Страница:
— Наш способ верный, — сказал Хромой. — От летающего жернова еще никому не удавалось спастись!
— И все-таки для полной уверенности надо бы послать Вэнь Яньбо вызов на бой, — сказал Ван Цзэ.
Вызов написали, и Ван Цзэ приказал одному из своих воинов доставить его лично Вэнь Яньбо. Посланец явился в лагерь Вэнь Яньбо, его провели прямо к шатру полководца и приняли бумагу. Прочитав вызов, Вэнь Яньбо догадался о замысле врага и про себя подумал: «Они уверены, что жернов раздавил меня! Увидели, что у нас все тихо, и решили разузнать, не произошло ли еще что-нибудь».
Вэнь Яньбо собственноручно написал ответ, и его тут же вручили посланцу.
Когда посланец вернулся в город, Ван Цзэ спросил его:
— Ты был у шатра Вэнь Яньбо?
— Докладываю великому вану — был! — отвечал посланец. — Вэнь Яньбо жив и здоров и сам написал ответ на ваш вызов.
Ван Цзэ заволновался и вызвал к себе Хромого, чтобы вместе с ним и Юнъэр обсудить положение. Они долго спорили, но так ничего и не решили. В это время доложили о прибытии Святой тетушки. Все вышли ей навстречу, проводили в зал и усадили на почетное место. Ван Цзэ рассказал ей о том, как врагам удалось при помощи брызгалок с нечистой кровью развеять их чары, а так же о том, что Вэнь Яньбо остался жив...
Выслушав его, Святая тетушка обратилась к Хромому:
— Не пора ли тебе применить свой излюбленный способ — «белый конь вводит в заблуждение воина»?
— Мы уже дважды применяли, казалось бы, самые надежные способы, и все равно терпели неудачу, — сказал Хромой. — А свой способ я решил приберечь на крайний случай.
— Конечно, я владею искусством тысячи превращений и десяти тысяч изменений, однако растрачивать его по пустякам не намерена, — сказала Святая тетушка. — А ты нерешителен из-за своей слабости к вину и женщинам, что в конце концов лишит тебя всякой силы и уподобит волоску, подхваченному ветром. Волосок может упасть и рядом, но чаще всего его уносит за несколько ли... Итак, слушайте все меня: в бой вступаем завтра! Посмотрим, смогут ли они меня одолеть?
Хромой и Юнъэр молча опустили головы. Только Ван Цзэ сказал:
— Всецело полагаюсь на вашу волшебную силу, матушка!
На следующее утро Ван Цзэ отобрал десять тысяч воинов и выступил с ними из города. Вэнь Яньбо снова приготовил к бою брызгальщиков, однако посланца на переговоры не отправил. Из строя войск Ван Цзэ навстречу никто не выезжал...
Между тем Хромой, босой, без одежды, оружия и лат, ведя на поводу белого коня, вместе с Чжан Ци и У Ваном явился перед строем войск, желая посмотреть, что сотворит Святая тетушка. А Святая тетушка распустила волосы, взяла меч, вывела вперед белого коня и, сотворив заклинание, уколола коня мечом в голову. Из раны брызнула кровь, Святая тетушка набрала ее в рот и прыснула на вражеские войска. И тут началось нечто невообразимое: в небе заклубились черные тучи, загрохотал гром, завыл ветер, вздымая песок и камни, и хлынул ливень. Ветер дул с такой силой, что невозможно было открыть глаза. Воины с луками и брызгалками перестали понимать, где север, где юг, побросали оружие и обратились в бегство, спасая жизнь. Вэнь Яньбо метался среди бегущих воинов, не понимая, что происходит. Неожиданно перед его конем закружился смерч, и там, где он пролетал, тьма рассеивалась. Вэнь Яньбо поскакал вслед за смерчем, когда же обернулся, то увидел, что он совершенно один и находится в незнакомом месте.
Впереди виднелись поросшие лесом горы. Среди деревьев на высоком шесте развевался флаг, оттуда же слышались удары колокола. Вэнь Яньбо двинулся в том направлении и вскоре оказался перед воротами храма.
«Ничего не поделаешь, — подумал он. — Раз уж я здесь, придется расспросить монахов, что это за место и как мне добраться до своего лагеря».
Он спешился и вошел в храм. Его встретил послушник. Вэнь Яньбо сказал ему, что хотел бы видеть настоятеля.
— Ваша фамилия Вэнь, почтенный полководец? — спросил послушник.
— Откуда ты знаешь мою фамилию? — удивился Вэнь Яньбо.
— Мой наставник сказал, что сегодня прибудет полководец Вэнь, и повелел мне его встретить, — отвечал послушник.
Вэнь Яньбо ничего не ответил, а про себя подумал: «Если его наставник заранее знал о моем приходе, значит, он, несомненно, человек не простой!»
— А я как раз и хотел повидать твоего наставника, — сказал он послушнику.
Послушник взял под уздцы коня и пошел впереди, указывая дорогу. У входа в келью их встретил старый хэшан. Он почтительно приветствовал Вэнь Яньбо, пригласил войти, и они сели, как надлежит гостю и хозяину.
— Верно, проголодались, полководец? — осведомился хэшан.
Не дожидаясь ответа, он распорядился приготовить для гостя трапезу, а коня велел отвести на конюшню и дать ему сена.
Когда послушник подал чай, хэшан сказал:
— Стало быть, вы и есть тот самый полководец Вэнь, который со стотысячным войском пришел в здешние края, чтобы покарать Ван Цзэ?
— Каким образом вы об этом узнали? — поразился Вэнь Яньбо.
— Вчера ночью ко мне явился во сне дух-покровитель здешнего храма и предупредил меня об этом, — сказал хэшан. — Я давно уже слышал о вас, и ваш приход — великая честь для нашего храма. Но почему вы один, где ваши телохранители?
— Признаюсь, сегодня я сражался с мятежниками и потерпел неудачу, — отвечал Вэнь Яньбо. — Вот и пришлось спасаться одному.
Услышав столь откровенное признание, хэшан сделал вид, будто удивлен:
— Как же это могло случиться? Вы ведь талантливый полководец! Другое дело, если бы вам противостояло многочисленное войско. Но кучка бэйчжоуских разбойников!..
