Гринлэнд Колин. Вернуть изобилие

   — Скажи мне, Марко!
   Он был взволнован и рассержен:
   — Сядь! Да сядь же! — просил он. — Может, ты сядешь все-таки?
   Близнецы отодвинулись от Табиты, освободив ей место на койке:
   — Садись, садись, — озабоченно бормотали они. У одного из них в руке все еще была дымящаяся трубка. Теперь Табита уже понятия не имела, у которого.
   — Я не желаю садиться! — закричала она. — Я требую объяснений, черт бы вас всех побрал!
   — Ты лучше будешь все воспринимать, если устроишься поудобнее, капитан, — промурлыкал Кстаска.
   Табита погрозила ему пальцем:
   — Ты будешь объяснять? Нет? Тогда не лезь!
   Не обращая внимания на Близнецов, она, сверкая глазами, смотрела на Марко.
   Он опустил голову, кулаки его были сжаты, глаза вылезали из орбит:
   — Ты слишком бурно реагируешь! — заявил он. — Сядь, будь добра, и выслушай!
   Близнец с трубкой совал ее Табите, предлагая затянуться. Саския, Табита видела по ее глазам. Она чуть не выбила трубку из ее руки.
   — Я слушаю, Марко!
   Марко с силой выдохнул воздух и слегка попятился. Откинул голову, потирая одну руку пальцами другой, играя своим большим кольцом:
   — Это Гектор, — сказал он, сердито глядя на Табиту. — Он мертв.
   — Это я вижу.
   — Он больше никогда не пойдет гулять по Лайм-стрит! — вдохновенно вывел Тэл, спускаясь вниз, чтобы пристроиться на плече Марко.
   Марко перенес свое внимание на Тэла, протянув ему согнутый указательный палец, чтобы тот ущипнул его.
   — Он только что присоединился к нам, — коротко бросил Марко.
   Табита взглянула на Саскию. Ее лицо было пристальной смотревшей маской, непроницаемой, идентичной лицу ее брата.
   Марко поднял лицо к Табите. Неужели у него в глазах слезы?
   — Они убили его, — сказал он.
   Неожиданно он сделался воплощением заботливости.
   — Послушай, Табита. Иди, иди сюда и садись. Я тебе все расскажу, мы сейчас все тебе объясним. Не стой там в дверях. Ты плохо себя чувствуешь, у тебя был шок, давай, иди сюда и устраивайся поудобнее. Хочешь кофе? Давай, я принесу тебе кофе. Я знаю, как это бывает, когда тебе плохо. Я знаю. Знаю. Мне самому плохо. Это я во всем виноват. Ты не веришь, что мне плохо? Неужели ты не видишь, как мне плохо.
   Он взъерошил рукой волосы. Тэл очень внимательно следил за происходящим, вращая головой.
   — Мы держали его в морозильниках Правда-Сна, — сказал Марко. — Они там об этом ничего не знали. Они ни за что не приняли бы фраска, — он рассмеялся, коротко и горько. — Что за ирония, да? Саския, кто-нибудь из вас сходите и принесите кофе капитану. — Он щелкнул пальцами в сторону Близнецов. Табита увидела, что они оба пристально смотрят на нее, на ее грудь. Она плотнее запахнула халат.
   Табита обвела глазами всю компанию: Марко в центре, принявшего на себя командование, Тэла на его плече, Близнецов, скорчившихся на койке, прижавшихся друг к другу крепче чем когда-либо, Херувима, примостившегося на краешке своей тарелки наподобие рефери в матче по футболу в невесомости. Все они смотрели на нее. Снаружи в иллюминаторе в мертвенно-бледной пустоте пространства вихрем кружились пятна.
   — Ты полагаешь, что я настолько глупа, — ядовито сказала Табита.
   Марко нетерпеливо уселся на то место, которое только что предлагал Табите, тяжело плюхнувшись на койку. Он махнул рукой, словно отпуская ее, и стал смотреть себе под ноги.
