Гудмэн Джо. Все, что мне нужно

   Софи медленно разжала пальцы и провела ладонью по мягкой ткани своего платья, разглаживая складку на коленях. Она раскрыла рот, чтобы ответить, но не произнесла ни слова, опустив голову и прикусив нижнюю губу.
   Истлин положил руку на спинку дивана. Его пальцы почти касались плеча Софи.
   — Я говорил с друзьями о том, что меня мучает, — продолжал он, и Софи тут же повернула голову в его сторону. В ее взгляде ясно читалось осуждение, — Да, здесь наши взгляды расходятся, Софи. У вас нет никого, с кем вы могли бы посоветоваться, а я бываю одинок лишь тогда, когда хочу этого сам. Я не раскрывал своим друзьям всех подробностей и…
   — Значит, они знают о ребенке?
   — Нет. Они знают лишь, что я хочу жениться на вас, а вы не желаете иметь со мной ничего общего. Я просил у них совета, как мне лучше поступить.
   — И что они вам посоветовали?
   — Вы не поверите, Софи, но они сказали, что я должен похитить ваш ночной горшок.
   Софи растерялась. На ее лице отразилось такое изумление, что Истлину пришлось легонько коснуться пальцем ее подбородка, чтобы Софи закрыла рот. Леди Колли оставила без внимания его жест, настолько ее потрясли слова Иста.
   — Видимо, мне нужно вам объяснить, что я имел в виду, — заметил Истлин.
   Он откинулся на спинку дивана и рассказал Софи историю о том, как ему удалось усмирить «Орден епископов» в Хэмбрик-Холле и заставить его членов перестать грабить своих соучеников.
   — С помощью ночных горшков нам удалось привести в соответствие желания епископов со своими собственными представлениями о том, что мы собираемся им позволить, — заключил Истлин.
   Софи слушала рассказ Иста не перебивая, а потом спросила:
   — И сколько же таких смельчаков насчитывается сейчас?
   — Вы говорите не о Хэмбрик-Холле.
   — Нет, не о нем. Я говорю о тех мальчишках, которые выросли и стали мужчинами, но все еще ведут войну с епископами. Сколько их?
   — Я знаю еще троих, кроме себя самого. Я не один, Софи.
   — Так вас всего четверо. — Софи печально улыбнулась. — Четверо против Тремонта и всех епископов, которые были, есть и будут. И чего вы собираетесь добиться?
   Истлин покачал головой:
   — Я совсем не для того рассказал вам об истории с Барлоу. Мы ведь не о Тремонте сейчас говорим.
   Софи твердо встретила взгляд Истлина.
   — Но именно из-за Тремонта похищение моего ночного горшка не сработает.
   — Я выразился метафорически. Я надеюсь, вы понимаете… — Истлин осекся, потому что Софи бросила на него такой взгляд, как будто собиралась разбить упомянутый в метафорическом смысле сосуд о его голову.
   — Вы иногда говорите покровительственным тоном, что бывает неприятно, — проговорила леди Колли. — Вполне понятно, что вы имели в виду. Ваши друзья предложили вам найти способ вынудить меня выйти за вас замуж. Едва ли я поверю, что вы не воспользовались случаем сообщить им, что уже наградили меня ребенком. Трюк ничуть не хуже, чем подвесить на веревке ночные посудины на виду у всего школьного двора. Должно быть, вы очень гордитесь собой.
   — Вы так думаете, Софи? — тихо спросил Истлин. — Вы думаете, я специально навязал вам ребенка, чтобы заставить вас покориться?
   Софи словно окаменела, когда Истлин произнес вслух ее мысли, впервые почувствовав, как несправедливы ее обвинения.
   — Нет. Нет, я так не думаю, но вы не станете отрицать, что пришли ко мне в спальню, надеясь вынудить меня выйти за вас замуж. — Леди Колли отвела глаза.
