Страница:
писавшие о Пушкине в Лицее и об этом последнем, как старейшие, напр., И Я
Селезнев, автор "Очерка истории Лицея", И. П Шульгин, П И Бартенев, П В.
Анненков, Л.Н.Майков и П.А.Ефремов, так и новейшие, как П. О. Морозов, И. А.
Шляпкин, Н. О. Лернер и др., по воспитанию не принадлежат Лицею и почти все
занимались им лишь в связи с работой над биографией и поэзией Пушкина.
Не задаваясь здесь целью обозревать всю литературу, касающуюся
Пушкинского Лицея, я остановлюсь лишь на том, что непосредственно связано с
настоящим изданием, т е. на отношениях к Царскосельскому лицею моего
отца и на его труде по собиранию и изданию сохранившихся бумаг архива
1-го лицейского курса.
Я К. Грот был связан с Лицеем самыми тесными и долголетними узами: как
воспитанник сперва Лицейского пансиона (1823- 1826), потом Имп,
Царскосельского Лицея (1826-1832), как профессор Имп. Александр. Лицея
(1853-1862), наконец впоследствии как собиратель лицейской старины,
бытописатель первоначального Лицея и пушкинист. Едва ли поэтому кто-либо
другой мог и чувствовать так живо эту связь и быть так предан заветам
лицейской старины, как покойный академик. Это отношение его к Лицею
запечатлелось в сохранившихся его личных воспоминаниях о годах, проведенных
в Лицее, и о лицейских деятелях, - воспоминаниях, как вошедших в его
автобиографические заметки1, так и разбросанных в его известном сборнике,
посвященном Пушкину и Лицею2. Отсылая читателей к данным воспоминаниям, мы
извлечем из них здесь лишь те данные, которые относятся к собиранию бумаг I
курса, к судьбе этого маленького постепенно накопленного некоторыми из
первокурсников и переходившего из рук в руки "архива".
Отец мой поступил (10-ти лет) в Лицейский пансион в 1823 году,
следовательно всего через 6 лет по выходе Пушкина из Лицея, а в Лицей
перешел в 1826 г., так что застал там еще некоторых наставников 1-го курса и
некоторые первоначальные порядки, хотя уже в конце царствования Александра I
(с 1822 г.) лицейский режим значительно изменился в смысле утраты прежней
свободы и введения более строгой дисциплины полувоенного характера. Я. К
рассказывает, что их, лицеистов VI курса, чрезвычайно интересовали предания
о первом курсе. "С жадностью слушали мы всякий рассказ о старейших наших
предшественниках и с любопытством расспрашивали их современников о
подробностях первоначальной истории Лицея .. Над всеми преданиями царило
славное имя Пушкина. Легко представить себе, с каким восторгом мы читали и
выучивали наизусть его стихи; каждое новое произведение его ходило между
нами по рукам, если не в печати, то в списках... В созданиях Пушкина, в
славе его мы видели что-то для себя родное, мы считали его своим"... Рядом с
ним возбуждали любопытство и были популярны в лицейской среде и некоторые
его товарищи, напр., Кюхельбекер и Пущин, ставшие особенно известны по их
участию в декабрьских событиях, а из других привлекали наибольшее внимание
бар. Дельвиг (друг Пушкина и поэт), кн. Горчаков, Вольховский и бар. Корф
(по блестящей тогда уже карьере) и Матюшкин (по слухам о его путешествиях).
Из них Лицей посетили при Я. К.., кроме Пушкина, Дельвиг и Вольховский.
Пушкин посетил Лицей в эти годы два раза, и конечно с восторгом был там
встречаем воспитанниками. Об одном (первом) из этих посещений (именно в 1828
г.), очевидно произведшем на отца моего глубокое впечатле-
1 "Первенцы Лицея и его предания", в сборнике "Складчина". СПб 1874 г.
2 К ним надо причислить анонимною автора (кн. Н Н. Голицына) книги
"Благородный пансион Царскосельского Лицея" (СПб. 1869).
26
1 "Я. К Грот. Неск. данных к его биогр и характ." СПб 1895 г См.
извлечение из них и "Приложениях" к настоящему сборнику, отд IV.
2 Пушкин, его лицейск товарищи и наставники. 2 изд (из III т. "Трудов")
СПб. 1899г.
27
ние, он восторженно рассказывает в своих автобиографических заметках.
"Мы следовали за ним, пишет он, тесною толпой, ловя каждое его слово. Пушкин
был в черном сюртуке и белых летних панталонах. На лестнице оборвалась у
него штрипка; он остановился, отстегнул ее и бросил на пол; я с намерением
отстал и завладел этой драгоценностью, которая после долго хранилась у меня.
Из разговоров Пушкина я ничего не помню, да и почти не слышал: я так был
поражен самим его появлением, что не умел даже и слушать его, да притом по
всегдашней своей застенчивости шел позади других". В другом месте
воспоминаний Я. К. находим еще свидетельство о таком посещении Пушкина,
относящееся, по-видимому, ко времени пребывания Я. К. на старшем курсе (в
1831 г.). "Как всегда водилось, когда приезжал кто-нибудь из наших "дедов",
мы его окружали всем курсом и гурьбой провожали по всему Лицею. Обращение
его с нами было совершенно простое, как со старыми знакомыми; на каждый
вопрос он отвечал приветливо, с участием расспрашивал о нашем быте,
показывал нам свою бывшую комнатку и передавал подробности о памятных ему
местах. После того мы не раз встречали его гуляющим по Царскосельскому саду,
то с женою, то с Жуковским, которого мы видели у себя около того же времени:
он присутствовал на экзамене из истории"...
Такое юношеское обожание великого поэта, сочетавшееся с пылкою
привязанностью к Лицею и благоговейным почитанием лицейской старины,
вынесенное Я. К. из стен Лицея - он покинул его в 1832 году, - развиваясь
под влиянием благоприятных обстоятельств, в скором времени обратилось в
сознательный культ и воплотилось позже в плодотворное дело изучения объекта
этого культа и собирания лицейских реликвий.
Из юноши-лицеиста, хранившего - как драгоценность - ничтожнейшее
вещественное воспоминание о посещении Пушкиным Лицея и тщательно
сберегавшего свои лицейские тетрадки и рукописные литературные журналы,
издававшиеся в подражание 1-му курсу, вырос с течением времени известный
исследователь жизни и эпохи Пушкина, собиратель и хранитель обрывков архива
и преданий первоначального Лицея.
Плоды поэтической и вообще литературной лицейской деятельности первого
курса были однако ж еще мало известны в стенах Лицея воспитанникам следующих
курсов, знавшим о них лишь по слухам и преданиям и следовавшим примеру
старейших и этим преданиям в собственных своих опытах. По словам Я. К.
