Хазарин Андрей. Товар для Слона

   - Уважаю.
   Глава 22. Праздничная трудовая вахта
   Белецкий, сдерживаясь, чтобы не бежать, чинно поднялся на второй этаж управления. Не пристало заму начальника скакать по лестницам, как какому-нибудь лейтенантику. Бабешко, посапывая, топал следом. Через приемную - общую со вторым замом Будяком - полковник следовал уже в более привычном темпе, однако у стола секретарши (тоже общей) тормознул.
   - Галочка!
   Тамила Андреевна невозмутимо подняла голову.
   - Позвони Деду и первому, что я на месте. Тарасович у себя?
   Тамила Андреевна невозмутимо кивнула.
   - Павлик, дай список, сам иди ко мне в кабинет!
   Белецкий для порядка постучал к Будяку, открыл дверь, не дожидаясь ответа, и влетел внутрь.
   - Разрешите, товарищ полковник? С поклоном до вашей милости, Эдуард Тарасович! Выручай, нужно потрясти директора "Гидроавтомата", говорят, он твой закадычный друг!..
   - Это он друг, когда ему надо Леню Матюченко уломать, - презрительно проворчал тощий, сухой и колючий Будяк. - И чего тебе от него нужно?
   - А-а, полкило железок...
   Будяк потянулся с карандашом к перекидному календарю, но Белецкий мгновенно пресек это явное поползновение отложить дело до конца праздников:
   - Для экспертизы по делу Коваля!
   Будяк вздохнул, порылся в длинном телефонном блокноте, ткнул кнопку интеркома:
   - Тамила, найди мне хоть из-под земли Тимченко Сергея Ивановича, - и продиктовал три телефона.
   Белецкий тем временем вылетел в приемную, включил ксерокс и наснимал копий. Шлепнул один комплект Будяку на стол, обвел красным карандашом нужные позиции, накорябал внизу: "ЧАДУ каф Немовлюка".
   Таинственное словечко "ЧАДУ" не подразумевало ни чьего-то потомства, ни призыва дать больше копоти - это была всего лишь аббревиатура от названия "Чураевский автодорожный университет".
   - Тарасович! Если ему понадобятся подробности, переключи на меня!
   Негодующе пфукнула дверь кабинета, возмущенная несолидной резвостью третьего зама, в кабинете ещё пару секунд металось между стенами эхо его последних слов. Будяк буркнул что-то нечленораздельное, но тут деликатно квакнул сигнал интеркома, и Эдуард Тарасович потянулся к кнопке, мысленно перестраиваясь на вежливый разговор с Тимченко, который свое директорское достоинство ставил очень высоко.
   Белецкий между тем, подпрыгивая от нетерпения, слушал неспешную телефонную беседу Павлика Бабешко с начальником сбыта "Электротяги". Павлик, озабоченно покосившись на начальство, оборвал собеседника:
   - Станислав Минаич, я же сказал - одиннадцатого с утра техпаспорт на "Колхиду" будет у вас... нет, не у вас, у меня на столе. Пришлете человека - получит. А сейчас вам подробнее объяснит заместитель начальника областного управления внутренних дел полковник Белецкий Виктор Витальевич... - и подсунул Белецкому визитную карточку.
   - Товарищ Коханый, надо помочь следствию...
   Бабешко недовольно покрутил носом. Несолидный все-таки тенорок у Виталича, и скороговорка... Будяк бухающим басом куда скорее убедил бы...
   Но Белецкий знал, что убеждает не голос, а информация.
   - Сделаем-сделаем, сам поговорю с начальником ГАИ Гармашом, я же в его кресле пять лет сидел, мы с ним друг друга скорее поймем, но у него сейчас все люди в разгоне, ищут какой-то генератор, без которого нам ЧАДУ не может провести экспертизу, смерть мэра нераскрытая висит... Какой? Сейчас... Белецкий прочитал по списку полное наименование. - Ах, это ваша прежняя продукция? Мне вот Бабешко говорил, а я не поверил, вечно он все перепутает и никогда толком не сделает, если я за ним лично не присмотрю... Так я к четырем часикам пикапчик подошлю... Нет, не тринадцатого, а сегодня! - В тенорке внезапно зазвучал металл. - Ничего, мы тоже все на работе... С бухгалтерией поговорить успеете... Станислав Минаич, у вас же эта железка наверняка в неликвидах, только висит на балансе, а сколько убытков, если "Колхида" с продукцией ещё пару недель на посту "Перепелкино" простоит?.. Ну конечно, конечно... Подумаем. Будет в четыре генератор - в четыре десять будет техпаспорт. Это у капитана Бабешко одиннадцатого с утра, а у полковника Белецкого - восьмого в шестнадцать десять!.. Договорились, договорились, лады, если что - звоните...
