Страница:
Эл встала на колени, надеясь на какой-нибудь знак или слово богини, но под деревьями, кроме темноты, ничего не было, только слабый дымок поднимался над кострищем. И к тому же с какой стати она ждет знака? До прошлой ночи она никогда не встречалась с Ми-строй. И кроме Эльминстера Аталантарского в Фэйруне существуют другие люди и другие дела.
Элмары, рассеянно поправила она себя. И вообще, как боги проводят свои дни? Чем они занимаются?
И тут рядом с ней на землю тихо опустилась нога в сапоге. Элмара уставилась на нее, крепко сжав Меч Льва. Набравшись смелости, она подняла взгляд на незнакомца. Эльфийские глаза гордо смотрели прямо на нее, и в них не было дружелюбия. Незнакомец протянул к ней руку, и из ладони вдруг появился луч света. Сияние разрасталось, пока кончик луча не оказался на уровне ее подбородка.
– Скажи мне, – негромко произнес довольно высокий голос, – почему я не должен тебя убить.
– И это в сердце леса! Здесь же самые старые деревья!
– Да, – ответил Баэритрин, но придержал руку друга, – а это попалось молодое, да еще и смолистое.
Он поднял другую руку, двумя пальцами нарисовал в воздухе круг и негромко сказал несколько слов. В следующий миг в воздухе между ними появилось решительное лицо – лицо женщины из расы людей. Делзаран зашипел, но ничего не сказал, так как женщина заговорила:
– Благодарю тебя, о великая Мистра. Я обязательно постараюсь научиться и буду хорошо служить тебе.
И тут же вверх взвилось пламя, и видение разлетелось на крохотные мерцающие голубые звездочки, у Делзарана от изумления открылся рот.
– Богиня услышала ее, – недоверчиво проворчал он. Баэритрин кивнул:
– Наверное, это та самая, о которой Госпожа сказала, что она придет. – Он встал как безмолвная тень в сгущающихся ночных сумерках. – Пойду за ней, как я обещал. Оставь нас… как ты обещал.
Делзаран медленно кивнул.
– И Госпожа дарует нам удачу, – безрадостно усмехнулся он, – всем троим.
Баэритрин молча коснулся его плеча и ушел.
Невидящим взглядом уставился Делзаран на дерево перед собой, затем тряхнул головой. Люди убили его родителей, и под их топорами пали деревья, среди которых он в детстве играл… почему Госпожа прислала именно ее? Неужели она не хочет, чтобы кто-нибудь из его народа учился служить ей, познавая истинное волшебство?
– По-моему, она считает, что эльфы достаточно мудры и справятся сами, – вслух сказал он, почти тоскливо улыбнувшись, и поднялся на ноги. Мистра никогда не разговаривала с ним. Пожав плечами, он на миг успокаивающе коснулся дерева и скользнул в ночь.
– Никакой особенной причины нет, – наконец сказала она. – Меня сюда перенесла Мистра и, – заливаясь краской, она показала рукой на себя, – изменила меня вот так. Я не желаю никакого вреда ни тебе, ни этому лесу.
С мрачным видом эльф сказал:
– Однако в тебе есть такое желание – причинить большой вред многим.
Эл прямо посмотрела ему в глаза и обнаружила, что у нее вдруг пересохло в горле. Проглотив подступивший к горлу ком, она сказала:
– Я живу, чтобы отомстить за моих убитых родителей. Мои враги – Верховные Чародеи Аталантара.
Эльф безмолвно стоял, неподвижный и темный, как деревья вокруг. Меч света не дрогнул. Похоже, этого объяснения было недостаточно.
Элмара пожала плечами:
– Чтобы уничтожить их, я должна учиться магии… ну или найти какой-нибудь другой способ. Я… встретилась с Мистрой. Она сказала, что здесь я найду наставника. Ты знаешь в этом лесу какого-нибудь волшебника или жреца Мистры?
Меч исчез. Эл заморгала в наступившей темноте.
– Да, – после некоторого молчания услышала она простой ответ.
Боясь остаться ночью одной в этом бесконечном лесу, Элмара быстро спросила:
– Не мог бы ты провести меня к нему? – и с изумлением отметила, что ее голос дрожит.
– Ты уже нашла его, – ответил эльф, и по его тону было непонятно, то ли удовлетворение, то ли тихая радость звучит в его голосе. – Назови свое имя.
– Эл-Элмара, – ответила она, и что-то заставило ее прибавить: – До сегодняшнего утра я была Эльминс-тером.
Эльф кивнул.
– Баэритрин, – назвал он себя. – Для последнего из людей, кто знал меня, я был Браэром.
– А кто это был? – неожиданно с любопытством спросила Эл.
Мрачные глаза потемнели.
– Одна волшебница… уже триста раз наступало лето, с тех пор как она мертва.
Эл отвела взгляд:
– Прости.
– Со временем ты узнаешь, что я не в восторге от вопросов, – добавил эльф. – Смотри, слушай и учись. Это эльфийский путь. У вас, людей, гораздо меньше времени, и вы всегда, пробормотав свои вопросы, тут же бросаетесь делать дела, даже не дождавшись ответов или не разобравшись в них по-настоящему. Надеюсь, что мне удастся обуздать в тебе этот порок… хотя бы чуть-чуть. – Он наклонился и добавил: – Ляг на спину.
Вопросительно взглянув на него, Эл сделала, как ей было сказано, с любопытством ожидая, что будет дальше. Машинально она прикрыла руками свою наготу.
Эльф едва заметно улыбнулся:
– Я видел девушек и раньше… и уж тебя-то всю. – Он опустился на землю. – Дай мне ногу.
Удивленно посмотрев на него, Эл подняла левую ногу. Эльф взял ее ступню в ладони – его прикосновение было подобно касанию пера, – и боль медленно угасла. Элмара с изумлением взглянула на него.
– Другую, – только и сказал он.
Она опустила вылеченную ногу и протянула ему другую. И снова боль испарилась.
– Твоя кровь принята лесом, – добавил Браэр, – хотя некоторые находят этот ритуал неприятным. – Чуть сильнее сжав ее пятку, он удивленно хмыкнул и отпустил ногу.
В следующий миг эльф уже стоял на коленях у ее головы. Он двигался быстро, как тень, и плавно, как жидкость, и при этом совершенно бесшумно.
– Лежи смирно, – сказал он. Его пальцы легко коснулись лба Элмары, чуть выше глаз, и ненадолго задержались там… и головная боль, вытекая, стала медленно угасать.
А вместе с ней вытекала и ее усталость, и девушка вдруг снова почувствовала себя живой, проворной, нетерпеливой и посвежевшей.
