Страница:
входит здесь в мою задачу), я отмечу только, что в числе первых справедливо
приписывается большое значение естественной пересадке в Лицей вкусов,
направления и духа того учебного заведения, с которым судьба связала самое
создание Царскосельского Лицея, так как оно дало Лицею известный контингент
в составе и воспитанников и педагогов1, а именно Московского Благородного
Университетского пансиона. А насколько литература и поэзия почитались и
процветали в этом знаменитом Московском пансионе, с которым тесно связаны
имя Жуковского и ряд других крупных литературных имен, об этом излишне
распространяться2. Впрочем, литературные интересы и увлечения были,
по-видимому, явлением довольно общим в среде учащих и учащихся того времени,
и, например, из лицейской переписки Илличевского мы знаем, что он свое
пристрастие к стихотворству и вообще к сочинительству уже принес в Лицей из
петербургской гимназии, и литературные темы с самого начала были
преобладающими в его переписке с бывшим гимназическим товарищем; в Лицее же
эта страсть получила новый могучий толчок, новую пищу и необыкновенно пышный
расцвет. Известно, что этот товарищ Пушкина сильно увлекал своим примером и
подзадоривал других. По свидетельству Кюхельбекера, именно он увлек
последнего в область поэзии. Что касается условий, исключительно
благоприятствовавших этому направлению в самом Лицее, то на таковые
указывалось уже не раз, и они настолько очевидны, что в особых пояснениях не
нуждаются. Чрезвычайно счастливый подбор дарований в составе 1-го лицейского
курса - с гениальным юношей Пушкиным во главе и создавшиеся настроение и
тенденция благородного соперничества и соревнования в области авторства;
образовавшиеся постепенно, благодаря тому же Пушкину, связи и ближайшие
сношения юных лицейских авторов с тогдашними светилами литературного мира и
поэзии, успевшими заинтересоваться их успехами и поощрявшими их своим
покровительством; благоприятные этому идеальному умственному направлению
элементы в среде лицейских воспитателей и профес-
1 "Пушкин, его лиц тов. и наст.", стр. 31-32.
1 См. Бартенев, Материалы для биографии Пушкина, гл. 2, (отд. отт. из
"Московск Белом.". 1884г.) стр. 27-28.
155
соров (вспомним Малиновского и Энгельгардта, А. Иконникова и М.
Пилецкого, Кошанского и Галича); самая постановка учения и занятий в Лицее и
внутренний его быт, очень замкнутый и вместе дававший известную свободу и
достаточный досуг для внеклассных занятий и чтения; нахождение Лицея в
Царском Селе, вдали от столичного шума, и вся окружающая обстановка, полная
исторических воспоминаний и величественных безмолвных памятников недавней
славной старины и поэтических теней ее величавых представителей и героев;
наконец, сильно повышенное национально-патриотическое настроение и глубокие
впечатления тех знаменательных лет (1811 - 1815), в которых слагалась эпопея
1812 года, - все это соединилось и создало ту исключительно благоприятную
умственную и нравственную атмосферу, среди которой суждено было развиться и
приготовиться к славному и блестящему служению родине на различных поприщах
деятельности первенцам Царскосельского Лицея, и под влиянием которой поэзии
и литературным занятиям в стенах Лицея невольно выпало на долю такое видное
место.
В свою очередь, удовлетворение этих склонностей и вкусов, - эти не
только легкие и игриво-шуточные, но и глубоко-вдумчивые и серьезные
литературные упражнения оказывали на питомцев Лицея благотворное,
облагораживающее влияние.
Поэтические опыты и всякого рода литературные упражнения лицеистов
принимали весьма разнообразную форму, вызывались всевозможными случаями и
поводами, а отчасти регулировались то руководством преподавателей (напр.,
Кошанского), то литературными предприятиями самих воспитанников, напр,
образовавшимся в первые же годы лицейским "литературным обществом" или
кружком, к которому примкнули все юные литературные силы Лицея и которое
имело задачей путем соревнования и "издания" (в своем кругу) сочинений своих
членов, а также журналов, поощрять занятия поэзией и литературой. Таким
образом, сохранившийся небольшой и отрывочный материал - сообразно этим
разным видам лицейского писательства - может быть подразделен на следующие
категории: 1) упражнения в стихах и прозе на задаваемые темы - под
наблюдением профессора; 2) плоды свободного творчества, стихотворства или у
иных просто стихоплетства, ходившие среди товарищей, или отдельно, в
набросках и списках, или в особых, составлявшихся некоторыми из них,
рукописных сборниках или "антологиях"; впоследствии (с 1814г.) лучшие,
избранные пьесы лицейских поэтов отдавались и в печать (напр., Дельвигом,
Пушкиным, Илличевским, Яковлевым, Кюхельбекером); 3) плоды коллективного
(анонимного) сочинительства чисто школьного - сатирического, шутовского и не
всегда цензурного характера, в виде так называемых "национальных песен",
получавших распространение не столько письменным путем, сколько постоянным
изустным, обыкновенно хоровым, исполнением (так что многое из этих песен,
конечно, не сохранилось); 4) наконец, издававшиеся воспитанниками - членами
литературного сообщества - рукописные журналы с самым разнообразным
содержанием, куда отчасти попадали ино-
156
гда и произведения 2-х предыдущих категорий. Вот - разнообразные итоги
литературных работ и поэтических порывов, забав и шалостей лицейских
первенцев.
Среди всего этого материала лицейские творения Пушкина занимают понятно
совсем особое, исключительное место. Они и не подлежат рассмотрению вместе с
другими: им давно дана подобающая оценка и посвящена целая обширная
литература. Касаться по существу лицейского творчества Пушкина - здесь, мы и
не имеем в виду. То, что принадлежало перу Пушкина, собственно, в нашем
архивном материале, было уже рассмотрено и описано мною в другом месте1. Для
полноты настоящего сборника краткое описание это будет повторено ниже вместе
с описанием собрания моих автографов Пушкина (см. в Приложениях).
Здесь же меня интересует остальная лицейская литература - в ее
совокупности, тот -так сказать - entourage и тот литературный фон, на
котором вырисовываются создания юной музы гениального поэта. Однако ж, здесь
я не задаюсь целью обозревать, исследовать и оценивать все, что вообще
известно из этих лицейских, как единичных (вышедших из-под пера других
стихотворцев-товарищей Пушкина), так и коллективных опытов и литературных
упражнений. Моя задача - сообразно плану издания - более скромная:
представить и подробнее описать (опубликовав также то, что еще не было
издано и того заслуживает) весь тот материал, который сохранился в бумагах,
доставшихся моему отцу, и с которым он лишь отчасти и в общих чертах
познакомил читателей в своем сборнике о Пушкине и Лицее.
