Страница:
пусть не заставляют они нас краснеть изъявлением самых грубых, недостойных
чувств. Вы видели напр., недавно, как оскорбили они Консула С...1; это еще
простительно, ибо по их мнению было необходимо; но после того радоваться,
торжествовать!., неужли и это было необходимо?.. Ах! будем все умеренны - и
истинное товарищество останется еще надолго уделом Лицея.
Как кажутся тебе мысли сии? Я по крайней мере с ним согласен. Он
говорил мне с чувством, с жаром и при последних словах слезы показались в
глазах его... он поглядел тихонько на обе стороны - и скорее отер их.. О!
друг мой! я расхвалил тебе прежде Лицей, - сказал даже, что многие в нем
умеют чувствовать сильно, даже с энтузиазмом... но и здесь слезы не смеют
показываться, и здесь энтузиазм, хотя его более в Лицее, чем в другом месте,
- и здесь должен он скрываться в глубине души...
Если ты поражен какою-нибудь прекрасною, высокою мыслью, если ты горишь
любовию к Отечеству и желанием принести ему пользу, если душа твоя
очарована, изумлена прелестями и ужасами природы, если сердце твое тронуто
глубоко каким-нибудь великодушным поступком, - словом, если ты сильно
чувствуешь и хочешь сообщить свое чувство другому: - приходи в Лицей - здесь
многие поймут тебя, многие наедине разделят их; но страшись обнаруживать их
пред публикою, - она заражена духом нынешнего света и ею управляют злые,
холодные насмеш-
1 Вероятно Сакена (фон-дер Остен-Сакена, Ал. Фед.). служившего в Лицее
с 1817 по 1824 г.
466
ники, которые с презрением назовут тебя сентиментальным и учтивым
образом прогонят.
Лицеяне известны по своему образованию. Все читают книги - Вольтер,
Рейналь, Верто, Шиллер, Герен и проч. проч. здесь очень известны, но
поверишь ли? Нигде в обществах и в публичных собраниях не услышишь о том ни
слова. - Я, не зная того, что такие разговоры здесь не в моде, заговорил
однажды о Шиллере, моем любимом поэте. Все смотрели на меня с удивлением,
замолчали и потихоньку разошлись. Я стоял, разинув рот и развеся уши... ах!
Лицеяне, как я в вас ошибся!!. Впоследствии времени я привык к их
разговорам, - и немудрено привыкнуть: это отголосок тех, которых наслушался
я в П...1. Беспрестанные насмешки, иногда удачные, иногда противные, -
громкие восклицания, анекдоты все почти выдуманные, пустые замечания, споры
об именах, платьях, орденах или шляпах людей, над которыми хотят смеяться и
даже жаркие споры: - вот все, что слышишь, - и горе тебе, если ты не знаешь,
что такой-то человек в сером фраке с черною плосковатою шляпою называется
так-то; что у кондитера Л. нет более мороженного, что повар Г. хуже другого
ты не будешь принят ни в какие общества, или по крайней мере будешь молчать
в них, сложа руки и поникнув головою.... Здесь издаются иногда журналы: в
них всем жертвуют, чтобы рассмешить публику, но о вкусе ее нельзя сказать
ничего привлекательного. Имя какого-нибудь известного смешного лица
производит более хохоту, нежели тонкая шутка, забавная мысль или острота.
Иногда помещаются здесь сочинения, требующие большого размышления, но на них
мало кто обращает внимание, и даже часто чтение оных заглушается разговорами
и криками публики. Если б по случаю сие письмо было напечатано, то оно
вероятно имело бы ту же участь, - единственно от того, что это длинное,
слишком серьезное сочинение. Никогда почти не рассуждают о том, что было
читано; это хорошо, это мне нравится, это очень хорошо, это скучно: в сих
словах заключается вся критика наших господ слушателей; а никто не скажет,
что такое-то место особенно хорошо или худо, чем оно хорошо, чем худо, - что
бы должно выпустить, что прибавить и т. д. - Нет! это слишком ученая
материя, - какое нам до того дело - мы не философы, мы светские люди, должно
быть к таким вещам всегда хладнокровным, всегда быть рассеянным... И так из
сего ты видишь, любезный друг, что образование в Лицее не на такой ноге, как
ему должно быть и как многие думают. Я же сказал: все читают книги, но
читают для того, чтобы прочесть, для славы, и то не в Лицее, а в других
городах, посещаемых жителями, ибо у нас можно очень обойтись без этой славы.
- Не забудь, что нет правил без исключения, и здесь особенно исключение не
маловажно: на 25.000 ж.2 может придется 10.000, которые совершенно преданы
образованию, любят иногда - даже слишком рассуждать, сочинять и проч. - и
удиви-
Петербурге. 1 На III курсе было, действительно, 25 воспитанников.
