Страница:
– Что?
– Наверное, я это тоже забыл тебе рассказать.
– Я бы хотела послушать.
– Все было пару дней назад в больнице. Я точно не помню день. Как-то все перепуталось. – Он глубоко вздохнул. Рассказал ей о встрече с человеком с ножом и семейной фотографией. В нормальной ситуации Дайанна, как и любая другая мать, пришла бы в ужас. Но сегодня она восприняла это как еще одно событие этой ужасной недели.
– Почему ты мне сразу не сказал?
– Не хотел тебя волновать.
– Знаешь, может, мы и не попали бы в такую беду, если бы ты ничего не скрывал от меня.
– Не трави меня, мам. Мне и так плохо.
Ей тоже было плохо, поэтому она замолчала. Раздался стук в дверь, и вошла Реджи.
– Нам пора, – объявила она, – судья ждет. Они пошли за ней через холл и дальше за угол. Сзади тащились два помощника шерифа.
– Нервничаешь? – шепотом спросила Дайанна.
– Нет. Подумаешь, большое дело, мам.
Когда они вошли в зал, Гарри жевал бутерброд и листал дело. Финн, Орд, Маклемор и дежурный обвинитель суда по делам несовершеннолетних сидели за своим столом молча и скучали, ожидая, когда же появится мальчик и, вне сомнения, быстро все расскажет. Финн и Орд не могли отвести глаз от ног стенографистки. Фигура у нее была отменной – тоненькая талия, высокая грудь, стройные ноги. Единственное светлое пятно в этом убогом зале. И Финн вынужден был признаться самому себе, что думал о ней, когда летел в Новый Орлеан. И когда возвращался назад в Мемфис. Она его не разочаровала. Юбчонка на ней едва достигала середины бедер и норовила подняться еще выше.
Гарри тепло взглянул на Дайанну и улыбнулся своей самой приятной улыбкой, показав превосходные крупные зубы.
– Здравствуйте, миссис Свей, – произнес он ласково. Она кивнула и попыталась улыбнуться. – Приятно с вами познакомиться. Жаль только, что при таких обстоятельствах.
– Благодарю вас. Ваша Честь, – тихо ответила она человеку, приказавшему посадить ее сына в тюрьму.
Гарри с презрением посмотрел на Финка.
– Полагаю, все присутствующие читали сегодняшний утренний выпуск “Мемфис пресс”. Там опубликован занимательный рассказ о нашем вчерашнем слушании. Автор этого творения сейчас в тюрьме. Я собираюсь дальше расследовать это дело и найти, через кого произошла утечка. – Грайндер, стоящий у двери, снова почувствовал себя скверно. – И, когда я это выясню, я приму очень суровые меры. Так что, дамы и господа, держите язык за зубами. Никому ни слова. – Он взял в руки материалы дела. – Мистер Финк, а где мистер Фолтригг?
Финк ответил, прочно сидя на стуле:
– Он в Новом Орлеане, Ваша Честь. У меня есть копия постановления суда, которую вы просили.
– Прекрасно. Верю вам на слово. Пожалуйста, приведите свидетеля к присяге.
Пожилая скучная дама подняла руку вверх и рявкнула на Марка:
– Поднимите правую руку.
Марк неловко встал и был приведен к присяге.
– Можешь оставаться на своем месте, – бросил Гарри. Справа от Марка сидела Реджи, слева – Дайанна. – Марк, я хочу задать тебе несколько вопросов, не возражаешь?
– Нет, сэр.
– Говорил ли что-нибудь мистер Клиффорд до своей смерти о мистере Барри Мальданно?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Упоминал ли мистер Клиффорд такое имя, как Бойд Бойетт?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Говорил ли мистер Клиффорд об убийстве Бойда Бойетта?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Говорил ли мистер Клиффорд что-нибудь насчет того, где находится тело Бойда Бойетта?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
Гарри помолчал и глянул на свои записи. Дайанна, затаив дыхание, во все глаза смотрела на Марка.
– Все в порядке, мам, – прошептал он ей. – Ваша Честь, – заговорил он громким и уверенным голосом. – Я хочу, чтобы вы знали, что я не отвечаю по той же причине, по которой я не отвечал вчера. Я просто очень боюсь.
Гарри кивнул, но на лице его ничего не отразилось. Он не казался ни рассерженным, ни довольным.
– Мистер судебный пристав, отведите Марка назад в комнату для свидетелей, и пусть он там посидит, пока мы не закончим. Он будет иметь возможность поговорить со своей матерью до того, как его отправят в центр для несовершеннолетних.
Ноги у Грайндера были как ватные, но он все же умудрился вывести Марка из зала заседаний.
Гарри расстегнул свою мантию.
– Давайте теперь без протокола. Дамы могут идти обедать.
Прозвучало это не как предложение, а как требование. Гарри хотел, чтобы в зале заседаний осталось как можно меньше ушей.
Стенографистка встала, сверкнув коленками, и сердце у Финка замерло. Открыв рты, они с Ордом наблюдали, как она взяла сумочку и прошествовала к двери.
– Пригласите агентов ФБР, мистер Финк, – распорядился Гарри. Сходили за Мактьюном и раздраженным К.О.Льюисом, которые уселись за спинами Орда и Финка. Льюис был человеком занятым, в Вашингтоне его ждала тысяча важных дел, и за последние сутки он в сотый раз задавал себе вопрос: зачем он приехал в Мемфис? Разумеется, на этом настаивал директор Войлз, объяснивший ему, что именно на данный момент важнее всего. – Мистер Финк, перед слушанием вы сказали, что у вас имеется важный вопрос, который вы хотели бы обсудить со мной.
– Да, сэр. Мистер Льюис объяснит вам ситуацию.
– Мистер Льюис, прошу. Пожалуйста, покороче.
– Постараюсь, Ваша Честь. Мы установили слежку за Барри Мальданно несколько месяцев назад. Вчера с помощью электронных устройств нам удалось записать разговор между Мальданно и Полом Громком. Он состоялся во Французском квартале, и я считаю, что вам стоит его послушать.
– У вас есть запись?
– Да, сэр.
– Тогда включайте. – Гарри неожиданно забыл, что торопится.
Мактьюн быстро установил магнитофон и динамик на столе перед Финком, а Льюис вставил микрокассету.
– Первый голос, который вы услышите, принадлежит Мальданно, – пояснил он тоном учител\\\\\я, демонстрирующего опыт по химии. – Второй – Гронку.