Последняя категория этой лицейской литературы, именно лицейские
журналы, составят предмет особой, Ш-ей части настоящего сборника.
Хранившиеся первоначально в остатках лицейского архива I курса и бывшие
в руках у первых бытописателей Пушкинского Лицея рукописи литературных и
поэтических опытов его первенцев, к сожалению, переходя из рук в руки,
постепенно таяли, застревая неведомо где или исчезая бесследно, и дошли до
нас в самых незначительных и скудных обрывках.
В. П. Гаевский, посвятивший им наиболее внимания в своих известных
статьях, имел в распоряжении, как видно из его заметок и упоминаний, очень
значительный материал, одолженный ему первым хранителем "лицеан" М
Л.Яковлевым. Отец же мой, бережно хранивший все ему доставшееся, получил
(именно с бумагами Матюшкина) лишь некоторую часть этого материала, которым
он, не издавая его целиком и не описывая подробно, воспользовался для своих
характеристик лицейских литературных занятий и поэтических опытов, а также и
самих их авторов.
Руководствуясь высказанною уже выше мыслью о том, что для лучшего
выяснения лицейского воспитания и лицейского периода творчества
"К лицейским стихотворениям А. С. Пушкина",Журн.Мин Н. Пр. 1905г.,No Ю.
157
Пушкина - в виду вообще скудости сохранившихся источников и
документов-для нас ныне становится ценным всякий рукописный клочек или
обрывок из архива 1-го курса, могущий хоть сколько-нибудь осветить картину
лицейского авторства и лицейского литературного содружества, я считаю здесь
необходимым не только точно описать все до нас дошедшее, но и напечатать
здесь почти все еще не изданное, т. е. большую и наиболее любопытную часть
всего материала.
Представляю его распределенным на те категории, которые были мною
отмечены выше, а именно;
1. Опыты в стихах и прозе на заданные преподавателем темы.
2. Плоды свободных упражнений воспитанников в стихотворстве,
сохранившиеся либо в целых сборниках - "антологиях", либо отдельными пьесами
и в черновых набросках.
3. Так называемые "национальные песни" - произведения коллективного
сочинительства - в виде шутливых импровизаций.
Особую часть нашего сборника, как уже сказано, составят лицейские
журналы 1-го курса.
Из упражнений в стихах и прозе, которые явно написаны на заданные темы
и большею частью даже снабжены исправлениями и отзывами преподавателя
(Кошанского), в нашем архиве имеется лишь несколько произведений
Илличевского, отчасти известных по упоминаниям у Гаевского и моего отца.
Исправления и отзывы на рукописях Илличевского принадлежат
исключительно Н Ф. Кошанскому.
Роль и значение этого педагога и влияние его на своих лицейских
питомцев в их занятиях, образовании и успехах в области русских языка и
словесности (также латинского языка и вообще классического мира), в
выработке слога и в развитии литературных дарований, уже достаточно выяснены
на основании множества свидетельств и оценки Кошанского, как писателя и
ученого педагога1. Что Кошанский, перешедший в Лицей (вместе с частью
питомцев 1-го курса Лицея) из Московского Университетского пансиона и
перенесший туда педагогические методы и литературные предания последнего,
сыграл действительно большую роль в литературном образовании и развитии как
самого Пушкина, так и его товарищей, - в этом не может быть никакого
сомнения, несмотря на справедливо отмечаемую его некоторую отсталость в
теоретических воззрениях и риторических требованиях, поощрявших между
прочим, согласно еще царившим в тогдашней литературе традициям, - известную
напыщенность и высокопарность во внешней форме.
Подобные взгляды и наставления Кошанского всего лучше отражаются в его
исправлениях и отзывах на ученических опытах. Но эти особенности его
руководительства не умаляли его главной положительной и крупной заслуги,
заключавшейся в передаче своим питомцам широких и разнообразных сведений и
своего собственного увлечения и одушевления к русскому слову и к поэзии, и в
любовном поощрении учеников своих к занятиям литературой и к вольным
упражнениям в стихах и прозе.
Перед нами пять произведений Илличевского первой категории: три в
стихах и два в прозе. Вот их описание.
10 Кошанском и его деятельности в Лицее см в очерках В. П. Раевского и
в книжке Я К Грота (стр. 41-45, в "записке" Корфа и проч ) а также в его
автобиограф, заметках ("Я. К. Грот Несколько Данных", СПб 1895, стр 7-8)
Особая очень основательная и беспристрастная статья (Н. Пиксанова) посвящена
Кошанскому в изд. Соч. Пушкина Венгерова (т. 1, стр. 250-259. здесь и
литература о нем).
159
Руководствуясь почерком (так как дат на них нет), располагаем их в
хронологическом порядке, лишь с приблизительною точностью.
1. Стихотворение "Добродетель", состоит из трех куплетов по 8 стихов;
написано на мал. 4-ке синей бумаги еще довольно детским почерком и подписано
полным именем автора. Судя по почерку, да и по содержанию, стихотворение
относится к первому времени учения, вероятно к 1812 году.
Вот это стихотворение:
"Одна святая добродетель
Вам может счастье даровать;
Она всех наших благ содетель!
Лишь на нее мы полагать
Надежду можем несомненну.
Все прочее же под луной
Подвержено измене, тленно,
Нет ей кончины лишь одной.
Чины и знатность и богатства
Блаженства временные суть:
Они доставят нам приятства,
Но что они? - на час блеснут
И после в Хаос превратятся.
Оставят нас с стыдом одним
Блажен, не мыслит кто гоняться
За счастьем тщетным и пустым!
Блажен! кто истинно умеет
Все добродетели ценить,
Кто правилом своим имеет:
Царю всей правдою служить;
Кто бедным, слабым помогает;
Кто чист и сердцем и душой,
Тот и средь бед не унывает,
Успехи обретая в ней."
Под этим пометка, без сомнения Кошанского: "Мысль и стихи очень хороши"
(автору было тогда лет 13-14).
2. Сочинение в прозе "Бурная ночь" - пять страничек в четверку (на
белом листе, сложенном вчетверо в виде тетрадки), заключает в себе описание
ночной бури и явлений природы несколько напыщенным слогом, но достаточно
образным. Окончание нравоучительное: "Несчастный! таков устав природы.
Перестань жаловаться на судьбу свою.
Сноси бедствия с твердостью;
несчастия без жалоб - и спокойствие душевное будет тебе наградой".
