом, на льду, в белых стальных гробах, в морозной пещере, иногда превращавшейся в солнечный лес, иногда — в спальню с антикварной мебелью и свечами. Они лежали там с электродами, воткнутыми в белки их глаз, смотрели видео и ждали Дня, Когда Они Восстанут из Мертвых. Ни громкого шума, ни инопланетян-человекоубийц, ни антропоидных акробатов, ни Херувимов, ни полицейских. Все, что требовалось сделать в первую очередь, — это умереть. Похоже, это была удачная сделка.
Табита неохотно открыла глаза. Она была одна на летной палубе «Элис Лиддел», и все вокруг тихо жужжало и шло обычным порядком. Табита прислушалась, Какой-то шум? Неровное постукиванье, шум кристалла осевого запора, стучавшего в своем гнезде?
Нет. Никакого шума не было. Однако скоро раздался звук открываемого люка, ведущего в трюм.
Табита обернулась. Марко стоял в низу ступенек и смотрел на нее.
— Привет, — сказал он.
— Не смей со мной разговаривать, — ответила Табита, повернулась назад к панели и отключила звук Элис.
— Я просто зашел посмотреть, все ли в порядке, — сказал Марко, — и отдать тебе вот это.
Он подтянулся вверх по ступенькам и остановился возле нее, растянувшись во всю длину в воздухе и протягивая кредитную карточку-микросхему.
Табита взяла ее, пока она опять не исчезла.
— Хорошо бы здесь что-нибудь было, — сказала она.
— Несколько сотен, — ответил марко.
Табита закрыла глаза и откинулась в кресле:
— Пятнадцать?
— Нет, нет. Может, пять.
— Ты должен мне полторы тысячи, Марко, полторы и даже уже две, раз ты повредил мой корабль.
Она показала на анализ ущерба — он все еще был на экране. Марко прочел его, стараясь сделать вид, что все понял, но Табита видела, что он не очень внимательно вглядывался. Он поднял глаза и посмотрел через ветровое стекло.
— Куда мы направляемся?
— Ремонтировать ее, доставать новый кристалл, заправляться.
— Лучше сначала заправиться, — сказал Марко. — Просто на всякий случай.
Табита обругала его, но он был прав.
Марко кивнул в сторону микросхемы, и это движение рябью прошло по его полулежащему телу.
— Этого хватит, чтобы добраться до Титана? Мы ведь летим на Титан, правильно?
— У меня что, есть выбор?
— Эй, — сказал Марко, слегка выпрямляясь и подплывая ближе. — Не будь такой. Ты же знаешь, мы это не нарочно. Ты хорошо справилась, — сказал он, пристраиваясь на кончике пульта.
— А ну, слезай оттуда.
— Извини. Извини. — Он взлетел вверх и схватился за петлю.
— Как долго?
— До платформы?
— До Титана. Это одна из лун Сатурна.
— Я ЗНАЮ, где это.
Табита подвинула к себе клавиатуру и произвела подсчеты.
— Месяц. — Прогноз был не из приятных.
— Условно?
— Ты знаешь другой способ?
— Это с прыжком?
Табита вздохнула, раздраженная.
Марко просунул палец через ремни и мягко сказал:
— У тебя волосы немного обожжены здесь, ты знаешь?
— ОТСТАНЬ, Марко!
Он поднял руки:
— Ладно, ладно, ты хочешь ругаться, черт с тобой. Я ухожу. Все, что я хочу узнать, — это хватит ли денег для того, чтобы добраться до Титана.
— Хватит, да. Если там действительно пять сотен.
— А ремонт? Эй, смотри, осторожнее.
На носу по правому борту мимо проплывал робот-мусорщик, размахивая руками во всех направлениях, поглощая мусор космических линий.
— Тебе хватит на починку сканеров и новый кристалл?
— Хорошо бы так.
— Значит, договорились!
Табита сердито посмотрела на него:
— Ты мне должен, Марко, вы втравил меня в эту историю.
— Не я же бросил твоего перка в канал.
— Зато с тех пор все, что происходит, из-за тебя, сколько бы это ни стоило. Я не люблю полицию, а теперь, где бы я ни была, везде полицейские. Как ты себе представляешь, я буду заниматься своим делом? Я не какой-нибудь распроклятый пират. Ты мне должен, Марко. — Она потрясла микросхемой. — Это только аванс.
— Табита. Послушай. Я тебе лапшу на уши не вешаю. То, что нас ждет на Титане, это не ерунда какая-нибудь. Это настоящие деньги. Как только мы попадем на Титан, ты разбогатеешь. Настоящие деньги, не просто кредитная карточка. Больше, чем ты смогла бы заработать за всю оставшуюся жизнь. Мы все станем богатыми. Ты сможешь начать новую жизнь. Взять новое имя. Сменить лицо, если захочешь. Можешь избавиться от этого старого корыта, — сказал он, жестом обводя корабль.
Ноздри Табиты раздулись.
— Хорошо, оставь корабль за собой. Мне она тоже вроде бы нравится. Она со странностями. — Марко похлопал по корпусу над головой. — Ты нас здесь и не заметишь. Обещаю тебе. Тэл уже в ящике. Кстаска — она тебя не будет беспокоить. А что касается Близнецов, — все, в чем они нуждаются, — это друг в друге. Они развлекают друг друга. Остаемся только ты и я. Месяц, чтобы узнать друг друга немного лучше. Там, позади, у нас все хорошо получалось вместе. Может снова быть так же, тебе надо только доверять мне.
Табита проигнорировала его. Она протерла глаза руками и посмотрела на оставшиеся экраны.
Они входили в Сплетение. Табита уже видела торус Мивви-Корп, его силуэт, испещренный остроконечными фигурами разведчиков, похожих на пираний, хищно охотившихся за пирожками. Зеленая точка на 300 градусов была Первой лютеранской церковью Христа-Пастыря Звезд, а приземистый диск по правому борту на носу — «Берген-Ворлд», медленно кружившимся и передававшим нон-стопом вирши на любой волне, куда мог добраться.
Табита сделала медленный выдох. Точки, мелькавшие перед ее глазами, стали смешиваться с мерцанием Сплетения.
Элис сигналила о том, что пора поворачивать в аллею, ведущую к Красно-Белому. Табита дала ей курс.
Корабль приземлился. Марко вместе с облаком незакрепленного мусора отнесло на левый борт. Он размахивал руками, стараясь плыть вверх, хватаясь за ремни кресла второго пилота, но неправильно уловил момент и медленно перевернулся вверх ногами.
— У-у-а! — воскликнул он, вися головой между ногами и ухмыляясь Табите.