В зале было тихо, так что хриплые голоса из динамика доносились очень четко. Удалось записать весь разговор: предложение Мальданно расправиться с мальчиком, сомнения Гронка относительно того, можно ли до него добраться, идея покончить с матерью или братом и возражения Гронка, не желающего убивать невинных людей, рассуждения Мальданно по поводу целесообразности убрать адвоката и веселый смех по поводу впечатления, которое произведет ее смерть на всю юридическую братию, похвальба Гронка насчет поджога трейлера и, наконец, планы по установке подслушивающих устройств в офисе адвоката в ту же самую ночь.
От этой записи мороз пробирал по коже. Поскольку Финк и Орд уже прокрутили ее десяток раз, они никак не отреагировали. Реджи закрыла глаза, услышав, как спокойно обсуждается возможность лишить ее жизни. Дайанна замерла от страха. Гарри смотрел на динамик с таким видом, будто мог разглядеть лица бандитов, и, когда пленка кончилась и Льюис нажал кнопку, попросил:
– Поставьте еще раз.
Они прослушали пленку еще раз, уже более спокойно. Дайанна дрожала. Реджи держала ее за руку и храбрилась изо всех сил, но этот равнодушный разговор об убийстве ребенка подействовал на нее удручающе. Кожа Дайанны покрылась пупырышками, а из глаз потекли слезы. Она подумала о Рикки, который сейчас находится под присмотром доктора Гринуэя и сестер, и стала молиться, чтобы с ним ничего не случилось.
– Достаточно, – махнул рукой Гарри, когда пленка кончилась. Льюис сел на место, и все стали молча ждать, когда судья выскажется. Гарри вытер глаза платком и выпил глоток чая со льдом. Потом улыбнулся Дайанне. – Теперь, миссис Свей, я надеюсь, вы понимаете, почему мы поместили Марка в центр для несовершеннолетних?
– Думаю, да.
– По двум причинам. Первое: он отказался отвечать на мои вопросы, но эта причина не так важна сейчас, как вторая. Он в большой опасности, вы сами могли в этом убедиться. Как мне сейчас поступить, по-вашему?
С его стороны было нечестно задавать такой вопрос перепуганной, растерявшейся и оттого плохо соображающей женщине, и ей это не понравилось. Она покачала головой.
– Я не знаю.
Гарри заговорил медленно, как будто у него самого не было сомнении в том, что надо делать дальше.
– Реджи сказала мне, что она обсуждала с вами программу защиты свидетелей. Итак, что вы по этому поводу думаете?
Дайанна подняла голову и закусила губу. Она немного подумала, не сводя глаз с магнитофона.
– Я не хочу, чтобы эти люди, – кивнула она на магнитофон, – следили за мной и моими детьми всю жизнь. А я боюсь, что именно это и произойдет, если Марк расскажет вам то, что вы от него ждете.
– Вы будете находиться под защитой ФБР и всех других заинтересованных правительственных учреждений США.
– Но полностью нашу безопасность никто гарантировать не сможет. Это мои дети, Ваша Честь, и у них, кроме меня, никого нет. Совершенно никого. Если я сделаю ошибку, я могу потерять... нет, я даже представить себе такое не могу.
– Я думаю, вы будете в безопасности, миссис Свей. Сейчас под защитой государства находятся тысячи свидетелей.
– Но некоторых из них нашли, верно?
Она произнесла это тихо, и тем сильнее это на него подействовало. Ни Мактьюн, ни Льюис не могли отрицать, что им приходилось терять свидетелей. Все долго молчали.
– Ну что ж, миссис Свей, – наконец сказал Гарри сочувственно, – что вы предлагаете?
– Почему вы не арестуете этих людей? Заприте их где-нибудь. Я хочу сказать, они тут угрожают мне и моей семье, и Реджи тоже, и при этом гуляют на свободе. Что делают эти чертовы полицейские?
– Насколько я понял, миссис Свей, одного вчера уже арестовали. Полиция также разыскивает двух человек, которые сожгли ваш трейлер, двух бандитов из Нового Орлеана – Боно и Пирини, но пока их не нашли. Я правильно излагаю, мистер Льюис?
– Да, сэр. Мы думаем, они все еще в городе. И я хотел бы добавить, Ваша Честь, что прокурор США в Новом Орлеане намеревается в начале будущей недели привлечь Мальданно и Гронка к ответственности за препятствие правосудию. Таким образом, они вскоре окажутся под стражей.
– Но ведь это мафия, верно? – спросила Дайанна.
Любой идиот, читающий газеты, понял бы, что в этом деле замешана мафия. Типичное для мафии убийство с помощью своего человека, из “семьи”, все члены которой были гангстерами в Новом Орлеане вот уже сорок лет. Ее вопрос был наивен, и ответ на него очевиден: да, это мафия – невидимая армия, в которой множество солдат.
Льюису отвечать на вопрос не хотелось, поэтому он ждал, когда это сделает судья. Последовало долгое, неловкое молчание.
Дайанна откашлялась и заговорила громче и увереннее.
– Ваша Честь, когда вы все тут найдете способ полностью защитить моих детей, тогда я помогу вам. Но не раньше.
– Значит, вы хотите, чтобы он остался в тюрьме, – выпалил Финн.
Она повернулась к Финку, сидящему меньше чем в десяти футах от нее, и испепелила его взглядом.
– Сэр, я предпочитаю видеть его в центре для несовершеннолетних, нежели в могиле.
Финк уставился в пол. Время шло. Гарри взглянул на часы и застегнул молнию на мантии.
– Предлагаю снова собраться в полдень в понедельник. Давайте не будем торопиться.
Глава 30
Глава 31
– Наверное, я это тоже забыл тебе рассказать.
– Я бы хотела послушать.
– Все было пару дней назад в больнице. Я точно не помню день. Как-то все перепуталось. – Он глубоко вздохнул. Рассказал ей о встрече с человеком с ножом и семейной фотографией. В нормальной ситуации Дайанна, как и любая другая мать, пришла бы в ужас. Но сегодня она восприняла это как еще одно событие этой ужасной недели.
– Почему ты мне сразу не сказал?
– Не хотел тебя волновать.
– Знаешь, может, мы и не попали бы в такую беду, если бы ты ничего не скрывал от меня.
– Не трави меня, мам. Мне и так плохо.
Ей тоже было плохо, поэтому она замолчала. Раздался стук в дверь, и вошла Реджи.