— Вот именно, с кучкой разбойников я бы живо расправился, — согласился Вэнь Яньбо. — Но ведь Ван Цзэ помогают колдуны! Стоит завязать бой, как они напускают на нас толпы злых демонов, диких зверей и диковинных тварей, и мои воины обращаются в бегство. Мой помощник Цао Вэй предложил было использовать против них свиную и баранью кровь, конскую мочу и чеснок, но и это помогло лишь на время. А вчера не успел я подняться в шатер, как колдуны обрушили на меня жернов. Счастье еще, что Дальновидящий дух спас меня! Сегодня, вступая в бой, я вновь не остерегся, и Ван Цзэ напустил на нас ветер и мрак, гром и ливень, и мое войско в страхе разбежалось. Вот я и остался один! Скажите, наставник, как мне добраться до лагеря, и я вас щедро награжу!
Хэшан вскочил с места, всплеснул руками и с возмущением воскликнул:
— И это творится в наш век, подобный золотому веку Яо и Шуня! В правление святого государя и мудрых сановников какие-то колдуны осмеливаются устраивать смуту?! Не беспокойтесь, полководец, я не пожалею сил и помогу вам развеять колдовские чары и одолеть мятежников.
— Не сочтите дерзостью, если осмелюсь спросить, как ваше драгоценное имя, наставник? — спросил обрадованный Вэнь Яньбо.
— Меня зовут Чжугэ Суйчжи, — отвечал тот.
Вэнь Яньбо еще больше обрадовался:
— Дальновидящий дух оставил мне надпись:
— Я ушел от мира, зачем же мне богатство и титулы? — произнес хэшан. — Но я не потерплю, чтобы какие-то колдуны нарушали спокойствие в Поднебесной! Ради искоренения зла я готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь. Переночуйте в нашем храме, а завтра мы вместе отправимся к вам в лагерь.
Вэнь Яньбо снял с себя латы, поужинал, немного побеседовал с хэшаном и лег отдыхать.
Под утро они поднялись, закусили, и хэшан сказал послушнику:
— Приведи мне коня, мы с полководцем едем громить мятежников!
Как только монахи услышали, куда уезжает их настоятель, они переполошились и бросились отговаривать, но хэшан только улыбнулся:
— Вы уж не мешайте мне, я знаю, что делаю. Разгромим злодеев — будет у меня заслуга перед государем, а наш храм еще больше прославится. Так что ждите меня с победой!
Вэнь Яньбо и хэшан сели на коней и направились прямо в лагерь государевых войск. Увидев своего полководца целым и невредимым, воины с радостными возгласами бросились ему навстречу, проводили к шатру. Явились Цао Вэй и другие военачальники и стали с удивлением расспрашивать:
— Вас не было всю ночь, и мы очень беспокоились! Где вы пропадали? И кто этот почтенный наставник?
— Я вчера заблудился и случайно повстречал святого человека, — отвечал Вэнь Яньбо. — Он поможет нам одолеть колдовство. Помните, об этом говорилось в надписи Дальновидящего глаза на серебряном тазу? — И затем, наклонившись к уху Цао Вэя, прошептал: — Хэшана зовут Чжугэ Суйчжи.
Когда Вэнь Яньбо и его приближенные вышли из шатра, Цао Вэй спросил у старого хэшана:
— Позвольте узнать, каким образом вы собираетесь одолеть колдунов? Каким искусством владеете?
— Пятнадцать лет я странствовал по Поднебесной и однажды повстречался с необыкновенным человеком, который и научил меня истинному способу повелевания пятью громами и небесными сердцами, — отвечал Чжугэ Суйчжи. — Теперь мне никакое колдовство не страшно — я могу обращать любое зло в добро! Если не верите мне сегодня, убедитесь завтра, когда начнется бой.
Вэнь Яньбо оставил старого хэшана и его послушника при своем войске, а сам написал врагу вызов на бой и велел доставить его в Бэйчжоу. Тем временем он пополнил свое войско десятью тысячами воинов из лагеря в Фуцзятуне, а раненых и больных отослал в тыловой лагерь залечивать раны.
Между тем Ван Цзэ принял вызов, отпустил привезшего его воина и созвал совет.
— В последнем бою мы разгромили врага и обратили его в бегство, — сказал он. — Сегодня Вэнь Яньбо снова прислал вызов. Погибели своей ищет. Видно, хочет, чтобы Святая тетушка еще раз применила свой волшебный способ и окончательно уничтожила его стотысячное войско...
Не будем подробно рассказывать, о чем еще говорилось на этом совете. Скажем только, что обе стороны привели в готовность свои войска и ждали следующего дня, когда должно было состояться решающее сражение.
Утром Ван Цзэ вывел свои войска из города и расположил в боевом порядке. Под сенью знамен снова появилась Святая тетушка. Она вела на поводу белого коня, волосы ее были распущены, в руках она держала меч. Она прочитала заклинание, уколола коня мечом и, набрав в рот конской крови, прыснула в сторону противника. Тотчас же завыл ветер, загрохотал гром, хлынул ливень с градом. Тогда Чжугэ Суйчжи позвонил в колокольчик, висевший у него на пальце, прочитал истинную молитву и махнул дубинкой в сторону врага. И тут же свершилось чудо: ветер изменил направление и песок, камни, ливень и град обрушились на войско Ван Цзэ. Ван Цзэ и его воины обратились в бегство.
Вэнь Яньбо взмахнул плетью, подавая знак к наступлению, и его воины дружно ринулись вперед. Половина вражеских войск была сразу перебита, многие попадали в городской ров и там утонули. Тем временем Ван Цзэ собрал остатки своего разбитого войска, запер городские ворота и больше на бой не вышел.
Между тем Вэнь Яньбо подал сигнал воинам отойти от города и расположиться лагерем неподалеку. Пригласив Чжугэ Суйчжи к себе в шатер, он усадил его на почетное место, низко ему поклонился и промолвил:
— Нынешняя победа — ваша заслуга. Если так пойдет и дальше, мы покончим с врагом в ближайшие дни.
— Ложное я всегда преодолеваю с помощью истинного, и потому мне и сопутствует успех, — отвечал старый хэшан. — Пока я нахожусь при ваших войсках, вам нечего бояться колдунов.