Девушка не обращала на него внимания. Она уже решила запереть их всех в трюме.
Марко постепенно переворачивался с головы на ноги, хлопая в воздухе свободной рукой в тщетной попытке как-нибудь выпрямиться.
— Знаешь, — сказал он, когда ему удалось снова принять нормальное положение, — у тебя довольно усталый вид. — Он снова подплыл к ней и распростерся у ее ног. Его физиономия была воплощением заботы: — Мы же не хотим, чтобы наш пилот развалился на части, а? Почему бы тебе не пойти не прилечь ненадолго?
— Ваш пилот, — с горечью пробормотала Табита.
Они медленно припарковались в Красно-Белом. Табита заглушила двигатели. «Элис Лиддел» подплыла к оживленному причалу, где грузы укладывались в огромные невесомые тюки, и ядовито-желтые роботы, выдыхая клубы замерзшего пара, увозили их. Светящиеся в дневном свете буквы высотой в пятнадцать метров сообщали: «ЗАПРАВКА ТЕКУРАТ». Здесь всем заправляли пять палернианцев, одетых в радужные костюмы со шлемами в форме персонажей различных популярных мультфильмов. Палернианец, у которого на шлеме было написано «М-р Тьюб», помахал им рукой, подзывая их, и подлетел к ним со шлангами.
Табита запустила операцию. На микросхеме едва набиралось пять сотен. Она взглянула на Марко. Он уже собирался уйти из кабины.
— Сядь, Марко, — сказала Табита, указывая на соседнее кресло.
Настороженно глядя на нее, Марко пробрался к креслу.
— Они нас сейчас заправят и вставят кристалл осевого запора. Так что нам придется на некоторое время здесь задержаться. У вас у всех есть скафандры?
Он кивнул:
— Конечно.
— Пока мы ждем, — продолжала Табита, — ты мне расскажешь совершенно четко, что происходит. Во что я ввязалась. Правду, Марко. Ты знаешь такое слово.
У него сделался по-настоящему обиженный вид:
— Табита. Я тебе никогда не лгал.
— Лжешь.
— Никогда. Просто… просто, — он хлопнул ладонями, на мгновение растерявшись, — реальность может иногда быть чуть-чуть бескомпромиссной, вот и все.
Они ровно продвигались в гущу основных судовых путей. Движение, как и предупреждала Элис, было убийственным. Мимо проплывали «Каледонские молнии», набитые охранниками информации и налоговыми инспекторами, возвращавшимися домой после очередного дня героических сражений, а «фреймахер Тинкербеллз» с надменным изяществом лавировали перед их носами, везя судебных чиновников и рекламных агентов в Византию и на Веру. Там и тут попадались пузатые грузовики-роботы, спешившие за очередным грузом, и, как и предполагала Табита, огромное количество барж: «фарго», «Люгеров», «Кобольдов», транспортировавших на Сплетение зажимы для бумаги, дезодоранты и черные пудинги. В Сплетении, где корпоративные цилиндры вальсировали с гаражными платформами, а увеселительные комплексы — с летающими церквями, — здесь и была стихия Элис.
— КАПИТАН?
— Что, Элис?
— ПОЧЕМУ ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ЕГО ХУДШИМ ДНЕМ В СВОЕЙ ЖИЗНИ?
— Я тебе скажу, когда разберусь, какого черта тут творится.
На мгновение мигнули розовые огни — Элис переваривала информацию.
— Выбери платформу, Элис, — сказала Табита. — Сейчас будем тебя ремонтировать.
Компьютеры замкнулись. Табита откинулась и потянулась. Когда она закрыла глаза, перед ней замелькали красные вспышки на ярко-зеленом фоне. Где-то в глубине ее сознания все еще раздавались крики в Саду Меркурия, и воздух по-прежнему разрывали разряды любителей оружия-перков и полицейских.
Господи, как же она устала. Табита представила себе водяной душ, настоящую постель, чистые крахмальные простыни. Но спать могли только праведные, ряд за рядом, на льду, в белых стальных гробах, в морозной пещере, иногда превращавшейся в солнечный лес, иногда — в спальню с антикварной мебелью и свечами. Они лежали там с электродами, воткнутыми в белки их глаз, смотрели видео и ждали Дня, Когда Они Восстанут из Мертвых. Ни громкого шума, ни инопланетян-человекоубийц, ни антропоидных акробатов, ни Херувимов, ни полицейских. Все, что требовалось сделать в первую очередь, — это умереть. Похоже, это была удачная сделка.
Табита неохотно открыла глаза. Она была одна на летной палубе «Элис Лиддел», и все вокруг тихо жужжало и шло обычным порядком. Табита прислушалась, Какой-то шум? Неровное постукиванье, шум кристалла осевого запора, стучавшего в своем гнезде?
Нет. Никакого шума не было. Однако скоро раздался звук открываемого люка, ведущего в трюм.
Табита обернулась. Марко стоял в низу ступенек и смотрел на нее.
— Привет, — сказал он.
— Не смей со мной разговаривать, — ответила Табита, повернулась назад к панели и отключила звук Элис.
— Я просто зашел посмотреть, все ли в порядке, — сказал Марко, — и отдать тебе вот это.
Он подтянулся вверх по ступенькам и остановился возле нее, растянувшись во всю длину в воздухе и протягивая кредитную карточку-микросхему.
Табита взяла ее, пока она опять не исчезла.
— Хорошо бы здесь что-нибудь было, — сказала она.
— Несколько сотен, — ответил марко.
Табита закрыла глаза и откинулась в кресле:
— Пятнадцать?
— Нет, нет. Может, пять.
— Ты должен мне полторы тысячи, Марко, полторы и даже уже две, раз ты повредил мой корабль.
Она показала на анализ ущерба — он все еще был на экране. Марко прочел его, стараясь сделать вид, что все понял, но Табита видела, что он не очень внимательно вглядывался. Он поднял глаза и посмотрел через ветровое стекло.
— Куда мы направляемся?
— Ремонтировать ее, доставать новый кристалл, заправляться.
— Лучше сначала заправиться, — сказал Марко. — Просто на всякий случай.
Табита обругала его, но он был прав.
Марко кивнул в сторону микросхемы, и это движение рябью прошло по его полулежащему телу.
— Этого хватит, чтобы добраться до Титана? Мы ведь летим на Титан, правильно?
— У меня что, есть выбор?
— Эй, — сказал Марко, слегка выпрямляясь и подплывая ближе. — Не будь такой. Ты же знаешь, мы это не нарочно. Ты хорошо справилась, — сказал он, пристраиваясь на кончике пульта.
