Страница:
Улыбка Джавала угасла, и он медленно кивнул:
– Ты, как всегда, прав, Сар.
В ответ Саргет только усмехнулся и протянул руки к теплу разгорающегося костра. Наемники из приграничной крепости Хелдретс Хорн ходили в деревню прикупить благосклонности местных красоток, еще когда этот замок только-только был построен. Уже раз двенадцать наступало лето с тех пор, как девушки превратили старую ферму в публичный дом и, кроме того, продавали там своим гостям вино. Разбойники убили не так уж и мало пьяных солдат, возвращавшихся в одиночку назад в замок.
– Да уж, лучше оставим этих сластолюбцев в покое и поймаем их весной.
Голос чародея был холодным – холоднее, чем ледяные зубцы замковой стены, на которой они стояли, глядя на скованный льдом Ручей Единорога. Начальник гарнизона крепости Сарн-Торель развел сильными волосатыми руками и беспомощно произнес:
– Нисколько, повелитель. Именно поэтому я и не осмеливаюсь посылать больше солдат – каждый, кто едет отсюда на восток, отправляется на верную смерть, и это все знают. Еще чуть-чуть, и начнется открытое неповиновение… к тому же у меня есть приказ, чтобы солдаты не покидали замок. Если купцы так глупы, чтобы ездить из королевства в королевство по глубокому снегу, то пусть сами и позаботятся о своих шкурах, а разбойники пусть замерзают в этих своих горах, и нечего пачкать о них мечи.
Теперь взгляд чародея стал еще холоднее, чем до этого звучал его голос.
Начальник гарнизона внутренне съежился и крепко сжал ближайший к нему зубец крепостной стены, чтобы не отступить на шаг-другой и тем самым не обнаружить свой страх. Он сосредоточенно разглядывал заиндевелый мох, пробивавшийся в трещинках и выбоинах в камне, и страстно желал оказаться сейчас где угодно, только не здесь. Там, где потеплее и где никто и никогда не слышал о чародеях.
– Я молчу о том, что король прямо спросил, знаешь ли ты, в чем заключаются твои обязанности, хотя теперь ему, несомненно, будет чрезвычайно интересно узнать, насколько… скажем так, творчески… твое представление соотносится с его собственным. – Теперь голос чародея вкрадчиво струился.
Начальник гарнизона заставил себя повернуться и посмотреть прямо в темные глаза, сверкающие угрозой.
– Так, значит, ты желаешь, повелитель, – спросил он таким тоном, чтобы чародей понял, что он, начальник гарнизона замка, считает, что король больше разбирается в военных делах, чем все его напыщенные чародеи, и поймет его осмотрительность, – чтобы я послал еще воинов в Отрожье?
Какое-то время колдун раздумывал, затем также тихо, как и прежде, спросил:
– А что ты можешь предложить? Скажи, и, возможно, мы сумеем прийти к согласию.
Начальник гарнизона сделал глубокий вдох и пристально посмотрел в темные беспощадные глаза:
– Пошли в Отрожье чародеев на санях, да хоть даже учеников, но чтобы командовал ими кто-нибудь из опытных. Двадцать солдат – это все, что я могу дать, – проводят их верхом до Хорна, а оттуда будут действовать по обстановке. Пусть чародеи выследят этих разбойников при помощи магии и уничтожат их.
Бесконечно долго тянулось мгновение, пока они смотрели друг другу в глаза. Наконец Верховный Чародей Кадельн Олотстар медленно улыбнулся – совсем чуть-чуть. Начальник гарнизона даже не был уверен, знает ли вообще чародей, что улыбнулся.
– Неплохо, весьма неплохо. Я знал, что на этот раз мы сможем договориться. – Он взглянул на север, вдаль за укутанные снегом домики за рекой, и прибавил: – Надеюсь, что подходящие сани найдутся достаточно быстро и нам не придется ждать до весны, когда они будут готовы.
Начальник гарнизона указал вниз за зубцы крепостной стены:
– Видишь вон там бревна? К вечеру освободим одни из саней, а к утру успеем приспособить к ним пару навесов, какие ставят над колодцами.
Чародей едва заметно улыбнулся, словно змея, созерцающая свою жертву, у которой нет сил ускользнуть.
– Так, значит, утром пускай и отправляются. Можешь взять двенадцать магов, командовать будет Верховный Чародей Ландорл Валадарм.
Начальник гарнизона замка кивнул в ответ. Интересно, этот Ландорл – болван-неумеха или же просто заслужил немилость Кадельна? Хорошо бы второе. Тогда он, по крайней мере, может пригодиться, если проклятые богами разбойники нападут на сани.
Двое людей, разговаривавших на крепостной стене, холодно улыбнулись друг другу, а затем, повернувшись, медленно пошли в разные стороны, всем своим видом выказывая наигранное безразличие. Каждый их шаг объявлял миру, что они очень сильные, свободные от всякого страха люди.
Крепостные стены Сарн-Торель стояли неподвижные, безмолвные и безучастные, какими они останутся и тогда, когда прах этих людей будет лежать в могилах. Да, надо приложить немало усилий, чтобы произвести впечатление на стену замка.
– Облава! Нашли наш лаз… убили Аргхелина, а может, и еще кого. Несколько солдат побежали обратно, чтобы рассказать, где мы скрываемся!
По всей пещере послышались проклятия. Люди с криками поднимались на ноги.
– Арбалеты и мечи со мной! Все, кроме Мори! Мальчишки и раненые охраняют светящуюся пещеру… Все остальные со мной, немедленно!
Пока они бежали, задевая в спешке невидимые в темноте камни и чертыхаясь на ходу, Саргет прибавил:
– Бререст! Эладар! Постарайтесь не ввязываться в бой, а бегите за солдатами, что отправились к чародеям. Вы – самые быстроногие из всех взрослых, кто здесь есть, и умеете успешно орудовать клинком. Наемников надо прикончить, или эта участь постигнет нас.
– Понятно.
Тяжело дыша от быстрого бега, Эльминстер и Бререст вместе со всеми выбежали на площадку у входа в Пещеру Ветров. Просвистев мимо, о скалу ударилась стрела, чуть не задев голову Саргета. Вторая стрела пролетела совсем далеко. Эльминстер, остановившись за огромным, покрытым снежной шапкой валуном, увидел, как третья стрела попала Саргету прямо в глаз: он отлетел к стене, словно мешок с костями, и, подергиваясь, сполз на каменный пол.
Эльминстер положил рядом с собой в снег кинжал, подхватил выпавший из рук Саргета старенький арбалет и, склонившись над ним, стал заряжать оружие. В проходе завывал ветер, мимо бежали разбойники, тоже вооруженные арбалетами. Они прицеливались, стреляли, и крики подсказывали Элу, что некоторые из их стрел находили свои цели.
