Харитонов М.. Книга о судах и судьях

   - Пусть каждый откроет мне меру своей злобы, и, когда я узнаю все, я приму решение, - сказал падишах.
   Один из сидящих сказал:
   - Я хочу, чтобы никто из-за меня не радовался, чтобы я никогда никому не сделал никакого добра.
   - Ты очень хороший человек, - сказал второй, ты совсем не злой. Вот я очень злой: если кто-нибудь сделает другому добро, то я долго печалюсь и расстраиваюсь.
   Третий сказал:
   - Вы оба - благородные люди, хотя в ваших сердцах и есть злость. А я вот настолько зол, что думаю, хоть бы мне никто никогда не делал добра, пусть бы добро и милость навсегда исчезли с лица земли!
   Услыхал падишах эти слова, разинул рот от удивления и задумался. Долго он думал и наконец приказал первого человека изгнать из страны и отобрать у пего все имущество - раз он не делает добра другим, то и ему не нужно делать добро.
   Второго он приказал убить, так как тот очень страдает, когда кто-то делает добро другому. Поэтому лучше убить его, чем обрекать на страдание.
   Третьего он приказал заковать в цепи и бросить на солнце, чтобы тот умер в мучениях.
   Все трое получили по заслугам за свое зло! Приказ падишаха был тотчас выполнен.
 
   Афганская, 29, 248

58. Вождь и два товарища

   Два молодых человека отправились к вождю просить у него одежду. А по дороге один и говорит:
   - Все же самый великий из всех - бог.
   Но другой ему возразил:
   - Нет, самый великий из всех - вождь.
   Вот приходят они к вождю и просят:
   - Дай нам одежду.
   А второй взял да и выдал товарища:
   - Знаешь, что он сказал в пути? Он сказал, что самый великий на свете бог. А я утверждал, что самый великий - ты!
   Вождь велел слуге принести два одеяния - одно целое, а другое изорванное. И целое дал тому, кто его восхвалял, отрепья же дал второму.
   Получив то, что просили, молодые люди ушли. А вождь приказал своим слугам догнать юношей и убить того, кто, по его мнению, недостаточно возносил вождя. Но по дороге молодые люди поменялись одеждой, и слуги убили человека в отрепьях, а это как раз и был тот, который хвалил вождя. Когда вождь увидал, что тот, кто говорил о величии бога, остался жив, а тот, кто утверждал всесилие вождя, мертв, он сказал:
   - Значит, бог и впрямь самый великий на свете.
 