— А ну, слезай оттуда.
— Извини. Извини. — Он взлетел вверх и схватился за петлю.
— Как долго?
— До платформы?
— До Титана. Это одна из лун Сатурна.
— Я ЗНАЮ, где это.
Табита подвинула к себе клавиатуру и произвела подсчеты.
— Месяц. — Прогноз был не из приятных.
— Условно?
— Ты знаешь другой способ?
— Это с прыжком?
Табита вздохнула, раздраженная.
Марко просунул палец через ремни и мягко сказал:
— У тебя волосы немного обожжены здесь, ты знаешь?
— ОТСТАНЬ, Марко!
Он поднял руки:
— Ладно, ладно, ты хочешь ругаться, черт с тобой. Я ухожу. Все, что я хочу узнать, — это хватит ли денег для того, чтобы добраться до Титана.
— Хватит, да. Если там действительно пять сотен.
— А ремонт? Эй, смотри, осторожнее.
На носу по правому борту мимо проплывал робот-мусорщик, размахивая руками во всех направлениях, поглощая мусор космических линий.
— Тебе хватит на починку сканеров и новый кристалл?
— Хорошо бы так.
— Значит, договорились!
Табита сердито посмотрела на него:
— Ты мне должен, Марко, вы втравил меня в эту историю.
— Не я же бросил твоего перка в канал.
— Зато с тех пор все, что происходит, из-за тебя, сколько бы это ни стоило. Я не люблю полицию, а теперь, где бы я ни была, везде полицейские. Как ты себе представляешь, я буду заниматься своим делом? Я не какой-нибудь распроклятый пират. Ты мне должен, Марко. — Она потрясла микросхемой. — Это только аванс.
— Табита. Послушай. Я тебе лапшу на уши не вешаю. То, что нас ждет на Титане, это не ерунда какая-нибудь. Это настоящие деньги. Как только мы попадем на Титан, ты разбогатеешь. Настоящие деньги, не просто кредитная карточка. Больше, чем ты смогла бы заработать за всю оставшуюся жизнь. Мы все станем богатыми. Ты сможешь начать новую жизнь. Взять новое имя. Сменить лицо, если захочешь. Можешь избавиться от этого старого корыта, — сказал он, жестом обводя корабль.
Ноздри Табиты раздулись.
— Хорошо, оставь корабль за собой. Мне она тоже вроде бы нравится. Она со странностями. — Марко похлопал по корпусу над головой. — Ты нас здесь и не заметишь. Обещаю тебе. Тэл уже в ящике. Кстаска — она тебя не будет беспокоить. А что касается Близнецов, — все, в чем они нуждаются, — это друг в друге. Они развлекают друг друга. Остаемся только ты и я. Месяц, чтобы узнать друг друга немного лучше. Там, позади, у нас все хорошо получалось вместе. Может снова быть так же, тебе надо только доверять мне.
Табита проигнорировала его. Она протерла глаза руками и посмотрела на оставшиеся экраны.
Они входили в Сплетение. Табита уже видела торус Мивви-Корп, его силуэт, испещренный остроконечными фигурами разведчиков, похожих на пираний, хищно охотившихся за пирожками. Зеленая точка на 300 градусов была Первой лютеранской церковью Христа-Пастыря Звезд, а приземистый диск по правому борту на носу — «Берген-Ворлд», медленно кружившимся и передававшим нон-стопом вирши на любой волне, куда мог добраться.
Табита сделала медленный выдох. Точки, мелькавшие перед ее глазами, стали смешиваться с мерцанием Сплетения.
Элис сигналила о том, что пора поворачивать в аллею, ведущую к Красно-Белому. Табита дала ей курс.
Корабль приземлился. Марко вместе с облаком незакрепленного мусора отнесло на левый борт. Он размахивал руками, стараясь плыть вверх, хватаясь за ремни кресла второго пилота, но неправильно уловил момент и медленно перевернулся вверх ногами.
— У-у-а! — воскликнул он, вися головой между ногами и ухмыляясь Табите.
Девушка не обращала на него внимания. Она уже решила запереть их всех в трюме.
Марко постепенно переворачивался с головы на ноги, хлопая в воздухе свободной рукой в тщетной попытке как-нибудь выпрямиться.
— Знаешь, — сказал он, когда ему удалось снова принять нормальное положение, — у тебя довольно усталый вид. — Он снова подплыл к ней и распростерся у ее ног. Его физиономия была воплощением заботы: — Мы же не хотим, чтобы наш пилот развалился на части, а? Почему бы тебе не пойти не прилечь ненадолго?
— Ваш пилот, — с горечью пробормотала Табита.
Они медленно припарковались в Красно-Белом. Табита заглушила двигатели. «Элис Лиддел» подплыла к оживленному причалу, где грузы укладывались в огромные невесомые тюки, и ядовито-желтые роботы, выдыхая клубы замерзшего пара, увозили их. Светящиеся в дневном свете буквы высотой в пятнадцать метров сообщали: «ЗАПРАВКА ТЕКУРАТ». Здесь всем заправляли пять палернианцев, одетых в радужные костюмы со шлемами в форме персонажей различных популярных мультфильмов. Палернианец, у которого на шлеме было написано «М-р Тьюб», помахал им рукой, подзывая их, и подлетел к ним со шлангами.
Табита запустила операцию. На микросхеме едва набиралось пять сотен. Она взглянула на Марко. Он уже собирался уйти из кабины.
— Сядь, Марко, — сказала Табита, указывая на соседнее кресло.
Настороженно глядя на нее, Марко пробрался к креслу.
— Они нас сейчас заправят и вставят кристалл осевого запора. Так что нам придется на некоторое время здесь задержаться. У вас у всех есть скафандры?
Он кивнул:
— Конечно.
— Пока мы ждем, — продолжала Табита, — ты мне расскажешь совершенно четко, что происходит. Во что я ввязалась. Правду, Марко. Ты знаешь такое слово.
У него сделался по-настоящему обиженный вид:
— Табита. Я тебе никогда не лгал.
— Лжешь.
— Никогда. Просто… просто, — он хлопнул ладонями, на мгновение растерявшись, — реальность может иногда быть чуть-чуть бескомпромиссной, вот и все.
30
— Ладно, ты угадала. Мы не просто артисты. Мы грабим банки. Тебя это шокирует? Под прикрытием своей профессии межпланетной труппы мы взрываем сейфы. Мы крадем драгоценности. Помнишь ушабти «Дойен Помал»? А бриллиант Деймоса? Это были мы. Мы собираем редкие предметы искусства и драгоценные металлы. Мы не занимаемся компьютерным мошенничеством, не подделываем данные, не запускаем коварных вирусов, съедающих кредит целого астероида, пока все сидят дома и смотрят АВ. Мы таких штук не проделываем, никогда. Мы охотимся за настоящим: за тем, что можно потрогать и подержать. Когда уходит власть, вещи остаются.