Вэнь Яньбо обрадовался и отдал приказ войскам начать штурм города. Воины плотным, как обруч на бочке, кольцом окружили Бэйчжоу. Они били в барабаны и громко кричали в надежде, что войско врага вступит с ними в бой. Но Ван Цзэ не выходил. Вэнь Яньбо не оставалось ничего иного, как отвести войска, построить укрепленный лагерь, выставить усиленную охрану и ждать.
Совещаясь с Цао Вэем, он говорил:
— У нас стотысячное войско, сколько требует оно провианта! Мы здесь почти два месяца, а город так и не взяли. На что это похоже?
— Не беспокойтесь, господин командующий, — отвечал Цао Вэй. — Я попытаюсь что-нибудь придумать.
Цао Вэй простился с Вэнь Яньбо и возвратился в свой лагерь. А Вэнь Яньбо, оставшись в одиночестве, еще долго сидел, предаваясь грустным размышлениям, и не заметил, как наступила ночь. Однако уснуть ему не удавалось. В лагере царила тишина, и он решил выйти прогуляться. Как раз в это время пробили третью стражу, и Вэнь Яньбо услышал, что воин, отбивающий ее, тихонько напевает...
Поистине:
Глава тридцать девятая
Итак, Вэнь Яньбо никак не мог уснуть до третьей стражи и, наконец, решил прогуляться по лагерю. Вдруг ему послышалось негромкое пенье. Подойдя поближе, он увидел воина, который отбивал колотушкой начало третьей стражи и в такт ударам напевал:
— Позови ко мне воина, который только что отбивал стражу.
Воина вызвали, и, когда тот вошел в шатер, Вэнь Яньбо сказал:
— Я слышал твою песню. Когда ты в ней упоминал о мудрости Чжан Ляна и талантах Хань Синя, то, верно, имел в виду себя?
Воин упал на колени, ударил челом и взмолился:
— Пощадите, господин! Я говорил глупости!
— Да ты не бойся! — успокоил его Вэнь Яньбо. — Я просто хотел попросить у тебя совета. Я вот не знаю, как взять город, а ты распевал, будто знаешь. Вот и научи меня — как? Если скажешь что-нибудь дельное, прикажу соорудить алтарь и пожалую перед ним тебе высокое звание — мне это сделать не трудно!
— Скажу вам, не хвастаясь, я знаю, как отрубить голову Ван Цзэ, — заявил, осмелев, воин.
Вэнь Яньбо поднял его с колен и сказал:
— Как же это можно сделать?
— Признаюсь, мы с Ван Цзэ земляки, в детстве ходили к одному учителю и даже побратались. Вот я и подумал...
— Позволь узнать, как тебя зовут? — перебил его Вэнь Яньбо.
— Меня зовут Ма Суй.
Услышав слово Суй, Вэнь Яньбо обрадовался и подумал: «Видно, это и есть один из трех, о ком упоминал Дальновидящий глаз. Если так, то в успехе можно не сомневаться».
— Расскажи мне, как собираешься действовать? — попросил он.
Ма Суй поведал ему свой план. Обрадованный Вэнь Яньбо воскликнул:
— Если все получится так, как ты говоришь, ручаюсь — в звании обижен не будешь! Но о нашем разговоре пока молчи!
Ма Суй поклонился и ушел...
Утром Вэнь Яньбо поднялся в шатер, отдал указания собравшимся военачальникам, а затем приказал воинам выяснить, кто в минувшую ночь отбивал время третьей стражи, и доставить к нему. Воины быстро разыскали Ма Суя, притащили к шатру и поставили на колени.
— Это ты пел ночью песню и выражал недовольство своей службой? — грозно спросил Вэнь Яньбо.
— Я пел, чтобы не уснуть, — признался тот.
— Ты пел, что тебя оторвали от родины, заслуг не признают, а только заставляют терпеть страдания... Это же призыв к мятежу, подрыв боевого духа всего войска! Да за такое преступление полагается смерть!..
Он кликнул палачей, приказал им вывести провинившегося за ворота лагеря и обезглавить.
— Позвольте доложить, полководец! — взмолился Ма Суй. — Пощадите меня, и я заставлю Ван Цзэ сдаться вам.
Вэнь Яньбо сделал знак страже остановиться:
— Что ты говоришь, смутьян?! Ты хочешь сказать, что сможешь заставить Ван Цзэ сдаться?!
— Истинно так, — заверил Ма Суй. — Мы с Ван Цзэ знакомы давно, он сейчас в безнадежном положении, и если я с ним поговорю, он сдастся без боя.
— Я сейчас напишу секретное письмо, а ты доставишь его Ван Цзэ, — сказал тогда Вэнь Яньбо. — Если он сдастся — я награжу тебя, не сдастся — не миновать тебе смерти.
Вэнь Яньбо написал письмо и передал Ма Сую. Тот покинул лагерь, добрался до стен Бэйчжоу и крикнул:
— Эй, откройте ворота, я к вашему вану по секретному делу!
По приказу начальника охраны Ма Суя перевезли в лодке через наполненный водой городской ров, тщательно обыскали и, убедившись, что никакого оружия при нем нет, повели к Ван Цзэ.
Узнав своего земляка и названого брата, Ван Цзэ обрадовался:
— Давно я тебя не видел! Ты что делаешь в войске Вэнь Яньбо? Зачем ко мне явился?
— Вы же знаете, великий ван, человек я ничтожный, потому и угодил в солдаты, — стал рассказывать Ма Суй. — Прошлой ночью меня поставили отмечать время, а я, боясь уснуть, начал напевать песенку. Вэнь Яньбо ее услышал, посчитал крамольной, хотел меня казнить. Но я не растерялся и говорю ему: «Если не казните меня — я уговорю великого вана сдаться». Он мне поверил, освободил и велел доставить письмо. Теперь я готов верно служить вам. Я хорошо знаю, что делается в войсках Вэнь Яньбо, и надеюсь быть вам полезным.
С этими словами он передал Ван Цзэ письмо. Тот прочитал и разорвал на клочки.
Затем Ван Цзэ пригласил Ма Суя в зал на пир. Когда все сели за стол, Ма Суй сказал:
— Великий ван, вы повелитель тридцати шести округов. Достоин ли я служить вам?
