Страница:
Лязгнула сталь, полетели искры, когда король и принц, сжав зубы и энергично работая плечами, пытались прорваться сквозь защиту друг друга. Белор – широкоплечий воин старой закалки, немного зажиревший, но осторожный, как волк. Его противник был моложе, меньше, легче и проворнее парировал удары. Белор использовал свой вес, чтобы прорваться сквозь удары Эльминстера, и только быстрота юного принца спасала ему жизнь. Он приседал, уворачивался, нырял в сторону от жаждущего его крови меча, когда разъяренный король обрушил на своего врага шквал ударов.
Когда руки Эльминстера онемели, так что он не в силах был дальше выдерживать эту бешеную атаку, принц отступил на шаг. Белор с дикой ухмылкой повернулся, чтобы нанести удар, но Эльминстер бросился за трон.
– Ха! – торжествующе вскричал Белор, кинувшись за принцем. Их разделяли всего несколько ступенек, когда Эл вышел из-за трона и метнул в короля кинжал.
Меч Белора взметнулся вверх, отражая кинжал. Король, даже не замедлив наступления, рассмеялся, предвкушая, как доберется до своего врага и зарубит его.
Огибая трон, Эльминстер отчаянно отбивал шквал ударов. Король прыгнул вперед, делая выпад, но его быстрый соперник выскользнул из-под меча. Зарычав, Белор выхватил из сапога кинжал и метнул его, продолжая стремительно атаковать. Эльминстер пригнулся, но недостаточно проворно. Кинжал обжег щеку… и сверкающий меч Белора снова был перед ним.
Эл ударил немного поздно. Его рука дрожала, и он потряс ею, чтобы вернуть ей чувствительность. Держа меч обеими руками, принц взметнул его вверх, отбивая очередную атаку короля. Меч Белора, казалось, был повсюду. Эльминстер слышал, что его называют Меч Оленя. Говорили, что он не старинный, но зачарованный Верховными Чародеями. Эл начинал этому верить. Их мечи снова скрестились – полетели искры, и завизжала сталь.
Король и принц отталкивали друг друга, глядя друг другу в глаза: никто не хотел отступать. Блестящие от пота плечи Белора бугрились мышцами… Меч Эльминстера мало-помалу отклонялся назад и книзу. Белор ликующе взревел, когда его сила заставила сцепившиеся мечи задеть шею соперника. Потекла кровь. Тяжело дыша, Эльминстер упал на пол и обхватил ногами ноги Белора. Мечи сверкнули над его головой.
Потеряв равновесие, король тяжело рухнул на пол, больно ударившись локтями. Эльминстер ударил его ногами, и сцепившиеся мечи отлетели далеко. Теперь соперники оказались на полу друг против друга. Лицом к лицу. Перекатившись, Белор потянулся к горлу Эльминстера. Принц отбил эту атаку, но схватка продолжалась. Более крепкий Белор снова одерживал верх.
Его сильные пальцы вонзились в горло врага. Плюнув в лицо Белору, Эл, отбиваясь, запрокинул голову. Король ударил Эльминстера кулаком в лоб и с силой сдавил его горло. Напрасно Эл хватался за душившие его волосатые руки, пытаясь вывернуться по скользким плитам каменного пола. Все, что ему удалось, – это только немного протащить короля. Торжествующе хрюкая, Белор одолевал его. Легкие Эльминстера жгло огнем, мир медленно поплыл и стал тускнеть.
Его отчаянно царапающие пальцы коснулись знакомого предмета. Меч Льва! Осторожно, в надвигавшейся на него темноте, Эл вытащил осколок отцовского меча и, резанув его неровным краем по горлу Белора, тут же закрыл глаза. Горячая кровь короля ключом забила из раны прямо на него. Захлебнувшись в собственной крови, Белор слабо дернулся, и его руки отпустили Эльминстера. Наконец-то свободен, чтобы подняться! Принц вскочил на ноги и, хватая ртом воздух, затряс головой, чтобы немного прояснить ее. Затем он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что нигде поблизости нет наемников.
Он заметил, что как раз в этот момент от стены белого света отступил придворный, шипя от боли и весь покрытый кровоточащими порезами. Другой человек, пытавшийся раньше пробиться сквозь вихрь мечей, ничком лежал на полу. Принц покачал головой и отвернулся.
Отдышавшись и немного придя в себя, Эльминстер вытер с лица кровь Белора. Придворные толпой отступали к стенам под галерею. Некоторые из них обнажили мечи, но, судя по лицам, никто не горел желанием сражаться. Король издал последний захлебывающийся звук… и умер, лежа лицом в луже собственной крови. Эльминстер со вздохом повернулся, держа в руке Меч Льва, и пошел по зеленому ковру к Ундарлу Укротителю Дракона, которому к этому времени явно удалось вылечить себя, и теперь он всеми известными ему способами пытался сломать магическую клетку Эльминстера. Казалось, этот путь занял целую вечность.
Заклинание Ундарла тщетно ударилось о сияющую клетку и отскочило обратно в него. Королевский маг задрожал. Скупо улыбнувшись, Эльминстер вошел в созданную им клетку. Образующие ее молнии, словно голодные, тут же бросились к его рукам и ногам, пронизывая их, пока все тело не начала бить неудержимая дрожь.
Эл никогда не видел, чтобы руки чародея могли с такой быстротой сплетать заклинания. Теперь их разделяло совсем маленькое расстояние. Меч Льва вонзился в бормочущий рот чародея. Задохнувшись, Ундарл замолчал, а Эльминстер, обливаясь слезами, прыгнул на королевского мага и снова вонзил в него клинок.
– За Элтрина! За Амритейл! – вскричал последний принц Аталантара. – За Аталантар! И… за меня, да проклянут тебя боги!
Извивающееся под его мечом тело начало меняться. Эльминстеру стало страшно, и он отпрыгнул в сторону. Кровь, капавшая с меча, была… черная!
В ужасе глядел Эл на кровавые останки главного Верховного Чародея. Ундарл, покачиваясь, поднялся на ноги и, сделав неверный шаг, слабо царапнул Эльминстера покрытыми чешуей лапами с когтями. Его искаженное болью лицо вытянулось в чешуйчатую морду, когда чародей упал, и длинный раздвоенный язык вывалился изо рта. Вокруг корчащегося тела внезапно замерцали огоньки. Чудовище медленно и тихо исчезло, оставив на полу лишь черную лужицу крови.
