Страница:
конца с горячим любовным чувством и благоговением относились к лицейской
старине и ко всему, что составляет ее славу, и которые сыграли заметную роль
в сохранении для потомства лицейских преданий и реликвии, принадлежит и
Сергей Дмитриевич Комовскии (рядом с Пущиным, Яковлевым, Матюшкиным, Корфом)
Посвятить ему здесь несколько строк будет вполне кстати
Запись самого Комовского в его лицейской записной книжке гласит "Я
родился в 1798 м году в конце царствования Российского Императора Павла I
1-го июля мое рождение, 5-го июля мои именины, 18 октября 1811 года поступил
в Лицей, на 13-м году от роду"
М А Корф в своем дневнике за 1839 i , вспоминая Лицей и давая краткие
сведения о каждом из своих товарищей, выражается о Комовском так "добрый
малый, отличный сын и брат, и верный, надежный приятель"1
По отзыву Я К Грота, "С Д Комовскии не занимал особенно видного места в
кругу лицеистов 1-го курса, но из добрых его отношении к товарищам,
обнаруживающихся в его переписке с ними, можно заключить, что это был
человек вполне достойный уважения" С отзывом Корфа вполне согласуется то,
что писал как-то (в 1872 г) Комовскому, в ответ на его письмо, другой его
товарищ И В Малиновский "какой ты христианской души человек, а еще столичный
помнишь усопших1 Ты у меня первый по нравственно-христианскому направлению
из нас четырех Богом хранимых"2 Все эти согласные показания о душевных и
нравственных достоинствах Комовского, о его верности в дружбе и вытекавшей
из религиозности моральной высоты его души подтверждаются теми еще
юношескими настроениями и стремлениями к нравственному
самосовершенствованию, о которых он чистосердечно повествует в ниже
печатаемом "Дневнике"3
Скромностью и непритязательностью Комовского вероятно отчасти
объясняется и скромность его карьеры - при очень хороших способно-
1 "Русская старина", 1904, иючь ар 552
2 См это письмо ниже Кроме себя и К , Малиновский разумеет здесь еще
Матюшкина и Корфа
'Таким образом совершенно ничем не оправдывается пренебрежительное
отношение к К-му П А Ефремова и бросающее тень на него подозрение,
высказанное Ефремовым о подделке К-им Пушкинских стихов с упоминанием о нем
(изд С Пушкина Ефремова 1905, т У111,стр223) о чем речь еще ниже
38
стях и связях По словам М А Корфа, "числясь в министерстве народного
просвещения (в департаменте народного просвещения), он служил сперва в
разных временных Комитетах и проч , а теперь (в 1839 г) правителем
канцелярии в Воспитательном обществе благородных девиц, или попросту
секретарем в Смольном монастыре". Позже он состоял Помощником
Статс-Секретаря Государственного Совета, а, кажется, уже в 50-х годах
оставил службу, дослужившись до чина действительного статского советника.
Он пережил всех своих товарищей, кроме одного (Горчакова), и умер на
83-м году жизни 8 июля 1880 г, дожив до знаменательного дня открытия
памятника Пушкину в Москве, к чему относился с энтузиазмом, хотя по болезни
и не мог уже присутствовать на торжестве1.
С Пушкиным Комовскии не был особенно близок в Лицее, но быв в добром
знакомстве с некоторыми из его ближайших друзей, а также с Павлищевыми
(семейством сестры поэта), он после Лицея, по-видимому, нередко встречался с
поэтом.
Об этом свидетельствует А П Керн (Маркова-Виноградская),
рассказывающая, что в зиму 1827-28 г "Пушкин по вечерам бывал у Дельвига,
где собирались два раза в неделю лицейские товарищи его", в числе коюрых она
называет Яковлева, Комовского и Илличевского2 ..В записках же Павлищева
Комовскии не раз упоминается в числе лиц, посещавших дом его родителей и
встречавшихся у них с Пушкиным3 Что Комовскии был близок к семейству сестры
поэта Ольги Сергеевны, видно из того, что, когда Анненков, собираясь писать
биографию поэта и набросав ряд вопросов о его жизни и о пребывании в Лицее,
сообщил их зятю Пушкина, Н. И. Павлищеву, последний обратился за ответом на
них именно к С Д Комовскому. По этому-то поводу С Д и написал свою известную
записку о Пушкине в Лицее, которую давал затем на просмотр другим товарищам
Корфу, Яковлеву и Корнилову.
Л Н Майков, называя эти воспоминания Комовского - "простыми,
непритязательными рассказами старого товарища, небольшого мастера писать, да
и никогда не находившегося в особенно коротких отношениях с Пушкиным"
(разумея лицейское время), справедливо отмечает, что Комовскии (как и
Яковлев) говорит о Пушкине с нежностью, свидетельствующей, что оба они
питали к нему неподдельное сердечное расположение. Нет никакого основания
думать, чтоб и со стороны поэта не было взаимного сочувствия к Комовскому,
хоть и нет на то прямых указании, так что тенденциозное подчеркивание
отсутствия таких указа-
1 См ниже его письмо к Ф П Корнилову
2 Л Майков "Пмикин> (сборник) СПб 1899, стр 253
3Л Павлищев "Воспоминания о Пушкине", Москва, 1890, стр 34, 72, 263.
Однако ж совершенно произвольно и ложно утверждение Ефремова (С Пушкин, т
Vljl, 223), будто "Комовскии выставлен в записках Павлищева чуть ли не самым
близким к поэту из всех его товарищей". Ничего подобного там нет
39
нии со стороны П А Ефремова является совершенно необоснованным и
несправедливым1
1 Эта выходка была сделана по следующему поводу: Отец мой в своей
книжке ("Пушкин" etc , стр 280), отмечая, что Пушкин в своих стихах только
раз упоминает об этом товарище приводит переданную ему Комовским (с другими
бумагами) копию Пушкинского восьмистишия с надписью на ней К-го "Стихи эти
доставлены мне от служившего при генерале Инзове штаб офицера Алексеева на
квартире коего жил наш поэт во время ссылки его на юг" Вот эти стихи
< Вы помните ль то розовое поле
Друзья мои где красною весной
Оставя класс, резвились мы на воле
И тешились отважною борьбой11
Граф Брольо был отважнее, сильнее
Комовскии же - проворнее, хитрее
Не скоро мог решиться жаркий бой
Где вы, лета забавы молодой' >
Я К высказал при этом правдоподобную догадку что строфа эта по-видимому
предназначалась в пьесу "19 октября* П А Ефремов старается отвергнуть эту
догадку указанием на происхождение этих стихов почти дословно первые четыре
стиха (следовательно - без упоминания о Броглио и Комовском) встречаются в
знаменитой "Гаврилиаде" в изображении борьбы доброго духа со злым (где не
раз автор обращается к воспоминаниям школьных лет), - пьесе которая была по
словам Ефремова, написана в Кишиневе (в 1822 г ), где с Пушкиным состоял при
генерале Инзове и Алексеев, так что передача стихов через Алексеева является
вполне естественной Это место в "Гаврилиаде" читается так
"Не правда ли вы помните то поле.