   — Я не стану этого отрицать. Я не горжусь своим поступком, но и не жалею о нем. Постарайтесь понять меня, сейчас я очень хочу ребенка, но вы должны знать, что прежде всего я хотел вас. — Истлин коснулся рукой плеча Софи и почувствовал, что она не вздрогнула и не отодвинулась. — У вас есть полное право наказывать меня, но я хочу, чтобы вы знали, как мне тяжело. Если вы опять прогоните меня, Софи, а именно это, как мне кажется, вы и собираетесь сделать, вы должны знать, что я уйду с тяжелым сердцем.
   — Последнее время я стала похожа на фонтан. — Леди Колли достала носовой платок.
   Истлин мягко взял из ее руки платок и нежно вытер слезы, катившиеся по ее щекам.
   — Я думаю, все из-за ребенка. Вы ведь никогда не признаетесь, что причина ваших слез в том, что вы смягчились и стали добрее ко мне. — Шутливые нотки в голосе маркиза заставили Софи улыбнуться сквозь слезы.
   Истлину не пришлось прикладывать слишком много усилий, чтобы нежно привлечь к себе Софи. Она так уютно сидела, прислонившись к нему плечом, чувствуя, как его сильная рука обнимает ее за плечи. Софи с удивлением подумала, как же она обходилась без него раньше. Леди Колли закрыла глаза и почувствовала, как губы Истлина коснулись ее волос.
   — Мне кажется, вы собираетесь взять меня измором.
   — Так я и задумал, — прошептал Ист.
   Истлин мягко держал Софи в своих объятиях. Ее дыхание стало ровным и тихим, а его — прерывистым. Запах Софи, такой знакомый и желанный, пробудил в нем волну желания. Софи забралась на диван с ногами и свернулась в клубок в руках Иста. Прошло минут десять, прежде чем она снова пошевелилась.
   — Ты спишь? — спросил он.
   — М-м-м.
   Истлин заговорил, зная, что сейчас Софи слишком устала и измучена, чтобы возражать:
   — Я хочу остаться здесь с тобой, Софи. Всего на две недели, если ты позволишь. Но я должен тебя предупредить с самого начала, что я…
   — Да.
   — …сяду здесь, на маленьком мостике напротив твоего дома, и буду тут сидеть, доставляя кучу неприятностей твоим…
   — Да.
   — …соседям и тебе, пока ты не смилостивишься надо мной. Я буду… — Он остановился, потому что ему показалось, что он услышал тихий голос Софи. — Ты сказала «да».
   — Причем дважды. — Софи добродушно похлопала Истлина по руке. — Вас можно поздравить, ваш план удался. Он оказался довольно остроумным.
   — Заметьте, в него не входят никакие ночные горшки.
   — Я оценила.
   — Хорошо, — кивнул Истлин.
   — Вы должны придумать, как вы объясните свое присутствие здесь. Вы привлечете к себе внимание жителей Кловелли, милорд.
   — Я вовсе не стремлюсь к их вниманию.
   — Я знаю, но тут уж ничего не поделаешь. — Софи взглянула на Истлина. — И что же мы скажем? Кто вы?
   — Ваш муж, вернувшийся с того света?
   Во взгляде Софи мелькнуло неодобрение.
   — Невозможно. Я всем сказала, что он упал с обрыва и сломал себе шею.
   Истлин потер рукой шею, как будто желая убедиться, что все кости у него целы.
   — Думаю, вы не упомянули, что сами столкнули его.
   Софи оставила его слова без внимания.
   — Вы вполне можете сойти за моего брата.
   — Ну что ж, я готов стать вашим братом, если вы не начнете вдруг испытывать ко мне сестринские чувства или, что еще хуже, вести себя со мной как сестра.
   — Я думаю, это маловероятно, — рассмеялась Софи.
   — Хорошо. Тогда зовите меня Гейбриелом.
   — Нет.
   — Именно так зовет меня сестра.
   — И ваша любовница тоже, не сомневаюсь. Я лучше буду называть вас Истом, как ваши друзья. Я хочу быть вашим другом.
   Упоминание о любовнице заставило Истлина удивленно поднять брови. Он с подозрением взглянул на леди Колли:
   — Я тоже мечтал бы о дружбе с вами, Софи, но не только.