Эльминстер посмотрел туда, где только что лежал его самый главный враг, и вдруг почувствовал, что настолько устал, что едва держится на ногах… Принц повалился на пол, и зазубренный обломок меча, прикончивший и короля, и королевского мага, со звоном выпал из его руки. Светящаяся стена из мечей тут же угасла.
Наступила тишина. Прошло несколько долгих безмолвных мгновений, прежде чем один придворный нерешительно выступил из-за колонны и обнажил свой тонкий парадный меч. Он сделал неуверенный шаг вперед, затем другой… и замахнулся, чтобы вонзить меч в поверженного незнакомца.
Сталь сверкнула у его горла, и придворный с криком отскочил назад. Меч короля тускло блеснул в свете факелов, когда державший его булочник обвел взглядом тронный зал.
– Назад! – взревел Ганнибург. – Все назад, слышите!
Купцы и придворные не отрывали взгляда от растрепанного коренастого человека, стоящего над поверженным незнакомцем и размахивающего Мечом Оленя пусть немного неуверенно, но с яростной решимостью… Яркий свет заструился в зале. Удивленные лица обернулись к свету, но только для того, чтобы рты открылись от изумления еще больше.
Сквозь распахнутые двойные двери прошел источник этого сияния: высокая, стройная, темноглазая женщина. Ее кожа была белоснежна, походка величава, а движения уверенны. Она вела за руку ошеломленную босоногую девушку в изысканном халате, который был ей явно не по размеру. Увидев булочника, девушка пронзительно закричала и бросилась к нему.
– Ганнибург! Ганнибург!
– Шан! – взревел он, и забытый Меч Оленя упал на пол. Рыдая от счастья, они бросились в объятия друг другу.
Величественная госпожа улыбнулась, глядя на обнявшуюся пару. Казалось, самое ее тело испускало яркий свет. Она неторопливо пошла по запятнанному кровью ковру туда, где на каменном полу лежал Эльминстер.
Она взмахнула рукой, и в воздухе вокруг них что-то замерцало и запело. В исходящем от нее сиянии женщина выглядела как богиня, когда подняла голову и оглядела зал. Люди, встречавшие взгляд темных таинственных глаз, сразу затихали и только беспомощно таращили глаза. Когда все зрители подпали под ее чары, Мириала заговорила, и каждый из присутствовавших в том зале всю оставшуюся жизнь клялся, что она говорила обращаясь именно к нему или к ней.
– Это заря нового дня в Аталантаре, – сказала она. – Я желаю видеть людей, которых приветствовали здесь, когда королем был Утграел. Приведите их до наступления ночи к этому трону. Приведите сюда всех, кому Белор и его Верховные Чародеи не смогли помешать дожить до сегодняшнего дня, и велите принять их с честью! Новый король собирает их.
Мириала щелкнула пальцами, и ее глаза потемнели. Придворные и купцы зашевелились и, толкаясь, бросились к дверям.
Теперь в зале остались только улыбавшиеся сквозь слезы Ганнибург и Шандат. Мириала снова щелкнула пальцами, и прямо у них на глазах из воздуха послушно возник украшенный ларец.
Мириала взглянула на них и, улыбнувшись, взмахом руки разрешила им остаться. Она достала из ларца пузырек и, опустившись на колени около Эльминстера, откупорила его. Яркое сияние вокруг нее начало медленно угасать.
Они с достоинством и скромностью проталкивались в тронный зал, таращась на почерневшие, свисающие с перил тела наемников и на полуобнаженного короля Белора, лежавшего на полу в луже крови.
На троне восседал, незнакомый им молодой горбоносый человек, а рядом с ним стояла высокая стройная женщина с огромными темными глазами. Молодой человек был похож на оборванного бродягу, хотя у него на коленях лежал Меч Оленя… Но женщина выглядела как королева.
Зал наполнился народом. Толпа даже вытолкнула Шандат к мерцающему барьеру, и та испуганно вскрикнула. Тогда Мириала рассудила, что пора, и, выступив вперед, указала на усталого человека на троне:
– Народ Аталантара, созерцайте Эльминстера, сына принца Элтрина! Он занял отцовский трон, победив в честном поединке. Найдется ли здесь кто-нибудь, кто отрицает его право сидеть на этом троне и править королевством, которое принадлежало его отцу?
Молчание было ей ответом. Мириала оглядела собравшихся:
– Говорите или преклоните колени перед новым королем!
Люди неловко переминались с ноги на ногу, но никто не проронил ни слова. В следующий миг булочник Ганнибург опустился на колени и потянул за собой Шандат. За ним последовал толстый торговец вином… Затем и другие люди по всему залу стали опускаться на колени.
Мириала удовлетворенно кивнула. Долгий труд окончен.
– Так тому и быть.
Сидя на троне, Эльминстер вздохнул:
– Наконец-то все завершилось, – и слезы потекли по его лицу.
Глядя поверх стоящей на коленях толпы и на стариков, теснившихся у входа в зал, Мириала кого-то выискивала взглядом. Наконец она улыбнулась и подняла руку, приветствуя.
– Миттин, – обратилась она к старику с бородкой, – ты был геральдом при дворе Утграела. Запиши это, чтобы никто не оспаривал право Эльминстера на трон.
Старик поклонился и произнес хриплым от привычки молчать голосом:
– Все будет сделано, госпожа… но кто ты? Ты знаешь меня, но, клянусь, я никогда не видел тебя прежде.
Мириала с улыбкой ответила:
– Тогда я выглядела по-другому. Однажды, увидев меня, ты сказал, что не знал, что я умею танцевать.
Побледневший Миттин не сводил с нее глаз. Вдруг он заметил, что стоит с открытым ртом, и, с усилием закрыв его, в благоговейном страхе отступил на шаг. С трепетом он опустился на колени.
Мириала снова улыбнулась ему и сказала:
– Вот ты и вспомнил. Не бойся, добрый геральд. Я не причиню тебе вреда. Поднимайся и чувствуй себя свободным. – Она повернулась к трону. – Как мы договорились, Эл?
Эльминстер кивнул, улыбнувшись сквозь слезы:
– Как мы договорились.
Мириала кивнула в ответ и прошла по зеленому ковру в центр зала. При ее приближении народ Хастарла расступался, словно перед ней шли стражники с копьями.
– Отойдите назад, придворные! – весело сказала она. – Освободите передо мной место!
Люди поспешно отступили… И когда перед ней освободилось достаточное пространство, Мириала щелкнула пальцами и простерла вперед руку.
Освободившееся перед ней место неожиданно заполнилось. Около двадцати потных, окровавленных воинов с красными от крови мечами дико озирались вокруг.
