Гудмэн Джо. Все, что мне нужно

   — Ты действительно собираешься опубликовать расчетные книги? — посмотрел на Иста Норт.
   — Делу уже дан старт, оно идет полным ходом, — сообщил Истлин.
   — Неужели ты собираешься обнародовать записи? — спросил Саут. Он собрал карты и принялся лениво их тасовать. — Здесь ведь речь идет не о загубленной репутации какого-то обделавшегося епископа. Поставлено на карту значительно больше. Они не просто станут посмешищем, Ист. Они будут уничтожены.
   — Ты что, пытаешься отговорить меня? — полюбопытствовал Ист.
   — Просто расстрел представляется мне более гуманным средством, — покачал головой Саут.
   — Ты довольно поздно решил привлечь нас к делу, — Уэст задумчиво вертел в руках свой бокал с виски, — но я думаю, лучше поздно, чем никогда. — Уэст взглянул на Саутертона с легким укорам, как будто желая лишний раз напомнить, что тот так и не обратился к друзьям за помощью. А ведь он всегда мог бы рассчитывать на своих товарищей, которые пошли бы на все не только ради самого Саута, но и ради того, чтобы снова увидеть божественную мисс Индию Парр.
   Истлин усмехнулся, заметив, как Саут невольно поежился под осуждающим взглядом Уэста, и поспешил прийти на помощь другу, приняв огонь на себя:
   — Я рассказал бы вам обо всем раньше, но я не мог не считаться с пожеланием Софи.
   — А ты скрытный человек. Ист, — подмигнул Норт, потягивая вино. — Так давно женат, а никому из нас и словом не обмолвился. — Он взглянул на Саута и Уэста и по выражению их лиц понял, что друзья полностью с ним согласны. — Леди София действительно так боялась за тебя?
   — И все еще боится, — подтвердил Истлин. — Последние недели после приема у посла оказались особенно тяжелыми. Сначала история с вором Джентльменом беспокоила ее. Боюсь, что во всех кражах она подозревала меня до тех пор, пока тебе не довелось так своевременно попасть под пулю при попытке схватить вора. И хотя в тот момент мы переживали некоторые трудности в наших отношениях, Софи все же не смогла заподозрить меня в том, что я готовил на тебя покушение.
   — Итак, ты снова, хотя и ненадолго, завоевал ее благосклонность, — рассмеялся Норт.
   — Так ведь почти сразу попал в переделку Саут, и выяснилось, что мне необходимо немедленно покинуть Лондон. Софи тогда еще не успела толком оправиться от потрясения, которое вызвали у нее дневник леди Дансмор и мое намерение предать огласке его содержание. Так что совершенно естественно, что она болезненно переживала мой внезапный отъезд.
   — Я не настаивал на твоем немедленном отъезде, — тут же вставил Саут. — Тебя убедила леди Нортхем. Женщины всегда думают, что лучше знают, как нам поступить в той или иной ситуации. И, что самое неприятное, довольно часто они оказываются правы.
   На некоторое время за столом воцарилась тишина. Истлин допил свое виски и первым нарушил молчание.
   — Я вам сказал еще не все, — бросил взгляд на друзей Ист. — Софи ждет ребенка.
   Потрясенные друзья продолжали молчать, глубоко задумавшись и откинувшись на спинки своих кресел.
   — Видит Бог, — с чувством вымолвил Уэст, — ты правильно сделал, что женился на ней. В нашем мире незаконнорожденному нет места. Ему тут просто не выжить.
   Ист оставил его замечание без ответа, поскольку понимал, что Уэст знает, о чем говорит.
   — Я хочу жить вместе со своей женой, — продолжал он. — Я хочу иметь право всюду ходить с ней, не опасаясь кривотолков. Сколько бы ни злословили и ни сплетничали о нас, долго такое положение не продлится. Мне бы очень хотелось уберечь нашего ребенка от всех кривотолков, чтобы его не коснулась и тень скандала. А посему, джентльмены, будет лучше прямо сейчас, не откладывая, выступить против епископов.