Друзья мои, где в прежни дни весной,
Оставя класс, и фал и мы на воле
И тешились отважною борьбой"
Но Ефремов почему то очень неблагосклонный к Комовскому, высказывает ни
на чем не основанное предположение, что Комовскии (о котором де поэт ни разу
ни где не упоминает) "желая сам пополнить умолчание о нем Пушкина> заменил
борющихся духов именами Броглио и своим и следовательно подделал стихи
Пушкина. К сожалению, эту неблаговидную для К-го догадку о "сочинительстве"
его в тоне утверждения повторил и комментатор стихов 19 октября 1825 г в изд
Пушки на под ред С А Венгерова (т III стр 574). Между тем Ефремов не прав
уже потому, что тут нет никакой замены ибо всех 4-х стихов с именами Брогльо
и Комовского вовсе нет в "Гаврилиаде", а они явно составляют одно целое с
первыми 4-мя и принадлежат тому же автору естественно вспомнившему эпизод
шкотьнои забавы в Лицее Редакция, присланная Комовскому, - просто вариант,
не попавший по понятным соображениям в известный текст "Гаврилиады".
Нечего и говорить, что заподозревание Комовского в таком неблаговидном
поступке, как подделка стихов Пушкина, - решительно не вяжется с благородным
характером его и с тем нравственным обликом, в каком он является в отзывах
современников.
40
Во всяком случае, имя Комовского останется навсегда связанным с
историей собирания и разработки материалов как по биографии великого поэта,
так и по описанию жизни и быта первоначального Лицея. В Лицее Комовский
учился очень хорошо и был вообще на отличном счету. В сохранившейся в
бумагах Я К "Табети, составленной из ведомостей об успехах прилежании и
дарованиях воспитанников Императорского Лицея" (с 19 марта по ноябрь 1812 г
), отзывы о Комовском по всем предметам самые лестные, а в графе "по
нравственной части" находим такую характеристику: "весьма благонравен,
скромен, чувствителен, послушен, любопытен, проворен1, но осторожен при всей
живости". С этим довольно близко сходится приведенная в книге Я. К. Грота
аттестация его из записок гувернера Чирикова, относящаяся к следующему 1813
году (30 сентября) "Благонравен, искренен, чувствителен, вежлив, ревностен к
своей пользе пристрастен ко всем гимнастическим упражнениям2 . Любопытство,
чистота, опрятность, бережливость и насмешливость суть особенные его
свойства". Указание на это последнее его свойство наверно вспомнится
читателю при чтении дневника С. Д.
Судя по сохранившимся обрывкам переписки Комовского с его товарищами и
гувернерами, - он был любим и теми и другими. По собственному его
свидетельству (см Дневник), он был любимцем гувернера Чирикова. Разумеется у
мальчика и потом юноши Комовского были свои недостатки и отрицательные
черты, которые были отмечены в лицейской среде, но которые однако же не
мешали всем ценить и любить его. Из протоколов "лицейских годовщин",
сохранивших нам лицейские прозвища Пушкина и некоторых его товарищей, мы уже
знаем, что прозвище Комовского была "смола" и "лиса". Сам Комовский
подтверждает это в своем дневнике, говоря, что главные его "пороки" были
"насмешка и охота привязываться", за что товарищи на него "сердились и
давали разные неприятные прозвища (смола, лисичка и проч )", за его
наклонность морализировать и направлять товарищей на путь истинный иногда
посредством конфиденций перед особенно любившим его гувернером они обзывали
его "фискалом", как он сам чистосердечно рассказывает. Но все это,
повторяем, не мешало им отдавать должное преобладавшим в нем добрым
качествам и сохранять дружеские с ними отношения
От Комовского-то, бережно хранившего остатки лицейской старины, отец
мой и получит некоторые бумаги своего собрания3 . Вот что читаем об этом в
"Дополнениях" к его сборнику1. "На лицейском обеде 1875 года и потом,
незадолго перед смертью, он передал мне небочьшое собрание
1 Невопьно вспоминаешь в вышеупомянутых стихах Пушкина о борьбе на
"розовом поле" слова "Комовскии же проворнее, хигрее" Борьба с Брогльо
3 Напр кроме Дневника его и разных писем, к нему писанных известные
пись маИ И Пущина к Энгелыардту (из Ялуторовска) некрологическую заметку о
франц учителе Будри и проч
4 "Пушкин etc " сгр 281
41
бумаг, относящихся к старине Царскосельского лицея. Тут я нашел между
прочим тетрадку дневника, веденного им в годы воспитания. В этих записках он
является молодым человеком (вернее: юношей) добросовестным, набожным,
искренно стремящимся к самоусовершенствованию"...
Этот дневник или ею отрывок за месяц 1815 года (с 14 марта по 18
апреля), веденный автором еще в духе старой сентиментальной литературной
школы, не внося в наши сведения ничего особенно нового в фактическом
отношении, во всяком случае любопытен, как единственный связный отрывок
повседневной хроники лицейской жизни за Пушкинское время, с ее мелкими
интересами и злобами дня, освещающий обстановку, ученический быт и отношения
на первом курсе Лицея, - правда за очень краткий период времени, - но
несомненно типичные вообще для последнего. При чтении дневника живо рисуются
не только внутреннее моральное настроение и душевные порывы писавшего, но и
ряд живых картинок из товарищеского быта первенцев Лицея.
Здесь находим и описание мальчишеских шалостей, увлечении и
предосудительных забав, вроде денежной азартной игры; здесь рядом с
благотворным влиянием добрых наставников и взаимной идеальной дружбы -
встречаешь и указание на дурное влияние иных товарищей; здесь находим
характеристику одного из питомцев (Корфа) в первую эпоху его лицейского
воспитания и характеристику умершего (как раз в те же дни предшествовавшего
1814 г.) первого любимого директора Лицея Малиновского; здесь наконец
вскользь отмечается ряд черт из обыденной жизни и занятий воспитанников.
Одним словом, при всей своей субъективности, а также однообразии и
сравнительной скудости фактического содержания, дневник этот все же
заслуживает полного внимания бытописателей Царскосельского лицея.