– Наступил мир! – провозгласила Мириала. Казалось, она стала выше, и белое сияние снова струилось вокруг нее. Сила ее голоса была такой, что вооруженные мужчины замерли на месте. Они молча стояли, в застывшем изумлении глядя друг на друга и на зал вокруг них. – Смотрите, народ Хастарла! Вот перед вами люди, оставшиеся верными Аталантару… люди, которые хотели только одного: свободы своему королевству и конца правлению жестоких Верховных Чародеев. Они рыцари Аталантара, и заметьте того, кто ведет их, – Хелм Стоунблейд, истинный рыцарь Аталантара!
Поднявшись с трона, Эльминстер подошел и встал рядом с Мириалой. Обменявшись взглядами, они с улыбкой кивнули друг другу, и горбоносый молодой человек прошел в самую гущу ошеломленных воинов. Навстречу ему в салюте взметнулись мечи.
Эльминстер подошел к Хелму:
– Удивлен, старый друг?
Не говоря ни слова, Хелм кивнул. На его потном грязном лице отражалось изумление и немного благоговения. Эльминстер улыбнулся ему и, окинув взглядом собравшихся, громко сказал:
– По праву оружия и моего происхождения Олений Трон по закону принадлежит мне! Однако я хорошо знаю, что не подхожу для него. Тот, кто лучше подходит для правления, стоит здесь перед вами! Народ Аталантара, преклоните колени и засвидетельствуйте свое почтение вашему новому королю – Хелму Аталантарскому!
Хелм и его люди были потрясены. Нестройный гул ликования поднялся и снова затих. Даже в Хастарле, наиболее крепко зажатом в кулаке Верховных Чародеев, люди слышали о смелых разбойниках, орудовавших на окраинах страны.
Со слезами на глазах Эльминстер обнял Хелма:
– Мой отец отомщен. Эту страну я оставляю тебе.
– Но… почему? – не веря своим ушам, спросил Хелм. – Почему ты отказываешься от трона?
Рассмеявшись, Эльминстер снова переглянулся с Мириалой и сказал:
– Теперь я – чародей и горжусь этим. Волшебство – это… ну, я чувствую, что это мое. Магия – это то, чем я занимаюсь и для чего родился. У меня было бы очень мало времени, чтобы заботиться о королевстве должным образом, и еще меньше терпения на интриги и пышный двор. – Криво усмехнувшись, он прибавил: – Есть и другая причина: по-моему, Аталантар достаточно натерпелся от правителей-чародеев.
Прочувствованный ропот согласия прокатился по всему залу. Тут двери снова распахнулись, и в зал заглянула шайка воров, в их руках все еще сверкали мечи. Фарл и Тассабра стояли во главе своих Бархатных Ручек. Эл радостно махнул им. Хелм покачал головой, словно предвидя, какие заботы его ждут впереди, но затем, не в силах удержаться, улыбнулся.
– Есть еще одно, что нам хотелось бы сделать прежде, чем мы уйдем, – промурлыкала Мириала, подойдя к Эльминстеру и Хелму.
Хелм устало воззрился на нее:
– Что, госпожа?
– Разумеется, пир. И если вы не возражаете, то я произнесу заклинание, которое уберет из этого зала все холодное оружие, даже стрелы, так чтобы никто не боялся и мы все могли бы хорошо повеселиться!
Внимательно посмотрев на нее, Хелм вдруг запрокинул голову и расхохотался.
– Конечно, – ревел он, – это самое меньшее, что я могу сделать!
Сквозь толпу к ним проталкивался Миттин, а за ним следовал молодой дрожащий паж, державший на подушечке корону Аталантара. Улыбнувшись, Эльминстер с поклоном взял корону и, возложив ее на голову Хелма, возвестил:
– Народ Аталантара, преклоните колени перед Хел-мом Стоунблейдом, повелителем Аталантара и королем Оленьего Трона!
Послышался грохот, когда все как один – кроме Эльминстера и Мириалы – опустились на колени.
Склонив голову, Хелм улыбнулся им в знак благодарности и хлопнул в ладоши.
– Поднимайтесь все! – взревел он. – Принесите еду, вино и столы! Созовите со всего города менестрелей и давайте веселиться!
Его люди побросали мечи и с одобрением заревели ему в ответ, и огромный зал наполнился счастливыми кричащими людьми. Они махали Эльминстеру… И он вдруг обнаружил, что его лицо стало снова мокрым от слез.
– Мама… отец… – чуть слышно прошептал он в суматохе, – я все поправил.
Теплые, успокаивающие руки Мириалы обняли его, и он заплакал, спрятав лицо у нее на груди. Как восхитительно наконец-то стать свободным.
А на ковре, где все кружились в такт музыке, поросший щетиной, грязный воин пригласил Мириалу на танец и, увлекая ее под звуки сарады, с любопытством спросил:
– Госпожа, не сочти за оскорбление, но почему ты не преклонила колени перед новым королем?
– Я ни перед кем не преклоняю колени, Ановиир, – ответила Мириала с улыбкой. – Если захочешь узнать почему, спроси об этом утром Миттина.
Предоставив воину удивляться, откуда она знает его имя, Мириала прошла среди танцующих, разыскивая Миттина.
Тот стоял около колонн со стариками, любующимися танцующими парами. Мириала вышла к нему из вихря танца, и Миттин, побледнев, хотел поспешить прочь, но вдруг обнаружил, что вокруг столько людей, что совершенно невозможно пройти. Деваться ему было некуда.
Мириала решительно взяла его за руку:
– И после того, как ты так высоко оценил мое умение танцевать, ты не хочешь покружиться со мной в вихре танца? Я обижена, храбрый Миттин! Уж сегодня-то ты не убежишь от меня!
Вокруг послышались острые полузавистливые насмешки, но волшебница увлекла старого геральда в танец. Когда позже он вернулся на свое место, его было не узнать: улыбаясь, он как будто стал выше ростом и гораздо моложе годами.
Эльминстер устал, горло болело… но кружившая его в самой гуще танцующих Тассабра искусно вела его в танце со множеством страстных поцелуев и ласк… И когда Фарл с улыбкой потребовал ее обратно, хлопнув Эла по спине так, что тот чуть не упал на колени, придворные дамы немедленно предъявили на него свои права.
Ночь медленно таяла. Ноги уже не слушались Эла. Но каждый раз другая страстная придворная красавица с горящими от возбуждения глазами ждала его руки, и танцы продолжались и продолжались.