   — А как насчет Дансмора? — спросил Норт. — Ты же говорил, что он не входит в «Орден».
   — С ним у нас будет отдельный разговор.
   Никто не попросил Иста объясниться, а сам он не стал ничего говорить.
   — Что должны делать мы? — спросил Саут. Ист кивнул на колоду карт в руках Саутертона:
   — Раздавай, а я тем временем все объясню.
 
   Приглашения пришли через два дня. Каждое аккуратно положено в изящный конверт, перевязано шнуром с золотой нитью и тщательно скреплено печатью принца-регента. Внутри конверта лежала карточка, на которой каллиграфическими буквами извещалось, что приглашенного настоятельно просят присутствовать на обеде. Прием устраивался принцем в Виндзорском замке через неделю. Никто из получивших приглашение не решился ответить отказом. Каждый понимал, что не следует пренебрегать возможностью заручиться расположением принца, а то и склонить его на свою сторону и получить тем самым преимущество в борьбе за влияние в парламентских кругах.
   Граф Тремонт готовился к приему в летней королевской резиденции с особой тщательностью. Его немного настораживало повышенное внимание, которое вдруг проявил к нему принц-регент, но в то же время Тремонт не мог не воспользоваться случаем и не попытаться извлечь пользу из такой ситуации. В последнее время дела складывались для него не лучшим образом, и основной причиной всех несчастий он считая Софи. Он проявил по отношению к ней непростительную мягкость и снисходительность, не настаивая на скорейшем браке.
   Тремонт прекрасно помнил, каким взглядом окинула его эта наглая девчонка, когда стало известно, что ее отец никогда больше не сможет ходить. В ее глазах он прочел обвинение. Каким-то образом она узнала тогда, что ее отец не умер после его выстрела, а остался жив. Собственный сын вытягивал из графа последние деньги, но даже бесконечные изматывающие поборы не мучили его так, как осуждающий взгляд Софи.
   Приехав наконец в замок, Тремонт отбросил все мысли о Софи прочь. Девчонка явно недооценивала его могущество и влияние. А он еще на многое способен, и то, что его имя оказалось в списке гостей принца, кое-что значит. Недаром он предупредил ее тогда, на балу у посла. Ей следовало бы отнестись серьезно к его словам. Ни она, ни Истлин не имеют ни малейшего представления, какой силе они намерены противостоять.
   Тремонта проводили в зал для приемов в Круглой башне и объявили гостям о его прибытии. Если бы двери за ним не закрыли так быстро, граф засомневался бы, стоит ли ему идти дальше. На мгновение он застыл на пороге, но потом быстро взял себя в руки и уверенно направился в глубину зала, расточая улыбки и произнося слова приветствия. Только хорошо знавший его человек мог бы заметить, что спокойствие Тремонта напускное — на самом деле граф близок к панике.
   Никого не удивило появление графа. Казалось, все приглашенные стояли и ждали его. Все действительно только о нем и говорили, с тех пор как заметили, что Тремонта нет на приеме. Отсутствие Дансмора, напротив, ни для кого не стало неожиданностью. При появлении Тремонта Барлоу отделился от остальных и вышел ему навстречу.
   — А вот и Тремонт! Хелмсли только сейчас говорил, что следующим прибудете вы. Мы не успели заключить пари, но я не думаю, что нашлось бы много желающих с ним поспорить. Нам так вас не хватало, граф. Похоже, вы последний в нашей маленькой компании.
   — Вы все получили специальное приглашение принца? — поинтересовался Тремонт.
   — Так же, как и вы. — В тоне Барлоу не ощущалось привычного высокомерия. — Ясно, что приглашения нам рассылала не принцесса Каролина.
   Тремонт сощурился, настороженно оглядывая небольшую группу.
   — Хелмсли, Пендрейк, Харт. — Граф кивнул в знак приветствия каждому, и они ответили ему тем же.