– Нам пора, – объявила она, – судья ждет. Они пошли за ней через холл и дальше за угол. Сзади тащились два помощника шерифа.
– Нервничаешь? – шепотом спросила Дайанна.
– Нет. Подумаешь, большое дело, мам.
Когда они вошли в зал, Гарри жевал бутерброд и листал дело. Финн, Орд, Маклемор и дежурный обвинитель суда по делам несовершеннолетних сидели за своим столом молча и скучали, ожидая, когда же появится мальчик и, вне сомнения, быстро все расскажет. Финн и Орд не могли отвести глаз от ног стенографистки. Фигура у нее была отменной – тоненькая талия, высокая грудь, стройные ноги. Единственное светлое пятно в этом убогом зале. И Финн вынужден был признаться самому себе, что думал о ней, когда летел в Новый Орлеан. И когда возвращался назад в Мемфис. Она его не разочаровала. Юбчонка на ней едва достигала середины бедер и норовила подняться еще выше.
Гарри тепло взглянул на Дайанну и улыбнулся своей самой приятной улыбкой, показав превосходные крупные зубы.
– Здравствуйте, миссис Свей, – произнес он ласково. Она кивнула и попыталась улыбнуться. – Приятно с вами познакомиться. Жаль только, что при таких обстоятельствах.
– Благодарю вас. Ваша Честь, – тихо ответила она человеку, приказавшему посадить ее сына в тюрьму.
Гарри с презрением посмотрел на Финка.
– Полагаю, все присутствующие читали сегодняшний утренний выпуск “Мемфис пресс”. Там опубликован занимательный рассказ о нашем вчерашнем слушании. Автор этого творения сейчас в тюрьме. Я собираюсь дальше расследовать это дело и найти, через кого произошла утечка. – Грайндер, стоящий у двери, снова почувствовал себя скверно. – И, когда я это выясню, я приму очень суровые меры. Так что, дамы и господа, держите язык за зубами. Никому ни слова. – Он взял в руки материалы дела. – Мистер Финк, а где мистер Фолтригг?
Финк ответил, прочно сидя на стуле:
– Он в Новом Орлеане, Ваша Честь. У меня есть копия постановления суда, которую вы просили.
– Прекрасно. Верю вам на слово. Пожалуйста, приведите свидетеля к присяге.
Пожилая скучная дама подняла руку вверх и рявкнула на Марка:
– Поднимите правую руку.
Марк неловко встал и был приведен к присяге.
– Можешь оставаться на своем месте, – бросил Гарри. Справа от Марка сидела Реджи, слева – Дайанна. – Марк, я хочу задать тебе несколько вопросов, не возражаешь?
– Нет, сэр.
– Говорил ли что-нибудь мистер Клиффорд до своей смерти о мистере Барри Мальданно?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Упоминал ли мистер Клиффорд такое имя, как Бойд Бойетт?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Говорил ли мистер Клиффорд об убийстве Бойда Бойетта?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Говорил ли мистер Клиффорд что-нибудь насчет того, где находится тело Бойда Бойетта?
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
Гарри помолчал и глянул на свои записи. Дайанна, затаив дыхание, во все глаза смотрела на Марка.
– Все в порядке, мам, – прошептал он ей. – Ваша Честь, – заговорил он громким и уверенным голосом. – Я хочу, чтобы вы знали, что я не отвечаю по той же причине, по которой я не отвечал вчера. Я просто очень боюсь.
Гарри кивнул, но на лице его ничего не отразилось. Он не казался ни рассерженным, ни довольным.
– Мистер судебный пристав, отведите Марка назад в комнату для свидетелей, и пусть он там посидит, пока мы не закончим. Он будет иметь возможность поговорить со своей матерью до того, как его отправят в центр для несовершеннолетних.
Ноги у Грайндера были как ватные, но он все же умудрился вывести Марка из зала заседаний.
Гарри расстегнул свою мантию.
– Давайте теперь без протокола. Дамы могут идти обедать.
Прозвучало это не как предложение, а как требование. Гарри хотел, чтобы в зале заседаний осталось как можно меньше ушей.
Стенографистка встала, сверкнув коленками, и сердце у Финка замерло. Открыв рты, они с Ордом наблюдали, как она взяла сумочку и прошествовала к двери.
– Пригласите агентов ФБР, мистер Финк, – распорядился Гарри. Сходили за Мактьюном и раздраженным К.О.Льюисом, которые уселись за спинами Орда и Финка. Льюис был человеком занятым, в Вашингтоне его ждала тысяча важных дел, и за последние сутки он в сотый раз задавал себе вопрос: зачем он приехал в Мемфис? Разумеется, на этом настаивал директор Войлз, объяснивший ему, что именно на данный момент важнее всего. – Мистер Финк, перед слушанием вы сказали, что у вас имеется важный вопрос, который вы хотели бы обсудить со мной.
– Да, сэр. Мистер Льюис объяснит вам ситуацию.
– Мистер Льюис, прошу. Пожалуйста, покороче.
– Постараюсь, Ваша Честь. Мы установили слежку за Барри Мальданно несколько месяцев назад. Вчера с помощью электронных устройств нам удалось записать разговор между Мальданно и Полом Громком. Он состоялся во Французском квартале, и я считаю, что вам стоит его послушать.
– У вас есть запись?
– Да, сэр.
– Тогда включайте. – Гарри неожиданно забыл, что торопится.
Мактьюн быстро установил магнитофон и динамик на столе перед Финком, а Льюис вставил микрокассету.
– Первый голос, который вы услышите, принадлежит Мальданно, – пояснил он тоном учител\\\\\я, демонстрирующего опыт по химии. – Второй – Гронку.
В зале было тихо, так что хриплые голоса из динамика доносились очень четко. Удалось записать весь разговор: предложение Мальданно расправиться с мальчиком, сомнения Гронка относительно того, можно ли до него добраться, идея покончить с матерью или братом и возражения Гронка, не желающего убивать невинных людей, рассуждения Мальданно по поводу целесообразности убрать адвоката и веселый смех по поводу впечатления, которое произведет ее смерть на всю юридическую братию, похвальба Гронка насчет поджога трейлера и, наконец, планы по установке подслушивающих устройств в офисе адвоката в ту же самую ночь.
От этой записи мороз пробирал по коже. Поскольку Финк и Орд уже прокрутили ее десяток раз, они никак не отреагировали. Реджи закрыла глаза, услышав, как спокойно обсуждается возможность лишить ее жизни. Дайанна замерла от страха. Гарри смотрел на динамик с таким видом, будто мог разглядеть лица бандитов, и, когда пленка кончилась и Льюис нажал кнопку, попросил:
– Поставьте еще раз.