Журнал или ежедневные поступки,
начиная от 14 марта 1815-го года,
С(ергея) К(омовского) (писано им самим)1
1815 год
14-е марта. (День причащения).
Праздность есть мать всех пороков. Как жестоко испытал я ныне
несомненную сию истину, которая уже с давних времен употребляется
пословицею.
1 Маленькая тетрадка в 8-ку плотной синеватой бумаги, текст занимает 24
листка (48 стр ) с полями, на которых выставлены числа. 6 последних листков
чистых. Обложка тетрадки из той же бумаги на передней - приведенный здесь
заголовок.
42
По принятии святых Тайн Христовых, коих божественный огнь, свергнув с
меня ужасное иго грехов, поселил в сердце моем непонятную тишину и
спокойствие, после сего быстро пролетело время в чтении душеспасительных св.
книг, и звонкий колокол зовет уже к обеду. После же стола, вместо того, чтоб
подобным образом заняться полезным и вместе приятным чтением, пошел я к С.
Г. Ч.'
О! Если б я мог предвидеть будущность, если б мог знать как проведу я
там время, то верно бы не пошел к нему. - С самого моего прихода начал я с
ним, как обыкновенно, сперва шутить, потом мешать ему рисовать, наконец
более и более к нему приставая, несмотря на кроткие его увещания, несмотря
на все его терпение, довел дело до того, что оно из шутки превратилось в
серьезное. С. Г., оказывавший мне до того времени удивительную
благосклонность, которой я вовсе не заслуживал, видя, что поступки мои
становятся уже несносными, запретил мне никогда не ходить к нему в комнату и
объявил, что больше не будет мне делать никаких удовольствий.
Сколь ни чувствительны были для меня сии его угрозы, но, подстрекаем
будучи самолюбием, никак я не хотел перестать; так что, проведя битых три
часа единственно досаждая как можно более С. Г-у, наконец я сам себе
опротивел. С досадою хлопнул я дверью и поспешно вышел из комнаты, в то
время как уж скоро надлежало идти к ужину. Тут в самых гнусных красках
представились мне мои мерзкие поступки, которыми я очернил тот день, который
должен быть блаженнейший в жизни.
Тут начала сильно угрызать меня совесть, повсюду представлялся мне С.
Г., которого я так обидел. Пришед в мою комнату, в беспамятстве пал я на
колени пред образом Спасителя, с воплем и слезами умолял я Его милосердие, -
но раскаяние мое было уже поздно: я не достоин был того, чтоб Всевышний внял
молитве моей; с скукою и с несносною пустотою в сердце пошел я спать.
15~е марта.
Будучи в таком расстроенном положении, не мог я скоро заснуть.
Различные неприятные сны беспрестанно раздирали мою
Чириков, учитель рисования и гувернер, коего я был любимцем. Прим. С.
К.
43
душу. По прошествии сей ужасной для меня ночи справедливое Божье
наказание явно обнаружилось. С самого моего пробуждения почувствовал я
ужасную головную боль и лом в висках. Но, зная, что это было наказание
Небесное, с покорностью повиновался я святой воле Всевышнего, и для того без
ропота, а терпеливо старался я перенесть посланные мне от Бога болезни.
Между тем, узнав из собственного своего опыта, сколь пагубна праздность и
какие вредные следствия влечет она за собою, провел я сей день уже с большею
осторожностью, нежели ему предшествовавший и от того с гораздо спокойнейшею
совестью лег я спать.
16-е марта.
Хотя я эту ночь довольно хорошо провел, однако боль нимало у меня не
уменьшалась. Впрочем день сей прошел то в классических упражнениях, то в
собственных занятиях. Но и тут, Боже! сколь часто не впадал я в прегрешения!
Во время молитвы, когда наиболее надлежало вознести мысль и сердце к
престолу Твоему, вместо того внимание мое обращено было вовсе на другие
неважные предметы. Как часто скучал я R классах, сердился на них, и самыми
колкими насмешками уязвлял своих товарищей. Ты, Спаситель мой, Ты терпел
ужасные страдания и даже смерть, и терпел невинно - единственно чтоб кровью
своей искупить род человеческий: и я, недостойный называться верным рабом
Твоим, я, не только не воздавал за зло добром, но и малейшей обиды не мог
снести без отмщения и не уступал другому ни самой маловажной вещи. Чувствую
все мои прегрешения, чувствую сколь они гнусны, но я слаб и не в состоянии
противиться страстям, меня увлекающим, - ветр преклоняет к земле гибкую
трость.
Но на неизреченное милосердие Твое уповаю, Боже! Вонми гласу моления
моего: истреби во мне семена пороков; но просвети разум мой в святой истине,
водвори в сердце моем твердую и непоколебимую к Тебе любовь, веру и
почтение, и направи поступки мои на путь истинной добродетели.
/ 7-е марта.
Как сильна бывает недостойная любовь к суетному миру! Ныне узнав, что
один довольно мне знакомый молодой человек, живший прежде в шумном свете,
вступил в духовное звание: Ах! бед-
44
ный человек, подумал я; как? переменить ту живость, которая одушевляет
свет, те удовольствия, забавы, которые соединены со светскою жизнью, - все
это переменить на жизнь уединенную, единообразную, и от того унылую и
скучную! - О, безумный! как мог ты так рассуждать! Боже, прости моим
заблуждениям. Что может быть, напротив того для человека блаженнее того
состояния, как когда он, удалясь от мирских сует, посвящает всю жи шь свою
на служение единому Богу; когда он, как добрый пастырь, старается лишь о
благе стада, ему самим Христом вверенного. Каких пропастей, коварством и
злобою поставленных ему в свете, избегнул он удалением от оного.
Ароматные цветы, украшавшие раскинутые для уловления его сети, могли б
его пленить - и тогда б испил он яд из позлащенного сосуда, испил и погиб бы
невозвратно. О, Боже мой, слава Тебе, яко просветил разум мой; я познал
теперь истину и сердечно раскаиваюсь в моих прежних заблуждениях. Как
счастлив, думаю я теперь, как счастлив тот, который посвятил себя Богу и
святой Церкви Его; участь его должна быть предметом более зависти, нежели
сожаления.
18 марта.
Последние ночи провел я уже спокойно, не чувствуя никакой более боли.
Занимаясь как можно более, хотя я и не впадал в такие прегрешения, как
прежде, однако насмешка и охота привязываться - сии главные два моих порока,
несмотря на все мое старание, и ныне еще не совсем меня оставили. Сии худые
склонности были часто причиною, что товарищи иные на меня сердились и давали
мне различные неприятные прозвища (смола, лисичка и проч.)1
19 марта, 20, 21 марта.
