Страница:
В затянувшейся тишине Эльминстер терпеливо ждал. Наконец эльф в коричневато-зеленом одеянии молча выступил из мрака под деревьями, в руке он держал лук. Его лицо было спокойно, но глаза отнюдь не дружелюбны.
– Верховные Чародеи не приветствуются здесь, – сказал он, доставая стрелу.
Эльминстер не шевельнулся.
– Да, я – маг, но не Верховный Чародей, – спокойно ответил он.
Эльф не опустил оружие.
– Кто еще может знать об этом месте?
Пока он говорил, еще семь эльфийских лучников выступили из-под деревьев и окружили пригорок. Наконечники их нацеленных стрел испускали голубоватое сияние, – слишком много магии, даже для самой сильной защиты.
– Я жил здесь больше года, – ответил Эл, – и учился магии.
Взгляд серебристых глаз застыл.
– Это не так, – последовал быстрый ответ. – Говори правду, человек, если хочешь остаться в живых!
– Но я жил здесь, как я уже сказал, и, более того, шестеро эльфов поклялись, что будут помогать мне, когда и если я попытаюсь уничтожить Верховных Чародеев.
Эльф прищурил глаза:
– Да, я клялся в такой помощи, но женщине, а не мужчине.
– Я и есть та женщина, – твердо сказал Эльминстер, продолжая все так же сидеть на камне посреди веселого смеха, который последовал за его словами. Он спокойно оглядел насмешливые лица. – Ваша магия могущественнее, чем у большинства чародеев, так неужели вы не верите, что можно по своему желанию менять обличье?
Эльфийские глаза замерцали.
– Не то чтобы нельзя… но зачем? – последовал ответ. – Люди никогда не делают такое дольше чем на одну ночь, чтобы повеселиться или чтобы выбраться из какой-нибудь безвыходной ситуации. Это не в их природе: владеть собой так долго.
Эльминстер медленно развел пустыми руками:
– Скажите Браэру – Баэритрину, – что теперь я сильнее, чем тогда… и узнал еще несколько новых заклинаний.
Глаза эльфа снова замерцали, он повернул голову.
– Пойди, – сказал он одному из лучников, – и приведи сюда Баэритрина. Если этот человек тот, за кого себя выдает, то Баэритрин сумеет распознать это, а заодно и расскажет нам все, что следует о нем знать.
Лучник повернулся и скользнул в полумрак под деревьями, усеянный шляпками грибов. Эл кивнул и стал внимательно разглядывать кристально чистое озерцо. На миг ему показалось, что на него оттуда смотрят задумчивые глаза… но нет, наверное, только показалось. Эльминстер спокойно сидел, не обращая внимания на стрелы, нацеленные на него, пока его магическая защита не замерцала снова. Убрав ее, он тут же почувствовал, как кто-то легко, словно пером, коснулся его сознания. Затем связь оборвалась, и из-под деревьев вышел Браэр. Он ничуть не изменился со времени их последней встречи.
– Похоже, Элмара, время кое-что изменило в тебе, – сдержанно сказал он.
– Браэр! – Эл вскочил на ноги и бросился вниз по склону, чтобы обнять своего старого учителя.
Тот поцеловал его, словно Эльминстер все еще оставался девушкой, а затем, выскользнув из объятий, сказал:
– Полегче, принц! Эльфы гораздо изящнее – и деликатнее, – чем люди.
Они рассмеялись, и наблюдавшие за ними эльфы опустили луки. Браэр проницательно взглянул в глаза Эльминстеру… и кивнул, словно что-то прочитал там:
– Ты пришел просить нашей помощи в борьбе против Верховных Чародеев. Садись и рассказывай.
Когда они вернулись к камню, Эльминстер обнаружил, что их окружает дюжина молчаливых эльфов. Он оглядел их, но никто не улыбнулся ему в ответ. Эл глубоко вздохнул.
– Хорошо, – начал он… но больше не сказал ни слова.
Эльф, который вышел к нему первым, поднял руку:
– Прежде всего помни, принц, что Браэр и мы, кто клялся тебе, должны держать свое слово и выполнить все, о чем ты нас попросишь. Нам очень не хотелось бы рисковать другими представителями нашего народа. Вне леса эльфов очень легко убить, и, когда мы умираем, наш народ становится еще более малочисленным в этой части Фэйруна. Люди – даже маги – размножаются, как сорняки весной. Эльфы же – редчайшие цветы… и поэтому наиболее ценные. Не надо ожидать от нас марширующую армию или дюжину эльфийских архимагов, летящих у твоего плеча.
Эльминстер кивнул и посмотрел на Баэритрина:
– Что скажешь, Браэр?
Его старый наставник склонил голову:
– Мне бы не хотелось предпринимать марш-бросок на Хастарл днем и под открытым небом, чтобы к нам со всех сторон спешили полчища наездников и Верховных Чародеев на драконах… это не наш стиль войны. Что ты об этом думаешь?
– Я бы предложил вам прикрывать людей – в основном меня, еще одного мага и несколько рыцарей и уличных воров Хастарла – от смертоносных заклинаний Верховных Чародеев… ну и, может, немного разыскивающей магии и той, что передает слова на расстоянии. Прикрывайте нас, а мы будем сражаться.
– Насколько вы сильны? – спросил один из лучников. – Верховных Чародеев много. Было бы настоящим безрассудством помогать вам во время атаки на Аталгард только для того, чтобы обнаружить, что нас со всех сторон окружают разгневанные чародеи, а мы в состоянии справиться не более чем с одним-двумя… Мы все просто погибнем.
– Не так давно я уничтожил архимага, правившего Калишаром, – спокойно ответил ему Эл.
– Мы слышали несколько версий истории, как он встретил свой конец. Даже Верховные Чародеи заявили, что это дело их рук. Хотя поговаривают, что для этого надо, чтобы несколько таких, как они, объединили свои силы, – сказал другой эльф. – Со всем нашим уважением мы сами должны убедиться в твоей силе.
Эл так и предполагал.
– И какое же испытание убедит вас?
– Убей для нас Верховного Чародея, – решительно сказал еще один эльф. Со всех сторон послышался гул одобрения.
– Любого Верховного Чародея?
– Нет, того, что зовут Тарай. Он назначен присматривать за нашим лесом и развлекается тем, что охотится в облике зверя. Он убивает из любви к убийству и калечит не только свою жертву, но и любое существо, попавшееся ему на пути. Похоже, он каким-то образом защищен от наших стрел и заклинаний. Если ты сумеешь уничтожить Тарая, многие эльфы будут признательны… и окажут большую помощь, чем луки и прикрывающие заклинания той горстки, что поклялась тебе.
