Гринлэнд Колин. Вернуть изобилие

   — Элис!

49

   Примечательно, что многие люди с трудом верят в эту историю с Ремонтом на Венере. Даже тех, кто признают Чудесные Торпеды, не убеждает этот конкретный подвиг Табиты.
   Объясняется это просто. Какой бы решительной и отважной ни была Табита Джут, при наличии всего лишь самых базовых знаний в области механики и хромающем оборудовании починить корабль после катастрофы на самой грязной земле из всех внутренних планет? А если и так, то сколько времени это заняло? Могла ли она протянуть достаточно долго, чтобы сделать это? — если она вообще когда-либо приземлялась на Венере. Находятся и такие, кто настаивает на том, что это был другой корабль (по предположениям одних, это была «Изначальная Концепция», другие возражают, что то был «Лакрима Рерум»).
   Что ж, могу вас заверить, да и кто может знать это лучше, чем я, что капитан Джут действительно потерпела катастрофу на Венере, отремонтировала свой корабль на месте и спаслась оттуда. Все было точно так, как я говорю, а бремя доказательств лежит на тех, кто утверждает обратное. Для всех прочих достаточно еще раз отметить способность «Берген Кобольда» быстро восстанавливаться, ту самую долговечность, которая в конечном итоге сделала эту модель неприбыльной. Если какой-либо летательный аппарат тех времен и мог победить в споре с богиней ада, это мог быть только «Кобольд».
   И здесь опять воображение публики подмигивает, кивает и прикладывает палец к своему острому, докучливому носу: «Элис Лиддел», инсинуирует оно, была не обычным «Кобольдом».
   Что ж, пусть так оно и будет. Кто я, чтобы спорить с воображением публики? Экспертиза — не единственный материал, на котором делается история. Мы все должны склонять голову перед историей, даже те из нас, у кого нет шеи.
   Для всех прочих: я знакома с «Лакрима Рерум». Венера разделалась бы с ней в два счета. А если «Изначальная Концепция» утверждает, что была на Венере, так вот, я вынуждена заявить, что это не так. Ее память подводит ее.
   Была ли долговечность «Элис Лиддел» результатом различных мелких усовершенствований? Как можно это определить, сейчас? Может ли кто-либо с уверенностью сказать, что Табита Джут трудилась одна, что Капелла не приложила к этому руку? Может ли кто-нибудь с уверенностью утверждать, что в тот период существовало хоть что-то, к чему Капелла не приложила руку?
   — Элис! С тобой все в порядке?
   — ДА, СПАСИБО, КАПИТАН.
   Табита стояла рядом с Саскией, охваченная странным смешанным чувством облегчения и ревности.
   — Где ты была?
   Последовала пауза, прежде чем мозг отозвался:
   — НЕ ЗНАЮ, КАПИТАН, НО ТАМ БЫЛО ДОВОЛЬНО ТЕМНО И ВСЕ ДОВОЛЬНО ЗАПУТАННО.
   — Я с тобой разговаривала, ты помнишь?
   — Я ПОМНЮ ХЕРУВИМА.
   — Кстаску.
   — НЕТ. ХЕРУВИМОВ ПО ВСЕМУ МОЕМУ ТЕЛУ. ОНИ РАБОТАЛИ НАДО МНОЙ.
   — Кстаска и работала…
   — ВЫСОКИЙ ЧЕРНЫЙ СЕРАФИМ В ЧЕРНОМ ХРОМОВОМ КОСТЮМЕ РУКОВОДИЛ ИМИ. ХЕРУВИМЫ В НУЛЕВОМ ДОКЕ УСТАНАВЛИВАЛИ МОИ ВНУТРЕННИЕ ПАНЕЛИ, СТУЧА ПО МНЕ СВОИМИ МАЛЕНЬКИМИ МОЛОТОЧКАМИ. ФРАСК В В МАЛЕНЬКОМ КОРАБЛЕ ПРИСМАТРИВАЛ ЗА НИМИ.
   Табита и Саския переглянулись.
   — Это было до меня. Элис, — сказала Табита.
   — Я ДУМАЮ, МОЖЕТ, МНЕ СНИЛСЯ СОН, — сказала Элис.
   — Теперь ты проснулась? — спросила Табита.
   — МНЕ БОЛЬШЕ НРАВИЛСЯ СОН.