Наконец арбалет был заряжен.
– Темпус, помоги мне не промазать, – пробормотал Эльминстер и уколол кинжалом палец, чтобы скрепить кровью свою молитву к богу войны. Затем, отложив приготовленный арбалет, он снял шлем и махнул им над валуном.
Тут же просвистела стрела. Эльминстер подхватил арбалет и на миг высунулся из-за валуна. Как он и ожидал, наемник поднялся во весь рост, чтобы посмотреть, как умрет его жертва. Прекрасная возможность выстрелить ему прямо в лицо, не задев кучку сражающихся, в которой тесно переплелись отбивающиеся разбойники и хладнокровно убивающие их наемники.
Эл тщательно прицелился… и промахнулся. Выругавшись, он отскочил назад, но Бререст с заряженным арбалетом уже был впереди, и его меткий выстрел попал в цель.
Наемник уже начал поворачиваться в поисках укрытия. Стрела попала ему в лицо, голова задергалась, он пошатнулся и упал.
Эльминстер бросил арбалет, подобрал кинжал и побежал, уворачиваясь от ударов отчаянно сражающихся людей. Всего несколько шагов оставалось ему до ближайшей скалы, достаточно большой, чтобы за ней можно было укрыться, но тут из-за соседнего валуна поднялся еще один наемник с заряженным арбалетом в руках, нацеленным в самую гущу перед входом в пещеру. Увидев Эльминстера, он поспешно качнул арбалет в его сторону. Промазать он просто не мог.
В отчаянии Эл замер на месте, а затем, бросившись в сторону, нырнул в самый глубокий сугроб. Он неловко приземлился, поскользнувшись на невидимой гладкой скале и ожидая, что в любой момент его может настигнуть перст смерти.
Но ничего не произошло. Эл отер с лица снег и поднял глаза.
Стрела Бререста или другого разбойника метко попала в цель. Издавая стоны, наемник со стрелой в плече извивался на валуне. Оружие выпало из его рук.
– Благодарю, о Темпус, – с чувством прошептал Эльминстер. Пробежав еще пару шагов, он перепрыгнул вперед ногами первый валун, так чтобы сокрушить любого, кто бы там за ним не оказался.
За камнем, стоя на коленях, притаился наемник, старавшийся справиться с налетающими порывами ветра. От удара он, как тряпичная кукла, повалился на землю. В следующий миг Эл полоснул солдата кинжалом по горлу.
– За Элтрина, принца Аталантара! – прошептал он и почувствовал, как на глаза навернулись слезы, когда в памяти возникло лицо отца.
«Не сейчас», – с отчаянием сказал он себе и побежал к следующему валуну. Заметив его, раненый наемник со стоном попытался отползти в сторону. Эльминстер добил его кинжалом, прохрипев: «За Амритейл, его принцессу!» Подобрав с земли заряженный арбалет, он выстрелил в другого солдата, который только что с копьем в руке поднялся из своего укрытия. Еще одного наемника впереди разбойничья стрела ранила в руку, и тот, всхлипывая, привалился к скале.
Теперь позади, у пещеры, не было слышно лязга оружия. Эл рискнул оглянуться назад и увидел только мертвые тела. Груды их лежали у входа в пещеру… а всего лишь в нескольких шагах от него упал Бререст – его руки навсегда сжали торчащую из сердца стрелу.
О боги! Саргет и Бререст… и все остальные, если убежавшим наемникам удалось добраться до чародеев.
А сколько солдат было? Четверо точно мертвы, подумал Эльминстер, низко пригибаясь на бегу, и все те, что у пещеры. Град свистящих по ущелью стрел прекратился, но все ли были мертвы?
Нет, тот раненый наемник и, может, еще двое где-нибудь впереди в скалах. Получается, что в облаве участвуют по крайней мере два дозорных отряда, а может, и все три, если считать с теми, кто побежал к чародеям. И если он надеется поймать их, то придется поискать, где наемники оставили лошадей, и… ну конечно! – обнаружит там хотя бы еще двоих солдат.
Подобрав на ходу четыре кинжала и копье, Эльминстер ползком, не высовываясь, обогнул валун. Разбойничья стрела из пещеры просвистела мимо, чуть не задев его. Юноша вздохнул и пополз по снегу дальше.
Он почти добрался до раненого наемника, но тут другой солдат поднялся из-за скалы и навел свой арбалет на вход в пещеру. Эльминстер метнул копье. Солдат заметил его, когда оно уже было в воздухе.
У наемника не было времени переменить цель. Его арбалет выстрелил в сторону ущелья, не причинив никому вреда, а копье, ударив в грудь, сбило его со скалы, отбросив назад так, что он упал в снег и забился в агонии.
Эльминстер бросился на этого наемника и вонзил кинжал в его окровавленную грудь. «За Элтрина, принца Аталантара!» – прорычал он, добивая солдата, который только и успел что бросить на юношу испуганный взгляд, прежде чем свет померк в его глазах.
Эльминстер рывком откатился в сторону. Стрелы и копья с обоих концов ущелья встретились в воздухе как раз над убитым воином, в том самом месте, где он только что стоял на коленях. Подобравшись ползком по снегу, Эльминстер убил человека, который все еще сжимал свою истекающую кровью руку. «За маму мою, Амритейл!»
Тяжело дыша, он подобрал арбалет убитого и нырнул за скалу, чтобы перевести дыхание и перезарядить оружие. Теперь голенища его сапог щетинились запасными кинжалами, а вскоре и арбалет был готов. Держа палец на спусковом крючке, Эл направился к последней скале, низко пригибаясь к земле.
У скалы никого не было. Эльминстер застыл на миг, а затем упал на колени в снег. Еще одна разбойничья стрела прожужжала мимо и ткнулась в снег где-то дальше по ущелью. Эл взглянул ей вслед, а затем – вверх. Можно вскарабкаться на каменный выступ и посмотреть оттуда, куда ушли разбойники. Снегопад прекратился, и ветер утих, оставив горы вокруг белыми и ровными под покровом свежего снега.
Конечно, пока он будет карабкаться вверх, то окажется на виду, но, с другой стороны, Тиш всегда чуть-чуть приправляет опасностью жизнь каждого человека.
Эльминстер со вздохом вынул стрелу из арбалета и засунул ее за голенище сапога. Закинув арбалет за спину, он полез вверх по склону. Он поднялся совсем невысоко, как в снег совсем рядом с его головой – не дальше, чем на ширину ладони, – воткнулась стрела. Эл вырвал ее, оттолкнулся от заснеженной скалы и побитой морозом травы и соскользнул вниз по склону, притворяясь мертвым. Стрела оставалась у него в руке, когда он ничком упал в снег, стараясь уберечь оружие.