— Достоин! — отвечал Ван Цзэ. — Мы же с тобой земляки и братья!
Ван Цзэ распорядился подать вино и, пока все пили, расспрашивал, как обстоит дело в войсках Вэнь Яньбо. Ма Суй рассказывал:
— У Вэнь Яньбо всего пятьдесят тысяч войск, а не сто, как он говорит. В последних боях он потерял более десяти тысяч человек убитыми и около десяти тысяч раненными, которые находятся в Фуцзятуне. Так что сейчас численность его войск не превышает тридцати тысяч. Вчера он велел подсчитать запасы провианта, и оказалось, что их хватит лишь дней на десять. Если вы будете стойко обороняться, Вэнь Яньбо через несколько дней будет вынужден уйти.
Обрадованный Ван Цзэ распорядился устроить пир, который продолжался до самого вечера. Во время пира он сказал Ма Сую:
— Помню, как в детстве мы вдвоем сочиняли парные стихи[4], но потом я увлекся военным делом и совершенно забросил литературу. Давай вспомним старину и сочиним по стихотворению, в которых выразим свои заветные желания.
— Что вы! — воскликнул Ма Суй. — Я так бездарен, что даже в детстве не смел с вами тягаться. Где уж теперь! Но если уж вы так хотите, сочиняйте первым, а я попробую подражать.
Ван Цзэ, слегка захмелевший, велел подать тушь, бумагу, тушечницу и кисть и одним росчерком набросал четверостишие:
— Великий ван, ваше стихотворение великолепно! — воскликнул Ма Суй. — Мне ли состязаться с вами!?
— Ничего, пиши! — сказал Ван Цзэ. — Потом сравним и посмотрим, кто из нас ученее.
И Ма Суй написал четверостишие на те же рифмы:
— Да, мечты твои прекрасны! И не только потому, что выражены в стихах!
Они продолжали пить, пока совсем не опьянели, и только тогда разошлись...
На другой день Ма Суй пришел благодарить Ван Цзэ за теплый прием. Ван Цзэ назначил его начальником своей личной охраны, оставил во дворце, поселив вместе с Чжан Ци, и часто приглашал к себе беседовать.
Между тем Ма Суй только и думал, как бы покончить с Ван Цзэ, но не знал, как это сделать. И вот как-то ночью, когда они сидели с Чжан Ци за вином, между ними завязался разговор о дружбе, о том, насколько она верна и крепка, и Ма Суй как бы между прочим заметил:
— Я слышал, что здесь у вас все владеют чудесным искусством даосов. А каким волшебным могуществом владеете вы?
Чжан Ци рассказал ему о горлянке воды и огня. Убедившись, что Чжан Ци совершенно пьян, Ма Суй попросил его показать чудесную горлянку. Чжан Ци приподнял полу халата — на поясе у него висела привязанная тонким шнурком горлянка. Он показал ее Ма Сую, однако отвязывать не стал.
В эту ночь Ма Суй, сославшись на то, что он сильно пьян, остался ночевать у Чжан Ци. Но спать он не собирался — ему нужна была горлянка.
Когда наступила полночь, он слегка потормошил спавшего Чжан Ци и тихонько окликнул: «Брат Чжан!» Тот ничего не ответил и продолжал храпеть. Ма Суй попробовал отвязать горлянку, но не смог — она была привязана мертвым узлом, к тому же он боялся, как бы Чжан Ци не проснулся. Немного помешкав, он вытащил пузырек со смесью нечистой крови и чесночного сока, который постоянно носил при себе, открыл горлянку, накапал в нее немного смеси и снова заткнул пробкой.
Проснувшись на рассвете, Чжан Ци никак не мог припомнить, что произошло с ним накануне...
Однако вернемся к Вэнь Яньбо. Так как после ухода Ма Суя прошло много времени, а никаких вестей от него не поступало, он приказал войскам начать штурм города. Сунь Фу должен был штурмовать западные ворота, Дун Чжун — восточные, Лю Чуньшэнь — южные, а Лю Яньвэй — северные. Войска подступили к городским стенам и ударили в барабаны, вызывая противника на бой.
— И все-таки для полной уверенности надо бы послать Вэнь Яньбо вызов на бой, — сказал Ван Цзэ.
Вызов написали, и Ван Цзэ приказал одному из своих воинов доставить его лично Вэнь Яньбо. Посланец явился в лагерь Вэнь Яньбо, его провели прямо к шатру полководца и приняли бумагу. Прочитав вызов, Вэнь Яньбо догадался о замысле врага и про себя подумал: «Они уверены, что жернов раздавил меня! Увидели, что у нас все тихо, и решили разузнать, не произошло ли еще что-нибудь».
Вэнь Яньбо собственноручно написал ответ, и его тут же вручили посланцу.
Когда посланец вернулся в город, Ван Цзэ спросил его:
— Ты был у шатра Вэнь Яньбо?
— Докладываю великому вану — был! — отвечал посланец. — Вэнь Яньбо жив и здоров и сам написал ответ на ваш вызов.
Ван Цзэ заволновался и вызвал к себе Хромого, чтобы вместе с ним и Юнъэр обсудить положение. Они долго спорили, но так ничего и не решили. В это время доложили о прибытии Святой тетушки. Все вышли ей навстречу, проводили в зал и усадили на почетное место. Ван Цзэ рассказал ей о том, как врагам удалось при помощи брызгалок с нечистой кровью развеять их чары, а так же о том, что Вэнь Яньбо остался жив...
Выслушав его, Святая тетушка обратилась к Хромому:
— Не пора ли тебе применить свой излюбленный способ — «белый конь вводит в заблуждение воина»?
— Мы уже дважды применяли, казалось бы, самые надежные способы, и все равно терпели неудачу, — сказал Хромой. — А свой способ я решил приберечь на крайний случай.
— Конечно, я владею искусством тысячи превращений и десяти тысяч изменений, однако растрачивать его по пустякам не намерена, — сказала Святая тетушка. — А ты нерешителен из-за своей слабости к вину и женщинам, что в конце концов лишит тебя всякой силы и уподобит волоску, подхваченному ветром. Волосок может упасть и рядом, но чаще всего его уносит за несколько ли... Итак, слушайте все меня: в бой вступаем завтра! Посмотрим, смогут ли они меня одолеть?
