Гринлэнд Колин. Вернуть изобилие

   Под тенью медленно опускавшихся обломков корабля Табита увидела Саскию, ее тоже схватили, но она еще пыталась пинаться одной ногой, в то время, как трое солдат рысью уносили прочь крошечное черное тельце, а за ними следовала группа, тащившая неподвижное тело фраска.
   Табита поникла; потом, когда они подхватили ее, она пыталась ударить подъемом, толкнуть локтем. Все было бесполезно. Ее удержали силой. Она снова крикнула Саскии — и волосатая лапа зажала ей рот. Табита с трудом чуть откинула голову, отчаянно ища глаза путь к бегству.
   Пути не было.
   Теперь золотой свет угасал, одеяло атмосферы сворачивалось вокруг них по мере того, как лучи прожекторов опускали мертвый корабль на палубу.
   Эладельди, хлопая ушами и тяжело дыша, быстро уводили женщин. Под ногами они чувствовали гудение двигателей непостижимой мощности, достаточной для того, чтобы сломать мнимый барьер, воздвигнутый Капеллой за орбитой Плутона, стену вне миров.
   И все это принадлежало, как и власть, создателям этой унизительной и произвольной стены.
   Саскию и Табиту провели по большой дороге между краями элегантных балконов. Элис с шепотом и легким ветерком плыла над ними, несомая грузовым роботом. Они быстро поровнялись с процессией, несшей Кстаску и фраска, и вместе с ними исчезли в металлических недрах корабля, спустившись по огромным сходням.
   Когда Табита и Саския последовали за ними, Табита, проходя, посмотрела вверх. Между распростертыми белыми крыльями надстройки спокойно двигалось по орбите нечто, напоминавшее блестящего зеленого жука.
   Капитан Пеппер стоял у своего широкого причала.
   Под палубами воздух был насыщеннее, чище и вообще был больше похож на воздух. В коридорах тихо играл клавесин. Из прекрасных керамических горшков свешивалась густая зелень, пионы и флоксы.
   Табиту и Саскию провели по длинному холлу, блестевшему зеркальной плиткой. Музыка следовала за ними.
   Табита сделала попытку сбросить лапу, слишком крепко ухватившую ее за затылок.
   — Куда вы нас ведете? — спросила она.
   Капитан стражи продолжал смотреть только вперед.
   — К кибернатору Перлмуттеру, — ответил он знакомым скрипучим голосом.
   Они прошли через высокую галерею над колодцем, где эладельди в прозрачных комбинезонах трудились у гигантского светового миража, прокладывая путь огромного корабля сквозь межпланетное пространство.
   — Что вы сделали с остальными?
   Капитан охраны продолжал смотреть только вперед. В этот раз ответа не последовало.
   Все было чистым и сияющим, очень безликим, но сделано с большим вкусом. Табите все это было противно. Она испытывала какое-то злобное удовольствие от их грязной одежды и немытых тел. Она надеялась, что из-за них все это место выглядит неряшливым.
   Мимо прошествовал эладельди в ярко-красной униформе и отделанном галуном серебристом нагруднике, с выбритой надо лбом головой. Его глаза на мгновение с отвращением остановились на пленницах. Капитан остановился, и все отдали честь.
   — Что вы сделали с моим кораблем? — резко спросила Табита.
   А потом они повернули в огромную арку входной двери и стали поспешно спускаться по сходням в похожий на пещеру холл. И тогда Табита увидела его.
   Останки «Элис Лиддел» лежали на помосте, под яркими лампами, в окружении большой группы механиков эладельди и самого различного оборудования, электроники и инструментов. Некоторые механики стояли внутри искореженного корпуса, в том месте, где когда-то был трюм, шаря по нему полярным мезоскопом. Еще двое находились в кабине, склонившись над пультом.
   Снаружи, глядя на механиков сквозь разбитое ветровое стекло и держась на почтительном расстоянии, парили трое инопланетян.
   Никто из этой троицы не касался пола.