   — Чего ожидает от вас ваша семья? — поинтересовалась Софи, уютно устроившись на груди у Истлина.
   Ист понимал, что Софи испытывает не пустое любопытство. Наверное, ее не покидала подобная мысль с того момента, как он появился в ее доме.
   — Они ждут, что я поступлю так, как следует поступить.
   — Такое ожидание не всегда бывает легко понять, не так ли?
   — Да.
   — Я сожалею, что мне пришлось так поспешно и внезапно оставить дом вашей сестры. У нее есть все основания испытывать досаду на меня, несмотря на оставленное мною письмо.
   — Но я думаю, что даже короткое знакомство с Карой убедило вас, что у нее золотое сердце. Она знает, что во всем произошедшем виноват я.
   — Вы виноваты? Но это не так. И она ваша сестра. Она готова простить вам что угодно. Кара сама так сказала, когда мы с ней разговаривали… — Софи осеклась, заметив любопытство в глазах Истлина.
   — Да? Вы с Карой разговаривали о…
   — Мы разговаривали о вас, конечно.
   — Не только обо мне, я полагаю. Что-то вас смущает, Софи.
   — Ну хорошо, мы говорили о миссис Сойер. Ваша сестра не симпатизирует ей. Я не думаю, что ко мне она станет относиться лучше. По словам Кары, миссис Сойер только и занималась тем, что оплетала вас сетью лжи и обмана и терзала своими домогательствами, сетуя, что по вашей вине так и не смогла обзавестись большим животом.
   — Судя по всему, у вас тоже не вышло, — сухо заметил Истлин, поднося руку к плоскому животу Софи. — Можно?
   Софи кивнула, на мгновение задержала дыхание и опустила глаза на руку Истлина, которая осторожно исследовала ее живот.
   — Она еще не начала шевелиться, — оповестила Софи. — Мне кажется, я чувствую здесь какую-то тяжесть.
   — И поэтому вы думаете, что у нас будет дочь?
   — Нет. Я думаю так, потому что иначе просто не должно быть.
   Истлин немного подождал. Софи накрыла его руку ладонью и задала вопрос о его бывшей любовнице.
   — Мы расстались с ней очень давно, — объяснил маркиз. — Она порвала со мной задолго до того, как я впервые сделал вам предложение.
   — Распустила слухи о нашей помолвке она, не так ли? — Когда Ист не ответил, Софи добавила: — Тремонт рассказал мне о ней, и ваша сестра тоже говорила.
   — Тогда мне не остается ничего другого, как сказать вам то же самое.
   — Хорошо, что вы не отзываетесь о ней дурно. Вы очень благородны. — Софи взглянула на Иста и заметила, что его щеки слегка порозовели. — Ваша сестра назвала мне имя миссис Сойер. Я давно знала, что у вас есть любовница, просто я не знала, как ее зовут. Она вдова?
   — Да. Ее муж был убит в бою в Бельгии.
   — Ей, наверное, нелегко пришлось, — промолвила Софи. — Думаю, бедняжка осталась без средств.
   — Ей удалось справиться, — заметил Истлин подчеркнуто нейтральным тоном.
   — Ваша сестра сказала, что миссис Сойер надеялась выйти за вас замуж.
   — Кара очень много говорит и мало что знает, — вздохнул маркиз. — Честно говоря, я и сам не знаю, права ли Кара. Миссис Сойер не отличается такой откровенностью и прямотой, как вы, Софи, иначе она бы прямо просила меня жениться на ней и не ходила вокруг да около.
   — Однако у вас прекрасно получается улавливать скрытый смысл чужих поступков и слов. Странно, что вы так и остались в неведении по поводу подлинных побуждений миссис Сойер.
   — Возможно, я просто не хотел знать о них. — Истлин убрал руку с живота Софи и откинулся на спинку дивана. — Миссис Сойер раньше меня догадалась, что я собираюсь порвать с ней. Она нашла себе другого покровителя и дала мне отставку, сделав все весьма вежливо и любезно.