На миг на глаза навернулись слезы, но нос вроде был цел. Моргая и выплевывая снег, Эльминстер высвободил из-за спины, к счастью, непострадавший арбалет и с громким стоном, чтобы не были слышны другие звуки, зарядил его.
Наемник с арбалетом наперевес поднялся из заснеженной чащи неподалеку, выглядывая человека, в которого он только что попал. Увидев друг друга, он и Эльминстер одновременно выстрелили. И оба промахнулись. Когда стрела пропела мимо него, Эльминстер вскочил на нога, – неужели он вечно будет бежать по этому ущелью, задыхаясь и поскальзываясь на бегу? – выхватил из-за голенища пару кинжалов и что есть силы понесся к чаще. Он боялся, что у солдата есть еще один арбалет.
И не ошибся. С победоносной улыбкой наемник снова поднялся… Эл метнул в него кинжал. От ужаса улыбка тут же угасла, и противник поспешно выстрелил.
И все-таки Эльминстера зацепило, хотя он отчаянно пытался увернуться. Падая, он выставил кинжал. Посыпались искры, лязгнул металл, кинжал сильно отбило в сторону, и стрела обожгла Эла, задев подбородок.
Голова юноши резко дернулась назад, он взревел от боли и упал на колени. За спиной захрустел снег. Рыча от боли и тряся головой, чтобы немного прояснить путающиеся мысли, Эльминстер обернулся к подбегающему солдату. Наемник был уже совсем рядом и даже занес меч для смертельного удара, когда Эльминстер метнул другой кинжал прямо ему в лицо.
Не причинив вреда, кинжал чиркнул по прикрывающей нос пластине шлема, солдат покачнулся, Эл успел увернуться, и удар меча пришелся по заснеженной земле, прорубив ее до самой скалы под ней.
Воин взревел и всей тяжестью упал на левую руку Эльминстера.
Юноша закричал. О боги, какая болъ\ Наемник навалился на его руку, суча ногами по снегу, чтобы найти точку опоры. Эльминстер всхлипнул, мир вокруг него стал желто-зеленым и поплыл перед глазами. Свободной рукой он дотянулся до пояса. Пусто! Обдавая горячим дыханием, солдат уже разворачивался лицом к нему, чтобы снова обрушить свой смертоносный клинок. Его вес до боли вдавил в грудь Эла спрятанный под одеждой обломок Меча Льва.
В отчаянии Эльминстер рванул ворот куртки. Пальцы нащупали рукоять меча. Долгими ночами в свою первую зиму в горах он обтачивал этот обломок, пока его неровные края и острие не стали острыми. Но как бы там ни было, этот клинок был не длиннее кисти его руки, что и спасло сейчас Эла. Когда лицо наемника оказалось всего в нескольких дюймах от его лица, а рука с мечом взметнулась для решающего удара вверх, Эльминстер ткнул Мечом Льва прямо в глаз врага. «За Элтрина, принца Аталантара!» – прошипел он и, когда на него брызнула горячая кровь, почувствовал, что погружается в красную влажную темноту…
Ах, вот как! Эльминстер мысленно толкнул, и белое сияние поблекло. Он почувствовал, что немного устал, но боль ослабла… еще толчок, и еще большая слабость, но на этот раз боль почти полностью исчезла.
Хорошо. Итак, он умеет вытеснять боль. Но может ли он действительно лечить себя? Эльминстер сосредоточился… и вдруг вся боль опять нахлынула на него. Он почувствовал, что его липкое от пота тело лежит на твердой, холодной земле. Из мира шепчущих голосов он всплывал все выше и выше и наконец вырвался на свет…
Над головой – безоблачное голубое небо. Лежать, распластавшись на спине, на заснеженной скале было больно, жестко и холодно. Собравшись с силами, он перекатился на бок и осмотрелся. Никого… Хорошо, так как в голове опять все поплыло, мысли отяжелели и стали наплывать одна на другую, спутываясь в клубок. Эльминстеру пришлось снова откинуться на спину, чтобы перевести дух. Со всех сторон, предъявляя на него свои права, опять надвигалась темнота… пусть, его голова была еще так тяжела…
Около него лежал мертвый наемник с торчащим из глаза Мечом Льва. Эльминстер поморщился от вида убитого, но взялся за рукоять и, отвернувшись, выдернул клинок. Вытерев его о снег, юноша, прищурившись, посмотрел на тускнеющее небо, покрытое тяжелыми тучами, – теперь в последних отблесках угасающего дня оно стало свинцово-серым, – и поднялся на ноги. Если он хочет жить дальше, дело надо довести до конца.
В теле чувствовалась слабость, ноги и руки еще плохо слушались. На открытой площадке перед входом в Пещеру Ветров лежала ощетинившаяся стрелами груда мертвых тел, по крайней мере восьмерых наемников и в два раза больше – его товарищей. Стервятники уже кружили в небе, а скоро появятся и волки. К счастью, здесь у них будет достаточно поживы, и вряд ли они сунутся в сами пещеры, проход в которые защищали раненые и мальчишки – защищали до тех пор, пока солдаты не вернутся со свежими силами и не порубят и их. Эх, прикончить бы ему побольше этих наемников, чтобы хоть этих людей уберечь… и при одной только мысли, что опять придется убивать, к горлу подкатила тошнота. Эл обессиленно усмехнулся, когда, бредя по ущелью, понял, что старается отводить глаза от раскинувшихся мертвых тел, мимо которых он проходил. Что за бравый разбойник!
У выхода из ущелья снег был плотно утоптан копытами. Скорее всего те, кто присматривал здесь за лошадьми, бросили своих товарищей, оставив их на верную смерть. Плечи Эльминстера поникли. У него не было никакой надежды догнать всадников пешком по такому глубокому снегу. Он и те, кто еще жив в пещерах, обречены… хотя можно собрать все, какие он найдет, арбалеты, мечи, кинжалы, отнести их к последним защитникам, которые ждут там, в темноте переходов, и превратить пещеры в смертоносную ловушку для солдат. И все-таки кто-то должен остаться в живых, чтобы показать это убежище будущим разбойникам, а, кроме того, что если наемники начнут бой с того, что забросают пещеры огненными шарами? Нет, так не пойдет.
Эльминстер тяжело опустился на валун, чтобы все хорошенько обдумать. И это спасло ему жизнь: стрела, прожужжав над головой, исчезла в ближайшем сугробе. Самый юный принц Аталантара – возможно, последний принц Аталантара – поспешно нырнул в снег и неуклюже пополз к ближайшей скале. Из-под ее прикрытия он посмотрел в ту сторону, откуда прилетела стрела.