– Отведите меня туда, где охотится Тарай, и я уничтожу его, – пообещал Эльминстер. – На кого он любит охотиться?
– На людей, – тихо ответил Браэр и направился вниз по склону в лес. Без всяких церемоний остальные эльфы последовали за ним. Эльминстер удивленно посмотрел на них, но не отстал, чувствуя, как странное ликование поднимается внутри. Меч Льва привычно бился о грудь, пальцы Эла, нащупав обломок клинка, с силой сжали его. Наконец-то – как долго он ждал этого момента! – битва за Аталантар началась.
– Как прикажешь, господин, – с поклоном сказала служанка и поспешно вышла. Посмотрев ей вслед, Тарай улыбнулся. Он был Верховным Чародеем, который забрался дальше всех, чтобы управлять этой прекрасной землей лесов и холмов, покрытых сочной травой… землей прекрасных охотничьих угодий. Если бы такие угодья были в Муроме, ему бы никогда не пришлось страдать от бесконечных зим.
Подойдя к окну, он смотрел, как мелкий торговец из далекого Лутканта в ужасе улепетывает через двор в кусты. Иногда Тарай охотился на своих пленников верхом, словно они были оленями, и поражал их копьями. Он презирал доспехи, хотя всегда окружал себя охранными заклинаниями. Но сегодня ему хотелось охотиться в облике зверя: может, превратиться во льва или… вот, лесную кошку! В краях, откуда он прибыл, ее называют пантерой.
Тарай отставил кубок и, сбросив одежду, прошел в другую комнату, чтобы произнести меняющее облик заклинание. Пусть торговец убежит подальше.
– Тарай Хурлимм из далекого Мурома, Верховный Чародей и безжалостный человек, – ухмыляясь, представился он воображаемой компании. Его отражение ухмыльнулось ему в ответ, такое же довольное как и он. Моргнув, Тарай напряг руки, так что на плечах вздулись мускулы. Некоторое время он восхищенно любовался ими, а затем, накинув халат, ударил костяшками пальцев в гонг. Служанка опаздывала. Надо будет, когда вернется, пару раз ударить ее когтистой лапой, чтобы нагнать немного страха.
– Проследи, чтобы к моему возвращению на восходе луны все было готово к празднеству, – сказал он. – Новых женщин должно быть не меньше четырех.
Взмахом руки он отпустил служанку. Она поклонилась и поспешно вышла. Ну ладно… сегодня ночью будет его пятой супругой, это тоже научит ее бояться. Находиться в постели с человеком, умеющим менять свой облик, – в этом есть свое удовольствие, но и опасность.
Тарай усмехнулся и по ступенькам спустился в сад. Он любил начинать свою охоту отсюда – от статуи Повелителя Зверей. Привычно бросив халат на рычащую голову статуи, чародей пошел по тропинке, обсаженной разными цветами, на ходу медленно произнося заклинание и предвкушая момент, когда его тело поплывет, заволнуется и изменится. И вот этот момент настал. Зубы превратились в клыки, бедра опустились вниз, плечи стали совсем другими, и черная с блестящей шерстью пантера прыгнула в высокую траву в конце сада.
Служанка у калитки поежилась. Этот Верховный Чародей любил охотиться на людей и пожирать их, особенно тех, кто не угодил ему… а с женщинами он расправлялся по-другому. Она была уверена, что он убрался от интриг Хастарла и согласился жить здесь, в далеком Далниире, на окраине королевства, только потому, что ему предложили угодья, где можно охотиться. Отпущенный торговец так же обречен, как и любой дровосек или охотник, которого встретит ее господин. Молодая женщина надеялась, что ему никто не встретится на пути и черная пантера будет долго до усталости гонять по лесу. Вздохнув, она прошла обратно в дом присмотреть за приготовлениями к пиру, а затем – в южное крыло, чтобы лично отобрать девушек, которые, возможно, умрут сегодня ночью. Не раз ей приходилось видеть эту кровать и ковер под ней, залитые кровью… Иногда слуги находили отгрызенную ногу или другие человеческие останки, оставленные, будто в насмешку, специально для них. Она вздрогнула и принялась безмолвно молиться всем богам сразу, чтобы сегодня ночью Тарай Хурлимм встретил свою погибель. Может, хоть кто-нибудь услышит ее.
Люди будут усерднее молиться богам, подумала она про себя, поднимаясь с колен, если получат доказательства, что боги слышат самые сокровенные желания смертных. Например, сегодня. Она вздохнула. Этот торговец был обречен…
Внешность торговца была главной причиной, почему Тарай приказал схватить его. Именно из-за внешности, а еще из любви к экзотике: купцы из такой далекой страны, как Луткант, были в Аталантаре редкостью, а вне стен Хастарла попадались еще реже. Однако эта экзотическая жертва вряд ли предоставит ему возможность хорошенько поразмяться… Торговец шатался от усталости и тяжело дышал. Тарай крался чуть позади перепуганного человека. Становилось невыносимо скучно. Пора убивать.
Блестящая черная пантера, быстрая и смертоносная, прыгнула в кусты! Ликуя от избытка сил, Тарай-пантера перепрыгнул глубокую узкую лощину. На одно восхитительное мгновение лапы царапнули осыпающуюся землю на той стороне… и, мягко приземлившись, он устремился в чащу.
Тарай выскочил из своего укрытия на берегу прямо на луткантского купца, взвывшего от страха. Выхватив нож, человек беспомощно размахивал им.
Но что можно сделать с одним-единственным клыком? Ну, тогда… Тарай повернулся, блестящая шкура вздыбилась, и он бросился на человека. Под лапами зашуршали опавшие листья.
Калишитская рубашка увернулась, глаза купца побелели от ужаса. Сам не понимая, что делает, он ударил Тарая прямо в нос, а затем повернулся и побежал.
Тарай зарычал и понесся за ним. Человек обернулся, чтобы защитить ноги. Его крошечное лезвие снова блеснуло, когда он в отчаянии взмахнул им. Тарай снова зарычал, но бега не замедлил… а купец в ужасе отступал. Сделав несколько шагов, он обо что-то споткнулся и неловко упал на спину. Прыгнув на него, Тарай широко открыл челюсти, чтобы куснуть свою жертву в первый раз – просто так, для игры. Вдруг сильная боль пронзила Верховного Чародея. С рычанием он соскочил и обернулся. Да проклянут боги этого человека! Сапоги торговца были снабжены выскакивающими кинжалами: одно злобное маленькое лезвие тускло поблескивало, другое было влажное и темное от крови Тарая.