467
тельно, что сии люди, будучи в таком числе, не могли переменить духа
лицейской публики!..
Лицеяне суть самые ревностные почитатели моды, только не в одежде, а в
разговорах, в занятиях, а иногда и в пище. - Я говорю о большей части. Все
почти здесь делается из подражания. Если многим нравится какое-нибудь
кушание, то другие, хотя не любят оного, находят его самым вкусным. Кому-то
вздумалось пить чай после ужина, и чрез несколько дней во многих домах
ввелось то же в обыкновение. Один смельчак вздумал прогуляться ночью по
руине - и на другой день набралось несколько охотников итти на кладбище.
Некто вздумал было чертить - и в короткое время явилась целая Академия
рисовальщиков; какой-то ветренный академист вышел - и Академия опустела. -
Сегодня все тебя любят, потому что друзья твои говорят о тебе - пусть они
замолчат, пусть враги твои скажут несколько слов - и тебя возненавидят, -
единственно из подражания, один за другим... Вчера целый день говорили о
Якове Ильиче, сегодня о вчерашней свадьбе, завтра будут говорить об остротах
нового Петра Микулина и тому подобное.
- Вот тебе, друг мой, довольно странностей про Лицеян. - Ты видишь -
везде добро смешано со злом; боюсь даже, что все их пороки не заставили тебя
забыть о их добродетелях - о любви к отечеству и примерном товариществе. Но
это моя вина - надобно было менее говорить о последнем и более о первом. Не
забудь также и того, что везде худая сторона перевешивает хорошую, везде
более недостатков, нежели совершенств. Притом добродетели, проистекая из
чистых источников, кажется, имеют менее оттенок (sic), нежели пороки,
которых страсти образуют и делают чрезвычайно многообразными. Всякий день
печатают комедии в которых осмеиваются все новые, да новые пороки или
слабости, достойные сожаления или смеха - и когда это кончится? - И так я
надеюсь, что последние замечания мои не изгладят в тебе хороших понятий,
которые старался я сначала внушить тебе о Лицее. - Люблю его, - он того
достоин. - По крайней мере я привязан к нему, как к отечеству, и всем готов
жертвовать для его счастия.
1821 года. Ноября 8.
В дополнение к помещенным здесь памятникам литературных занятий и
упражнений воспитанников Ш-го курса, нельзя не упомянуть здесь еще об одной
их категории, образчики которой сохранились не в бумагах отца, но были у
меня в руках, быв одолжены мне для ознакомления - владельцем их, внуком
директора Е. А. Энгельгардта, бароном Ф. Р. Ос-тен-Сакеном1. Это именно -
рукописные драматические пьесы, которые игрались в эту эпоху в Лицее
воспитанниками не только III-го, но также 11-го и IV-ro курсов.
За что приношу ему мою искреннюю признательность.
468
Пьесы эти немецкие и французские. Директор Энгельгардт видимо поощрял
эти лицейские спектакли, считая их полезным развлечением в смысле общего
развития молодежи и усовершенствования в языках. При действующих лицах в
этих пьесах обозначены и имена игравших их воспитанников. В точности время
исполнения обозначено только при одной (французской) пьесе - 13 окт. 1818 г.
Вероятно и прочие относятся приблизительно к эпохе около 1820г., когда
воспитанники П-го курса были уже близки к выходу из Лицея, a IV-ro вскоре
затем (ос. 1820) вступили в Лицей, тогда как Ш-ий курс переходил в старшее
отделение.
Пьесы тщательно переписаны в переплетенные тетрадки разного формата. Их
всего восемь. Мы дадим их краткий перечень, с поименовани-ем участвовавших
воспитанников:
I. Die bildsaule Peters des Grossen.
Schauspiel in einem Akt.
II. Die Zerstreuten.
Ein Lustspiel (разыграна воспитанниками II курса).
Personen:
Staubwirbel,
Major.............................................Eristoff.
Menzkorn, Capitan............................................Dansas.
Karl, sein
Sohn..................................................Dubensky.
Cristian, des Majors Diener...............................Longer.
III. Er 1st nicht so dumm, wie er aussieht.
oder Wer andern erne Grube grabt fallt selbst hinein.
Posse in einem Akt, nach dem Franzosischen frei bearbeitet (исполнена
теми же).
Personen:
Herr Mathias Federkief, Notanus publicus........Dansas.
Stibswedel, Apotheker und belesprit \v .... Eristoff.
Baldrian Klau, Sohn eines Pachters /Vettern.....Dubensky.
Herrmann Muller, Schreiber dei dem Notarial. Tscharnysch, Johnathan,
Bedienter Federkiel's.......................Longer.