Все понятно. Высоко на уступе у гребня горы, просматривая все ущелье внизу, находился еще один наемник. Его оставили следить, чтобы разбойники не ушли, или, если они выберутся из пещер все одновременно, выследить, куда они направятся. Теперь ясно, почему так много разбойников у входа убиты именно арбалетными стрелами!
Эльминстер вздохнул. Он тоже кое-что понимал в войне в лесу. Скорее всего лошадь этого наемника где-то внизу, недалеко от него, наверное за перевалом. Если бы ему только добраться до этой лошади и вовремя ускакать, так чтобы арбалетчик не смог достать его…
М-да, размечтался… Эльминстер нахмурился и попробовал вспомнить, куда упали стрелы. Тот последний наемник, который чуть не убил его… да! У него было три стрелы, и он выпустил их все вон туда, в чащу! Вздохнув, Эл снова пополз по снегу. Мимо просвистела еще одна стрела, совсем близко, но хотелось бы верить, что на еще один выстрел времени не останется.
«Темпус и Тиш, помогите мне! Мне так нужна ваша помощь!» – бормотал Эльминстер, поспешно продвигаясь в холодном пушистом снегу. Он уже был в самой чаще и полз, пригибаясь как можно ниже, когда третья стрела стряхнула снег со стволов вокруг него, треснула, ударившись о молодое деревце, и, сломанная, упала в снег чуть левее него. Как отличалось это сражение от тех, о которых поется в песнях странствующих менестрелей!
С такими мыслями он добрался до первых двух арбалетов, лежащих глубоко в снегу. Они отсырели, но, если боги улыбнутся, стрелять еще можно. А потом они наверняка рассохнутся. Колчан и рассыпавшиеся из него стрелы лежали тут же рядом.
Эльминстер неторопливо натянул тетиву. С гребня горы донесся слабый щелчок – Эльминстер догадался, что лучник проделал то же самое. Третий лук валялся в нескольких шагах от бурелома. У Эльминстера не хватило духа высунуться и взять его. Когда оба арбалета были готовы, Эльминстер пополз по снегу в обход бурелома.
Стрела стряхнула снег с дерева у него за спиной. Эльминстер слабо улыбнулся и прополз вперед еще на шаг. Наемник только что исчез из виду, чтобы приготовиться ко второму выстрелу. Эльминстер поднял арбалет, отложив другой в сторону, и прицелился туда, где должен был появиться противник.
Едва заметив движение, он выстрелил.
Тиш была на его стороне. Человек поднялся как раз на пути стрелы и, испуганно вскрикнув, вскинул руки. Выпавший из рук арбалет ударился о скалу и кувырком полетел вниз по заснеженному склону ущелья. В следующее мгновение тело стрелка с глухим ударом последовало за ним.
Эльминстер разрядил второй арбалет, выстрелив в пустоту, и, подхватив все три арбалета и колчан, поспешил перебраться на ту сторону горы.
Боги были милостивы к нему сегодня: лошадь – одна и без охраны – действительно оказалась там, где он и предполагал! Через пару мгновений, наскоро приторочив свое оружие, Эл вскочил в седло и пустил лошадь по следу ускакавших наемников. Она пошла довольно резво, но временами копыта поскальзывались и оступались в снегу, и шаг получался немного быстрее, чем рысь, но медленнее, чем галоп. Следы на снегу виднелись отчетливо, и было нетрудно разобраться, куда они вели. Эльминстер пришпорил лошадь. До Хелдретс Хорн надо добраться раньше, чем какой-нибудь чародей увидит его в свой магический кристалл и нашлет на него смерть.
Вскоре Эльминстер уже несся во весь опор, арбалеты немилосердно бились о спину, а изо рта валил пар, так что в сумерках за его спиной стелилось белое облачко. Ночь быстро опускалась на горы. У него должно все получиться. Жизнь защитников Беззаконного Замка теперь зависела только от него.
Пока он был в пути, ему вдруг вспомнилось, что отец говорил ему об обязанностях каждого человека в королевстве – от короля до крестьянина. Эльминстер улыбнулся. Если бы тогда Элтрин поподробнее остановился на обязанностях короля или принца, нежели крестьянина или мельника, Эльминстер, наверное, подумал бы, что так и надо, – ведь у короля по сравнению со всеми другими и обязанности были гораздо важнее, и власти больше, и ответственности – тоже. А ведь тогда ему и в голову не приходило, что он – принц, вернее, окажется таковым после смерти Элтрина. Сейчас он отчетливо вспомнил слова отца: «Первая обязанность короля – заботиться о своих подданных. Их жизни в его руках, и все, что он делает, должно делаться во имя их самого светлого и надежного будущего. Все зависят от него, и все пропадут, если он будет пренебрегать своими обязанностями или править своевольно или жестоко. Ему должны повиноваться, это так, но сначала надо заслужить эту верность. Некоторые короли так никогда и не усвоят этот урок. А кто такие принцы, как не своевольные мальчишки, которые учатся, чтобы в будущем стать королями».
– Неужели это все правда, отец? – спросил Эльминстер, обращаясь к свистящему мимо ветру, с каждым мгновением приближаясь к Хорну. Ветер ничего не ответил.
Глава Третья
По крайней мере Тиш услышала его молитвы. Когда след наемников привел Эльминстера в окутанную сумерками долину, он наконец заметил их. Следы на снегу ясно говорили, что здесь они встретились с другим дозорным отрядом, вместо того чтобы направиться в замок, до которого было еще скакать и скакать. Скоро здесь, в горах, их настигнет ночь, и они остановились, чтобы разбить лагерь.
– Благодарю, Тиш, – бросил ветру Эл и натянул поводья, чтобы его уставшая лошадь остановилась. Все его враги собрались вместе и вскоре остановятся в пределах досягаемости.
Из всех подарков Госпожи Удачи этот был самым обоюдоострым. Все, что ему надо сделать, – это убить пятерых наемников, ускакавших из Беззаконного Замка, и всех остальных, с кем они здесь встретились. На миг Эльминстер пожалел, что он не силен в магии, а то не успел бы и глазом моргнуть, как все в лагере были бы мертвы. Всего и дел-то – прокричи в их сторону пару заклинаний или прилети на драконе и смешай всех с землей, все вокруг пожги и разметай.
– Ты, как всегда, прав, Сар.
В ответ Саргет только усмехнулся и протянул руки к теплу разгорающегося костра. Наемники из приграничной крепости Хелдретс Хорн ходили в деревню прикупить благосклонности местных красоток, еще когда этот замок только-только был построен. Уже раз двенадцать наступало лето с тех пор, как девушки превратили старую ферму в публичный дом и, кроме того, продавали там своим гостям вино. Разбойники убили не так уж и мало пьяных солдат, возвращавшихся в одиночку назад в замок.