– Чт… ой, благодарю, господин, что ты делал?
– Много чего. Во-первых, я воспользовался магией, которой ты будешь учиться. Затем я морщился, когда ты называла меня «господином», и терпеливо ждал, когда ты назовешь меня Браэром и перестанешь видеть во мне чудовище, владеющее магией. – Он говорил легко и непринужденно, но Элмара почувствовала, что от ее ответа будет зависеть очень многое.
Медленно подняв голову, она встретилась с его пристальным взглядом. Его глаза находились от нее не дальше чем на вытянутый палец.
– Прости меня, пожалуйста, Браэр. Будешь… моим другом, а? – И она тут же подалась вперед и поцеловала его, едва различая лицо. Глаза эльфа замерцали в ее глазах, а губы коснулись… острого носа.
Браэр не отстранился. Но его губы не встретились с ее губами, а в следующее мгновение Элмара почувствовала, как нежные пальцы погладили ее по подбородку.
– Вот так-то лучше, дочь принца. А теперь спи. Эл начала проваливаться в теплую темноту еще до того, как успела спросить, откуда Браэр знает, что его, нет, ее отец был принцем… может, весь Фэйрун знает об этом… промелькнула у нее последняя мысль, и голову заполнил шепчущий туман…
Браэр замолчал и наклонился вперед, внимательно наблюдая, как на кончиках пальцев Элмары пляшет голубоватое магическое пламя. Он сделал знак рукой, и она послушно заставила язычок пламени бегать туда-сюда по всем пальцам по очереди.
– Наверное, ты хочешь спросить, зачем я трачу столько времени из твоей и без того короткой жизни на детские забавы с магией, – скучным голосом сказал Бра-эр. – Не для того, чтобы ты познакомилась с ней. Вы уже знакомы. Но для того, чтобы ты полюбила магию саму по себе, а не за то, чего ты можешь достичь с ее помощью.
– А зачем, – спросила Элмара на эльфийский манер, и, когда их взгляды встретились, в ее глазах заплясал отраженный огонь, – человеку, вернее, девушке любить волшебство?
Вопрос остался без ответа: ее наставник очень часто оставлял без ответа многое из того, что ей хотелось узнать. Они смотрели в глаза друг другу, пока наконец Эл не сказала:
– Я всегда думала, что это приводит к тому, что сгорбленный человек запирается в четырех стенах маленькой комнатки и с безумным, лихорадочным блеском в глазах одержимо пытается найти, к примеру, какое-нибудь редкое заклинание и тратит на это целую жизнь.
– У некоторых так и происходит, – согласился Бра-эр. – Но любить волшебное особенно необходимо тем, кто поклоняется Мистре, – если хочешь, жрецам этой богини, хотя многие не видят особой разницы между ними и чародеями. Нужно любить магию, чтобы почитать ее правильно.
Элмара немного нахмурилась. В ее длинной непослушной черной гриве уже появилось несколько седых волос. Две зимы она изучает магию под руководством Браэра и каждую ночь молится Мистре… и никакого ответа. Дни, когда она была вором в Хастарле, теперь казались ей почти сном, но лица тех Верховных Чародеев, кого она видела, все еще отчетливо вырисовывались в ее памяти.
– Есть такие, кто поклоняется из страха. Но ведь поклоняются же?
– Да, – просто сказал эльф, – даже если и не понимают этого. – Он встал, спокойный и молчаливый как никогда. – Хватит играться, идем, помоги мне найти что-нибудь к обеду.
Браэр пошел вглубь леса, зная, что она последует за ним. Элмара встала и с едва заметной улыбкой так и сделала. Вот так и проходили их дни: пока Эл под присмотром своего наставника упражнялась в магии, они разговаривали, а потом рыскали по лесу, добывая пропитание. Однажды эльф показал ей, как превращаться в волка, и отбил от стада оленя, а она только бежала, спотыкаясь, позади него. Все дни напролет он всегда был рядом, но каждую ночь с наступлением темноты покидал ее и не возвращался до рассвета. Он всегда сам выбирал место, где она будет спать, и магическое зрение позволяло ей увидеть, что он всегда окружал ее каким-то магическим кругом.
Казалось, Браэр никогда не уставал, не пачкался, не терял терпение. Его одеяние всегда оставалось одним и тем же. И не было дня, чтобы с рассветом он не вернулся к ней. Она не видела других эльфов или вообще кого-нибудь… хотя однажды она убедилась, что они находятся где-то в Высоком Лесу, который считался вотчиной самого великого царства эльфов во всем Фэйруне.
Тогда в самое первое утро в лесу он принес ей грубую одежду и обувь из шкур животных, такие же сапожки, которые оказались неожиданно мягкими и удобными, ремешок, чтобы повесить на шею Меч Льва (ей пришлось обернуть его в кусочек шкуры, чтобы не поранить грудь), и маленькую лопатку, чтобы она сама могла устраивать себе ямку для отхожего места. Чтобы почистить тело, она терла себя листьями и мхом и омывалась в маленьких озерцах и речушках, которые, казалось, были повсюду в этом бесконечном лесу. Когда она сказала Браэру, что, похоже, в лесу вода повсюду и ее можно найти за соседним пригорком или в ближайшей канавке, он кивнул и только ответил:
– Как и магия.
Это воспоминание пришло в голову само по себе. Элмара посмотрела на эльфа, скользившего впереди среди деревьев бесшумной тенью, и стала продираться сквозь ветки, чтобы нагнать его. Как всегда, когда она спешила, у нее под ногами затрещали сучья и зашуршали листья.
Браэр повернулся и неодобрительно посмотрел на нее.
Она ответила ему таким же взглядом и задала первый попавшийся вопрос:
– Браэр… а почему эльфы любят магию?
На мгновение ликующая улыбка озарила его лицо, но тут же исчезла, и лицо приняло свое обычное выражение спокойной, открытой заинтересованности. Однако Эл знала, что она точно видела этот восторг, и ее сердце подпрыгнуло от радости. А от последующих слов эльфа оно просто воспарило.
– А вот теперь ты начинаешь думать и задавать правильные вопросы. Теперь можно начать тебя учить. – Он повернулся и продолжил свой путь.
– Начать меня учить? – с негодованием отозвалась Элмара. – Интересно, а как называется то, чем ты занимался все это время?
– Одна большая трата времени, – спокойно ответил эльф, даже не обернувшись, и ее сердце упало с высот.