   — Ты проснулась.
   Табита с благодарностью посмотрела на Саскию:
   — Что ты с ней сделала? — спросила она.
   Саския пожала плечами. Она вытянула обе руки через сеть, широко раскинув их, ладонями вверх. Между ее ладонями в перчатках коротко, но совершенно отчетливо промелькнула крошечная, слабая радуга из серебряных звездочек.
   Сев в кресло и подключаясь, Табита бросила взгляд на аптечку первой помощи. Она вытащила оттуда все, там ничего не осталось. Страстно желая, чтобы ее глаза оставались открытыми, Табита взглянула на единственный уцелевший монитор в кабине.
   Он крутил изображения по всей длине трюма, от прохода вперед, от левого борта до кормы, в угол, на высоту человеческого роста, показывал мертвый экран там, где вышла из строя камера проектора правого борта. Каждое изображение показывало фраска, полулежавшего в угловатой позе на импровизированной постели из театрального реквизита.
   — Хотите что-нибудь с этим сделать, первый помощник Зодиак?
   Саския охотно кивнула, потом покачала головой. Она выглядела такой же измученной, какой чувствовала себя и Табита.
   — Думаю, у нас нет никакой возможности выпить чашечку кофе? — спросила Табита.
   Саския снова вытянула руки. Это были просто руки, самые обыкновенные.
   Табита проверила свой ручной монитор. Роботы сделали все, что могли.
   — Элис, я заперла двери в трюм?
   — НЕТ, КАПИТАН.
   — Позови роботов внутрь и запрись. И дай мне знать, готова ли ты к полету.
   — ТЫ ХОЧЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ПОЛНЫЙ ОТЧЕТ О ПОВРЕЖДЕНИЯХ, КАПИТАН?
   — Нет. Одно слово. Достаточно и одного слога.
   — ПЛОХО.
   — Как у нас с работоспособностью?
   — 78.65%
   — Этого хватить, чтобы взлететь?
   Последовала кратчайшая пауза.
   — ТОЛЬКО-ТОЛЬКО, КАПИТАН.
   — У нас хватит мощности для взлета?
   — ТОЛЬКО-ТОЛЬКО, КАПИТАН.
   — А чтобы доставить нас на орбиту?
   — ТОЛЬКО НЕ ОЧЕНЬ НАДОЛГО, КАПИТАН.
   — Мы можем сейчас быстренько что-нибудь предпринять, чтобы улучшить свои шансы?
   — А КАКИЕ У НАС ЕСТЬ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ?
   — Оглянись вокруг.
   — ИЗВИНИ, КАПИТАН, Я НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ.
   — Это Венера, Элис, — вставила Саския.
   — РЕКОМЕНДУЮ НЕМЕДЛЕННО ВЗЛЕТАТЬ, — тут же откликнулась Элис.
   — Я думала, ты можешь, — Табита сложила руки на пульте и на минуту позволила своей голове упасть от усталости и облегчения. Сознание того, что у нее все еще есть корабль, частично сняло напряжение, в котором она находилась. — Первоначальный прогрев, Элис. Сообщай о любых аномалиях. Поговори с компьютером-графиком и разработай нам хорошую орбиту.
   — ЧТО ОЗНАЧАЕТ «ХОРОШАЯ ОРБИТА», КАПИТАН?
   — Та, на которой мы можем вращаться.
   — АЙ-АЙ-АЙ, КАПИТАН.
   Табита подняла голову и смотрела на Саскию, не веря своим глазам.
   Саския с несчастным видом смотрела через дыру в ветровом стекле на мокрый лес.
   Табита снова уронила голову. Мягко покатала свой шлем взад-вперед на руках. Скосила глаза вверх, на монитор трюма.
   — Не волнуйтесь, Гектор, м-р Фраск, — сказала она. — Они вас не потревожат.
   Фраск не двигался. Он лежал, подозрительно следя за тремя роботами, с серьезным видом закатившимися в свои гнезда, закрыв за собой дверь.
   Табита была уверена, что он ее слышит.
   — Мы в любую минуту будем взлетать, — сказала она ему громко.
   Саския расстегивала свои ремни.
   Табита с удивлением посмотрела на нее.
   — Я его похороню, — сказала Саския. И встала.
   Табита пришла в ужас.