   Баньянга, 63, 222

59. Золото и рис

   Рассказывают, что было время, когда люди, жившие на берегу озера Инлей, не хотели работать в поле. Их больше привлекали ремесла и торговля. А случилось это так потому, что большую часть земли затопили воды. Сухих полей осталось очень мало.
   В те далекие времена озерным краем управлял сборщик налогов, которому правитель страны повелел расширить поля и больше сеять риса, чтобы им кормилась вся страна. Но жители Инлея продолжали заниматься торговлей и ремеслом. Риса же сеяли так мало, что его хватал? только на два месяца.
   Сборщик налогов был очень огорчен и встревожен. И вот однажды он вызвал к себе двух жителей озерного края: богатого торговца и бедного крестьянина. Обоих принял с должными почестями и спросил:
   - Что в мире важнее - золото или рис?
   Богатый торговец ответил так:
   - В нашем мире нет ничего ценнее золота. Золото делает человека из ничтожного значительным. Если у человека есть золото, он пользуется почетом, имеет власть, живет в довольстве. Я преклоняюсь перед золотом.
   Бедный крестьянин ответил так:
   - В нашем мире нет ничего важнее риса. Все живое ищет себе пропитание. Мы, люди, питаемся рисом. От него - наше здоровье и наша сила. Надо больше сеять риса. Тогда не будет голода и нужды. Я преклоняюсь перед рисом.
   Сборщик налогов нахмурился. Сам он понимал, что прав крестьянин, но хотел убедить и торговца.
   - Значит, для тебя важно золото, а для тебя - рис. Нет согласия в ваших речах. - И сборщик налогов сердито встал со своего места. - Я тоже не могу найти верного решения. Поэтому через семь дней вы должны прийти ко мне со своими семьями. Захватите с собою то, что всего важнее для вас. Пусть вас рассудит жизнь!
   И с этим он отпустил обоих. Каждый из них вернулся в своп дом. И каждый стал готовиться к предстоящему. Богач, который выше всего ценил золото, собрал золотые слитки, кольца, браслеты, четки, серьги. Он велел жене и дочерям надеть на себя все золотые украшения, а что осталось - положил на поднос. На седьмой день со своей семьей и всем богатством торговец явился к сборщику налогов.
   Бедный крестьянин тоже не сидел сложа руки: он размолол весь рис и приготовил из рисовой муки лепешки и булочки. Все это он разложил па подносах, велел жене и дочерям поставить подносы себе на головы и идти к дому сборщика налогов. Сам же крестьянин собрал в корзину столько вареного риса, сколько туда поместилось, повесил корзину на плечо и зашагал следом.
   Когда оба жителя Инлея со своими семьями пришли к сборщику налогов, тот поглядел, что они принесли, усмехнулся, но ничего не сказал. Потом он позвал своих слуг и приказал им запереть обе семьи с их вещами в отдельной хижине. И если чего попросят - давать им только воду.
   Слуги исполнили приказ своего господина. В хижине не оказалось ничего, кроме горшка с водой. Скоро все проголодались. Запасшийся едою крестьянин накормил жену и дочерей. А богачу печем было кормить семью - ведь золото есть не станешь! Он попросил крестьянина поделиться с ним.
   На это земледелец ответил:
   - И рад бы, да не знаю, сколько нам здесь сидеть. Боюсь, как бы и моей семье не пришлось голодать.
   Тогда голодный богач предложил продать ему рису за золото, но крестьянин сказал:
   - На что мне твое золото? Им сыт не будешь!
   Через два дня сборщик налогов приказал выпустить из хижины обе семьи. Тут он и увидел, что бедные крестьяне сыты и веселы, а увешанные золотом богачи голодны и злы на весь свет.
   - Так что же важнее - рис или золото? - спросил сборщик налогов.
   - Рис важнее. Надо сеять рис, - прохрипел голодный торговец. А крестьянин только усмехнулся.
   - Ну, раз вы теперь оба согласны - идите домой! - заключил сборщик налогов и отпустил всех.
   С тех пор жители Инлея начали сеять много рису: и на затопляемых во время дождей землях, и на плавающих полях ^[lxvii]. Рису стало вдоволь - все жители страны были сыты.
 