   Кстаска сидел на своей тарелке, его хвост был подключен к ней. Похоже, он все еще был без сознания.
   Так же, как и фраск. Ее выпустили из пузыря и развернули; она просто висела в воздухе, словно подвешенная за плечи невидимыми струнами. Висела совершенно неподвижно.
   Третья фигура была в сознании и явно руководила операциями. Она была весьма похожа на человека. То есть фактически это была точная копия человека, если бы человек мог достигать трехметрового роста.
   Начиная от шеи он был хорошо сложен и хорошо упитан. А лишний рост ему добавляла голова. Она была огромной, яйцевидной и совершенно лысой. Вокруг его колоссального лба крутилось серебряное кольцо. Сзади над его шеей, как спинка стула, вздымался жесткий голубой воротник.
   На нем была белая тога, темно-синяя накидка и антигравитационные сандалии. Его руки и ноги были голыми и очень белыми, кисти и ступни — крупными и пухлыми. Его пальцы были унизаны толстыми кольцами. Теперь, когда механики-эладельди вышли из кабины Элис, он протянул руку и что-то дал инспектору. Тот передал эту вещь стюарду. Они передавали из рук в руки тонкую серую пластину, только что извлеченную механиком из обломков компьютера Элис.
   — Что это? — спросила Саския Табиту.
   — Электронный мозг, — коротко ответила Табита.
   Они остановились на повороте лестница, наблюдая из-за низкой стены разыгрывавшуюся перед ними сцену.
   — Это он? — спросил стюарда кибернатор Перлмуттер. Его голос был медлительным, сильным и ясным. Он отчетливо доносился до пленниц через холл.
   — Да, сэр, — быстро ответил стюард.
   Кибернатор взвесил пластину на своей широкой ладони.
   Потом обернулся и поплыл в направлении Кстаски.
   Засуетились эладельди-медики, пытаясь выпрямить Херувима и повернуть его лицом к кибернатору. Тот взмахом руки отстранил их.
   — Ну, давай, просыпайся, — сказал он. — Херувим.
   Кибернатор остановился перед тарелкой, находившейся на уровне его груди. Он протянул руку и поместил на нее тарелку.
   — Ты можешь это сделать, — сказал он. И стал перебирать свои кольца.
   Впервые с тех пор, как трантша вышвырнула его с палубы «Уродливой Истины», Херувим пошевельнулся. Он поднял голову. Он выглядел больным; это было видно даже с такого расстояния. Его глаза погасли.
   — Запусти его, — сказал капеллиец.
   Кстаска смотрел ему в лицо. И не двигался.
   Капеллиец слегка согнул один палец.
   Кстаска передернулся, от его защитного костюма отскакивали лучики прожекторов. Табита услышала, как Саския резко и судорожно вздохнула, когда Херувим закричал, пронзительно и на высокой ноте, так же, как кричал, когда его пытал Шин. Он извивался и дергался, а его тарелка подпрыгивала, как рыбачья лодка при неожиданном приливе. Он вытащил хвост и размахивал им из стороны в сторону, выкрикивая что-то нечленораздельное.
   Кибернатор Перлмуттер снова притронулся к своему кольцу.
   Маленькие плечи херувима поникли:
   — …не… знаю, — выдохнул он.
   — У тебя здесь есть все, что нужно, — перебил Перлмуттер, постучав по тарелке тупым квадратным кончиком пальца.
   Саския схватила Табиту за руку.
   — Чего он хочет? — с негодованием прошептала она.
   Но Табита знала не больше ее.
   Кстаска с трудом протянул вниз свои маленькие ручки и положил перед собой плату на тарелке. Затем, бросив возмущенный взгляд на капеллийца, вставил хвост в тарелку.
   Последовала моментальная пауза.
   Они почти слышали, как Херувим ведет поиск в памяти.
   Потом он вытащил хвост и быстро поставил его перед собой, резко опустив его на плату и что-то царапая на ней.
   Что-то громко щелкнуло, словно повернулся хорошо смазанный замок.