Грота, из лицейских стихотворений 1-го курса они почти ничего не знали, пока
находились в заведении. "Я познакомился с ними, пишет он, только через год
после своего выпуска из Лицея, именно в 1833 г., когда товарищ Пушкина барон
М. А. Корф, тогдашний мой начальник по Канцелярии Комитета Министров,., дал
мне на прочтение две переплетенные в зеленый сафьян тетради, содержащие
собрание стихотворений некоторых из его товарищей. Я тогда же переписал
большую часть их, не пропустив конечно ни одной из пьес Пушкина. Эти тетради
принадлежали собственно товарищу и другу его (Корфа) М. Л. Яковлеву,
страстному любителю музыки и пения, который некогда и сам пописывал стихи,
особенно басни, но
28
не обнаружил в поэзии заметного таланта"1 Итак этими выписками из
лицейских тетрадей Корфа или Яковлева мой отец в 1833 г. и положил очевидно
первое основание своему собранию литературных опытов и разных бумаг
первокурсников Лицея. Три тетради этих выписок сохранились в его архиве под
заглавием "Извлечение из собрания лицейских стихотворений 1-го курса", и я
уже имел случай воспользоваться ими в одной из своих статей2.
Несомненно, служба Я. К. у бар. Корфа и сближение его с этим товарищем
Пушкина сыграли видную роль в удовлетворении им тех литературных стремлений
и интересов по отношению к Пушкину и Лицею, которыми он проникся еще на
лицейской скамье. Через Корфа, в его доме, он познакомился со многими
первенцами Лицея, напр., с Яковлевым, Матюшкиным, кн. Горчаковым, Комовским.
Первым хранителем большей части лицейских бумаг 1-го курса был
известный товарищ и друг Пушкина, общий любимец и "лицейский староста"
(устроитель лицейских сходок) М. Л. Яковлев (ум. в 1868 г.)3. В. П. Гаевский
в своих статьях о Пушкине в Лицее (1863)4 говорит об , тих бумагах, как о
"хранящихся" у Яковлева. Очевидно он от него получил их, и ему же возвратил.
Разумеется, не все, что потом было собрано из лицейского "архива",
принадлежало к этому собранию Яковлева. Бережно хранили у себя разные
остатки письменной лицейской старины как некоторые другие товарищи Пушкина
(не говорим здесь о самом поэте), например бар. Корф, Матюшкин, Комовский,
Малиновский, так и старый директор Энгельгардт, а равно и некоторые лицеисты
ближайших к 1-му курсов и лица, случайно связанные с первоначальным Лицеем и
его воспитанниками. Но все же главная часть сохранившихся рукописей была
сосредоточена у Яковлева.
Все эти бумаги Яковлев или сам в последние годы жизни (след, до 1868
г.) передал или может быть завещал передать после своей смерти адмиралу Ф.
Ф. Матюшкину, с которым он был по-видимому особенно дружен (вспом-
1 К Яковлеву они, по видимому, перешли (или вернулись) значительно
позже, ибо В. П. Гаевский в 1853 г. (в первой статье о Дельвиге,
"Современник", т. 37, стр. 76) брал для своей работы эти рукописные тетради
у М. А. Корфа. О "тетрадях бар. Корфа* говорят в 1855 г. П. В. Анненков
(Соч. П. т. I, стр. 28 и пр.), ими пользовавшийся, а в 1858 г. и Пущин в
своих "Записках" (изд. 1907г., стр. 27, прим.). В 1863 г. Гаевский получил
все лицейские бумаги уже от Яковлева.
2 "К Лицейским стихотворениям А. С. Пушкина (несколько поправок и
вариантов)*. Журн. Мин. Н. Пр. 1905г., No 10.
3 Можно думать, что ему удалось сберечь лишь некоторую часть бумаг 1-го
курса, первоначально им собранных, о чем можно судить по следующему
свидетельству, переданному Я. К. Гротом, со слов Матюшкина: "За несколько
дней до 14декабря(1825) И. И. Пущин выпросил у него (т. е. Яковлева) и взял
к себе на дом (лицейские бумаги) - сколько мог забрать. Дней через десять,
при обыске квартиры Пущина, все эти бумаги были отобраны и остались, как
думал Матюшкин, в архиве судной комиссии". См. "Пушкин, его лицейские
товарищи и наставники" 2-е изд., стр. 282. -
Возможно, что часть этих бумаг Яковлеву удалось вернуть. 'Современник,
1863, кн. 97, стр. 129.
29
ним известную записку Матюшкина к Яковлеву по поводу смерти Пушкина, см
ниже) и который жил тогда уже постоянно в Петербурге, занимая разные
административные должности, а с 1861 г. состоя сенатором. Действительно, по
смерти Яковлева обладателем лицейских бумаг является Матюшкин Но последний
прожил после смерти своего друга всего около 4-х лет.
С Матюшкиным Я. К. Грот познакомился ближе, когда по учреждении в
феврале 1871 г. Комитета по сооружению памятника Пушкину (в который вошли
оба), они имели довольно часто случаи сходиться для совещаний По
свидетельству Я К , "Матюшкин до конца неизменно хранил заветную
привязанность к Лицею и к своим товарищам и был одним из тех, которые знали
всего более подробностей о лицейской жизни первого курса. Видя, что
кто-нибудь интересуется ими, он охотно передавал свои воспоминания. С ею
слов я успел кое-что записать, но, к сожалению, по свойственной человеку
привычке откладывать, узнал далеко не все, что мог бы извлечь из бесед с
Матюшкиным"1. Об одной из таких бесед и о слышанном при этом мой отец
рассказывает в другом месте своей книги: в тог раз встреча их была у барона
Корфа в Царском Селе. "После обеда Матюшкин пошел со мной гулять по старому
саду и передал мне многое из своих воспоминаний, между прочим показал мне
место т н. розового поля"2... Без сомнения, из сближения с Я. К. Матюшкин
вынес убеждение, что лицейские предания и остатки лицейского архива 1-го
курса могут найти в лице моего отца не только самого горячего чтителя и
хранителя, но и ревностного собирателя и изыскателя Как такой собиратель, Я.
К уже был несколько известен в лицейском кругу Уже в 1830-х годах, как мы
знаем, он пользовался у барона М.А. Корфа сборниками лицейских стихотворений
1-го курса и делал из них выписки для себя. С тех пор собирание разных
лицейских воспоминаний продолжалось при всяком удобном случае, даже во время
пребывания Я. К. профессором в Гельсингфорсе (1840-1853). В эту эпоху ему
послал из Петербурга для его "лицейского архива" несколько реликвий - старый
директор Е. А Энгельгардт Однажды, в 1842г., он послал ему известную брошюру
"Шесть лет, прощальная песнь лицейская с музыкой (СПб. 1835)"; в другой раз,
в 1844 г - брошюру о жизни Вольховского с посвящением "Лицейскому Гроту для
его лицейского архива от Егора Антоновича"3. Затем уже в 1860-х годах Я. К
успел опубликовать (в "Русск. Арх." 1864 г) интересный материал, относящийся
к 1-му выпуску, а именно замечательные письма Илличевского кФуссу,
полученные им от сына последнего, лицеиста вып. 1860г.