Верховный Чародей опять зарычал и вприпрыжку побежал в высокую траву. Вот не повезло-то! Что за времена? Нельзя доверять даже толстому калишитскому купцу!
М-да, тебе, кстати, тоже нельзя доверять, криво усмехнулся он, когда тело пантеры расплылось, меняясь. Краткий выход к этому торговцу из Лутканта в виде плюющейся кислотой змеи покончит с его оружием, и впоследствии его можно будет убить медленно и с удовольствием. Змея отползла немного назад, пробно свиваясь в кольца, пока Верховный Чародей привыкал к своему новому облику.
Черный ворон, незаметно следивший за пантерой, опустился на землю и, едва коснувшись ее, начал превращаться.
Нечто огромное и темное поднималось из травы, расправляя крылья и длинный хвост, бивший из стороны в сторону… И вот уже черный дракон припал к земле. Он наклонился над внезапно зашипевшей змеей.
Змея плюнула. Дымящаяся кислота попала дракону в морду и стекла на землю. Черным драконам кислотным плевком вреда не причинишь! Дракон медленно улыбнулся и разинул пасть. Поток кислоты попал в дерево и оставил змею дымиться и корчиться в выжженной траве за ним. Дракон пошел вперед – неторопливо, тяжело и насмешливо.
Из-за деревьев впереди донесся отчаянный вопль, когда торговец из Лутканта увидел дракона, и треск, когда он рванул напролом сквозь густой кустарник. А тем временем змея становилась больше и темнее, и у нее отрастали крылья. Пока она меняла форму, на мгновение у нее появились человеческая рука и рот. Кольцо сверкнуло, и рот прокричал:
– Кадельн! Кадельн! Помоги мне! По нашему договору, помоги мне!
Дракон тяжеловесно продвигался вперед, широко расставляя лапы, чтобы раздавить змею, на глазах превращавшуюся в другого черного дракона. Шаг, еще один… и дракон-Эльминстер протянул лапу и ударил черными когтями по неокрепшей чешуе. Брызнула кровь, и обернувшийся драконом Верховный Чародей взвыл от боли.
Эльминстер вытянул шею, собираясь хорошенько укусить своего врага и покончить с ним раз и навсегда, но вдруг рядом со все еще превращающимся драконом, где только что ничего не было, кроме вытоптанной травы, возник другой чародей. Посмотрев на него, Эльминстер встретился со взглядом темных сверкающих глаз и поспешно отступил назад. Чародей уже сплетал заклинание, и превращаться во что-либо другое времени не осталось.
Эльминстер забил крыльями, стараясь сбить человека с ног и прервать заклинание, но деревья мешали ему. Что-то, мелькнув, сорвалось с руки чародея, и ревущий огонь, окатывая волной, взорвался со всех сторон.
От боли Эл выругался и, поспешно отступив, так ударил хвостом, что новому Верховному Чародею, чтобы не попасть под удар, пришлось совсем бесславно нырнуть в грязь. Заворчав, Эльминстер подпрыгнул вверх.
Его тело было тяжелым и неудобным, но большие сильные крылья подняли его в воздух. В ушах свистел ветер, когда Эл развернулся и стал снижаться, ожидая удобного момента, чтобы плюнуть кислотой.
Другой дракон уже почти до конца превратился, но сейчас он вертелся под деревьями, рыча от боли. Сначала Эл разберется с этим бросающим огонь чародеем!
Сверкая зубами, Эльминстер с ревом обрушился на него с неба. Руки чародея метались, сплетая сложное заклинание. С победоносным видом он шагнул назад… Эльминстеру стало страшно. Он пытался раскрыть крылья и улететь, но не мог! Его крылья связала магия!
Эл беспомощно падал на деревья, настраивая себя на то, что столкновение неизбежно. Мимо свистел ветер. И тут он увидел, какая погибель приготовлена ему: внизу, прямо у него на пути, поднималась мерцающая стена смертоносной магии, переливающаяся всеми цветами радуги. В ужасе Эл отвел глаза от уготованной ему смерти и взглянул на Верховного Чародея, наблюдавшего за его падением.
– Помоги мне, о Мистра, – прошептал он, когда мерцающая стена понеслась вверх навстречу ему.
– Эх, люблю я хорошую битву! А еще укрощать всяких глупых начинающих чародеев! Благодарю, Тарай!
Дракон беспомощно врезался в его переливающуюся стену. Кадельн поднял руку, прикрывая глаза от взрыва, который неминуемо произойдет, когда чудовище столкнется с его магией и они уничтожат друг друга.
Все так и произошло. Мир содрогнулся, и ослепляющая вспышка света ударила по глазам, весьма ощутимая даже сквозь плотно закрытые веки. Кадельн неловко упал на спину и выругался, нелестно поминая своих врагов за то, что они подсунули ему под спину твердый корень. Он заморгал, стараясь вернуть себе зрение, затем поднялся на ноги. Сломанные деревья и дымящаяся трава… Дракона нигде не было видно… Спотыкаясь, из дыма вышел толстый торговец из Лутканта. В трясущейся руке он сжимал кинжал.
Ха! Сегодня ночью ему даже удастся увести жертву из-под носа у Тарая! Жестоко ухмыльнувшись, Кадельн поднял руку, собираясь убить купца. На это уйдет совсем немного магии. В воздухе перед ним возник темный образ – Тарай, оборванный и черный от копоти.
– С дороги, Хурлимм, – равнодушно проговорил Кадельн, но его ошеломленный соратник словно не слышал. Гм… а ведь несчастный случай может случиться и с Тараем. И никто потом не расскажет о предательстве Кадель-на. А ведь было бы мудро убрать этого ленивого, всегда алчущего крови идиота и позволить более сильному магу занять его место на советах Верховных Чародеев?
Приняв решение, Кадельн вздохнул и сделал шаг, чтобы обойти оглушенного Тарая. Он снова поднял руку, готовый метнуть смертоносный разряд во всхлипывающего торговца. Когда он проходил, казалось, темные лохмотья ощетинились. Кадельн Олотстар, бывший Верховным Чародеем уже много лет, повернулся посмотреть, в кого превращается Тарай, так, на всякий случай.
На меняющем свою форму теле возникли спокойные серо-голубые глаза, пристально глядевшие на Кадельна, затем появились горбатый, похожий на клюв, нос и рот, улыбавшийся отнюдь не приветливой улыбкой.
– Приветствую, Верховный Чародей, – произнес рот, и одна темнокожая рука взлетела вверх, чтобы отбить в сторону поднятую руку чародея, а другая метнулась к его рту. – Я – Эльминстер. Именем моего отца, принца Элтрина, и моей матери, принцессы Амритейл, я убиваю тебя.