   Инта, 110, 171

60. Ананси - старейший из живых существ

   Однажды все полевые и лесные звери поспорили, кто из них старше и достоин большего уважения. Каждый из них твердил:
   "Я самый старший".
   Они спорили долго и горячо и наконец решили обратиться к судье.
   Они пошли к дому паука Ананси ^[lxviii]и сказали ему:
   - Кваку Ананси, мы никак не можем решить, кто из нас достоин большего уважения. Выслушай нас!
   Ананси приказал своим детям принести ему скорлупу ореха, с достоинством уселся на ней, словно вождь племени па резном стуле, и стал слушать.
   Первой начала цесарка. Она сказала:
   - Клянусь, что это правда! Я старейшая из всех живых существ. Когда я родилась, произошел великий лесной пожар. Никто в мире, кроме меня, не потушил бы этот страшный пожар, по я вбежала в самое пламя и затоптала огонь. Я тогда сильно обожглась, и, как вы можете сами убедиться, ноги у меня до сих пор красные.
   И тогда все сказали:
   - Да, да! Она старше нас всех! Потом заговорил попугай:
   - Клянусь, что говорю правду! Старейший из всех живых существ - я. Когда я появился на свет, не было еще никаких инструментов и оружия. Это я изготовил первый молот для кузнецов; я стучал клювом по железу, отбивал его, и потому клюв у меля кривой.
   Все посмотрели на клюв попугая и воскликнули:
   - Да, да! Попугай и в самом деле старший из нас. Затем стал говорить слон:
   - Клянусь, что говорю правду! Я старше попугая и цесарки. Когда я родился, бог неба дал мне длинный и очень удобный нос. А когда бог неба стал создавать других животных, материала не хватило, и они получили совсем маленькие носы.
   Звери внимательно осмотрели нос слона и воскликнули:
   - Да, да! Слон на самом деле старший из нас. Вслед за слоном заговорил кролик:
   - Клянусь, что говорю чистую правду! Я самый старший из вас. Когда я появился на свет, не было еще ни дня, ни ночи. Все стали хлопать кролику и воскликнули:
   - Да, да, да! Разве не правда, что он самый старший?! Последним заговорил дикобраз:
   - Клянусь, что говорю правду! И вам всем придется признать, что самый старший - я. Когда я родился, земля еще как следует не была доделана. Она была мягкая, как масло, и ходить по ней было нельзя.
   Довод был убедительный, и все собравшиеся приветствовали дикобраза громкими возгласами:
   - Да, да, да! Кто может быть старше его?! После этого все примолкли, приготовившись выслушать решение Ананси.
   Он сидел на скорлупе кокосового ореха и, покачивая головой, говорил:
   - Если бы вы обратились ко мне раньше, вам не о чем было бы спорить: ведь самый старший из всех живых существ - я. Когда я родился, земли еще не было и вообще не было ничего, даже не на чем было стоять. Когда умер мой отец, негде было его похоронить. Поэтому мне пришлось похоронить его в своей голове.
   Когда звери услышали это, они воскликнули:
   - Да, да, да! Кваку Ананси старше всех. Разве можно в этом сомневаться?
 
   Ашанти, 109, 132

61. Почему рыбы плавают с открытыми глазами

   Однажды рыбы и черепахи услыхали звук большого барабана, в который били люди по приказу своего короля.
   - Друзья, вы не знаете, почему люди сегодня бьют в барабан? - спросили рыбы.
   - Мы знаем, в чем дело, - ответили черепахи, - завтра у людей начинается пост, а сегодня они бьют в барабаны, чтобы напомнить каждому человеку, что с этого дня нельзя убивать животных.
   - А кого запрещают бить - только тех, что живут на суше, или обитателей вод? - опять спросили рыбы.
   - Люди не будут убивать только тех, что живут на суше, - отвечали черепахи.
   - Если так, то люди поступают несправедливо, - решили рыбы, - вы, черепахи, тоже ведь живете в воде, значит, и вас ждетта же участь, что и нас.
   - Нет, мы живем не в воде, - возразили черепахи, - мы живем на суше - у нас ведь и ноги есть. Просто мы умеем плавать и ищем в воде корм.
   Рыбам не понравился ответ черепах.
   - Все равно люди сочтут вас обитателями воды и перебьют, как и нас.
   Долго спорили рыбы и черепахи. Черепахи все доказывали, что они - жители суши и во время поста люди не- могут убивать их. Наконец рыбы сказали черепахам:
   - Как видно, одним нам не решить этот спор. Нужно обратиться к кому-нибудь третьему, чтобы он рассудил нас.
   - Мы согласны, - отвечали черепахи.
   И все вместе они отправились искать, с кем бы посоветоваться. Как раз в это время на берег реки прилетел ворон. Они спросили у ворона: черепахи водные или земные существа?
   - Вы родились на суше, у вас есть ноги, да и питаться вы можете на земле. Нет, вас следует считать жителями суши, - рассудил ворон.
   Черепахи очень обрадовались ответу ворона и горячо поблагодарили его. Но рыбам не понравились слова ворона, и они предложили обратиться за помощью еще к кому-нибудь. Черепахи опять были согласны и предложили обратиться к тому, кто стал виновником спора, - к человеку. Рыбам понравилась эта мысль. И вот черепаха, рыба и ворон отправились на поиски человека. Они увидели на берегу реки старого рыбака, который плел корзину.
   - Скажи нам, человек, - обратились рыбы к старику, - черепахи водные или земные существа?
   - Черепахи родились на земле. На земле они и яйца откладывают. Поэтому черепахи - земные существа, - ответил старый рыбак.
   Черепахи и ворон обрадовались ответу человека. А благодарная черепаха дала клятву откладывать яйца для человека и ворона. Поэтому и до наших дней в ямке черепахи лежат всегда три слоя яиц: верхний слой - для ворона, средний - для человека, а третий, самый нижний, - для продолжения черепашьего рода.
   Рыбы же так рассердились на ворона, черепаху и человека, что в ярости выпучили глаза и до сих пор не могут их закрыть. Так от рождения и до самой смерти и живут рыбы с открытыми глазами.
 