   — Скажи ей, Могул, — велел он. — Может, тебя она послушает.
   — Это то, что мы украли на Изобилии, — медленно и спокойно произнес акробат из-за плеча сестры.
   — А вовсе не золото, — сказала та.
   — Тело нашего собственного партнера, — сказал Могул. Их глаза были запавшими, рты — печально сжаты, словно они вспоминали какое-то глубокое горе. Они, по-видимому, уже хорошо накачались наркотиком. В одно и то же мгновение они оба сели вместе на койку позади Марко, скрестив свои длинные ноги.
   Табита прислонилась к косяку. Потом пристально посмотрела на Саскию:
   — Вы, — спросила она, — работали с фраском?
   — Гектор, — тупо сказала Саския.
   — И где же это вы подцепили фраска?
   Саския и Могул посмотрели в глаза друг другу. Оба молчали.
   — На Поясе, — тут же отозвался Марко. — Он сидел на скале. Он был дезертир и там прятался. Он даже не знал, что война кончилась. Он захотел присоединиться к нам. Но они убили его.
   — Кто? — на мгновение Табите показалось, что он скажет; «Близнецы».
   — Эладельди. На Акме. В первый же вечер, — его голос явно становился все глуше. — Они вышли прямо из публики и послали в него разряд, — Марко нахмурился. Он кусал губу, борясь с гневом и скорбью. — Мы увезли его, доставили на Изобилие. Ханна нас там прикрыла. Может быть, — сказал Марко, поднимая печальные глаза к лицу Табиты, — если бы мы могли сказать им, они бы спасли его.
   — Как Ханну, — сказал Могул.
   — Но было слишком поздно, — сказала Саския.
   Марко громко высморкался и сообщил:
   — В любом случае нам пришлось его снова выкрасть, в конце концов. Как он и говорит, — он косо кивнул в сторону Могула. — Пленка должна была туда что-то подложить, что бы заглушило сигналы тревоги, но, наверное, она не сработала. Паршивая марсианская поделка, — с горечью сказал он.
   Табита сложила руки на груди. Потом посмотрела на парившего в воздухе Херувима:
   — А ты? — спросила она. — Ты тоже был там ради этого?
   Тарелка Херувима коротко зажужжала, он подлетел прямо к Табите и заглянул ей в лицо.
   — Мне нечего добавить, капитан, — прошептал он.
   Табита, смертельно расстроенная, снова посмотрела на Саскию. Весь этот рейс был был сплошным нагромождением дерьма.
   — Зачем в моем трюме мертвый фраск, Саския?
   Марко поднял руку, затем уронил ее.
   — Мы везем его домой, чтобы похоронить, — выдавила Саския.
   — Ты его везешь, Табита, — сказал Могул.
   — Его семья живет на Титане, — добавила Саския.
   — Мы тебе очень благодарны, — сказал ее брат.
   — Да ну! Тогда почему же вы мне ничего не сказали? — резко поинтересовалась Табита.
   — Нам надо было сказать тебе, — заметил Марко. — Надо было. Но тут был риск, а рисковать мы не могли. Никто не хочет связываться. Мы уже нанимали одну фирму до того, как появилась ты. Как только они узнали про Гектора, тут же расторгли сделку.
   — Так, значит, никакого золота нет, — тупо сказала Табита.
   — Я принесу тебе кофе, — сказала Саския.
   — Я сам принесу, — возразил Могул.
   Они свирепо уставились друг на друга, словно вдруг вспомнили, что им полагается ссориться из-за Табиты.
   — Будет, — сказал Марко, в то время, как Могул по-кошачьи выскользнул вон, протиснувшись мимо Табиты, стоявшей в дверном проеме. — Семейство Гектора даст все, что угодно, чтобы получить своего сына назад. Отдаст все.
   — Я полагала, у фрасков нет ничего, — отпарировала Табита. Она уже была сыта всем этим по горло, ей хотелось вернуться назад в постель.
   — О, у них остались деньги, — не очень уверенно пообещал Марко.