   — У нас нет времени, — запротестовала она. — Мы улетаем совсем ненадолго — Элис, ты уже рассчитала орбиту?
   — ВЫЧИСЛЯЮ, — отозвалась Элис.
   — Я похороню его, — повторила Саския.
   Она спустилась по трапу, нашла тело своего брата в гробу из Правда-Сна и потащила его в шлюз. Бросив взгляд на Табиту, она закрыла за собой внутреннюю дверь.
   Разъяренная, Табита отсоединилась, поднялась и последовала за Саскией. Она встала у иллюминатора, выглядывая наружу. Марко нигде не было видно.
   К счастью, Саския поняла их отчаянное положение; либо она с самого начала не собиралась разводить особых церемоний. Пройдя через шлюз и открыв внешнюю дверь, она стояла на пороге, держа на руках гроб. Из всех способов, какими они обнимала брата: любовно, во время представления, страстно — это был последний, самый странный.
   Она глубоко вздохнула, отчаянно вскрикнула и выбросила серо-серебристый цилиндр за порог.
   Он упал в грязь с громким всплеском и стал постепенно исчезать из виду.
   Саския стояла и горько плакала, подняв руки, словно собиралась поймать Могула, если он вдруг передумает и вместо того, чтобы нырять, прыгнет на борт.
   — ОРБИТА РАССЧИТАНА И ЗАНЕСЕНА В БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ, — вызвала Элис. — ПРОШУ РАЗРЕШЕНИЯ НАЧИНАТЬ…
   — Вперед, Элис.
   Внешняя дверь закрылась и отворилась внутренняя. Саския вошла, двигаясь, как во сне, с озабоченным видом.
   Она упала в объятия Табиты, когда шлюз закрылся.
   — Наверх, — сказала Табита, поддерживая ее. — Единственное, что мы можем сделать, — это сидеть там, наверху и очень громко визжать, — сказала она. — И надеяться, что кто-нибудь заметит нас до того, как мы упадем.
   — Визжать? — переспросила Саския.
   Табита повела ее назад в кабину и показала на считывающее устройство.
   — Здесь координаты этого места, — сказала она. Помогая Саскии забраться в ее кресло, Табита нагнулась над пультом, нажимая последовательность выключателей и клавиш. — А теперь садись к этому конусу и делай автоматический повторяющийся цикл, — сказала она. — Если поблизости кто-то есть — туристический автобус, межконтинентальный транспорт, кто угодно, может, они подойдут и подберут нас. Если нет, кто-то в любом случае услышит позывные, и они будут обязаны подойти и проверить.
   — Обязаны, — повторила Саския, неумело нажимая клавиши, в то время, как Табита усаживалась в свое кресло.
   На мониторе продолжал крутиться неподвижный фраск: спереди, сбоку, сзади, спереди, сбоку, сзади.
   — Ладно, — сказала Табита. — Давай посмотрим, что произойдет, если я нажму вот это.
   И нажала выключатель.
   Кабина наполнилась красным светом. Раздался высокий жужжащий гул.
   Саския закончила автоматический повтор и вошла. Бросив еще один быстрый взгляд на экран, где изображение фраска разрывали и искажали зигзаги помех, Табита сражалась с управлением рефракции.
   Все было вялым, все жужжало. Под полом раздавалось медленное неровное постукивание.
   Саския встревоженно посмотрела на Табиту:
   — Это Марко? — спросила она.
   — Нет, так оно и должно быть…
   Корабль страшно трясся, его подбрасывало вверх и вниз. Ползучие растения на корме соскальзывали, падали; Элис рванулась назад, ее двигатели выбрасывали в жаркий лес волны грязи. Под их ногами поползла маленькая лавина незакрепленного мусора.
   — Табита! — раздался далекий голос, пробивавшийся сквозь шум двигателей и помехи. — Вернись! Ты не можешь так поступать, не можешь так поступить со мной, не можешь…
   Женщины переглянулись.
   — Это Марко, — сказала Табита. — Держись, Марко, мы ненадолго, — позвала она. Табита сильно сомневалась, что он услышит ее или вообще что-нибудь в реве, поднятом кораблем и сопровождаемом хором разъяренной венерианской фауны.
