Гудмэн Джо. Все, что мне нужно

   — И что ты думаешь делать? — поинтересовался полковник, нахмурив брови. — Каковы твои планы на будущее? О леди Колли полковник знал чрезвычайно мало.
   — Послушай, — промолвил он более уверенным тоном. — Ты видишь в ней свое будущее?
   Ист оторвал взгляд от своих ботфортов.
   — Простите, вы что-то сказали, полковник? — спросил он с рассеянным видом. — О, вы, конечно, имели в виду, что я слишком углубился в созерцание своих сапог.
   — Совершенно верно. Они так блестят. Можно подумать, что в них отражаются какие-то сцены из твоего будущего.
   — Как в магическом кристалле? — Истлин криво усмехнулся и отрицательно покачал головой. — Вряд ли. Хотя мой камердинер так отполировал их замшей, что они действительно блестят как стекло. Интересно, как ему удается?
   — Надеюсь, ты не ждешь, что я отвечу на твой вопрос. — Теперь полковник удостоверился, что Истлин задет гораздо больше, чем хочет показать. Маркиз выглядел опустошенным и измученным.
   — Нет, — ответил Ист.
   Здоровье Блэквуда, некогда сильного и выносливого, подорвала болезнь. Руки и ноги теперь отказывались ему служить. Но острый ум работал по-прежнему ясно. Недуг его не коснулся. Полковник подкатил свое кресло на колесах поближе к маркизу и задумчиво оглядел его сквозь стекла очков в золотой оправе. От внимательного взгляда Блэквуда не укрылись легкие складки в уголках губ маркиза, его поникшие плечи, усталая поза и потухший взор. Заметно, что Гейбриел страшно устал, но старается держаться непринужденно. Маркиз с заметным усилием подавил зевоту. Блэквуд лукаво ухмыльнулся и покачал головой.
   — А ну давай-ка сюда свою выпивку, парень. Еще один глоток, и ты просто заснешь прямо у меня в библиотеке.
   Похоже на правду, подумал Истлин и наклонился вперед, протянув полковнику свой бокал. Высохшая рука Блэквуда слегка дрожала, когда полковник взял фужер, и Ист поспешил сразу отвести глаза, чтобы не смущать старика, но тот заметил его маневр.
   — Черт бы побрал мои руки! — Блэквуд помахал в воздухе другой рукой. — Не обращай внимания. Я заметил, что виски действует на них благотворно.
   Истлин вежливо улыбнулся. Полковник, как и леди София, не нуждался в сострадании. Ни в его, Истлина, ни в чьем бы то ни было.
   — Возможно, дело в том, что спиртное притупляет чувства и вы перестаете ощущать дрожь?
   — Ты рассуждаешь прямо как мой врач. Но, честное слово, ваши домыслы так просто проверить. — Блэквуд залпом опрокинул в себя содержимое бокала Истлина и поставил пустой фужер на столик рядом с собой. Затем вытянул вперед обе руки с растопыренными пальцами, в которых теперь не было и намека на дрожь. — Ну, что скажешь? Больше не дрожат. Или мы оба просто не замечаем. Ну да какая разница. — Он положил локти на изогнутые подлокотники своего кресла и сложил вместе пальцы рук. — Признаться, я собирался послать за тобой в Баттенберн, но ты меня опередил из-за того, что пожелал увидеть леди Софию. Пожалуй, мне следует поблагодарить ее за неожиданную удачу. Я непременно это сделаю, если представится возможность.
   — Боюсь, я не смогу вам устроить встречу, — с сомнением высказался Истлин. — Так что меня благодарить вам не придется.
   Хрупкие плечи полковника затряслись от низкого грудного смеха. Поручение, которое им предстояло обсудить с Истлином, вполне могло подождать день-другой. Теперь полковнику гораздо интереснее выслушать подробности возвращения маркиза от леди Колли.
   — Она настоящая мегера? — спросил Блэквуд, не скрывая любопытства.