Все это без сомнения знал и имел в виду Матюшкин, и он естественно
пришел к решению, быть может не без участия в этом барона М. А Корфа,
сделать Я К наследником своего лицейского архива По словам моего покойною
отца, адмирал Матюшкин, "чувствуя упадок сил, за несколько месяцев до
смерти" (это было весною 1872г.), передал лицейские бумаги "в
1 "Пушкин, etc." стр. 74
2 Там же, стр 282
3См. нашу статью "Из лицейской старины", Истор Вести. 1905, т. CI, стр.
91-93 Срв ниже, стр. 146.
30
наследство" ему, Я. К., как лицеисту, для которого предания старого
Лицея все!да были особенно дороги1.
Вот каким образом остатки архива 1-го курса сосредоточились у Я К.
Кроме Матюшкина и Корфа2, из остававшихся в живых их товарищей последовал их
примеру и С. Д. Кочовский, обогативший собрание Я К. несколькими
хранившимися в его домашнем архиве ценными лицейскими документами3, а позже
семья Малиновских. Наконец, в разное время ему же передавали кое-какие
бумаги и воспоминания старого Лицея воспитанники последующих курсов не
только Царскосельского, но и Александровского Лицея, которым случайно
достались некоторые реликвии от 1-го курса. Этими дополнительными вкладами в
свои лицейский архив отец мой обязан, между прочим, следующим лицам Д.
Н.Замятину (111 курса, ум. 1881 г.), барону А. К. Ик-скулю (IV курса, ум.
1880 г), И Р. фон-дер-Ховену (V курса), А И.Малиновскому (XXI курса, сыну
товарища Пушкина, ум. 1904 г), В П. Фуссу (XXIV курса) и друг.
Свою драгоценную коллекцию лицейских бумаг Я. К. Грот не держал под
спудом Он в течение последующих 15 лет постепенно использовал ее в целом
ряде статей и очерков, помещенных в различных периодических и иных
изданиях.
Главными между ними были статьи: "Первенцы Лицея и его предания" (в
сборн. "Складчина" 1874г.) и "Старина Царскосельского лицея" (в "Русск.
Архиве" 1875-6 гг.), которые впоследствии дополняемы были новыми заметками и
очерками, относившимися к Пушкину в Лицее и к его товарищам и вызванными
такими торжествами, как открытие памятника Пушкину в Москве (в 1880г.) и
чествование памяти поэта в 50-ти-летнюю годовщину его смерти (1887 г } Это
последнее чествование дало повод Я. К. собрать воедино все свои работы о
Пушкине и Царскосельском лицее {о наставниках и товарищах поэта) и издать их
в особом сборнике "Пушкин, его лицейские товарищи и наставники"4, который
после трудов Селезнева, Бартенева, Анненкова и Гаевского -является наиболее
полным и важным собранием, и вместе и обработкой материалов по
Царскосельскому лицею и пребыванию в
нем Пушкина.
Этот труд, дополненный еще некоторыми статьями Я. К. (появившимися
после 1887г.) и кое-какими новыми извлечениями из его бумаг, был переиздан
мною в год столетнего юбилея рождения поэта (в 1899 г.) и вошел затем в
111-й том "Трудов" академика.
В очерках и статьях этого сборника Я. К. Грот, как уже сказано,
использовал и исчерпал в самом существенном и важном доставшиеся ему остатки
архива 1-го курса, некоторые, особенно ценные, материалы (напр., несколько
писем лицеистов, заметки их о Лицее, письма Илличевского к Фуссу, путе-
1 "Пушкин и пр.", стр 28; срв. еще стр 75, 80-81, 218 и 282.
2 В 1874 г. барон М. А. передал Я. К. список своей известной "Записки"
о Лицее. 5 Он передал их Я. К. на лицейском обеде в 1875 г. (за 5 лет до
кончины своей).
4 Спб. 1887 г., вошел в Сборник Отдел, русск. яз. и слов. Императорской
Академии Наук, т. 42(1887).
31
вые заметки Матюшкина) он напечатал целиком или в значительных
извлечениях. Из других (напр , лицейских журналов) он представил небольшие
выдержки и образцы Но издать полностью весь материал - не составляло тогда
его задачи, да, может быть, в то время это казалось и излишним
Однако ж, чем дальше мы идем к разработке истории нашего культурного и
литературного прошлого, и в частности биографии великою Пушкина, в
исследовании всех условии и обстановки его воспитания и развития,
следовательно и окружавшей его учебной среды и быта, тем глубже и живее мы
интересуемся всеми сохранившимися до наших дней источниками и документами,
способными сколько-нибудь разъяснить и осветить МНЕ возникающие и не вполне
еще ясные для нас вопросы и всю картину лицейской жизни, среди которой
протекала юность поэта. А так как таких источников и документов очень
немного и все они наперечет, то естественно внимание к ним все усиливается,
и постепенно изменяется точка зрения на степень важности опубликования тех
или других материалов: что прежде могло казаться излишним, то теперь
представляема не только полезным, но и необходимым; что в былое время
казалось "любопытным только для небольшого кружка" (как выразился В. П.
Гаевский в своей статье о праздновании лицейских годовщин), то становится с
современной точки зрения и бесспорно важным, и общеинтересным.
Вот почему я нахожу, что настало время дополнить издание покойного
академика - как опубликованием целиком большей части материалов, которые или
совсем сше не вошли в его статьи или вошли лишь в извлечениях, так и более
подробным описанием того, что, не представляя достаточного интереса для
напечатания полностью (напр , некоторые более длинные и слабые произведения
товарищей Пушкина), заслуживает все же внимания - для общих суждений и
характеристики учебного и воспитательного дела в первоначальном Лицее, а
также второстепенных его деятелей.
Унаследовав драгоценное собрание лицейских бумаг Я. К., я считаю своим
долгом довершить и вместе увековечить его дело настоящим изданием,
обнимающим (в виде ли воспроизведения или описания) исключительно этот
Гротовский лицейский архив, а потому и не претендующим дать итоги всего
вообще собранного по настоящему предмету или исчерпывающе исследовать его,
обняв эту тему со всех сторон.
Переиздавая 12 лет тому назад книжку Я К., я тогда уже счел возможным
сделать маленькие дополнения к ней из оставленных им бумаг1, и говоря о их
составе и судьбе, заметил, что "имею в виду еще раз вернуться к этим
любопытным рукописям, чтобы дополнить уже изданное и извлечь из них то, что
еще может иметь цену и представлять интерес для характеристики той школьной
и товарищеской среды, тех условий и той обстановки, в которых суждено было
развиваться и зреть гениальной натуре нашего поэта"
Осуществление этого намерения именно теперь, к торжеству 100-летнего
юбилея Лицея, является вполне своевременным.