Кадельн все еще отчаянно бормотал заклинание, когда незнакомец, продолжая непреклонно улыбаться, сунул ему в рот палец. Вырвавшийся огненный шар прокатился по горлу Верховного Чародея и не нашел места, куда можно разрастаться дальше.
В следующий миг пламя разорвало Кадельна Олотстара на куски. На мгновение он даже затмил солнце… и быстро превратился в легкий дымок. В наступившей тишине торговец издал отчаянный стон и, подняв глаза к небу, упал в обморок на сожженную землю.
Величественная женщина шла скользящей походкой над ближайшим гребнем горы. При виде покрывающей Эльминстера крови она поморщилась. Он вскинул руку, чтобы взорвать, если понадобится, еще одного врага, но затем взглянул на нее и с облегчением произнес:
– Благодарю… еще раз… за спасенную жизнь. Улыбаясь, Мириала подошла к нему и развела руками:
– А зачем, в конце концов, тогда друзья?
– Но как тебе удалось на этот раз? – спросил Эл, подходя, чтобы обнять ее. Волшебница прошептала несколько слов и сделала незаметное движение рукой: ошметки Верховного Чародея исчезли. Оглядев себя, Эльминстер покачал головой и, заключив ее в объятия, поцеловал.
– Можно, я буду дышать, молодой лев, – наконец отстранилась Мириала, – и заодно отвечу на твой вопрос: я применила твое любимое заклинание. Драконом, который врезался в магическую стену, был Тарай, а тебе я придала его внешность.
– И все-таки без тебя не обошлось, – сказал Эльминстер, глядя в темные таинственные глаза.
Мириала улыбнулась:
– Еще не все дела, которые надо выполнить в Аталантаре, завершены, принц… и ты мне нужен целым и невредимым, чтобы довести их до конца.
– Я… у меня пропадает желание убивать Верховных Чародеев, – сказал Эльминстер.
Мириала крепче обняла его:
– Понимаю и еще больше уважаю тебя за это, Эл. Но, однажды начавши, надо доводить дело до конца… иначе все, чего мы добьемся для народа Аталантара, – это перемена имен и лиц, деспотично правящих им. Или для тебя этого достаточно, чтобы отомстить за родителей?
Когда Эльминстер поднял глаза, его горящий взгляд был суровым.
– Кого из Верховных Чародеев мы убьем следующим? – выпалил он.
Мириала почти улыбнулась.
– Селдинора, – сказала она, отворачиваясь.
– Почему именно его? Мириала обернулась:
– Ты был женщиной. Если я расскажу тебе о его последних похождениях, то ты поймешь, почему я выбрала именно его, а не другого нахального молодого человека, называющего себя чародеем.
Эльминстер серьезно кивнул:
– Я боялся, что когда-нибудь услышу от тебя подобное.
Вдруг их окружили эльфы. Казалось, они появлялись отовсюду. Поймав взгляд Эльминстера, Браэр спросил:
– Кто эта женщина-маг?
Мириала ответила сама:
– Ал хонд эбрат, ол тат шантар эн тат дала ол хонд эбрат.
Эл посмотрел на нее:
– Что ты сказала?
– Истиный друг, как деревья и вода являются истиными друзьями, – тихо перевела Мириала, ее глаза были очень темными.
Эльф, встретивший Эльминстера первым, сказал:
– Горделивое хвастовство, госпожа, для того, кто сейчас живет, а в следующий миг его не станет, потому что деревья и вода живут вечно.
Мириала повернула голову так же гордо и величественно, как это сделал бы любой эльф, и ответила:
– Возможно, ты удивишься моей живучести, Руваэн, как когда-то удивлялись другие представители твоего народа.
Нахмурившись, Руваэн даже отступил на шаг.
– Откуда тебе известно мое имя? Кто?..
– Успокойтесь, – сказал Браэр. – О таком лучше поговорить с глазу на глаз. Сейчас нам надо обговорить много дел. Мы выбрали испытание, и Эльминстер успешно прошел его. Допустим, он одержал победу не один, но и Верховных Чародеев погибло двое. Кто-нибудь возражает?
Никто не проронил ни слова. Браэр повернулся к Руваэну. Взглянув на него, лучник кивнул и сказал, обращаясь к Эльминстеру:
– Наш народ будет сражаться за Аталантар на твоей стороне, если ты выполнишь то, что обещал, когда мы клялись помогать тебе.
– Выполню, – сказал Эльминстер и протянул ему руку. Спустя долгое мгновение Руваэн взял его руку, и они обняли друг друга за плечи, как один воин другого. Собравшиеся вокруг эльфы Высокого Леса, ликуя, закричали. Это был самый громкий звук, какой когда-либо за всю свою жизнь издавали эльфы Аталантара.
Вот именно, что? Конечно, парень всего лишь молоденький восторженный чародей, но вот женщина… Такого мастерства он не видел с тех пор, как… Его глаза прищурились, а потом он пожал плечами.
На пустые воспоминания времени не осталось. Ничего не существует.
Ему придется всех предупредить, а затем… но нет. Нет. Пусть сначала эти двое уничтожат Селиндора.
Глава Шестнадцатая
Листья зашуршали совсем тихо, но Хелм обернулся, рука привычно потянулась к мечу. Из-за дерева выступил молчаливый эльфийский воин, закутанный в серый плащ, под которым трудно было что-либо различить. Хелм знал его как Руваэна. С ним пришел еще один эльф. Лица их были, как всегда, спокойны, но каким-то непостижимым образом угадывалось более хмурое, чем обычно, настроение.
– Какие новости? – просто спросил Хелм. Ни эльфы, ни рыцари не любили много разговаривать.
Руваэн протянул на ладони нечто отполированное, бесцветное, похожее на алмаз величиной с кулак. К предмету прилипли несколько ниточек мха. Взглянув на эльфа, Хелм вопросительно поднял брови.
– Магический кристалл. Используется человеческими магами, – скучно сказал Руваэн.
– Верховными Чародеями, – мрачно поправил его Хелм. – Как он к вам попал?
– Верховные Чародеи не приветствуются здесь, – сказал он, доставая стрелу.
Эльминстер не шевельнулся.
– Да, я – маг, но не Верховный Чародей, – спокойно ответил он.
Эльф не опустил оружие.
– Кто еще может знать об этом месте?
Пока он говорил, еще семь эльфийских лучников выступили из-под деревьев и окружили пригорок. Наконечники их нацеленных стрел испускали голубоватое сияние, – слишком много магии, даже для самой сильной защиты.