   — У фрасков деньги по всей системе. Капелла заграбастала не все.
   Он потянулся устало, но осторожно, чтобы не потревожить Тэла.
   — Тебе заплатят, капитан, — нараспев произнес он, и Тэл тут же подхватил:
   — Когда ты заплатишь мне, поют колокола. Когда ты заплатишь мне, поют колокола.
   — Капитан, — позвал голос из прохода, — я думаю, тебе следует подойти и взглянуть на это.
   Табита закрыла глаза с гримасой усталости и раздражения:
   — Что там, Могул? — отозвалась она.
   — Не знаю, — ответил он. — Но что-то происходит.
   Табита пошла к нему.
   Могул стоял у иллюминатора. Она выглянула мимо него наружу.
   — Боже мой.
   Снаружи все было испещрено зловещей мозаикой, маслянистые черные пятна расписывали какую-то неописуемую сверхсреду. Везде, куда хватало глаз, они делились и расползались, делились и расползались.
   — Что это? — спросила Саския за спиной у Табиты.
   Первой мыслью Табиты было, что они вот-вот попадут в вероятностную бурю наподобие той, что застигла ее во время ее седьмого или восьмого самостоятельного прыжка, давно, еще когда она водила старые «Василий Свенсгаарды» для «Кун Стандард». Время тогда развалилось и бросало огромный неуклюжий корабль из стороны в сторону, как распущенный конец троса, в водоворот периодических изменений, грозя разорвать его на измерения. Табита никогда в жизни так не пугалась.
   — Я не уверена, — сказала она.
   И уже бежала в кабину пилота.
   — Элис! — закричала она. — Держи курс!
   По лобовому стеклу прокатывались волны мертвенного света. Впереди пустота была вся в пунктирах, разломах, она бурлила и пузырилась, как разогретый целлулоид. Изображения на сканерах двоились, испещренные дырочками, они лопались от информации, рвавшейся изнутри, и экраны были все в пятнах конфетти света, проникавшего из реального пространства. Воздух в кабине был насыщен озоном.
   Это была не вероятностная буря.
   Когда Табита схватилась за свой головной телефон, вокруг корпуса «Элис Лиддел» засверкали голубые молнии, извиваясь вокруг ее медных инкрустаций. Все переговорные устройства на борту завывали, сигналя о перегрузке. Табита пристегнулась в кресле, включила штатные считывающие устройства и запустила на полную мощность стабилизаторы.
   Она не обращала внимания на Тэла, что-то истерически щебетавшего ей в ухо, на Кстаску, парившего рядом, пристально наблюдая за происходящим, — буйствовавшие снаружи силы радугами играли на его костюме.
   — Элис! — закричала Табита. — Что это?
   — ЧТО-ТО ЗАТЯГИВАЕТ МЕНЯ НАЗАД, — спокойно сказал электронный мозг корабля.
   — Не может быть!
   Однако это было правдой. Влекомую неизведанной силой, «Элис Лиддел» затягивало назад, в обычное пространство.
   Если она и поддавалась, то не без борьбы. Она трещала по швам, ее заклепки шатались. Маленький крепкий труженик, она сопротивлялась со всей силой своего короткого толстого корпуса.
   На сей раз сил для сопротивления ей не хватало.
   Пальцы Табиты летали по пульту в поисках угла, в поисках вектора. Один за другим стали выкристаллизовываться исчезнувшие изображения, но только за тем, чтобы через несколько секунд снова растаять. Как и говорил Херувим, то, что разрывало измерения под ними, было не гравитацией, не сохранением энергии и не выходом из строя систем на борту. Каким бы невероятным это ни казалось, капеллийский привод был покорен. Он отключался, повинуясь приказу, отданному откуда-то вне стен корабля. Табита ничего не могла сделать, даже чтобы отсрочить падение.
   — Всем немедленно покинуть полетную палубу! — скомандовала она.
   — Мы проходим!