1 Как я заметил тогда, не все, однако, о чем он упоминает или что
описывает в своих статьях, нашлось в его архиве. Кое-что могло остаться в
других руках.
Несомненно, самым важным и ценным источником для начертания жизни и
быта первоначального Лицея, для характеристики его порядков и духа, его
педагогического и ученического состава и установившихся в нем отношений -
являются свидетельства самих воспитанников в оставшихся после них заметках,
воспоминаниях и переписке.
К большому сожалению, дошедший до нас материал этого рода очень невелик
и отрывочен. Тут сыграло свою роль без сомнения прежде всего беспощадное
всеистребляюшее время, так как подобную скудость современных письменных
свидетельств из круга самих первокурсников трудно согласить с их известною
раннею литературностью и юношеской экспансивностью, с их привязанностью к
лицейской старине и преданиям, с их прочною и позже не ослабевавшею,
взаимною дружбой. Наверное очень многие из них вели уже в Лицее свои записки
и дневники, а также усердно переписывались между собой и с близкими как в
лицейских стенах, так и позже. Но от всего этого дошли до потомства только
самые скудные обрывки. Тем ценнее они становятся для историка.
Что касается позднейших воспоминаний товарищей Пушкина, то этот
высокоценный материал, как известно, исчерпывается воспоминаниями И. И.
Пущина, известной запиской графа М. А. Корфа, написанной им по поводу статей
П. И. Бартенева (1854г.) и небольшой запиской С. Д. Комовского (собственно о
Пушкине).
Из этих записок последние две имеются в бумагах наших: записка Корфа в
списке, полученном моим отцом от самого автора в 1874 г.1, а вторая - в
подлиннике. И та и другая были напечатаны в сборнике Я. К. "Пушкин" и проч.
(1887 и 1899 гг.). Как и "Записки* Пущина, они достаточно известны и
перепечатывать их здесь не представляется необходимым.
Обычай писать свои заметки, свой дневник или записки, обусловленный так
же, как до некоторой степени и стихотворство, ранним литературным развитием
и сосредоточенною в довольно узкой сфере душевной жизнью воспитанников
Лицея, а может быть внушенный и кем-нибудь из наставников, был, по-видимому,
распространен в среде его старейших питомцев еще в Лицее, и только
недостаток выдержки, постоянства в характере юношей (почти мальчиков) и
необходимой для этого занятия усидчивости мешали многим осуществить благую
мысльг.
1 См. "Пушкин, его наставники и товарищи" (894) стр. 222.
2 В наших лицейских бумагах сохранилась между прочим бумажная обложка с
написанным на ней заглавием, кажется, рукой Илличевского "Воспоминания о
Лицее. Учебные занятия".
2' 35
К этим последним принадлежал, как известно, и Пушкин, который судя по
сохранившимся обрывкам его лицейских "записок", тоже пробовал вести дневник,
но очевидно не нашел в себе достаточных для этого постоянства и терпения.
Из лицейских заметок товарищей Пушкина сохранились только доставшиеся
Я. К. Гроту: небольшая часть дневника за март-апрель 1815 г, С. Д.
Комовского, и краткие, отрывочные дорожные заметки Ф. Ф. Матюшкина (о его
путешествии в Москву тотчас после окончания курса)1. С последними познакомил
своих читателей (в значительных выдержках) Я. К. в своей статье "Старина
Царскосельского Лицея" ("Матюшкин"}2. О дневнике Комовского он только
упоминает в своем сборнике3. Хотя эти скромные ученические записки не
заключают в себе ничего особенно важного или значительного, хотя бы в
биографическом отношении (напр., по отношению к Пушкину), тем не менее как
живой памятник пребывания в Лицее его первенцев, их ученического быта, их
отношения к своей alma mater и между собой, а также как характеристика самих
авторов эти откровенные, бесхитростные, можно сказать, ребяческие рассказы,
очень любопытны, и нельзя не напечатать их здесь целиком.
Далее, огромный и живой интерес представляет то, что сохранилось из
взаимной переписки первенцев Лицея, а тем более из их лицейской переписки.
По счастью, хоть в общем и скудно то, что из этой последней пощадило
время, мы все же располагаем здесь таким крупным и драгоценным памятником,
как известное собрание писем А. Д. Илличевского к его бывшему гимназическому
товарищу П. Н. Фуссу. которое было опубликовано моим отцом еще в 1864г. (в
"Русск, Арх."), но лишь в извлечениях (правда, заключавших в себе все
существенное к Лицею относящееся), и затем перепечатано в его известном
сборнике Нечего и говорить, что эти письма должны быть переизданы здесь в
полном виде, без всяких пропусков.
К ним присоединяются отдельные, случайно сохранившиеся письма
нескольких первенцев Лицея, как лицейской эпохи, так и позднейшей, а также
их гувернеров. Они попали в собрание Я К. из разных рук, и хоть некоторая
часть их и была уже напечатана им, но здесь представляется не лишним
поместить всю эту маленькую коллекцию целиком.
Тесная дружеская связь большинства членов лицейской семьи 1 курса
продолжалась, как известно, и в последующие эпохи их жизни и постоянно
поддерживалась и согревалась воспоминаниями о Лицее, а главнейшим поводом
для оживления последних были ежегодные лицейские собрания в день основания
Лицея, 19 октября. Этот день с его друже-
1 И. И Пущин, как знаем из его "Записок", также вел в Лицее спой
дневник, но после "поспешно и опрометчиво" уничтожил его.
2 Также "Пушкин etc.", стр. 75-78 3Там же, стр 281.
36
ской сходкой и беседами связывал до конца дней многих товарищей. Он
поддерживал отчасти и их взаимную переписку.
Нельзя не вспомнить еще того, что одним из живых звеньев лицейской
дружбы, восторженно относившимся к идее братства лицеистов и к лицейским
преданиям, был старый директор Лицея Е. А. Энгельгардт, состоявший постоянно
в переписке с некоторыми из лицейских первенцев, напр., с Ф. Ф. Матюшкиным,
И И. Пущиным и другими и поощрявший переписку своих питомцев. Многие из этих
писем были уже напечатаны1. Из некоторых были опубликованы отрывки2.
Отметить и дополнить здесь сохранившиеся обрывки этой переписки их бумаг Я.
К. будет, мне кажется, вполне уместно.
1 О переписке Энгельгардта с Матюшкиным см. статью (речь) Д. Ф. Кобеко,
"Вестник всемирн. истории", 1899, No 1, стр. 90-104.
1 См. нашу статью "Из лицейской старины. И. И. Пущин", "История.
Вести.*, июль 1905 г. и "Празднование лиц юдовщин" (1910 г.).