Ноги болели, горло – тоже. Пот струйками сбегал по спине под промокшей рубашкой… А музыка все продолжалась, и красавицы все еще окружали его. Эльминстер глядел на кружащиеся в вихре танца смеющиеся лица. Отыскав прекрасное лицо со спокойными темными глазами, он заглянул в эти глаза, словно их и не разделяли полсотни танцующих. Казалось, голос Мириалы нежно прошептал над самым его ухом:
– Веселись! Встретимся здесь на рассвете! Эл задал свой вопрос в воздух:
– Но что ты собираешься делать?
Проносясь в вихре танца в очередной раз мимо, Мириала подмигнула ему, и он увидел, как она ловко вырвала Хелма из рук Испарлы и, оглянувшись, поймала удивленный взгляд Эльминстера.
– Я подумаю кое о чем! – сказала она, обращаясь к своему ученику, и, увлекая за руку Хелма, пустилась с ним через зал. Старый рыцарь покачал головой и, усмехнувшись Эльминстеру, пожал плечами.
Он смотрел на них через зал, удивляясь ее журчащему смеху, а затем, не в силах справиться с собой, тоже начал смеяться. Эльминстера все еще сотрясал приступ безудержного смеха, когда нежные руки втащили его в другую – менее освещенную – комнату, где было вино и страстные ласки…
– Ну что, отблагодарил тебя Аталантар должным образом? – насмешливо спросила она.
При взгляде на нее его пальцы, все еще застегивающие и поправляющие одежду, наткнулись на что-то шелковое. Он вытащил из-за ремня воздушную вуаль и, покачав головой, протянул ее Мириале.
– Необходимо было, чтобы я прошел и через это? – спросил он со скорбным видом.
Она рассмеялась:
– По-моему, за последние полмесяца ты по горло наелся заговорами и предательствами… Знаешь, чтобы попировать, потанцевать и отлюбить всю ночь напролет, не обязательно быть королем.
Эльминстер со вздохом посмотрел на развешанные по стенам тронного зала щиты и знамена его предков. Его взгляд очень медленно вернулся к Мириале. Оторвавшись от воспоминаний, он заторопился.
– Идем за лошадьми, – быстро сказал он, – и уедем отсюда до того, как проснется Хелм.
Мириала кивнула и, шагнув к нему, взяла его под руку. Так они и вышли из тронного зала вместе.
В просторных, тускло освещенных конюшнях было тихо. Пора кормить лошадей еще не настала. Неторопливо выбрав двух самых лучших коней, Мириала приказала заспанному конюху оседлать их.
– Здесь вот… – хмуро запротестовал он. – Эт… – Он замолчал на полуслове, встретившись со взглядом ее непреклонных глаз. Посмотрев на ее руки, которые начали сплетать заклинание, конюх принял все за чистую монету и сказал: – Сейчас, госпожа, все будет готово, глазом моргнуть не успеете!
Мириала сдержанно улыбнулась и, повернувшись к Эльминстеру, щелкнула пальцами. Прямо из воздуха у его ног возникли пухлые седельные сумки. Эльминстер вопросительно посмотрел на свою спутницу.
– Я позволила себе вольность, – ответила она на его немой вопрос с безмятежной, невинной улыбкой, – собрать эти сумки сегодня рано утром. Люди, завоевывающие королевства, а затем отказывающиеся от них, заслуживают по крайней мере хорошей еды.
Подняв одну из сумок, Эльминстер взвесил ее в руке и обнаружил, что она очень и очень тяжелая… в ней что-то звякнуло. Монеты, или он никогда не был вором. Он ловко развязал узлы: сумка была полна золотых монет.
Мириала с невинным видом развела руками:
– Ну сколько золота может потратить один король? А нам тоже надо что-то взять с собой в дорогу к нашему следующему приключению…
– И что это будет за приключение, осмелюсь спросить? – Эльминстер подставил руки, и Мириала, оттолкнувшись от них своим мягким сапогом с заостренным носком, легко вспрыгнула в седло.
– Боюсь, что и это приключение еще не совсем окончилось, – ответила она предупреждающим тоном. Эльминстер задумчиво взглянул на нее, но Мириала промолчала и направила лошадь к воротам конюшни.
Выехав в утренний туман, они увидели опиравшегося на палку Миттина. При их приближении он сдавленно улыбнулся:
– Должен же вас поблагодарить должным образом кто-нибудь из аталантарцев. Боюсь, что я не знаю достойных слов… но мне не хочется, чтобы вы уезжали отсюда даже без салюта.
Мириала слегка поклонилась ему в седле и сказала:
– Спасибо, Миттин. Но я вижу, что не это беспокоит тебя… и, если ты не возражаешь, хотелось бы узнать что.
С мгновение Миттин смотрел на нее, а затем торопливо ответил:
– Предсказание Алондо, госпожа. Он никогда еще не ошибался, и он сказал: «Олений Трон будет существовать, пока правит род Омаров!» Это может означать только одно: Аталантар перестанет существовать, если королем будет кто-то не из рода Омаров… а вы уезжаете!
Эльминстер безрадостно улыбнулся встревоженному старику:
– Пока я жив, род Омаров продолжается. И пусть эта земля возрастает в силе и счастье, как я надеюсь, на многие годы!
Эти слова не успокоили Миттина, но он ничего не сказал, а только низко поклонился. Эльминстер и Мириала подняли руки, прощаясь с ним, и молча поскакали вдоль по улице. Розово-красный свет восходящего солнца коснулся крыш домов. Молчаливый старый геральд задумчиво смотрел им вслед.
Всадники задержались в конце переулка. Взглянув в сторону старого кладбища, горбоносый юноша на что-то указал своей благородной спутнице. Стараясь следовать направлению его жеста, геральд пристально всмотрелся… и сумел различить только нечто накрытое тканью.
– Это… это… плащ, покрывающий спящих мужчину и женщину. – Миттин смущенно покашлил, прочищая горло. Он узнал их: улыбчивого мужчину звали Фарл, а женщина с ним такая красивая… да, ее звали Тассабра. За ними сидел кто-то еще. и он глядел прямо на него, Миттина! Эльф! Высокий молчаливый эльф с деревянным посохом, лежавшим на коленях… Проглотив подступивший к горлу ком, Миттин неловко поднял руку в приветствии и увидел, как эльф ответил ему.
Когда руки Эльминстера онемели, так что он не в силах был дальше выдерживать эту бешеную атаку, принц отступил на шаг. Белор с дикой ухмылкой повернулся, чтобы нанести удар, но Эльминстер бросился за трон.
– Ха! – торжествующе вскричал Белор, кинувшись за принцем. Их разделяли всего несколько ступенек, когда Эл вышел из-за трона и метнул в короля кинжал.