   — Звучит довольно сухо.
   — Да. Может быть, вы думали, что она меня любила? Скорее я питал к ней более нежные чувства, чем она ко мне.
   — Тогда мне жаль вас обоих. Довольно безрадостно, когда между джентльменом и его любовницей просто заключается сделка.
   — Тут есть и свои положительные стороны, — криво усмехнулся Истлин, — но я не собираюсь обсуждать их. Вы из-за миссис Сойер отказали мне, Софи? Выдумали, что я собирался поддерживать связь со своей бывшей любовницей?
   — Да, мне приходила такая мысль в голову. Я не знала, что вы уже порвали с ней, когда впервые сделали мне предложение. Но я вовсе не поэтому отказала вам. Неверность мужа вряд ли лишила бы меня сна.
   — Лгунья, — прошептал Истлин с нежностью в голосе.
   — Вовсе нет, я отказала вам не потому, что у вас есть любовница.
   — Но когда бы мы поженились, вы вряд ли позволили бы мне продолжать связь с нею.
   — Я не знаю, насколько жена способна что-то изменить в подобном случае, но я очень сомневаюсь, что смогла бы когда-нибудь привыкнуть к любовнице.
   — Вам и не придется к ней привыкать. Никаких любовниц больше не будет.
   Софи недоверчиво нахмурилась.
   — Я говорю вполне серьезно. Не важно, что вам приходилось наблюдать в свете, далеко не все так ведут себя. Я могу назвать сколько угодно мужчин, которые даже не думали заводить интрижку на стороне, после того как вступили в брак. В их числе мой отец. И Норт тоже. Саутертон и Уэст пока не связаны узами супружества, но никто из них не содержит любовницы.
   — Так они близки к идеалу.
   — Ну, я бы не стал так утверждать, — засмеялся Истлин. Софи услышала его смех, такой знакомый и близкий, и почувствовала, как ее затопила волна желания. Она закрыла глаза, боясь, что снова заплачет.
   — Вы хотели бы сделать меня своей любовницей? — справившись с волнением, спросила она.
   — Нет, — тихо ответил он. — Я не хотел бы. А вы хотели бы ею стать?
   — Я никогда не думала об этом.
   — Сейчас вы в растерянности из-за вашего нынешнего неопределенного положения. Однако вам не к лицу становиться чьей бы то ни было любовницей. Такая женщина, как миссис Сойер, может воспользоваться покровительством мужчины, и свет примет во внимание ее ситуацию, решив, что она лишь делает все возможное, чтобы выжить. Но вы — совсем другое дело. В обществе вас не будут принимать за мою любовницу, Софи, вас станут считать шлюхой.
   Слова маркиза были справедливы, девушку бросило в дрожь.
   Истлин принялся распутывать шелковистые пряди Софи, чтобы она чувствовала себя свободнее. Он видел, что ей приятны его движения, она как будто таяла в его руках.
   Истлин подождал, пока Софи заснет, и потом осторожно опустил ее на диван и укрыл своим плащом. Она беспокойно заворочалась, устраиваясь поудобнее и подложив руку себе под щеку.
   Ист вышел из дома и отправился верхом в сторону гостиницы в окрестностях Байдфорда, где ждал его Сэмпсон. Распорядившись, чтобы его вещи — дорожный сундук и саквояж — отвезли в Кловелли, в дом Софи, Истлин заявил своему камердинеру, что рассчитывает вернуться в Лондон после рождественских праздников. Сэмпсон не подал виду, как потрясла его новость маркиза.
   Экипаж с лошадьми оставался в Байдфорде, а Сэмпсон вместе с кучером возвращался в Лондон почтовой каретой. Истлин снабдил их щедрыми чаевыми.
   К тому времени, когда Истлин вернулся, Софи уже проснулась, и дом наполнял аромат готовящейся еды. Ист перешагнул порог, снял шляпу и перчатки и положил их на столик рядом со шляпкой Софи.