Подступившие слезы вырвались наружу. Элмара опустилась на колени и заплакала. Она долго горько плакала, одинокая и потерянная, чувствуя себя совершенно ненужной, а когда слезы иссякли, она наконец устало огляделась. Рядом никого не было.
– Браэр! – закричала она. – Браэр! Где ты? – Ее крик вернулся к ней, отразившись эхом от деревьев, но ответа не последовало. Она снова бросилась на землю и зашептала: – Мистра, помоги мне. Мистра… помоги!
Сгущались сумерки. Элмара пугливо озиралась по сторонам. Она находилась в той части леса, где они никогда раньше не бывали.
Вдруг ей очень захотелось вызвать к жизни магический огонь. Подняв вверх пылающую руку, она держала ее как фонарь. Казалось, что деревья вокруг на миг зашелестели и заволновались, но потом наступило напряженное, давящее затишье.
– Браэр, – позвала она в темноту. – Пожалуйста… вернись!
Соседнее дерево, колыхнувшись, наклонилось и сделало шаг вперед. И стало Баэритрином. Вид у него был совсем печальный.
– Простишь меня, Элмара?
Два стремительных шага-скачка, и Элмара, всхлипывая, налетела на него, крепко обхватив руками.
– Где ты ходил? Браэр, что я наделала?
– Я… прости, Госпожа. Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали так жестоко. – Эльф осторожно, но крепко обнял ее, слегка покачивая из стороны в сторону, словно она была маленьким ребенком, которого надо успокоить. С бесконечной нежностью его руки поглаживали ее по длинным спутанным волосам.
Элмара запрокинула голову, слезы блестели у нее на щеках.
– И ты все это время был здесъ!
– Я подумал, что надо дать тебе время поплакать, – тихо произнес эльф. – Неблагодарное дело – держать в себе то, что ты чувствуешь. Более того, время от времени просто необходимо оставаться с жизнью один на один и рассчитывать только на свои силы.
Взяв за плечи, он чуть-чуть осторожно отстранил ее, пока они не оказались лицом друг к другу. С улыбкой Браэр поднял руку… и в ней вдруг возник горшочек, над которым поднималась струйка пара. Божественный аромат приготовленной дичи окутал их обоих.
– Как насчет покушать?
Элмара тихонько засмеялась и кивнула. Браэр взмахнул другой рукой, и в ней из ниоткуда появился серебряный кубок: он торжественно вручил его девушке. Еще величественный взмах руки, и на этот раз появились две богато украшенные вилки и два столовых ножа. Он сделал ей знак сесть.
Элмара открыла, что очень хочет есть. Дичь, приготовленная в грибном соусе, была восхитительна, а кубок оказался полон лучшего мятного вина, невероятно чистого и крепкого. Она с жадностью накинулась на еду. Браэр улыбался и не раз за их трапезу, глядя на нее, покачивал головой.
Когда Эл управилась, по взмаху руки эльфа опять прямо из воздуха появилась чаша с теплой подкисленной водой и красивое полотенце, чтобы девушка могла умыть лицо и руки. Стирая с подбородка жир, она заметила, что его лицо снова стало серьезным.
– Еще раз спрашиваю тебя, Элмара: ты прощаешь меня? Я причинил тебе зло.
– Прощаю… конечно. – Эл протянула свою только что вымытую руку.
Браэр взглянул на ее руку, сжимающую его, а затем снова на нее:
– Я сделал с тобой то, что мы, обитатели этого леса, считаем очень плохим поступком: я недооценил тебя. Я не хотел расстраивать тебя… и тем более сделать тебе еще больнее, оставив наедине с твоим горем. Ты помнишь, о чем мы говорили?
Элмара внимательно посмотрела на него:
– Ты сказал, что только зря потратил то время, что мы вместе, и только сейчас сможешь начать учить меня.
Браэр кивнул:
– А о чем ты спросила, что заставило меня так сказать? Эл наморщила лоб и медленно ответила:
– Я спросила, почему эльфы любят магию. Браэр кивнул:
– Все правильно. – Он взмахнул рукой. Все обеденные принадлежности исчезли, и яркое кольцо голубого магического огня тут же окружило их. Эльф сел скрестив ноги и спросил: – Хочешь поговорить всю ночь напролет?
Эл посерьезнела:
– Конечно… но почему?
– Есть кое-что, что тебе следует знать… и наконец ты готова слушать.
Элмара встретила взгляд его серьезных глаз и подалась вперед.
– Тогда говори, – нетерпеливо прошептала она. Браэр кивнул:
– Отвечу сразу же на один из твоих вопросов: наш народ любит магию, потому что мы любим жизнь, девочка. Магия – это жизненная энергия Фэйруна, собранная в своей первоначальной форме. Ее используют те, кто знает как. Эльфы – а еще живущие под землей гномы – близки к земле… часть ее, привязаны к ней… и в гармонии с ней. Мы не размножаемся более, чем вынесет эта земля, и приспосабливаем наши жизни к тому, что будет полезно для нее. Прости, но люди – другие.
Элмара кивнула и сделала жест, чтобы он продолжал. Браэр заглянул ей в глаза и продолжил:
– Как и орки, люди отлично знают четыре дела: как размножаться слишком быстро, как тащить к себе все, до чего смогут дотянуться, как уничтожить все и вся, что мешает исполнению их прихотей, и как господствовать над тем, что они не могут или им просто лень уничтожить.
Элмара с бледным от напряжения лицом внимательно смотрела на него, но только кивнула и снова сделала ему знак продолжать.
– Я понимаю, что горько услышать такое, – мягко сказал эльф, – но именно таким твой род предстает в наших глазах. Люди очень хотят, чтобы Фэйрун приспосабливался к их желаниям. Когда же мы, да и не только мы, встаем им поперек дороги, они просто убивают нас. Люди смышленые и умные – надо отдать им должное – и, похоже, подхватывают новые веяния чаще и быстрее, чем другие расы… но для нас, для земли, они всего лишь ползучая угроза. Ползучая гниль, которая изводит и лес, и прочие нетронутые части этого королевства… и нас вместе с ними. Ты – первая из твоей расы, кого терпят здесь, в самом сердце этого леса, так долго, и среди моего народа есть такие, кто считает, что надежнее было бы убить тебя, чтобы твое тело стало пищей для деревьев.
Элмара все так же сидела, не сводя с него глаз и не говоря ни слова. Ее глаза казались еще темнее на побледневшем лице.
Браэр едва заметно улыбнулся и добавил:
– Смерть – это цель, к которой стремятся немногие из твоей расы, но она более благородна, чем те, которые люди так настойчиво преследуют.