ДНЕВНИК С Д. КОМОВСКОГО
К числу товарищей Пушкина, которые, достигнув преклонного возраста, до
Селезнев, автор "Очерка истории Лицея", И. П Шульгин, П И Бартенев, П В.
Анненков, Л.Н.Майков и П.А.Ефремов, так и новейшие, как П. О. Морозов, И. А.
Шляпкин, Н. О. Лернер и др., по воспитанию не принадлежат Лицею и почти все
занимались им лишь в связи с работой над биографией и поэзией Пушкина.
Не задаваясь здесь целью обозревать всю литературу, касающуюся
Пушкинского Лицея, я остановлюсь лишь на том, что непосредственно связано с
настоящим изданием, т е. на отношениях к Царскосельскому лицею моего
отца и на его труде по собиранию и изданию сохранившихся бумаг архива
1-го лицейского курса.
Я К. Грот был связан с Лицеем самыми тесными и долголетними узами: как
воспитанник сперва Лицейского пансиона (1823- 1826), потом Имп,
Царскосельского Лицея (1826-1832), как профессор Имп. Александр. Лицея
(1853-1862), наконец впоследствии как собиратель лицейской старины,
бытописатель первоначального Лицея и пушкинист. Едва ли поэтому кто-либо
другой мог и чувствовать так живо эту связь и быть так предан заветам
лицейской старины, как покойный академик. Это отношение его к Лицею
запечатлелось в сохранившихся его личных воспоминаниях о годах, проведенных
в Лицее, и о лицейских деятелях, - воспоминаниях, как вошедших в его
автобиографические заметки1, так и разбросанных в его известном сборнике,
посвященном Пушкину и Лицею2. Отсылая читателей к данным воспоминаниям, мы
извлечем из них здесь лишь те данные, которые относятся к собиранию бумаг I
курса, к судьбе этого маленького постепенно накопленного некоторыми из
первокурсников и переходившего из рук в руки "архива".
Отец мой поступил (10-ти лет) в Лицейский пансион в 1823 году,
следовательно всего через 6 лет по выходе Пушкина из Лицея, а в Лицей
перешел в 1826 г., так что застал там еще некоторых наставников 1-го курса и
некоторые первоначальные порядки, хотя уже в конце царствования Александра I
(с 1822 г.) лицейский режим значительно изменился в смысле утраты прежней
свободы и введения более строгой дисциплины полувоенного характера. Я. К
рассказывает, что их, лицеистов VI курса, чрезвычайно интересовали предания
о первом курсе. "С жадностью слушали мы всякий рассказ о старейших наших
предшественниках и с любопытством расспрашивали их современников о
подробностях первоначальной истории Лицея .. Над всеми преданиями царило
славное имя Пушкина. Легко представить себе, с каким восторгом мы читали и
выучивали наизусть его стихи; каждое новое произведение его ходило между
нами по рукам, если не в печати, то в списках... В созданиях Пушкина, в
славе его мы видели что-то для себя родное, мы считали его своим"... Рядом с
ним возбуждали любопытство и были популярны в лицейской среде и некоторые
его товарищи, напр., Кюхельбекер и Пущин, ставшие особенно известны по их
участию в декабрьских событиях, а из других привлекали наибольшее внимание
бар. Дельвиг (друг Пушкина и поэт), кн. Горчаков, Вольховский и бар. Корф
(по блестящей тогда уже карьере) и Матюшкин (по слухам о его путешествиях).
Из них Лицей посетили при Я. К.., кроме Пушкина, Дельвиг и Вольховский.
Пушкин посетил Лицей в эти годы два раза, и конечно с восторгом был там
встречаем воспитанниками. Об одном (первом) из этих посещений (именно в 1828
г.), очевидно произведшем на отца моего глубокое впечатле-
1 "Первенцы Лицея и его предания", в сборнике "Складчина". СПб 1874 г.
2 К ним надо причислить анонимною автора (кн. Н Н. Голицына) книги
"Благородный пансион Царскосельского Лицея" (СПб. 1869).
26
1 "Я. К Грот. Неск. данных к его биогр и характ." СПб 1895 г См.
извлечение из них и "Приложениях" к настоящему сборнику, отд IV.
2 Пушкин, его лицейск товарищи и наставники. 2 изд (из III т. "Трудов")
СПб. 1899г.
27
ние, он восторженно рассказывает в своих автобиографических заметках.
"Мы следовали за ним, пишет он, тесною толпой, ловя каждое его слово. Пушкин
был в черном сюртуке и белых летних панталонах. На лестнице оборвалась у
него штрипка; он остановился, отстегнул ее и бросил на пол; я с намерением
отстал и завладел этой драгоценностью, которая после долго хранилась у меня.
Из разговоров Пушкина я ничего не помню, да и почти не слышал: я так был
поражен самим его появлением, что не умел даже и слушать его, да притом по
всегдашней своей застенчивости шел позади других". В другом месте
воспоминаний Я. К. находим еще свидетельство о таком посещении Пушкина,
относящееся, по-видимому, ко времени пребывания Я. К. на старшем курсе (в
1831 г.). "Как всегда водилось, когда приезжал кто-нибудь из наших "дедов",
мы его окружали всем курсом и гурьбой провожали по всему Лицею. Обращение
его с нами было совершенно простое, как со старыми знакомыми; на каждый
вопрос он отвечал приветливо, с участием расспрашивал о нашем быте,
показывал нам свою бывшую комнатку и передавал подробности о памятных ему
местах. После того мы не раз встречали его гуляющим по Царскосельскому саду,
то с женою, то с Жуковским, которого мы видели у себя около того же времени:
он присутствовал на экзамене из истории"...
Такое юношеское обожание великого поэта, сочетавшееся с пылкою
привязанностью к Лицею и благоговейным почитанием лицейской старины,
вынесенное Я. К. из стен Лицея - он покинул его в 1832 году, - развиваясь
под влиянием благоприятных обстоятельств, в скором времени обратилось в
сознательный культ и воплотилось позже в плодотворное дело изучения объекта
этого культа и собирания лицейских реликвий.
Из юноши-лицеиста, хранившего - как драгоценность - ничтожнейшее
вещественное воспоминание о посещении Пушкиным Лицея и тщательно
сберегавшего свои лицейские тетрадки и рукописные литературные журналы,
издававшиеся в подражание 1-му курсу, вырос с течением времени известный
исследователь жизни и эпохи Пушкина, собиратель и хранитель обрывков архива
и преданий первоначального Лицея.
Плоды поэтической и вообще литературной лицейской деятельности первого
курса были однако ж еще мало известны в стенах Лицея воспитанникам следующих
курсов, знавшим о них лишь по слухам и преданиям и следовавшим примеру
старейших и этим преданиям в собственных своих опытах. По словам Я. К.