   — Вы не надели плащ, — сердито выговорила ему леди Колли, когда Истлин вошел на кухню. — Сейчас уже слишком холодно, чтобы так легко одеваться.
   — Я надел шляпу.
   Софи поджала губы.
   — Вам следовало надеть плащ, а не укрывать меня им.
   — А как бы вы еще узнали, что я собираюсь вернуться? — Истлин подошел к Софи сзади и обхватил руками ее талию. — Вы так сладко спали, укрытая плащом, когда я уходил. Мне не хотелось вас тревожить.
   — Вы вполне могли взять что-нибудь другое. В спальных комнатах есть одеяла.
   — У меня складывается впечатление, что проживание в Кловелли превратило вас в настоящую рыбацкую жену. — Истлин поцеловал Софи в макушку.
   Выражение лица Софи смягчилось, а сварливые интонации сменились спокойным тоном:
   — Вы могли оставить мне записку.
   — Я оставил свой плащ.
   Софи глубоко вздохнула и кивнула в ответ. Она успела вновь собрать волосы в узел и скрепить гребнем. Маркиз продолжал стоять за спиной у Софи, на мгновение она закрыла глаза и оперлась на его плечо. Во сне ей казалось, что она ощущает на себе тяжесть тела Истлина. Его запах, исходивший от плаща, создавал иллюзию его присутствия. Он бы никогда не поверил, что, проснувшись, Софи оказалась близка к панике, испытывая боль и жгучую обиду, пока не нащупала ткань плаща и не поняла, что Истлин непременно вернется.
   — Боюсь, сон не принес мне бодрости и прилива сил. — Софи выскользнула из объятий Истлина и обогнула стол. — А куда вы ходили? — спросила девушка, поставив на стол тарелку и серебряный прибор.
   — В Байдфорд. Там я оставил Сэмпсона.
   — Он придет сюда? — удивленно спросила Софи.
   — Нет. Я думаю, что справлюсь сам.
   Истлин заметил, что его ответ удивил Софи еще больше. Озадаченное выражение лица девушки показалось ему таким забавным, что он невольно улыбнулся:
   — Что? Думаете, я не сумею? Если вы сумели стать миссис Фредерик, то и я смогу быть… — Тут Истлин осекся, сообразив, что имени у него пока нет.
   — Братом миссис Фредерик? — спросила Софи, вовсе не собираясь ему помогать.
   — Я назовусь Мастером.
   — Мастер? Мне кажется, странное имя.
   — Совершенно точно, Мастер — то, что надо, — заявил Истлин, не обращая внимания на возражения Софи.
   Софи только покачала головой, смирившись с его необычным выбором. Она указала маркизу его место за столом. Их пища была самой простой — рыбная похлебка, приготовленная из трески, картофель и соленая свинина, молоко и хлеб.
   Наевшись, Истлин нехотя отказался от третьей порции.
   — Как вам удалось научиться готовить? — спросил он.
   — Я проводила очень много времени на кухне в Тремонт-Парке. Миссис Хаббард, наша бывшая кухарка, позволяла мне сидеть на скамеечке рядом с собой и наблюдать, как она стряпает. Иногда моим гувернанткам случалось отыскать меня и отправить обратно в детскую, но чаще всего им не приходило в голову искать меня там.
   — Похоже, вы не слишком любили классную комнату?
   — На кухне мне нравилось гораздо больше, — ответила Софи, собирая тарелки.
   — А на конюшне? — Истлин поднял руки вверх, когда Софи бросила на него подозрительный взгляд. — Я вовсе не имел в виду вашу привычку подглядывать за конюхами и судомойками. Клянусь. Я подумал о том, как хорошо вы держитесь в седле.
   — Да. — Софи наполнила лохань горячей водой из чайника и принялась мыть посуду. Истлин предложил помочь ей, но она отказалась. — Вас шокировало, что вы увидели меня в мужском седле? Так ведь ездить не принято.
   — Да, не принято, — ответил Истлин. — Но был ли я шокирован? Нет. Неужели вы так подумали?