   — Мегера? — Истлин покачал головой. Перед его мысленным взором возникли лицо Софи, совершенная линия ее чувственных губ, выразительные глаза, природное изящество облика. За все время их разговора она ни разу не повысила голос, умудрившись задать ему хорошую взбучку все тем же спокойным рассудительным тоном. — Нет, леди София нисколько не напоминает мегеру. И я готов побиться об заклад, что вы не сможете назвать ни одной другой женщины, которая способна так убедительно доказывать свою точку зрения.
   — По какому поводу?
   — Абсолютно по любому. Хотя, боюсь, главными темами нашего разговора оказались женитьба и особенности моего характера. И леди Колли, как ни прискорбно, не находит ничего хорошего ни в том, ни в другом. — Истлин усмехнулся и продолжил с обезоруживающей искренностью: — Мне здорово досталось за мою любовь к спорам.
   — Интересно. — Полковник задумчиво потер рукой подбородок, пытаясь скрыть растущее изумление.
   — Еще мне попало за страсть к выпивке, — добавив Ист.
   — В самом деле? — Блэквуд откашлялся, прочищая горло.
   — Она заявила, что я убийца.
   — Убийца? Как ей пришло в голову бросить тебе такое обвинение? — Лицо полковника внезапно приняло серьезное выражение.
   — Конечно, Софи слышала о моей дуэли с Хэйганом, хотя, вы знаете, она произошла довольно давно. — Истлин пожал плечами. — Но ведь я действительно стрелял в человека.
   — Ты не убил его.
   Маркиз ничего не ответил, губы его сами собой сложились в горькую усмешку.
   — Понятно, — вздохнул Блэквуд. — Ты не стал оправдываться и позволил ей подозревать тебя в убийстве.
   — Я всего лишь старался не разочаровать леди Софию.
   — Тебя трудно понять. Ист. — Полковник направил свое кресло в сторону серванта. Достав бутылку, он налил себе в стакан на два пальца виски. — После стольких лет ты по-прежнему для меня загадка.
   — Я вовсе к этому не стремлюсь.
   — В самом деле?
   Истлину следовало бы догадаться, что полковник не позволит ему так легко отделаться.
   — Ну что ж, возможно, тут есть доля моей вины, — признался он. — Но во всяком случае, вы знаете меня лучше, чем большинство других.
   — Так же, как и остальные из Компас-клуба? Ист задумался. Наверное, полковник прав.
   — Да, вы знаете меня так же, как и они.
   — Значит, ты и для них остаешься загадкой.
   — Вполне вероятно. Но они достаточно добры ко мне, чтобы не обращать внимания на такой недостаток и не ставить мне его на вид.
   — Ну что ж, я понял твой намек. — Полковник рассмеялся и развернул свое кресло так, чтобы видеть Истлина.
   Полковник считал, что знает Истлина и его друзей всю жизнь. Его отношения с каждым из четверки Компас-клуба складывались по-разному. Характер и продолжительность этих отношений тоже различались. Своим знакомством с друзьями Блэквуд был обязан Брендану Хэмптону — ныне графу Нортхему. Полковник впервые услышал о Компас-клубе, когда юный Хэмптон, второй отпрыск в знатном семействе, без всяких надежд унаследовать титул, служил под его командованием в Индии. Молодой лейтенант рассказывал вполне безобидные и довольно забавные истории о своих школьных годах, проведенных в Хэмбрике. Озорные и остроумные проделки и шалости Брендана и его друзей выдавали недюжинный ум мальчишек.
   Позднее тяжелая болезнь вынудила полковника оставить свою должность в Индии. Блэквуд вернулся в Лондон и получил неплохое назначение в Министерстве иностранных дел. Очень скоро полковник сумел оценить особые таланты Норта и убедиться, что молодой человек — отличный солдат и выдающийся стратег. Когда Блэквуду потребовался хороший моряк, он спросил Норта о Мэтью Форрестере, виконте Саутертоне. Затем внимание полковника привлек Эван Марчмен по прозвищу Уэст. И наконец, последним состоялось его знакомство с Мастером, Гейбриелом Ричардом Уитни — ныне маркизом Истлином, чье искусство оказалось как нельзя кстати в одном деликатном деле с участием члена австрийского королевского дома и бывшей любовницы принца-регента. Истлин неплохо показал себя, проявив необходимый такт и понимание.