Судорожно вздохнув, Элмара спросила:
– А почему тогда ты… терпишь меня здесь? Эльф как-то медленно и нерешительно протянул руку, и Элмара с удивлением отметила, что он сжал одну из ее рук совсем так же, как незадолго до этого сделала она.
– Просто из уважения к Госпоже я взялся вести тебя, – сказал он, – и вернуть тебя на те пути, что принесут нам наименьший вред в течение многих и многих последующих лет, если боги пожелают продлить твою жизнь. – Его улыбка стала шире. – Я узнал тебя… и уважаю тебя. Я знаю твою историю, Эльминстер Омар, принц Аталантара. Я знаю, что ты задумал сделать. Из одного благоразумия стоит помочь посвященному в борьбе с нашими наиболее могущественными и ближайшими врагами – Верховными Чародеями. Твой характер, особенно сила воли, которой хватило, чтобы погасить свою ненависть к магии и согласиться служить Госпоже, сохранив здравомыслие и достоинство, когда она без предупреждения превратила тебя в женщину, превратил мою задачу в нечто большее, чем просто долг и благоразумие, – в удовольствие.
Элмара сглотнула, чувствуя, как свежие слезы текут по щекам.
– Т-ты самый добрый и терпеливый из всех, кого я когда-либо встречала, – прошептала она. – Пожалуйста, прости меня за те мои слезы.
Браэр похлопал ее по руке:
– Это была моя вина. Не надо было отвечать на вопрос, который просто взбрел тебе в голову: Мистра сделала тебя девушкой по двум причинам – чтобы спрятать от Верховных Чародеев и чтобы ты научился чувствовать связь между магией, землей и жизнью, женщины более способны к этому, нежели мужчины. Когда-нибудь позже я покажу тебе, как чувствовать и работать с этой связью.
– Ты можешь читать мои мысли? – вскрикнула Эл-мара, резко отшатнувшись от него. – Так почему же тогда, ради всех богов, ты просто не скажешь, что мне надо знать.
Браэр покачал головой:
– Я могу читать мысли, только когда они заряжены сильным чувством и когда я нахожусь очень близко. Более того, очень немногие могут научиться чему-либо по-настоящему, если мгновенно будут получать ответ на каждую праздную мысль. Тогда им вообще не надо будет ни думать, ни запоминать, просто настройся на того, кто будет отвечать и скажет, куда пойти и что сделать, – вот и вся мудрость.
Задумчиво сдвинув брови, Элмара медленно кивнула.
– Пожалуй, ты прав, – тихо сказала она. Браэр кивнул в ответ:
– Я знаю. В этом и заключается проклятие моей расы.
Мгновение Элмара смотрела на него, а потом весело рассмеялась. Борясь с совершенно безудержным приступом смеха, она вдруг остановилась, впервые со дня их знакомства услышав незнакомый глубокий и сдержанный звук…
Эльф Баэритрин тоже смеялся.
– Очень устала? Не будем продолжать? Элмара одеревенела от сидения и покачивалась от усталости, но горячо прошептала:
– Нет! Я должна знать! Продолжай!
Браэр склонил голову, приветствуя ее настойчивость, и произнес:
– Тогда знай: Высокий Лес умирает, мало-помалу, год за годом, под топорами людей и заклинаниями Верховных Чародеев. Они знают нашу силу, но не совсем уверены насчет своей. Чародеи чувствуют, что единственный способ обеспечить свою безопасность в этом королевстве – это уничтожить нас. – Широким жестом он медленно указал рукой на молчаливые деревья вокруг. – Наша сила коренится в смене сезонов. Мы черпаем ее в живучести и выносливости земли, а она не предназначена для сражений и разрушения. Это известно Верховным Чародеям. Они также знают, как заставить нас сражаться такими способами и в таких местах, где они наверняка победят, поэтому мы часто не осмеливаемся сопротивляться в открытую… и это им тоже известно. Я потерял многих друзей, кто так и не сумел признать, что сила Верховных Чародеев не уступает нашей, а иногда и превосходит ее. – Вздохнув, Браэр продолжил: – Что же касается тебя и таких, как ты, мы можем помочь вам в борьбе против Верховных Чародеев… и мы хотим помочь. Пока вы уважаете землю и живете с этим почтением в сердцах, наши пути не расходятся, а значит, и враг у нас общий. Когда вам понадобится помощь в битве против Верховных Чародеев и вы позовете нас, мы обязательно придем. В этом мы клянемся.
В следующий миг полдюжины деревьев вокруг превратились в эльфов и шагнули вперед. Его слова эхом подхватил мощный хор:
– В этом мы клянемся.
Элмара, заглянув в строгие глаза эльфов, в волнении склонила голову:
– И я в свою очередь клянусь ничего не делать во зло тебе и этой земле. Только, пожалуйста, научи меня, как этого достичь.
Эльфы поклонились в ответ и снова растворились в лесу.
Эл снова сглотнула:
– Они всегда здесь как деревья, то есть, я хочу сказать, вокруг нас?
Браэр улыбнулся:
– Нет. Так получилось, что ты остановилась поплакать в особом месте.
Эл негодующе взглянула на эльфа, но тут же улыбнулась. Она устало тряхнула головой:
– Для меня это большая честь… и, кажется, теперь я достаточно понимаю твой народ, чтобы не ломиться как попало через лес. – Она беспомощно зевнула и добавила: – К тому же, по-моему, я более чем готова теперь поспать. Обещай показать мне – когда-нибудь в будущем – особо важные и сильные заклинания.
Баэритрин улыбнулся:
– Обещаю.
Эльф протянул руку и погладил ее по щеке. Едва его чары погрузили ее в сон, он подхватил девушку за плечи и нежно опустил на покрытую мхом землю.
Затем он устроился рядом с ней и снова погладил ее по щеке. За то малое время, что ей осталось провести в лесу, он будет очень заботливо опекать это оружие против Верховных Чародеев. Более того, он будет заботливо оберегать этого драгоценного друга.
Глава Десятая
Пламя взвилось над скалами там, где только что ничего не было. Элмара затаила дыхание. – Мистра? – спросила она, и на миг ей показалось, что пламя, откликнувшись, стало ярче, но затем оно угасло совсем и больше не было никакого ответа. Элмара вздохнула и опустилась на колени около озерца. – Я так надеялась на что-нибудь большее.
Элмары, рассеянно поправила она себя. И вообще, как боги проводят свои дни? Чем они занимаются?
И тут рядом с ней на землю тихо опустилась нога в сапоге. Элмара уставилась на нее, крепко сжав Меч Льва. Набравшись смелости, она подняла взгляд на незнакомца. Эльфийские глаза гордо смотрели прямо на нее, и в них не было дружелюбия. Незнакомец протянул к ней руку, и из ладони вдруг появился луч света. Сияние разрасталось, пока кончик луча не оказался на уровне ее подбородка.