– Я жил здесь больше года, – ответил Эл, – и учился магии.
Взгляд серебристых глаз застыл.
– Это не так, – последовал быстрый ответ. – Говори правду, человек, если хочешь остаться в живых!
– Но я жил здесь, как я уже сказал, и, более того, шестеро эльфов поклялись, что будут помогать мне, когда и если я попытаюсь уничтожить Верховных Чародеев.
Эльф прищурил глаза:
– Да, я клялся в такой помощи, но женщине, а не мужчине.
– Я и есть та женщина, – твердо сказал Эльминстер, продолжая все так же сидеть на камне посреди веселого смеха, который последовал за его словами. Он спокойно оглядел насмешливые лица. – Ваша магия могущественнее, чем у большинства чародеев, так неужели вы не верите, что можно по своему желанию менять обличье?
Эльфийские глаза замерцали.
– Не то чтобы нельзя… но зачем? – последовал ответ. – Люди никогда не делают такое дольше чем на одну ночь, чтобы повеселиться или чтобы выбраться из какой-нибудь безвыходной ситуации. Это не в их природе: владеть собой так долго.
Эльминстер медленно развел пустыми руками:
– Скажите Браэру – Баэритрину, – что теперь я сильнее, чем тогда… и узнал еще несколько новых заклинаний.
Глаза эльфа снова замерцали, он повернул голову.
– Пойди, – сказал он одному из лучников, – и приведи сюда Баэритрина. Если этот человек тот, за кого себя выдает, то Баэритрин сумеет распознать это, а заодно и расскажет нам все, что следует о нем знать.
Лучник повернулся и скользнул в полумрак под деревьями, усеянный шляпками грибов. Эл кивнул и стал внимательно разглядывать кристально чистое озерцо. На миг ему показалось, что на него оттуда смотрят задумчивые глаза… но нет, наверное, только показалось. Эльминстер спокойно сидел, не обращая внимания на стрелы, нацеленные на него, пока его магическая защита не замерцала снова. Убрав ее, он тут же почувствовал, как кто-то легко, словно пером, коснулся его сознания. Затем связь оборвалась, и из-под деревьев вышел Браэр. Он ничуть не изменился со времени их последней встречи.
– Похоже, Элмара, время кое-что изменило в тебе, – сдержанно сказал он.
– Браэр! – Эл вскочил на ноги и бросился вниз по склону, чтобы обнять своего старого учителя.
Тот поцеловал его, словно Эльминстер все еще оставался девушкой, а затем, выскользнув из объятий, сказал:
– Полегче, принц! Эльфы гораздо изящнее – и деликатнее, – чем люди.
Они рассмеялись, и наблюдавшие за ними эльфы опустили луки. Браэр проницательно взглянул в глаза Эльминстеру… и кивнул, словно что-то прочитал там:
– Ты пришел просить нашей помощи в борьбе против Верховных Чародеев. Садись и рассказывай.
Когда они вернулись к камню, Эльминстер обнаружил, что их окружает дюжина молчаливых эльфов. Он оглядел их, но никто не улыбнулся ему в ответ. Эл глубоко вздохнул.
– Хорошо, – начал он… но больше не сказал ни слова.
Эльф, который вышел к нему первым, поднял руку:
– Прежде всего помни, принц, что Браэр и мы, кто клялся тебе, должны держать свое слово и выполнить все, о чем ты нас попросишь. Нам очень не хотелось бы рисковать другими представителями нашего народа. Вне леса эльфов очень легко убить, и, когда мы умираем, наш народ становится еще более малочисленным в этой части Фэйруна. Люди – даже маги – размножаются, как сорняки весной. Эльфы же – редчайшие цветы… и поэтому наиболее ценные. Не надо ожидать от нас марширующую армию или дюжину эльфийских архимагов, летящих у твоего плеча.
Эльминстер кивнул и посмотрел на Баэритрина:
– Что скажешь, Браэр?
Его старый наставник склонил голову:
– Мне бы не хотелось предпринимать марш-бросок на Хастарл днем и под открытым небом, чтобы к нам со всех сторон спешили полчища наездников и Верховных Чародеев на драконах… это не наш стиль войны. Что ты об этом думаешь?
– Я бы предложил вам прикрывать людей – в основном меня, еще одного мага и несколько рыцарей и уличных воров Хастарла – от смертоносных заклинаний Верховных Чародеев… ну и, может, немного разыскивающей магии и той, что передает слова на расстоянии. Прикрывайте нас, а мы будем сражаться.
– Насколько вы сильны? – спросил один из лучников. – Верховных Чародеев много. Было бы настоящим безрассудством помогать вам во время атаки на Аталгард только для того, чтобы обнаружить, что нас со всех сторон окружают разгневанные чародеи, а мы в состоянии справиться не более чем с одним-двумя… Мы все просто погибнем.
– Не так давно я уничтожил архимага, правившего Калишаром, – спокойно ответил ему Эл.
– Мы слышали несколько версий истории, как он встретил свой конец. Даже Верховные Чародеи заявили, что это дело их рук. Хотя поговаривают, что для этого надо, чтобы несколько таких, как они, объединили свои силы, – сказал другой эльф. – Со всем нашим уважением мы сами должны убедиться в твоей силе.
Эл так и предполагал.
– И какое же испытание убедит вас?
– Убей для нас Верховного Чародея, – решительно сказал еще один эльф. Со всех сторон послышался гул одобрения.
– Любого Верховного Чародея?
– Нет, того, что зовут Тарай. Он назначен присматривать за нашим лесом и развлекается тем, что охотится в облике зверя. Он убивает из любви к убийству и калечит не только свою жертву, но и любое существо, попавшееся ему на пути. Похоже, он каким-то образом защищен от наших стрел и заклинаний. Если ты сумеешь уничтожить Тарая, многие эльфы будут признательны… и окажут большую помощь, чем луки и прикрывающие заклинания той горстки, что поклялась тебе.
– Отведите меня туда, где охотится Тарай, и я уничтожу его, – пообещал Эльминстер. – На кого он любит охотиться?
– На людей, – тихо ответил Браэр и направился вниз по склону в лес. Без всяких церемоний остальные эльфы последовали за ним. Эльминстер удивленно посмотрел на них, но не отстал, чувствуя, как странное ликование поднимается внутри. Меч Льва привычно бился о грудь, пальцы Эла, нащупав обломок клинка, с силой сжали его. Наконец-то – как долго он ждал этого момента! – битва за Аталантар началась.