   Инта, 110, 171

62. Черепаха и ласточка

   Жили-были черепаха и ласточка. Ласточка эта была не простая, а происходила из рода царя птиц. Черепаха же принадлежала к роду тех, кто по земле ходит и в воде плавает. И вот явилась как-то ласточка к черепахе и говорит:
   - В этом году вы, черепахи, будете платить мне дань. Помолчала черепаха минуту и отвечает:
   - Ты же, ласточка, птица и в небе летаешь, а мы кто? Ползаем тут по земле. Разве ты можешь повелевать нами? Почему мы должны платить тебе дань?
   - Ну погоди же ты! Вот я тебя к суду привлеку, так и знай! Взвилась ласточка в небо и отправилась искать вождей. А вожди занесли ее жалобу в список и послали к властям ^[lxix]. И сказали вожди:
   - Кто из вас первый придет туда со всеми нужными бумагами, тот и будет повелителем, а другой станет платить ему дань.
   Путь же был долгим: даже если очень хорошим шагом идти, и то па путешествие понадобится неделя. И ласточка подумала:
   "Мне-то что, вон я как быстро летаю! А черепаха еле ползет".
   Но черепаха ее попросила:
   - Госпожа ласточка, что тебе стоит захватить и мои бумаги?
   Ведь ты там будешь гораздо раньше меня.
   Ласточка согласилась. А черепаха вернулась к себе, однако ночью снова пришла к ласточке, разбудила ее и говорит:
   - Ладно уж, госпожа ласточка, давай мой листок. Я, пожалуй, прямо сейчас двинусь в путь. Ты, конечно, все равно прилетишь первая. Я-то ведь еле плетусь. Мне на дорогу надо дней десять, но - нечего делать - придется ползти.
   Обрадовалась ласточка, зажгла огонь, достала свой дорожный мешок и вынула из него бумаги черепахи. А черепаха, хорошо заприметив место, где лежит мешок ласточки, спряталась в высокой траве около хижины. Ласточка решила, что черепаха отправилась домой, и скоро опять заснула. Но хитрая черепаха снова потихоньку вошла в хижину, влезла в мешок и притаилась.
   А ласточка, проснувшись с пением петуха, подумала, что черепаха, видно, успела уйти далеко, и тоже заторопилась. Взяла она свой мешок и полетела. Кое-как одолела она полпути, передохнула немножко и полетела дальше. И вот наконец прибыла туда, где должно было решиться - кому быть вождем, а кому платить дань.
   И спрашивает она у людей:
   - Не видали, черепаха уже здесь?
   А ей говорят:
   - Уж не тяжба ли у тебя с черепахой?
   - Ох, да, - отвечает ласточка.
   - А когда ты вылетела? - спрашивают ее.
   - Сегодня на рассвете, - гордо ответила ласточка. Удивились люди и говорят:
   - Как? Ты утром вылетела и вот уже здесь? Но черепаха-то еле ползет. Ей осталось не менее трех переходов, так что у тебя есть время выпить вина.
   И вот, друзья, услыхав про стакан вина, ласточка обрадовалась так, словно речь шла о лепешках из маниоки. И говорит она людям:
   - Постерегите мою сумку, а я пойду выпью пальмового вина, которое только и ждет, чтобы такой знаток, как я, воздал ему должное.
   И она полетела в деревню. Между тем черепаха, которая все это время сидела в мешке, вылезла потихоньку и пошла к судье со своими бумагами. Тот пришлепнул на них печать и, когда ласточка возвратилась, то услыхала ужасную новость:
   - А черепаха побывала здесь раньше тебя, и вождем назначили ее, а не тебя.
   Тут ласточка сразу же протрезвела и никогда уже больше не хвастала.
 