– Скажи мне, – негромко произнес довольно высокий голос, – почему я не должен тебя убить.
* * *
Делзаран вдруг чихнул и вскинул голову. «Огонь!» Дерево, в которое он входил, безвольно упало под его руками назад, и у него снова ничего не получилось. От приступа ярости у него даже покраснели кончики ушей.– И это в сердце леса! Здесь же самые старые деревья!
– Да, – ответил Баэритрин, но придержал руку друга, – а это попалось молодое, да еще и смолистое.
Он поднял другую руку, двумя пальцами нарисовал в воздухе круг и негромко сказал несколько слов. В следующий миг в воздухе между ними появилось решительное лицо – лицо женщины из расы людей. Делзаран зашипел, но ничего не сказал, так как женщина заговорила:
– Благодарю тебя, о великая Мистра. Я обязательно постараюсь научиться и буду хорошо служить тебе.
И тут же вверх взвилось пламя, и видение разлетелось на крохотные мерцающие голубые звездочки, у Делзарана от изумления открылся рот.
– Богиня услышала ее, – недоверчиво проворчал он. Баэритрин кивнул:
– Наверное, это та самая, о которой Госпожа сказала, что она придет. – Он встал как безмолвная тень в сгущающихся ночных сумерках. – Пойду за ней, как я обещал. Оставь нас… как ты обещал.
Делзаран медленно кивнул.
– И Госпожа дарует нам удачу, – безрадостно усмехнулся он, – всем троим.
Баэритрин молча коснулся его плеча и ушел.
Невидящим взглядом уставился Делзаран на дерево перед собой, затем тряхнул головой. Люди убили его родителей, и под их топорами пали деревья, среди которых он в детстве играл… почему Госпожа прислала именно ее? Неужели она не хочет, чтобы кто-нибудь из его народа учился служить ей, познавая истинное волшебство?
– По-моему, она считает, что эльфы достаточно мудры и справятся сами, – вслух сказал он, почти тоскливо улыбнувшись, и поднялся на ноги. Мистра никогда не разговаривала с ним. Пожав плечами, он на миг успокаивающе коснулся дерева и скользнул в ночь.
* * *
Элмара посмотрела снизу вверх на меч света.– Никакой особенной причины нет, – наконец сказала она. – Меня сюда перенесла Мистра и, – заливаясь краской, она показала рукой на себя, – изменила меня вот так. Я не желаю никакого вреда ни тебе, ни этому лесу.
С мрачным видом эльф сказал:
– Однако в тебе есть такое желание – причинить большой вред многим.
Эл прямо посмотрела ему в глаза и обнаружила, что у нее вдруг пересохло в горле. Проглотив подступивший к горлу ком, она сказала:
– Я живу, чтобы отомстить за моих убитых родителей. Мои враги – Верховные Чародеи Аталантара.
Эльф безмолвно стоял, неподвижный и темный, как деревья вокруг. Меч света не дрогнул. Похоже, этого объяснения было недостаточно.
Элмара пожала плечами:
– Чтобы уничтожить их, я должна учиться магии… ну или найти какой-нибудь другой способ. Я… встретилась с Мистрой. Она сказала, что здесь я найду наставника. Ты знаешь в этом лесу какого-нибудь волшебника или жреца Мистры?
Меч исчез. Эл заморгала в наступившей темноте.
– Да, – после некоторого молчания услышала она простой ответ.
Боясь остаться ночью одной в этом бесконечном лесу, Элмара быстро спросила:
– Не мог бы ты провести меня к нему? – и с изумлением отметила, что ее голос дрожит.
– Ты уже нашла его, – ответил эльф, и по его тону было непонятно, то ли удовлетворение, то ли тихая радость звучит в его голосе. – Назови свое имя.
– Эл-Элмара, – ответила она, и что-то заставило ее прибавить: – До сегодняшнего утра я была Эльминс-тером.
Эльф кивнул.
– Баэритрин, – назвал он себя. – Для последнего из людей, кто знал меня, я был Браэром.
– А кто это был? – неожиданно с любопытством спросила Эл.
Мрачные глаза потемнели.
– Одна волшебница… уже триста раз наступало лето, с тех пор как она мертва.
Эл отвела взгляд:
– Прости.
– Со временем ты узнаешь, что я не в восторге от вопросов, – добавил эльф. – Смотри, слушай и учись. Это эльфийский путь. У вас, людей, гораздо меньше времени, и вы всегда, пробормотав свои вопросы, тут же бросаетесь делать дела, даже не дождавшись ответов или не разобравшись в них по-настоящему. Надеюсь, что мне удастся обуздать в тебе этот порок… хотя бы чуть-чуть. – Он наклонился и добавил: – Ляг на спину.
Вопросительно взглянув на него, Эл сделала, как ей было сказано, с любопытством ожидая, что будет дальше. Машинально она прикрыла руками свою наготу.
Эльф едва заметно улыбнулся:
– Я видел девушек и раньше… и уж тебя-то всю. – Он опустился на землю. – Дай мне ногу.
Удивленно посмотрев на него, Эл подняла левую ногу. Эльф взял ее ступню в ладони – его прикосновение было подобно касанию пера, – и боль медленно угасла. Элмара с изумлением взглянула на него.
– Другую, – только и сказал он.
Она опустила вылеченную ногу и протянула ему другую. И снова боль испарилась.
– Твоя кровь принята лесом, – добавил Браэр, – хотя некоторые находят этот ритуал неприятным. – Чуть сильнее сжав ее пятку, он удивленно хмыкнул и отпустил ногу.
В следующий миг эльф уже стоял на коленях у ее головы. Он двигался быстро, как тень, и плавно, как жидкость, и при этом совершенно бесшумно.
– Лежи смирно, – сказал он. Его пальцы легко коснулись лба Элмары, чуть выше глаз, и ненадолго задержались там… и головная боль, вытекая, стала медленно угасать.
А вместе с ней вытекала и ее усталость, и девушка вдруг снова почувствовала себя живой, проворной, нетерпеливой и посвежевшей.
– Чт… ой, благодарю, господин, что ты делал?
– Много чего. Во-первых, я воспользовался магией, которой ты будешь учиться. Затем я морщился, когда ты называла меня «господином», и терпеливо ждал, когда ты назовешь меня Браэром и перестанешь видеть во мне чудовище, владеющее магией. – Он говорил легко и непринужденно, но Элмара почувствовала, что от ее ответа будет зависеть очень многое.