   Какой-то пронизывающий, сверлящий звук стал перекрывать гул. Они поднимались, потом снова падали в свой «гамак», который прогибался, таял и горел под ними. Они шатались, скользя и плавая во влажном и жирном воздухе. Над ними бились и раскалывались верхушки уродливых деревьев. Фраск пытался что-то сказать по коммуникатору. Его голос был совершенно не слышен.
   По мере того, как ужесточался старый спор с гравитацией, Табита почувствовала, как ее сжало в объятиях поле кресла-паутины, отталкивая все внешние силы. Сейчас, подумалось ей, и наступает тот момент, когда Венера разорвет нас на куски, на сей раз как следует.
   По кабине метался свирепый ветер, подхватывая мусор. Швы, как старые, так и новые, трещали, а на панели хлопали и гудели огни. Вой протеста перешел в пронзительный крик чистой бешеной ярости. Элис была сконструирована и построена именно для этого спора; ее строили и перестраивали; ее сбивали и восстанавливали, чтобы бросить назад, в битву. Она и на этот раз собиралась выиграть спор, даже если это будет в последний раз.
   Саския смотрела на Табиту, и Табита поняла, что кричит во весь голос, приветствуя каждый сантиметр, на который поднималась Элис.
   — Давай, Элис! — теперь они кричали вместе. — Давай, Элис! Задай ей хорошенько!
   Элис рывком накренилась, сильно заваливаясь на левый порт, тошнотворно завывая на высокой ноте и рыская вокруг зенита, словно собиралась повернуться вокруг своей оси в небесах. Гром гремел, гремел и завывал.
   Табита сидела за пультом и изо всех сил выравнивала дифферент, вытаскивая кашляющий двигатель левого борта из его сна грубой силой и механическим надругательством. Ползучие растения хватались за косые крылья и рвались, хлестали обожженный воздух. Они взбирались наверх. Они взбирались наверх.
   Клейкая атмосфера Венеры цеплялась за них, пока Элис боком разрывала ее, разрезая песчаные тучи правым крылом, выплевывая статику и потерянные вещи, изрыгая кислотный пар. Она хрипло ревела, как демон. Медленно, а потом быстрее и быстрее зеленый горизонт позади них стал загибаться назад.
   На мониторе незакрепленный фраск катался по трюму, его швыряло из стороны в сторону в вихре драпировок, било о стену, о пол, о заднюю стенку. Табита видела, как он распластался, расставив ноги, на размазанных останках стенной росписи Саскии.
   — Элис! — сказала Табита. — Мне нужен поворот на триста шестьдесят градусов. Время — на твое усмотрение, — сказала она, мрачно подчеркивая слова. Затем бросила взгляд на Саскию. — Что бы там ни было, не отстегивайся от кресла, — сказала она. — И смотри, чтобы тебя не рвало.
   «Элис Лиддел», уже сильно кренившаяся на левый борт, весь поворот проделала рывками. Венера неожиданно снова увеличилась, и ее камуфляж из радужных туч бешено закружился у них под ногами.
   В трюме последний огромный водоворот из цветной ткани, полосатых туфель, пустых трубок и китайских фонариков, сталкиваясь и переплетаясь, вылетел через открытую крышу.
   Когда корабль, крутясь, снова выпрямился, Табита и Саския едва смогли разглядеть на экране призрачную фигуру. Она крепко держалась в проходе.
   — Ах, ты, мерзавец! — закричала Табита.
   Он пополз по направлению к передней камере.
   — Хорошо! Хорошо! — крикнула Табита в ярости, когда корабль снова пошел нормальным курсом, все еще изо всех сил стараясь подняться вверх. — Элис, аварийный доступ к структурному ассемблированию!
   Пульт погас, покрылся «снегом», потом выдал смутное меню.
   Табита вызвала коды.
   Неожиданно в кабину прорвались волны летучего песка. Корабль был полон ими. В буром вихре фраск исчез под передней камерой, потом появился в центре экрана кормовой камеры. Он находился у передней двери, держась за перила прохода верхними конечностями, отчаянно пытаясь зацепиться ногами.
   — Еще рано! — закричала Табита. — Назад! Элис!..
   Корпус «Элис Лиддел», метавшийся в песке, жалобно и пронзительно завыл.
   — Давай, Элис!
   Шаткая диаграмма неверно поблескивала на экране пульта, крутилась снова и снова — сбивалась вертикальная развертка. Она показала неясными очертаниями трюм «Берген Кобольда».