Судя по почерку, этот автограф относится к тому же времени. Кроме
нескольких исправлений в тексте (замены слов etc.) и заметки на полях "c'est
beau1" против фразы "Воды в радости блеснули пурпуром", под сочинением
имеется следующая аттестация Кошанского: "Окончание прекрасно. - NB. Владея
языком, должно уметь употреблять его. - План вашей бурной ночи несколько
темен - не везде верно изображение природы - особенно переход от вечера к
утру. Есть много слов излишних, много не то значащих, что Вы сказать хотели.
Но все вообще показывает Вашу способность владеть языком и счастливый дар
легко выражать мысли и чувства. Прошу Вас, М. г. быть осторожным в выборе
слов и заменять все бурно-смешное скромным благоприличием и тихим чувством.
Ваш слуга Кошанский".
3. Вероятно к той же более ранней эпохе, но уже к следующим годам (1813
или 1814-му) относится ода Илличевского "Освобождение Белграда", написанная
на семи страничках (того же формата, что и предыдущие пьесы), заключающая в
себе 22 строфы (по 4 стиха) и снабженная множеством поправок, пометок и
заключительной аттестацией Кошанского. Сюжет этой оды взят из известного
рассказа (предания) летописи о чудесном избавлении от Печенегов советом
мудрого старца киевского Белгорода (автор предпочел славянскую форму
"Белград") во время отсутствия Владимира Святого в походе на Новгород (997
г.). Вероятно, сюжет был дан Кошанским Оно слишком велико, чтоб его привести
здесь.
Задачу свою Илличевский выполнил очень недурно, справившись и с
построением и содержанием и обнаружив дар владения стихом и
изобразительностью. По поводу этой темы и исправлений Кошанского, В. П.
Гаевский резко напал на последнего (цитируя некоторые его поправки) за
замену им простых и обиходных (т е. более прозаических) слов и выражений -
более "напыщенными" и "ходульными", соответствующими риторическим
требованиям и его схоластическим вкусам Действительно, такая тенденция
заметна у него, и многих его поправок нельзя одобрить; но надо признать, что
вовсе не все поправки его имеют такой характер, и в большинстве они
обнаруживают и знание дела и опытное перо, и поэтическое чутье, а главное
внимательное и любовное отношение к делу.
Поправки Кошанского заканчиваются следующим общим отзывом:
"Большую часть замечаний я сказал и скажу еще изустно. - Вот план Ваш:
Владимир удалился - Печенеги подступают к Белграду и хотят принудить к сдаче
голодом - 12 дней длится осада. Тут очень хорош переход, когда является
старик с советом. Вы не сказали, что он советует, но мы видим (и очень
кстати), что граждане делают. Тут одна строфа ("Так..."), тянется с одною
только мыслью, как железо на заводах, - колодцы Ваши хороши, может быть, для
историка, а поэту нельзя из них напиться. - Потом, Печенеги призваны для
переговоров, видят чу-
прекрасно (фршщ)
160
161
до и рассказывают своим, а свои очень хорошо сделали, что возвратились;
ибо тут Владимир роздал только награды, и читатель видит берег..."
4. Другая ода "На взятие Парижа" относится к 1814 году. Она состоит из
18 строф по 10 стихов и является самым большим произведением из
сохранившихся - на 10 страничках (в четверку) сшитой тетрадки (бумага с
водян. знаком 1810): переписана очень тщательно каллиграфически (почему
почерк несколько отличается от обычного почерка Илли-чевского). На полях и
среди строк имеются поправки Кошанского, но их не особенно много. Эта же ода
в другом списке автора, с некоторыми поправками- согласно указаниям
Кошанского, сохранилась при письмах Илличевского к Фуссу (письмо от 27 июля
1814 г.).
Известно, что тогда же на ту же тему написал оду и Дельвиг, и его ода
была помещена в "Вестнике Европы", июнь 1814г. (ч. LXXXV, No 12, стр. 272).
Раевский, упоминая об этих двух одах, отзывается о последней1,
написанной белыми стихами, как о "весьма слабой", а об оде Илличевского
говорит, что "написанная по рецепту Ломоносовских и Державинских од, она,
может быть, и недурна в своем роде, но только род сам по себе невыносим"2.
Как любопытный образчик лицейского стихотворства этого рода, чтоб дать
возможность судить о нем самому читателю, и в виду поправок Кошанского,
считаем уместным привести здесь эту оду.
На взятие Парижа3
Раздался гром - и повторенны
Ему катятся громы вслед.
Не се ли молнии - священны4
Благовестители побед?
Всесилен русский Бог великий!
Гремят по стогнам шумны клики5,
Восторгом пламенным горя.
Какое торжество, какое?
1 См. полное собрание стихотворений бар. А. Дельвига (Деш. Библиотека
А. С. Суворина), 1891 г., стр. 156.
2 Гаевский "Пушкин в Лицее", Современник 1863 г., т. XCVII, стр. 153.
3 В тексте и примечаниях Кошанского все слова подчеркнуты Кошанским. В
выносках мы отметим как эти примечания, так и варианты из второго списка,
внесенные автором на основании замечаний; но оказывается, что автор лишь в
некоторых случаях принял во внимание эти замечания.
4 Кошанский исправил:"не се ль перуны грозны, гневны". На полях же им
приписано: а) гром или молния не одно и то же. ) Молнии не благовестители, а
благо-вестительницы. - Третий стих исправлен позже автором так: "не се ли
радостны, священны"...
5 На полях:"клики горят восторгом".
Не вновь ли Божество благое
Венчает славою Царя?
Не вновь ли Росские знамена
Покрыла Божья благодать?
Не вновь ли дерзость пораженна
И злоба свержена во ад?
Так! слышу ратный глас: победа!
Так! зрю во всех пределах света
Гремит молва: в Париже Росс1!
В Париже Росс! - Тебя хвалою
Превозношу, Творец! Тобою
В победах АЛЕКСАНДР возрос!
Давно ль, давно ли враг строптивый -
Как с грозных водопад вершин
Склонясь, стремит свой ток бурливый
На лоно тихое долин,
И класы тучные, златые
И пашни и леса густые
Крутит в ярящихся волнах,
Шумит по скалам возвышенным*
И эхом в дебрях пробужденным
Стократно вторится в лесах - 3
В предел отечества драгова
Вломился, вторгнулся? злодей
Позор и рабство и оковы4
России нес в руке своей5?
Гордясь оплотом страшных строев
И льстясь надеждой славных боев
Войной и ужасом горить.
Идет в неистовой надежде
Назад не возвратиться прежде,
Как всю Россию покорит.
Идет- как зной, огнем ползящий,
Каленым дышущий лучем;
Как мраз - лице земли мертвящий;
1 Подчеркнуты слова гремит молва и приписано: "гремящую молву не зрят,
а внемлют или слышат."