   Полковник знал, что методами обычной дипломатии не всегда удается добиться даже хрупкого равновесия. Истлин обладал настоящим талантом находить и поддерживать тонкий баланс.
   — Баланс, — произнес полковник вслух, вторя своим мыслям.
   — Простите, сэр… — Истлин нахмурился, пытаясь сообразить, уж не заснул ли он ненароком ненадолго. Маркиз с трудом поспевал за ходом мыслей Блэквуда и не понял его последней фразы.
   — Баланс, — повторил полковник более уверенно. — Сдается мне, что ты его потерял. — Блэквуд бросил на Истлина изучающий взгляд. Морщинки в уголках его глаз и напряженная линия губ обозначились резче.
   Ист молча выжидал, пока Блэквуд закончит свой придирчивый осмотр. Уже не в первый раз Истлин попадал под внимательный взгляд темных глаз Блэквуда.
   — Да, — медленно протянул полковник после нескольких мучительно долгих мгновений. — Похоже, ты умудрился-таки утратить равновесие.
   — Так оно и есть, — подтвердил Ист. — А все потому, что я никак не могу понять, куда вы клоните. Когда я только сюда вошел, с равновесием было все в порядке.
   — Посмотри на себя. — Полковник презрительно фыркнул и вздернул вверх свой ястребиный нос, затем поднес к губам бокал с виски и сделал еще один глоток. — Ты развалился в моем кресле, как в шезлонге где-нибудь на пляже, и ведешь себя так, будто воспитан вдали от всякой цивилизации. Где-нибудь, скажем, в Америке.
   Заметив вызов во взгляде маркиза, Блэквуд оставил его без комментариев. По мнению полковника, он увидел еще одно доказательство, что маркиз не владеет собой.
   — Ты как-то странно держишь голову, клоня ее набок, и мышцы глаз у тебя явно напряжены — одно веко кажется длиннее другого. Возможно, ты очень устал. Однако я помню, как ты провел в пути целых два дня без сна и отдыха, после чего вел сложные переговоры. А сейчас я бы не поручился, что ты способен найти дорогу к двери.
   Ист повернул голову и угрюмо взглянул на входную дверь.
   — На это я еще способен.
   — Я не собирался бросать тебе вызов, хотя ты можешь попробовать, если хочешь. Я просто выразился метафорически.
   — Тогда, если вам все равно, я бы предпочел остаться на месте.
   Казалось, Ист с трудом выговаривает слова, и тонкий слух полковника мгновенно отреагировал на очередное проявление его слабости.
   — Скажи, когда ты в последний раз сегодня ел?
   — Я не ел. — Истлин устало закрыл глаза.
   — Совсем ничего?
   Ист попытался покачать головой, но не смог. Он лишь молча склонил голову.
   Блэквуд нахмурил брови. Он всегда заботился о подчиненных, а уж об Исте и других членах Компас-клуба тем более. Полковник питал искреннюю привязанность к четверке молодых людей.
   — А что ты сегодня пил, Ист?
   — Лимонад, — произнес Ист и протянул руку к столику, где раньше стоял стакан с виски, но теперь его там не было. Пальцы Истлина сомкнулись в воздухе. Он с недоумением взглянул на пустой столик и затем бессильно уронил руку, которая повисла как плеть.
   Полковник поставил бокал и вызвал дворецкого. То, что происходило с Истлином, совсем не объяснялось выпитым виски. Доза явно недостаточна, чтобы вышибить дух из здорового мужчины.
   Блэквуд не сразу уловил смысл ответа Иста.
   — Что ты сказал. Ист?