   Среди служащих раздались громкие вздохи и шепот. Они закивали головами и стали похлопывать друг друга.
   Капеллиец посмотрел на фраска, и на его большом плоском лице промелькнуло отвращение.
   — Это то, что надо? — спросил он у нее.
   Фраск не ответила.
   Капеллиец слегка приблизился к ней, говоря громко и отчетливо, словно считал, что она не понимает по-английски:
   — Он готов?
   Фраск зашипела, как змея.
   Капеллиец вздохнул. Сжал свои руки, одна над другой.
   — Он теперь будет РАБОТАТЬ? — раздраженно спросил он.
   Фраск конвульсивно дернулась.
   Табита подумала, что капеллиец тоже пытает ее своими кольцами, но нет.
   Каким-то образом фраск высвобождалась, разбивая свои невидимые оковы.
   Дюжина эладельди прыгнула, когда она всем телом рванулась по воздуху, разбрасывая их направо и налево и нацеливаясь, как змея, прямо на толстое белое горло попятившегося кибернатора Перлмуттера.
   Прежде чем она добралась до него, Перлмуттер стиснул свое кольцо.
   Фраск снова замерла.
   Повиснув в воздухе, она затряслась с ног до головы. Ее причудливые конечности треснули стали отваливаться, обламываясь, как зеленые веточки. Густая белая жидкость брызнула из ран.
   Эладельди с воем попятились.
   Фраск пронзительно вскрикивала и шипела, даже извиваясь в агонии, она бросала вызов капеллийцу.
   — Малодушшшшные, сссамодовольные, высссокомерные…
   — Спасибо, — сказал он пренебрежительно.
   Не обращая на нее внимания, он подал знак двум техникам, и они притащили какую-то машину, похожую на обычный магнитофон.
   Фраск извивалась, она сгорала. Она распадалась на части, и кусочки ее тела, сжимаясь в пламени, падали на палубу. Но она все еще изрыгала угрозы:
   — Мы выжжжживем! — выплевывала она слова. — Вам не сссуметь… — Ее голова дернулась назад и повисла.
   Она упала и замерла, а ее члены подергивались, как хворост, пока ее поглощало пламя. В холле быстро распространился резкий запах обожженного металла.
   — Спасибо, — повторил капеллиец, когда потрескивание прекратилось, — ваше величество, — прибавил он тоном, подтверждавшим ее обвинения.
   Они вставили для него электронный мозг в считывающее устройство. Кибернатор подозрительно дотронулся до него белым пальцем.
   — Как ты его запускаешь? — спросил он у Кстаски.
   Голова Херувима уже снова упала на грудь. Перлмуттер досадливо поцокал языком и быстро подал знак медикам, поспешно выскочившим вперед.
   И тут заговорила Табита:
   — Ее имя, — сказала она, — Элис.
   Эладельди все обернулись, чтобы посмотреть на нее; капеллиец — тоже. Его огромная гладкая голова возвышалась над мохнатыми мордами.
   Его глаза встретили взгляд Табиты.
   — Идите сюда, — сказал он.

62

   — А ЭТО еще кто?
   Кибернатор парил над ней, в его глазах было презрение. Табита, разглядывая него, растянула шейную мышцу.
   — Табита Джут, — ответила она. — Этот корабль перед вами — мой.
   Он отвернулся от нее с медлительным раздражением великого человека, получившего отпор от субъекта, стоявшего слишком низко, чтобы его понять.
   — Что она говорит? — спросил он у стюарда.
   — Это вла-делец, Ки-бер-натор, — ответил стюард.
   Похоже, услышанное не произвело на капеллийца особого впечатления.
   — Вы, — сообщил он ей, — владеете запрещенным электронным мозгом для корабля.
   — Да что вы? — с издевкой спросила Табита. — А я думала, это вы им владеете.
   Казалось, это его позабавило:
   — В самом деле, — сдался он, указав на считывающее устройство едва заметным движением пальца и улыбнувшись самой сухой улыбкой.