Хромой и Юнъэр молча опустили головы. Только Ван Цзэ сказал:
— Всецело полагаюсь на вашу волшебную силу, матушка!
На следующее утро Ван Цзэ отобрал десять тысяч воинов и выступил с ними из города. Вэнь Яньбо снова приготовил к бою брызгальщиков, однако посланца на переговоры не отправил. Из строя войск Ван Цзэ навстречу никто не выезжал...
Между тем Хромой, босой, без одежды, оружия и лат, ведя на поводу белого коня, вместе с Чжан Ци и У Ваном явился перед строем войск, желая посмотреть, что сотворит Святая тетушка. А Святая тетушка распустила волосы, взяла меч, вывела вперед белого коня и, сотворив заклинание, уколола коня мечом в голову. Из раны брызнула кровь, Святая тетушка набрала ее в рот и прыснула на вражеские войска. И тут началось нечто невообразимое: в небе заклубились черные тучи, загрохотал гром, завыл ветер, вздымая песок и камни, и хлынул ливень. Ветер дул с такой силой, что невозможно было открыть глаза. Воины с луками и брызгалками перестали понимать, где север, где юг, побросали оружие и обратились в бегство, спасая жизнь. Вэнь Яньбо метался среди бегущих воинов, не понимая, что происходит. Неожиданно перед его конем закружился смерч, и там, где он пролетал, тьма рассеивалась. Вэнь Яньбо поскакал вслед за смерчем, когда же обернулся, то увидел, что он совершенно один и находится в незнакомом месте.
Впереди виднелись поросшие лесом горы. Среди деревьев на высоком шесте развевался флаг, оттуда же слышались удары колокола. Вэнь Яньбо двинулся в том направлении и вскоре оказался перед воротами храма.
«Ничего не поделаешь, — подумал он. — Раз уж я здесь, придется расспросить монахов, что это за место и как мне добраться до своего лагеря».
Он спешился и вошел в храм. Его встретил послушник. Вэнь Яньбо сказал ему, что хотел бы видеть настоятеля.
— Ваша фамилия Вэнь, почтенный полководец? — спросил послушник.
— Откуда ты знаешь мою фамилию? — удивился Вэнь Яньбо.
— Мой наставник сказал, что сегодня прибудет полководец Вэнь, и повелел мне его встретить, — отвечал послушник.
Вэнь Яньбо ничего не ответил, а про себя подумал: «Если его наставник заранее знал о моем приходе, значит, он, несомненно, человек не простой!»
— А я как раз и хотел повидать твоего наставника, — сказал он послушнику.
Послушник взял под уздцы коня и пошел впереди, указывая дорогу. У входа в келью их встретил старый хэшан. Он почтительно приветствовал Вэнь Яньбо, пригласил войти, и они сели, как надлежит гостю и хозяину.
— Верно, проголодались, полководец? — осведомился хэшан.
Не дожидаясь ответа, он распорядился приготовить для гостя трапезу, а коня велел отвести на конюшню и дать ему сена.
Когда послушник подал чай, хэшан сказал:
— Стало быть, вы и есть тот самый полководец Вэнь, который со стотысячным войском пришел в здешние края, чтобы покарать Ван Цзэ?
— Каким образом вы об этом узнали? — поразился Вэнь Яньбо.
— Вчера ночью ко мне явился во сне дух-покровитель здешнего храма и предупредил меня об этом, — сказал хэшан. — Я давно уже слышал о вас, и ваш приход — великая честь для нашего храма. Но почему вы один, где ваши телохранители?
— Признаюсь, сегодня я сражался с мятежниками и потерпел неудачу, — отвечал Вэнь Яньбо. — Вот и пришлось спасаться одному.
Услышав столь откровенное признание, хэшан сделал вид, будто удивлен:
— Как же это могло случиться? Вы ведь талантливый полководец! Другое дело, если бы вам противостояло многочисленное войско. Но кучка бэйчжоуских разбойников!..
— Вот именно, с кучкой разбойников я бы живо расправился, — согласился Вэнь Яньбо. — Но ведь Ван Цзэ помогают колдуны! Стоит завязать бой, как они напускают на нас толпы злых демонов, диких зверей и диковинных тварей, и мои воины обращаются в бегство. Мой помощник Цао Вэй предложил было использовать против них свиную и баранью кровь, конскую мочу и чеснок, но и это помогло лишь на время. А вчера не успел я подняться в шатер, как колдуны обрушили на меня жернов. Счастье еще, что Дальновидящий дух спас меня! Сегодня, вступая в бой, я вновь не остерегся, и Ван Цзэ напустил на нас ветер и мрак, гром и ливень, и мое войско в страхе разбежалось. Вот я и остался один! Скажите, наставник, как мне добраться до лагеря, и я вас щедро награжу!
Хэшан вскочил с места, всплеснул руками и с возмущением воскликнул:
— И это творится в наш век, подобный золотому веку Яо и Шуня! В правление святого государя и мудрых сановников какие-то колдуны осмеливаются устраивать смуту?! Не беспокойтесь, полководец, я не пожалею сил и помогу вам развеять колдовские чары и одолеть мятежников.
— Не сочтите дерзостью, если осмелюсь спросить, как ваше драгоценное имя, наставник? — спросил обрадованный Вэнь Яньбо.
— Меня зовут Чжугэ Суйчжи, — отвечал тот.
Вэнь Яньбо еще больше обрадовался:
— Дальновидящий дух оставил мне надпись:
«Встретишь трех Суй, колдуны и демоны отступят».Я думал всю ночь, но так и не понял, что бы это могло значить? Теперь мне отчасти понятно. Если вы мне поможете взять Бэйчжоу, я доложу государю, и вас будет ждать самая великая награда!
— Я ушел от мира, зачем же мне богатство и титулы? — произнес хэшан. — Но я не потерплю, чтобы какие-то колдуны нарушали спокойствие в Поднебесной! Ради искоренения зла я готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь. Переночуйте в нашем храме, а завтра мы вместе отправимся к вам в лагерь.
Вэнь Яньбо снял с себя латы, поужинал, немного побеседовал с хэшаном и лег отдыхать.
Под утро они поднялись, закусили, и хэшан сказал послушнику:
— Приведи мне коня, мы с полководцем едем громить мятежников!