Медленно подняв голову, она встретилась с его пристальным взглядом. Его глаза находились от нее не дальше чем на вытянутый палец.
– Прости меня, пожалуйста, Браэр. Будешь… моим другом, а? – И она тут же подалась вперед и поцеловала его, едва различая лицо. Глаза эльфа замерцали в ее глазах, а губы коснулись… острого носа.
Браэр не отстранился. Но его губы не встретились с ее губами, а в следующее мгновение Элмара почувствовала, как нежные пальцы погладили ее по подбородку.
– Вот так-то лучше, дочь принца. А теперь спи. Эл начала проваливаться в теплую темноту еще до того, как успела спросить, откуда Браэр знает, что его, нет, ее отец был принцем… может, весь Фэйрун знает об этом… промелькнула у нее последняя мысль, и голову заполнил шепчущий туман…
* * *
– Ты начала с того, как поступают все детеныши, – с благоговения перед волшебством. Затем научилась бояться его и ненавидеть тех, кто владеет им. Пришло время, и ты поняла, что магия – это слишком могущественное оружие, чтобы оставить его без внимания. Значит, надо овладеть им или, если понадобится, найти от него защиту.Браэр замолчал и наклонился вперед, внимательно наблюдая, как на кончиках пальцев Элмары пляшет голубоватое магическое пламя. Он сделал знак рукой, и она послушно заставила язычок пламени бегать туда-сюда по всем пальцам по очереди.
– Наверное, ты хочешь спросить, зачем я трачу столько времени из твоей и без того короткой жизни на детские забавы с магией, – скучным голосом сказал Бра-эр. – Не для того, чтобы ты познакомилась с ней. Вы уже знакомы. Но для того, чтобы ты полюбила магию саму по себе, а не за то, чего ты можешь достичь с ее помощью.
– А зачем, – спросила Элмара на эльфийский манер, и, когда их взгляды встретились, в ее глазах заплясал отраженный огонь, – человеку, вернее, девушке любить волшебство?
Вопрос остался без ответа: ее наставник очень часто оставлял без ответа многое из того, что ей хотелось узнать. Они смотрели в глаза друг другу, пока наконец Эл не сказала:
– Я всегда думала, что это приводит к тому, что сгорбленный человек запирается в четырех стенах маленькой комнатки и с безумным, лихорадочным блеском в глазах одержимо пытается найти, к примеру, какое-нибудь редкое заклинание и тратит на это целую жизнь.
– У некоторых так и происходит, – согласился Бра-эр. – Но любить волшебное особенно необходимо тем, кто поклоняется Мистре, – если хочешь, жрецам этой богини, хотя многие не видят особой разницы между ними и чародеями. Нужно любить магию, чтобы почитать ее правильно.
Элмара немного нахмурилась. В ее длинной непослушной черной гриве уже появилось несколько седых волос. Две зимы она изучает магию под руководством Браэра и каждую ночь молится Мистре… и никакого ответа. Дни, когда она была вором в Хастарле, теперь казались ей почти сном, но лица тех Верховных Чародеев, кого она видела, все еще отчетливо вырисовывались в ее памяти.
– Есть такие, кто поклоняется из страха. Но ведь поклоняются же?
– Да, – просто сказал эльф, – даже если и не понимают этого. – Он встал, спокойный и молчаливый как никогда. – Хватит играться, идем, помоги мне найти что-нибудь к обеду.
Браэр пошел вглубь леса, зная, что она последует за ним. Элмара встала и с едва заметной улыбкой так и сделала. Вот так и проходили их дни: пока Эл под присмотром своего наставника упражнялась в магии, они разговаривали, а потом рыскали по лесу, добывая пропитание. Однажды эльф показал ей, как превращаться в волка, и отбил от стада оленя, а она только бежала, спотыкаясь, позади него. Все дни напролет он всегда был рядом, но каждую ночь с наступлением темноты покидал ее и не возвращался до рассвета. Он всегда сам выбирал место, где она будет спать, и магическое зрение позволяло ей увидеть, что он всегда окружал ее каким-то магическим кругом.
Казалось, Браэр никогда не уставал, не пачкался, не терял терпение. Его одеяние всегда оставалось одним и тем же. И не было дня, чтобы с рассветом он не вернулся к ней. Она не видела других эльфов или вообще кого-нибудь… хотя однажды она убедилась, что они находятся где-то в Высоком Лесу, который считался вотчиной самого великого царства эльфов во всем Фэйруне.
Тогда в самое первое утро в лесу он принес ей грубую одежду и обувь из шкур животных, такие же сапожки, которые оказались неожиданно мягкими и удобными, ремешок, чтобы повесить на шею Меч Льва (ей пришлось обернуть его в кусочек шкуры, чтобы не поранить грудь), и маленькую лопатку, чтобы она сама могла устраивать себе ямку для отхожего места. Чтобы почистить тело, она терла себя листьями и мхом и омывалась в маленьких озерцах и речушках, которые, казалось, были повсюду в этом бесконечном лесу. Когда она сказала Браэру, что, похоже, в лесу вода повсюду и ее можно найти за соседним пригорком или в ближайшей канавке, он кивнул и только ответил:
– Как и магия.
Это воспоминание пришло в голову само по себе. Элмара посмотрела на эльфа, скользившего впереди среди деревьев бесшумной тенью, и стала продираться сквозь ветки, чтобы нагнать его. Как всегда, когда она спешила, у нее под ногами затрещали сучья и зашуршали листья.
Браэр повернулся и неодобрительно посмотрел на нее.
Она ответила ему таким же взглядом и задала первый попавшийся вопрос:
– Браэр… а почему эльфы любят магию?
На мгновение ликующая улыбка озарила его лицо, но тут же исчезла, и лицо приняло свое обычное выражение спокойной, открытой заинтересованности. Однако Эл знала, что она точно видела этот восторг, и ее сердце подпрыгнуло от радости. А от последующих слов эльфа оно просто воспарило.
– А вот теперь ты начинаешь думать и задавать правильные вопросы. Теперь можно начать тебя учить. – Он повернулся и продолжил свой путь.
– Начать меня учить? – с негодованием отозвалась Элмара. – Интересно, а как называется то, чем ты занимался все это время?
– Одна большая трата времени, – спокойно ответил эльф, даже не обернувшись, и ее сердце упало с высот.
Подступившие слезы вырвались наружу. Элмара опустилась на колени и заплакала. Она долго горько плакала, одинокая и потерянная, чувствуя себя совершенно ненужной, а когда слезы иссякли, она наконец устало огляделась. Рядом никого не было.