   Кстаска, окруженный медиками, чуть приподнял голову:
   — Она… не… знает, — слабым голосом произнес он.
   — О, приветствую, мы проснулись, не так ли? — ядовито заметил капеллиец. — Послушать тебя, так все пребывают в полном неведении.
   — Что значит «запрещенный»? — громко спросила Табита.
   — Нелегально перепрограммированный, — ответил кибернатор Перлмуттер. — Серафимами. Они дали ему возможность управлять запрещенным устройством, изготовленным…
   Он задумчиво посмотрел на облачко пепла, висевшее в том месте, где была Королева Фрасков, словно уже забыл, что уничтожил ее. Что-то вспомнив, он взглянул на свои кольца, потом на Табиту.
   И раскрыл глаза очень широко, как сова:
   — Так ни о чем нам и не говорит, не так ли? — резко спросил он.
   Табита засунула руки в карманы.
   — Не понимаю, о чем вы, — сказала она.
   Он погладил кольцо, и все ее нервы словно охватило пламя.
   Она откинула голову и пронзительно вскрикнула.
   — Не понимаю, ублюдок!
   Стюард Перлмуттера теребил его за тогу и что-то настойчиво и почтительно шептал ему.
   — О, прекрасно, — нетерпеливо произнес Перлмуттер, и пламя тут же исчезло, словно его никогда и не было. — Это просто колоссальная трата времени, — очень сердито сказал он стюарду. Стюард понурил голову, уши его обвисли.
   Табита стояла, потирая руки. В них покалывало.
   — Поговори с ним, — велел ей капеллиец, повелительно указав пальцем на считывающее устройство.
   Табита подошла к нему, не обращая внимания на техников, назойливо суетившихся вокруг. Такого устройства она никогда не видела, но лампочка режима горела.
   Она положила руки на верхний край машины. Он был теплым.
   — Элис! — сказала она. — Ты меня слышишь?
   — ПРИВЕТ, КАПИТАН, — отозвалась Элис.
   Облегчение затопило Табиту. Она закрыла глаза и позволила своей голове опуститься на грудь.
   — С тобой там все в порядке? — спросила она.
   Последовала короткая пауза.
   — ЗДЕСЬ ВСЕ НЕМНОГО СЖАТО, — с сомнением сказал голос.
   Кибернатор Перлмуттер величественно махнул рукой:
   — О, продолжай дальше, — сказал он. — Оставьте светские любезности.
   — ТЫ ПРИШЛА, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ МНЕ КАКУЮ-НИБУДЬ ИСТОРИЮ? — спросила Элис. — Я ЧТО-ТО НЕ МОГУ СЕЙЧАС НАЙТИ БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ.
   Ее голос звучал встревоженно.
   Вид у кибернатора Перлмуттера был раздраженный:
   — О чем оно толкует? — спросил он.
   — Я рассказывала ей истории, — пояснила Табита. — Не беспокойся за журнал, Элис, — сказала она. — Он нам сейчас не нужен.
   Она выжидательно посмотрела на капеллийца.
   — Скажи ей, что ты РАЗБЛОКИРОВАЛА ее, — сурово приказал он. — Скажи ей, скажи ей… — Он щелкнул пальцами в сторону Кстаски. — Что она должна сказать?
   Кстаска зашевелил губами и махнул хрупкой ручкой, словно ища слова, которые не шли с языка:
   — Это долгая аллея, — наконец, слабо выговорил он, — без… без, — он снова цеплялся за воздух, — без поворотов.
   — Что? — Табита сморщила нос. Это было похоже на те слова, которые всегда говорил ее отец.
   — Скажи Элис, — снова начал Херувим, — это долгая аллея…
   — Просто скажи это, — вмешался капеллиец.
   Табита снова, повернулась к устройству.
   — Элис! — сказала она.
   — ПРИВЕТ, КАПИТАН.
   — Элис: это долгая аллея без поворотов.
   Машина коротко загудела. По ней замелькали огни. За спиной Табиты техники что-то многозначительно шептали друг другу.