Теперь название. «Контрабанда». Двойной блеф. На него все каждый раз попадаются. Тебе нравится? «Контрабанда»? Это я. Я его придумал. То, что мы храним между нами — это целый репертуар преступлений. Каждый талант, который мы используем на сцене, обращенный на низкие цели. Подумай об этом.
Близнецы Зодиак. Акробаты. Они могут проделывать разные штуки, это настоящее искусство, они сбивают с толку полицию и агентов безопасности. Кроме того, они могут проделывать фокусы. Понимаешь, фокусы смущают обычный разум. Люди не могут признавать того, чего не могут объяснить. А Близнецы — это ходячий фокус. Они даже выглядят совершенно одинаково, так что никто не может поклясться, кого из них видел. Мгновенное алиби.
Теперь возьмем Тэла. Тэл по виду — абсолютно нормальный зеленый попугай. На самом деле, ты сама заметила, он во много раз более разумен, чем обычные земные виды. Кто его заподозрит? Со своими размерами и крыльями он может проникать в такие места, куда даже Близнецы не могут залезть.
Дальше — Кстаска. Кстаска — член еще одной скрытой расы. Никто на самом деле не знает, кто такие Херувимы и на что они способны. Как и Тэл, она может летать на своей маленькой тарелочке, и космос для нее — ничто. Она себя лучше чувствует в космосе. А на кончике ее блестящего хвостика — самая различная кибернетика. Ты же видела, что она сделала с роботом. Ты просто не поверишь, что она может сотворить с системами безопасности и банками данных.
Наконец, я. Мой вклад в эту хитрую пятерку, серебристый квинтет, карнавал криминального экипажа? Я беру на себя разговоры. Я говорю, и у меня это хорошо получается, я и сейчас говорю, вот что я делаю. Я беру на себя публику. У меня заметное личное обаяние. И острый ум, я быстро соображаю, думаю на ходу. Эти ребята не могут планировать работу. Кстаска и Тэл — умницы, но они не люди и не могут мыслить, как люди, не знают, о чем люди думают. Близнецы — тоже, раз уж на то пошло. Можешь ты себе представить этих ребят? Они знают, что думает каждый из них, но что касается нас всех остальных, это знаешь что, — привет, ребята! Есть кто-нибудь дома? Вдвоем они великолепны, но разъединять их нельзя. Знаешь, я думаю, именно поэтому у нас было столько проблем с этой работой. Если бы мы… Ладно. О'кей, работа.
Там, на Изобилии, посередине шоу Могул и Кстаска отошли и ограбили банк. У нас было алиби. Где мы были, офицер? Мы были в Саду Меркурия, на сцене. Все эти люди смотрели на нас. Это устроила Ханна, она угрем пролезла во множество систем, ты бы удивилась, если бы знала, на что она способна. А Изобилие — это одно из тех мест, где по-прежнему водятся настоящие деньги, а если я говорю — настоящие деньги, я имею в виду золото. Думаю, ты такого никогда не видела. Знаешь, ведь вся Земля вертелась на этом. Больше нигде в системе его нет: ни на Марсе, ни на Поясе, нигде. Ничего подобного.
Там, внутри, они сидят на мешке. На большом мешке. Я говорил тебе, Табита, мы богаты! Существует только одна проблема. Ты не можешь его просто так потратить. Не можешь потратить здесь на заправку своего топливного бака. Что это там, цена? Господи. О'кей. Нет проблем.
Хочешь, чтобы я тебе показал? Жаль, что я не могу этого сделать. Я хотел бы тебе показать, тогда все было бы легче. Жаль, что я не могу дать тебе потрогать его. Жаль, что я не могу раздеть тебя и растереть — хорошо, хорошо. Так вот, я не могу. Вот и все. Я не могу этого сделать, потому что оно запечатано и стоит на сигнализации, там ловушки и все такое. А у нас нет инструментов. Но на Титане есть ребята, у кого они имеются. На Титане мы можем превратить его в наличные, в что-то такое, что можно тратить. Если наличные тебя нервируют, мы можем превратить его в кредитную карточку — хороший, честный стопроцентный кредит, на любое имя, какое ты пожелаешь. Все, что от тебя требуется, — это доставить нас на Титан. С золотом.
Я мог бы нанять любого. Кого угодно. Я мог нанять тех людей, о которых говорила Ханна. Но я не захотел. Я хотел тебя. В ту же минуту, как я тебя увидел, в ту же секунду — я знал. И я был прав, Ты для нас все сделала правильно. Правда, не все прошло гладко, и мы втянули тебя в кучу неприятностей, но я хочу, чтобы ты знала, как мне жаль, правда, очень-очень жаль. Если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас и забрать всю нашу команду с твоего корабля — и из твоих волос, знаешь, я мог бы срезать у тебя эту маленькую обожженную прядку, если ты… — хорошо, Табита, нет так нет. Так вот, если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас, если бы хоть как-то можно было это сделать, поверь мне, я бы так и поступил. Но знаешь, я сейчас говорю абсолютно честно — я должен быть честен с тобой — я рад, что все вышло именно так. Бак уже полный? Сколько же времени все это занимает? Знаешь, у Шиндзацу есть такая новая модель, которая… — о'кей. О'кей. Нет, правда, я рад, что так получилось, потому что я могу больше времени провести с тобой. Я знаю, ты сейчас не Бог весть какого мнения обо мне, но хочу, чтобы ты знала: я считаю, что ты замечательная. Надеюсь, когда ты узнаешь меня поближе, ты поймешь, что я не такой уж плохой человек. Может быть, со мной не так легко, как с другими парнями. С людьми стоящими никогда не бывает легко. Это правда.
— А как насчет пленки? — спросила Табита.
— Пленки? Какой пленки?
— Пленки, которую ты подсунул мне в сумку, Марко. Которую ты дал послушать Ханне Су.
— А, эта.
— Да, эта.
— Ладно, скажу. Это была пленка-призрак, — сказал Марко. — Я ее сделал в Скиапарелли. Поэтому мне и пришлось оставить тебя на той вечеринке: я должен был пойти и забрать ее.
Табита подала знак заправщику-палернианцу. Потом спросила:
— А что такое пленка-призрак?