Грота, из лицейских стихотворений 1-го курса они почти ничего не знали, пока
находились в заведении. "Я познакомился с ними, пишет он, только через год
после своего выпуска из Лицея, именно в 1833 г., когда товарищ Пушкина барон
М. А. Корф, тогдашний мой начальник по Канцелярии Комитета Министров,., дал
мне на прочтение две переплетенные в зеленый сафьян тетради, содержащие
собрание стихотворений некоторых из его товарищей. Я тогда же переписал
большую часть их, не пропустив конечно ни одной из пьес Пушкина. Эти тетради
принадлежали собственно товарищу и другу его (Корфа) М. Л. Яковлеву,
страстному любителю музыки и пения, который некогда и сам пописывал стихи,
особенно басни, но
28
не обнаружил в поэзии заметного таланта"1 Итак этими выписками из
лицейских тетрадей Корфа или Яковлева мой отец в 1833 г. и положил очевидно
первое основание своему собранию литературных опытов и разных бумаг
первокурсников Лицея. Три тетради этих выписок сохранились в его архиве под
заглавием "Извлечение из собрания лицейских стихотворений 1-го курса", и я
уже имел случай воспользоваться ими в одной из своих статей2.
Несомненно, служба Я. К. у бар. Корфа и сближение его с этим товарищем
Пушкина сыграли видную роль в удовлетворении им тех литературных стремлений
и интересов по отношению к Пушкину и Лицею, которыми он проникся еще на
лицейской скамье. Через Корфа, в его доме, он познакомился со многими
первенцами Лицея, напр., с Яковлевым, Матюшкиным, кн. Горчаковым, Комовским.
Первым хранителем большей части лицейских бумаг 1-го курса был
известный товарищ и друг Пушкина, общий любимец и "лицейский староста"
(устроитель лицейских сходок) М. Л. Яковлев (ум. в 1868 г.)3. В. П. Гаевский
в своих статьях о Пушкине в Лицее (1863)4 говорит об , тих бумагах, как о
"хранящихся" у Яковлева. Очевидно он от него получил их, и ему же возвратил.
Разумеется, не все, что потом было собрано из лицейского "архива",
принадлежало к этому собранию Яковлева. Бережно хранили у себя разные
остатки письменной лицейской старины как некоторые другие товарищи Пушкина
(не говорим здесь о самом поэте), например бар. Корф, Матюшкин, Комовский,
Малиновский, так и старый директор Энгельгардт, а равно и некоторые лицеисты
ближайших к 1-му курсов и лица, случайно связанные с первоначальным Лицеем и
его воспитанниками. Но все же главная часть сохранившихся рукописей была
сосредоточена у Яковлева.
Все эти бумаги Яковлев или сам в последние годы жизни (след, до 1868
г.) передал или может быть завещал передать после своей смерти адмиралу Ф.
Ф. Матюшкину, с которым он был по-видимому особенно дружен (вспом-
1 К Яковлеву они, по видимому, перешли (или вернулись) значительно
позже, ибо В. П. Гаевский в 1853 г. (в первой статье о Дельвиге,
"Современник", т. 37, стр. 76) брал для своей работы эти рукописные тетради
у М. А. Корфа. О "тетрадях бар. Корфа* говорят в 1855 г. П. В. Анненков
(Соч. П. т. I, стр. 28 и пр.), ими пользовавшийся, а в 1858 г. и Пущин в
своих "Записках" (изд. 1907г., стр. 27, прим.). В 1863 г. Гаевский получил
все лицейские бумаги уже от Яковлева.
2 "К Лицейским стихотворениям А. С. Пушкина (несколько поправок и
вариантов)*. Журн. Мин. Н. Пр. 1905г., No 10.
3 Можно думать, что ему удалось сберечь лишь некоторую часть бумаг 1-го
курса, первоначально им собранных, о чем можно судить по следующему
свидетельству, переданному Я. К. Гротом, со слов Матюшкина: "За несколько
дней до 14декабря(1825) И. И. Пущин выпросил у него (т. е. Яковлева) и взял
к себе на дом (лицейские бумаги) - сколько мог забрать. Дней через десять,
при обыске квартиры Пущина, все эти бумаги были отобраны и остались, как
думал Матюшкин, в архиве судной комиссии". См. "Пушкин, его лицейские
товарищи и наставники" 2-е изд., стр. 282. -
Возможно, что часть этих бумаг Яковлеву удалось вернуть. 'Современник,
1863, кн. 97, стр. 129.
29
ним известную записку Матюшкина к Яковлеву по поводу смерти Пушкина, см
ниже) и который жил тогда уже постоянно в Петербурге, занимая разные
административные должности, а с 1861 г. состоя сенатором. Действительно, по
смерти Яковлева обладателем лицейских бумаг является Матюшкин Но последний
прожил после смерти своего друга всего около 4-х лет.
С Матюшкиным Я. К. Грот познакомился ближе, когда по учреждении в
феврале 1871 г. Комитета по сооружению памятника Пушкину (в который вошли
оба), они имели довольно часто случаи сходиться для совещаний По
свидетельству Я К , "Матюшкин до конца неизменно хранил заветную
привязанность к Лицею и к своим товарищам и был одним из тех, которые знали
всего более подробностей о лицейской жизни первого курса. Видя, что
кто-нибудь интересуется ими, он охотно передавал свои воспоминания. С ею
слов я успел кое-что записать, но, к сожалению, по свойственной человеку
привычке откладывать, узнал далеко не все, что мог бы извлечь из бесед с
Матюшкиным"1. Об одной из таких бесед и о слышанном при этом мой отец
рассказывает в другом месте своей книги: в тог раз встреча их была у барона
Корфа в Царском Селе. "После обеда Матюшкин пошел со мной гулять по старому
саду и передал мне многое из своих воспоминаний, между прочим показал мне
место т н. розового поля"2... Без сомнения, из сближения с Я. К. Матюшкин
вынес убеждение, что лицейские предания и остатки лицейского архива 1-го
курса могут найти в лице моего отца не только самого горячего чтителя и
хранителя, но и ревностного собирателя и изыскателя Как такой собиратель, Я.
К уже был несколько известен в лицейском кругу Уже в 1830-х годах, как мы
знаем, он пользовался у барона М.А. Корфа сборниками лицейских стихотворений
1-го курса и делал из них выписки для себя. С тех пор собирание разных
лицейских воспоминаний продолжалось при всяком удобном случае, даже во время
пребывания Я. К. профессором в Гельсингфорсе (1840-1853). В эту эпоху ему
послал из Петербурга для его "лицейского архива" несколько реликвий - старый
директор Е. А Энгельгардт Однажды, в 1842г., он послал ему известную брошюру
"Шесть лет, прощальная песнь лицейская с музыкой (СПб. 1835)"; в другой раз,
в 1844 г - брошюру о жизни Вольховского с посвящением "Лицейскому Гроту для
его лицейского архива от Егора Антоновича"3. Затем уже в 1860-х годах Я. К
успел опубликовать (в "Русск. Арх." 1864 г) интересный материал, относящийся
к 1-му выпуску, а именно замечательные письма Илличевского кФуссу,
полученные им от сына последнего, лицеиста вып. 1860г.