Меч Белора взметнулся вверх, отражая кинжал. Король, даже не замедлив наступления, рассмеялся, предвкушая, как доберется до своего врага и зарубит его.
Огибая трон, Эльминстер отчаянно отбивал шквал ударов. Король прыгнул вперед, делая выпад, но его быстрый соперник выскользнул из-под меча. Зарычав, Белор выхватил из сапога кинжал и метнул его, продолжая стремительно атаковать. Эльминстер пригнулся, но недостаточно проворно. Кинжал обжег щеку… и сверкающий меч Белора снова был перед ним.
Эл ударил немного поздно. Его рука дрожала, и он потряс ею, чтобы вернуть ей чувствительность. Держа меч обеими руками, принц взметнул его вверх, отбивая очередную атаку короля. Меч Белора, казалось, был повсюду. Эльминстер слышал, что его называют Меч Оленя. Говорили, что он не старинный, но зачарованный Верховными Чародеями. Эл начинал этому верить. Их мечи снова скрестились – полетели искры, и завизжала сталь.
Король и принц отталкивали друг друга, глядя друг другу в глаза: никто не хотел отступать. Блестящие от пота плечи Белора бугрились мышцами… Меч Эльминстера мало-помалу отклонялся назад и книзу. Белор ликующе взревел, когда его сила заставила сцепившиеся мечи задеть шею соперника. Потекла кровь. Тяжело дыша, Эльминстер упал на пол и обхватил ногами ноги Белора. Мечи сверкнули над его головой.
Потеряв равновесие, король тяжело рухнул на пол, больно ударившись локтями. Эльминстер ударил его ногами, и сцепившиеся мечи отлетели далеко. Теперь соперники оказались на полу друг против друга. Лицом к лицу. Перекатившись, Белор потянулся к горлу Эльминстера. Принц отбил эту атаку, но схватка продолжалась. Более крепкий Белор снова одерживал верх.
Его сильные пальцы вонзились в горло врага. Плюнув в лицо Белору, Эл, отбиваясь, запрокинул голову. Король ударил Эльминстера кулаком в лоб и с силой сдавил его горло. Напрасно Эл хватался за душившие его волосатые руки, пытаясь вывернуться по скользким плитам каменного пола. Все, что ему удалось, – это только немного протащить короля. Торжествующе хрюкая, Белор одолевал его. Легкие Эльминстера жгло огнем, мир медленно поплыл и стал тускнеть.
Его отчаянно царапающие пальцы коснулись знакомого предмета. Меч Льва! Осторожно, в надвигавшейся на него темноте, Эл вытащил осколок отцовского меча и, резанув его неровным краем по горлу Белора, тут же закрыл глаза. Горячая кровь короля ключом забила из раны прямо на него. Захлебнувшись в собственной крови, Белор слабо дернулся, и его руки отпустили Эльминстера. Наконец-то свободен, чтобы подняться! Принц вскочил на ноги и, хватая ртом воздух, затряс головой, чтобы немного прояснить ее. Затем он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что нигде поблизости нет наемников.
Он заметил, что как раз в этот момент от стены белого света отступил придворный, шипя от боли и весь покрытый кровоточащими порезами. Другой человек, пытавшийся раньше пробиться сквозь вихрь мечей, ничком лежал на полу. Принц покачал головой и отвернулся.
Отдышавшись и немного придя в себя, Эльминстер вытер с лица кровь Белора. Придворные толпой отступали к стенам под галерею. Некоторые из них обнажили мечи, но, судя по лицам, никто не горел желанием сражаться. Король издал последний захлебывающийся звук… и умер, лежа лицом в луже собственной крови. Эльминстер со вздохом повернулся, держа в руке Меч Льва, и пошел по зеленому ковру к Ундарлу Укротителю Дракона, которому к этому времени явно удалось вылечить себя, и теперь он всеми известными ему способами пытался сломать магическую клетку Эльминстера. Казалось, этот путь занял целую вечность.
Заклинание Ундарла тщетно ударилось о сияющую клетку и отскочило обратно в него. Королевский маг задрожал. Скупо улыбнувшись, Эльминстер вошел в созданную им клетку. Образующие ее молнии, словно голодные, тут же бросились к его рукам и ногам, пронизывая их, пока все тело не начала бить неудержимая дрожь.
Эл никогда не видел, чтобы руки чародея могли с такой быстротой сплетать заклинания. Теперь их разделяло совсем маленькое расстояние. Меч Льва вонзился в бормочущий рот чародея. Задохнувшись, Ундарл замолчал, а Эльминстер, обливаясь слезами, прыгнул на королевского мага и снова вонзил в него клинок.
– За Элтрина! За Амритейл! – вскричал последний принц Аталантара. – За Аталантар! И… за меня, да проклянут тебя боги!
Извивающееся под его мечом тело начало меняться. Эльминстеру стало страшно, и он отпрыгнул в сторону. Кровь, капавшая с меча, была… черная!
В ужасе глядел Эл на кровавые останки главного Верховного Чародея. Ундарл, покачиваясь, поднялся на ноги и, сделав неверный шаг, слабо царапнул Эльминстера покрытыми чешуей лапами с когтями. Его искаженное болью лицо вытянулось в чешуйчатую морду, когда чародей упал, и длинный раздвоенный язык вывалился изо рта. Вокруг корчащегося тела внезапно замерцали огоньки. Чудовище медленно и тихо исчезло, оставив на полу лишь черную лужицу крови.
Эльминстер посмотрел туда, где только что лежал его самый главный враг, и вдруг почувствовал, что настолько устал, что едва держится на ногах… Принц повалился на пол, и зазубренный обломок меча, прикончивший и короля, и королевского мага, со звоном выпал из его руки. Светящаяся стена из мечей тут же угасла.
Наступила тишина. Прошло несколько долгих безмолвных мгновений, прежде чем один придворный нерешительно выступил из-за колонны и обнажил свой тонкий парадный меч. Он сделал неуверенный шаг вперед, затем другой… и замахнулся, чтобы вонзить меч в поверженного незнакомца.
Сталь сверкнула у его горла, и придворный с криком отскочил назад. Меч короля тускло блеснул в свете факелов, когда державший его булочник обвел взглядом тронный зал.
– Назад! – взревел Ганнибург. – Все назад, слышите!
Купцы и придворные не отрывали взгляда от растрепанного коренастого человека, стоящего над поверженным незнакомцем и размахивающего Мечом Оленя пусть немного неуверенно, но с яростной решимостью… Яркий свет заструился в зале. Удивленные лица обернулись к свету, но только для того, чтобы рты открылись от изумления еще больше.