   — Признаться, да. — Софи недоверчиво взглянула на Иста. Он улыбался, и глаза его лукаво сверкали. — Вы ведь немного заносчивы, и у вас свои собственные представления обо всем.
   — Вы путаете меня с Нортом, который сам признает, что он педант.
   — Боюсь, у меня не будет случая навести справки, милорд.
   — Ист. Вы обещали называть меня Истом. — Голос Истлина понизился до хрипловатого шепота. — Но вы только один раз назвали меня так.
   В ответ Софи принялась яростно отчищать кастрюлю из-под жаркого.
   — Я должен признаться, Софи, что, познакомившись с вами, я никак не мог предположить, что вы ездите верхом в подобной манере.
   — Вы хотите сказать, не как леди.
   — Ну да, скорее как сорванец.
   Софи открыла боковую дверь и выплеснула грязную воду в сад.
   — Когда мы познакомились, как вы думаете? — хитро прищурилась она.
   Истлин нахмурился, не понимая, что имеет в виду Софи. На первый взгляд вопрос довольно простой, но какое-то чувство подсказывало ему, что за кажущейся простотой скрывается нечто большее.
   — Мы познакомились на музыкальном вечере. Играли Моцарта. Разве вы не помните?
   — В тот раз, о котором вы говорите, играли Баха.
   — Возможно.
   — Так и было.
   — В салоне леди Стэффорд.
   — Леди Стенхоп.
   — Там был Дансмор со своей женой, я точно помню.
   — Да, вы не ошиблись. — Софи поставила кастрюлю и, прежде чем снять передник, вытерла о него мокрые руки. Она придвинула к себе стул и села рядом с Истлином. — Я вела себя очень тихо на том вечере. За все время произнесла не больше полудюжины фраз.
   — Мне кажется, гораздо больше шести.
   — Не стоит изображать великодушие. У вас не могло сложиться благоприятного впечатления обо мне. Я просто не оставила вам подобной возможности.
   — Из-за Дансмора?
   Софи на секунду задумалась и нахмурила брови.
   — А-а, вы думаете, я вела себя так специально, чтобы сорвать планы Гарольда найти мне жениха побогаче? Нет, меня совершенно не волновало, какое впечатление я произведу на вас. Там присутствовала леди Абигайл Дансмор. Вы ее помните?
   — Довольно смутно. По-моему, высокая женщина с бледным лицом и рыжими волосами.
   — Да. В тот вечер она неважно себя чувствовала.
   — Ну, видимо, она не так уж плохо себя чувствовала, иначе бы осталась дома.
   — Она очень впечатлительна и легковозбудима, поэтому у нее часто бывают мигрени. Она большую часть времени проводит в постели. Дети действуют ей на нервы, и она предпочитает оставаться у себя в комнате, — объяснила Софи.
   — Боюсь, я не совсем понял, каким образом ее присутствие на вечере так повлияло на вас.
   — Обычно я оставалась дома с Робертом и Эсми. Когда же мы выезжали вместе с виконтессой, в мою обязанность входило тщательно следить, чтобы она чувствовала себя спокойно, то есть мне нельзя было общаться с гостями, чтобы, не дай Бог, не вызвать интерес к себе. Она особенно настаивала, чтобы я не приближалась к вам. — Софи помедлила, заметив, что Истлин внимательно разглядывает ее. — Она предупредила меня, чтобы я не вздумала выставлять себя на посмешище. Она имела в виду один эпизод в «Олмаксе». Я тогда только что сняла траур. Гарольд и Абигайл согласились, чтобы я сопровождала их. Я пребывала на вершине счастья от радости. Конечно, глупо, но я тогда буквально грезила тем, как погружусь в водоворот танцев, платьев и званых вечеров.
   — Что до меня, то я не большой охотник до светских развлечений.
   — Да, — мягко подтвердила Софи, не глядя на Истлина. Я понимаю, вы находите подобное времяпрепровождение ужасно скучным и утомительным. К тому же вам бесконечно приходится спасаться от пристального внимания матерей, у которых имеются дочери на выданье.