   — Лимонад… с леди Софией.
   — Ну конечно, — сухо проговорил полковник. — Лимонад. Я бы скорее поверил в чары самой леди Софии.
   — Она заставила меня утратить равновесие. — Ист попытался изобразить нечто вроде улыбки, которая вышла у него слегка кривоватой.
   — Вполне возможно, — предположил полковник. Слава Богу, Истлин вместе с равновесием хотя бы не утратил чувства юмора.
   Истлину стоило немалых усилий сдерживаться, чтобы не провалиться в сон, поэтому, когда появился дворецкий, полковник распорядился, чтобы маркиза устроили со всеми удобствами в одной из спален и немедленно послали за врачом.
 
   Солнечный луч, пробивающийся сквозь щель между бархатными шторами, скользнул по массивной кровати с пологом на четырех опорах. Истлин взглянул на полоску света, охватившую его запястье наподобие золотого браслета. Нечто похожее случилось вчера, подумал Гейбриел. Если бы леди София не проявила присущего ей здравомыслия и не отклонила его предложение, он мог бы оказаться прикованным к ней надолго такими вот золотыми наручниками.
   Тихонько охнув, Истлин приподнялся над кроватью. Кто-то чуть слышно царапнул дверь, и Истлин громко пригласил робкого посетителя войти.
   Одна из служанок полковника тихо скользнула в комнату, держа поднос с завтраком. Устроив поднос на столике у стены, девушка присела в реверансе.
   — Полковник Блэквуд велел пожелать вам доброго утра и передать, что сам выбирал завтрак для вашей светлости. Он будет ждать вас в библиотеке, если вы сможете встать с постели.
   — Хорошо сказано, — кивнул Истлин, Служанка вновь сделала реверанс, и ярко-желтые пряди ее волос взлетели над кружевной отделкой чепца.
   — Вам может понадобиться моя помощь, милорд?
   — Тебе полковник велел спросить или самой пришло в голову?
   Служанка нахмурилась, не вполне понимая, к чему клонит маркиз.
   Заметив ее растерянность, Истлин вздохнул:
   — Скажи, пожалуйста, полковнику, что я присоединюсь к нему как можно скорее.
   — Хорошо, милорд.
   Истлин подождал, пока не закроется дверь и не стихнет приятное шуршание накрахмаленных юбок, после чего притянул к себе поднос с завтраком. Маркиз никогда не имел обыкновения заигрывать со служанками, даже будучи совсем юным. Его отец сумел достаточно строго внушить ему, что недопустимо пользоваться своим превосходством над другими. Если положение наделяет человека определенными привилегиями, то оно накладывает на него и дополнительные обязательства. Стоило Истлину закрыть глаза, как тут же перед его мысленным взором возникало лицо отца, и он вновь слышал знакомые интонации его голоса вместо хрипловатого голоска хорошенькой горничной, готовой оказать ему услугу. Как ни прискорбно, подумал Истлин, отец совершенно прав. Привилегии, даруемые титулом, к сожалению, не освобождают от ответственности за слуг, даже если слуги не находятся у тебя в прямом подчинении. Кокетливая горничная полковника производила впечатление особы, вполне способной сделать самостоятельно свой выбор.
   Истлин снял крышку с блюда. Сваренное всмятку яйцо, поджаренный ломтик хлеба, два тонких кружка помидора и кусочек копченого бекона. Выбор полковника абсолютно верен как в количественном, так и в качественном отношении, и Ист подумал, что такой завтрак явно пойдет на пользу и его настроению, и его урчащему желудку.
   У Истлина сохранились довольно смутные воспоминания о вчерашнем вечере. Вопрос об утраченном равновесии, заданный вчера полковником, продолжал звучать в голове на разные лады подобно эху. Истлин помнил чудовищную усталость, буквально свалившую его с ног, но в то же время маркиз испытывал странную уверенность, что она не была следствием обычного утомления. Вчера им овладела какая-то непривычная слабость. Ист решил пока не думать о ней и переключил свое внимание на завтрак.