Они прослушали пленку еще раз, уже более спокойно. Дайанна дрожала. Реджи держала ее за руку и храбрилась изо всех сил, но этот равнодушный разговор об убийстве ребенка подействовал на нее удручающе. Кожа Дайанны покрылась пупырышками, а из глаз потекли слезы. Она подумала о Рикки, который сейчас находится под присмотром доктора Гринуэя и сестер, и стала молиться, чтобы с ним ничего не случилось.
– Достаточно, – махнул рукой Гарри, когда пленка кончилась. Льюис сел на место, и все стали молча ждать, когда судья выскажется. Гарри вытер глаза платком и выпил глоток чая со льдом. Потом улыбнулся Дайанне. – Теперь, миссис Свей, я надеюсь, вы понимаете, почему мы поместили Марка в центр для несовершеннолетних?
– Думаю, да.
– По двум причинам. Первое: он отказался отвечать на мои вопросы, но эта причина не так важна сейчас, как вторая. Он в большой опасности, вы сами могли в этом убедиться. Как мне сейчас поступить, по-вашему?
С его стороны было нечестно задавать такой вопрос перепуганной, растерявшейся и оттого плохо соображающей женщине, и ей это не понравилось. Она покачала головой.
– Я не знаю.
Гарри заговорил медленно, как будто у него самого не было сомнении в том, что надо делать дальше.
– Реджи сказала мне, что она обсуждала с вами программу защиты свидетелей. Итак, что вы по этому поводу думаете?
Дайанна подняла голову и закусила губу. Она немного подумала, не сводя глаз с магнитофона.
– Я не хочу, чтобы эти люди, – кивнула она на магнитофон, – следили за мной и моими детьми всю жизнь. А я боюсь, что именно это и произойдет, если Марк расскажет вам то, что вы от него ждете.
– Вы будете находиться под защитой ФБР и всех других заинтересованных правительственных учреждений США.
– Но полностью нашу безопасность никто гарантировать не сможет. Это мои дети, Ваша Честь, и у них, кроме меня, никого нет. Совершенно никого. Если я сделаю ошибку, я могу потерять... нет, я даже представить себе такое не могу.
– Я думаю, вы будете в безопасности, миссис Свей. Сейчас под защитой государства находятся тысячи свидетелей.
– Но некоторых из них нашли, верно?
Она произнесла это тихо, и тем сильнее это на него подействовало. Ни Мактьюн, ни Льюис не могли отрицать, что им приходилось терять свидетелей. Все долго молчали.
– Ну что ж, миссис Свей, – наконец сказал Гарри сочувственно, – что вы предлагаете?
– Почему вы не арестуете этих людей? Заприте их где-нибудь. Я хочу сказать, они тут угрожают мне и моей семье, и Реджи тоже, и при этом гуляют на свободе. Что делают эти чертовы полицейские?
– Насколько я понял, миссис Свей, одного вчера уже арестовали. Полиция также разыскивает двух человек, которые сожгли ваш трейлер, двух бандитов из Нового Орлеана – Боно и Пирини, но пока их не нашли. Я правильно излагаю, мистер Льюис?
– Да, сэр. Мы думаем, они все еще в городе. И я хотел бы добавить, Ваша Честь, что прокурор США в Новом Орлеане намеревается в начале будущей недели привлечь Мальданно и Гронка к ответственности за препятствие правосудию. Таким образом, они вскоре окажутся под стражей.
– Но ведь это мафия, верно? – спросила Дайанна.
Любой идиот, читающий газеты, понял бы, что в этом деле замешана мафия. Типичное для мафии убийство с помощью своего человека, из “семьи”, все члены которой были гангстерами в Новом Орлеане вот уже сорок лет. Ее вопрос был наивен, и ответ на него очевиден: да, это мафия – невидимая армия, в которой множество солдат.
Льюису отвечать на вопрос не хотелось, поэтому он ждал, когда это сделает судья. Последовало долгое, неловкое молчание.
Дайанна откашлялась и заговорила громче и увереннее.
– Ваша Честь, когда вы все тут найдете способ полностью защитить моих детей, тогда я помогу вам. Но не раньше.
– Значит, вы хотите, чтобы он остался в тюрьме, – выпалил Финн.
Она повернулась к Финку, сидящему меньше чем в десяти футах от нее, и испепелила его взглядом.
– Сэр, я предпочитаю видеть его в центре для несовершеннолетних, нежели в могиле.
Финк уставился в пол. Время шло. Гарри взглянул на часы и застегнул молнию на мантии.
– Предлагаю снова собраться в полдень в понедельник. Давайте не будем торопиться.
Глава 30
Пол Гронк сидел в кресле авиалайнера на борту рейса 727 из Миннеаполиса в Атланту. Из Атланты он надеялся прямым рейсом долететь до Нового Орлеана, откуда он не собирался трогаться очень долго. Много лет. Несмотря на дружеские отношения с Мальданно, Гронку вся эта чехарда надоела. Если нужно, он мог сломать палец или ногу, изображать гнев и напугать до смерти кого хочешь. Но ему все же не слишком нравилось запугивать малышей и махать перед носом ребенка ножом. Он отлично зарабатывал на своих клубах и пивных, а если Ножу нужна такая помощь, ему следует обратиться к “семье”. Гронк не был членом мафии. Убивать кого бы то ни было для Барри Мальданно он не собирался.
Прилетев сегодня утром в аэропорт Мемфиса, он сделал два телефонных звонка. Первый насторожил его, так как никто не ответил. Тогда он набрал второй номер, запасной, где должно было быть оставлено записанное на автоответчик послание, но и там ничего не добился. Тогда он быстро прошел в кассу, торгующую билетами на северо-западное направление, и заплатил наличными за билет в один конец до Миннеаполиса. Затем подошел к кассе авиакомпании “Дельта” и заплатил наличными за билет до Далласа. Потом купил билет до Чикаго на самолет компании “Юнайтед”. В течение часа он метался по аэропорту, стараясь обнаружить за собой слежку, но ничего подозрительного не заметил и в последнюю минуту вскочил в самолет, летящий в Миннеаполис.
У Боно и Пирини были точные инструкции. Два неудачных телефонных звонка могли означать, что или их замела полиция, или им пришлось спешно уносить ноги. Ни та, ни другая мысль спокойствия не прибавляла.