Как только монахи услышали, куда уезжает их настоятель, они переполошились и бросились отговаривать, но хэшан только улыбнулся:
— Вы уж не мешайте мне, я знаю, что делаю. Разгромим злодеев — будет у меня заслуга перед государем, а наш храм еще больше прославится. Так что ждите меня с победой!
Вэнь Яньбо и хэшан сели на коней и направились прямо в лагерь государевых войск. Увидев своего полководца целым и невредимым, воины с радостными возгласами бросились ему навстречу, проводили к шатру. Явились Цао Вэй и другие военачальники и стали с удивлением расспрашивать:
— Вас не было всю ночь, и мы очень беспокоились! Где вы пропадали? И кто этот почтенный наставник?
— Я вчера заблудился и случайно повстречал святого человека, — отвечал Вэнь Яньбо. — Он поможет нам одолеть колдовство. Помните, об этом говорилось в надписи Дальновидящего глаза на серебряном тазу? — И затем, наклонившись к уху Цао Вэя, прошептал: — Хэшана зовут Чжугэ Суйчжи.
Когда Вэнь Яньбо и его приближенные вышли из шатра, Цао Вэй спросил у старого хэшана:
— Позвольте узнать, каким образом вы собираетесь одолеть колдунов? Каким искусством владеете?
— Пятнадцать лет я странствовал по Поднебесной и однажды повстречался с необыкновенным человеком, который и научил меня истинному способу повелевания пятью громами и небесными сердцами, — отвечал Чжугэ Суйчжи. — Теперь мне никакое колдовство не страшно — я могу обращать любое зло в добро! Если не верите мне сегодня, убедитесь завтра, когда начнется бой.
Вэнь Яньбо оставил старого хэшана и его послушника при своем войске, а сам написал врагу вызов на бой и велел доставить его в Бэйчжоу. Тем временем он пополнил свое войско десятью тысячами воинов из лагеря в Фуцзятуне, а раненых и больных отослал в тыловой лагерь залечивать раны.
Между тем Ван Цзэ принял вызов, отпустил привезшего его воина и созвал совет.
— В последнем бою мы разгромили врага и обратили его в бегство, — сказал он. — Сегодня Вэнь Яньбо снова прислал вызов. Погибели своей ищет. Видно, хочет, чтобы Святая тетушка еще раз применила свой волшебный способ и окончательно уничтожила его стотысячное войско...
Не будем подробно рассказывать, о чем еще говорилось на этом совете. Скажем только, что обе стороны привели в готовность свои войска и ждали следующего дня, когда должно было состояться решающее сражение.
Утром Ван Цзэ вывел свои войска из города и расположил в боевом порядке. Под сенью знамен снова появилась Святая тетушка. Она вела на поводу белого коня, волосы ее были распущены, в руках она держала меч. Она прочитала заклинание, уколола коня мечом и, набрав в рот конской крови, прыснула в сторону противника. Тотчас же завыл ветер, загрохотал гром, хлынул ливень с градом. Тогда Чжугэ Суйчжи позвонил в колокольчик, висевший у него на пальце, прочитал истинную молитву и махнул дубинкой в сторону врага. И тут же свершилось чудо: ветер изменил направление и песок, камни, ливень и град обрушились на войско Ван Цзэ. Ван Цзэ и его воины обратились в бегство.
Вэнь Яньбо взмахнул плетью, подавая знак к наступлению, и его воины дружно ринулись вперед. Половина вражеских войск была сразу перебита, многие попадали в городской ров и там утонули. Тем временем Ван Цзэ собрал остатки своего разбитого войска, запер городские ворота и больше на бой не вышел.
Между тем Вэнь Яньбо подал сигнал воинам отойти от города и расположиться лагерем неподалеку. Пригласив Чжугэ Суйчжи к себе в шатер, он усадил его на почетное место, низко ему поклонился и промолвил:
— Нынешняя победа — ваша заслуга. Если так пойдет и дальше, мы покончим с врагом в ближайшие дни.
— Ложное я всегда преодолеваю с помощью истинного, и потому мне и сопутствует успех, — отвечал старый хэшан. — Пока я нахожусь при ваших войсках, вам нечего бояться колдунов.
Вэнь Яньбо обрадовался и отдал приказ войскам начать штурм города. Воины плотным, как обруч на бочке, кольцом окружили Бэйчжоу. Они били в барабаны и громко кричали в надежде, что войско врага вступит с ними в бой. Но Ван Цзэ не выходил. Вэнь Яньбо не оставалось ничего иного, как отвести войска, построить укрепленный лагерь, выставить усиленную охрану и ждать.
Совещаясь с Цао Вэем, он говорил:
— У нас стотысячное войско, сколько требует оно провианта! Мы здесь почти два месяца, а город так и не взяли. На что это похоже?
— Не беспокойтесь, господин командующий, — отвечал Цао Вэй. — Я попытаюсь что-нибудь придумать.
Цао Вэй простился с Вэнь Яньбо и возвратился в свой лагерь. А Вэнь Яньбо, оставшись в одиночестве, еще долго сидел, предаваясь грустным размышлениям, и не заметил, как наступила ночь. Однако уснуть ему не удавалось. В лагере царила тишина, и он решил выйти прогуляться. Как раз в это время пробили третью стражу, и Вэнь Яньбо услышал, что воин, отбивающий ее, тихонько напевает...
Поистине:
Если хотите знать, какую песенку пел воин и что после этого произошло, прочтите следующую главу.
Сильному духом, а не числом,
победа в бою достается,
Не в личной храбрости, а в уме
достоинство полководца.
Глава тридцать девятая
Вэнь Яньбо слушает песенку и получает помощь от Ма Суя. Ли Юйгэн смелыми увещеваниями вызывает гнев Ван Цзэ
Лето в разгаре, но в кабинете
теплом от жаровни веет,
Возле окна, где маленький столик,
от бамбука исходит прохлада.
Спишь до полудня, а дел никаких
делать тебе не надо,
Можно послушать под барабан
рассказы про чародеев.