– Браэр! – закричала она. – Браэр! Где ты? – Ее крик вернулся к ней, отразившись эхом от деревьев, но ответа не последовало. Она снова бросилась на землю и зашептала: – Мистра, помоги мне. Мистра… помоги!
Сгущались сумерки. Элмара пугливо озиралась по сторонам. Она находилась в той части леса, где они никогда раньше не бывали.
Вдруг ей очень захотелось вызвать к жизни магический огонь. Подняв вверх пылающую руку, она держала ее как фонарь. Казалось, что деревья вокруг на миг зашелестели и заволновались, но потом наступило напряженное, давящее затишье.
– Браэр, – позвала она в темноту. – Пожалуйста… вернись!
Соседнее дерево, колыхнувшись, наклонилось и сделало шаг вперед. И стало Баэритрином. Вид у него был совсем печальный.
– Простишь меня, Элмара?
Два стремительных шага-скачка, и Элмара, всхлипывая, налетела на него, крепко обхватив руками.
– Где ты ходил? Браэр, что я наделала?
– Я… прости, Госпожа. Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали так жестоко. – Эльф осторожно, но крепко обнял ее, слегка покачивая из стороны в сторону, словно она была маленьким ребенком, которого надо успокоить. С бесконечной нежностью его руки поглаживали ее по длинным спутанным волосам.
Элмара запрокинула голову, слезы блестели у нее на щеках.
– И ты все это время был здесъ!
– Я подумал, что надо дать тебе время поплакать, – тихо произнес эльф. – Неблагодарное дело – держать в себе то, что ты чувствуешь. Более того, время от времени просто необходимо оставаться с жизнью один на один и рассчитывать только на свои силы.
Взяв за плечи, он чуть-чуть осторожно отстранил ее, пока они не оказались лицом друг к другу. С улыбкой Браэр поднял руку… и в ней вдруг возник горшочек, над которым поднималась струйка пара. Божественный аромат приготовленной дичи окутал их обоих.
– Как насчет покушать?
Элмара тихонько засмеялась и кивнула. Браэр взмахнул другой рукой, и в ней из ниоткуда появился серебряный кубок: он торжественно вручил его девушке. Еще величественный взмах руки, и на этот раз появились две богато украшенные вилки и два столовых ножа. Он сделал ей знак сесть.
Элмара открыла, что очень хочет есть. Дичь, приготовленная в грибном соусе, была восхитительна, а кубок оказался полон лучшего мятного вина, невероятно чистого и крепкого. Она с жадностью накинулась на еду. Браэр улыбался и не раз за их трапезу, глядя на нее, покачивал головой.
Когда Эл управилась, по взмаху руки эльфа опять прямо из воздуха появилась чаша с теплой подкисленной водой и красивое полотенце, чтобы девушка могла умыть лицо и руки. Стирая с подбородка жир, она заметила, что его лицо снова стало серьезным.
– Еще раз спрашиваю тебя, Элмара: ты прощаешь меня? Я причинил тебе зло.
– Прощаю… конечно. – Эл протянула свою только что вымытую руку.
Браэр взглянул на ее руку, сжимающую его, а затем снова на нее:
– Я сделал с тобой то, что мы, обитатели этого леса, считаем очень плохим поступком: я недооценил тебя. Я не хотел расстраивать тебя… и тем более сделать тебе еще больнее, оставив наедине с твоим горем. Ты помнишь, о чем мы говорили?
Элмара внимательно посмотрела на него:
– Ты сказал, что только зря потратил то время, что мы вместе, и только сейчас сможешь начать учить меня.
Браэр кивнул:
– А о чем ты спросила, что заставило меня так сказать? Эл наморщила лоб и медленно ответила:
– Я спросила, почему эльфы любят магию. Браэр кивнул:
– Все правильно. – Он взмахнул рукой. Все обеденные принадлежности исчезли, и яркое кольцо голубого магического огня тут же окружило их. Эльф сел скрестив ноги и спросил: – Хочешь поговорить всю ночь напролет?
Эл посерьезнела:
– Конечно… но почему?
– Есть кое-что, что тебе следует знать… и наконец ты готова слушать.
Элмара встретила взгляд его серьезных глаз и подалась вперед.
– Тогда говори, – нетерпеливо прошептала она. Браэр кивнул:
– Отвечу сразу же на один из твоих вопросов: наш народ любит магию, потому что мы любим жизнь, девочка. Магия – это жизненная энергия Фэйруна, собранная в своей первоначальной форме. Ее используют те, кто знает как. Эльфы – а еще живущие под землей гномы – близки к земле… часть ее, привязаны к ней… и в гармонии с ней. Мы не размножаемся более, чем вынесет эта земля, и приспосабливаем наши жизни к тому, что будет полезно для нее. Прости, но люди – другие.
Элмара кивнула и сделала жест, чтобы он продолжал. Браэр заглянул ей в глаза и продолжил:
– Как и орки, люди отлично знают четыре дела: как размножаться слишком быстро, как тащить к себе все, до чего смогут дотянуться, как уничтожить все и вся, что мешает исполнению их прихотей, и как господствовать над тем, что они не могут или им просто лень уничтожить.
Элмара с бледным от напряжения лицом внимательно смотрела на него, но только кивнула и снова сделала ему знак продолжать.
– Я понимаю, что горько услышать такое, – мягко сказал эльф, – но именно таким твой род предстает в наших глазах. Люди очень хотят, чтобы Фэйрун приспосабливался к их желаниям. Когда же мы, да и не только мы, встаем им поперек дороги, они просто убивают нас. Люди смышленые и умные – надо отдать им должное – и, похоже, подхватывают новые веяния чаще и быстрее, чем другие расы… но для нас, для земли, они всего лишь ползучая угроза. Ползучая гниль, которая изводит и лес, и прочие нетронутые части этого королевства… и нас вместе с ними. Ты – первая из твоей расы, кого терпят здесь, в самом сердце этого леса, так долго, и среди моего народа есть такие, кто считает, что надежнее было бы убить тебя, чтобы твое тело стало пищей для деревьев.
Элмара все так же сидела, не сводя с него глаз и не говоря ни слова. Ее глаза казались еще темнее на побледневшем лице.
Браэр едва заметно улыбнулся и добавил:
– Смерть – это цель, к которой стремятся немногие из твоей расы, но она более благородна, чем те, которые люди так настойчиво преследуют.
Судорожно вздохнув, Элмара спросила:
– А почему тогда ты… терпишь меня здесь? Эльф как-то медленно и нерешительно протянул руку, и Элмара с удивлением отметила, что он сжал одну из ее рук совсем так же, как незадолго до этого сделала она.