   Блэквуд ждал Истлина у себя в кабинете, как и обещал. Несмотря на теплую погоду, худые ноги полковника заметно дрожали, и в камине горел небольшой огонь. Кресло Блэквуда стояло поближе к огню, а на коленях полковник держал кочергу. Истлин почтительно шагнул в комнату и, повинуясь знаку Блэквуда, закрыл за собой дверь.
   — Так лучше сохраняется тепло, — объяснил полковник. — Держу пари, для тебя тут дьявольски жарко, но последние дни меня все чаще знобит. — Жестом руки полковник указал Истлину на кресло, которое тот занимал накануне вечером. — Садись. Посмотрим, сможешь ли ты сегодня не свалиться на пол.
   Истлин удивленно приподнял бровь, но повиновался.
   — Кажется, сегодня ты в полном порядке, — проворчал полковник.
   — А что, вчера я выглядел иначе?
   — Вчера тебя можно было собирать ложками.
   — Я опьянел? Прошу прощения; Я не помню ничего, кроме единственного глотка виски.
   — Ничего удивительного. Вряд ли ты сделал другие. Ты вовсе не был пьян. Ист.
   — Значит, я просто смертельно устал. Каждый год из моих тридцати двух громко заявил о себе.
   — Я сомневаюсь, что твой путь из Баттенберна объясняет происшедшее с тобой вчера вечером. Я опасался, что у тебя приступ мигрени, пока мой врач не разубедил меня.
   — Неужели? — Истлин расслабленным жестом прикоснулся к виску кончиками пальцев.
   — Нет. Ничего похожего. Доктор Кибл подозревает, что ты находился под действием наркотика.
   — Вам не следует доверять свое здоровье какому-то шарлатану. — Истлин криво усмехнулся и уронил руку на подлокотник кресла.
   Блэквуд никак не отреагировал на его реплику.
   — Белладонна, — отметил он. — Симптомы очень похожи. Возможно, настойка опия. У тебя были сильно расширены зрачки, а мускулы чрезвычайно слабы.
   — Но я ничего не ел вчера. В Баттенберне произошел невообразимый переполох незадолго до рассвета. Поднялся страшный шум, и мне волей-неволей пришлось встать с постели.
   — С пистолетом наготове, не сомневаюсь.
   — Само собой. — Истлин и не думал оправдываться. — Баронесса была вне себя, потому что в ее спальню вторгся вор Джентльмен. К вящему негодованию баронессы, негодяй ускользнул, похитив ее любимое ожерелье. Я присоединился к Норту в поисках, но нам так и не удалось поймать мерзавца. В результате я лишился славного завтрака. Вскоре выехал и направился прямо в Лондон.
   — И затем? — Полковник выделил последнее слово, приглашая Истлина продолжать рассказ.
   — И затем я прибыл на Боуден-стрит, четырнадцать, — поведал маркиз. — Там живет леди София со своим кузеном и его семьей.
   — И больше ничего?
   — Ну, она сказала мне, что скорее выставит меня дураком, чем составит мое счастье.
   — Кажется, ты уже говорил об этом.
   — В самом деле? — Истлин попытался напрячь свою память, но весь их вчерашний разговор с Блэквудом напрочь вылетел из головы. — Я расстался с ней вполне миролюбиво, направился домой, принял ванну, сменил одежду и явился сюда. Все, что случилось после, я помню не слишком отчетливо.
   — Запоздалое действие наркотика. Очевидно, ты получил его в дозах, недостаточных для того, чтобы вызвать мгновенную реакцию. Доктор Кибл считает, что симптомы усилили усталость и подавленность.
   — Я был подавлен? — Истлин задумался, припоминая обрывки вчерашних разговоров. Мысленно он вновь перенесся в сад леди Софии. — Леди Колли… — мечтательно улыбнулся он уголком рта. — Не смею отрицать, она совершенно замечательная женщина.