   — Обычно я справляюсь, — сухо заметил маркиз. — Иной раз мне приходится танцевать с какой-нибудь юной девушкой ее первый в жизни вальс, что считается высокой честью и весьма сомнительным удовольствием. Подобной привилегией пользуются также Нортхем и Саутертон. Уэст, как вы понимаете, до недавнего времени не удостаивался такой чести.
   — Значит, в обстоятельствах его рождения скрываются и кое-какие преимущества.
   Ист встретил ее утверждение сардонической усмешкой.
   — Лучше расскажите мне о том вечере в «Олмаксе». Если к тому времени вы уже кончили носить траур, то, должно быть вы были гораздо старше, чем большинство дебютанток на балу.
   — Гораздо старше, — криво усмехнулась Софи. — Просто древняя старуха. Мне исполнился двадцать один год.
   — Простите. Я не собирался…
   Досадливым жестом Софи прервала извинения маркиза:
   — Я вовсе не обиделась. Я действительно была старше, но у меня совершенно отсутствовал опыт.
   Истлин чувствовал себя крайне неловко.
   — И вы танцевали вальс? — спросил он, пытаясь исправить положение. Софи кивнула.
   — Уверен, вы прекрасно держались. — На мгновение Софи отвела глаза, и Истлин подумал, что опять сказал что-то не впопад. — Только не говорите, что вы наступили на ногу какому-нибудь бедняге.
   — Нет, я танцевала с великолепным партнером, и танцевала плохо, но он великодушно делал вид, будто не замечает моих промахов.
   И вновь Софи смущенно опустила глаза, тщательно скрывая что-то.
   — Мы обменялись всего лишь несколькими ничего не значащими фразами во время вальса, — продолжала Софи. — Мне показалось, что мой кавалер не слишком-то разговорчив. А что касается меня… Мне хотелось только одного — смотреть на него. Именно это леди Дансмор не уставала мне потом повторять. Должно быть, я сильно его напугала, поскольку вскоре после танца он ушел, стараясь не смотреть в мою сторону.
   — Я не могу поверить, что кому-то могло не понравиться ваше восхищение, Софи.
   — И тем не менее оно вызвало крайнее неудовольствие. Мой кавалер откровенно скучал. Танец со мной оказался для него не более чем неприятной необходимостью. Мне бы не хотелось снова испытать подобное чувство.
   В словах Софи заключался какой-то потаенный смысл. Она явно чего-то недоговаривала.
   — Вам довелось встретиться с вашим партнером еще раз?
   — Да.
   — И?..
   — Я вела себя достаточно осторожно, чтобы не вызвать у него отвращения.
   — То есть говорили крайне мало или вовсе молчали? — спросил Ист.
   — Совет ее сиятельства не так уж плох. Тот джентльмен не упомянул эпизод нашего первого знакомства. Значит, тогда, на балу, я допустила непростительный промах. И лишь потом я узнала, что он никогда не упоминает о нашей первой встрече, потому что попросту не помнит о ней.
   — Он не помнит… Разве такое возможно? — нахмурился Истлин.
   — Видимо, я не произвела на него особого впечатления, — заметила Софи, стараясь говорить как можно более беззаботным тоном. — Согласитесь, довольно обидно прийти к такому выводу.
   — Я не могу себе такого представить.
   — И все-таки это так.
   — Так вы поэтому вели себя так немногословно, когда мы встретились у леди Стэффорд? — сокрушенно покачал головой Ист.
   — Стенхоп.
   — Простите, у леди Стенхоп.
   — После того бала в «Олмаксе» леди Дансмор постоянно читала мне нравоучения. Мне кажется, она жила в вечном страхе, что я повешусь на шею любому мужчине, который первым проявит ко мне интерес.
   — Я бы предпочел, чтобы вы поменьше прислушивались к советам ее сиятельства. Как бы мне хотелось, чтобы часть вашего восхищения досталась мне.
   — Ну нет, вы нашли бы его таким же утомительным, как разговор со мной, — рассмеялась Софи.