чувств. Вы видели напр., недавно, как оскорбили они Консула С...1; это еще
простительно, ибо по их мнению было необходимо; но после того радоваться,
торжествовать!., неужли и это было необходимо?.. Ах! будем все умеренны - и
истинное товарищество останется еще надолго уделом Лицея.
Как кажутся тебе мысли сии? Я по крайней мере с ним согласен. Он
говорил мне с чувством, с жаром и при последних словах слезы показались в
глазах его... он поглядел тихонько на обе стороны - и скорее отер их.. О!
друг мой! я расхвалил тебе прежде Лицей, - сказал даже, что многие в нем
умеют чувствовать сильно, даже с энтузиазмом... но и здесь слезы не смеют
показываться, и здесь энтузиазм, хотя его более в Лицее, чем в другом месте,
- и здесь должен он скрываться в глубине души...
Если ты поражен какою-нибудь прекрасною, высокою мыслью, если ты горишь
любовию к Отечеству и желанием принести ему пользу, если душа твоя
очарована, изумлена прелестями и ужасами природы, если сердце твое тронуто
глубоко каким-нибудь великодушным поступком, - словом, если ты сильно
чувствуешь и хочешь сообщить свое чувство другому: - приходи в Лицей - здесь
многие поймут тебя, многие наедине разделят их; но страшись обнаруживать их
пред публикою, - она заражена духом нынешнего света и ею управляют злые,
холодные насмеш-
1 Вероятно Сакена (фон-дер Остен-Сакена, Ал. Фед.). служившего в Лицее
с 1817 по 1824 г.
466
ники, которые с презрением назовут тебя сентиментальным и учтивым
образом прогонят.
Лицеяне известны по своему образованию. Все читают книги - Вольтер,
Рейналь, Верто, Шиллер, Герен и проч. проч. здесь очень известны, но
поверишь ли? Нигде в обществах и в публичных собраниях не услышишь о том ни
слова. - Я, не зная того, что такие разговоры здесь не в моде, заговорил
однажды о Шиллере, моем любимом поэте. Все смотрели на меня с удивлением,
замолчали и потихоньку разошлись. Я стоял, разинув рот и развеся уши... ах!
Лицеяне, как я в вас ошибся!!. Впоследствии времени я привык к их
разговорам, - и немудрено привыкнуть: это отголосок тех, которых наслушался
я в П...1. Беспрестанные насмешки, иногда удачные, иногда противные, -
громкие восклицания, анекдоты все почти выдуманные, пустые замечания, споры
об именах, платьях, орденах или шляпах людей, над которыми хотят смеяться и
даже жаркие споры: - вот все, что слышишь, - и горе тебе, если ты не знаешь,
что такой-то человек в сером фраке с черною плосковатою шляпою называется
так-то; что у кондитера Л. нет более мороженного, что повар Г. хуже другого
ты не будешь принят ни в какие общества, или по крайней мере будешь молчать
в них, сложа руки и поникнув головою.... Здесь издаются иногда журналы: в
них всем жертвуют, чтобы рассмешить публику, но о вкусе ее нельзя сказать
ничего привлекательного. Имя какого-нибудь известного смешного лица
производит более хохоту, нежели тонкая шутка, забавная мысль или острота.
Иногда помещаются здесь сочинения, требующие большого размышления, но на них
мало кто обращает внимание, и даже часто чтение оных заглушается разговорами
и криками публики. Если б по случаю сие письмо было напечатано, то оно
вероятно имело бы ту же участь, - единственно от того, что это длинное,
слишком серьезное сочинение. Никогда почти не рассуждают о том, что было
читано; это хорошо, это мне нравится, это очень хорошо, это скучно: в сих
словах заключается вся критика наших господ слушателей; а никто не скажет,
что такое-то место особенно хорошо или худо, чем оно хорошо, чем худо, - что
бы должно выпустить, что прибавить и т. д. - Нет! это слишком ученая
материя, - какое нам до того дело - мы не философы, мы светские люди, должно
быть к таким вещам всегда хладнокровным, всегда быть рассеянным... И так из
сего ты видишь, любезный друг, что образование в Лицее не на такой ноге, как
ему должно быть и как многие думают. Я же сказал: все читают книги, но
читают для того, чтобы прочесть, для славы, и то не в Лицее, а в других
городах, посещаемых жителями, ибо у нас можно очень обойтись без этой славы.
- Не забудь, что нет правил без исключения, и здесь особенно исключение не
маловажно: на 25.000 ж.2 может придется 10.000, которые совершенно преданы
образованию, любят иногда - даже слишком рассуждать, сочинять и проч. - и
удиви-
Петербурге. 1 На III курсе было, действительно, 25 воспитанников.