2 Кошанский: "Неприятная перемена сиены и при том повторение".
3 Против этой строфы: "Длина периода, приличная только прозе". Во 2-м
списке эта строфа от слова "как" поставлена в скобки.
4 "Значимое, поставленное непосредственно подле знака, подрывает
интерес". Этот стих во 2-й редакции:"Позор, неволя, бсдства новы".
5 "Изобило ванне - пустословие",
6 "Ужасом гореть! притом надлежало бы и здесь поставить действие в
прошедшем виде".
162
163
Как вихрь - все рушащий вверх дном1
Как с молнией и громом буря -
Затмивша мраком2 блеск лазуряъ:
Но АЛЕКСАНДР, великий ввек,
Еще не ополчил десницы,
Еще Всевышний казнь денницы
Во гневе яром не изрек.
Он шел - и грады упадали,
И веси обращались в прах.
Все скорби, ужасы, печали
И страшна смерть и бледный страх?
Исшед из мрачных бездн геенны,
Имея очи раскаленный
Везде летели вслед за ним.
И сильной властию своею,
Как будто фимиам, злодею
Во след курили огнь и дым.
И, жителей своих лишенны,
В местах пустынных и глухих,
Стоят уныло мрачны стены -
Лишь томный гул вселился в них.
И где науки процветали,
Свобода, счастье обитали -
Там ныне дебрей вид глухой;
Там на гробах уединенных
За веру воев убиенных
Зверей и ветра слышен вой!
Он шел - и цели вожделенной
Злодей достигнул наконец
Еще к короне похищенной
Один хотел придать венец.
Уже его очами зрится
Москва, как некая Царица,
Седяша на семи холмах,
Которая на пол-вселенной
Простерла скипетр позлащенный,
Сияющий во всех веках.
Как зверь свирепый, гладом мучим,
Иль лютый тигр, иль гордый лев,
В тени древес, в лесу дремучем,
1 "Рушить вверх дном!"
2 "Молниеносная буря не мрачна".
3 "Лазоревый цвет не блистателен, но он может быть ярок".
4 Исправлено во 2-м списке "Опустошение и страх".
s "Сия черта не может относиться до всех подлежащих".
164
Смиренну агницу узрев,
Открыв, разверзя зев ужасный1,
Пускает рев - и зверь2 несчастный
Уже издох3 в его когтях.
Как огнь, зажегши поле чисто,
Клубит по долу дым струистый
И ниву обращает в прах.
Москвою овладев пространной,
Едва в нее Наполеон
Вступил - уже сей город славный
Объят огнем со всех сторон.
Страх - ужас поражает очи.
От праха4 - день мрачнее ночи;
От пламя - ночь яснее дня.
Стенанья, стоны5 раздаются;
Кровавы токи всюду льются;
И жертвы падают стеня.
Несчастны жертвы лютой злобы
Безжалостных врагов своих!
Здесь старец обнимает гробы
Безвинно падших чад младых;
Там дева труп отца находит;
Тут отрок взор на небо взводит
И смерть зовет он дни пресечь,
Лишенный матери и братии:
На лоне отческих объятий
Постигнулh их тираннов меч.
И утро красную денницу
На небо вывед в третий день,
Уже не славную столицу,
Но мрачный пепел падших стен
Лучом багряным осветило -
Вот страшный образ лютой силы!
Вот вражьей дерзости следы!..
Но стой, злодей!. Всевышний встанет,
1 В новой редакции "пасть ужасну".
2 "Агница не зверь". - Этот и следующий стих исправлены автором так:
"Ревет и агницу несчастну
Терзает во своих когтях"
3 "Вяло".
4 Исправлено К-м "дыма"- так исправил и автор в новом списке
5 "=клики и восклицания" Актор изменил1 "Рыданья, вопли раздаются". ь
"Постигнуть значит только коснуться поверхности"
165
Правдивый гром на злобу грянет1,
И прахом претворишься ты!
И се восстало Провиденье,
И Вышний казнь врагам изрек,
И Росс воскликнул: мщенье! мщенье!
И на врагов, как лев потек,
Потек, как бурный вихрь2, - и пали,
Что рог кичливый воздымали...
Злодей еще десницу взнес -
И вновь враги стыдом покрылись! -
Еще шесть лун не совершились,
Уже в Париже храбрый Росс!
В Париже Росс! - Но не как мститель,
Иль бич Небесный - лютый, злой:
Но так, как Ангел Покровитель,
Как Гений милости благой5,
Как некий Бог: на место мщенья -
Творит4 врагам благотворенъя',
На место брани - мир дарит;
На место рабства - дни златые.
Единый АЛЕКСАНДР такие
Мог доблести души явить!
Единый АЛЕКСАНДР лишь славу
Кладет - великодушным быть!
Единый АЛЕКСАНДР державу
Лишь тщится благостью златить!
Един ты, света благодетель,
Умел толику добродетель
Со храбростью соединить!
Единый ты во всей вселенны
Навеки олтари нетленны
Умел в сердцах соорудить!
Звучи, восторгом полна лира,
И выше туч полет взнеси!
Свободу, благоденсгво мира
Во всех концах земли гласи!
Утешь Москвы ты зрак печален!
Вещай: из3 недр ее развалин
1 Во 2-Й редакции эти два стиха изменены так:
Но стой, злодей1 твой час настанет! Правдивый Бог на злобу грянет.
1 Во 2-ой редакции вместо того: "Помчался, полетел -
J Исправлено автором' "Благости самой".
4 Изменено автором: "Дает".
3 Вставлено К-м. "под" (из-под); "недр" подчеркнуто. и пали".
166
Покой вселенной излетел;
Ее пожаром осветилась
Свобода - коя воцарилась
В пределах всех ее земель.
Гласи падение злодея,
Тирана гнусного земле!
Вчера еще, землей владея,
Он вечно мнил владеть, и се -
Как кедр, Ливана сын надменный,
Внезапно громом пораженный,
Падет- он пал! Злодея нет!..
Ликуйте, Россы величавы!
О, слава выше всякой славы!
Победа выше всех побед!
Ликуй... Но стой1, о дерзка лира,
И пылкий свой восторг умерь!
Не зришь ли ты - пространство мира
Ему дивится все теперь?
Не зришь ли - поздные потомки,
На подвиги воззря столь громки,
Пол-Богом АЛЕКСАНДРА чтят?
Как капля с морем соравненна,
Хвала твоя пребудет тленна,
И твой удел, дивясь, - молчать!