Я имел все это время весьма много дела; ибо профессора наши
беспрестанно задавали, особливо переписывать; одна эта переписка занимала
весьма много времени, и занимала его самым скучным образом3. Кроме того,
еженедельная письменная пере-
1 Эш слова в скобках приписаны позже. К. Г.
- За неимением печатных курсов, лицеисты должны были списывать записки
преподавателей. Бар. Корф жалуется на этот метол по поводу курса Куницына
(см. Грот, "Пушкин", стр 228). А'. Г.
45
писка с домом, чтение ведомостей и всех почти тогда издаваемых
журналов, кои мы получали, также прогулка и разные веселые и вместе невинные
забавы - вот в чем протекло остальное время этих трех дней. Но упражняясь в
сих невинных занятиях, не мог я совершенно сохранить чистоты их, покорив
худые склонности внушению разума.
Какое желание посмеяться над товарищем, представить в самом колком виде
какие-нибудь его неловкости и маловажные недостатки! Какая мстительность,
неуступчивость и непризнательность в худых поступках! Иногда приходил я в
церковь для того, чтобы посмотреть народ, там находящийся, и натуральным
образом внимание мое, вместо того, чтобы обратиться на то, что читалось,
рассматривало прилежно разнообразие в лицах, пестроту одежд, фигуру и проч.
и проч. и таким образом занималось совершенно другими предметами, нежели
каковым долженствовало оно заниматься. Если когда и прилежно стоял я за
молитвою, то это было или для того, чтобы обратить на себя всеобщее
внимание, или искреннее раскаяние побуждало меня к тому.
Если кто-нибудь требовал от меня небольшого одолжения, то всегда почти
показывал я сперва неудовольствие, отказываясь недосугом, или даже неимением
требуемой вещи, или другим каким препятствием, и тогда как он, не надеясь
уже от меня получить, начинал удаляться, тогда только, раскаясь, призывал я
его обратно, и то только с условиями и уговорами ссулял его желаемою вещью -
и какое ж было это одолжение? - самое маловажное и нестоюшее никакого труда;
но и это делал я ему так, что он лучше б желал вовсе ничего от меня не
получить, нежели получить, но с такими скучными условиями. Боже! сколько
пороков, сколько недостатков вижу я во мне! Искорени их Всемощною силою
Твоею навсегда из сердца моего.
22 марта.
Чем более я в себя вхожу, чем более проникаю я в глубину сердца моего и
рассматриваю многочисленные изгибы его, тем более открываю в себе различных
погрешностей, которых без Твоей, Всевышний! помощи, я не могу сам исправить.
Один только верный, искренний друг, друг добродетельный, стремящийся всегда
твердою стопою по стезе священного закона Божия, один только подобный друг
может умягчить сердце, исправить худые склон-
46
ности и совершенно преобразовать человека. Но где можем мы найти
лучшего друга, как не посреди тех, с коими мы учимся, играем и забавляемся,
- словом, посреди милых товарищей счастливой юности нашей. Проводя с ними
часы, дни, месяцы и целые годы, видя поступки их во всевозможных
встречающихся обстоятельствах, видя их склонности и навыки, недостатки,
потребности и вместе хорошие свойства, видя и примечая все это, мы легко и с
верностью познаем их настоящий характер, их душу и сердце. Ах! и мое сердце
наслаждалось некогда сладостями счастливой дружбы, и я имел друга в М. К.1
Это было в первом году моего в Лицее пребывания. Получив особенную и
неприметным образом один к другому привязанность, долгое время испытывали мы
друг друга, не знав еще взаимного расположения. Между тем невинная страсть
сия более и более воспламенялась в юных сердцах наших, и мы, наконец,
(об)изъяснились в тайных, но одинаковых мыслях наших и заключили вечный союз
дружбы.
С сего времени судьба моя сплелась с судьбою К., все радости сделались
для меня вдвое приятнее, и все горести гораздо сноснее. Тут уже ни на минуту
не расставались мы друг с другом; каждая мысль, каждое даже намерение было
уже известно другому. Его кроткий нрав, его чистосердечие, откровенность,
чувствительность, простота, нежность и особливо невинность восхищали меня
счастливым сим выбором. Черты лица его были приятны; какая-то откровенность,
простота и невинность изображалась на оном. Подобно светлому ручью, сквозь
чистую воду коего можно видеть все дно оного, так чиста была душа его.
Быв четыре года в таком училище2, где были всякого рода дети, я знал
все опасности, предстоящие молодому неопытному юноше, когда он находится в
кругу других, как добрых, так и худых детей. Посему я всячески старался
сохранить в нем беспорочность нрава и предостеречь его от пропастей, могущих
ему встретиться; он же со своей стороны истреблял во мне худые склонности и
переселял, так сказать, хорошие свои качества из своего в мое сердце. Таким
образом счастье мое, казалось, утвердилось навсегда, я блаженствовал и
почитал себя счастливейшим из смертных. Все находили удивительное сходство в
на-
Бар М. А. Корф. Примеч. С К. ' К. сожалению не знаем, где учился
Комовский до Лицея К. Г.
47
ших нравах. Товарищи завидовали счастливой дружбе нашей и в шутку
называли нас Дамоном и Питиасом; но счастье непостоянно, и неожиданный
переворот в судьбе моей имел великое влияние на мой характер.
К.., как я уже прежде сказывал, имел приятную физиономию, и это отчасти
было причиною всех моих несчастий. Некоторые из моих товарищей, особливо И.
П.1, с которым я долго был за сие в ссоре, начали говорить ему о красоте
лица его, потом допускать неблагопристойные насчет сего слова, и наконец
дерзость и бесстыдство их простерлись до того, что они стали говорить ему о
таких вещах, от коих могла пострадать сама его невинность. Он же, по
природной своей простоте, истинно по простоте, не понимая речей хитрых сих
обольстителей, принимал их благосклонно. Видя приближающуюся опасность, видя
громовую тучу, сгущающуюся над главою неопытного друга моего, я употребил
всевозможные средства, чтобы отклонить от него сии бедствия. Тут представил
я ему все горестные следствия, могущие от того последовать, просил, умолял
для собственного его счастья не внимать более сим сладким но растворенным в
яде похвалам льстецов.
Сначала послушался он дружеским советам моим и старался избегать
опасных сих разговоров, но самолюбие, сия пагубная слабость, ослепляющая не
только юношей, но даже самых опытных мужей, - самолюбие обольстило его.