* * *
– Пусть его отпустят, – приказал Верховный Чародей, взбалтывая осадок на дне кубка.– Как прикажешь, господин, – с поклоном сказала служанка и поспешно вышла. Посмотрев ей вслед, Тарай улыбнулся. Он был Верховным Чародеем, который забрался дальше всех, чтобы управлять этой прекрасной землей лесов и холмов, покрытых сочной травой… землей прекрасных охотничьих угодий. Если бы такие угодья были в Муроме, ему бы никогда не пришлось страдать от бесконечных зим.
Подойдя к окну, он смотрел, как мелкий торговец из далекого Лутканта в ужасе улепетывает через двор в кусты. Иногда Тарай охотился на своих пленников верхом, словно они были оленями, и поражал их копьями. Он презирал доспехи, хотя всегда окружал себя охранными заклинаниями. Но сегодня ему хотелось охотиться в облике зверя: может, превратиться во льва или… вот, лесную кошку! В краях, откуда он прибыл, ее называют пантерой.
Тарай отставил кубок и, сбросив одежду, прошел в другую комнату, чтобы произнести меняющее облик заклинание. Пусть торговец убежит подальше.
* * *
Заклинание ощутимо жгло, ворочаясь в его сознании. Так же как и всегда, когда охота вот-вот должна начаться, нарастало возбуждение. Тарай поклонился своему отражению в зеркале на стене.– Тарай Хурлимм из далекого Мурома, Верховный Чародей и безжалостный человек, – ухмыляясь, представился он воображаемой компании. Его отражение ухмыльнулось ему в ответ, такое же довольное как и он. Моргнув, Тарай напряг руки, так что на плечах вздулись мускулы. Некоторое время он восхищенно любовался ими, а затем, накинув халат, ударил костяшками пальцев в гонг. Служанка опаздывала. Надо будет, когда вернется, пару раз ударить ее когтистой лапой, чтобы нагнать немного страха.
– Проследи, чтобы к моему возвращению на восходе луны все было готово к празднеству, – сказал он. – Новых женщин должно быть не меньше четырех.
Взмахом руки он отпустил служанку. Она поклонилась и поспешно вышла. Ну ладно… сегодня ночью будет его пятой супругой, это тоже научит ее бояться. Находиться в постели с человеком, умеющим менять свой облик, – в этом есть свое удовольствие, но и опасность.
Тарай усмехнулся и по ступенькам спустился в сад. Он любил начинать свою охоту отсюда – от статуи Повелителя Зверей. Привычно бросив халат на рычащую голову статуи, чародей пошел по тропинке, обсаженной разными цветами, на ходу медленно произнося заклинание и предвкушая момент, когда его тело поплывет, заволнуется и изменится. И вот этот момент настал. Зубы превратились в клыки, бедра опустились вниз, плечи стали совсем другими, и черная с блестящей шерстью пантера прыгнула в высокую траву в конце сада.
Служанка у калитки поежилась. Этот Верховный Чародей любил охотиться на людей и пожирать их, особенно тех, кто не угодил ему… а с женщинами он расправлялся по-другому. Она была уверена, что он убрался от интриг Хастарла и согласился жить здесь, в далеком Далниире, на окраине королевства, только потому, что ему предложили угодья, где можно охотиться. Отпущенный торговец так же обречен, как и любой дровосек или охотник, которого встретит ее господин. Молодая женщина надеялась, что ему никто не встретится на пути и черная пантера будет долго до усталости гонять по лесу. Вздохнув, она прошла обратно в дом присмотреть за приготовлениями к пиру, а затем – в южное крыло, чтобы лично отобрать девушек, которые, возможно, умрут сегодня ночью. Не раз ей приходилось видеть эту кровать и ковер под ней, залитые кровью… Иногда слуги находили отгрызенную ногу или другие человеческие останки, оставленные, будто в насмешку, специально для них. Она вздрогнула и принялась безмолвно молиться всем богам сразу, чтобы сегодня ночью Тарай Хурлимм встретил свою погибель. Может, хоть кто-нибудь услышит ее.
Люди будут усерднее молиться богам, подумала она про себя, поднимаясь с колен, если получат доказательства, что боги слышат самые сокровенные желания смертных. Например, сегодня. Она вздохнула. Этот торговец был обречен…
* * *
Шелковая калишитская рубашка насквозь промокла от пота и, потемнев, прилипла к спине. Торговец, отдуваясь, устало взобрался вверх по склону, продираясь сквозь кусты, цеплявшиеся за одежду, и помчался дальше, задыхаясь от быстрого бега. Он был явно не в форме и сейчас, покрытый потом и грязью, с длинными, свалявшимися от пыли усами, еще меньше нравился чародею.Внешность торговца была главной причиной, почему Тарай приказал схватить его. Именно из-за внешности, а еще из любви к экзотике: купцы из такой далекой страны, как Луткант, были в Аталантаре редкостью, а вне стен Хастарла попадались еще реже. Однако эта экзотическая жертва вряд ли предоставит ему возможность хорошенько поразмяться… Торговец шатался от усталости и тяжело дышал. Тарай крался чуть позади перепуганного человека. Становилось невыносимо скучно. Пора убивать.
Блестящая черная пантера, быстрая и смертоносная, прыгнула в кусты! Ликуя от избытка сил, Тарай-пантера перепрыгнул глубокую узкую лощину. На одно восхитительное мгновение лапы царапнули осыпающуюся землю на той стороне… и, мягко приземлившись, он устремился в чащу.
Тарай выскочил из своего укрытия на берегу прямо на луткантского купца, взвывшего от страха. Выхватив нож, человек беспомощно размахивал им.
Но что можно сделать с одним-единственным клыком? Ну, тогда… Тарай повернулся, блестящая шкура вздыбилась, и он бросился на человека. Под лапами зашуршали опавшие листья.
Калишитская рубашка увернулась, глаза купца побелели от ужаса. Сам не понимая, что делает, он ударил Тарая прямо в нос, а затем повернулся и побежал.
Тарай зарычал и понесся за ним. Человек обернулся, чтобы защитить ноги. Его крошечное лезвие снова блеснуло, когда он в отчаянии взмахнул им. Тарай снова зарычал, но бега не замедлил… а купец в ужасе отступал. Сделав несколько шагов, он обо что-то споткнулся и неловко упал на спину. Прыгнув на него, Тарай широко открыл челюсти, чтобы куснуть свою жертву в первый раз – просто так, для игры. Вдруг сильная боль пронзила Верховного Чародея. С рычанием он соскочил и обернулся. Да проклянут боги этого человека! Сапоги торговца были снабжены выскакивающими кинжалами: одно злобное маленькое лезвие тускло поблескивало, другое было влажное и темное от крови Тарая.