   — Вот оно!
   Напрягая зрение, Табита придвинулась к неисправному экрану так близко, как только могла.
   — 4.2, 1.5 и зуммер.
   На другом экране — мониторе трюма — фраск исчез.
   Он уже вошел в шлюз.
   Саския перегнулась через плечо Табиты, глядя широко раскрытыми глазами сквозь летучий песок.
   Табита снова вызывала коды:
   — Приоритетная команда! Аварийное дисассемблирование!
   В неверном схематичном вращении на экране шестнадцать точек по стенам трюма вспыхивали ярко-красным. Потом — белым.
   А затем вспышки исчезли. Вообще ничего не светилось, ничего там, где они только что были, ничего — между ними. Так, словно у корабля вообще не было центральной части. На малом считывающем устройстве завивался орнамент из цифр, быстро бежавших навстречу нулю. Так, словно «Элис Лиддел» стала гораздо меньше, чем была раньше.
   Они стали подниматься вверх значительно круче, выходя из района пыльной бури в едкий туман. Гравитация, усилившись вдвое, затолкала все вещи под сетки и прижала к палубе.
   Табита издала громкий торжествующий крик.
   — Ха-ха! Что ты об этом думаешь? Шестнадцать и шесть километров над Морем Джиневры! Пока, Гектор! Умница, Элис! МОЛОДЕЦ!
   Она радостно смотрела на монитор, теперь совершенно погасший, оставшись без сканеров. Она развернулась в кресле, весело глядя сквозь желтый туман на закрытую дверь под трапом, словно там что-то должно было появиться. Но там ничего не было, кроме закрытой двери.
   — Замечательно! — снова воскликнула Табита.
   И посмотрела на Саскию. Та уставилась в ветровое стекло. Вид у нее был нерадостный.
   Табита, в свою очередь, взглянула в ветровое стекло.
   Сквозь разбитое стекло на нее смотрело лицо, перевернутое вверх ногами.
   Он быстро карабкался, отчаянно скребя когтями. Он открыл свой черный рот и зашипел.

50

   Табита заорала на него:
   — Вон с моего корабля!
   На какую-то секунду показалось, что он ее услышал. Коричневое лицо исчезло. Рука-прут проскребла по разбитому стеклу и пропала.
   — Он упал! — закричала Саския.
   — Не очень-то на это надейся, — отозвалась Табита. — Элис, мы крепко держимся?
   — В ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ — ДЫРА, КАПИТАН, — отметил мозг корабля.
   — Кроме этого! — сказала Табита, пытаясь включить вентилятор, чтобы разогнать ядовитый туман, и потерпев при этом полное фиаско. — Этот тип может в каком-нибудь месте забраться внутрь?
   — ПЕРЕДНЯЯ ДВЕРЬ ТРЮМА НЕНАДЕЖНА. ФРАСК УЖЕ НАЧАЛ ОТКРЫВАТЬ ЕЕ, КОГДА ТЫ СБРОСИЛА ГРУЗ ИЗ ТРЮМА ЗА БОРТ, КАПИТАН.
   — Ты можешь закрепить ее, Элис?
   — НЕТ, КАПИТАН.
   — А мы что-нибудь можем сделать? Вручную?
   — ЕСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. ЗАВАРИТЕ ДВЕРЬ НАКРЕПКО.
   — Да! — воскликнула Табита. — Нет, черт…
   — Почему нет? — спросила Саския.
   — Все оборудование у роботов, — ответила Табита. — На дне Моря Джиневры.
   — АЛЬТЕРНАТИВНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. ВОЗМОЖНО, ВЫ СУМЕЕТЕ ОТКРЫТЬ ДВЕРЬ И СНОВА ЗАГЕРМЕТИЗИРОВАТЬ ЕЕ.
   — Я пойду, — вызвалась Саския.
   — Нет, — Табита перегнулась к ней. — Пойду я. Когда она заглушит двигатели.
   Акробатка пришла в ужас:
   — Табита! Я могу открыть и закрыть дверь! Но вести корабль я не могу!
   — Ничего со мной не случится, — сказала Табита. — На мне специальные башмаки для передвижений по корпусу.
   — Его уже нет! — запротестовала Саския. — Он отвалился еще там! — горячо настаивала она.
   Табита покачала головой:
   — Вряд ли, — сказала она. — Элис, эта штука все еще там?