   И как только артисты рассыпались, закрепившись кто как мог, водоворот снаружи перешел в ровное пульсирование, в муаровый вихрь неестественных энергий, разверзший пасть и поглотивший их.
   Очень быстро, они прошли назад, в обычное пространство. Машины «Элис» закашлялись и взвыли от неожиданного возвращения нормальной гравитации.
   На мгновение экраны погасли. Затем, один за другим, они замигали и включились. На них были звезды, было солнце. Была мертвая чернота обычного пространства системы.
   И был большой зеленый пиратский корабль, ощупывавший их лучом захвата и раскинувший парализующие сети, чтобы принять их.

37

   — ПИРАТЫ?!
   — Должно быть, — мрачно отозвалась Табита, загораживая лицо от шарившего по кораблю луча захвата. Двигатели «Элис Лиддел», рабочей лошадки, были не приспособлены для такого изощренного вмешательства. Она хорошо работала, но это был вопрос времени.
   — Не полицейские? Ты уверена, что это не полиция? — тихонько спросил Марко, выглядывая из-за ее плеча.
   — Это не полиция, — сказала Табита.
   — Ты уверена, сейчас? Я хочу сказать, там что, какой-нибудь череп с костями на этом корабле?
   — Что?! — заорала Табита. — Убирайся с полетной палубы, Марко!
   Неожиданно на траверзе левого борта появилась вспышка света, потом вторая — пониже.
   Марко помчался по трапу в трюм, за ним ринулся Тэл, пронзительно крича от ужаса.
   Саския и Могул остались. Они вдвоем уселись в кресло второго пилота, там они были в такой же безопасности, как и в любом другом месте.
   Кстаска тоже был там, он свешивался с ремней их кресел, как большая блестящая черная личинка. По его телу пробегали вспышки оранжевого огня.
   — Пульсирующее оружие, — заметил он. — Они хотят взять нас живыми.
   — Замечательно, — Табита сражалась с управлением. В кабине стало очень жарко. Она стерла пот со лба.
   — Уберись оттуда, — сказала она Херувиму. Тот не обратил на ее слова никакого внимания.
   Близнецы прижались щека щекой друг к другу, уставившись на ослепительный свет, как двое испуганных котят.
   — Ох, Кстаска… — простонали они и протянули руки вверх, к нему.
   — Они еще не взяли нас на прицел, — сказал он, спокойно, как комментатор, лениво освещающий какое-нибудь спортивное событие.
   Табита нырнула правым крылом и увернулась. Еще один удар оранжевого пульсирующего света над головой.
   — Их инструменты сейчас работают неритмично, — продолжал Кстаска. Он, конечно, был прав. Нельзя вытянуть предмет такого размера, как Элис, из сверхпространства без значительной взрывной волны.
   — Мы могли бы сейчас им ответить, — сказала Кстаска.
   Табита не могла больше выдерживать этот комментарий.
   — Брысь отсюда, Кстаска! — крикнула она.
   — Здесь нет особой опасности, — заметил Кстаска.
   — Ты мне мешаешь!
   Он повернулся и посмотрел на нее. Хотя внимание Табиты было полностью поглощено происходящим, ее все же нервировал и раздражал этот сверкающий взгляд, который она ловила краешком глаза.
   — Я мог бы развернуть для тебя системы обороны, — сдержанно прошептал он.
   — У меня НЕТ никаких систем обороны! — взорвалась Табита, внезапно круто разворачивая корабль, когда луч захвата хлестнул его по миделю. Двигатели протестующе взревели на высокой частоте, Элис бросило назад против инерции ее движения.
   Табита решительно налегла на двигатели реактивной системы управления и снова резко наклонила корабль относительно поперечной оси и перевернула его. Бросив взгляд в сторону, она увидела, что Херувим покинул кабину. Один из Близнецов скорбно смотрел на нее.
   Пираты неуклюже преследовали ее, озаряя пустоту всплесками электромагнитных разрядов. Количества энергии, затраченного ими на стрельбу, вполне хватило бы для того, чтобы забросить «Элис Лиддел» на Сатурн.