— Маленькое устройство для безопасности дома, офиса или автомобиля. А кроме того, инструмент для воров. Они очень убедительны. Они создают видимость, что рядом ходит человек, настоящий. Признаки жизни, шорохи, помехи, похожие на тень человека на телескопах подглядывания или камерах безопасности. Помнишь, что сказала Ханна? Похоже, что помощь уже идет. Это и есть пленка-призрак. Все, что тебе нужно, чтобы сбить с толку вора. Или — и это самое хитроумное — полицию.
— Пленка создала видимость, что в морозильнике находится посторонний?
— Именно. Чтобы сбить с толку полицию. Чтобы все выглядело так, словно взлом происходит в морозильниках, а не в банке.
Табита постучала по зубам ногтем и стала рассеянно смотреть в сканеры заднего вида, следя за движением. Ей стало лучше. Она не поверила ни одному слову из этой нелепой истории про полицейских и грабителей, потому что вряд ли найдется банк, глупый настолько, чтобы держать что-нибудь ценное на Изобилии, верно? — но ничего другого она от него и не ожидала. И ее сильно ободрила мысль о том, что он по-прежнему недооценивает ее.
Табита неожиданно обернулась к Марко, так резко, что он подскочил.
— Ну, ладно, Марко, теперь моя очередь. Это мой корабль, и если ты на нем летишь, принимай мои условия и делай, что я скажу. Я не желаю видеть тебя здесь. И твоя работа мне не нужна. Но ты мне должен. Марко, и мне нужны мои деньги. Месяц в обществе «Потрясающей Контрабанды» вовсе не отвечает моим представлениям о веселом времяпрепровождении. Ты когда-нибудь летал целый месяц на барже? Нет? Я так и думала. Так вот, могу тебе сообщить, что вам будет не слишком комфортно. Но я ничего не хочу об этом слышать. Если у этих ребят будут жалобы, могут жаловаться тебе. Ты же заправляешь всем шоу, верно? Ты у вас занимаешься разговорами, вот ты им все и скажешь. Дверь будет заперта, это так и останется. Вы можете пользоваться санузлом и кухней, ты покажешь им, где все это находится, а я расчищу пассажирскую каюту. Без моего разрешения в кабину пилота вы заходить не будете, а в мою каюту не будете заходить вообще. Технику и какие-либо приборы управления трогать нельзя, нигде. Как только мы закончим здесь, мы двинемся вон туда — к ремонтному причалу, там, я думаю, мы проведем день или два. Может, даже неделю. Все зависит от того, какую вы заварили кашу. Так что все, что им потребуется на месяц, пусть достают здесь и сразу возвращаются на борт, о'кей? О'кей. Кстаска останется здесь. Никто не должен привлекать к нам внимания, ни в коем случае. Никто не должен давать представлений или ввязываться в какие-нибудь драки или ГРАБИТЬ БАНКИ. Мы будем сидеть здесь тихо и спокойно, пока Элис не будет готова, а потом отправимся в путь.
Неожиданно из трюма раздался громкий шум, пронзительный, дрожащий вой.
Вопреки своему решению оставить их самих справляться со своими проблемами, Табита отстегнула ремни и бросилась вниз — прочь из кабины и через люк. Марко следовал за ней по пятам.
В трюме был хаос. Они залезли в багаж и оборудование, так аккуратно упакованное, и все повытаскивали. И теперь все это кружилось и вертелось, как во сне, напоминая торнадо, ворвавшийся в театральную костюмерную. Детали костюмов просовывались в петли разворачивавшихся шнуров, укулеле пытался залезть в соблазнительно колебавшийся высокий сапог. Фаршированный кролик с надеждой поднял нос навстречу вновь прибывшим в поисках подходящей орбиты.
Пробив себе локтями дорогу сквозь все эти вещи, Табита чуть не столкнулась с летящим роботом, одним из ее собственных, беспомощно вращавшимся в воздухе. Робот и посылал сигналы тревоги. Табита поймала его, нажала кнопку перезагрузки и, нахмурившись, посмотрела на Могула и Саскию.
Они не глядели в ее сторону. Оба были слишком заняты. В белых полосатых жилетах, голубых пижамных брюках и, по-видимому, поясах невесомости, они стояли в 180 градусах друг от друга, один на полу, другой — на потолке. Стояли на цыпочках, тянулись друг к другу и — целовались. Они едва могли дотянуться Друг до друга. Их волосы развевались и спутывались вокруг их голов, как мягкий и неверный ореол.
— Сейчас же разбери всю эту кучу, — сурово сказала Табита, провоцируя, просто провоцируя Марко отпустить какое-нибудь замечание насчет состояния ее резиденции. Но он опустил кролика на пол без единого слова. Наконец-то она его заткнула, Табита скрыла, какое удовольствие она получила от своего триумфа, водворив робота на место в стене. По-видимому, Близнецы использовали его в качестве некоего подобия гамака, находящегося в свободном полете и подвешенного между двумя экстензорами, а он потерял равновесие. Поблизости Табита заметила дорожный сундук Тэла из белого фарфора — он откатился по проходу и там одиноко застрял. Кстаски, однако, нигде не было видно.
— Мы уверены, что с ней все в порядке, — ободряюще сказала Саския.
Они нашли Херувима на корме. Он каким-то образом умудрился забраться в двойную стену между находившейся под давлением внутренней частью и стеллажами топливных ячеек. Там он и распластался вверх ногами, паря в полном блаженстве.
Херувим, которому только и надо от окружающей среды, что принять душ из ультрафиолетовых лучей, попастись на ионовом мелководье, глотнуть разок-другой межзвездного кислорода, пробрался в ячейки наполненных жидкостью радиаторов, привлеченный плескавшейся вкусной плазмой. Так он и купался в концентрированном фиолетовом свете, откинув голову в экстазе и потирая маленькие черные ручки.
— Достань его оттуда, Марко!
Марко, вытянув шею, заглянул в смотровой люк:
— Кстаска! Эй, иди сюда. Ты должна сейчас же отсюда вылезть.
Херувим обернулся, с его защитного костюма струился ослепительный пурпурный свет.
— Еще не все, — отчетливо произнес он.
Марко встал на колени у края и попытался дотянуться внутрь.
— Осторожнее, — коротко сказала Табита.
— Давай, Кстаска, ты же можешь этим заниматься в любое время.
— НЕТ, не может!
Марко неуклюже вытащил голову из люка, ударившись плечом о раму:
— Ей надо есть, — решительно заявил он. — Она никому не мешает.
— Я хочу, чтобы она — оно — немедленно вылезало.