   — Интересная у нас подобралась компания, не правда ли? Приятно встретиться со старыми друзьями.
   Никто не ответил Тремонту, и бедняга вдруг осознал, что не он один пребывает в замешательстве. Действительно, жалкая кучка приглашенных в огромном зале для приемов выглядела довольно странно. На память невольно приходило сравнение с недавним приемом в резиденции французского посла, где присутствовало великое множество гостей. Тремонт выставил вперед подбородок и поправил и без того идеальный воротничок сорочки.
   — Вам известно, когда нам ожидать приезда принца?
   Лорд Хелмсли, кряжистый, небольшого роста и плотного телосложения, сделал шаг в сторону, чтобы взгляду графа открылся небольшой столик, стоящий у стены. Хелмсли указал на аккуратную стопку расчетных книг на гладкой поверхности стола.
   — Нам никто ничего не говорил, — произнес он. — Но, осмелюсь предположить, совсем не по недосмотру. Так поступили намеренно. Похоже, от нас хотят, чтобы мы изучили оставленные здесь книги. Не сомневаюсь, что вы уже узнали среди них свою, граф. Здесь найдется по одной книге на каждого. И у нас всего один вопрос, Тремонт: что, черт побери, ваш сынок выкинул на сей раз?
   Тремонт быстро подошел к столу. Его книга с расчетами лежала поверх остальных. Вовсе не смутное предчувствие заставило остальных с нетерпением дожидаться его прихода. Обнаружив записки Тремонта, они могли с уверенностью предсказать, что вскоре их автор присоединится к компании.
   Книга Тремонта легко отличалась от остальных. Ее черный кожаный переплет украшали золотые инициалы владельца. По-прежнему не проронив ни слова, граф взял в руки тетрадь и бегло перелистал.
   — Тетрадь похитили из моего лондонского дома еще до приема у посла. А ваши пропали тогда же?
   Барлоу утвердительно кивнул:
   — Мы почти уверены, что все наши книги украдены примерно в одно и то же время — возможно, с разницей в несколько дней. Пендрейк хватился пропажи совсем недавно. Его записи исчезли, хотя он вовсе и не думал прятать их. Книга валялась вместе с другими бумагами и финансовыми расчетами.
   Вытянутое лицо Пендрейка залилось стыдливым румянцем. Он лишь молча кивнул в знак согласия.
   Барлоу вновь повернулся к Тремонту и окинул его подозрительным взглядом.
   — Я еще раз повторю свой вопрос, граф. Что натворил ваш сын?
   Тремонт понимал, что Барлоу не случайно избрал формулу «ваш сын», а не просто Дансмор, желая подчеркнуть их родство с Гарольдом. Тем самым Барлоу как бы обвинял Тремонта в том, что он недостаточно хорошо следит за своим отпрыском. Им всем пришлось дорого заплатить за то, что он не смог вовремя остановить Гарольда. И теперь их тайна стала известна кому-то еще, кто не принадлежал к «Ордену».
   — Гарольд не имеет отношения к краже книг, — произнес граф. — Я абсолютно уверен.
   Слова Тремонта никого не успокоили.
   — Почему же в таком случае здесь нет его книги? Мы знаем, что он вел ее. Все мы видели, как он записывал туда наши платежи, — задал вопрос Харт, стоявший рядом с Барлоу.
   — Понятия не имею, где его книга, — буркнул Тремонт, бросая свои записки на стол рядом с остальными книгами. — Может, кто-то из вас, а то и все вы вместе украли их, почем мне знать.
   Барлоу начал возражать, но Хелмсли остановил его. Двери в зал отворились, и все присутствующие мгновенно замолкли, повернувшись к входу. Постороннему наблюдателю показалось бы, что лица епископов лишены всякого выражения.
   Теперь настала очередь Джона Блэквуда окинуть взглядом собравшихся. Полковника не обманул бесстрастный и отстраненный вид гостей. Блэквуд явственно почувствовал исходящие от них волны страха. Кивнув епископам, он подал знак, чтобы его кресло вкатили в комнату. Стоящий за спиной полковника принц-регент с удовольствием подчинился.