Сквозь распахнутые двойные двери прошел источник этого сияния: высокая, стройная, темноглазая женщина. Ее кожа была белоснежна, походка величава, а движения уверенны. Она вела за руку ошеломленную босоногую девушку в изысканном халате, который был ей явно не по размеру. Увидев булочника, девушка пронзительно закричала и бросилась к нему.
– Ганнибург! Ганнибург!
– Шан! – взревел он, и забытый Меч Оленя упал на пол. Рыдая от счастья, они бросились в объятия друг другу.
Величественная госпожа улыбнулась, глядя на обнявшуюся пару. Казалось, самое ее тело испускало яркий свет. Она неторопливо пошла по запятнанному кровью ковру туда, где на каменном полу лежал Эльминстер.
Она взмахнула рукой, и в воздухе вокруг них что-то замерцало и запело. В исходящем от нее сиянии женщина выглядела как богиня, когда подняла голову и оглядела зал. Люди, встречавшие взгляд темных таинственных глаз, сразу затихали и только беспомощно таращили глаза. Когда все зрители подпали под ее чары, Мириала заговорила, и каждый из присутствовавших в том зале всю оставшуюся жизнь клялся, что она говорила обращаясь именно к нему или к ней.
– Это заря нового дня в Аталантаре, – сказала она. – Я желаю видеть людей, которых приветствовали здесь, когда королем был Утграел. Приведите их до наступления ночи к этому трону. Приведите сюда всех, кому Белор и его Верховные Чародеи не смогли помешать дожить до сегодняшнего дня, и велите принять их с честью! Новый король собирает их.
Мириала щелкнула пальцами, и ее глаза потемнели. Придворные и купцы зашевелились и, толкаясь, бросились к дверям.
Теперь в зале остались только улыбавшиеся сквозь слезы Ганнибург и Шандат. Мириала снова щелкнула пальцами, и прямо у них на глазах из воздуха послушно возник украшенный ларец.
Мириала взглянула на них и, улыбнувшись, взмахом руки разрешила им остаться. Она достала из ларца пузырек и, опустившись на колени около Эльминстера, откупорила его. Яркое сияние вокруг нее начало медленно угасать.
* * *
Улицы все еще были запружены любопытным народом. В воздухе все еще витал аромат поспешно оставленного королевского обеда. Люди нерешительно входили в ворота Аталгарда. Они окружили сражение, в котором наемники Верховных Чародеев теснили к тронному залу горстку незнакомых воинов. Среди зевак были дети, с восхищенным взглядом следившие за битвой, устало поглядывающие по сторонам владельцы лавок, еле передвигавшие ноги старики и старухи, которые опирались на палки или руки поддерживавших их молодых людей.Они с достоинством и скромностью проталкивались в тронный зал, таращась на почерневшие, свисающие с перил тела наемников и на полуобнаженного короля Белора, лежавшего на полу в луже крови.
На троне восседал, незнакомый им молодой горбоносый человек, а рядом с ним стояла высокая стройная женщина с огромными темными глазами. Молодой человек был похож на оборванного бродягу, хотя у него на коленях лежал Меч Оленя… Но женщина выглядела как королева.
Зал наполнился народом. Толпа даже вытолкнула Шандат к мерцающему барьеру, и та испуганно вскрикнула. Тогда Мириала рассудила, что пора, и, выступив вперед, указала на усталого человека на троне:
– Народ Аталантара, созерцайте Эльминстера, сына принца Элтрина! Он занял отцовский трон, победив в честном поединке. Найдется ли здесь кто-нибудь, кто отрицает его право сидеть на этом троне и править королевством, которое принадлежало его отцу?
Молчание было ей ответом. Мириала оглядела собравшихся:
– Говорите или преклоните колени перед новым королем!
Люди неловко переминались с ноги на ногу, но никто не проронил ни слова. В следующий миг булочник Ганнибург опустился на колени и потянул за собой Шандат. За ним последовал толстый торговец вином… Затем и другие люди по всему залу стали опускаться на колени.
Мириала удовлетворенно кивнула. Долгий труд окончен.
– Так тому и быть.
Сидя на троне, Эльминстер вздохнул:
– Наконец-то все завершилось, – и слезы потекли по его лицу.
Глядя поверх стоящей на коленях толпы и на стариков, теснившихся у входа в зал, Мириала кого-то выискивала взглядом. Наконец она улыбнулась и подняла руку, приветствуя.
– Миттин, – обратилась она к старику с бородкой, – ты был геральдом при дворе Утграела. Запиши это, чтобы никто не оспаривал право Эльминстера на трон.
Старик поклонился и произнес хриплым от привычки молчать голосом:
– Все будет сделано, госпожа… но кто ты? Ты знаешь меня, но, клянусь, я никогда не видел тебя прежде.
Мириала с улыбкой ответила:
– Тогда я выглядела по-другому. Однажды, увидев меня, ты сказал, что не знал, что я умею танцевать.
Побледневший Миттин не сводил с нее глаз. Вдруг он заметил, что стоит с открытым ртом, и, с усилием закрыв его, в благоговейном страхе отступил на шаг. С трепетом он опустился на колени.
Мириала снова улыбнулась ему и сказала:
– Вот ты и вспомнил. Не бойся, добрый геральд. Я не причиню тебе вреда. Поднимайся и чувствуй себя свободным. – Она повернулась к трону. – Как мы договорились, Эл?
Эльминстер кивнул, улыбнувшись сквозь слезы:
– Как мы договорились.
Мириала кивнула в ответ и прошла по зеленому ковру в центр зала. При ее приближении народ Хастарла расступался, словно перед ней шли стражники с копьями.
– Отойдите назад, придворные! – весело сказала она. – Освободите передо мной место!
Люди поспешно отступили… И когда перед ней освободилось достаточное пространство, Мириала щелкнула пальцами и простерла вперед руку.
Освободившееся перед ней место неожиданно заполнилось. Около двадцати потных, окровавленных воинов с красными от крови мечами дико озирались вокруг.
– Наступил мир! – провозгласила Мириала. Казалось, она стала выше, и белое сияние снова струилось вокруг нее. Сила ее голоса была такой, что вооруженные мужчины замерли на месте. Они молча стояли, в застывшем изумлении глядя друг на друга и на зал вокруг них. – Смотрите, народ Хастарла! Вот перед вами люди, оставшиеся верными Аталантару… люди, которые хотели только одного: свободы своему королевству и конца правлению жестоких Верховных Чародеев. Они рыцари Аталантара, и заметьте того, кто ведет их, – Хелм Стоунблейд, истинный рыцарь Аталантара!