Пока Табита произносила эти слова, Херувим стрелой пронесся мимо Марко из люка, сложив плечи. Он взлетел к потолку и завис там, глядя на них сверху вниз.
Взгляд Кстаски сфокусировался на Табите. Его глаза слабо поблескивали в полумраке прохода:
— Капитан, у вас необыкновенный корабль.
Табита не желала на него смотреть:
— Большое спасибо, — сказала она.
— Вполне возможно, вы даже не знаете, насколько необыкновенный, — заметил Кстаска.
Табита содрогнулась и тыльной стороной руки ударила по локтю Марко:
— Скажи этой штуке, чтобы она от меня отвязалась!
— В кристалле осевого запора — серьезный диссонанс рефракции, капитан, — неумолимо продолжал Кстаска.
— Я знаю! — сказала Табита. Она встала на колени у стены, водворяя на место крышку смотрового люка. — Хотите, я вам его стабилизирую?
— Нет! Марко!
Марко выступил вперед и щелкнул пальцами, словно подзывая Тэла:
— Послушай, Кстаска, почему бы тебе не слетать посмотреть, чем заняты Близнецы?
Похоже, это подействовало. Херувим оторвался от потолка и заскользил по направлению к трюму.
— Держи его подальше отсюда, Марко, хорошо? Пусть… пусть летает снаружи, если это то, чего он хочет. Только не сейчас!
В головном телефоне Табиты раздался голос. Это был палернианец-заправщик.
— В'можете лететь сейчас-час, «Элис Лиддел».
Табита быстро поплыла по проходу мимо трюма. Передний шлюз трюма все еще был не закрыт, не говоря уж о том, чтобы его запереть. Близнецы Зодиак теперь парили в проходе рядом с передним шлюзом выхода правого борта, выглядывая в люк. Когда Табита проплывала мимо Саскии, направляясь к кабине пилота, та обернулась.
— Ты ее видела? — спросила она.
— Кого? — нетерпеливо переспросила Табита.
— Вон там, — сухо сказал Могул, неопределенно махнув рукой в направлении заправочной станции.
Табита, усаживаясь в кресло, не удостоила их ответом.
— Похоже на полицию, — мечтательно сказала Саския.
У Табиты кровь застыла в жилах.
— Она разговаривала с палернианцем, — безжалостно продолжала акробатка.
— С тем, что в костюме м-ра Тьюба, — сказал ее брат.
— С тем, что сейчас показывает на нас пальцем, вот с кем.
Табита проверила сканеры, потянулась к зуммеру. Сканеры выдали ей три изображения палернианца, показывавшего на них, три изображения полицейской в сверкающей черной служебной униформе, смотрящей в их сторону. Казалось, она смотрит прямо в камеру.
Табита рывком запустила двигатели.
По радио из транспортов, толкавшихся впереди «Элис Лиддел», донеслись сигналы тревоги, когда она стремительно рванулась прочь из Красно-Белого. Марко Метц, все еще стоявший в проходе, заорал от боли и изумления, отскакивая от стен, как мячик. Он спотыкаясь, вошел в кабину, потирая голову:
— А как же насчет ремонта? — крикнул он.
— Собери там все. Марко, — сказала Табита. — Мы отправляемся сейчас.
Теперь название. «Контрабанда». Двойной блеф. На него все каждый раз попадаются. Тебе нравится? «Контрабанда»? Это я. Я его придумал. То, что мы храним между нами — это целый репертуар преступлений. Каждый талант, который мы используем на сцене, обращенный на низкие цели. Подумай об этом.
Близнецы Зодиак. Акробаты. Они могут проделывать разные штуки, это настоящее искусство, они сбивают с толку полицию и агентов безопасности. Кроме того, они могут проделывать фокусы. Понимаешь, фокусы смущают обычный разум. Люди не могут признавать того, чего не могут объяснить. А Близнецы — это ходячий фокус. Они даже выглядят совершенно одинаково, так что никто не может поклясться, кого из них видел. Мгновенное алиби.
Теперь возьмем Тэла. Тэл по виду — абсолютно нормальный зеленый попугай. На самом деле, ты сама заметила, он во много раз более разумен, чем обычные земные виды. Кто его заподозрит? Со своими размерами и крыльями он может проникать в такие места, куда даже Близнецы не могут залезть.
Дальше — Кстаска. Кстаска — член еще одной скрытой расы. Никто на самом деле не знает, кто такие Херувимы и на что они способны. Как и Тэл, она может летать на своей маленькой тарелочке, и космос для нее — ничто. Она себя лучше чувствует в космосе. А на кончике ее блестящего хвостика — самая различная кибернетика. Ты же видела, что она сделала с роботом. Ты просто не поверишь, что она может сотворить с системами безопасности и банками данных.
Наконец, я. Мой вклад в эту хитрую пятерку, серебристый квинтет, карнавал криминального экипажа? Я беру на себя разговоры. Я говорю, и у меня это хорошо получается, я и сейчас говорю, вот что я делаю. Я беру на себя публику. У меня заметное личное обаяние. И острый ум, я быстро соображаю, думаю на ходу. Эти ребята не могут планировать работу. Кстаска и Тэл — умницы, но они не люди и не могут мыслить, как люди, не знают, о чем люди думают. Близнецы — тоже, раз уж на то пошло. Можешь ты себе представить этих ребят? Они знают, что думает каждый из них, но что касается нас всех остальных, это знаешь что, — привет, ребята! Есть кто-нибудь дома? Вдвоем они великолепны, но разъединять их нельзя. Знаешь, я думаю, именно поэтому у нас было столько проблем с этой работой. Если бы мы… Ладно. О'кей, работа.
Там, на Изобилии, посередине шоу Могул и Кстаска отошли и ограбили банк. У нас было алиби. Где мы были, офицер? Мы были в Саду Меркурия, на сцене. Все эти люди смотрели на нас. Это устроила Ханна, она угрем пролезла во множество систем, ты бы удивилась, если бы знала, на что она способна. А Изобилие — это одно из тех мест, где по-прежнему водятся настоящие деньги, а если я говорю — настоящие деньги, я имею в виду золото. Думаю, ты такого никогда не видела. Знаешь, ведь вся Земля вертелась на этом. Больше нигде в системе его нет: ни на Марсе, ни на Поясе, нигде. Ничего подобного.
Там, внутри, они сидят на мешке. На большом мешке. Я говорил тебе, Табита, мы богаты! Существует только одна проблема. Ты не можешь его просто так потратить. Не можешь потратить здесь на заправку своего топливного бака. Что это там, цена? Господи. О'кей. Нет проблем.