 
   В ответ на громкий нетерпеливый стук дверь дома номер 14 по Боуден-стрит распахнулась. Не объясняя цели своего визита, Софи проскользнула мимо дворецкого. За ней, не обратив ни малейшего внимания на протесты слуги, вошли трое ее сопровождающих. Все четверо быстро поднялись по ступеням. Когда они оказались на втором этаже, Софи указала своим спутникам на дверь в спальню леди Дансмор, а сама стремительно направилась в сторону детской. Девушка даже не вздрогнула, когда раздался отчаянный визг Абигайл, а вот у Нортхема, Саутертона и Уэстфала нервы могли оказаться не такими крепкими. Софи хотела предупредить их заранее о манере Абигайл громко кричать даже при отсутствии явного повода, но друзья держались с такой непоколебимой уверенностью, что Софи решила промолчать. Будет леди Дансмор закатывать истерики или нет, друзья Иста скрутят ее и унесут в считанные минуты.
   Ни Роберт, ни Эсми не проснулись, когда Софи вошла в детскую. Встав между кроватками, Софи несколько мгновений наблюдала за спящими. Дети почти в одинаковых позах лежали, повернувшись друг к другу спинами. Софи осторожно присела на краешек кровати Роберта и тихонько положила ладонь ему на плечо. Мальчик тут же проснулся и сел в постели. С виду малыш казался едва ли не бодрым и смотрел сейчас на Софи внимательно и немного встревоженно, но она знала, что нужно дать ребенку пару минут, чтобы он окончательно пришел в себя.
   — Ну вот ты и пришла. — В голосе Роберта послышались самодовольные нотки. — Я так и думал. Я говорил Эсми, что ты так просто нас не забудешь.
   Софи наклонилась и поцеловала мальчика в лоб.
   — И ты оказался прав, — прошептала она. — А теперь вставай. Нас ждет увлекательное приключение.
   Леди Истлин помогла Роберту откинуть одеяло, и мальчик спустил ноги с кровати. Тело ребенка тут же покрылось гусиной кожей, и только теперь Софи заметила, как холодно в детской. Она быстро отыскала домашние тапочки Роберта и заставила его их надеть, затем развела огонь в камине.
   — Иди погрейся, — позвала его Софи. — А потом мы найдем что-нибудь, что бы ты мог накинуть поверх ночной рубашки.
   Волоча ноги, Роберт поплелся к огню, вытянув вперед озябшие ладони. Стоя у камина, мальчик немного покачивался, изо всех сил стараясь не уснуть. Краем глаза Софи наблюдала за ним, чтобы не дать ребенку свалиться в очаг и вовремя прийти на помощь. Сама она тем временем собирала вещи обоих детей и складывала в саквояж. Вскоре Роберт стоял уже прямо, но на нем еще оставались тапочки и рубашка. Софи взяла на руки Эсми. Малышка так и не проснулась, а только заворочалась и поудобнее устроилась на ее руках.
   — Пойдем, Роберт. Нам пора.
   Мальчик развернулся так бойко, что Софи поняла — он уже почти совсем проснулся.
   — Послушай, Фиа, а мама едет с нами?
   — Конечно. Скорее всего она уже ждет нас.
   — А папа?
   Софи пожалела, что заранее не подготовилась к расспросам Роберта. Она, конечно, ждала, что он начнет задавать ей вопросы, но теперь вдруг растерялась. Что ей сказать ребенку, чтобы удовлетворить его любопытство и в то же время убедить поддержать ее? Нетерпеливый Роберт тут же ответил сам на собственный вопрос:
   — Наверное, он останется с Артемидой. — Мальчик посмотрел на Софи, нахмурив брови. — Я не уверен, что он позволил бы нам поехать с ним.
   Эсми начала тихонько плакать и звать маму. Стараясь успокоить девочку, Софи прижалась щекой к пушистым детским волосикам и мягко покачивала Эсми на руках.