   — ГОТОВА В ПУТЬ, — спокойно сказала Элис.
   — В путь? — переспросила Табита. Она оглянулась на обломки «Кобольда». — Куда?
   — КУДА ЗАХОЧЕШЬ, КАПИТАН.
   — Выключите его, — тут же сказал кибернатор Перлмуттер.
   Техники повиновались, оттолкнув Табиту, и тут сквозь толпу, собравшуюся вокруг корабля, протолкался еще один эладельди с головным телефоном. Он отдал честь и остановился в ожидании с высунутым языком.
   — Да, черт побери, — сказал Перлмуттер. — Что такое?
   — Сэр, ка-битан охот-ников за брестубниками.
   Капеллиец вздохнул:
   — Соедините.
   И тут же по всему холлу загремел голос капитана Пеппера.
   — Перлмуттер! Вы меня слышите?
   — Да, я слышу вас, Пеппер, — сказал капеллиец, словно смирившись с неизбежным злом. — Чего вы хотите?
   — Вы получили корабль? — спросил Пеппер. — А женщин? Мы отослали их к вам, вы их приняли, все в порядке?
   — Женщин? — переспросил капеллиец, бегло оглядываясь вокруг. — Что, есть еще и другие?
   Солдаты вытолкнули вперед Саскию. Кибернатор оглядел ее.
   — А ты что здесь делаешь? — спросил он. — Не важно. Пеппер, здесь две женщины, одна из них — владелица.
   — Тогда все о'кей, — отозвался капитан Пеппер.
   — Однако состояние Херувима неудовлетворительное, — продолжал Перлмуттер.
   — Но он работает, так?
   Кибернатор Перлмуттер критически обозрел Кстаску. Поджал свои толстые губы.
   — Неохотно, — признал он.
   — Ну, значит, все прекрасно и удивительно, — заявил капитан Пеппер. — А теперь гоните кредитную карточку, Перлмуттер, и мы сразу смоемся.
   — Вы ожидаете, что я заплачу вам, — заметил капеллиец.
   — В этом вся суть, в этом весь смысл, — пропел Пеппер.
   — Капитан Пеппер, — категорически заявил кибернатор Перлмуттер.
   — Я полагаю, эта дурацкая маленькая шарада слишком долго болталась в воздухе и уже обошлась нам слишком дорого.
   — Мы заключили сделку, Перлмуттер, — громко и лениво сказал Пеппер.
   Кибернатор Перлмуттер повысил голос:
   — Там ведь встал еще маленький вопрос о том, чтобы вас выручить, — заметил он. — Аварийный выброс энергии. Это тоже недешево. Вы еще услышите о нас, Пеппер. Счастливо.
   — Ну, нет, — прозвучал упрямый голос Перлмуттера. — Мы заключили сделку, Перлмуттер. Мы заключили сделку.
   Вид у капеллийца был такой, словно ему было больно это слышать. Он повернулся к своему стюарду.
   — Где он? — раздраженно спросил он.
   Стюард переговорил с клерком по коммуникатору, и клерк заговорила в свой микрофон. В ту же минуту по всему холлу ожили гигантские мониторы, показывая со всех сторон и под всеми углами неуклюжую громаду «Уродливой истины». Табита обнаружила, что смотрит на крупный план носовой фигуры с ее пустой ухмылкой. На другом экране она распознала рассвет бледного лимонно-желтого диска, встававшего позади зеленого корабля, и узкие кольца, похожие на тонкий стальной орнамент, на его лике.
   Саския стояла рядом с Табитой, обняв ее рукой за талию.
   — Где?.. — спросила она.
   — Уран, — ответила Табита.
   Она никогда еще не бывала так далеко. Она предполагала, что знает, куда направляется «Цитадель», и раздумывала, не станет ли это ее последним путешествием. Табита задумчиво смотрела в лицо Саскии.
   — Обними меня, — очень спокойно сказала она. — Пожалуйста.
   Саския обвила ее руками.