Все это без сомнения знал и имел в виду Матюшкин, и он естественно
пришел к решению, быть может не без участия в этом барона М. А Корфа,
сделать Я К наследником своего лицейского архива По словам моего покойною
отца, адмирал Матюшкин, "чувствуя упадок сил, за несколько месяцев до
смерти" (это было весною 1872г.), передал лицейские бумаги "в
1 "Пушкин, etc." стр. 74
2 Там же, стр 282
3См. нашу статью "Из лицейской старины", Истор Вести. 1905, т. CI, стр.
91-93 Срв ниже, стр. 146.
30
наследство" ему, Я. К., как лицеисту, для которого предания старого
Лицея все!да были особенно дороги1.
Вот каким образом остатки архива 1-го курса сосредоточились у Я К.
Кроме Матюшкина и Корфа2, из остававшихся в живых их товарищей последовал их
примеру и С. Д. Кочовский, обогативший собрание Я К. несколькими
хранившимися в его домашнем архиве ценными лицейскими документами3, а позже
семья Малиновских. Наконец, в разное время ему же передавали кое-какие
бумаги и воспоминания старого Лицея воспитанники последующих курсов не
только Царскосельского, но и Александровского Лицея, которым случайно
достались некоторые реликвии от 1-го курса. Этими дополнительными вкладами в
свои лицейский архив отец мой обязан, между прочим, следующим лицам Д.
Н.Замятину (111 курса, ум. 1881 г.), барону А. К. Ик-скулю (IV курса, ум.
1880 г), И Р. фон-дер-Ховену (V курса), А И.Малиновскому (XXI курса, сыну
товарища Пушкина, ум. 1904 г), В П. Фуссу (XXIV курса) и друг.
Свою драгоценную коллекцию лицейских бумаг Я. К. Грот не держал под
спудом Он в течение последующих 15 лет постепенно использовал ее в целом
ряде статей и очерков, помещенных в различных периодических и иных
изданиях.
Главными между ними были статьи: "Первенцы Лицея и его предания" (в
сборн. "Складчина" 1874г.) и "Старина Царскосельского лицея" (в "Русск.
Архиве" 1875-6 гг.), которые впоследствии дополняемы были новыми заметками и
очерками, относившимися к Пушкину в Лицее и к его товарищам и вызванными
такими торжествами, как открытие памятника Пушкину в Москве (в 1880г.) и
чествование памяти поэта в 50-ти-летнюю годовщину его смерти (1887 г } Это
последнее чествование дало повод Я. К. собрать воедино все свои работы о
Пушкине и Царскосельском лицее {о наставниках и товарищах поэта) и издать их
в особом сборнике "Пушкин, его лицейские товарищи и наставники"4, который
после трудов Селезнева, Бартенева, Анненкова и Гаевского -является наиболее
полным и важным собранием, и вместе и обработкой материалов по
Царскосельскому лицею и пребыванию в
нем Пушкина.
Этот труд, дополненный еще некоторыми статьями Я. К. (появившимися
после 1887г.) и кое-какими новыми извлечениями из его бумаг, был переиздан
мною в год столетнего юбилея рождения поэта (в 1899 г.) и вошел затем в
111-й том "Трудов" академика.
В очерках и статьях этого сборника Я. К. Грот, как уже сказано,
использовал и исчерпал в самом существенном и важном доставшиеся ему остатки
архива 1-го курса, некоторые, особенно ценные, материалы (напр., несколько
писем лицеистов, заметки их о Лицее, письма Илличевского к Фуссу, путе-
1 "Пушкин и пр.", стр 28; срв. еще стр 75, 80-81, 218 и 282.
2 В 1874 г. барон М. А. передал Я. К. список своей известной "Записки"
о Лицее. 5 Он передал их Я. К. на лицейском обеде в 1875 г. (за 5 лет до
кончины своей).
4 Спб. 1887 г., вошел в Сборник Отдел, русск. яз. и слов. Императорской
Академии Наук, т. 42(1887).
31
вые заметки Матюшкина) он напечатал целиком или в значительных
извлечениях. Из других (напр , лицейских журналов) он представил небольшие
выдержки и образцы Но издать полностью весь материал - не составляло тогда
его задачи, да, может быть, в то время это казалось и излишним
Однако ж, чем дальше мы идем к разработке истории нашего культурного и
литературного прошлого, и в частности биографии великою Пушкина, в
исследовании всех условии и обстановки его воспитания и развития,
следовательно и окружавшей его учебной среды и быта, тем глубже и живее мы
интересуемся всеми сохранившимися до наших дней источниками и документами,
способными сколько-нибудь разъяснить и осветить МНЕ возникающие и не вполне
еще ясные для нас вопросы и всю картину лицейской жизни, среди которой
протекала юность поэта. А так как таких источников и документов очень
немного и все они наперечет, то естественно внимание к ним все усиливается,
и постепенно изменяется точка зрения на степень важности опубликования тех
или других материалов: что прежде могло казаться излишним, то теперь
представляема не только полезным, но и необходимым; что в былое время
казалось "любопытным только для небольшого кружка" (как выразился В. П.
Гаевский в своей статье о праздновании лицейских годовщин), то становится с
современной точки зрения и бесспорно важным, и общеинтересным.
Вот почему я нахожу, что настало время дополнить издание покойного
академика - как опубликованием целиком большей части материалов, которые или
совсем сше не вошли в его статьи или вошли лишь в извлечениях, так и более
подробным описанием того, что, не представляя достаточного интереса для
напечатания полностью (напр , некоторые более длинные и слабые произведения
товарищей Пушкина), заслуживает все же внимания - для общих суждений и
характеристики учебного и воспитательного дела в первоначальном Лицее, а
также второстепенных его деятелей.
Унаследовав драгоценное собрание лицейских бумаг Я. К., я считаю своим
долгом довершить и вместе увековечить его дело настоящим изданием,
обнимающим (в виде ли воспроизведения или описания) исключительно этот
Гротовский лицейский архив, а потому и не претендующим дать итоги всего
вообще собранного по настоящему предмету или исчерпывающе исследовать его,
обняв эту тему со всех сторон.
Переиздавая 12 лет тому назад книжку Я К., я тогда уже счел возможным
сделать маленькие дополнения к ней из оставленных им бумаг1, и говоря о их
составе и судьбе, заметил, что "имею в виду еще раз вернуться к этим
любопытным рукописям, чтобы дополнить уже изданное и извлечь из них то, что
еще может иметь цену и представлять интерес для характеристики той школьной
и товарищеской среды, тех условий и той обстановки, в которых суждено было
развиваться и зреть гениальной натуре нашего поэта"
Осуществление этого намерения именно теперь, к торжеству 100-летнего
юбилея Лицея, является вполне своевременным.