Верховный Чародей опять зарычал и вприпрыжку побежал в высокую траву. Вот не повезло-то! Что за времена? Нельзя доверять даже толстому калишитскому купцу!
М-да, тебе, кстати, тоже нельзя доверять, криво усмехнулся он, когда тело пантеры расплылось, меняясь. Краткий выход к этому торговцу из Лутканта в виде плюющейся кислотой змеи покончит с его оружием, и впоследствии его можно будет убить медленно и с удовольствием. Змея отползла немного назад, пробно свиваясь в кольца, пока Верховный Чародей привыкал к своему новому облику.
Черный ворон, незаметно следивший за пантерой, опустился на землю и, едва коснувшись ее, начал превращаться.
Нечто огромное и темное поднималось из травы, расправляя крылья и длинный хвост, бивший из стороны в сторону… И вот уже черный дракон припал к земле. Он наклонился над внезапно зашипевшей змеей.
Змея плюнула. Дымящаяся кислота попала дракону в морду и стекла на землю. Черным драконам кислотным плевком вреда не причинишь! Дракон медленно улыбнулся и разинул пасть. Поток кислоты попал в дерево и оставил змею дымиться и корчиться в выжженной траве за ним. Дракон пошел вперед – неторопливо, тяжело и насмешливо.
Из-за деревьев впереди донесся отчаянный вопль, когда торговец из Лутканта увидел дракона, и треск, когда он рванул напролом сквозь густой кустарник. А тем временем змея становилась больше и темнее, и у нее отрастали крылья. Пока она меняла форму, на мгновение у нее появились человеческая рука и рот. Кольцо сверкнуло, и рот прокричал:
– Кадельн! Кадельн! Помоги мне! По нашему договору, помоги мне!
Дракон тяжеловесно продвигался вперед, широко расставляя лапы, чтобы раздавить змею, на глазах превращавшуюся в другого черного дракона. Шаг, еще один… и дракон-Эльминстер протянул лапу и ударил черными когтями по неокрепшей чешуе. Брызнула кровь, и обернувшийся драконом Верховный Чародей взвыл от боли.
Эльминстер вытянул шею, собираясь хорошенько укусить своего врага и покончить с ним раз и навсегда, но вдруг рядом со все еще превращающимся драконом, где только что ничего не было, кроме вытоптанной травы, возник другой чародей. Посмотрев на него, Эльминстер встретился со взглядом темных сверкающих глаз и поспешно отступил назад. Чародей уже сплетал заклинание, и превращаться во что-либо другое времени не осталось.
Эльминстер забил крыльями, стараясь сбить человека с ног и прервать заклинание, но деревья мешали ему. Что-то, мелькнув, сорвалось с руки чародея, и ревущий огонь, окатывая волной, взорвался со всех сторон.
От боли Эл выругался и, поспешно отступив, так ударил хвостом, что новому Верховному Чародею, чтобы не попасть под удар, пришлось совсем бесславно нырнуть в грязь. Заворчав, Эльминстер подпрыгнул вверх.
Его тело было тяжелым и неудобным, но большие сильные крылья подняли его в воздух. В ушах свистел ветер, когда Эл развернулся и стал снижаться, ожидая удобного момента, чтобы плюнуть кислотой.
Другой дракон уже почти до конца превратился, но сейчас он вертелся под деревьями, рыча от боли. Сначала Эл разберется с этим бросающим огонь чародеем!
Сверкая зубами, Эльминстер с ревом обрушился на него с неба. Руки чародея метались, сплетая сложное заклинание. С победоносным видом он шагнул назад… Эльминстеру стало страшно. Он пытался раскрыть крылья и улететь, но не мог! Его крылья связала магия!
Эл беспомощно падал на деревья, настраивая себя на то, что столкновение неизбежно. Мимо свистел ветер. И тут он увидел, какая погибель приготовлена ему: внизу, прямо у него на пути, поднималась мерцающая стена смертоносной магии, переливающаяся всеми цветами радуги. В ужасе Эл отвел глаза от уготованной ему смерти и взглянул на Верховного Чародея, наблюдавшего за его падением.
– Помоги мне, о Мистра, – прошептал он, когда мерцающая стена понеслась вверх навстречу ему.
* * *
Кадельн Олотстар, Верховный Чародей Аталантара, холодно рассмеялся:– Эх, люблю я хорошую битву! А еще укрощать всяких глупых начинающих чародеев! Благодарю, Тарай!
Дракон беспомощно врезался в его переливающуюся стену. Кадельн поднял руку, прикрывая глаза от взрыва, который неминуемо произойдет, когда чудовище столкнется с его магией и они уничтожат друг друга.
Все так и произошло. Мир содрогнулся, и ослепляющая вспышка света ударила по глазам, весьма ощутимая даже сквозь плотно закрытые веки. Кадельн неловко упал на спину и выругался, нелестно поминая своих врагов за то, что они подсунули ему под спину твердый корень. Он заморгал, стараясь вернуть себе зрение, затем поднялся на ноги. Сломанные деревья и дымящаяся трава… Дракона нигде не было видно… Спотыкаясь, из дыма вышел толстый торговец из Лутканта. В трясущейся руке он сжимал кинжал.
Ха! Сегодня ночью ему даже удастся увести жертву из-под носа у Тарая! Жестоко ухмыльнувшись, Кадельн поднял руку, собираясь убить купца. На это уйдет совсем немного магии. В воздухе перед ним возник темный образ – Тарай, оборванный и черный от копоти.
– С дороги, Хурлимм, – равнодушно проговорил Кадельн, но его ошеломленный соратник словно не слышал. Гм… а ведь несчастный случай может случиться и с Тараем. И никто потом не расскажет о предательстве Кадель-на. А ведь было бы мудро убрать этого ленивого, всегда алчущего крови идиота и позволить более сильному магу занять его место на советах Верховных Чародеев?
Приняв решение, Кадельн вздохнул и сделал шаг, чтобы обойти оглушенного Тарая. Он снова поднял руку, готовый метнуть смертоносный разряд во всхлипывающего торговца. Когда он проходил, казалось, темные лохмотья ощетинились. Кадельн Олотстар, бывший Верховным Чародеем уже много лет, повернулся посмотреть, в кого превращается Тарай, так, на всякий случай.
На меняющем свою форму теле возникли спокойные серо-голубые глаза, пристально глядевшие на Кадельна, затем появились горбатый, похожий на клюв, нос и рот, улыбавшийся отнюдь не приветливой улыбкой.
– Приветствую, Верховный Чародей, – произнес рот, и одна темнокожая рука взлетела вверх, чтобы отбить в сторону поднятую руку чародея, а другая метнулась к его рту. – Я – Эльминстер. Именем моего отца, принца Элтрина, и моей матери, принцессы Амритейл, я убиваю тебя.