Стюард принес две банки пива. Всего лишь несколько минут второго – слишком рано для выпивки. Но он нервничал, и вообще, какого черта, где-то уже давно пять вечера.
Теперь Мальданно рассвирепеет и пойдет вразнос. Помчится к дядюшке просить еще бандитов. Они кучей высадятся в Мемфисе и начнут убивать людей. Барри не любил церемониться.
Они подружились в десятом классе средней школы, которым и закончили свое образование. Бросив школу, оба принялись болтаться на улице. Путь Барри в преступный мир был предрешен его семьей. У Гронка все было сложнее. Сначала они занялись торговлей краденым и здорово преуспели. Однако все доходы оказались в руках семьи Барри. Они торговали и наркотиками, занимались букмекерством, организовали бордель и во всех случаях хорошо зарабатывали. Но Гронк наличных почти не видел. После десяти лет такого неравноправного партнерства Гронк заявил Барри, что хочет иметь что-нибудь свое. Барри помог ему купить бар, где танцевали полуголые девки, и кинотеатр, где демонстрировались порнофильмы. Приблизительно в то же самое время Барри начал убивать, и Гронк старался держаться от него подальше.
Но друзьями они остались. Приблизительно через месяц после исчезновения Бойетта они вдвоем неплохо провели время в Акапулько, в доме Джонни Салари, в компании двух стриптизерок. Однажды, когда девицы уснули, они пошли погулять по пляжу. Барри в тот день много пил и был разговорчивее, чем обычно. Только-только его имя было впервые названо в числе подозреваемых. Он хвастался перед Гренком тем, как он убил сенатора.
Могильник в приходе Ляфорш принес миллионы семье Салари. Джонни планировал в свое время сбрасывать там и отходы из Нового Орлеана. Неожиданно на его пути возник сенатор Бойетт. Его действия вызвали поток негативных выступлений в прессе по поводу свалки, и чем больше внимания привлекал к ней Бойд, тем активнее действовал. Он добился начала расследования на федеральном уровне. Он задействовал целую армию специалистов по экологии, которые подготовили тома исследовании, по большей части выступавших против могильника. Он до тех пор надоедал министерству юстиции в Вашингтоне, пока оно не начало расследование относительно вероятности причастности мафии к этому делу. Сенатор Бойетт стал главным препятствием для перспективного начинания Джонни.
Было принято решение убрать сенатора.
Отхлебывая из бутылки виски, Барри со смехом рассказывал, как убил сенатора. Он следил за Бойеттом полгода и был приятно удивлен, узнав, что разведенный сенатор имел слабость к молодым женщинам. Причем к дешевым бабенкам, каких можно найти в борделях и купить за пятьдесят баксов. Любимым его пристанищем была маленькая гостиница на полдороге между Новым Орлеаном и Хоумой, местом, где должна была находиться свалка. Там часто останавливался всякого рода бродячий люд, что в свою очередь привлекало туда молоденьких шлюшек. По-видимому, сенатор был знаком с хозяином и имел с ним свои секреты. Он парковал машину за помойными ящиками, в стороне от покрытой гравием стоянки, где останавливались огромные грузовики и мотоциклы. Входил в гостиницу всегда через кухню.
Со временем сенатор начал наведываться туда все чаще. Он рвал и метал на городских митингах, устраивал пресс-конференции каждую неделю. И получал удовольствие от своих одиноких поездок назад в Новый Орлеан и быстрого секса в придорожной гостинице.
Прикончить его было проще простого, хвастался Барри, когда они сидели на пляже в пенящейся воде прибоя. Он ехал за Бойеттом следом двадцать миль после гневного митинга по поводу свалки и остался терпеливо ждать в темноте за придорожной гостиницей. Когда после коротенького свидания появился довольный Бойетт, он ударил его по голове дубинкой и затащил на заднее сиденье машины. Остановившись милях в четырех у обочины, он четырежды выстрелил ему в голову. Затем завернул тело в мешки и спрятал в багажнике. Ты только представь себе, удивлялся Барри, стащить американского сенатора в темном углу у богом забытого борделя. Бойетт был сенатором двадцать один год, председательствовал во всяческих могущественных комиссиях, обедал в Белом доме, ездил по всему миру в поисках возможностей истратить деньги налогоплательщиков, на него работали восемнадцать помощников и телохранителей, и... трах! – его подловили без штанов! Барри находил ситуацию очень забавной. Одно из самых легких заданий, хвастался он с таким видом, как будто их были сотни.
Полицейский дорожной службы остановил Барри за превышение скорости в десяти милях от Нового Орлеана. Только подумай, рассказывал он, болтаю с полицейским, а у меня еще не остывший труп в багажнике. Они разговорились о футболе, и Барри даже обошелся без штрафа. Но потом он запаниковал и решил спрятать труп в другом месте. Гронк хотел было спросить, где именно, но передумал.
Дело против Ножа было относительно шатким. По показаниям полицейского, Барри находился вблизи места исчезновения. Но не имея тела, невозможно было установить время смерти. Одна из проституток видела человека, напоминающего Барри, в тени на автомобильной стоянке в то время, когда сенатор развлекался. Она в данный момент находилась под защитой государства, но рассчитывать на нее как на надежного свидетеля не приходилось. Машину Барри осмотрели тщательнейшим образом. Ни пятнышка крови, ни волоска, ни ниточки. Главной надеждой обвинения был осведомитель, внедренный в мафию человек, который из своих сорока двух лет двадцать просидел в тюрьме. Но никто не рассчитывал, что ему удастся дожить до дачи свидетельских показаний. В квартире одной из подружек Барри был найден “люгер” 22-го калибра, но опять же, не имея трупа, невозможно определить причину смерти. На пистолете остались отпечатки пальцев Барри. Девица заявила, что пистолет он ей подарил.
Присяжные, как правило, не решаются вынести обвинительное заключение, если у них нет твердой уверенности, что жертва действительно мертва. А сенатор отличался столь эксцентричным характером, что его исчезновение было окружено всяческими дикими слухами и предположениями. В печати даже появилась статья, рассказывающая о его недавних проблемах психиатрического характера и положившая начало широко распространенной теории о том, что у него крыша поехала и он сбежал с малолетней шлюхой. У него были карточные долги. Он слишком много пил. Его бывшая жена подала на него в суд за то, что он надул ее при разводе. И так далее и тому подобное.
У Бойетта было много причин, чтобы исчезнуть.