5. Наконец, к тому же роду сочинений на тему относится рассуждение
Илличевского "Строгое исполнение должностей доставляет чистейшее
удовольствие". Оно написано без сомнения на заданную (Кошан-ским?) тему,
приписывается большое значение естественной пересадке в Лицей вкусов,
направления и духа того учебного заведения, с которым судьба связала самое
создание Царскосельского Лицея, так как оно дало Лицею известный контингент
в составе и воспитанников и педагогов1, а именно Московского Благородного
Университетского пансиона. А насколько литература и поэзия почитались и
процветали в этом знаменитом Московском пансионе, с которым тесно связаны
имя Жуковского и ряд других крупных литературных имен, об этом излишне
распространяться2. Впрочем, литературные интересы и увлечения были,
по-видимому, явлением довольно общим в среде учащих и учащихся того времени,
и, например, из лицейской переписки Илличевского мы знаем, что он свое
пристрастие к стихотворству и вообще к сочинительству уже принес в Лицей из
петербургской гимназии, и литературные темы с самого начала были
преобладающими в его переписке с бывшим гимназическим товарищем; в Лицее же
эта страсть получила новый могучий толчок, новую пищу и необыкновенно пышный
расцвет. Известно, что этот товарищ Пушкина сильно увлекал своим примером и
подзадоривал других. По свидетельству Кюхельбекера, именно он увлек
последнего в область поэзии. Что касается условий, исключительно
благоприятствовавших этому направлению в самом Лицее, то на таковые
указывалось уже не раз, и они настолько очевидны, что в особых пояснениях не
нуждаются. Чрезвычайно счастливый подбор дарований в составе 1-го лицейского
курса - с гениальным юношей Пушкиным во главе и создавшиеся настроение и
тенденция благородного соперничества и соревнования в области авторства;
образовавшиеся постепенно, благодаря тому же Пушкину, связи и ближайшие
сношения юных лицейских авторов с тогдашними светилами литературного мира и
поэзии, успевшими заинтересоваться их успехами и поощрявшими их своим
покровительством; благоприятные этому идеальному умственному направлению
элементы в среде лицейских воспитателей и профес-
1 "Пушкин, его лиц тов. и наст.", стр. 31-32.
1 См. Бартенев, Материалы для биографии Пушкина, гл. 2, (отд. отт. из
"Московск Белом.". 1884г.) стр. 27-28.
155
соров (вспомним Малиновского и Энгельгардта, А. Иконникова и М.
Пилецкого, Кошанского и Галича); самая постановка учения и занятий в Лицее и
внутренний его быт, очень замкнутый и вместе дававший известную свободу и
достаточный досуг для внеклассных занятий и чтения; нахождение Лицея в
Царском Селе, вдали от столичного шума, и вся окружающая обстановка, полная
исторических воспоминаний и величественных безмолвных памятников недавней
славной старины и поэтических теней ее величавых представителей и героев;
наконец, сильно повышенное национально-патриотическое настроение и глубокие
впечатления тех знаменательных лет (1811 - 1815), в которых слагалась эпопея
1812 года, - все это соединилось и создало ту исключительно благоприятную
умственную и нравственную атмосферу, среди которой суждено было развиться и
приготовиться к славному и блестящему служению родине на различных поприщах
деятельности первенцам Царскосельского Лицея, и под влиянием которой поэзии
и литературным занятиям в стенах Лицея невольно выпало на долю такое видное
место.
В свою очередь, удовлетворение этих склонностей и вкусов, - эти не
только легкие и игриво-шуточные, но и глубоко-вдумчивые и серьезные
литературные упражнения оказывали на питомцев Лицея благотворное,
облагораживающее влияние.
Поэтические опыты и всякого рода литературные упражнения лицеистов
принимали весьма разнообразную форму, вызывались всевозможными случаями и
поводами, а отчасти регулировались то руководством преподавателей (напр.,
Кошанского), то литературными предприятиями самих воспитанников, напр,
образовавшимся в первые же годы лицейским "литературным обществом" или
кружком, к которому примкнули все юные литературные силы Лицея и которое
имело задачей путем соревнования и "издания" (в своем кругу) сочинений своих
членов, а также журналов, поощрять занятия поэзией и литературой. Таким
образом, сохранившийся небольшой и отрывочный материал - сообразно этим
разным видам лицейского писательства - может быть подразделен на следующие
категории: 1) упражнения в стихах и прозе на задаваемые темы - под
наблюдением профессора; 2) плоды свободного творчества, стихотворства или у
иных просто стихоплетства, ходившие среди товарищей, или отдельно, в
набросках и списках, или в особых, составлявшихся некоторыми из них,
рукописных сборниках или "антологиях"; впоследствии (с 1814г.) лучшие,
избранные пьесы лицейских поэтов отдавались и в печать (напр., Дельвигом,
Пушкиным, Илличевским, Яковлевым, Кюхельбекером); 3) плоды коллективного
(анонимного) сочинительства чисто школьного - сатирического, шутовского и не
всегда цензурного характера, в виде так называемых "национальных песен",
получавших распространение не столько письменным путем, сколько постоянным
изустным, обыкновенно хоровым, исполнением (так что многое из этих песен,
конечно, не сохранилось); 4) наконец, издававшиеся воспитанниками - членами
литературного сообщества - рукописные журналы с самым разнообразным
содержанием, куда отчасти попадали ино-
156
гда и произведения 2-х предыдущих категорий. Вот - разнообразные итоги
литературных работ и поэтических порывов, забав и шалостей лицейских
первенцев.
Среди всего этого материала лицейские творения Пушкина занимают понятно
совсем особое, исключительное место. Они и не подлежат рассмотрению вместе с
другими: им давно дана подобающая оценка и посвящена целая обширная
литература. Касаться по существу лицейского творчества Пушкина - здесь, мы и
не имеем в виду. То, что принадлежало перу Пушкина, собственно, в нашем
архивном материале, было уже рассмотрено и описано мною в другом месте1. Для
полноты настоящего сборника краткое описание это будет повторено ниже вместе
с описанием собрания моих автографов Пушкина (см. в Приложениях).
Здесь же меня интересует остальная лицейская литература - в ее
совокупности, тот -так сказать - entourage и тот литературный фон, на
котором вырисовываются создания юной музы гениального поэта. Однако ж, здесь
я не задаюсь целью обозревать, исследовать и оценивать все, что вообще
известно из этих лицейских, как единичных (вышедших из-под пера других
стихотворцев-товарищей Пушкина), так и коллективных опытов и литературных
упражнений. Моя задача - сообразно плану издания - более скромная:
представить и подробнее описать (опубликовав также то, что еще не было
издано и того заслуживает) весь тот материал, который сохранился в бумагах,
доставшихся моему отцу, и с которым он лишь отчасти и в общих чертах
познакомил читателей в своем сборнике о Пушкине и Лицее.