   Кибернатор Перлмуттер изучал дисплеи. Он постучал двумя пальцами по нижней губе; потом сложил руки, проводя пальцами одной по кольцам на другой руке.
   «Уродливая Истина» взорвалась вспышкой безмолвного огня.
   На мониторах побежали узоры данных, сложные графики, появились крутящиеся обломки почерневшего металла.
   Кибернатор Перлмуттер спокойно закрыл глаза.
   Мониторы мигнули и погасли.
   Табита и Саския потрясенно смотрели на него. Пустой белый выпуклый череп кибернатора морщился, словно его толстые вены извивались у него под кожей.
   Затем он открыл глаза и лениво окинул взглядом холл, искореженный «Кобольд», Табиту и ее друзей.
   — Я думаю, мы потеряли достаточно времени, Брат Феликс, — решительно сказал он.
   Из воздуха донесся другой голос, приглушенный и искаженный расстоянием.
   — Привезите их сюда, Кибернатор Перлмуттер. Я думаю, мне приятно будет с ними познакомиться.
   Перлмуттер закатил свои огромные глаза, но его собеседник продолжал.
   — Возможно, они согласятся со мной позавтракать.
   Саския подавила нервный смешок, спрятав голову на плече Табиты. Испуганные, стоявшие наготове солдаты направили на нее оружие. Кибернатор Перлмуттер оглядел их сверху вниз, словно перед ним была корзина со щенками, потом подал знак стюарду, повернулся и быстро поплыл к двери.
   — Вперед, — скомандовал он, расправляя накидку. — Вперед, на Харон!
   Эскорт эладельди увел Саскию и Табиту туда, где их вымыли, сделали прическу и маникюр. Табита держалась за свою сумку. Их грязную одежду сменили на нарядные новые пижамы из чесаного хлопка и подходившие к ним сапожки. Все сидело отменно.
   Их провели через весь корабль, по сводчатым галереям из муаровой стали, вверх по застланными толстыми коврами бегущим дорожкам под величественными арками, украшенными жимолостью и бугенвиллией. С изящно отделанных железных балконов на них смотрели вниз маленькие дети в квадратных шапочках и блестящих платьицах и что-то шептали друг другу, закрывая руками рты. Роботы, полировавшие плитку в дальних коридорах, с жужжанием отступали в сторону, когда они проходили.
   Их не заперли. Их провели на смотровую палубу на самом верху высокой башни, ввели в уютную гостиную и оставили на попечение роботов-официантов.
   Табита отказалась от пищи, питья и даже лекарств. Она сидела на краешке податливого кресла, широко расставив ноги, глядя в никуда. На каждой стене были огромные окна, но из них ничего не было видно, потому что «фарфоровая Цитадель в Первых Лучах Солнца» уже нырнула, без всяких усилий и совершенно незаметно, в тонкое царство между «здесь» и «везде», микрорайон позади каждого зеркала, между ртутью и стеклом, — в аномальные потоки сверхпространства.
   Саския опустилась на одно колено позади Табиты, держась за ее плечо.
   Табита похлопала ее по руке и заглянула ей в лицо. Она чувствовала себя испуганной и несчастной. У Саскии был озабоченный вид, словно ничего из того, что произошло, ее не трогало, кроме состояния духа Табиты. Табита попыталась улыбнуться, потом уронила голову и снова отвернулась.
   Двери бесшумно растворились и с гулом влетел Кстаска.
   Саския вскочила с радостным криком, оставив Табиту.
   Табита поднялась на ноги.
   Кстаска спустил свою тарелку до уровня лица Саскии.
   — Ну, как ты? — обеспокоенно спросила Саския, положив обе руки на край тарелки, словно смотрела через стену.
   — Меня перезарядили, — сказал Кстаска, все еще немного хрипло.
   Табита подошла к ним:
   — Чего я не знаю? — спросила она, более агрессивным тоном, чем собиралась.
   Кстаска посмотрел на нее сверху в них:
   — Свой собственный корабль, — сказал он.
   Лицо Табиты приняло решительное выражение.