Теперь же выяснилось, что одиннадцатилетний мальчишка из Мемфиса знает, где он похоронен. Гронк открыл вторую банку пива.
* * *
Дорин за руку отвела Марка в его комнату. Он шел неуверенно, уставясь в пол перед собой, как будто бы только что лицезрел взрыв бомбы в толпе народа.
– Ты в порядке, детка? – спросила она. Морщинки на лбу и вокруг глаз показывали, как она обеспокоена.
Он кивнул и медленно потащился дальше. Дорин быстро открыла дверь и посадила его на нижнюю койку.
– Ложись, полежи, милый. – Она сняла покрывало и подняла его ноги на кровать. Присела перед ним на корточки, заглядывая в глаза в поисках ответа. – Ты в самом деле в порядке?
Он кивнул, но сказать ничего не смог.
– Может, позвать врача?
– Нет, – с трудом выдавил он. – Все нормально.
– Все-таки я позову врача, – решила она. Он схватил ее за руку и крепко сжал.
– Мне просто надо отдохнуть, – пробормотал он. – Вот и все.
Она открыла дверь ключом и медленно вышла, не сводя с Марка обеспокоенных глаз. Когда дверь закрылась и замок щелкнул, он быстро спустил ноги на пол.
* * *
В пятницу в три часа дня знаменитому терпению Гарри Рузвельта пришел конец. Он собирался провести выходные в Озарке, порыбачить с сыновьями. Теперь он сидел на своем судейском месте, с досадой обозревая зал заседаний, все еще переполненный испуганными папашами, ожидающими наказания за неуплату алиментов, и ловил себя на том, что больше думает о возможности подольше поспать завтра утром и холодных горных речках. В главном зале заседаний все еще сидело по меньшей мере два десятка мужчин, и рядом с каждым – либо взволнованная очередная жена, либо подружка. Некоторые привели с собой адвокатов, хотя пользы от них в данной ситуации не могло быть никакой: их клиентов вскоре отправят на выходные работать на специальную ферму за неуплату алиментов. Гарри очень бы хотелось к четырем закруглиться, но вряд ли ему это удастся. Оба сына ждали его, сидя в последнем ряду. На улице стоял джип со всем необходимым снаряжением, и с последним ударом судейского молотка они быстренько выволокут судью из здания и умчат подальше, на берег реки Буффало. Во всяком случае, так они планировали. Им было скучно, но они все это уже неоднократно проходили.
Несмотря на некоторый хаос в зале заседаний – клерки с папками, мечущиеся взад-вперед, адвокаты, перешептывающиеся в ожидании, обвиняемые, предстающие перед судьей и затем выводимые из зала в сопровождении помощников шерифа, – конвейер Гарри Рузвельта работал без сбоев. Он взирал на каждого обвиняемого, журил его слегка, иногда быстренько читал ему нотацию, потом подписывал постановление и переходил к следующему.
Реджи вошла в зал суда и пробралась поближе к клерку, сидящему вблизи судьи. Они с минуту пошептались, причем Реджи показывала какой-то документ, принесенный с собой. Один раз она даже рассмеялась по какому-то поводу. Гарри услышал и поманил ее к себе.
– Что-нибудь не так? – поинтересовался он, прикрыв рукой микрофон.
– Да нет, с Марком вроде все в порядке. Мне надо вас кое о чем попросить. По другому делу.
Гарри улыбнулся и выключил микрофон. Реджи в своем репертуаре. Все ее дела первостепенной важности и ждать не могут ни минуты.
– В чем дело?
Клерк подал Гарри папку с делом, а Реджи протянула ему постановление.
– Еще одного ребенка зацапали, все этот отдел по надзору, – прошептала она. Правда, ее все равно никто не слушал. Всем было наплевать.
– Кто ребенок? – спросил он, пролистывая дело.
– Рональд Аллан Томас Третий. Больше известный как Томас-путешественник. Его прошлой ночью взяли под стражу и посадили в детский приемник. Мать наняла меня час назад.
– Тут сказано, что он лишен присмотра.
– Вранье, Гарри. Это длинная история, но я уверяю вас, что у этого мальчика хорошие родители и в доме порядок.
– Хочешь, чтобы его выпустили?
– Немедленно. Я его сама заберу, отвезу, если придется, к мамаше Лав.
– И накормишь запеканкой.
– Разумеется.
Гарри пробежал глазами постановление в поставил внизу свою подпись.
– Придется тебе поверить, Реджи.
– Как и раньше. Я там видела Дэмона и Эла. Похоже, им здорово скучно.
Гарри протянул постановление клерку, который поставил на нем печать.
– Мне тоже. Когда я разберусь со всей этой чехардой в зале, мы двинем на рыбалку.
– Удачи вам. Увидимся в понедельник.
– Желаю хорошо провести выходные, Реджи. Проверь, как там Марк, ладно?
– Конечно.
– Постарайся вразумить его мать. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что им стоит положиться на ФБР и программу защиты свидетелей. Черт возьми, они же ничего не теряют, если ФБР начнет задействовать эту программу! Убеди ее, что у них будет надежный зонтик.
– Попытаюсь. Я побуду с ней подольше в эти выходные. Может, к понедельнику все и решим.
– Тогда до понедельника.
Реджи подмигнула ему и отошла. Клерк протянул ей копию постановления, и она покинула зал суда.
Прилетев сегодня утром в аэропорт Мемфиса, он сделал два телефонных звонка. Первый насторожил его, так как никто не ответил. Тогда он набрал второй номер, запасной, где должно было быть оставлено записанное на автоответчик послание, но и там ничего не добился. Тогда он быстро прошел в кассу, торгующую билетами на северо-западное направление, и заплатил наличными за билет в один конец до Миннеаполиса. Затем подошел к кассе авиакомпании “Дельта” и заплатил наличными за билет до Далласа. Потом купил билет до Чикаго на самолет компании “Юнайтед”. В течение часа он метался по аэропорту, стараясь обнаружить за собой слежку, но ничего подозрительного не заметил и в последнюю минуту вскочил в самолет, летящий в Миннеаполис.
У Боно и Пирини были точные инструкции. Два неудачных телефонных звонка могли означать, что или их замела полиция, или им пришлось спешно уносить ноги. Ни та, ни другая мысль спокойствия не прибавляла.
Стюард принес две банки пива. Всего лишь несколько минут второго – слишком рано для выпивки. Но он нервничал, и вообще, какого черта, где-то уже давно пять вечера.