Итак, Вэнь Яньбо никак не мог уснуть до третьей стражи и, наконец, решил прогуляться по лагерю. Вдруг ему послышалось негромкое пенье. Подойдя поближе, он увидел воина, который отбивал колотушкой начало третьей стражи и в такт ударам напевал:
Когда пение окончилось, Вэнь Яньбо потихоньку возвратился в шатер и приказал телохранителю:
Грустно, что колдунам-чародеям
больше неведом страх:
Двор издает указ за указом,
но нету на них управы.
Город Бэйчжоу ты захватил,
владеешь им не по праву,
Ты загубил множество жизней,
погряз в ужасных грехах,
заслужил недобрую славу
Чтобы себе одному угодить,
своему жестокому нраву,
Войско на гибель отправил — оно
врагами разгромлено в прах.
Нас заставил идти в поход,
участвовать в битве кровавой,
Мы уже очень-очень давно
не бывали в родных краях.
Часто в ночной дозор
ходить приходится мне,
Больше всех караульным
достается всегда на войне:
Ночь напролет
Нас ветер сечет,
Шагаем без устали взад и вперед,
Нас мочит роса,
Когда мы на часах.
Только звенят колокольцы во тьме
да наши слышны голоса.
Вечно терпим страданья и муки,
в сердце скрывая досаду,
Доброго слова не слышим вовек,
нет надежд на награду.
Тяжка судьбина моя,
Живу, печаль затая.
Позволить, чтоб в жизни мучился я,
Способен был только Янь-ван жестокий,
ужасный владыка ада,
Но простым солдатом сделать меня
для чего ему было надо?!
Если победа одержана в битве,
награды солдат не дождется,
Почести и награды —
это удел полководца,
Верным помощникам тоже
кое-что достается.
А тот, кто с врагом сражался,
иного в жизни достоин
Должен он после боя
молча сносить побои.
Наша солдатская доля
Хуже тяжкой неволи.
Если судьба тебе уготовила
простое солдатское званье,
Должен ты, подобно Чжан Ляну[1]
миру явить дарованье,
Должен талантом быть равен Хань Синю[2]
привлечь государя вниманье,
Иначе не жди в чинах повышений,
погибнет твое призванье.
Странно, что Вэнь и Цао повсюду
усмирителями прослыли,
Слава о них гремит по стране,
все дивятся их силе.
А скольких жестоких мятежников
усмирили они до сих нор?
Скольким вынесли приговор?
У стен городка размером с ладонь,
как вросшие в землю, застыли,
Колдунов к себе пригласили —
гадают, когда воцарится мир,
когда прекратится раздор.
Горе! Позор!
Я всего лишь солдат рядовой,
но я достаточно смел,
Лучше начальников смыслю в делах,
ошибки б исправить сумел,
Только вот власти нет у меня —
в жизни не преуспел.
План превосходный лелею давно,
Но трону его доложить все равно
я б не посмел.
Горе одно!
Если бы мне, как Сяо Хэ[3],
пред алтарем
звание дали бы наконец,
Храбро и преданно, ночью и днем
нес бы службу боец,
Понял бы тотчас наш государь,
каков я собой удалец!
— Позови ко мне воина, который только что отбивал стражу.
Воина вызвали, и, когда тот вошел в шатер, Вэнь Яньбо сказал:
— Я слышал твою песню. Когда ты в ней упоминал о мудрости Чжан Ляна и талантах Хань Синя, то, верно, имел в виду себя?
Воин упал на колени, ударил челом и взмолился:
— Пощадите, господин! Я говорил глупости!
— Да ты не бойся! — успокоил его Вэнь Яньбо. — Я просто хотел попросить у тебя совета. Я вот не знаю, как взять город, а ты распевал, будто знаешь. Вот и научи меня — как? Если скажешь что-нибудь дельное, прикажу соорудить алтарь и пожалую перед ним тебе высокое звание — мне это сделать не трудно!
— Скажу вам, не хвастаясь, я знаю, как отрубить голову Ван Цзэ, — заявил, осмелев, воин.
Вэнь Яньбо поднял его с колен и сказал:
— Как же это можно сделать?
— Признаюсь, мы с Ван Цзэ земляки, в детстве ходили к одному учителю и даже побратались. Вот я и подумал...
— Позволь узнать, как тебя зовут? — перебил его Вэнь Яньбо.
— Меня зовут Ма Суй.
Услышав слово Суй, Вэнь Яньбо обрадовался и подумал: «Видно, это и есть один из трех, о ком упоминал Дальновидящий глаз. Если так, то в успехе можно не сомневаться».
— Расскажи мне, как собираешься действовать? — попросил он.
Ма Суй поведал ему свой план. Обрадованный Вэнь Яньбо воскликнул:
— Если все получится так, как ты говоришь, ручаюсь — в звании обижен не будешь! Но о нашем разговоре пока молчи!
Ма Суй поклонился и ушел...
Утром Вэнь Яньбо поднялся в шатер, отдал указания собравшимся военачальникам, а затем приказал воинам выяснить, кто в минувшую ночь отбивал время третьей стражи, и доставить к нему. Воины быстро разыскали Ма Суя, притащили к шатру и поставили на колени.
— Это ты пел ночью песню и выражал недовольство своей службой? — грозно спросил Вэнь Яньбо.
— Я пел, чтобы не уснуть, — признался тот.
— Ты пел, что тебя оторвали от родины, заслуг не признают, а только заставляют терпеть страдания... Это же призыв к мятежу, подрыв боевого духа всего войска! Да за такое преступление полагается смерть!..
Он кликнул палачей, приказал им вывести провинившегося за ворота лагеря и обезглавить.
— Позвольте доложить, полководец! — взмолился Ма Суй. — Пощадите меня, и я заставлю Ван Цзэ сдаться вам.
Вэнь Яньбо сделал знак страже остановиться:
— Что ты говоришь, смутьян?! Ты хочешь сказать, что сможешь заставить Ван Цзэ сдаться?!
— Истинно так, — заверил Ма Суй. — Мы с Ван Цзэ знакомы давно, он сейчас в безнадежном положении, и если я с ним поговорю, он сдастся без боя.
— Я сейчас напишу секретное письмо, а ты доставишь его Ван Цзэ, — сказал тогда Вэнь Яньбо. — Если он сдастся — я награжу тебя, не сдастся — не миновать тебе смерти.
Вэнь Яньбо написал письмо и передал Ма Сую. Тот покинул лагерь, добрался до стен Бэйчжоу и крикнул:
— Эй, откройте ворота, я к вашему вану по секретному делу!