   Балуба, 63, 80

63. Соловей и ворона

   Сидел как-то соловей на ореховом дереве и распевал свои соловьиные песни. Да так распелся, что и не заметил, как рядом с ним уселась ворона.
   - Эй, соловей, и не стыдно тебе передо мной петь свои глупые песни! крикнула ворона.
   Соловей не поверил своим ушам. Неужели это было сказано о нем, соловье?
   Страшно рассердился он и закричал:
   - Да чтоб тебя землей завалило... Люди не нарадуются, слушая мои песни. Меня в золотой клетке держат, самым лучшим зерном кормят... Да чтоб тебе вечно в трауре быть! Как ты только, старая падаль, можешь обо мне судить! Ведь у тебя и голоса никогда не было. Да чтоб тебе радости не видеть, если я стал посмешищем для такой, как ты!
   - Успокойся! - отвечает ворона. - Слетаем в город и спросим у мудрецов, кто из нас лучше поет. Пусть нас рассудят. Но только с условием: кто из пас проиграет, тому победитель выколет глаз.
   Соловей был согласен на все.
   Полетели они в город. Видят, лежит в луже свинья. Подлетели они к свинье и говорят:
   - Рассуди нас, свинья. Скажи, кто из нас лучше поет.
   - Конечно, ворона, - отвечает свинья. - У нее такой бас! Выколола ворона соловью глаз и улетела, довольная победой. Улетел в свой лес и соловей. Сел он на то же ореховое дерево и
   запел грустную песню. Услышала ворона соловья, подлетела к нему и говорит:
   - Эх, глупый соловей. Ты ж проиграл, вот я и выколола тебе глаз. Чего ж теперь грустить?
   - Мне грустно не оттого, что я остался без глаза, - отвечает соловей. Нет, я лишь оплакиваю тот час и ту минуту, когда послушался тебя и доверил решение нашего спора свинье. А ведь свинья всегда остается свиньей!
 