   Брякнул трубку, ухмыльнулся, резко выдохнул, вдохнул и уткнулся носом в список.
   - Вот самописец меня смущает, ростовское производство...
   * * *
   Профессор Немовлюк промурыжил подчиненных ещё добрых два часа, составляя план работ и перемежая деловые разговоры возмущенными выпадами в адрес болтуна Белецкого. Подчиненные помалкивали, только завлаб Разин время от времени поддакивал и кудахтал, вспоминая ещё какую-нибудь прореху в материальной части. Наконец, в третьем уже часу, собрались расходиться - но тут зазвонил телефон.
   Григорий Васильевич снял трубку, сообщил, что Немовлюк слушает, после чего действительно слушал сорок секунд и ошарашенно положил трубку.
   - В семнадцать часов привезут генератор...
   Смотались в "Сераль", перехватили, выбрав что подешевле, вернулись на кафедру и Разин побежал за черными халатами. Обрядились - у ассистентов, на зависть Школьнику, нашлись в шкафу рабочие брюки и старые ботинки - и принялись расчищать от завалов лестницу и проходы в подвале. Разин метался туда-сюда, добывая то метелку и тряпку, то лампочку, то ведро. Наконец со скрипом открыл дверь в помещение, где ржавела генераторная установка. Вовка Носовой, ворча под нос, перещупал кабели, прозвонил предохранители на мраморном щите, пожал плечами, взялся заматывать какие-то концы черной изолентой.
   Без пяти пять профессор лично поднялся из подвала наверх,прошел к воротам и предупредил вахтера, что должны привезти оборудование. Тот потребовал пропуск на ввоз в праздничный день, профессор высокомерно объяснил, что ввозить будет милиция, а кроме того, ввозить, а не вывозить, но вахтер, пенсионер из отставников, сделал суконное рыло, и Немовлюк принялся названивать ректору домой, ректор внушительным тоном похвалил вахтера за бдительность и дал разрешение, вахтер же, наглец, заявил, что человек он новый, голоса по телефону ещё не выучил, кроме голоса начальника охраны Полухатко... Но тут загудел автомобильный сигнал, вахтер выглянул в окошко и увидел "газель"-полуторку с водителем в форме, майором милиции рядом и двумя молодыми милиционерами в кузове.
   Немовлюк порывался нажать кнопку открывания ворот, вахтер без всякого почтения оттер его в сторону, взял ключ и пошел отпирать замок.
   Полуторка, слегка присев на левое колесо, остановилась возле дверей кафедры, водитель посигналил, хозяева вышли встретить - и уныло уставились на генератор. Был он толщиной с хорошего кабана, лоснился консервационной смазкой и весил, судя по виду, добрых полтонны.
   - Такелажники сейчас будут, - успокоил майор.
   И верно - через пять минут во двор въехал "черный ворон", из кабины выскочил невысокий худощавый старший лейтенант с живым интеллигентным лицом, сдернул с головы форменную фуражку, огляделся и, поправляя на носу очки в тонкой золотистой оправе, с радостной улыбкой бросился к Школьнику.
   - Борис Йосич!
   - Колечка, это ты?! Что ты тут делаешь?!
   - Такелажников вам привез! Как услышал, что к нам в институт посылают наряд, сразу попросился сопровождать! Здравствуйте, Григорий Васильевич! Владимир Иванович... Миша... Володя...
   Видно было, что такое нарушение субординации несколько задело профессора, но Колечка Шинкаренко, бывший лаборант кафедры и студент-вечерник, Йосича обожал, бегал к нему за советами, обменивался книжками и в конце концов делал у него диплом. Надо сказать, что доцент, который вообще испытывал ко всем своим дипломникам отцовские чувства, в этом парне просто души не чаял и до сих пор убивался, что такой толковый и пытливый юноша не стал заниматься наукой, а по совету родного дядьки подался в тюремщики.
   Тем временем из задка тюремной машины спустились два охранника с автоматами и собакой, а за ними потянулись крупные как на подбор мужики в темных робах и телогрейках.
   Шинкаренко закурил, спросил:
   - Генератор куда, в подвал?
   - А-а, Коля, ещё не забыл? - улыбнулся Разин.
   - Да ну, сколько раз я на старом щетки менял! Вы как собирались его по лестнице? Наверное, лучше через окно... Гаврилов, Митюк! Ну-ка примерьте размеры приямка.