   — Роберт, нам уже нужно идти. Возьми, пожалуйста, саквояж.
   Роберту удалось поднять сумку только обеими руками. Мальчик воспринимал все происходящее как веселую игру. Софи открыла дверь и пропустила Роберта вперед. Они вышли в коридор. Внизу их ждал Нортхем. Увидев Софи с девочкой на руках, он поднялся на несколько ступенек, чтобы помочь ей, но леди Истлин отрицательно покачала головой, предпочитая сама нести малышку.
   Тяжелый саквояж с глухим стуком переваливался со ступеньки на ступеньку, и каждый раз Роберту приходилось все крепче сжимать пальцы, чтобы не выпустить ручку. Однако от помощи Нортхема малыш отказался наотрез.
   У входа уже собралось несколько слуг во главе с дворецким. Сбитые с толку, они непонимающе смотрели на Софи, ожидая указаний. Самые смелые из них жаждали объяснении.
   — Я понимаю ваше беспокойство, — обратилась к ним Софи. — Но волноваться не стоит. Леди Дансмор и дети скоро вернутся, так что готовьтесь к приезду ее светлости. Когда появится виконт, можете сказать ему все, что вам заблагорассудится. Лучше всего, если вы расскажете ему все как было. Здесь нет никакого секрета. — Нортхем легко тронул Софи за плечо, напоминая, что им пора уезжать. — Только не пытайтесь идти на риск, чтобы выгородить меня.
   Слуги принялись прощаться с детьми, кое-кто даже всплакнул, и Софи быстро проскользнула мимо них к дверям. Интересно, много ли известно слугам? Наверное, гораздо больше, чем ей самой. Софи пришло в голову, что кто-то из рыдающих сейчас в холле слуг вполне мог помогать Дансмору одурманивать Абигайл наркотиком.
   Изящная карета Нортхема уже ждала их. Саутертон взял Эсми из рук Софи, и Уэст помог ей забраться на подножку. Убедившись, что Софи устроилась удобно, Саут вернул ей спящую девочку. Тем временем Роберт с помощью Норта втащил в карету саквояж. В дальнем углу кареты, бессильно откинув голову на кожаную подушку, сидела Абигайл. Увидев свою мать, мальчик опрометью кинулся к ней и сел рядом. Всем своим видом малыш выражал готовность защитить виконтессу, если понадобится.
   — Твоя мама очень благодарна тебе за заботу. — Норт обернул тонкие ножки Роберта теплым пледом. — Когда ей станет лучше, она обязательно скажет тебе спасибо.
   Нортхем улыбнулся Софи:
   — С леди Дансмор все в порядке, хотя она и вела себя несколько более нервно, чем мы ожидали.
   — Она упала в обморок?
   — Да, — подумав мгновение, ответил он. — Думаю, именно так и случилось.
   Норт закрыл дверцу кареты, прежде чем Софи успела задать следующий вопрос, и назвал кучеру адрес лондонского дома Истлина на Эверли-сквер. Карета двинулась вперед, Саут и Уэст сопровождали ее верхом. Сам Нортхем сел на коня, только когда дверь дома Дансмора закрылась.
   В целом все прошло на удивление спокойно, подумал Нортхем. Графу не хотелось вовлекать леди Софию в такое рискованное предприятие, и он согласился взять ее только из-за детей. Однако присутствие Софи оказалось весьма кстати. Она вела себя как хороший солдат, с начала и до конца поступая в точности так, как ей было сказано. Не было сомнений, что в сложной ситуации на нее можно положиться. Ее не смутили даже пронзительные крики леди Дансмор, хотя, возможно, она-то как раз могла предвидеть подобную реакцию ее светлости в отличие от остальных. Норт усмехнулся при мысли, что Софи позволила им пройти в спальню Абигайл, отлично зная, что их там ожидает. Леди Дансмор вела себя как настоящая фурия. Что ж, прекрасный урок для них. Софи проучила их за излишнюю самонадеянность.