   На мгновение большой зеленый корабль отчетливо появился на экранах, так близко, что они могли различить фигуры членов экипажа, жестикулировавших им с мостика. Это была «Лесондак Анаконда», вернее, была когда-то, до того, как ее испоганили. Длиной в шестьсот метров, двести тридцать метров шириной; и ее характерный хвастливый профиль все еще был различим под огромными раздутыми ионовыми контейнерами, которые они присобачили с обеих сторон, внизу была развернута юбка парализующих сетей, повсюду — артиллерия и на носу — блестящая пристройка. «Веселого Роджера» не было видно, но фигура на носу у них все же имелась — нубийка с обнаженной грудью и похотливой улыбкой, и название — «Уродливая Истина».
   Пульсирующее оружие снова молча заработало. Разряд заставил Элис качнуться на пятнадцать градусов вправо. По полетной палубе покатился мусор и с грохотом посыпался вниз по трапу. На пульте все огни стали красными. Из трещин между клавишами пошел дым.
   — В нас попали! — воскликнул Могул.
   — Это только легкий шлепок, — сказала Табита. Она включила дублеры. Зажглись два огонька. — Давай, ну давай же.
   — А почему не использовать торпеды? — закричала Саския.
   — Да нет у нас никаких торпед! — рявкнула Табита. — Это баржа!
   Саския лихорадочно бросилась через проход и указала на пульт. На нем горела кнопка с надписью «Торпеды».
   Табита взглянула на кнопку.
   — Не верю, — сказала она.
   Сверкающими глазами она смотрела на Саскию и Могула, свернувшихся калачиком в кресле, как будто они думали, что, став как можно меньше, избегнут попадания.
   — Это вы ее туда засунули? — спросила она обвиняющим тоном.
   — Нет!
   Два лица рядом, с широко раскрытыми глазами в горячем пурпурном полумраке, как два лемура, испуганные светом фонаря.
   На экранах «Уродливая Истина» мягко плыла вверх. Через ветровое стекло она казалась огромной зеленой кистью кактуса, ее ядовитые металлические шипы поблескивали в свете солнц.
   Табита лихорадочно сканировала пульт:
   — Как брать прицел этими штуками?
   Близнецы вместе выскользнули из кресла:
   — Мы позовем Кстаску.
   Табита вытерла лицо:
   — Элис?
   — ДА, КАПИТАН?
   Девушка дотронулась до надписи. ТОРПЕДЫ. Надпись действительно существовала.
   — Ты что-нибудь знаешь об этом?
   — ТЕБЕ НУЖНА ПОЛНАЯ ТЕХНИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА?
   — Как ими ПОЛЬЗОВАТЬСЯ?
   Мимо ее шеи змеей скользнул тонкий серебряный зонд. Это был Кстаска, зацепившийся за ее кресло и вытягивавший хвост. Хвост нырнул туда-сюда по пульту, потом вошел в розетку. Отчетливо появился розовый ряд, потом стал янтарным. Сверху с жужжанием спустился монитор, демонстрируя мишень из концентрических кругов и позади них — то входившую в круг, то выходившую из него «Уродливую Истину».
   — КОНТРОЛЬ У ТЕБЯ, КАПИТАН, — сказал корабль.
   Цель на мониторе стала удаляться. «Уродливая Истина» поворачивалась к ним, уменьшая размер мишени, словно ее пилот знал, что происходит.
   Табита среагировала. Она быстро заставила Элис нырнуть, направляя ее носом вниз до тех пор, пока они не оказались под брюхом большого зеленого корабля. Над ними тускло мерцал луч захвата и медленно покачивались взад-вперед сети.
   — Вот теперь, — посоветовал Херувим.
   Близнецы закричали:
   — Давай сейчас!
   Палец Табиты ударил по кнопке.
   Впереди из-под носа корабля появилось облачко льдисто-голубого взрывного вещества, которое тут же стало кристаллизоваться.