   Гаврилов или, может быть, Митюк, вытащил из внутреннего кармана телогрейки желтый складной плотницкий метр, с помощью напарника обмерил приямок подвального окна, потом генератор в кузове. Кивнул.
   - На месте бы глянуть, гражданин старший лейтенант...
   - Пошли, глянем!
   Колечка резво застучал каблуками вниз по лестнице, Гаврилов с Митюком потопали следом.
   Профессор поднял глаза на милицейского майора, спросил потихоньку:
   - А не опасно?
   Майор пожал плечами.
   Школьник неловко поежился - ему было стыдно.
   Кто-то за спиной у него буркнул:
   - Козел.
   Другой голос внятно произнес:
   - Николаю Сергеевичу не опасно.
   Доцент оглянулся. Заключенные выстроились сзади полукругом, конвоиры курили в сторонке, собака сидела, вывалив набок длинный розовый язык. Cудя по всему, сказал, что не опасно, остриженный под машинку крупный мужик среднего возраста с добрым деревенским лицом. Глянул вскользь на Школьника, чуть заинтересовался.
   - Это не вы Борис Иосифович будете?
   Школьник удивился, кивнул.
   - Он рассказывал.
   Тем временем Колечка, целый и невредимый, вынырнул из подвала с криком:
   - Так там же ещё старый генератор не сняли!.. Владимир Иваныч, ключи найдете?
   Появился Гаврилов, уточнил:
   - Двадцать семь на двадцать четыре, две штуки, и семнадцать на девятнадцать.
   Митюк тем временем почти без слов расставлял людей по местам.
   * * *
   Медовый женский голос в трубке проворковал:
   - Борис Иосифович? С вами будет говорить президент Пятницкий Генрих Сократович.
   Школьник недоуменно поднял брови. Насколько он помнил из только что прослушанных вечерних новостей, президента звали как-то иначе.
   - Борис Иосифович, мне дал ваш номер господин Белецкий! Товариществу "Медаппарат" стало известно, что вам требуется самописец, но названная мне модель давно снята с производства. Мы могли бы представить современный эквивалент, если вы будете любезны уточнить характеристики.
   Ах, вот это какой президент...
   - Стандартный сигнал постоянного тока, четыре канала, скорость протяжки бумаги хотя бы пятьдесят миллиметров в секунду, но лучше сто. Питание можно от сети. Вы записываете?
   - Да-да, у меня включена запись... Сколько штук?
   - Простите? - не понял Школьник.
   - Сколько самописцев вам нужно?
   - Один!
   - Завтра в десять в университете вам удобно?
   - Вполне.
   - Благодарю вас, уважаемый Борис Иосифович.
   - Послушайте, господин президент, но я не уверен, что университет сможет оплатить...
   - О чем вы говорите? Когда просит господин Белецкий...
   Школьник выругался себе под нос.
   - Простите? - переспросил вежливый голос в телефоне.
   - Я ругаюсь матом, - объяснил Школьник. - Небось, если бы я сам пришел...
   - Ну почему же сразу так... Вы в приемной комиссии не работаете?
   - Не работаю! - рявкнул Школьник. - И никогда не буду работать! Впрочем, тут же успокоился, ухмыльнулся и добавил: - Я принимаю зачеты, экзамены и подписываю к защите дипломные проекты.
   - Ну вот видите! Очень приятно было побеседовать, если что - прошу прямо ко мне.
   Президентский голос умолк, в трубке запикало.
   - Вот гниды! - сказал Школьник.
   - Он будет мне рассказывать! - отозвалась жена фразой из анекдота. Что там такое, опять неприятности?
   - А, пошли они... Слушай, Ритуля, я сегодня видел Колечку Шинкаренко! Ты помнишь Колечку?
   * * *
   Юрика Завезиздрова доцент Школьник нашел на Вознесенском рынке в начале девятого. Юрик, как всегда вежливый, с мягкой улыбкой, сидел на рыбацком раскладном стульчике возле расстеленного брезента, на котором стояли квадратами по типоразмерам принятые бутылки, и расплачивался с симпатичной худощавой женщиной.
   - Нет, шампанских бутылок не принимаю, мне их самому некуда сдавать. Не берет винзавод, а в Артемовск везти - слишком дорого, вы же не захотите по пятачку сдавать?.. Спасибо, всего хорошего.