Теперь Мальданно рассвирепеет и пойдет вразнос. Помчится к дядюшке просить еще бандитов. Они кучей высадятся в Мемфисе и начнут убивать людей. Барри не любил церемониться.
Они подружились в десятом классе средней школы, которым и закончили свое образование. Бросив школу, оба принялись болтаться на улице. Путь Барри в преступный мир был предрешен его семьей. У Гронка все было сложнее. Сначала они занялись торговлей краденым и здорово преуспели. Однако все доходы оказались в руках семьи Барри. Они торговали и наркотиками, занимались букмекерством, организовали бордель и во всех случаях хорошо зарабатывали. Но Гронк наличных почти не видел. После десяти лет такого неравноправного партнерства Гронк заявил Барри, что хочет иметь что-нибудь свое. Барри помог ему купить бар, где танцевали полуголые девки, и кинотеатр, где демонстрировались порнофильмы. Приблизительно в то же самое время Барри начал убивать, и Гронк старался держаться от него подальше.
Но друзьями они остались. Приблизительно через месяц после исчезновения Бойетта они вдвоем неплохо провели время в Акапулько, в доме Джонни Салари, в компании двух стриптизерок. Однажды, когда девицы уснули, они пошли погулять по пляжу. Барри в тот день много пил и был разговорчивее, чем обычно. Только-только его имя было впервые названо в числе подозреваемых. Он хвастался перед Гренком тем, как он убил сенатора.
Могильник в приходе Ляфорш принес миллионы семье Салари. Джонни планировал в свое время сбрасывать там и отходы из Нового Орлеана. Неожиданно на его пути возник сенатор Бойетт. Его действия вызвали поток негативных выступлений в прессе по поводу свалки, и чем больше внимания привлекал к ней Бойд, тем активнее действовал. Он добился начала расследования на федеральном уровне. Он задействовал целую армию специалистов по экологии, которые подготовили тома исследовании, по большей части выступавших против могильника. Он до тех пор надоедал министерству юстиции в Вашингтоне, пока оно не начало расследование относительно вероятности причастности мафии к этому делу. Сенатор Бойетт стал главным препятствием для перспективного начинания Джонни.
Было принято решение убрать сенатора.
Отхлебывая из бутылки виски, Барри со смехом рассказывал, как убил сенатора. Он следил за Бойеттом полгода и был приятно удивлен, узнав, что разведенный сенатор имел слабость к молодым женщинам. Причем к дешевым бабенкам, каких можно найти в борделях и купить за пятьдесят баксов. Любимым его пристанищем была маленькая гостиница на полдороге между Новым Орлеаном и Хоумой, местом, где должна была находиться свалка. Там часто останавливался всякого рода бродячий люд, что в свою очередь привлекало туда молоденьких шлюшек. По-видимому, сенатор был знаком с хозяином и имел с ним свои секреты. Он парковал машину за помойными ящиками, в стороне от покрытой гравием стоянки, где останавливались огромные грузовики и мотоциклы. Входил в гостиницу всегда через кухню.
Со временем сенатор начал наведываться туда все чаще. Он рвал и метал на городских митингах, устраивал пресс-конференции каждую неделю. И получал удовольствие от своих одиноких поездок назад в Новый Орлеан и быстрого секса в придорожной гостинице.
Прикончить его было проще простого, хвастался Барри, когда они сидели на пляже в пенящейся воде прибоя. Он ехал за Бойеттом следом двадцать миль после гневного митинга по поводу свалки и остался терпеливо ждать в темноте за придорожной гостиницей. Когда после коротенького свидания появился довольный Бойетт, он ударил его по голове дубинкой и затащил на заднее сиденье машины. Остановившись милях в четырех у обочины, он четырежды выстрелил ему в голову. Затем завернул тело в мешки и спрятал в багажнике. Ты только представь себе, удивлялся Барри, стащить американского сенатора в темном углу у богом забытого борделя. Бойетт был сенатором двадцать один год, председательствовал во всяческих могущественных комиссиях, обедал в Белом доме, ездил по всему миру в поисках возможностей истратить деньги налогоплательщиков, на него работали восемнадцать помощников и телохранителей, и... трах! – его подловили без штанов! Барри находил ситуацию очень забавной. Одно из самых легких заданий, хвастался он с таким видом, как будто их были сотни.
Полицейский дорожной службы остановил Барри за превышение скорости в десяти милях от Нового Орлеана. Только подумай, рассказывал он, болтаю с полицейским, а у меня еще не остывший труп в багажнике. Они разговорились о футболе, и Барри даже обошелся без штрафа. Но потом он запаниковал и решил спрятать труп в другом месте. Гронк хотел было спросить, где именно, но передумал.
Дело против Ножа было относительно шатким. По показаниям полицейского, Барри находился вблизи места исчезновения. Но не имея тела, невозможно было установить время смерти. Одна из проституток видела человека, напоминающего Барри, в тени на автомобильной стоянке в то время, когда сенатор развлекался. Она в данный момент находилась под защитой государства, но рассчитывать на нее как на надежного свидетеля не приходилось. Машину Барри осмотрели тщательнейшим образом. Ни пятнышка крови, ни волоска, ни ниточки. Главной надеждой обвинения был осведомитель, внедренный в мафию человек, который из своих сорока двух лет двадцать просидел в тюрьме. Но никто не рассчитывал, что ему удастся дожить до дачи свидетельских показаний. В квартире одной из подружек Барри был найден “люгер” 22-го калибра, но опять же, не имея трупа, невозможно определить причину смерти. На пистолете остались отпечатки пальцев Барри. Девица заявила, что пистолет он ей подарил.
Присяжные, как правило, не решаются вынести обвинительное заключение, если у них нет твердой уверенности, что жертва действительно мертва. А сенатор отличался столь эксцентричным характером, что его исчезновение было окружено всяческими дикими слухами и предположениями. В печати даже появилась статья, рассказывающая о его недавних проблемах психиатрического характера и положившая начало широко распространенной теории о том, что у него крыша поехала и он сбежал с малолетней шлюхой. У него были карточные долги. Он слишком много пил. Его бывшая жена подала на него в суд за то, что он надул ее при разводе. И так далее и тому подобное.
У Бойетта было много причин, чтобы исчезнуть.
Теперь же выяснилось, что одиннадцатилетний мальчишка из Мемфиса знает, где он похоронен. Гронк открыл вторую банку пива.