Последняя категория этой лицейской литературы, именно лицейские
журналы, составят предмет особой, Ш-ей части настоящего сборника.
Хранившиеся первоначально в остатках лицейского архива I курса и бывшие
в руках у первых бытописателей Пушкинского Лицея рукописи литературных и
поэтических опытов его первенцев, к сожалению, переходя из рук в руки,
постепенно таяли, застревая неведомо где или исчезая бесследно, и дошли до
нас в самых незначительных и скудных обрывках.
В. П. Гаевский, посвятивший им наиболее внимания в своих известных
статьях, имел в распоряжении, как видно из его заметок и упоминаний, очень
значительный материал, одолженный ему первым хранителем "лицеан" М
Л.Яковлевым. Отец же мой, бережно хранивший все ему доставшееся, получил
(именно с бумагами Матюшкина) лишь некоторую часть этого материала, которым
он, не издавая его целиком и не описывая подробно, воспользовался для своих
характеристик лицейских литературных занятий и поэтических опытов, а также и
самих их авторов.
Руководствуясь высказанною уже выше мыслью о том, что для лучшего
выяснения лицейского воспитания и лицейского периода творчества
"К лицейским стихотворениям А. С. Пушкина",Журн.Мин Н. Пр. 1905г.,No Ю.
157
Пушкина - в виду вообще скудости сохранившихся источников и
документов-для нас ныне становится ценным всякий рукописный клочек или
обрывок из архива 1-го курса, могущий хоть сколько-нибудь осветить картину
лицейского авторства и лицейского литературного содружества, я считаю здесь
необходимым не только точно описать все до нас дошедшее, но и напечатать
здесь почти все еще не изданное, т. е. большую и наиболее любопытную часть
всего материала.
Представляю его распределенным на те категории, которые были мною
отмечены выше, а именно;
1. Опыты в стихах и прозе на заданные преподавателем темы.
2. Плоды свободных упражнений воспитанников в стихотворстве,
сохранившиеся либо в целых сборниках - "антологиях", либо отдельными пьесами
и в черновых набросках.
3. Так называемые "национальные песни" - произведения коллективного
сочинительства - в виде шутливых импровизаций.
Особую часть нашего сборника, как уже сказано, составят лицейские
журналы 1-го курса.
Из упражнений в стихах и прозе, которые явно написаны на заданные темы
и большею частью даже снабжены исправлениями и отзывами преподавателя
(Кошанского), в нашем архиве имеется лишь несколько произведений
Илличевского, отчасти известных по упоминаниям у Гаевского и моего отца.
Исправления и отзывы на рукописях Илличевского принадлежат
исключительно Н Ф. Кошанскому.
Роль и значение этого педагога и влияние его на своих лицейских
питомцев в их занятиях, образовании и успехах в области русских языка и
словесности (также латинского языка и вообще классического мира), в
выработке слога и в развитии литературных дарований, уже достаточно выяснены
на основании множества свидетельств и оценки Кошанского, как писателя и
ученого педагога1. Что Кошанский, перешедший в Лицей (вместе с частью
питомцев 1-го курса Лицея) из Московского Университетского пансиона и
перенесший туда педагогические методы и литературные предания последнего,
сыграл действительно большую роль в литературном образовании и развитии как
самого Пушкина, так и его товарищей, - в этом не может быть никакого
сомнения, несмотря на справедливо отмечаемую его некоторую отсталость в
теоретических воззрениях и риторических требованиях, поощрявших между
прочим, согласно еще царившим в тогдашней литературе традициям, - известную
напыщенность и высокопарность во внешней форме.
Подобные взгляды и наставления Кошанского всего лучше отражаются в его
исправлениях и отзывах на ученических опытах. Но эти особенности его
руководительства не умаляли его главной положительной и крупной заслуги,
заключавшейся в передаче своим питомцам широких и разнообразных сведений и
своего собственного увлечения и одушевления к русскому слову и к поэзии, и в
любовном поощрении учеников своих к занятиям литературой и к вольным
упражнениям в стихах и прозе.
Перед нами пять произведений Илличевского первой категории: три в
стихах и два в прозе. Вот их описание.
10 Кошанском и его деятельности в Лицее см в очерках В. П. Раевского и
в книжке Я К Грота (стр. 41-45, в "записке" Корфа и проч ) а также в его
автобиограф, заметках ("Я. К. Грот Несколько Данных", СПб 1895, стр 7-8)
Особая очень основательная и беспристрастная статья (Н. Пиксанова) посвящена
Кошанскому в изд. Соч. Пушкина Венгерова (т. 1, стр. 250-259. здесь и
литература о нем).
159
Руководствуясь почерком (так как дат на них нет), располагаем их в
хронологическом порядке, лишь с приблизительною точностью.
1. Стихотворение "Добродетель", состоит из трех куплетов по 8 стихов;
написано на мал. 4-ке синей бумаги еще довольно детским почерком и подписано
полным именем автора. Судя по почерку, да и по содержанию, стихотворение
относится к первому времени учения, вероятно к 1812 году.
Вот это стихотворение:
"Одна святая добродетель
Вам может счастье даровать;
Она всех наших благ содетель!
Лишь на нее мы полагать
Надежду можем несомненну.
Все прочее же под луной
Подвержено измене, тленно,
Нет ей кончины лишь одной.
Чины и знатность и богатства
Блаженства временные суть:
Они доставят нам приятства,
Но что они? - на час блеснут
И после в Хаос превратятся.
Оставят нас с стыдом одним
Блажен, не мыслит кто гоняться
За счастьем тщетным и пустым!
Блажен! кто истинно умеет
Все добродетели ценить,
Кто правилом своим имеет:
Царю всей правдою служить;
Кто бедным, слабым помогает;
Кто чист и сердцем и душой,
Тот и средь бед не унывает,
Успехи обретая в ней."
Под этим пометка, без сомнения Кошанского: "Мысль и стихи очень хороши"
(автору было тогда лет 13-14).
2. Сочинение в прозе "Бурная ночь" - пять страничек в четверку (на
белом листе, сложенном вчетверо в виде тетрадки), заключает в себе описание
ночной бури и явлений природы несколько напыщенным слогом, но достаточно
образным. Окончание нравоучительное: "Несчастный! таков устав природы.
Перестань жаловаться на судьбу свою.
Сноси бедствия с твердостью;
несчастия без жалоб - и спокойствие душевное будет тебе наградой".