   Саския положила руку ей на плечо.
   — Кстаска, в чем тут дело? Что ты делал?
   — Активировал Элис, — ответил он.
   — Для чего?
   — Для пробега… — он силился говорить. — Дополнительный привод.
   Саския, распознав технический термин, оглянулась на нахмурившуюся Табиту.
   — Дополнительный?
   — Звездный, — прохрипел Херувим. Его маленькая грудка бурно вздымалась. — Привод, — докончил он.
   — Кстаска, не надо… — с несчастным видом сказала Саския.
   — Что? — строго спросила Табита. — Сверхпространственный привод?
   — Привод фрасков, — сказал Кстаска.
   Табита глубоко вздохнула. Развернулась на каблуках и отошла, постукивая кулаком по ладони.
   Саския сказала Кстаске:
   — Не пытайся больше говорить. — Потом подошла к Табите и снова взялась за ее плечо. — Табита…
   Не глядя на нее, Табита сняла с плеча руку и отошла назад, к кушетке. Она снова присела на краешек, глядя в пол.
   — Табита?
   — Какого же черта ты мне раньше не сказала? — свирепо спросила Табита, не отрывая глаз от пола.
   — Какая разница, — ответил Херувим.
   Тогда Табита подняла на него глаза, кулаки у нее были сжаты:
   — Откуда ты знаешь?
   — Никакого привода, — сказал он.
   Табита выдохнула воздух и снова уронила голову.
   Саския начинала теряться в догадках. Она смотрела на них обоих, ожидая ключа, подсказки.
   Табита крепко закрыла глаза:
   — Кстаска, — сказала она и услышала, что ее собственный голос звучит напряженно и срывается. — Что ты ЗНАЕШЬ?
   Саския предостерегающе смотрела на Херувима в надежде, что он не будет больше пытаться говорить.
   Но тот заговорил.
   — Ты не сказала, — с трудом произнес он, — что он Сансау.
   Уязвленная и расстроенная, Табита подняла глаза:
   — С какой стати я должна была это говорить?
   Они сидели, сверкая друг на друга глазами — Херувим и капитан звездного корабля — противники. Оба молчали.
   Потом заговорила Табита. Она легко ударила себя по бедру.
   — Гиперполосы на коммуникаторе, — мрачно сказала она.
   Херувим зажужжал:
   — Конечно, — прошептал он, соглашаясь.
   — А у кого был этот привод? — поинтересовалась Табита. — У вас?
   Херувим покачал головой:
   — Сделка, — сказал он.
   — У Храма была сделка с фрасками? На сверхпространственный привод? Просто кивни. А при чем тут была Сансау?
   — Испытания…
   — Почему же не использовали собственные корабли?
   — Тайна…
   — Я думаю, да, — неожиданно вмешалась Саския. — То есть, я хочу сказать, никто ведь не ожидает обнаружить сверхпространственный привод в паршивом «Кобольде», правда? Ой, ну ты же понимаешь, о чем я, — сказала она, садясь рядом с Табитой и сжимая ее руку. — Табита, — продолжала она пониженным голосом, — может, это все-таки подождет, ты же видишь, она не может…
   Табита пропустила ее слова мимо ушей:
   — Элис — один из кораблей с интерфейсом?
   Кстаска кивнул.
   — И ты дала ей коды доступа?
   Кстаска кивнул, постучал миниатюрным пальчиком, лишенным ногтя, по тарелке.
   — Мы никогда, — сказал он. — Ничего. Не выбрасываем.
   — Прочь, — докончила Табита. Об этом она знала. Она коротко и тревожно засмеялась, потерла макушку. — Ну и что случилось? — спросила она. — Почему у фрасков ничего не вышло?
   — Капелла… — сказал Кстаска.
   — Война… — сказала Табита. Она и Херувим снова пристально смотрели друг на друга. Теперь они понимали друг друга как никогда.
   — Так почему они теперь из-за него так разволновались? — спросила Табита. — И почему МОЙ «Кобольд»? Из-за тебя?