   Татская. 52, 287

64. Собака и свинья

   Еще в незапамятные времена люди стали выбирать среди животных таких, что были посмышленее и могли пригодиться в хозяйстве. Кормили их, заботились о них, а животные им верно служили.
   Животные и сами старались, чтобы люди их выбрали. Они похвалялись друг перед другом: одни расписывали свой ум и хитрость, другие - силу, третьи пригодность в хозяйстве. Даже стали соперничать друг с другом и строить друг другу всякие козни.
   И вот как-то собака, которая слыла самой быстрой, и свинья, которая славилась своей силой, решили: "Пусть люди испытают, на что мы способны, и возьмут к себе в хозяйство того, кто им понравится. Сегодня мы пойдем на поле и покажем, что мы умеем делать".
   Когда они пришли, свинья увидела, как люди пропалывают поле. А после того как люди ушли, свинья своим рылом стала подрывать траву и выворачивать ее. Там, где проходила свинья, поле оставалось совсем чистым.
   Собака попробовала было делать то же самое, но только беспомощно скребла по земле когтями - ничего у нее не получалось. Поэтому очень скоро она бросила это и даже не пыталась что-нибудь сделать, а просто стояла и смотрела, как работает свинья.
   Наконец свинья решила, что сделала уже достаточно и люди на следующий день будут довольны ее работой. Она позвала собаку, и они вместе отправились домой.
   Но когда солнце зашло и стало темно, хитрая собака снова побежала на поле, где они со свиньей были днем. Она замела все следы свиньи, но постаралась, чтобы ее собственные следы отпечатались на земле как можно четче. Теперь всякий, кто посмотрел бы на поле, решил, что это собака так хорошо прополола поле: ведь именно ее следы виднелись всюду.
   Собака вернулась домой и потихоньку улеглась спать, как будто бы никуда и не уходила.
   На следующий день люди пришли на поле, чтобы оценить, на что способны свинья и собачка. Пришли и собака со свиньей, чтобы узнать решение людей. Едва лишь все собрались, хитрая собака тут же выступила вперед и, пока никто еще не успел ничего сказать, заявила:
   - Это я прополола все поле! Можете сами посмотреть - тут везде еще хорошо видны мои следы.
   Что было делать свинье? Поле-то прополола она - но поди докажи теперь! Ведь и в самом деле: куда ни глянь - одни лишь собачьи следы, а ее следа ни одного нет, сколько ни ищи. Свинья попробовала все же сказать, что это ее работа, но только, что она ни говорила, собака и слушать ничего не хотела. Она все показывала на свои следы, и люди поверили ей, решив, что в состязании победила собака. Они взяли собаку к себе в хозяйство и стали ее кормить.
   С тех пор у свиньи такой голос: когда она хрюкает, то будто бы захлебывается от плача. А еще после того люди стали говорить:
   "Здесь собачьи следы!" - это когда дело сделано одним, а слава за него досталась другому.
 