старине и ко всему, что составляет ее славу, и которые сыграли заметную роль
в сохранении для потомства лицейских преданий и реликвии, принадлежит и
Сергей Дмитриевич Комовскии (рядом с Пущиным, Яковлевым, Матюшкиным, Корфом)
Посвятить ему здесь несколько строк будет вполне кстати
Запись самого Комовского в его лицейской записной книжке гласит "Я
родился в 1798 м году в конце царствования Российского Императора Павла I
1-го июля мое рождение, 5-го июля мои именины, 18 октября 1811 года поступил
в Лицей, на 13-м году от роду"
М А Корф в своем дневнике за 1839 i , вспоминая Лицей и давая краткие
сведения о каждом из своих товарищей, выражается о Комовском так "добрый
малый, отличный сын и брат, и верный, надежный приятель"1
По отзыву Я К Грота, "С Д Комовскии не занимал особенно видного места в
кругу лицеистов 1-го курса, но из добрых его отношении к товарищам,
обнаруживающихся в его переписке с ними, можно заключить, что это был
человек вполне достойный уважения" С отзывом Корфа вполне согласуется то,
что писал как-то (в 1872 г) Комовскому, в ответ на его письмо, другой его
товарищ И В Малиновский "какой ты христианской души человек, а еще столичный
помнишь усопших1 Ты у меня первый по нравственно-христианскому направлению
из нас четырех Богом хранимых"2 Все эти согласные показания о душевных и
нравственных достоинствах Комовского, о его верности в дружбе и вытекавшей
из религиозности моральной высоты его души подтверждаются теми еще
юношескими настроениями и стремлениями к нравственному
самосовершенствованию, о которых он чистосердечно повествует в ниже
печатаемом "Дневнике"3
Скромностью и непритязательностью Комовского вероятно отчасти
объясняется и скромность его карьеры - при очень хороших способно-
1 "Русская старина", 1904, иючь ар 552
2 См это письмо ниже Кроме себя и К , Малиновский разумеет здесь еще
Матюшкина и Корфа
'Таким образом совершенно ничем не оправдывается пренебрежительное
отношение к К-му П А Ефремова и бросающее тень на него подозрение,
высказанное Ефремовым о подделке К-им Пушкинских стихов с упоминанием о нем
(изд С Пушкина Ефремова 1905, т У111,стр223) о чем речь еще ниже
38
стях и связях По словам М А Корфа, "числясь в министерстве народного
просвещения (в департаменте народного просвещения), он служил сперва в
разных временных Комитетах и проч , а теперь (в 1839 г) правителем
канцелярии в Воспитательном обществе благородных девиц, или попросту
секретарем в Смольном монастыре". Позже он состоял Помощником
Статс-Секретаря Государственного Совета, а, кажется, уже в 50-х годах
оставил службу, дослужившись до чина действительного статского советника.
Он пережил всех своих товарищей, кроме одного (Горчакова), и умер на
83-м году жизни 8 июля 1880 г, дожив до знаменательного дня открытия
памятника Пушкину в Москве, к чему относился с энтузиазмом, хотя по болезни
и не мог уже присутствовать на торжестве1.
С Пушкиным Комовскии не был особенно близок в Лицее, но быв в добром
знакомстве с некоторыми из его ближайших друзей, а также с Павлищевыми
(семейством сестры поэта), он после Лицея, по-видимому, нередко встречался с
поэтом.
Об этом свидетельствует А П Керн (Маркова-Виноградская),
рассказывающая, что в зиму 1827-28 г "Пушкин по вечерам бывал у Дельвига,
где собирались два раза в неделю лицейские товарищи его", в числе коюрых она
называет Яковлева, Комовского и Илличевского2 ..В записках же Павлищева
Комовскии не раз упоминается в числе лиц, посещавших дом его родителей и
встречавшихся у них с Пушкиным3 Что Комовскии был близок к семейству сестры
поэта Ольги Сергеевны, видно из того, что, когда Анненков, собираясь писать
биографию поэта и набросав ряд вопросов о его жизни и о пребывании в Лицее,
сообщил их зятю Пушкина, Н. И. Павлищеву, последний обратился за ответом на
них именно к С Д Комовскому. По этому-то поводу С Д и написал свою известную
записку о Пушкине в Лицее, которую давал затем на просмотр другим товарищам
Корфу, Яковлеву и Корнилову.
Л Н Майков, называя эти воспоминания Комовского - "простыми,
непритязательными рассказами старого товарища, небольшого мастера писать, да
и никогда не находившегося в особенно коротких отношениях с Пушкиным"
(разумея лицейское время), справедливо отмечает, что Комовскии (как и
Яковлев) говорит о Пушкине с нежностью, свидетельствующей, что оба они
питали к нему неподдельное сердечное расположение. Нет никакого основания
думать, чтоб и со стороны поэта не было взаимного сочувствия к Комовскому,
хоть и нет на то прямых указании, так что тенденциозное подчеркивание
отсутствия таких указа-
1 См ниже его письмо к Ф П Корнилову
2 Л Майков "Пмикин> (сборник) СПб 1899, стр 253
3Л Павлищев "Воспоминания о Пушкине", Москва, 1890, стр 34, 72, 263.
Однако ж совершенно произвольно и ложно утверждение Ефремова (С Пушкин, т
Vljl, 223), будто "Комовскии выставлен в записках Павлищева чуть ли не самым
близким к поэту из всех его товарищей". Ничего подобного там нет
39
нии со стороны П А Ефремова является совершенно необоснованным и
несправедливым1
1 Эта выходка была сделана по следующему поводу: Отец мой в своей
книжке ("Пушкин" etc , стр 280), отмечая, что Пушкин в своих стихах только
раз упоминает об этом товарище приводит переданную ему Комовским (с другими
бумагами) копию Пушкинского восьмистишия с надписью на ней К-го "Стихи эти
доставлены мне от служившего при генерале Инзове штаб офицера Алексеева на
квартире коего жил наш поэт во время ссылки его на юг" Вот эти стихи
< Вы помните ль то розовое поле
Друзья мои где красною весной
Оставя класс, резвились мы на воле
И тешились отважною борьбой11
Граф Брольо был отважнее, сильнее
Комовскии же - проворнее, хитрее
Не скоро мог решиться жаркий бой
Где вы, лета забавы молодой' >
Я К высказал при этом правдоподобную догадку что строфа эта по-видимому
предназначалась в пьесу "19 октября* П А Ефремов старается отвергнуть эту
догадку указанием на происхождение этих стихов почти дословно первые четыре
стиха (следовательно - без упоминания о Броглио и Комовском) встречаются в
знаменитой "Гаврилиаде" в изображении борьбы доброго духа со злым (где не
раз автор обращается к воспоминаниям школьных лет), - пьесе которая была по
словам Ефремова, написана в Кишиневе (в 1822 г ), где с Пушкиным состоял при
генерале Инзове и Алексеев, так что передача стихов через Алексеева является
вполне естественной Это место в "Гаврилиаде" читается так
"Не правда ли вы помните то поле.