Судя по почерку, этот автограф относится к тому же времени. Кроме
нескольких исправлений в тексте (замены слов etc.) и заметки на полях "c'est
beau1" против фразы "Воды в радости блеснули пурпуром", под сочинением
имеется следующая аттестация Кошанского: "Окончание прекрасно. - NB. Владея
языком, должно уметь употреблять его. - План вашей бурной ночи несколько
темен - не везде верно изображение природы - особенно переход от вечера к
утру. Есть много слов излишних, много не то значащих, что Вы сказать хотели.
Но все вообще показывает Вашу способность владеть языком и счастливый дар
легко выражать мысли и чувства. Прошу Вас, М. г. быть осторожным в выборе
слов и заменять все бурно-смешное скромным благоприличием и тихим чувством.
Ваш слуга Кошанский".
3. Вероятно к той же более ранней эпохе, но уже к следующим годам (1813
или 1814-му) относится ода Илличевского "Освобождение Белграда", написанная
на семи страничках (того же формата, что и предыдущие пьесы), заключающая в
себе 22 строфы (по 4 стиха) и снабженная множеством поправок, пометок и
заключительной аттестацией Кошанского. Сюжет этой оды взят из известного
рассказа (предания) летописи о чудесном избавлении от Печенегов советом
мудрого старца киевского Белгорода (автор предпочел славянскую форму
"Белград") во время отсутствия Владимира Святого в походе на Новгород (997
г.). Вероятно, сюжет был дан Кошанским Оно слишком велико, чтоб его привести
здесь.
Задачу свою Илличевский выполнил очень недурно, справившись и с
построением и содержанием и обнаружив дар владения стихом и
изобразительностью. По поводу этой темы и исправлений Кошанского, В. П.
Гаевский резко напал на последнего (цитируя некоторые его поправки) за
замену им простых и обиходных (т е. более прозаических) слов и выражений -
более "напыщенными" и "ходульными", соответствующими риторическим
требованиям и его схоластическим вкусам Действительно, такая тенденция
заметна у него, и многих его поправок нельзя одобрить; но надо признать, что
вовсе не все поправки его имеют такой характер, и в большинстве они
обнаруживают и знание дела и опытное перо, и поэтическое чутье, а главное
внимательное и любовное отношение к делу.
Поправки Кошанского заканчиваются следующим общим отзывом:
"Большую часть замечаний я сказал и скажу еще изустно. - Вот план Ваш:
Владимир удалился - Печенеги подступают к Белграду и хотят принудить к сдаче
голодом - 12 дней длится осада. Тут очень хорош переход, когда является
старик с советом. Вы не сказали, что он советует, но мы видим (и очень
кстати), что граждане делают. Тут одна строфа ("Так..."), тянется с одною
только мыслью, как железо на заводах, - колодцы Ваши хороши, может быть, для
историка, а поэту нельзя из них напиться. - Потом, Печенеги призваны для
переговоров, видят чу-
прекрасно (фршщ)
160
161
до и рассказывают своим, а свои очень хорошо сделали, что возвратились;
ибо тут Владимир роздал только награды, и читатель видит берег..."
4. Другая ода "На взятие Парижа" относится к 1814 году. Она состоит из
18 строф по 10 стихов и является самым большим произведением из
сохранившихся - на 10 страничках (в четверку) сшитой тетрадки (бумага с
водян. знаком 1810): переписана очень тщательно каллиграфически (почему
почерк несколько отличается от обычного почерка Илли-чевского). На полях и
среди строк имеются поправки Кошанского, но их не особенно много. Эта же ода
в другом списке автора, с некоторыми поправками- согласно указаниям
Кошанского, сохранилась при письмах Илличевского к Фуссу (письмо от 27 июля
1814 г.).
Известно, что тогда же на ту же тему написал оду и Дельвиг, и его ода
была помещена в "Вестнике Европы", июнь 1814г. (ч. LXXXV, No 12, стр. 272).
Раевский, упоминая об этих двух одах, отзывается о последней1,
написанной белыми стихами, как о "весьма слабой", а об оде Илличевского
говорит, что "написанная по рецепту Ломоносовских и Державинских од, она,
может быть, и недурна в своем роде, но только род сам по себе невыносим"2.
Как любопытный образчик лицейского стихотворства этого рода, чтоб дать
возможность судить о нем самому читателю, и в виду поправок Кошанского,
считаем уместным привести здесь эту оду.
На взятие Парижа3
Раздался гром - и повторенны
Ему катятся громы вслед.
Не се ли молнии - священны4
Благовестители побед?
Всесилен русский Бог великий!
Гремят по стогнам шумны клики5,
Восторгом пламенным горя.
Какое торжество, какое?
1 См. полное собрание стихотворений бар. А. Дельвига (Деш. Библиотека
А. С. Суворина), 1891 г., стр. 156.
2 Гаевский "Пушкин в Лицее", Современник 1863 г., т. XCVII, стр. 153.
3 В тексте и примечаниях Кошанского все слова подчеркнуты Кошанским. В
выносках мы отметим как эти примечания, так и варианты из второго списка,
внесенные автором на основании замечаний; но оказывается, что автор лишь в
некоторых случаях принял во внимание эти замечания.
4 Кошанский исправил:"не се ль перуны грозны, гневны". На полях же им
приписано: а) гром или молния не одно и то же. ) Молнии не благовестители, а
благо-вестительницы. - Третий стих исправлен позже автором так: "не се ли
радостны, священны"...
5 На полях:"клики горят восторгом".
Не вновь ли Божество благое
Венчает славою Царя?
Не вновь ли Росские знамена
Покрыла Божья благодать?
Не вновь ли дерзость пораженна
И злоба свержена во ад?
Так! слышу ратный глас: победа!
Так! зрю во всех пределах света
Гремит молва: в Париже Росс1!
В Париже Росс! - Тебя хвалою
Превозношу, Творец! Тобою
В победах АЛЕКСАНДР возрос!
Давно ль, давно ли враг строптивый -
Как с грозных водопад вершин
Склонясь, стремит свой ток бурливый
На лоно тихое долин,
И класы тучные, златые
И пашни и леса густые
Крутит в ярящихся волнах,
Шумит по скалам возвышенным*
И эхом в дебрях пробужденным
Стократно вторится в лесах - 3
В предел отечества драгова
Вломился, вторгнулся? злодей
Позор и рабство и оковы4
России нес в руке своей5?
Гордясь оплотом страшных строев
И льстясь надеждой славных боев
Войной и ужасом горить.
Идет в неистовой надежде
Назад не возвратиться прежде,
Как всю Россию покорит.
Идет- как зной, огнем ползящий,
Каленым дышущий лучем;
Как мраз - лице земли мертвящий;
1 Подчеркнуты слова гремит молва и приписано: "гремящую молву не зрят,
а внемлют или слышат."
2 Кошанский: "Неприятная перемена сиены и при том повторение".