– Просто из уважения к Госпоже я взялся вести тебя, – сказал он, – и вернуть тебя на те пути, что принесут нам наименьший вред в течение многих и многих последующих лет, если боги пожелают продлить твою жизнь. – Его улыбка стала шире. – Я узнал тебя… и уважаю тебя. Я знаю твою историю, Эльминстер Омар, принц Аталантара. Я знаю, что ты задумал сделать. Из одного благоразумия стоит помочь посвященному в борьбе с нашими наиболее могущественными и ближайшими врагами – Верховными Чародеями. Твой характер, особенно сила воли, которой хватило, чтобы погасить свою ненависть к магии и согласиться служить Госпоже, сохранив здравомыслие и достоинство, когда она без предупреждения превратила тебя в женщину, превратил мою задачу в нечто большее, чем просто долг и благоразумие, – в удовольствие.
Элмара сглотнула, чувствуя, как свежие слезы текут по щекам.
– Т-ты самый добрый и терпеливый из всех, кого я когда-либо встречала, – прошептала она. – Пожалуйста, прости меня за те мои слезы.
Браэр похлопал ее по руке:
– Это была моя вина. Не надо было отвечать на вопрос, который просто взбрел тебе в голову: Мистра сделала тебя девушкой по двум причинам – чтобы спрятать от Верховных Чародеев и чтобы ты научился чувствовать связь между магией, землей и жизнью, женщины более способны к этому, нежели мужчины. Когда-нибудь позже я покажу тебе, как чувствовать и работать с этой связью.
– Ты можешь читать мои мысли? – вскрикнула Эл-мара, резко отшатнувшись от него. – Так почему же тогда, ради всех богов, ты просто не скажешь, что мне надо знать.
Браэр покачал головой:
– Я могу читать мысли, только когда они заряжены сильным чувством и когда я нахожусь очень близко. Более того, очень немногие могут научиться чему-либо по-настоящему, если мгновенно будут получать ответ на каждую праздную мысль. Тогда им вообще не надо будет ни думать, ни запоминать, просто настройся на того, кто будет отвечать и скажет, куда пойти и что сделать, – вот и вся мудрость.
Задумчиво сдвинув брови, Элмара медленно кивнула.
– Пожалуй, ты прав, – тихо сказала она. Браэр кивнул в ответ:
– Я знаю. В этом и заключается проклятие моей расы.
Мгновение Элмара смотрела на него, а потом весело рассмеялась. Борясь с совершенно безудержным приступом смеха, она вдруг остановилась, впервые со дня их знакомства услышав незнакомый глубокий и сдержанный звук…
Эльф Баэритрин тоже смеялся.
* * *
Между деревьями к ним уже подкрадывался рассвет, когда Браэр спросил:– Очень устала? Не будем продолжать? Элмара одеревенела от сидения и покачивалась от усталости, но горячо прошептала:
– Нет! Я должна знать! Продолжай!
Браэр склонил голову, приветствуя ее настойчивость, и произнес:
– Тогда знай: Высокий Лес умирает, мало-помалу, год за годом, под топорами людей и заклинаниями Верховных Чародеев. Они знают нашу силу, но не совсем уверены насчет своей. Чародеи чувствуют, что единственный способ обеспечить свою безопасность в этом королевстве – это уничтожить нас. – Широким жестом он медленно указал рукой на молчаливые деревья вокруг. – Наша сила коренится в смене сезонов. Мы черпаем ее в живучести и выносливости земли, а она не предназначена для сражений и разрушения. Это известно Верховным Чародеям. Они также знают, как заставить нас сражаться такими способами и в таких местах, где они наверняка победят, поэтому мы часто не осмеливаемся сопротивляться в открытую… и это им тоже известно. Я потерял многих друзей, кто так и не сумел признать, что сила Верховных Чародеев не уступает нашей, а иногда и превосходит ее. – Вздохнув, Браэр продолжил: – Что же касается тебя и таких, как ты, мы можем помочь вам в борьбе против Верховных Чародеев… и мы хотим помочь. Пока вы уважаете землю и живете с этим почтением в сердцах, наши пути не расходятся, а значит, и враг у нас общий. Когда вам понадобится помощь в битве против Верховных Чародеев и вы позовете нас, мы обязательно придем. В этом мы клянемся.
В следующий миг полдюжины деревьев вокруг превратились в эльфов и шагнули вперед. Его слова эхом подхватил мощный хор:
– В этом мы клянемся.
Элмара, заглянув в строгие глаза эльфов, в волнении склонила голову:
– И я в свою очередь клянусь ничего не делать во зло тебе и этой земле. Только, пожалуйста, научи меня, как этого достичь.
Эльфы поклонились в ответ и снова растворились в лесу.
Эл снова сглотнула:
– Они всегда здесь как деревья, то есть, я хочу сказать, вокруг нас?
Браэр улыбнулся:
– Нет. Так получилось, что ты остановилась поплакать в особом месте.
Эл негодующе взглянула на эльфа, но тут же улыбнулась. Она устало тряхнула головой:
– Для меня это большая честь… и, кажется, теперь я достаточно понимаю твой народ, чтобы не ломиться как попало через лес. – Она беспомощно зевнула и добавила: – К тому же, по-моему, я более чем готова теперь поспать. Обещай показать мне – когда-нибудь в будущем – особо важные и сильные заклинания.
Баэритрин улыбнулся:
– Обещаю.
Эльф протянул руку и погладил ее по щеке. Едва его чары погрузили ее в сон, он подхватил девушку за плечи и нежно опустил на покрытую мхом землю.
Затем он устроился рядом с ней и снова погладил ее по щеке. За то малое время, что ей осталось провести в лесу, он будет очень заботливо опекать это оружие против Верховных Чародеев. Более того, он будет заботливо оберегать этого драгоценного друга.
Глава Десятая
Путь Мага
Путь мага – мрачный и одинокий. Вот почему так много чародеев рано познает мрак могилы… или позднее – бесконечные сумерки бессмертия. Эти блестящие перспективы и объясняют, почему такая толпа народа идет по этому пути.
Джалнвар Трапп. Последние Сказания СевераГод Разведенных Щитов
Пламя взвилось над скалами там, где только что ничего не было. Элмара затаила дыхание. – Мистра? – спросила она, и на миг ей показалось, что пламя, откликнувшись, стало ярче, но затем оно угасло совсем и больше не было никакого ответа. Элмара вздохнула и опустилась на колени около озерца. – Я так надеялась на что-нибудь большее.