   Ее жест достоин самого Иста, хотя тот вряд ли стал бы так подшучивать над своими друзьями. Тем не менее Компас-клуб умел оценить добрую шутку, и леди София мгновенно завоевала симпатию друзей своего мужа. Эта женщина, безусловно, заставит любого считаться с ней, подумал Норт.
 
   В доме миссис Сойер царила абсолютная тишина, когда Истлин бесшумно открыл боковую дверь. Воспользовавшись черным ходом, маркиз попал в пустынную кухню. Здесь он замер на пороге, с трудом переводя дух, затем осторожно двинулся дальше, в темноту, стараясь не натолкнуться на мебель. Дом, который нашел Дансмор для Аннет, был незнаком Исту, но маркиз долго изучал его снаружи, прежде чем проникнуть внутрь, и теперь неплохо представлял себе расположение комнат. Истлину удалось подняться вверх по лестнице для прислуги, даже не прибегая к помощи свечи. На втором этаже оказалось гораздо легче сориентироваться, потому что сквозь большое окно в дальнем конце коридора проникал яркий лунный свет.
   Ист осторожно заглянул сначала в одну комнату, затем во вторую и в третью. Но ни в одной из них он не нашел ни его бывшей любовницы, ни Дансмора. Наконец, Ист подошел к четвертой, и последней, двери на этаже и взялся за ручку, предвкушая удачное завершение своего ночного приключения. Тихо отворив дверь, маркиз понял, что ошибался.
 
   Принц-регент тяжело осел в кресле. Его корсет едва выдержал подобное испытание на прочность и жалобно затрещал. Следовать велению моды всегда представлялось принцу крайне утомительным занятием. Но пока Красавчик Браммел, лучший лондонский модельер, продолжал настаивать на том, что подлинного денди отличают стройная фигура и изящная талия, принцу ничего не оставалось, кроме как потуже затянуть свой внушительный живот в узкий корсет из прочного китового уса. Принц сделал вид, что не слышал, как трещит корсет, и мужественно принял непринужденную позу. Хотя большинство присутствующих в зале, за исключением полковника Блэквуда, принадлежали к оппозиции, никто из них не посмел улыбнуться.
   — Продолжайте, — произнес принц-регент. — Ваши расчетные книги и сами по себе рассказали нам достаточно, но все же очень хотелось бы услышать что-нибудь и от вас. Вы хотели что-то добавить, Тремонт?
   Граф взглянул на свои записи в руках полковника Блэквуда, раскрытые на странице, описывающей во всех подробностях, как его сын обманным путем выманил деньги у компании «Ллойд».
   — Кажется, я уже все сказал, — промолвил Тремонт.
   — Что ж, очень жаль. Довольно скверно с вашей стороны. А мне бы хотелось обсудить с вами подробности покушения на мою жизнь. Ну что, припоминаете? Во время открытия парламентских слушаний в прошлом году? Теперь, когда стало известно о заговоре, мне кажется, уместно провести новое расследование. Как вы думаете, полковник? От таких людей можно всего ожидать. Я убежден, что они способны убить своего монарха.
   Епископы принялись шумно протестовать, но полковник жестом призвал их к молчанию.
   — Не тратьте слов, джентльмены. Из достоверного источника я узнал, что один из вас непосредственно участвовал в покушении на принца-регента. Остается только выяснить, действовал ли он в одиночку или с вашего общего одобрения. — Полковник склонился над раскрытой расчетной книгой, рассматривая написанное в ней поверх очков. — Теперь относительно ваших вложений в торговлю опиумом. Я считаю, что…
   Блэквуда прервал стук в дверь. В зале появился один из секретарей принца. Вошедший поклонился, принес свои извинения за то, что ослушался приказа ни в коем случае не прерывать заседание, и вручил принцу-регенту срочную депешу.
   Принц отпустил секретаря, прочел короткое послание и передал его полковнику. Выражение лица Блэквуда нисколько не изменилось, и принц в очередной раз поразился его самообладанию. Полковник умел держать себя в руках.