Хочешь, чтобы я тебе показал? Жаль, что я не могу этого сделать. Я хотел бы тебе показать, тогда все было бы легче. Жаль, что я не могу дать тебе потрогать его. Жаль, что я не могу раздеть тебя и растереть — хорошо, хорошо. Так вот, я не могу. Вот и все. Я не могу этого сделать, потому что оно запечатано и стоит на сигнализации, там ловушки и все такое. А у нас нет инструментов. Но на Титане есть ребята, у кого они имеются. На Титане мы можем превратить его в наличные, в что-то такое, что можно тратить. Если наличные тебя нервируют, мы можем превратить его в кредитную карточку — хороший, честный стопроцентный кредит, на любое имя, какое ты пожелаешь. Все, что от тебя требуется, — это доставить нас на Титан. С золотом.
Я мог бы нанять любого. Кого угодно. Я мог нанять тех людей, о которых говорила Ханна. Но я не захотел. Я хотел тебя. В ту же минуту, как я тебя увидел, в ту же секунду — я знал. И я был прав, Ты для нас все сделала правильно. Правда, не все прошло гладко, и мы втянули тебя в кучу неприятностей, но я хочу, чтобы ты знала, как мне жаль, правда, очень-очень жаль. Если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас и забрать всю нашу команду с твоего корабля — и из твоих волос, знаешь, я мог бы срезать у тебя эту маленькую обожженную прядку, если ты… — хорошо, Табита, нет так нет. Так вот, если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас, если бы хоть как-то можно было это сделать, поверь мне, я бы так и поступил. Но знаешь, я сейчас говорю абсолютно честно — я должен быть честен с тобой — я рад, что все вышло именно так. Бак уже полный? Сколько же времени все это занимает? Знаешь, у Шиндзацу есть такая новая модель, которая… — о'кей. О'кей. Нет, правда, я рад, что так получилось, потому что я могу больше времени провести с тобой. Я знаю, ты сейчас не Бог весть какого мнения обо мне, но хочу, чтобы ты знала: я считаю, что ты замечательная. Надеюсь, когда ты узнаешь меня поближе, ты поймешь, что я не такой уж плохой человек. Может быть, со мной не так легко, как с другими парнями. С людьми стоящими никогда не бывает легко. Это правда.
— А как насчет пленки? — спросила Табита.
— Пленки? Какой пленки?
— Пленки, которую ты подсунул мне в сумку, Марко. Которую ты дал послушать Ханне Су.
— А, эта.
— Да, эта.
— Ладно, скажу. Это была пленка-призрак, — сказал Марко. — Я ее сделал в Скиапарелли. Поэтому мне и пришлось оставить тебя на той вечеринке: я должен был пойти и забрать ее.
Табита подала знак заправщику-палернианцу. Потом спросила:
— А что такое пленка-призрак?
— Маленькое устройство для безопасности дома, офиса или автомобиля. А кроме того, инструмент для воров. Они очень убедительны. Они создают видимость, что рядом ходит человек, настоящий. Признаки жизни, шорохи, помехи, похожие на тень человека на телескопах подглядывания или камерах безопасности. Помнишь, что сказала Ханна? Похоже, что помощь уже идет. Это и есть пленка-призрак. Все, что тебе нужно, чтобы сбить с толку вора. Или — и это самое хитроумное — полицию.
— Пленка создала видимость, что в морозильнике находится посторонний?
— Именно. Чтобы сбить с толку полицию. Чтобы все выглядело так, словно взлом происходит в морозильниках, а не в банке.
Табита постучала по зубам ногтем и стала рассеянно смотреть в сканеры заднего вида, следя за движением. Ей стало лучше. Она не поверила ни одному слову из этой нелепой истории про полицейских и грабителей, потому что вряд ли найдется банк, глупый настолько, чтобы держать что-нибудь ценное на Изобилии, верно? — но ничего другого она от него и не ожидала. И ее сильно ободрила мысль о том, что он по-прежнему недооценивает ее.
Табита неожиданно обернулась к Марко, так резко, что он подскочил.
— Ну, ладно, Марко, теперь моя очередь. Это мой корабль, и если ты на нем летишь, принимай мои условия и делай, что я скажу. Я не желаю видеть тебя здесь. И твоя работа мне не нужна. Но ты мне должен. Марко, и мне нужны мои деньги. Месяц в обществе «Потрясающей Контрабанды» вовсе не отвечает моим представлениям о веселом времяпрепровождении. Ты когда-нибудь летал целый месяц на барже? Нет? Я так и думала. Так вот, могу тебе сообщить, что вам будет не слишком комфортно. Но я ничего не хочу об этом слышать. Если у этих ребят будут жалобы, могут жаловаться тебе. Ты же заправляешь всем шоу, верно? Ты у вас занимаешься разговорами, вот ты им все и скажешь. Дверь будет заперта, это так и останется. Вы можете пользоваться санузлом и кухней, ты покажешь им, где все это находится, а я расчищу пассажирскую каюту. Без моего разрешения в кабину пилота вы заходить не будете, а в мою каюту не будете заходить вообще. Технику и какие-либо приборы управления трогать нельзя, нигде. Как только мы закончим здесь, мы двинемся вон туда — к ремонтному причалу, там, я думаю, мы проведем день или два. Может, даже неделю. Все зависит от того, какую вы заварили кашу. Так что все, что им потребуется на месяц, пусть достают здесь и сразу возвращаются на борт, о'кей? О'кей. Кстаска останется здесь. Никто не должен привлекать к нам внимания, ни в коем случае. Никто не должен давать представлений или ввязываться в какие-нибудь драки или ГРАБИТЬ БАНКИ. Мы будем сидеть здесь тихо и спокойно, пока Элис не будет готова, а потом отправимся в путь.
Неожиданно из трюма раздался громкий шум, пронзительный, дрожащий вой.
Вопреки своему решению оставить их самих справляться со своими проблемами, Табита отстегнула ремни и бросилась вниз — прочь из кабины и через люк. Марко следовал за ней по пятам.
В трюме был хаос. Они залезли в багаж и оборудование, так аккуратно упакованное, и все повытаскивали. И теперь все это кружилось и вертелось, как во сне, напоминая торнадо, ворвавшийся в театральную костюмерную. Детали костюмов просовывались в петли разворачивавшихся шнуров, укулеле пытался залезть в соблазнительно колебавшийся высокий сапог. Фаршированный кролик с надеждой поднял нос навстречу вновь прибывшим в поисках подходящей орбиты.