   — ЖАЛЬ, ЧТО Я НЕ МОГУ СКАЗАТЬ ТЕБЕ ЭТОГО КАПИТАН. ВСЕ МОИ ВНЕШНИЕ СЕНСОРЫ УНИЧТОЖЕНЫ.
   Саския протянула запачканную серебристую руку сквозь рассеивающийся туман:
   — Дай мне свои ботинки!
   — Они не подойдут к твоему скафандру!
   С оглушительным шипением, разрывавшим слух, Элис вырвалась из кислотных облаков.
   Теперь помятые бока «Кобольда» омывал электромагнитный прибой из пойманных в ловушку микроволн. Кабина заполнилась отвратительным сиянием цвета морской волны. Вселенная над ними казалась перевернутым океаном тонкого, как дымка, огня, разбухшим супом из искрящейся плазмы.
   — Я только пойду закрою дверь. Я не собираюсь выходить наружу, — пообещала Табита Саскии.
   — Элис! — взмолилась Саския. — Не пускай ее!
   — ПРИКАЗЫ КАПИТАНА НЕ ОБСУЖДАЮТСЯ, ПЕРВЫЙ ПОМОЩНИК ЗОДИАК.
   — Ты в самом деле с ней что-то сделала, — заметила Табита.
   — Я всего лишь разбудила ее!
   — Раньше она никогда такой не была. — Может быть, Элис была повреждена сильнее, чем показывала. Может, это напряжение заставляло ее работать на более примитивном уровне программирования. У Табиты было время надеяться, что Элис не превратится в один из этих безнадежно рабских электронных мозгов наподобие «Шиндзацу» Веры Шоу; и в этот момент она спохватилась.
   Элис может превратиться только в металлолом.
   И очень скоро.
   В этот момент раскрылась экзосфера Венеры и выпустила их в космос.
   В верхней части разбитого ветрового стекла постепенно появлялась знакомая пелена синего цвета. Это выглядело в точности так, словно корабль потихоньку поднимался в подвешенный пруд из слегка светившихся чернил.
   — Как долго мы можем здесь продержаться, Элис?
   — С КАКОЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ, КАПИТАН?
   — Сто.
   — ДВА ГОДА.
   — А чтобы благополучно приземлиться?
   — ДВА МЕСЯЦА.
   Разбитое ветровое стекло наполнилось чернильным пространством и холодными белыми звездами. Все было очень тихо. Внизу лик Венеры закрывала ночь.
   Элис начала вращение на своей орбите.
   — Назад, туда, где мы были?
   — ОТВЕТ ЗАВИСИТ ОТ ТОЧНОСТИ, С КОТОРОЙ МЫ ОПРЕДЕЛИМ ВРЕМЯ НАШЕГО СПУСКА, — ответила Элис. — УСЛОВНО…
   — Не важно. Элис, сигнал бедствия по всем каналам.
   — АЙ-АЙ-АЙ, КАПИТАН.
   — Вставь вот это. Саския, автоматический повтор.
   Саския нажала кнопку воспроизведения, и Элис стала наполнять пустоту повторяющимися сигналами координат. Любой, кто услышит их хотя бы вполуха, должен поймать электронный сигнал и знать, где искать.
   В кабине «Элис Лиддел» царило молчание.
   — Ты что-нибудь слышишь? — спросила Табита.
   Саския покачала головой.
   — Он исчез, — тупо повторила она.
   — Я пошла закрывать дверь.
   — Осторожнее, Табита, — сказала Саския. — Табита? Что я могу сделать?
   — Следи за пультом. Если кто-нибудь отзовется, лови их. Не давай им уйти. И присматривай за ветровым стеклом.
   Саския оглядела кабину в поисках оружия:
   — Если он войдет…
   — Да не войдет он, — напомнила ей Табита. — Он отвалился.
   Табита с трудом прошла вдоль стены в проход. Оба выхода были надежно заперты. Она проверила их управление, затем выглянула в иллюминаторы с обеих сторон.
   Смотреть там было не на что: ничего и есть ничего. Далеко внизу под ними вращалась Венера, прекрасная и уродливая одновременно. Ее мощные штормы и гнилые джунгли сияли обманчивым блеском.