   Темноту прорезало сверкающее копье.
   Элис качнуло назад отдачей.
   На фоне черного бархата космоса снаряд казался раскаленной добела булавочной головкой. Он осторожно повернулся в тени «Уродливой Истины».
   Появилась вспышка; беззвучный взрыв желтого пламени.
   Сгрудившись у экранов, они увидели огромную дыру в висячей сети.
   Последовал громкий взрыв восторга. Близнецы обнимали Табиту, улюлюкали и что-то дико орали Кстаске.
   Табита стиснула зубы. Она готовилась к следующему выстрелу.
   «Элис Лиддел» все еще весело пятилась назад в результате отдачи. «Уродливая Истина» исчезла со всех мониторов, но камера слежения работала быстро.
   — Вот они!
   Табита нажала на тормоз раз, другой, затем спокойно развернула Элис бортом к уменьшающемуся зеленому листку. Он аккуратно вошел в центр мишени, как будто именно там ему и полагалось находиться.
   Табита нажала кнопку. Вспышка разряда озарила кабину.
   Все восторженно закричали.
   — По-моему, ты говорила, это корыто не вооружено! — сказал Марко, вламываясь в кабину. Тэл летел над ним по пятам.
   — Это было раньше, — отозвалась Табита.
   На экране фиолетовая искорка отметила попадание второй торпеды. Каков был нанесенный ей ущерб, Табита не видела. На мишени «Уродливая Истина» по-прежнему оставалась мертвой точкой в центре.
   Близнецы нырнули к кнопке.
   — Дай мне!
   — Дай мне!
   Неожиданно Табита оказалась окружена толкающимися локтями и машущими руками.
   — Эй, вы! — прикрикнула она.
   Пока она сражалась с ними, чтобы добраться до пульта, мимо ее плеча снова стрелой мелькнул серебристый зонд, задев ее щеку и попав прямо в пульт.
   Кстаска захватил инициативу.
   Кипя от раздражения, Табита сканировала экраны, лобовое стекло.
   Ничего не произошло.
   Оттолкнув их всех, Табита снова нажала кнопку. Нажала еще раз.
   Ничего.
   Откуда бы ни появились торпеды в случайных перераспределениях сверхпространственных сдвигов, их было только две. Остались только насмешливо смотревшая на них кнопка на пульте и надпись, только монитор с прицелом и раздутым призрачным силуэтом их врага, все больше и больше заполнявшего экран.
   — БОЖЕ мой…
   Снова сработало пульсирующее оружие Анаконды, и белая молния окутала «Элис Лиддел».

38

   Темнота.
   Темнота и внутри, и снаружи.
   На борту «Элис Лиддел» не было ни одной электрической искорки, не светился ни один огонек. Ни в кабине, где множество ее разноцветных мониторов и считывающих устройств, светодиодов и индикаторов были мрачными и темными, как wine gums. Ни в трюме, где оборудование «Контрабанды» лежало слепым и немым. Ни на камбузе, где холодильник внезапно пискнул и замер. Ни в двигателях, которые выбросили и блеснули последней струйкой плазмы, а потом быстро остыли в холодной темноте.
   Дублирующие устройства не работали. Бесперебойное оборудование дало сбой. В трюме, в своих углублениях, стояли грузовые роботы, неподвижные, как мертвый фраск. Наверху свернулись экстензоры, похожие на безжизненных стальных змей. Сканеры по всему корпусу не светились. Автоматические легкие, циркулировавшие и охлаждавшие воздух Элис, один раз зажужжали и смолкли.
   Время шло.
   В темной кабине единственными огоньками были красные глаза Кстаски. Табита сердито нажимала кнопки, дергала туда-сюда переключатели. Ничего не происходило. Она обвиняюще смотрела на Кстаску, словно он был во всем виноват. Без электричества их скоро затянет в парализующие сети «Уродливой Истины», а там электричества не будет уже никогда.
   — Кстаска! — воззвали Близнецы.