– Да уж, лучше оставим этих сластолюбцев в покое и поймаем их весной.
* * *
– И позволим им убивать и грабить до самой весны? А сколько еще наших воинов ты собираешься потерять?Голос чародея был холодным – холоднее, чем ледяные зубцы замковой стены, на которой они стояли, глядя на скованный льдом Ручей Единорога. Начальник гарнизона крепости Сарн-Торель развел сильными волосатыми руками и беспомощно произнес:
– Нисколько, повелитель. Именно поэтому я и не осмеливаюсь посылать больше солдат – каждый, кто едет отсюда на восток, отправляется на верную смерть, и это все знают. Еще чуть-чуть, и начнется открытое неповиновение… к тому же у меня есть приказ, чтобы солдаты не покидали замок. Если купцы так глупы, чтобы ездить из королевства в королевство по глубокому снегу, то пусть сами и позаботятся о своих шкурах, а разбойники пусть замерзают в этих своих горах, и нечего пачкать о них мечи.
Теперь взгляд чародея стал еще холоднее, чем до этого звучал его голос.
Начальник гарнизона внутренне съежился и крепко сжал ближайший к нему зубец крепостной стены, чтобы не отступить на шаг-другой и тем самым не обнаружить свой страх. Он сосредоточенно разглядывал заиндевелый мох, пробивавшийся в трещинках и выбоинах в камне, и страстно желал оказаться сейчас где угодно, только не здесь. Там, где потеплее и где никто и никогда не слышал о чародеях.
– Я молчу о том, что король прямо спросил, знаешь ли ты, в чем заключаются твои обязанности, хотя теперь ему, несомненно, будет чрезвычайно интересно узнать, насколько… скажем так, творчески… твое представление соотносится с его собственным. – Теперь голос чародея вкрадчиво струился.
Начальник гарнизона заставил себя повернуться и посмотреть прямо в темные глаза, сверкающие угрозой.
– Так, значит, ты желаешь, повелитель, – спросил он таким тоном, чтобы чародей понял, что он, начальник гарнизона замка, считает, что король больше разбирается в военных делах, чем все его напыщенные чародеи, и поймет его осмотрительность, – чтобы я послал еще воинов в Отрожье?
Какое-то время колдун раздумывал, затем также тихо, как и прежде, спросил:
– А что ты можешь предложить? Скажи, и, возможно, мы сумеем прийти к согласию.
Начальник гарнизона сделал глубокий вдох и пристально посмотрел в темные беспощадные глаза:
– Пошли в Отрожье чародеев на санях, да хоть даже учеников, но чтобы командовал ими кто-нибудь из опытных. Двадцать солдат – это все, что я могу дать, – проводят их верхом до Хорна, а оттуда будут действовать по обстановке. Пусть чародеи выследят этих разбойников при помощи магии и уничтожат их.
Бесконечно долго тянулось мгновение, пока они смотрели друг другу в глаза. Наконец Верховный Чародей Кадельн Олотстар медленно улыбнулся – совсем чуть-чуть. Начальник гарнизона даже не был уверен, знает ли вообще чародей, что улыбнулся.
– Неплохо, весьма неплохо. Я знал, что на этот раз мы сможем договориться. – Он взглянул на север, вдаль за укутанные снегом домики за рекой, и прибавил: – Надеюсь, что подходящие сани найдутся достаточно быстро и нам не придется ждать до весны, когда они будут готовы.
Начальник гарнизона указал вниз за зубцы крепостной стены:
– Видишь вон там бревна? К вечеру освободим одни из саней, а к утру успеем приспособить к ним пару навесов, какие ставят над колодцами.
Чародей едва заметно улыбнулся, словно змея, созерцающая свою жертву, у которой нет сил ускользнуть.
– Так, значит, утром пускай и отправляются. Можешь взять двенадцать магов, командовать будет Верховный Чародей Ландорл Валадарм.
Начальник гарнизона замка кивнул в ответ. Интересно, этот Ландорл – болван-неумеха или же просто заслужил немилость Кадельна? Хорошо бы второе. Тогда он, по крайней мере, может пригодиться, если проклятые богами разбойники нападут на сани.
Двое людей, разговаривавших на крепостной стене, холодно улыбнулись друг другу, а затем, повернувшись, медленно пошли в разные стороны, всем своим видом выказывая наигранное безразличие. Каждый их шаг объявлял миру, что они очень сильные, свободные от всякого страха люди.
Крепостные стены Сарн-Торель стояли неподвижные, безмолвные и безучастные, какими они останутся и тогда, когда прах этих людей будет лежать в могилах. Да, надо приложить немало усилий, чтобы произвести впечатление на стену замка.
* * *
Эльминстер счастливо дул на обожженные пальцы, слизывая оставшиеся кусочки конины, когда один из дозорных ворвался в пещеру и, задыхаясь от быстрого бега, выдохнул:– Облава! Нашли наш лаз… убили Аргхелина, а может, и еще кого. Несколько солдат побежали обратно, чтобы рассказать, где мы скрываемся!
По всей пещере послышались проклятия. Люди с криками поднимались на ноги.
– Арбалеты и мечи со мной! Все, кроме Мори! Мальчишки и раненые охраняют светящуюся пещеру… Все остальные со мной, немедленно!
Пока они бежали, задевая в спешке невидимые в темноте камни и чертыхаясь на ходу, Саргет прибавил:
– Бререст! Эладар! Постарайтесь не ввязываться в бой, а бегите за солдатами, что отправились к чародеям. Вы – самые быстроногие из всех взрослых, кто здесь есть, и умеете успешно орудовать клинком. Наемников надо прикончить, или эта участь постигнет нас.
– Понятно.
Тяжело дыша от быстрого бега, Эльминстер и Бререст вместе со всеми выбежали на площадку у входа в Пещеру Ветров. Просвистев мимо, о скалу ударилась стрела, чуть не задев голову Саргета. Вторая стрела пролетела совсем далеко. Эльминстер, остановившись за огромным, покрытым снежной шапкой валуном, увидел, как третья стрела попала Саргету прямо в глаз: он отлетел к стене, словно мешок с костями, и, подергиваясь, сполз на каменный пол.
Эльминстер положил рядом с собой в снег кинжал, подхватил выпавший из рук Саргета старенький арбалет и, склонившись над ним, стал заряжать оружие. В проходе завывал ветер, мимо бежали разбойники, тоже вооруженные арбалетами. Они прицеливались, стреляли, и крики подсказывали Элу, что некоторые из их стрел находили свои цели.
Наконец арбалет был заряжен.
– Темпус, помоги мне не промазать, – пробормотал Эльминстер и уколол кинжалом палец, чтобы скрепить кровью свою молитву к богу войны. Затем, отложив приготовленный арбалет, он снял шлем и махнул им над валуном.