   Табита надеялась, что поблизости все же кто-то есть. Надеялась, что это окажутся какие-нибудь заботливые и гуманные обитатели системы, которые бросятся на сигнал бедствия независимо от того, во что им это обойдется и нравится им это или нет. Она надеялась, что они не будут тянуть, не желая ни во что ввязываться, и рассчитывать на то, что кто-то отзовется раньше их.
   Индикатор на передней двери трюма горел красным. Фраск, по-видимому, точно знал, как с ним управляться. По счастью, в трюме был взрыв, и волна отбросила существо, прежде чем оно успело завершить последовательность команд. Элис была права: единственное, что надо было сделать, — это открыть дверь вручную и снова закрыть ее.
   Табита положила руку на кнопку перезагрузки.
   Нажала ее.
   Красный свет мягко замигал.
   Табита подошла к стене и низко нагнулась над вращающейся ручкой, твердо закрепившись ногами по обе стороны.
   Взялась за ручку и повернула ее.
   Дверь приоткрылась, совсем чуть-чуть.
   Табита продолжала крутить.
   Дверь ускорилась, ручка тоже. Гравитации тут могло и не быть, зато было трение.
   Табита открыла дверь.
   Выглянула наружу.
   Там не было ничего.
   Там не было ничего в буквальном смысле слова. Двести пятьдесят кубических метров пустоты.
   По другую сторону пустой центральной части Элис Табита видела кормовой вход.
   У той двери тоже ничего не было.
   На мгновение Табита задумалась, не забыть ли ей об обещании, данном Саскии, и просто на один шаг выйти наружу, чтобы осторожно осмотреться. У капитана полная прерогатива, подумала она. Но если она увидит этого типа — или он заметит ее раньше, чем она его, — что тогда?
   Она просто опустилась на колени и высунула голову; совсем чуть-чуть.
   Ничего, кроме ободранного, исцарапанного металла. Венера быстро отскребла Элис.
   Табиту передернуло. Она нырнула назад, снова нажала перезагрузку, затем кнопку «заперто».
   Дверь с жужжанием закрылась.
   Индикатор замигал зеленым.
   — Саския? Есть ответ?
   — Ничего не слышу, — отозвалась та.
   — Элис? Мы стабильны?
   — СТАБИЛЬНЫ, КАПИТАН.
   — Кто-нибудь есть поблизости?
   — ПРОДОЛЖАЮ ПОИСК, — сказала Элис.
   — Я хочу взглянуть на наши запасы, — сказала Табита, отключила свои башмаки, встала, дергая ногами, и поплыла в центр прохода.
   — Принеси мне что-нибудь, — сказала Саския.
   — Если там вообще что-то осталось, — заметила Табита.
   Осталось совсем немного. Она почти закончила осматривать кладовую, когда фраск неожиданно зловеще оскалился на нее сквозь иллюминатор.
   Табита отскочила через весь камбуз и неуклюже распростерлась на стене, задыхаясь от шока.
   В темноте, царившей снаружи, глазки фраска были невидимы в глазных впадинах, невидимыми были и мелкие зубы в безгубом рте. На минуту показалось, что песчаная буря выпотрошила его, вытащив все внутренности и оставив лишь хрупкую оболочку, прижатую к корпусу корабля. Но потом он шевельнулся, ящерицей прошмыгнул по стеклу и снова исчез.
   — Проклятие. Черт побери. — Табиту трясло.
   — Табита! Ты что-то сказала?
   — Тут не очень много осталось, — быстро отозвалась Табита. Хорошо, подумала она про себя. Рука об руку.
   Мне нужно что-то, чем бы его стукнуть, подумала она, чтобы спихнуть его с корпуса. Что-нибудь длинное, чтобы не надо было подходить слишком близко. Если я хоть раз смогу его оттолкнуть, он окажется беспомощным, ему сюда уже ни за что не забраться.
   Табита выглянула в иллюминатор.
   Там ничего не было видно.
   — Все еще ничего, Элис?
   — ПРИБЛИЖАЕТСЯ КОРАБЛЬ, — радостно отозвалась Элис. — В ПРЕДЕЛАХ СЛЫШИМОСТИ.
   — Посылай ему сигнал!
   — УЖЕ ПОСЫЛАЮ, КАПИТАН, — Элис была вежлива, как всегда, но в ее голосе прозвучали нотки, напоминавшие прежнюю Элис.