1 Как я заметил тогда, не все, однако, о чем он упоминает или что
описывает в своих статьях, нашлось в его архиве. Кое-что могло остаться в
других руках.
Несомненно, самым важным и ценным источником для начертания жизни и
быта первоначального Лицея, для характеристики его порядков и духа, его
педагогического и ученического состава и установившихся в нем отношений -
являются свидетельства самих воспитанников в оставшихся после них заметках,
воспоминаниях и переписке.
К большому сожалению, дошедший до нас материал этого рода очень невелик
и отрывочен. Тут сыграло свою роль без сомнения прежде всего беспощадное
всеистребляюшее время, так как подобную скудость современных письменных
свидетельств из круга самих первокурсников трудно согласить с их известною
раннею литературностью и юношеской экспансивностью, с их привязанностью к
лицейской старине и преданиям, с их прочною и позже не ослабевавшею,
взаимною дружбой. Наверное очень многие из них вели уже в Лицее свои записки
и дневники, а также усердно переписывались между собой и с близкими как в
лицейских стенах, так и позже. Но от всего этого дошли до потомства только
самые скудные обрывки. Тем ценнее они становятся для историка.
Что касается позднейших воспоминаний товарищей Пушкина, то этот
высокоценный материал, как известно, исчерпывается воспоминаниями И. И.
Пущина, известной запиской графа М. А. Корфа, написанной им по поводу статей
П. И. Бартенева (1854г.) и небольшой запиской С. Д. Комовского (собственно о
Пушкине).
Из этих записок последние две имеются в бумагах наших: записка Корфа в
списке, полученном моим отцом от самого автора в 1874 г.1, а вторая - в
подлиннике. И та и другая были напечатаны в сборнике Я. К. "Пушкин" и проч.
(1887 и 1899 гг.). Как и "Записки* Пущина, они достаточно известны и
перепечатывать их здесь не представляется необходимым.
Обычай писать свои заметки, свой дневник или записки, обусловленный так
же, как до некоторой степени и стихотворство, ранним литературным развитием
и сосредоточенною в довольно узкой сфере душевной жизнью воспитанников
Лицея, а может быть внушенный и кем-нибудь из наставников, был, по-видимому,
распространен в среде его старейших питомцев еще в Лицее, и только
недостаток выдержки, постоянства в характере юношей (почти мальчиков) и
необходимой для этого занятия усидчивости мешали многим осуществить благую
мысльг.
1 См. "Пушкин, его наставники и товарищи" (894) стр. 222.
2 В наших лицейских бумагах сохранилась между прочим бумажная обложка с
написанным на ней заглавием, кажется, рукой Илличевского "Воспоминания о
Лицее. Учебные занятия".
2' 35
К этим последним принадлежал, как известно, и Пушкин, который судя по
сохранившимся обрывкам его лицейских "записок", тоже пробовал вести дневник,
но очевидно не нашел в себе достаточных для этого постоянства и терпения.
Из лицейских заметок товарищей Пушкина сохранились только доставшиеся
Я. К. Гроту: небольшая часть дневника за март-апрель 1815 г, С. Д.
Комовского, и краткие, отрывочные дорожные заметки Ф. Ф. Матюшкина (о его
путешествии в Москву тотчас после окончания курса)1. С последними познакомил
своих читателей (в значительных выдержках) Я. К. в своей статье "Старина
Царскосельского Лицея" ("Матюшкин"}2. О дневнике Комовского он только
упоминает в своем сборнике3. Хотя эти скромные ученические записки не
заключают в себе ничего особенно важного или значительного, хотя бы в
биографическом отношении (напр., по отношению к Пушкину), тем не менее как
живой памятник пребывания в Лицее его первенцев, их ученического быта, их
отношения к своей alma mater и между собой, а также как характеристика самих
авторов эти откровенные, бесхитростные, можно сказать, ребяческие рассказы,
очень любопытны, и нельзя не напечатать их здесь целиком.
Далее, огромный и живой интерес представляет то, что сохранилось из
взаимной переписки первенцев Лицея, а тем более из их лицейской переписки.
По счастью, хоть в общем и скудно то, что из этой последней пощадило
время, мы все же располагаем здесь таким крупным и драгоценным памятником,
как известное собрание писем А. Д. Илличевского к его бывшему гимназическому
товарищу П. Н. Фуссу. которое было опубликовано моим отцом еще в 1864г. (в
"Русск, Арх."), но лишь в извлечениях (правда, заключавших в себе все
существенное к Лицею относящееся), и затем перепечатано в его известном
сборнике Нечего и говорить, что эти письма должны быть переизданы здесь в
полном виде, без всяких пропусков.
К ним присоединяются отдельные, случайно сохранившиеся письма
нескольких первенцев Лицея, как лицейской эпохи, так и позднейшей, а также
их гувернеров. Они попали в собрание Я К. из разных рук, и хоть некоторая
часть их и была уже напечатана им, но здесь представляется не лишним
поместить всю эту маленькую коллекцию целиком.
Тесная дружеская связь большинства членов лицейской семьи 1 курса
продолжалась, как известно, и в последующие эпохи их жизни и постоянно
поддерживалась и согревалась воспоминаниями о Лицее, а главнейшим поводом
для оживления последних были ежегодные лицейские собрания в день основания
Лицея, 19 октября. Этот день с его друже-
1 И. И Пущин, как знаем из его "Записок", также вел в Лицее спой
дневник, но после "поспешно и опрометчиво" уничтожил его.
2 Также "Пушкин etc.", стр. 75-78 3Там же, стр 281.
36
ской сходкой и беседами связывал до конца дней многих товарищей. Он
поддерживал отчасти и их взаимную переписку.
Нельзя не вспомнить еще того, что одним из живых звеньев лицейской
дружбы, восторженно относившимся к идее братства лицеистов и к лицейским
преданиям, был старый директор Лицея Е. А. Энгельгардт, состоявший постоянно
в переписке с некоторыми из лицейских первенцев, напр., с Ф. Ф. Матюшкиным,
И И. Пущиным и другими и поощрявший переписку своих питомцев. Многие из этих
писем были уже напечатаны1. Из некоторых были опубликованы отрывки2.
Отметить и дополнить здесь сохранившиеся обрывки этой переписки их бумаг Я.
К. будет, мне кажется, вполне уместно.
1 О переписке Энгельгардта с Матюшкиным см. статью (речь) Д. Ф. Кобеко,
"Вестник всемирн. истории", 1899, No 1, стр. 90-104.
1 См. нашу статью "Из лицейской старины. И. И. Пущин", "История.
Вести.*, июль 1905 г. и "Празднование лиц юдовщин" (1910 г.).
ДНЕВНИК С Д. КОМОВСКОГО
К числу товарищей Пушкина, которые, достигнув преклонного возраста, до