Тут же просвистела стрела. Эльминстер подхватил арбалет и на миг высунулся из-за валуна. Как он и ожидал, наемник поднялся во весь рост, чтобы посмотреть, как умрет его жертва. Прекрасная возможность выстрелить ему прямо в лицо, не задев кучку сражающихся, в которой тесно переплелись отбивающиеся разбойники и хладнокровно убивающие их наемники.
Эл тщательно прицелился… и промахнулся. Выругавшись, он отскочил назад, но Бререст с заряженным арбалетом уже был впереди, и его меткий выстрел попал в цель.
Наемник уже начал поворачиваться в поисках укрытия. Стрела попала ему в лицо, голова задергалась, он пошатнулся и упал.
Эльминстер бросил арбалет, подобрал кинжал и побежал, уворачиваясь от ударов отчаянно сражающихся людей. Всего несколько шагов оставалось ему до ближайшей скалы, достаточно большой, чтобы за ней можно было укрыться, но тут из-за соседнего валуна поднялся еще один наемник с заряженным арбалетом в руках, нацеленным в самую гущу перед входом в пещеру. Увидев Эльминстера, он поспешно качнул арбалет в его сторону. Промазать он просто не мог.
В отчаянии Эл замер на месте, а затем, бросившись в сторону, нырнул в самый глубокий сугроб. Он неловко приземлился, поскользнувшись на невидимой гладкой скале и ожидая, что в любой момент его может настигнуть перст смерти.
Но ничего не произошло. Эл отер с лица снег и поднял глаза.
Стрела Бререста или другого разбойника метко попала в цель. Издавая стоны, наемник со стрелой в плече извивался на валуне. Оружие выпало из его рук.
– Благодарю, о Темпус, – с чувством прошептал Эльминстер. Пробежав еще пару шагов, он перепрыгнул вперед ногами первый валун, так чтобы сокрушить любого, кто бы там за ним не оказался.
За камнем, стоя на коленях, притаился наемник, старавшийся справиться с налетающими порывами ветра. От удара он, как тряпичная кукла, повалился на землю. В следующий миг Эл полоснул солдата кинжалом по горлу.
– За Элтрина, принца Аталантара! – прошептал он и почувствовал, как на глаза навернулись слезы, когда в памяти возникло лицо отца.
«Не сейчас», – с отчаянием сказал он себе и побежал к следующему валуну. Заметив его, раненый наемник со стоном попытался отползти в сторону. Эльминстер добил его кинжалом, прохрипев: «За Амритейл, его принцессу!» Подобрав с земли заряженный арбалет, он выстрелил в другого солдата, который только что с копьем в руке поднялся из своего укрытия. Еще одного наемника впереди разбойничья стрела ранила в руку, и тот, всхлипывая, привалился к скале.
Теперь позади, у пещеры, не было слышно лязга оружия. Эл рискнул оглянуться назад и увидел только мертвые тела. Груды их лежали у входа в пещеру… а всего лишь в нескольких шагах от него упал Бререст – его руки навсегда сжали торчащую из сердца стрелу.
О боги! Саргет и Бререст… и все остальные, если убежавшим наемникам удалось добраться до чародеев.
А сколько солдат было? Четверо точно мертвы, подумал Эльминстер, низко пригибаясь на бегу, и все те, что у пещеры. Град свистящих по ущелью стрел прекратился, но все ли были мертвы?
Нет, тот раненый наемник и, может, еще двое где-нибудь впереди в скалах. Получается, что в облаве участвуют по крайней мере два дозорных отряда, а может, и все три, если считать с теми, кто побежал к чародеям. И если он надеется поймать их, то придется поискать, где наемники оставили лошадей, и… ну конечно! – обнаружит там хотя бы еще двоих солдат.
Подобрав на ходу четыре кинжала и копье, Эльминстер ползком, не высовываясь, обогнул валун. Разбойничья стрела из пещеры просвистела мимо, чуть не задев его. Юноша вздохнул и пополз по снегу дальше.
Он почти добрался до раненого наемника, но тут другой солдат поднялся из-за скалы и навел свой арбалет на вход в пещеру. Эльминстер метнул копье. Солдат заметил его, когда оно уже было в воздухе.
У наемника не было времени переменить цель. Его арбалет выстрелил в сторону ущелья, не причинив никому вреда, а копье, ударив в грудь, сбило его со скалы, отбросив назад так, что он упал в снег и забился в агонии.
Эльминстер бросился на этого наемника и вонзил кинжал в его окровавленную грудь. «За Элтрина, принца Аталантара!» – прорычал он, добивая солдата, который только и успел что бросить на юношу испуганный взгляд, прежде чем свет померк в его глазах.
Эльминстер рывком откатился в сторону. Стрелы и копья с обоих концов ущелья встретились в воздухе как раз над убитым воином, в том самом месте, где он только что стоял на коленях. Подобравшись ползком по снегу, Эльминстер убил человека, который все еще сжимал свою истекающую кровью руку. «За маму мою, Амритейл!»
Тяжело дыша, он подобрал арбалет убитого и нырнул за скалу, чтобы перевести дыхание и перезарядить оружие. Теперь голенища его сапог щетинились запасными кинжалами, а вскоре и арбалет был готов. Держа палец на спусковом крючке, Эл направился к последней скале, низко пригибаясь к земле.
У скалы никого не было. Эльминстер застыл на миг, а затем упал на колени в снег. Еще одна разбойничья стрела прожужжала мимо и ткнулась в снег где-то дальше по ущелью. Эл взглянул ей вслед, а затем – вверх. Можно вскарабкаться на каменный выступ и посмотреть оттуда, куда ушли разбойники. Снегопад прекратился, и ветер утих, оставив горы вокруг белыми и ровными под покровом свежего снега.
Конечно, пока он будет карабкаться вверх, то окажется на виду, но, с другой стороны, Тиш всегда чуть-чуть приправляет опасностью жизнь каждого человека.
Эльминстер со вздохом вынул стрелу из арбалета и засунул ее за голенище сапога. Закинув арбалет за спину, он полез вверх по склону. Он поднялся совсем невысоко, как в снег совсем рядом с его головой – не дальше, чем на ширину ладони, – воткнулась стрела. Эл вырвал ее, оттолкнулся от заснеженной скалы и побитой морозом травы и соскользнул вниз по склону, притворяясь мертвым. Стрела оставалась у него в руке, когда он ничком упал в снег, стараясь уберечь оружие.
На миг на глаза навернулись слезы, но нос вроде был цел. Моргая и выплевывая снег, Эльминстер высвободил из-за спины, к счастью, непострадавший арбалет и с громким стоном, чтобы не были слышны другие звуки, зарядил его.