Друзья мои, где в прежни дни весной,
Оставя класс, и фал и мы на воле
И тешились отважною борьбой"
Но Ефремов почему то очень неблагосклонный к Комовскому, высказывает ни
на чем не основанное предположение, что Комовскии (о котором де поэт ни разу
ни где не упоминает) "желая сам пополнить умолчание о нем Пушкина> заменил
борющихся духов именами Броглио и своим и следовательно подделал стихи
Пушкина. К сожалению, эту неблаговидную для К-го догадку о "сочинительстве"
его в тоне утверждения повторил и комментатор стихов 19 октября 1825 г в изд
Пушки на под ред С А Венгерова (т III стр 574). Между тем Ефремов не прав
уже потому, что тут нет никакой замены ибо всех 4-х стихов с именами Брогльо
и Комовского вовсе нет в "Гаврилиаде", а они явно составляют одно целое с
первыми 4-мя и принадлежат тому же автору естественно вспомнившему эпизод
шкотьнои забавы в Лицее Редакция, присланная Комовскому, - просто вариант,
не попавший по понятным соображениям в известный текст "Гаврилиады".
Нечего и говорить, что заподозревание Комовского в таком неблаговидном
поступке, как подделка стихов Пушкина, - решительно не вяжется с благородным
характером его и с тем нравственным обликом, в каком он является в отзывах
современников.
40
Во всяком случае, имя Комовского останется навсегда связанным с
историей собирания и разработки материалов как по биографии великого поэта,
так и по описанию жизни и быта первоначального Лицея. В Лицее Комовский
учился очень хорошо и был вообще на отличном счету. В сохранившейся в
бумагах Я К "Табети, составленной из ведомостей об успехах прилежании и
дарованиях воспитанников Императорского Лицея" (с 19 марта по ноябрь 1812 г
), отзывы о Комовском по всем предметам самые лестные, а в графе "по
нравственной части" находим такую характеристику: "весьма благонравен,
скромен, чувствителен, послушен, любопытен, проворен1, но осторожен при всей
живости". С этим довольно близко сходится приведенная в книге Я. К. Грота
аттестация его из записок гувернера Чирикова, относящаяся к следующему 1813
году (30 сентября) "Благонравен, искренен, чувствителен, вежлив, ревностен к
своей пользе пристрастен ко всем гимнастическим упражнениям2 . Любопытство,
чистота, опрятность, бережливость и насмешливость суть особенные его
свойства". Указание на это последнее его свойство наверно вспомнится
читателю при чтении дневника С. Д.
Судя по сохранившимся обрывкам переписки Комовского с его товарищами и
гувернерами, - он был любим и теми и другими. По собственному его
свидетельству (см Дневник), он был любимцем гувернера Чирикова. Разумеется у
мальчика и потом юноши Комовского были свои недостатки и отрицательные
черты, которые были отмечены в лицейской среде, но которые однако же не
мешали всем ценить и любить его. Из протоколов "лицейских годовщин",
сохранивших нам лицейские прозвища Пушкина и некоторых его товарищей, мы уже
знаем, что прозвище Комовского была "смола" и "лиса". Сам Комовский
подтверждает это в своем дневнике, говоря, что главные его "пороки" были
"насмешка и охота привязываться", за что товарищи на него "сердились и
давали разные неприятные прозвища (смола, лисичка и проч )", за его
наклонность морализировать и направлять товарищей на путь истинный иногда
посредством конфиденций перед особенно любившим его гувернером они обзывали
его "фискалом", как он сам чистосердечно рассказывает. Но все это,
повторяем, не мешало им отдавать должное преобладавшим в нем добрым
качествам и сохранять дружеские с ними отношения
От Комовского-то, бережно хранившего остатки лицейской старины, отец
мой и получит некоторые бумаги своего собрания3 . Вот что читаем об этом в
"Дополнениях" к его сборнику1. "На лицейском обеде 1875 года и потом,
незадолго перед смертью, он передал мне небочьшое собрание
1 Невопьно вспоминаешь в вышеупомянутых стихах Пушкина о борьбе на
"розовом поле" слова "Комовскии же проворнее, хигрее" Борьба с Брогльо
3 Напр кроме Дневника его и разных писем, к нему писанных известные
пись маИ И Пущина к Энгелыардту (из Ялуторовска) некрологическую заметку о
франц учителе Будри и проч
4 "Пушкин etc " сгр 281
41
бумаг, относящихся к старине Царскосельского лицея. Тут я нашел между
прочим тетрадку дневника, веденного им в годы воспитания. В этих записках он
является молодым человеком (вернее: юношей) добросовестным, набожным,
искренно стремящимся к самоусовершенствованию"...
Этот дневник или ею отрывок за месяц 1815 года (с 14 марта по 18
апреля), веденный автором еще в духе старой сентиментальной литературной
школы, не внося в наши сведения ничего особенно нового в фактическом
отношении, во всяком случае любопытен, как единственный связный отрывок
повседневной хроники лицейской жизни за Пушкинское время, с ее мелкими
интересами и злобами дня, освещающий обстановку, ученический быт и отношения
на первом курсе Лицея, - правда за очень краткий период времени, - но
несомненно типичные вообще для последнего. При чтении дневника живо рисуются
не только внутреннее моральное настроение и душевные порывы писавшего, но и
ряд живых картинок из товарищеского быта первенцев Лицея.
Здесь находим и описание мальчишеских шалостей, увлечении и
предосудительных забав, вроде денежной азартной игры; здесь рядом с
благотворным влиянием добрых наставников и взаимной идеальной дружбы -
встречаешь и указание на дурное влияние иных товарищей; здесь находим
характеристику одного из питомцев (Корфа) в первую эпоху его лицейского
воспитания и характеристику умершего (как раз в те же дни предшествовавшего
1814 г.) первого любимого директора Лицея Малиновского; здесь наконец
вскользь отмечается ряд черт из обыденной жизни и занятий воспитанников.
Одним словом, при всей своей субъективности, а также однообразии и
сравнительной скудости фактического содержания, дневник этот все же
заслуживает полного внимания бытописателей Царскосельского лицея.