* * *
Дорин за руку отвела Марка в его комнату. Он шел неуверенно, уставясь в пол перед собой, как будто бы только что лицезрел взрыв бомбы в толпе народа.
– Ты в порядке, детка? – спросила она. Морщинки на лбу и вокруг глаз показывали, как она обеспокоена.
Он кивнул и медленно потащился дальше. Дорин быстро открыла дверь и посадила его на нижнюю койку.
– Ложись, полежи, милый. – Она сняла покрывало и подняла его ноги на кровать. Присела перед ним на корточки, заглядывая в глаза в поисках ответа. – Ты в самом деле в порядке?
Он кивнул, но сказать ничего не смог.
– Может, позвать врача?
– Нет, – с трудом выдавил он. – Все нормально.
– Все-таки я позову врача, – решила она. Он схватил ее за руку и крепко сжал.
– Мне просто надо отдохнуть, – пробормотал он. – Вот и все.
Она открыла дверь ключом и медленно вышла, не сводя с Марка обеспокоенных глаз. Когда дверь закрылась и замок щелкнул, он быстро спустил ноги на пол.
* * *
В пятницу в три часа дня знаменитому терпению Гарри Рузвельта пришел конец. Он собирался провести выходные в Озарке, порыбачить с сыновьями. Теперь он сидел на своем судейском месте, с досадой обозревая зал заседаний, все еще переполненный испуганными папашами, ожидающими наказания за неуплату алиментов, и ловил себя на том, что больше думает о возможности подольше поспать завтра утром и холодных горных речках. В главном зале заседаний все еще сидело по меньшей мере два десятка мужчин, и рядом с каждым – либо взволнованная очередная жена, либо подружка. Некоторые привели с собой адвокатов, хотя пользы от них в данной ситуации не могло быть никакой: их клиентов вскоре отправят на выходные работать на специальную ферму за неуплату алиментов. Гарри очень бы хотелось к четырем закруглиться, но вряд ли ему это удастся. Оба сына ждали его, сидя в последнем ряду. На улице стоял джип со всем необходимым снаряжением, и с последним ударом судейского молотка они быстренько выволокут судью из здания и умчат подальше, на берег реки Буффало. Во всяком случае, так они планировали. Им было скучно, но они все это уже неоднократно проходили.
Несмотря на некоторый хаос в зале заседаний – клерки с папками, мечущиеся взад-вперед, адвокаты, перешептывающиеся в ожидании, обвиняемые, предстающие перед судьей и затем выводимые из зала в сопровождении помощников шерифа, – конвейер Гарри Рузвельта работал без сбоев. Он взирал на каждого обвиняемого, журил его слегка, иногда быстренько читал ему нотацию, потом подписывал постановление и переходил к следующему.
Реджи вошла в зал суда и пробралась поближе к клерку, сидящему вблизи судьи. Они с минуту пошептались, причем Реджи показывала какой-то документ, принесенный с собой. Один раз она даже рассмеялась по какому-то поводу. Гарри услышал и поманил ее к себе.
– Что-нибудь не так? – поинтересовался он, прикрыв рукой микрофон.
– Да нет, с Марком вроде все в порядке. Мне надо вас кое о чем попросить. По другому делу.
Гарри улыбнулся и выключил микрофон. Реджи в своем репертуаре. Все ее дела первостепенной важности и ждать не могут ни минуты.
– В чем дело?
Клерк подал Гарри папку с делом, а Реджи протянула ему постановление.
– Еще одного ребенка зацапали, все этот отдел по надзору, – прошептала она. Правда, ее все равно никто не слушал. Всем было наплевать.
– Кто ребенок? – спросил он, пролистывая дело.
– Рональд Аллан Томас Третий. Больше известный как Томас-путешественник. Его прошлой ночью взяли под стражу и посадили в детский приемник. Мать наняла меня час назад.
– Тут сказано, что он лишен присмотра.
– Вранье, Гарри. Это длинная история, но я уверяю вас, что у этого мальчика хорошие родители и в доме порядок.
– Хочешь, чтобы его выпустили?
– Немедленно. Я его сама заберу, отвезу, если придется, к мамаше Лав.
– И накормишь запеканкой.
– Разумеется.
Гарри пробежал глазами постановление в поставил внизу свою подпись.
– Придется тебе поверить, Реджи.
– Как и раньше. Я там видела Дэмона и Эла. Похоже, им здорово скучно.
Гарри протянул постановление клерку, который поставил на нем печать.
– Мне тоже. Когда я разберусь со всей этой чехардой в зале, мы двинем на рыбалку.
– Удачи вам. Увидимся в понедельник.
– Желаю хорошо провести выходные, Реджи. Проверь, как там Марк, ладно?
– Конечно.
– Постарайся вразумить его мать. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что им стоит положиться на ФБР и программу защиты свидетелей. Черт возьми, они же ничего не теряют, если ФБР начнет задействовать эту программу! Убеди ее, что у них будет надежный зонтик.
– Попытаюсь. Я побуду с ней подольше в эти выходные. Может, к понедельнику все и решим.
– Тогда до понедельника.
Реджи подмигнула ему и отошла. Клерк протянул ей копию постановления, и она покинула зал суда.
Глава 31
В половине пятого в пятницу Томас Финк, прямо с самолета после очередного путешествия в Мемфис, вошел в кабинет Фолтригга. Уолли Бокс, как верный пес, сидел на диване, составляя, как предположил Финк, очередную речь для их босса или сообщение для прессы по поводу ожидаемых обвинительных заключений. Ноги Роя в носках лежали на столе, между щекой и плечом зажата телефонная трубка. Он слушал, закрыв глаза. Весь день был полной катастрофой. Лемонд поставил его в неловкое положение в суде. Рузвельту не удалось разговорить мальчишку. Ох уж эти судьи!
Финк снял пиджак и сел. Фолтригг закончил говорить по телефону и повесил трубку.
– Где повестки Большого жюри? – спросил он.
– Я лично передал их судебному исполнителю в Мемфисе и строго наказал не вручать, пока мы не дадим “добро”.
Бокс покинул диван и сел рядом с Финком. Нельзя допустить, чтобы разговор шел без него.
Финк снял пиджак и сел. Фолтригг закончил говорить по телефону и повесил трубку.
– Где повестки Большого жюри? – спросил он.
– Я лично передал их судебному исполнителю в Мемфисе и строго наказал не вручать, пока мы не дадим “добро”.
Бокс покинул диван и сел рядом с Финком. Нельзя допустить, чтобы разговор шел без него.