   — Насколько я помню, она предложила тебе лимонад.
   — Да. Откуда вы знаете?
   — Ты упоминал о нем вчера.
   — Вы думаете, что леди София дала мне наркотик? — По голосу маркиза угадывалось, что он считает абсолютно абсурдной подобную мысль. — Лимонад принесли в кувшине, и мы оба наливали себе из него.
   — И оба пили?
   Истлин вспомнил, что осушил свой стакан, но не мог бы с уверенностью утверждать, что леди София сделала то же самое. Он отчетливо помнил, как она поставила свой стакан обратно на поднос, но был ли там лимонад, он не знал.
   — Мы оба пили лимонад, — повторил наконец Ист, не желая бросать тень подозрения на леди.
   Полковник разгадал ход мыслей маркиза по тому, как тот рассеянным жестом поправил прядь темных волос надо лбом. Истлин всегда откидывал волосы со лба и приглаживал их пальцами особым жестом, когда обдумывал какое-нибудь решение.
   — Я не допускал мысли, что леди виновна, но такой случай определенно нуждается в расследовании, — медленно произнес полковник. — Я постараюсь навести справки о состоянии здоровья леди Колли. — Блэквуд поднял руку, предупреждая возражения Истлина. — Не бойся, я сделаю все крайне осторожно. Никто из членов ее семьи даже не догадается, что его подвергли расспросам. Ты говоришь, она живет в доме кузена? Он тоже носит имя Колли?
   — Вы не станете наводить справки.
   — Не стану? — Блэквуд прищурился и нахмурил брови.
   — Нет. То, что произошло между леди Софией и мной, — сугубо личное дело, полковник. Оно не имеет ничего общего с теми поручениями, которые вы когда-либо мне давали. Леди Колли не представляет никакой опасности для общества, и я не хочу, чтобы с ней обращались так, будто она несет в себе угрозу.
   — Я не смогу тебя переубедить? — спросил полковник.
   — Нет.
   Блэквуд взял в руки кочергу и нанес яростный удар по углям в камине, обдумывая свой следующий шаг.
   — Я намерен твердо стоять на своем мнении, — подчеркнул Истлин. Он правильно истолковал молчание своего наставника и понимал, что полковник собирается сменить тактику. В действительности Ист отдавал себе отчет, что не в состоянии запретить Блэквуду совершить задуманное, но в то же время у него возникло такое чувство, что, если полковник начнет проводить свое дознание, что-то в их отношениях будет безвозвратно утрачено. — Мы не можем оставить все как есть?
   — Если ты ошибаешься насчет леди Софии, ты можешь жестоко поплатиться. Твоя жизнь тогда окажется в опасности. Неужели ты полагаешь, что я не сделаю попытки тебя защитить? — Кочерга замерла в руках Блэквуда.
   — Я не ошибаюсь, — ответил маркиз со спокойной уверенностью в голосе.
   — Кто она такая. Ист?
   — Она не является частью моей жизни и не станет ею. Да и к лучшему.
   — Попробуй хоть немного пойти мне навстречу и отнестись серьезнее к моим словам. Скажи хотя бы, как получилось, что вы оказались помолвлены? Я в курсе событий в общих чертах, но к тому моменту, как я получил известие о вашей помолвке, ты уже уехал в Баттенберн. — Полковник вернул кочергу на место. Теперь она стояла рядом с другими каминными принадлежностями.
   — Вы удивились?
   — Я отнесся к новости с недоверием.
   Истлин немного успокоился. Его пальцы, нервно сжимавшие подлокотники кресла, расслабились, а на губах появилась легкая улыбка. Вполне в духе полковника — не принимать на веру городские сплетни.
   — Мне пришлось выслушать немало насмешек по этому поводу, — вздохнул Истлин.
   Блэквуд кивнул:
   — Я удивлюсь, если они упустят такую возможность.
   — Я тоже. — Ист удобно откинулся в кресле, запрокинув голову. — Нет никакой помолвки, сэр.