Журнал или ежедневные поступки,
начиная от 14 марта 1815-го года,
С(ергея) К(омовского) (писано им самим)1
1815 год
14-е марта. (День причащения).
Праздность есть мать всех пороков. Как жестоко испытал я ныне
несомненную сию истину, которая уже с давних времен употребляется
пословицею.
1 Маленькая тетрадка в 8-ку плотной синеватой бумаги, текст занимает 24
листка (48 стр ) с полями, на которых выставлены числа. 6 последних листков
чистых. Обложка тетрадки из той же бумаги на передней - приведенный здесь
заголовок.
42
По принятии святых Тайн Христовых, коих божественный огнь, свергнув с
меня ужасное иго грехов, поселил в сердце моем непонятную тишину и
спокойствие, после сего быстро пролетело время в чтении душеспасительных св.
книг, и звонкий колокол зовет уже к обеду. После же стола, вместо того, чтоб
подобным образом заняться полезным и вместе приятным чтением, пошел я к С.
Г. Ч.'
О! Если б я мог предвидеть будущность, если б мог знать как проведу я
там время, то верно бы не пошел к нему. - С самого моего прихода начал я с
ним, как обыкновенно, сперва шутить, потом мешать ему рисовать, наконец
более и более к нему приставая, несмотря на кроткие его увещания, несмотря
на все его терпение, довел дело до того, что оно из шутки превратилось в
серьезное. С. Г., оказывавший мне до того времени удивительную
благосклонность, которой я вовсе не заслуживал, видя, что поступки мои
становятся уже несносными, запретил мне никогда не ходить к нему в комнату и
объявил, что больше не будет мне делать никаких удовольствий.
Сколь ни чувствительны были для меня сии его угрозы, но, подстрекаем
будучи самолюбием, никак я не хотел перестать; так что, проведя битых три
часа единственно досаждая как можно более С. Г-у, наконец я сам себе
опротивел. С досадою хлопнул я дверью и поспешно вышел из комнаты, в то
время как уж скоро надлежало идти к ужину. Тут в самых гнусных красках
представились мне мои мерзкие поступки, которыми я очернил тот день, который
должен быть блаженнейший в жизни.
Тут начала сильно угрызать меня совесть, повсюду представлялся мне С.
Г., которого я так обидел. Пришед в мою комнату, в беспамятстве пал я на
колени пред образом Спасителя, с воплем и слезами умолял я Его милосердие, -
но раскаяние мое было уже поздно: я не достоин был того, чтоб Всевышний внял
молитве моей; с скукою и с несносною пустотою в сердце пошел я спать.
15~е марта.
Будучи в таком расстроенном положении, не мог я скоро заснуть.
Различные неприятные сны беспрестанно раздирали мою
Чириков, учитель рисования и гувернер, коего я был любимцем. Прим. С.
К.
43
душу. По прошествии сей ужасной для меня ночи справедливое Божье
наказание явно обнаружилось. С самого моего пробуждения почувствовал я
ужасную головную боль и лом в висках. Но, зная, что это было наказание
Небесное, с покорностью повиновался я святой воле Всевышнего, и для того без
ропота, а терпеливо старался я перенесть посланные мне от Бога болезни.
Между тем, узнав из собственного своего опыта, сколь пагубна праздность и
какие вредные следствия влечет она за собою, провел я сей день уже с большею
осторожностью, нежели ему предшествовавший и от того с гораздо спокойнейшею
совестью лег я спать.
16-е марта.
Хотя я эту ночь довольно хорошо провел, однако боль нимало у меня не
уменьшалась. Впрочем день сей прошел то в классических упражнениях, то в
собственных занятиях. Но и тут, Боже! сколь часто не впадал я в прегрешения!
Во время молитвы, когда наиболее надлежало вознести мысль и сердце к
престолу Твоему, вместо того внимание мое обращено было вовсе на другие
неважные предметы. Как часто скучал я R классах, сердился на них, и самыми
колкими насмешками уязвлял своих товарищей. Ты, Спаситель мой, Ты терпел
ужасные страдания и даже смерть, и терпел невинно - единственно чтоб кровью
своей искупить род человеческий: и я, недостойный называться верным рабом
Твоим, я, не только не воздавал за зло добром, но и малейшей обиды не мог
снести без отмщения и не уступал другому ни самой маловажной вещи. Чувствую
все мои прегрешения, чувствую сколь они гнусны, но я слаб и не в состоянии
противиться страстям, меня увлекающим, - ветр преклоняет к земле гибкую
трость.
Но на неизреченное милосердие Твое уповаю, Боже! Вонми гласу моления
моего: истреби во мне семена пороков; но просвети разум мой в святой истине,
водвори в сердце моем твердую и непоколебимую к Тебе любовь, веру и
почтение, и направи поступки мои на путь истинной добродетели.
/ 7-е марта.
Как сильна бывает недостойная любовь к суетному миру! Ныне узнав, что
один довольно мне знакомый молодой человек, живший прежде в шумном свете,
вступил в духовное звание: Ах! бед-
44
ный человек, подумал я; как? переменить ту живость, которая одушевляет
свет, те удовольствия, забавы, которые соединены со светскою жизнью, - все
это переменить на жизнь уединенную, единообразную, и от того унылую и
скучную! - О, безумный! как мог ты так рассуждать! Боже, прости моим
заблуждениям. Что может быть, напротив того для человека блаженнее того
состояния, как когда он, удалясь от мирских сует, посвящает всю жи шь свою
на служение единому Богу; когда он, как добрый пастырь, старается лишь о
благе стада, ему самим Христом вверенного. Каких пропастей, коварством и
злобою поставленных ему в свете, избегнул он удалением от оного.
Ароматные цветы, украшавшие раскинутые для уловления его сети, могли б
его пленить - и тогда б испил он яд из позлащенного сосуда, испил и погиб бы
невозвратно. О, Боже мой, слава Тебе, яко просветил разум мой; я познал
теперь истину и сердечно раскаиваюсь в моих прежних заблуждениях. Как
счастлив, думаю я теперь, как счастлив тот, который посвятил себя Богу и
святой Церкви Его; участь его должна быть предметом более зависти, нежели
сожаления.
18 марта.
Последние ночи провел я уже спокойно, не чувствуя никакой более боли.
Занимаясь как можно более, хотя я и не впадал в такие прегрешения, как
прежде, однако насмешка и охота привязываться - сии главные два моих порока,
несмотря на все мое старание, и ныне еще не совсем меня оставили. Сии худые
склонности были часто причиною, что товарищи иные на меня сердились и давали
мне различные неприятные прозвища (смола, лисичка и проч.)1
19 марта, 20, 21 марта.