Кадельн все еще отчаянно бормотал заклинание, когда незнакомец, продолжая непреклонно улыбаться, сунул ему в рот палец. Вырвавшийся огненный шар прокатился по горлу Верховного Чародея и не нашел места, куда можно разрастаться дальше.
В следующий миг пламя разорвало Кадельна Олотстара на куски. На мгновение он даже затмил солнце… и быстро превратился в легкий дымок. В наступившей тишине торговец издал отчаянный стон и, подняв глаза к небу, упал в обморок на сожженную землю.
Величественная женщина шла скользящей походкой над ближайшим гребнем горы. При виде покрывающей Эльминстера крови она поморщилась. Он вскинул руку, чтобы взорвать, если понадобится, еще одного врага, но затем взглянул на нее и с облегчением произнес:
– Благодарю… еще раз… за спасенную жизнь. Улыбаясь, Мириала подошла к нему и развела руками:
– А зачем, в конце концов, тогда друзья?
– Но как тебе удалось на этот раз? – спросил Эл, подходя, чтобы обнять ее. Волшебница прошептала несколько слов и сделала незаметное движение рукой: ошметки Верховного Чародея исчезли. Оглядев себя, Эльминстер покачал головой и, заключив ее в объятия, поцеловал.
– Можно, я буду дышать, молодой лев, – наконец отстранилась Мириала, – и заодно отвечу на твой вопрос: я применила твое любимое заклинание. Драконом, который врезался в магическую стену, был Тарай, а тебе я придала его внешность.
– И все-таки без тебя не обошлось, – сказал Эльминстер, глядя в темные таинственные глаза.
Мириала улыбнулась:
– Еще не все дела, которые надо выполнить в Аталантаре, завершены, принц… и ты мне нужен целым и невредимым, чтобы довести их до конца.
– Я… у меня пропадает желание убивать Верховных Чародеев, – сказал Эльминстер.
Мириала крепче обняла его:
– Понимаю и еще больше уважаю тебя за это, Эл. Но, однажды начавши, надо доводить дело до конца… иначе все, чего мы добьемся для народа Аталантара, – это перемена имен и лиц, деспотично правящих им. Или для тебя этого достаточно, чтобы отомстить за родителей?
Когда Эльминстер поднял глаза, его горящий взгляд был суровым.
– Кого из Верховных Чародеев мы убьем следующим? – выпалил он.
Мириала почти улыбнулась.
– Селдинора, – сказала она, отворачиваясь.
– Почему именно его? Мириала обернулась:
– Ты был женщиной. Если я расскажу тебе о его последних похождениях, то ты поймешь, почему я выбрала именно его, а не другого нахального молодого человека, называющего себя чародеем.
Эльминстер серьезно кивнул:
– Я боялся, что когда-нибудь услышу от тебя подобное.
Вдруг их окружили эльфы. Казалось, они появлялись отовсюду. Поймав взгляд Эльминстера, Браэр спросил:
– Кто эта женщина-маг?
Мириала ответила сама:
– Ал хонд эбрат, ол тат шантар эн тат дала ол хонд эбрат.
Эл посмотрел на нее:
– Что ты сказала?
– Истиный друг, как деревья и вода являются истиными друзьями, – тихо перевела Мириала, ее глаза были очень темными.
Эльф, встретивший Эльминстера первым, сказал:
– Горделивое хвастовство, госпожа, для того, кто сейчас живет, а в следующий миг его не станет, потому что деревья и вода живут вечно.
Мириала повернула голову так же гордо и величественно, как это сделал бы любой эльф, и ответила:
– Возможно, ты удивишься моей живучести, Руваэн, как когда-то удивлялись другие представители твоего народа.
Нахмурившись, Руваэн даже отступил на шаг.
– Откуда тебе известно мое имя? Кто?..
– Успокойтесь, – сказал Браэр. – О таком лучше поговорить с глазу на глаз. Сейчас нам надо обговорить много дел. Мы выбрали испытание, и Эльминстер успешно прошел его. Допустим, он одержал победу не один, но и Верховных Чародеев погибло двое. Кто-нибудь возражает?
Никто не проронил ни слова. Браэр повернулся к Руваэну. Взглянув на него, лучник кивнул и сказал, обращаясь к Эльминстеру:
– Наш народ будет сражаться за Аталантар на твоей стороне, если ты выполнишь то, что обещал, когда мы клялись помогать тебе.
– Выполню, – сказал Эльминстер и протянул ему руку. Спустя долгое мгновение Руваэн взял его руку, и они обняли друг друга за плечи, как один воин другого. Собравшиеся вокруг эльфы Высокого Леса, ликуя, закричали. Это был самый громкий звук, какой когда-либо за всю свою жизнь издавали эльфы Аталантара.
* * *
Старые, мудрые глаза наблюдали, как эльфы и люди внутри кристалла уменьшились, а потом медленно растаяли. Что делать?Вот именно, что? Конечно, парень всего лишь молоденький восторженный чародей, но вот женщина… Такого мастерства он не видел с тех пор, как… Его глаза прищурились, а потом он пожал плечами.
На пустые воспоминания времени не осталось. Ничего не существует.
Ему придется всех предупредить, а затем… но нет. Нет. Пусть сначала эти двое уничтожат Селиндора.
Глава Шестнадцатая
Когда Маги Выходят на Войну
Звезда проносится мимо, чтобы упасть на берег,
Но первые из многих и многих
Гасят огонь и запирают двери,
Ибо настала ночь, когда маги выходят на войну.
Андарн Дутарп. Из баллады «Когда маги выходят на войну»Год Меча и Звезд
Листья зашуршали совсем тихо, но Хелм обернулся, рука привычно потянулась к мечу. Из-за дерева выступил молчаливый эльфийский воин, закутанный в серый плащ, под которым трудно было что-либо различить. Хелм знал его как Руваэна. С ним пришел еще один эльф. Лица их были, как всегда, спокойны, но каким-то непостижимым образом угадывалось более хмурое, чем обычно, настроение.
– Какие новости? – просто спросил Хелм. Ни эльфы, ни рыцари не любили много разговаривать.
Руваэн протянул на ладони нечто отполированное, бесцветное, похожее на алмаз величиной с кулак. К предмету прилипли несколько ниточек мха. Взглянув на эльфа, Хелм вопросительно поднял брови.
– Магический кристалл. Используется человеческими магами, – скучно сказал Руваэн.
– Верховными Чародеями, – мрачно поправил его Хелм. – Как он к вам попал?