Пробив себе локтями дорогу сквозь все эти вещи, Табита чуть не столкнулась с летящим роботом, одним из ее собственных, беспомощно вращавшимся в воздухе. Робот и посылал сигналы тревоги. Табита поймала его, нажала кнопку перезагрузки и, нахмурившись, посмотрела на Могула и Саскию.
Они не глядели в ее сторону. Оба были слишком заняты. В белых полосатых жилетах, голубых пижамных брюках и, по-видимому, поясах невесомости, они стояли в 180 градусах друг от друга, один на полу, другой — на потолке. Стояли на цыпочках, тянулись друг к другу и — целовались. Они едва могли дотянуться Друг до друга. Их волосы развевались и спутывались вокруг их голов, как мягкий и неверный ореол.
— Сейчас же разбери всю эту кучу, — сурово сказала Табита, провоцируя, просто провоцируя Марко отпустить какое-нибудь замечание насчет состояния ее резиденции. Но он опустил кролика на пол без единого слова. Наконец-то она его заткнула, Табита скрыла, какое удовольствие она получила от своего триумфа, водворив робота на место в стене. По-видимому, Близнецы использовали его в качестве некоего подобия гамака, находящегося в свободном полете и подвешенного между двумя экстензорами, а он потерял равновесие. Поблизости Табита заметила дорожный сундук Тэла из белого фарфора — он откатился по проходу и там одиноко застрял. Кстаски, однако, нигде не было видно.
— Мы уверены, что с ней все в порядке, — ободряюще сказала Саския.
Они нашли Херувима на корме. Он каким-то образом умудрился забраться в двойную стену между находившейся под давлением внутренней частью и стеллажами топливных ячеек. Там он и распластался вверх ногами, паря в полном блаженстве.
Херувим, которому только и надо от окружающей среды, что принять душ из ультрафиолетовых лучей, попастись на ионовом мелководье, глотнуть разок-другой межзвездного кислорода, пробрался в ячейки наполненных жидкостью радиаторов, привлеченный плескавшейся вкусной плазмой. Так он и купался в концентрированном фиолетовом свете, откинув голову в экстазе и потирая маленькие черные ручки.
— Достань его оттуда, Марко!
Марко, вытянув шею, заглянул в смотровой люк:
— Кстаска! Эй, иди сюда. Ты должна сейчас же отсюда вылезть.
Херувим обернулся, с его защитного костюма струился ослепительный пурпурный свет.
— Еще не все, — отчетливо произнес он.
Марко встал на колени у края и попытался дотянуться внутрь.
— Осторожнее, — коротко сказала Табита.
— Давай, Кстаска, ты же можешь этим заниматься в любое время.
— НЕТ, не может!
Марко неуклюже вытащил голову из люка, ударившись плечом о раму:
— Ей надо есть, — решительно заявил он. — Она никому не мешает.
— Я хочу, чтобы она — оно — немедленно вылезало.
Пока Табита произносила эти слова, Херувим стрелой пронесся мимо Марко из люка, сложив плечи. Он взлетел к потолку и завис там, глядя на них сверху вниз.
Взгляд Кстаски сфокусировался на Табите. Его глаза слабо поблескивали в полумраке прохода:
— Капитан, у вас необыкновенный корабль.
Табита не желала на него смотреть:
— Большое спасибо, — сказала она.
— Вполне возможно, вы даже не знаете, насколько необыкновенный, — заметил Кстаска.
Табита содрогнулась и тыльной стороной руки ударила по локтю Марко:
— Скажи этой штуке, чтобы она от меня отвязалась!
— В кристалле осевого запора — серьезный диссонанс рефракции, капитан, — неумолимо продолжал Кстаска.
— Я знаю! — сказала Табита. Она встала на колени у стены, водворяя на место крышку смотрового люка. — Хотите, я вам его стабилизирую?
— Нет! Марко!
Марко выступил вперед и щелкнул пальцами, словно подзывая Тэла:
— Послушай, Кстаска, почему бы тебе не слетать посмотреть, чем заняты Близнецы?
Похоже, это подействовало. Херувим оторвался от потолка и заскользил по направлению к трюму.
— Держи его подальше отсюда, Марко, хорошо? Пусть… пусть летает снаружи, если это то, чего он хочет. Только не сейчас!
В головном телефоне Табиты раздался голос. Это был палернианец-заправщик.
— В'можете лететь сейчас-час, «Элис Лиддел».
Табита быстро поплыла по проходу мимо трюма. Передний шлюз трюма все еще был не закрыт, не говоря уж о том, чтобы его запереть. Близнецы Зодиак теперь парили в проходе рядом с передним шлюзом выхода правого борта, выглядывая в люк. Когда Табита проплывала мимо Саскии, направляясь к кабине пилота, та обернулась.
— Ты ее видела? — спросила она.
— Кого? — нетерпеливо переспросила Табита.
— Вон там, — сухо сказал Могул, неопределенно махнув рукой в направлении заправочной станции.
Табита, усаживаясь в кресло, не удостоила их ответом.
— Похоже на полицию, — мечтательно сказала Саския.
У Табиты кровь застыла в жилах.
— Она разговаривала с палернианцем, — безжалостно продолжала акробатка.
— С тем, что в костюме м-ра Тьюба, — сказал ее брат.
— С тем, что сейчас показывает на нас пальцем, вот с кем.
Табита проверила сканеры, потянулась к зуммеру. Сканеры выдали ей три изображения палернианца, показывавшего на них, три изображения полицейской в сверкающей черной служебной униформе, смотрящей в их сторону. Казалось, она смотрит прямо в камеру.
Табита рывком запустила двигатели.
По радио из транспортов, толкавшихся впереди «Элис Лиддел», донеслись сигналы тревоги, когда она стремительно рванулась прочь из Красно-Белого. Марко Метц, все еще стоявший в проходе, заорал от боли и изумления, отскакивая от стен, как мячик. Он спотыкаясь, вошел в кабину, потирая голову:
— А как же насчет ремонта? — крикнул он.
— Собери там все. Марко, — сказала Табита. — Мы отправляемся сейчас.
31
Сквозь ветровое стекло и на всех мониторах темнота была испещрена звездами. Казалось, «Элис Лиддел» не движется, хотя она мчалась очертя голову через пустоту.
Табита раздумывала, не лучше ли было остаться на Сплетении. Может быть, ее реакция была слишком поспешной. Через четверть часа Элис сообщила, что у них на хвосте — патрульный крейсер. Нет, ее реакция не была слишком поспешной.
Табита раздумывала, не лучше ли было остаться на Сплетении. Может быть, ее реакция была слишком поспешной. Через четверть часа Элис сообщила, что у них на хвосте — патрульный крейсер. Нет, ее реакция не была слишком поспешной.