   Блэквуд сложил записку и, закрывая расчетную книгу Тремонта, сунул ее как закладку между страниц.
   — Оказывается, мы все недооценивали вашего сына, Тремонт, — проговорил он тоном, лишенным всякого выражения. — Виконт бежал, и у него достало здравого смысла избавиться от своей любовницы. Однако способ, который избрал Дансмор, не свидетельствует о его большом уме. Она мертва.
 
   Истлин нашел друзей у себя в гостиной вместе с Софи. Его появление вызвало всеобщее удивление. Маркиза никто не ждал раньше двух часов, и его ожидали не одного. Внезапное возвращение Иста и его встревоженный вид могли означать только одно: что-то пошло не так, как нужно.
   Софи хотела подняться, но Ист сделал ей знак оставаться на месте, и она снова опустилась в кресло.
   — Что случилось? — спросила она, высказав вслух то, что тревожило всех.
   Не отвечая на ее вопрос, Ист спросил:
   — Леди Дансмор уже здесь? А дети?
   — Да, да, они все наверху, спят. Леди Гилберт тоже. Лорд Саутертон сам доставил ее сюда.
   Уэст вскочил на ноги.
   — У тебя такой вид. Ист, словно тебе необходимо выпить. Может, рюмочку бренди?
   — Лучше виски. — Ист подошел к камину, сбросил плащ и перчатки для верховой езды и протянул руки к огню.
   — Оставь нас, Софи.
   — Нет, милорд, я останусь. — В комнате воцарилась тишина. Даже Уэст остановился на полпути к шкафчику со спиртным. — Я не собиралась ставить тебя в неловкое положение перед твоими друзьями, — храбро продолжала Софи. — И мне не доставляет никакого удовольствия вступать с тобой в спор. Но должна тебе напомнить, что Гарольд и Тремонт все же члены моей семьи. И я имею право знать, что случилось.
   Ист заколебался. Он знал, что никто из присутствующих не станет вмешиваться в их спор с Софи.
   — Хорошо, — ответил он наконец. — Я не нашел Дансмора у миссис Сойер. Я пробрался в ее особняк поздно ночью, проводив полковника в Виндзорский замок.
   — А епископы? — спросил Норт. — Они прибыли во дворец?
   — Да. Все до единого. Я не стал там задерживаться. Принц горел желанием быстрее разделаться с этими джентльменами, так что полковнику приходилось сдерживать его пыл.
   Уэст протянул Исту бокал с виски.
   — А что миссис Сойер? Она сказала, куда направился Дансмор?
   Истлин перевел взгляд на Софи, затем снова на Уэста.
   — Миссис Сойер мертва. Убита. Весьма вероятно, Дансмором, хотя не вполне ясно, какие у него могли найтись мотивы. Я не могу с уверенностью сказать, бежал ли он, потому что убил ее, или же он убил ее, потому что намеревался бежать. Я послал за полицией, а затем отправил полковнику донесение, в котором изложил суть дела. — Ист сделал глоток виски. — В гардеробной миссис Сойер стоял наполовину собранный саквояж. Возможно, она собиралась бросить Дансмора.
   — Или бежать вместе с ним, — возразил Саут. — Скажи-ка, Ист, вещи укладывались в спешке или тщательно и аккуратно?
   Истлин задумался, пытаясь вновь мысленно представить себе гардеробную миссис Сойер.
   — Вещи уложены аккуратно, но не так ловко, как обычно укладывают слуги. Я думаю, их укладывала сама хозяйка. Похоже, она не хотела, чтобы кто-то из обитателей дома узнал о ее отъезде.
   Полицейские, конечно, будут допрашивать слуг, но Истлину все же хотелось самому разобраться во всем. Должно быть, на лице маркиза явно читалось испытываемое им разочарование, потому что остальные принялись поспешно убеждать его в том, что им и так удалось достичь довольно неплохих результатов.