   — Я начинаю тебе верить, хотя в обществе ее считают делом решенным.
   — Мне кажется, что родственники леди Софии лишь поддерживали распространяемые слухи, когда сплетни дошли до них. По крайней мере они ничего не отрицали.
   — Ее родственники? Не она сама? — Полковник задумчиво потер подбородок.
   — Я уверен, что она ни в чем не замешана. — Истлин знал, что полковника трудно убедить. — Я ничего не слышал о своей предполагаемой помолвке, пока находился в Лондоне. Я думаю, что слухи начали распространяться, когда я направлялся в Баттенберн. Впервые я услышал о ней там, на приеме, кое от кого из гостей барона. — Ист глубоко вздохнул, вспомнив свое внезапное смущение, когда в первый раз на балу ему пришлось выслушать поздравления с удачным выбором невесты. Тогда ему потребовалось немалое самообладание, чтобы ничем не выдать себя. — Они просто из кожи вон лезли, спешили наперегонки, чтобы пожелать мне счастья.
   — Но ведь и ты не стал ничего отрицать.
   — Я рассказал правду только Норту, Уэсту и Сауту. Признать слухи лживыми означало выставить леди Софию в неблагоприятном свете. Она ничем не заслужила, чтобы с ней обошлись столь низко. Шутка, которую с нами сыграли, сулила большие неприятности, главным образом мне. Меня поставили в крайне неловкую ситуацию.
   — Полагаю, у тебя есть предположения, кто мог пустить слухи. — Полковник прищурил глаза, обдумывая слова Истлина.
   Ист кивнул. Его длинные пальцы снова напряглись и легонько постукивали по подлокотнику кресла.
   — Пока у меня нет возможности подтвердить их или опровергнуть. Прежде всего я должен был исполнить свой долг по отношению к леди Софии.
   — Она освободила тебя от всяких обязательств?
   — Она — само великодушие.
   — Очень удачно, ты не находишь? Тебе было бы гораздо труднее выкрутиться, если бы она ожидала, что ты ей сделаешь предложение.
   — Да, действительно — ее поступок для меня большая удача. — Маркиз поднял голову и заметил внимательный взгляд полковника. Он улыбнулся и принял более свободную позу, вытянув ноги. — Кажется, мне всегда везло, не так ли?
   Блэквуд с удивлением заметил, что в словах Истлина не слышалось ни счастья, ни удовлетворения. Леди София предстала перед полковником еще более любопытной особой.
   — Пожалуй, я совсем не знаю леди Колли, — заявил он. — А как давно вы знакомы?
   Вопрос полковника заставил Иста вновь вспомнить обстоятельства своего знакомства с Софией.
   — Наше знакомство произошла на одном из музыкальных вечеров леди Стэффорд. Кажется, играли Моцарта. А может, Баха. Не знаю. Там присутствовали Дансмор со своей женой и…
   — Дансмор? — переспросил полковник, перебивая маркиза. — Дансмор — кузен леди Софии?
   — Да, двоюродный или троюродный брат, по-моему. Я не уверен. Как-то не пришло в голову поинтересоваться.
   — Значит, Тремонт…
   — Тоже ее родственник. Граф приходится отцом Дансмору.
   — Ну конечно. — Что-то щелкнуло в мозгу полковника, и все разрозненные детали головоломки стали на место. — Леди София — дочь покойного графа Фрэнсиса… Фрэнклина… — Блэквуд предупреждающе поднял палец, прежде чем Истлин назвал верное имя. — Ха! Его звали Фредерик Колли. Законченный грубиян. Совершеннейший гуляка из всех, какие только бывают на свете.
   — Похоже, вы знали его?
   — Нет, слава Богу. Но мне хорошо известна его репутация, как и тебе, надо полагать.
   — Пожалуй, нет, — возразил Истлин. — Я плохо знаю семейство леди Софии.
   — Тебе бы следовало побольше узнать о нем, перед тем как обручаться с ней.