Поднявшись с трона, Эльминстер подошел и встал рядом с Мириалой. Обменявшись взглядами, они с улыбкой кивнули друг другу, и горбоносый молодой человек прошел в самую гущу ошеломленных воинов. Навстречу ему в салюте взметнулись мечи.
Эльминстер подошел к Хелму:
– Удивлен, старый друг?
Не говоря ни слова, Хелм кивнул. На его потном грязном лице отражалось изумление и немного благоговения. Эльминстер улыбнулся ему и, окинув взглядом собравшихся, громко сказал:
– По праву оружия и моего происхождения Олений Трон по закону принадлежит мне! Однако я хорошо знаю, что не подхожу для него. Тот, кто лучше подходит для правления, стоит здесь перед вами! Народ Аталантара, преклоните колени и засвидетельствуйте свое почтение вашему новому королю – Хелму Аталантарскому!
Хелм и его люди были потрясены. Нестройный гул ликования поднялся и снова затих. Даже в Хастарле, наиболее крепко зажатом в кулаке Верховных Чародеев, люди слышали о смелых разбойниках, орудовавших на окраинах страны.
Со слезами на глазах Эльминстер обнял Хелма:
– Мой отец отомщен. Эту страну я оставляю тебе.
– Но… почему? – не веря своим ушам, спросил Хелм. – Почему ты отказываешься от трона?
Рассмеявшись, Эльминстер снова переглянулся с Мириалой и сказал:
– Теперь я – чародей и горжусь этим. Волшебство – это… ну, я чувствую, что это мое. Магия – это то, чем я занимаюсь и для чего родился. У меня было бы очень мало времени, чтобы заботиться о королевстве должным образом, и еще меньше терпения на интриги и пышный двор. – Криво усмехнувшись, он прибавил: – Есть и другая причина: по-моему, Аталантар достаточно натерпелся от правителей-чародеев.
Прочувствованный ропот согласия прокатился по всему залу. Тут двери снова распахнулись, и в зал заглянула шайка воров, в их руках все еще сверкали мечи. Фарл и Тассабра стояли во главе своих Бархатных Ручек. Эл радостно махнул им. Хелм покачал головой, словно предвидя, какие заботы его ждут впереди, но затем, не в силах удержаться, улыбнулся.
– Есть еще одно, что нам хотелось бы сделать прежде, чем мы уйдем, – промурлыкала Мириала, подойдя к Эльминстеру и Хелму.
Хелм устало воззрился на нее:
– Что, госпожа?
– Разумеется, пир. И если вы не возражаете, то я произнесу заклинание, которое уберет из этого зала все холодное оружие, даже стрелы, так чтобы никто не боялся и мы все могли бы хорошо повеселиться!
Внимательно посмотрев на нее, Хелм вдруг запрокинул голову и расхохотался.
– Конечно, – ревел он, – это самое меньшее, что я могу сделать!
Сквозь толпу к ним проталкивался Миттин, а за ним следовал молодой дрожащий паж, державший на подушечке корону Аталантара. Улыбнувшись, Эльминстер с поклоном взял корону и, возложив ее на голову Хелма, возвестил:
– Народ Аталантара, преклоните колени перед Хел-мом Стоунблейдом, повелителем Аталантара и королем Оленьего Трона!
Послышался грохот, когда все как один – кроме Эльминстера и Мириалы – опустились на колени.
Склонив голову, Хелм улыбнулся им в знак благодарности и хлопнул в ладоши.
– Поднимайтесь все! – взревел он. – Принесите еду, вино и столы! Созовите со всего города менестрелей и давайте веселиться!
Его люди побросали мечи и с одобрением заревели ему в ответ, и огромный зал наполнился счастливыми кричащими людьми. Они махали Эльминстеру… И он вдруг обнаружил, что его лицо стало снова мокрым от слез.
– Мама… отец… – чуть слышно прошептал он в суматохе, – я все поправил.
Теплые, успокаивающие руки Мириалы обняли его, и он заплакал, спрятав лицо у нее на груди. Как восхитительно наконец-то стать свободным.
* * *
Пир удался на славу. Хелм с улыбкой смотрел на растянувшихся на лавках храпящих людей… и его улыбка стала еще шире, когда он посмотрел на ковер, где танцевали многие из его людей, круживших по залу раскрасневшихся красавиц Хастарла. Усталые менестрели играли снова и снова. Среди танцующих выделялась темноглазая волшебница, помогшая Эльминстеру одержать победу. Она выглядела все такой же свежей и спокойной, словно королева, только что вышедшая из своих комнат утром.А на ковре, где все кружились в такт музыке, поросший щетиной, грязный воин пригласил Мириалу на танец и, увлекая ее под звуки сарады, с любопытством спросил:
– Госпожа, не сочти за оскорбление, но почему ты не преклонила колени перед новым королем?
– Я ни перед кем не преклоняю колени, Ановиир, – ответила Мириала с улыбкой. – Если захочешь узнать почему, спроси об этом утром Миттина.
Предоставив воину удивляться, откуда она знает его имя, Мириала прошла среди танцующих, разыскивая Миттина.
Тот стоял около колонн со стариками, любующимися танцующими парами. Мириала вышла к нему из вихря танца, и Миттин, побледнев, хотел поспешить прочь, но вдруг обнаружил, что вокруг столько людей, что совершенно невозможно пройти. Деваться ему было некуда.
Мириала решительно взяла его за руку:
– И после того, как ты так высоко оценил мое умение танцевать, ты не хочешь покружиться со мной в вихре танца? Я обижена, храбрый Миттин! Уж сегодня-то ты не убежишь от меня!
Вокруг послышались острые полузавистливые насмешки, но волшебница увлекла старого геральда в танец. Когда позже он вернулся на свое место, его было не узнать: улыбаясь, он как будто стал выше ростом и гораздо моложе годами.
Эльминстер устал, горло болело… но кружившая его в самой гуще танцующих Тассабра искусно вела его в танце со множеством страстных поцелуев и ласк… И когда Фарл с улыбкой потребовал ее обратно, хлопнув Эла по спине так, что тот чуть не упал на колени, придворные дамы немедленно предъявили на него свои права.
Ночь медленно таяла. Ноги уже не слушались Эла. Но каждый раз другая страстная придворная красавица с горящими от возбуждения глазами ждала его руки, и танцы продолжались и продолжались.