По приказу начальника охраны Ма Суя перевезли в лодке через наполненный водой городской ров, тщательно обыскали и, убедившись, что никакого оружия при нем нет, повели к Ван Цзэ.
Узнав своего земляка и названого брата, Ван Цзэ обрадовался:
— Давно я тебя не видел! Ты что делаешь в войске Вэнь Яньбо? Зачем ко мне явился?
— Вы же знаете, великий ван, человек я ничтожный, потому и угодил в солдаты, — стал рассказывать Ма Суй. — Прошлой ночью меня поставили отмечать время, а я, боясь уснуть, начал напевать песенку. Вэнь Яньбо ее услышал, посчитал крамольной, хотел меня казнить. Но я не растерялся и говорю ему: «Если не казните меня — я уговорю великого вана сдаться». Он мне поверил, освободил и велел доставить письмо. Теперь я готов верно служить вам. Я хорошо знаю, что делается в войсках Вэнь Яньбо, и надеюсь быть вам полезным.
С этими словами он передал Ван Цзэ письмо. Тот прочитал и разорвал на клочки.
Затем Ван Цзэ пригласил Ма Суя в зал на пир. Когда все сели за стол, Ма Суй сказал:
— Великий ван, вы повелитель тридцати шести округов. Достоин ли я служить вам?
— Достоин! — отвечал Ван Цзэ. — Мы же с тобой земляки и братья!
Ван Цзэ распорядился подать вино и, пока все пили, расспрашивал, как обстоит дело в войсках Вэнь Яньбо. Ма Суй рассказывал:
— У Вэнь Яньбо всего пятьдесят тысяч войск, а не сто, как он говорит. В последних боях он потерял более десяти тысяч человек убитыми и около десяти тысяч раненными, которые находятся в Фуцзятуне. Так что сейчас численность его войск не превышает тридцати тысяч. Вчера он велел подсчитать запасы провианта, и оказалось, что их хватит лишь дней на десять. Если вы будете стойко обороняться, Вэнь Яньбо через несколько дней будет вынужден уйти.
Обрадованный Ван Цзэ распорядился устроить пир, который продолжался до самого вечера. Во время пира он сказал Ма Сую:
— Помню, как в детстве мы вдвоем сочиняли парные стихи[4], но потом я увлекся военным делом и совершенно забросил литературу. Давай вспомним старину и сочиним по стихотворению, в которых выразим свои заветные желания.
— Что вы! — воскликнул Ма Суй. — Я так бездарен, что даже в детстве не смел с вами тягаться. Где уж теперь! Но если уж вы так хотите, сочиняйте первым, а я попробую подражать.
Ван Цзэ, слегка захмелевший, велел подать тушь, бумагу, тушечницу и кисть и одним росчерком набросал четверостишие:
— В первой части стихотворения я говорю о том, как раздал деньги и рис шести тысячам воинов, обиженным правителем округа, за что они помогли мне восстать, — пояснил он. — А в последних строках содержится намек на то, что я не забываю старых друзей.
Государево платье сегодня надел,
сняв боевые доспехи,
По всей стране уже разнеслась
молва о моем успехе.
Когда же настанет время победы
и будет повержен враг,
Другу с которым терпели нужду,
вручу полководческий знак.
— Великий ван, ваше стихотворение великолепно! — воскликнул Ма Суй. — Мне ли состязаться с вами!?
— Ничего, пиши! — сказал Ван Цзэ. — Потом сравним и посмотрим, кто из нас ученее.
И Ма Суй написал четверостишие на те же рифмы:
Ван Цзэ прочитал и громко рассмеялся:
О царских одеждах сегодня услышал
от старого верного друга;
Как хорошо, что нынче я встретил
героя небесных чертогов.
И самым младшим военачальником
шел с ним бы одной дорогой,
Могу ли мечтать о высоком ранге,
напоминать о заслугах?!
— Да, мечты твои прекрасны! И не только потому, что выражены в стихах!
Они продолжали пить, пока совсем не опьянели, и только тогда разошлись...
На другой день Ма Суй пришел благодарить Ван Цзэ за теплый прием. Ван Цзэ назначил его начальником своей личной охраны, оставил во дворце, поселив вместе с Чжан Ци, и часто приглашал к себе беседовать.
Между тем Ма Суй только и думал, как бы покончить с Ван Цзэ, но не знал, как это сделать. И вот как-то ночью, когда они сидели с Чжан Ци за вином, между ними завязался разговор о дружбе, о том, насколько она верна и крепка, и Ма Суй как бы между прочим заметил:
— Я слышал, что здесь у вас все владеют чудесным искусством даосов. А каким волшебным могуществом владеете вы?
Чжан Ци рассказал ему о горлянке воды и огня. Убедившись, что Чжан Ци совершенно пьян, Ма Суй попросил его показать чудесную горлянку. Чжан Ци приподнял полу халата — на поясе у него висела привязанная тонким шнурком горлянка. Он показал ее Ма Сую, однако отвязывать не стал.
В эту ночь Ма Суй, сославшись на то, что он сильно пьян, остался ночевать у Чжан Ци. Но спать он не собирался — ему нужна была горлянка.
Когда наступила полночь, он слегка потормошил спавшего Чжан Ци и тихонько окликнул: «Брат Чжан!» Тот ничего не ответил и продолжал храпеть. Ма Суй попробовал отвязать горлянку, но не смог — она была привязана мертвым узлом, к тому же он боялся, как бы Чжан Ци не проснулся. Немного помешкав, он вытащил пузырек со смесью нечистой крови и чесночного сока, который постоянно носил при себе, открыл горлянку, накапал в нее немного смеси и снова заткнул пробкой.
Проснувшись на рассвете, Чжан Ци никак не мог припомнить, что произошло с ним накануне...
Однако вернемся к Вэнь Яньбо. Так как после ухода Ма Суя прошло много времени, а никаких вестей от него не поступало, он приказал войскам начать штурм города. Сунь Фу должен был штурмовать западные ворота, Дун Чжун — восточные, Лю Чуньшэнь — южные, а Лю Яньвэй — северные. Войска подступили к городским стенам и ударили в барабаны, вызывая противника на бой.