   Тэл, растерявшись из-за внезапно наступившей темноты, летал вокруг, ударяясь о мониторы.
   — Сюда, Тэл, — сказал Марко, наконец, смягчившись.
   Табита тяжело опустилась на пульт. Она загоняла и перенапрягала Элис, спасая ее от полиции, только для того, чтобы попасть в руки пиратов. В самый последний момент ее кабина была полна смятения и помех, но она не могла сделать больше ничего.
   Табита чувствовала, как Близнецы похлопывают и гладят ее, просунув тощие руки сквозь ремни кресла.
   — Табита…
   — Табита…
   — Кто они?
   — Куда они нас везут?
   Табита отмахнулась от них.
   — Элис? — Она снова попыталась войти в режим. — Элис, ты меня слышишь?
   Ответа не было. Вместо этого Табита слышала, как снова и снова тихонько ругается про себя Марко.
   Она раздумывала о том, какой у нее есть выбор.
   Она раздумывала о том, есть ли у нее выбор вообще.
   И о том, неужели ей придется умереть.
   Свет прожектора ослепил Табиту. Их захватчики обследовали свою добычу.
   Близнецы снова взывали к Кстаске.
   — Кстаска, неужели ты не можешь?..
   — Кстаска, ты, конечно же…
   Но Херувим исчез.
   Он поспешно выплывал в передний шлюз левого борта, таща за собой тарелку и на ходу натягивая капюшон.
   — Кстаска! — позвали они.
   Ответом был только звук закрывающейся внутренней двери и волны воздуха, вырвавшейся в вакуум, когда Кстаска открыл внешнюю дверь.
   — Куда это он собрался? — спросила Табита.
   Похоже, даже Близнецы этого не знали.
   Пиратский корабль сейчас раскинул ноги прямо перед ними, симметричный силуэт, закрывавший туманные звезды. В глазу прожектора появилось блеклое серебристое сияние, и в то же время что-то бесплотное ударилось в «Элис Лиддел».
   — У-у-а-а! — закричал Марко, хватаясь за петлю, когда палуба под ним вздрогнула. Тэл вместе с мусором взвился вверх. — Что происходит?
   Табита обеими руками ударила по пульту.
   — Мы погибли, — сказала она. — А Кстаска сбежал и бросил нас.
   Снаружи в пространстве между кораблями стрелой пронесся блестящий черный силуэт Херувима и тут же исчез из виду.
   — Она летит туда, — прокомментировала Саския.
   Табита обернулась и посмотрела на нее. Лицо акробатки в круге жесткого света было маской смятения, словно она испытывала какую-то обиду, боль или…
   Предательство.
   Неожиданно Табита все поняла.
   Корабль снова покачнулся. Появилось ощущение движения, легкого, но устойчивого, когда Элис повели в сторону от ее прежней траектории.
   — Что это, они нас куда-то тащат на буксире? — спросил Марко.
   — Они затягивают нас внутрь, — сказала Табита.
   Все предметы стали медленно сдвигаться к задней стене кабины, по мере того, как Элис поддавалась захватывавшему ее лучу.
   Они все могли надеть скафандры, выйти в открытое пространство и таким образом выпутаться из этой ситуации. Пока сошло бы и это. Без компьютера Табита понятия не имела, где они находятся. На ее скафандре был сигнальный огонь, на скафандрах «Контрабанды», вероятно, — тоже, но ведь вокруг могло никого и не быть на целые гигаметры. И пираты подберут их или прикончат в считанные минуты.
   Но все же они могут надеть скафандры, выйти наружу и таким образом попытаться выпутаться из этой истории. Это был выбор. Может быть, именно это и сделал Кстаска, предвосхищая ее приказ, как он это делал обычно. Однако Табита думала, что это не так.
   В эту минуту Тэл пронзительно пискнул от изумления — все динамики в кабине зашипели и ожили.
   — Эй, там, на «Элис Лиддел»! Эй, капитан Джут! Как у вас сегодня делишки?