3 Против этой строфы: "Длина периода, приличная только прозе". Во 2-м
списке эта строфа от слова "как" поставлена в скобки.
4 "Значимое, поставленное непосредственно подле знака, подрывает
интерес". Этот стих во 2-й редакции:"Позор, неволя, бсдства новы".
5 "Изобило ванне - пустословие",
6 "Ужасом гореть! притом надлежало бы и здесь поставить действие в
прошедшем виде".
162
163
Как вихрь - все рушащий вверх дном1
Как с молнией и громом буря -
Затмивша мраком2 блеск лазуряъ:
Но АЛЕКСАНДР, великий ввек,
Еще не ополчил десницы,
Еще Всевышний казнь денницы
Во гневе яром не изрек.
Он шел - и грады упадали,
И веси обращались в прах.
Все скорби, ужасы, печали
И страшна смерть и бледный страх?
Исшед из мрачных бездн геенны,
Имея очи раскаленный
Везде летели вслед за ним.
И сильной властию своею,
Как будто фимиам, злодею
Во след курили огнь и дым.
И, жителей своих лишенны,
В местах пустынных и глухих,
Стоят уныло мрачны стены -
Лишь томный гул вселился в них.
И где науки процветали,
Свобода, счастье обитали -
Там ныне дебрей вид глухой;
Там на гробах уединенных
За веру воев убиенных
Зверей и ветра слышен вой!
Он шел - и цели вожделенной
Злодей достигнул наконец
Еще к короне похищенной
Один хотел придать венец.
Уже его очами зрится
Москва, как некая Царица,
Седяша на семи холмах,
Которая на пол-вселенной
Простерла скипетр позлащенный,
Сияющий во всех веках.
Как зверь свирепый, гладом мучим,
Иль лютый тигр, иль гордый лев,
В тени древес, в лесу дремучем,
1 "Рушить вверх дном!"
2 "Молниеносная буря не мрачна".
3 "Лазоревый цвет не блистателен, но он может быть ярок".
4 Исправлено во 2-м списке "Опустошение и страх".
s "Сия черта не может относиться до всех подлежащих".
164
Смиренну агницу узрев,
Открыв, разверзя зев ужасный1,
Пускает рев - и зверь2 несчастный
Уже издох3 в его когтях.
Как огнь, зажегши поле чисто,
Клубит по долу дым струистый
И ниву обращает в прах.
Москвою овладев пространной,
Едва в нее Наполеон
Вступил - уже сей город славный
Объят огнем со всех сторон.
Страх - ужас поражает очи.
От праха4 - день мрачнее ночи;
От пламя - ночь яснее дня.
Стенанья, стоны5 раздаются;
Кровавы токи всюду льются;
И жертвы падают стеня.
Несчастны жертвы лютой злобы
Безжалостных врагов своих!
Здесь старец обнимает гробы
Безвинно падших чад младых;
Там дева труп отца находит;
Тут отрок взор на небо взводит
И смерть зовет он дни пресечь,
Лишенный матери и братии:
На лоне отческих объятий
Постигнулh их тираннов меч.
И утро красную денницу
На небо вывед в третий день,
Уже не славную столицу,
Но мрачный пепел падших стен
Лучом багряным осветило -
Вот страшный образ лютой силы!
Вот вражьей дерзости следы!..
Но стой, злодей!. Всевышний встанет,
1 В новой редакции "пасть ужасну".
2 "Агница не зверь". - Этот и следующий стих исправлены автором так:
"Ревет и агницу несчастну
Терзает во своих когтях"
3 "Вяло".
4 Исправлено К-м "дыма"- так исправил и автор в новом списке
5 "=клики и восклицания" Актор изменил1 "Рыданья, вопли раздаются". ь
"Постигнуть значит только коснуться поверхности"
165
Правдивый гром на злобу грянет1,
И прахом претворишься ты!
И се восстало Провиденье,
И Вышний казнь врагам изрек,
И Росс воскликнул: мщенье! мщенье!
И на врагов, как лев потек,
Потек, как бурный вихрь2, - и пали,
Что рог кичливый воздымали...
Злодей еще десницу взнес -
И вновь враги стыдом покрылись! -
Еще шесть лун не совершились,
Уже в Париже храбрый Росс!
В Париже Росс! - Но не как мститель,
Иль бич Небесный - лютый, злой:
Но так, как Ангел Покровитель,
Как Гений милости благой5,
Как некий Бог: на место мщенья -
Творит4 врагам благотворенъя',
На место брани - мир дарит;
На место рабства - дни златые.
Единый АЛЕКСАНДР такие
Мог доблести души явить!
Единый АЛЕКСАНДР лишь славу
Кладет - великодушным быть!
Единый АЛЕКСАНДР державу
Лишь тщится благостью златить!
Един ты, света благодетель,
Умел толику добродетель
Со храбростью соединить!
Единый ты во всей вселенны
Навеки олтари нетленны
Умел в сердцах соорудить!
Звучи, восторгом полна лира,
И выше туч полет взнеси!
Свободу, благоденсгво мира
Во всех концах земли гласи!
Утешь Москвы ты зрак печален!
Вещай: из3 недр ее развалин
1 Во 2-Й редакции эти два стиха изменены так:
Но стой, злодей1 твой час настанет! Правдивый Бог на злобу грянет.
1 Во 2-ой редакции вместо того: "Помчался, полетел -
J Исправлено автором' "Благости самой".
4 Изменено автором: "Дает".
3 Вставлено К-м. "под" (из-под); "недр" подчеркнуто. и пали".
166
Покой вселенной излетел;
Ее пожаром осветилась
Свобода - коя воцарилась
В пределах всех ее земель.
Гласи падение злодея,
Тирана гнусного земле!
Вчера еще, землей владея,
Он вечно мнил владеть, и се -
Как кедр, Ливана сын надменный,
Внезапно громом пораженный,
Падет- он пал! Злодея нет!..
Ликуйте, Россы величавы!
О, слава выше всякой славы!
Победа выше всех побед!
Ликуй... Но стой1, о дерзка лира,
И пылкий свой восторг умерь!
Не зришь ли ты - пространство мира
Ему дивится все теперь?
Не зришь ли - поздные потомки,
На подвиги воззря столь громки,
Пол-Богом АЛЕКСАНДРА чтят?
Как капля с морем соравненна,
Хвала твоя пребудет тленна,
И твой удел, дивясь, - молчать!
5. Наконец, к тому же роду сочинений на тему относится рассуждение
Илличевского "Строгое исполнение должностей доставляет чистейшее
удовольствие". Оно написано без сомнения на заданную (Кошан-ским?) тему,