   Качинская. 110, 127

65. Сказка о трех дурнях

   Давным-давно жил человек. Отправился он как-то бродить по свету и встретил на дороге троих людей, сидевших прямо в дорожной пыли. Путник поздоровался с ними:
   - Салам алейкум, дурни!
   - Алейкум салам! - ответили они. Человек пошел своей дорогой, а дураки стали спорить между собой.
   Один говорит:
   - Этот привет был обращен только ко мне! Второй говорит:
   - Нет, это я дурень.
   То же самое сказал и третий. Так они и препирались, пока один не сказал:
   - Нечего нам тут целый день спорить. Этот человек не успел еще далеко уйти, догоним его и спросим, кто же из пас троих дурень.
   На том они и порешили. Пошли все трое и стали громко звать путника:
   - Эй, постой, эй, постой!
   Путник думает: "Что же я такого сделал, когда проходил мимо этих людей?" Остановился.
   Подошли к нему дурни, один спрашивает:
   - Скажи, добрый человек, разве твой привет был обращен но только ко мне? Разве не только я дурень?
   Второй тоже спрашивает:
   - Как же гак, разве ты не со мной здоровался? Разве не я дурень?
   И третий спрашивает:
   - Разве не я дурень?
   Путник думает: "Что же мне им ответить?" - и говорит одному:
   - Расскажи-ка мне, что же такое настоящая дурость? Тот отвечает:
   - Господин, да я ведь и есть настоящий дурак! Вот, послушай. Пошел я вчера на базар, купил мяса, принес жене. Стала она готовить, а пока мясо еще не было готово, жена вышла попросить соли. Тогда отщипнул я с задней стороны два кусочка, положил в рот и стал жевать, да не успел проглотить - жена идет, а я, как услышал, что она возвращается, заложил мясо за щеку, так что щека у меня раздулась. Вошла жена, увидела меня в таком состоянии и воскликнула: "О всемогущий господь! Только я вышла попросить соли, вернулась - а у моего мужа уж вон как щеку раздуло! Ах, несчастье! Надо скорее иголку и огня!" Принесла иголку, накалила ее на огне и проколола мне щеку. Чувствую я - жжет и переложил мясо за другую щеку. Тогда она и эту щеку проколола. Понял я, что некуда больше мясо перекладывать, и выплюнул его на пол. А жена мне говорит: "Эх, муж! Жена-то ведь жена и есть, мясо же все равно твое, зачем же ты дал исколоть себе щеки, дурень!" Ну скажи теперь, господин, не дурак ли я?
   Путник отвечает:
   - Да, ты и вправду дурак. Это точно. Второй дурень говорит:
   - Господин, уж кто настоящий дурак, так это я. Пошел я вчера на базар, купил мяса, кокосовых орехов, пряностей разных, принес все это жене, и приготовила она еду. А в нашем городе есть указ, что в десять часов вечера нужно закрывать дверь, того же, кто не закроет дверь в десять часов, хватают, бросают на ночь в тюрьму, утром водят с позором по всему городу, а потом казнят на берегу. Так вот, сидели мы дома до десяти часов и дверь не закрывали, потому что еды на столе еще не было. Наконец говорю я жене: "Подавай на стол!" Подала она еду, собрались уж мы было за нее приняться, тут я жену и попросил: "Ты ведь знаешь, - говорю, - какой есть указ в этой стране, пойди сначала закрой дверь, а потом уж будем есть". Жена мне отвечает: "Пойди сам закрой!" Я ей говорю: "Пойди закрой!" А она мне: "Пойди сам закрой!" Тогда я говорю: "Что толку так препираться, давай сидеть, не притрагиваясь к еде, а тот, кто первым начнет есть или заговорит, должен закрыть дверь". Так и сидели мы с женой молча, только друг на друга посматривали. Сидели мы так, сидели, потом пришел какой-то осел, съел все наше сорго и ушел, и никто из нас не сказал ни слова, потому что тот, кто заговорит, должен закрыть дверь. Пришла собака, вошла в дом, облизала всю посуду, потом подошла к столу, съела весь рис, перебила миски и убежала, и никто из нас ничего не сказал, даже когда собака ела рис! Ведь тот, кто заговорит, должен закрыть дверь.
   Сидели мы так до часу ночи, а тогда пришел стражник и спрашивает: "Вы почему дверь не закрываете?" А мы молчим, не отвечаем. Стражник схватил нас, запер в тюрьму до утра, а утром отвел к султану. Султан сказал: "Водите их с позором по всему городу, а потом казните". Водили нас с женой по всему городу, а мы все молчали, и только когда мы подошли к нашему дому, жена вдруг говорит: "Муж, разве это не наш дом? Почему мы проходим мимо?" А я как закричу: "А-а! О-о! Жена моя заговорила! А-а! О-о! Жена моя заговорила!" Стражник изумился: "Что это с ним? Султан приказал мне водить их по городу, а когда придем на берег, казнить, а они вон что! Надо отвести их обратно к султану". Привел нас стражник к султану, рассказал ему все. Султан нас снова допросил, и мы ему все объяснили. Тогда разрешил он нам вернуться домой.
   Видишь, господин, раз уж мой рис, моя жена, мой дом чуть меня не убили, не настоящий ли я дурак?
   Путник отвечает:
   - Да, ты еще больший дурак, чем первый. Третий говорит:
   - Нет, господин, вот уж я - дурак так дурак! Заболел у меня зуб, спрашиваю: "Есть в этом городе зубной врач?" Мне говорят:
   "Есть, его зовут Али". Пошел я к Али и говорю ему: "У меня болит зуб. Можешь ты вырвать его?" - "Могу", - отвечает Али. Я спрашиваю: "А сколько ты за это возьмешь?" Он говорит: "Всего полрупии". Было у меня полрупии в пяти реалах. Отдал я ему эти деньги, и он вырвал мне зуб.
   Вернулся я домой, жена спрашивает: "Ну что, вырвали тебе ' зуб?" Я отвечаю: "Вырвали". Она опять спрашивает: "А сколько ты за это заплатил?" Я говорю: "Пять реалов". А она мне: "Другим один зуб вырывают за четверть мапесы, а ты заплатил пять реалов".