467
тельно, что сии люди, будучи в таком числе, не могли переменить духа
лицейской публики!..
Лицеяне суть самые ревностные почитатели моды, только не в одежде, а в
разговорах, в занятиях, а иногда и в пище. - Я говорю о большей части. Все
почти здесь делается из подражания. Если многим нравится какое-нибудь
кушание, то другие, хотя не любят оного, находят его самым вкусным. Кому-то
вздумалось пить чай после ужина, и чрез несколько дней во многих домах
ввелось то же в обыкновение. Один смельчак вздумал прогуляться ночью по
руине - и на другой день набралось несколько охотников итти на кладбище.
Некто вздумал было чертить - и в короткое время явилась целая Академия
рисовальщиков; какой-то ветренный академист вышел - и Академия опустела. -
Сегодня все тебя любят, потому что друзья твои говорят о тебе - пусть они
замолчат, пусть враги твои скажут несколько слов - и тебя возненавидят, -
единственно из подражания, один за другим... Вчера целый день говорили о
Якове Ильиче, сегодня о вчерашней свадьбе, завтра будут говорить об остротах
нового Петра Микулина и тому подобное.
- Вот тебе, друг мой, довольно странностей про Лицеян. - Ты видишь -
везде добро смешано со злом; боюсь даже, что все их пороки не заставили тебя
забыть о их добродетелях - о любви к отечеству и примерном товариществе. Но
это моя вина - надобно было менее говорить о последнем и более о первом. Не
забудь также и того, что везде худая сторона перевешивает хорошую, везде
более недостатков, нежели совершенств. Притом добродетели, проистекая из
чистых источников, кажется, имеют менее оттенок (sic), нежели пороки,
которых страсти образуют и делают чрезвычайно многообразными. Всякий день
печатают комедии в которых осмеиваются все новые, да новые пороки или
слабости, достойные сожаления или смеха - и когда это кончится? - И так я
надеюсь, что последние замечания мои не изгладят в тебе хороших понятий,
которые старался я сначала внушить тебе о Лицее. - Люблю его, - он того
достоин. - По крайней мере я привязан к нему, как к отечеству, и всем готов
жертвовать для его счастия.
1821 года. Ноября 8.
В дополнение к помещенным здесь памятникам литературных занятий и
упражнений воспитанников Ш-го курса, нельзя не упомянуть здесь еще об одной
их категории, образчики которой сохранились не в бумагах отца, но были у
меня в руках, быв одолжены мне для ознакомления - владельцем их, внуком
директора Е. А. Энгельгардта, бароном Ф. Р. Ос-тен-Сакеном1. Это именно -
рукописные драматические пьесы, которые игрались в эту эпоху в Лицее
воспитанниками не только III-го, но также 11-го и IV-ro курсов.
За что приношу ему мою искреннюю признательность.
468
Пьесы эти немецкие и французские. Директор Энгельгардт видимо поощрял
эти лицейские спектакли, считая их полезным развлечением в смысле общего
развития молодежи и усовершенствования в языках. При действующих лицах в
этих пьесах обозначены и имена игравших их воспитанников. В точности время
исполнения обозначено только при одной (французской) пьесе - 13 окт. 1818 г.
Вероятно и прочие относятся приблизительно к эпохе около 1820г., когда
воспитанники П-го курса были уже близки к выходу из Лицея, a IV-ro вскоре
затем (ос. 1820) вступили в Лицей, тогда как Ш-ий курс переходил в старшее
отделение.
Пьесы тщательно переписаны в переплетенные тетрадки разного формата. Их
всего восемь. Мы дадим их краткий перечень, с поименовани-ем участвовавших
воспитанников:
I. Die bildsaule Peters des Grossen.
Schauspiel in einem Akt.
II. Die Zerstreuten.
Ein Lustspiel (разыграна воспитанниками II курса).
Personen:
Staubwirbel,
Major.............................................Eristoff.
Menzkorn, Capitan............................................Dansas.
Karl, sein
Sohn..................................................Dubensky.
Cristian, des Majors Diener...............................Longer.
III. Er 1st nicht so dumm, wie er aussieht.
oder Wer andern erne Grube grabt fallt selbst hinein.
Posse in einem Akt, nach dem Franzosischen frei bearbeitet (исполнена
теми же).
Personen:
Herr Mathias Federkief, Notanus publicus........Dansas.
Stibswedel, Apotheker und belesprit \v .... Eristoff.
Baldrian Klau, Sohn eines Pachters /Vettern.....Dubensky.
Herrmann Muller, Schreiber dei dem Notarial. Tscharnysch, Johnathan,
Bedienter Federkiel's.......................Longer.