Наемник с арбалетом наперевес поднялся из заснеженной чащи неподалеку, выглядывая человека, в которого он только что попал. Увидев друг друга, он и Эльминстер одновременно выстрелили. И оба промахнулись. Когда стрела пропела мимо него, Эльминстер вскочил на нога, – неужели он вечно будет бежать по этому ущелью, задыхаясь и поскальзываясь на бегу? – выхватил из-за голенища пару кинжалов и что есть силы понесся к чаще. Он боялся, что у солдата есть еще один арбалет.
И не ошибся. С победоносной улыбкой наемник снова поднялся… Эл метнул в него кинжал. От ужаса улыбка тут же угасла, и противник поспешно выстрелил.
И все-таки Эльминстера зацепило, хотя он отчаянно пытался увернуться. Падая, он выставил кинжал. Посыпались искры, лязгнул металл, кинжал сильно отбило в сторону, и стрела обожгла Эла, задев подбородок.
Голова юноши резко дернулась назад, он взревел от боли и упал на колени. За спиной захрустел снег. Рыча от боли и тряся головой, чтобы немного прояснить путающиеся мысли, Эльминстер обернулся к подбегающему солдату. Наемник был уже совсем рядом и даже занес меч для смертельного удара, когда Эльминстер метнул другой кинжал прямо ему в лицо.
Не причинив вреда, кинжал чиркнул по прикрывающей нос пластине шлема, солдат покачнулся, Эл успел увернуться, и удар меча пришелся по заснеженной земле, прорубив ее до самой скалы под ней.
Воин взревел и всей тяжестью упал на левую руку Эльминстера.
Юноша закричал. О боги, какая болъ\ Наемник навалился на его руку, суча ногами по снегу, чтобы найти точку опоры. Эльминстер всхлипнул, мир вокруг него стал желто-зеленым и поплыл перед глазами. Свободной рукой он дотянулся до пояса. Пусто! Обдавая горячим дыханием, солдат уже разворачивался лицом к нему, чтобы снова обрушить свой смертоносный клинок. Его вес до боли вдавил в грудь Эла спрятанный под одеждой обломок Меча Льва.
В отчаянии Эльминстер рванул ворот куртки. Пальцы нащупали рукоять меча. Долгими ночами в свою первую зиму в горах он обтачивал этот обломок, пока его неровные края и острие не стали острыми. Но как бы там ни было, этот клинок был не длиннее кисти его руки, что и спасло сейчас Эла. Когда лицо наемника оказалось всего в нескольких дюймах от его лица, а рука с мечом взметнулась для решающего удара вверх, Эльминстер ткнул Мечом Льва прямо в глаз врага. «За Элтрина, принца Аталантара!» – прошипел он и, когда на него брызнула горячая кровь, почувствовал, что погружается в красную влажную темноту…
* * *
В темноте он тихо куда-то плыл. Вокруг него раздавались шепчущие голоса. Они становились то тише, то громче, приглушенные медленными ритмичными ударами… Эльминстер чувствовал, как болит рука и ответную боль, застилавшую все вокруг. Может быть, у него в голове? Может быть… Появившееся белое сияние, мерцая, разгоралось – то самое белое сияние, которое он увидел, когда собрался с мыслями. Сияние стало ярче, и боль отступила.Ах, вот как! Эльминстер мысленно толкнул, и белое сияние поблекло. Он почувствовал, что немного устал, но боль ослабла… еще толчок, и еще большая слабость, но на этот раз боль почти полностью исчезла.
Хорошо. Итак, он умеет вытеснять боль. Но может ли он действительно лечить себя? Эльминстер сосредоточился… и вдруг вся боль опять нахлынула на него. Он почувствовал, что его липкое от пота тело лежит на твердой, холодной земле. Из мира шепчущих голосов он всплывал все выше и выше и наконец вырвался на свет…
Над головой – безоблачное голубое небо. Лежать, распластавшись на спине, на заснеженной скале было больно, жестко и холодно. Собравшись с силами, он перекатился на бок и осмотрелся. Никого… Хорошо, так как в голове опять все поплыло, мысли отяжелели и стали наплывать одна на другую, спутываясь в клубок. Эльминстеру пришлось снова откинуться на спину, чтобы перевести дух. Со всех сторон, предъявляя на него свои права, опять надвигалась темнота… пусть, его голова была еще так тяжела…
* * *
Чуть позже он перевернулся на бок. Громко хлопая крыльями, стервятники кружили над ущельем и жалобно кричали.Около него лежал мертвый наемник с торчащим из глаза Мечом Льва. Эльминстер поморщился от вида убитого, но взялся за рукоять и, отвернувшись, выдернул клинок. Вытерев его о снег, юноша, прищурившись, посмотрел на тускнеющее небо, покрытое тяжелыми тучами, – теперь в последних отблесках угасающего дня оно стало свинцово-серым, – и поднялся на ноги. Если он хочет жить дальше, дело надо довести до конца.
В теле чувствовалась слабость, ноги и руки еще плохо слушались. На открытой площадке перед входом в Пещеру Ветров лежала ощетинившаяся стрелами груда мертвых тел, по крайней мере восьмерых наемников и в два раза больше – его товарищей. Стервятники уже кружили в небе, а скоро появятся и волки. К счастью, здесь у них будет достаточно поживы, и вряд ли они сунутся в сами пещеры, проход в которые защищали раненые и мальчишки – защищали до тех пор, пока солдаты не вернутся со свежими силами и не порубят и их. Эх, прикончить бы ему побольше этих наемников, чтобы хоть этих людей уберечь… и при одной только мысли, что опять придется убивать, к горлу подкатила тошнота. Эл обессиленно усмехнулся, когда, бредя по ущелью, понял, что старается отводить глаза от раскинувшихся мертвых тел, мимо которых он проходил. Что за бравый разбойник!
У выхода из ущелья снег был плотно утоптан копытами. Скорее всего те, кто присматривал здесь за лошадьми, бросили своих товарищей, оставив их на верную смерть. Плечи Эльминстера поникли. У него не было никакой надежды догнать всадников пешком по такому глубокому снегу. Он и те, кто еще жив в пещерах, обречены… хотя можно собрать все, какие он найдет, арбалеты, мечи, кинжалы, отнести их к последним защитникам, которые ждут там, в темноте переходов, и превратить пещеры в смертоносную ловушку для солдат. И все-таки кто-то должен остаться в живых, чтобы показать это убежище будущим разбойникам, а, кроме того, что если наемники начнут бой с того, что забросают пещеры огненными шарами? Нет, так не пойдет.