Ноги болели, горло – тоже. Пот струйками сбегал по спине под промокшей рубашкой… А музыка все продолжалась, и красавицы все еще окружали его. Эльминстер глядел на кружащиеся в вихре танца смеющиеся лица. Отыскав прекрасное лицо со спокойными темными глазами, он заглянул в эти глаза, словно их и не разделяли полсотни танцующих. Казалось, голос Мириалы нежно прошептал над самым его ухом:
– Веселись! Встретимся здесь на рассвете! Эл задал свой вопрос в воздух:
– Но что ты собираешься делать?
Проносясь в вихре танца в очередной раз мимо, Мириала подмигнула ему, и он увидел, как она ловко вырвала Хелма из рук Испарлы и, оглянувшись, поймала удивленный взгляд Эльминстера.
– Я подумаю кое о чем! – сказала она, обращаясь к своему ученику, и, увлекая за руку Хелма, пустилась с ним через зал. Старый рыцарь покачал головой и, усмехнувшись Эльминстеру, пожал плечами.
Он смотрел на них через зал, удивляясь ее журчащему смеху, а затем, не в силах справиться с собой, тоже начал смеяться. Эльминстера все еще сотрясал приступ безудержного смеха, когда нежные руки втащили его в другую – менее освещенную – комнату, где было вино и страстные ласки…
* * *
Эльминстер, пошатываясь, вернулся в тронный зал в первых предрассветных сумерках. Голова болела и кружилась, во рту пересохло. Он все еще поправлял свои рваные остатки одежды, когда, войдя через двойные двери, оказался прямо перед насмешливым взглядом Мириалы. Она стояла перед Оленьим Троном все такая же безукоризненная: ни платье, ни величественная внешность не изменились со вчерашнего вечера.– Ну что, отблагодарил тебя Аталантар должным образом? – насмешливо спросила она.
При взгляде на нее его пальцы, все еще застегивающие и поправляющие одежду, наткнулись на что-то шелковое. Он вытащил из-за ремня воздушную вуаль и, покачав головой, протянул ее Мириале.
– Необходимо было, чтобы я прошел и через это? – спросил он со скорбным видом.
Она рассмеялась:
– По-моему, за последние полмесяца ты по горло наелся заговорами и предательствами… Знаешь, чтобы попировать, потанцевать и отлюбить всю ночь напролет, не обязательно быть королем.
Эльминстер со вздохом посмотрел на развешанные по стенам тронного зала щиты и знамена его предков. Его взгляд очень медленно вернулся к Мириале. Оторвавшись от воспоминаний, он заторопился.
– Идем за лошадьми, – быстро сказал он, – и уедем отсюда до того, как проснется Хелм.
Мириала кивнула и, шагнув к нему, взяла его под руку. Так они и вышли из тронного зала вместе.
В просторных, тускло освещенных конюшнях было тихо. Пора кормить лошадей еще не настала. Неторопливо выбрав двух самых лучших коней, Мириала приказала заспанному конюху оседлать их.
– Здесь вот… – хмуро запротестовал он. – Эт… – Он замолчал на полуслове, встретившись со взглядом ее непреклонных глаз. Посмотрев на ее руки, которые начали сплетать заклинание, конюх принял все за чистую монету и сказал: – Сейчас, госпожа, все будет готово, глазом моргнуть не успеете!
Мириала сдержанно улыбнулась и, повернувшись к Эльминстеру, щелкнула пальцами. Прямо из воздуха у его ног возникли пухлые седельные сумки. Эльминстер вопросительно посмотрел на свою спутницу.
– Я позволила себе вольность, – ответила она на его немой вопрос с безмятежной, невинной улыбкой, – собрать эти сумки сегодня рано утром. Люди, завоевывающие королевства, а затем отказывающиеся от них, заслуживают по крайней мере хорошей еды.
Подняв одну из сумок, Эльминстер взвесил ее в руке и обнаружил, что она очень и очень тяжелая… в ней что-то звякнуло. Монеты, или он никогда не был вором. Он ловко развязал узлы: сумка была полна золотых монет.
Мириала с невинным видом развела руками:
– Ну сколько золота может потратить один король? А нам тоже надо что-то взять с собой в дорогу к нашему следующему приключению…
– И что это будет за приключение, осмелюсь спросить? – Эльминстер подставил руки, и Мириала, оттолкнувшись от них своим мягким сапогом с заостренным носком, легко вспрыгнула в седло.
– Боюсь, что и это приключение еще не совсем окончилось, – ответила она предупреждающим тоном. Эльминстер задумчиво взглянул на нее, но Мириала промолчала и направила лошадь к воротам конюшни.
Выехав в утренний туман, они увидели опиравшегося на палку Миттина. При их приближении он сдавленно улыбнулся:
– Должен же вас поблагодарить должным образом кто-нибудь из аталантарцев. Боюсь, что я не знаю достойных слов… но мне не хочется, чтобы вы уезжали отсюда даже без салюта.
Мириала слегка поклонилась ему в седле и сказала:
– Спасибо, Миттин. Но я вижу, что не это беспокоит тебя… и, если ты не возражаешь, хотелось бы узнать что.
С мгновение Миттин смотрел на нее, а затем торопливо ответил:
– Предсказание Алондо, госпожа. Он никогда еще не ошибался, и он сказал: «Олений Трон будет существовать, пока правит род Омаров!» Это может означать только одно: Аталантар перестанет существовать, если королем будет кто-то не из рода Омаров… а вы уезжаете!
Эльминстер безрадостно улыбнулся встревоженному старику:
– Пока я жив, род Омаров продолжается. И пусть эта земля возрастает в силе и счастье, как я надеюсь, на многие годы!
Эти слова не успокоили Миттина, но он ничего не сказал, а только низко поклонился. Эльминстер и Мириала подняли руки, прощаясь с ним, и молча поскакали вдоль по улице. Розово-красный свет восходящего солнца коснулся крыш домов. Молчаливый старый геральд задумчиво смотрел им вслед.
Всадники задержались в конце переулка. Взглянув в сторону старого кладбища, горбоносый юноша на что-то указал своей благородной спутнице. Стараясь следовать направлению его жеста, геральд пристально всмотрелся… и сумел различить только нечто накрытое тканью.
– Это… это… плащ, покрывающий спящих мужчину и женщину. – Миттин смущенно покашлил, прочищая горло. Он узнал их: улыбчивого мужчину звали Фарл, а женщина с ним такая красивая… да, ее звали Тассабра. За ними сидел кто-то еще. и он глядел прямо на него, Миттина! Эльф! Высокий молчаливый эльф с деревянным посохом, лежавшим на коленях… Проглотив подступивший к горлу ком, Миттин неловко поднял руку в приветствии и увидел, как эльф ответил ему.