Я имел все это время весьма много дела; ибо профессора наши
беспрестанно задавали, особливо переписывать; одна эта переписка занимала
весьма много времени, и занимала его самым скучным образом3. Кроме того,
еженедельная письменная пере-
1 Эш слова в скобках приписаны позже. К. Г.
- За неимением печатных курсов, лицеисты должны были списывать записки
преподавателей. Бар. Корф жалуется на этот метол по поводу курса Куницына
(см. Грот, "Пушкин", стр 228). А'. Г.
45
писка с домом, чтение ведомостей и всех почти тогда издаваемых
журналов, кои мы получали, также прогулка и разные веселые и вместе невинные
забавы - вот в чем протекло остальное время этих трех дней. Но упражняясь в
сих невинных занятиях, не мог я совершенно сохранить чистоты их, покорив
худые склонности внушению разума.
Какое желание посмеяться над товарищем, представить в самом колком виде
какие-нибудь его неловкости и маловажные недостатки! Какая мстительность,
неуступчивость и непризнательность в худых поступках! Иногда приходил я в
церковь для того, чтобы посмотреть народ, там находящийся, и натуральным
образом внимание мое, вместо того, чтобы обратиться на то, что читалось,
рассматривало прилежно разнообразие в лицах, пестроту одежд, фигуру и проч.
и проч. и таким образом занималось совершенно другими предметами, нежели
каковым долженствовало оно заниматься. Если когда и прилежно стоял я за
молитвою, то это было или для того, чтобы обратить на себя всеобщее
внимание, или искреннее раскаяние побуждало меня к тому.
Если кто-нибудь требовал от меня небольшого одолжения, то всегда почти
показывал я сперва неудовольствие, отказываясь недосугом, или даже неимением
требуемой вещи, или другим каким препятствием, и тогда как он, не надеясь
уже от меня получить, начинал удаляться, тогда только, раскаясь, призывал я
его обратно, и то только с условиями и уговорами ссулял его желаемою вещью -
и какое ж было это одолжение? - самое маловажное и нестоюшее никакого труда;
но и это делал я ему так, что он лучше б желал вовсе ничего от меня не
получить, нежели получить, но с такими скучными условиями. Боже! сколько
пороков, сколько недостатков вижу я во мне! Искорени их Всемощною силою
Твоею навсегда из сердца моего.
22 марта.
Чем более я в себя вхожу, чем более проникаю я в глубину сердца моего и
рассматриваю многочисленные изгибы его, тем более открываю в себе различных
погрешностей, которых без Твоей, Всевышний! помощи, я не могу сам исправить.
Один только верный, искренний друг, друг добродетельный, стремящийся всегда
твердою стопою по стезе священного закона Божия, один только подобный друг
может умягчить сердце, исправить худые склон-
46
ности и совершенно преобразовать человека. Но где можем мы найти
лучшего друга, как не посреди тех, с коими мы учимся, играем и забавляемся,
- словом, посреди милых товарищей счастливой юности нашей. Проводя с ними
часы, дни, месяцы и целые годы, видя поступки их во всевозможных
встречающихся обстоятельствах, видя их склонности и навыки, недостатки,
потребности и вместе хорошие свойства, видя и примечая все это, мы легко и с
верностью познаем их настоящий характер, их душу и сердце. Ах! и мое сердце
наслаждалось некогда сладостями счастливой дружбы, и я имел друга в М. К.1
Это было в первом году моего в Лицее пребывания. Получив особенную и
неприметным образом один к другому привязанность, долгое время испытывали мы
друг друга, не знав еще взаимного расположения. Между тем невинная страсть
сия более и более воспламенялась в юных сердцах наших, и мы, наконец,
(об)изъяснились в тайных, но одинаковых мыслях наших и заключили вечный союз
дружбы.
С сего времени судьба моя сплелась с судьбою К., все радости сделались
для меня вдвое приятнее, и все горести гораздо сноснее. Тут уже ни на минуту
не расставались мы друг с другом; каждая мысль, каждое даже намерение было
уже известно другому. Его кроткий нрав, его чистосердечие, откровенность,
чувствительность, простота, нежность и особливо невинность восхищали меня
счастливым сим выбором. Черты лица его были приятны; какая-то откровенность,
простота и невинность изображалась на оном. Подобно светлому ручью, сквозь
чистую воду коего можно видеть все дно оного, так чиста была душа его.
Быв четыре года в таком училище2, где были всякого рода дети, я знал
все опасности, предстоящие молодому неопытному юноше, когда он находится в
кругу других, как добрых, так и худых детей. Посему я всячески старался
сохранить в нем беспорочность нрава и предостеречь его от пропастей, могущих
ему встретиться; он же со своей стороны истреблял во мне худые склонности и
переселял, так сказать, хорошие свои качества из своего в мое сердце. Таким
образом счастье мое, казалось, утвердилось навсегда, я блаженствовал и
почитал себя счастливейшим из смертных. Все находили удивительное сходство в
на-
Бар М. А. Корф. Примеч. С К. ' К. сожалению не знаем, где учился
Комовский до Лицея К. Г.
47
ших нравах. Товарищи завидовали счастливой дружбе нашей и в шутку
называли нас Дамоном и Питиасом; но счастье непостоянно, и неожиданный
переворот в судьбе моей имел великое влияние на мой характер.
К.., как я уже прежде сказывал, имел приятную физиономию, и это отчасти
было причиною всех моих несчастий. Некоторые из моих товарищей, особливо И.
П.1, с которым я долго был за сие в ссоре, начали говорить ему о красоте
лица его, потом допускать неблагопристойные насчет сего слова, и наконец
дерзость и бесстыдство их простерлись до того, что они стали говорить ему о
таких вещах, от коих могла пострадать сама его невинность. Он же, по
природной своей простоте, истинно по простоте, не понимая речей хитрых сих
обольстителей, принимал их благосклонно. Видя приближающуюся опасность, видя
громовую тучу, сгущающуюся над главою неопытного друга моего, я употребил
всевозможные средства, чтобы отклонить от него сии бедствия. Тут представил
я ему все горестные следствия, могущие от того последовать, просил, умолял
для собственного его счастья не внимать более сим сладким но растворенным в
яде похвалам льстецов.
Сначала послушался он дружеским советам моим и старался избегать
опасных сих разговоров, но самолюбие, сия пагубная слабость, ослепляющая не
только юношей, но даже самых опытных мужей, - самолюбие обольстило его.