Эльминстер тяжело опустился на валун, чтобы все хорошенько обдумать. И это спасло ему жизнь: стрела, прожужжав над головой, исчезла в ближайшем сугробе. Самый юный принц Аталантара – возможно, последний принц Аталантара – поспешно нырнул в снег и неуклюже пополз к ближайшей скале. Из-под ее прикрытия он посмотрел в ту сторону, откуда прилетела стрела.
Все понятно. Высоко на уступе у гребня горы, просматривая все ущелье внизу, находился еще один наемник. Его оставили следить, чтобы разбойники не ушли, или, если они выберутся из пещер все одновременно, выследить, куда они направятся. Теперь ясно, почему так много разбойников у входа убиты именно арбалетными стрелами!
Эльминстер вздохнул. Он тоже кое-что понимал в войне в лесу. Скорее всего лошадь этого наемника где-то внизу, недалеко от него, наверное за перевалом. Если бы ему только добраться до этой лошади и вовремя ускакать, так чтобы арбалетчик не смог достать его…
М-да, размечтался… Эльминстер нахмурился и попробовал вспомнить, куда упали стрелы. Тот последний наемник, который чуть не убил его… да! У него было три стрелы, и он выпустил их все вон туда, в чащу! Вздохнув, Эл снова пополз по снегу. Мимо просвистела еще одна стрела, совсем близко, но хотелось бы верить, что на еще один выстрел времени не останется.
«Темпус и Тиш, помогите мне! Мне так нужна ваша помощь!» – бормотал Эльминстер, поспешно продвигаясь в холодном пушистом снегу. Он уже был в самой чаще и полз, пригибаясь как можно ниже, когда третья стрела стряхнула снег со стволов вокруг него, треснула, ударившись о молодое деревце, и, сломанная, упала в снег чуть левее него. Как отличалось это сражение от тех, о которых поется в песнях странствующих менестрелей!
С такими мыслями он добрался до первых двух арбалетов, лежащих глубоко в снегу. Они отсырели, но, если боги улыбнутся, стрелять еще можно. А потом они наверняка рассохнутся. Колчан и рассыпавшиеся из него стрелы лежали тут же рядом.
Эльминстер неторопливо натянул тетиву. С гребня горы донесся слабый щелчок – Эльминстер догадался, что лучник проделал то же самое. Третий лук валялся в нескольких шагах от бурелома. У Эльминстера не хватило духа высунуться и взять его. Когда оба арбалета были готовы, Эльминстер пополз по снегу в обход бурелома.
Стрела стряхнула снег с дерева у него за спиной. Эльминстер слабо улыбнулся и прополз вперед еще на шаг. Наемник только что исчез из виду, чтобы приготовиться ко второму выстрелу. Эльминстер поднял арбалет, отложив другой в сторону, и прицелился туда, где должен был появиться противник.
Едва заметив движение, он выстрелил.
Тиш была на его стороне. Человек поднялся как раз на пути стрелы и, испуганно вскрикнув, вскинул руки. Выпавший из рук арбалет ударился о скалу и кувырком полетел вниз по заснеженному склону ущелья. В следующее мгновение тело стрелка с глухим ударом последовало за ним.
Эльминстер разрядил второй арбалет, выстрелив в пустоту, и, подхватив все три арбалета и колчан, поспешил перебраться на ту сторону горы.
Боги были милостивы к нему сегодня: лошадь – одна и без охраны – действительно оказалась там, где он и предполагал! Через пару мгновений, наскоро приторочив свое оружие, Эл вскочил в седло и пустил лошадь по следу ускакавших наемников. Она пошла довольно резво, но временами копыта поскальзывались и оступались в снегу, и шаг получался немного быстрее, чем рысь, но медленнее, чем галоп. Следы на снегу виднелись отчетливо, и было нетрудно разобраться, куда они вели. Эльминстер пришпорил лошадь. До Хелдретс Хорн надо добраться раньше, чем какой-нибудь чародей увидит его в свой магический кристалл и нашлет на него смерть.
Вскоре Эльминстер уже несся во весь опор, арбалеты немилосердно бились о спину, а изо рта валил пар, так что в сумерках за его спиной стелилось белое облачко. Ночь быстро опускалась на горы. У него должно все получиться. Жизнь защитников Беззаконного Замка теперь зависела только от него.
Пока он был в пути, ему вдруг вспомнилось, что отец говорил ему об обязанностях каждого человека в королевстве – от короля до крестьянина. Эльминстер улыбнулся. Если бы тогда Элтрин поподробнее остановился на обязанностях короля или принца, нежели крестьянина или мельника, Эльминстер, наверное, подумал бы, что так и надо, – ведь у короля по сравнению со всеми другими и обязанности были гораздо важнее, и власти больше, и ответственности – тоже. А ведь тогда ему и в голову не приходило, что он – принц, вернее, окажется таковым после смерти Элтрина. Сейчас он отчетливо вспомнил слова отца: «Первая обязанность короля – заботиться о своих подданных. Их жизни в его руках, и все, что он делает, должно делаться во имя их самого светлого и надежного будущего. Все зависят от него, и все пропадут, если он будет пренебрегать своими обязанностями или править своевольно или жестоко. Ему должны повиноваться, это так, но сначала надо заслужить эту верность. Некоторые короли так никогда и не усвоят этот урок. А кто такие принцы, как не своевольные мальчишки, которые учатся, чтобы в будущем стать королями».
– Неужели это все правда, отец? – спросил Эльминстер, обращаясь к свистящему мимо ветру, с каждым мгновением приближаясь к Хорну. Ветер ничего не ответил.
Глава Третья
Слишком Много Смерти в Снегах
Если зимой ты идешь
И ступаешь в снег глубоко,
Будь осторожен, когда говоришь,
– Эхо летит далеко.
Снежная руна Побережья Древнего Меча
По крайней мере Тиш услышала его молитвы. Когда след наемников привел Эльминстера в окутанную сумерками долину, он наконец заметил их. Следы на снегу ясно говорили, что здесь они встретились с другим дозорным отрядом, вместо того чтобы направиться в замок, до которого было еще скакать и скакать. Скоро здесь, в горах, их настигнет ночь, и они остановились, чтобы разбить лагерь.
– Благодарю, Тиш, – бросил ветру Эл и натянул поводья, чтобы его уставшая лошадь остановилась. Все его враги собрались вместе и вскоре остановятся в пределах досягаемости.
Из всех подарков Госпожи Удачи этот был самым обоюдоострым. Все, что ему надо сделать, – это убить пятерых наемников, ускакавших из Беззаконного Замка, и всех остальных, с кем они здесь встретились. На миг Эльминстер пожалел, что он не силен в магии, а то не успел бы и глазом моргнуть, как все в лагере были бы мертвы. Всего и дел-то – прокричи в их сторону пару заклинаний или прилети на драконе и смешай всех с землей, все вокруг пожги и разметай.