   Школьник смотрел - и сердце кровью обливалось. Ладно, за столько лет уже можно привыкнуть, что опытные проектировщицы работают уборщицами, а заводские инженеры торгуют газетами в метро и "гербалайфом" вразнос. Но к Юрику это "ладно" не относилось. Этот золотой парень, золотая голова и золотые руки, имел необычайный талант. Ха, сегодня толковый электронщик не редкость. Но когда толковые электронщики один за другим задирали лапки и твердили, что при таких первичных датчиках никакая электроника не снизит погрешность до нужных двух процентов, Юрик, помуркивая под нос, набычив голову, прохаживался из угла в угол, потом бормотал: "Подумать надо", а через три дня запускал схему, которая давала те самые два процента. А ещё через неделю или две притаскивал самодельный датчик, работающий на каком-то совершенно нахальном принципе и дающий (естественно, с его схемой) погрешность полпроцента. А кроме всего, он любил фантастику, с ним можно было со смаком поболтать, и ни разу в жизни он ни одной подлости не сделал.
   - А-а, Бори-ис! - расплылся в улыбке Юрик, поднимаясь навстречу. - И ты принес бутылки сдавать?
   - А шо такое? - Школьник выделил голосом местное "шо". - Или я уже с доцентской зарплаты не могу выпить бутылку?
   - А что, заплатили зарплату? - изумился Юрик.
   - Ха, ещё в марте!
   Школьник сердито хохотнул, Завезиздров грустно улыбнулся.
   - Ладно, Боря, я подозреваю, ты в праздник в такую рань не просто потрепаться пришел?
   - Юрик!.. - воскликнул Борис Иосифович - и замолчал.
   Ну в самом деле, как уговорить даже очень хорошего человека, чтобы на несколько дней бросил занятие, которым кормит семью, и закопался в дело, которое ему не только не принесет ни копейки (ни славы, ни хотя бы публикации), но и заставит снова столкнуться с бывшим любимым руководством?
   Юрик терпеливо улыбался, и был он весь кругленький - круглоголовый, круглолицый, чуть подплывший в талии. "Пушистый, домашний", - как выразилась когда-то одна коллега.
   Наконец сказал:
   - Ну хорошо, я все понял и согласен.
   - И что ты понял?
   - Что ты пришел не от хорошей жизни, что тебе что-то срочно нужно сделать, наверно, противное и бесплатное...
   - ...но зато такое, чего никто в городе сделать не сможет! ощетинился Школьник. - Юрочка, надо срочно реанимировать твою измерительную систему на лабораторном стенде.
   - А что, кому-то ещё нужен стенд? - иронично удивился Юрочка.
   - Милиция просит провести экспертизу тормозов "Москвича", на котором разбился мэр.
   - И что же им надо, чтобы тормоза оказались виноваты или не виноваты?
   Школьник резко выпрямился, хотел уже высказаться, но потом сообразил, что это все же Юрик, - и выдохнул.
   - Юрик, мне глубоко наплевать, что им надо, я напишу то, что мне покажет экспертиза!.. А она что-то покажет, если ты оживишь стенд.
   Завезиздров привычно набычился, глянул из-под левой брови.
   - И когда это все надо?
   - К понедельнику.
   - И что ты с этого будешь иметь?
   Школьник пожал плечами, ответил фразой из очередного анекдота:
   - Как тот, что работал лебедем в зоопарке: мокрый зад и длинную шею... И Мише Байбаку будет на чем эксперименты провести.
   - А что, кто-то ещё делает диссертации? - все так же иронично удивился Юра. - Подожди, это какой Миша, это твой любимый дипломник?
   - Он уже пять лет как ассистент...
   Юрик подумал, поднял голову.
   - Ладно, сегодня работа максимум до двух, потом приедет Надежда за бутылками, пока загрузим...
   - Какая Надежда?
   - Наша Надюша Ольшанская, бывшая аспирантка, она ездит на ГАЗ-52, купила, у нас с ней вроде артели, её детишки мне помогают на погрузке и выгрузке...
   Школьник выматерился, Юрик пожурил его, что, дескать, браниться некрасиво, а ещё интеллигент, Школьник рассказал, что ещё одна бывшая аспирантка, Мария, ударилась в религию на полном серьезе и стала сектанткой, и тут уже Юрик выматерился. Поболтали ещё немного, приняли пару сумок стеклотары, причем Школьник аккуратно расставлял её по сортам, как командовал хозяин, договорились, что Юрик появится около пяти, - и вдруг он спохватился:
   - А привод работает? Мне же надо, чтобы ролики вертелись, я без этого систему не отлажу и тахогенераторы не выставлю.
   - Вчера в десять вечера запустили новый генератор! - с торжеством объявил Школьник.
   - Ну ты подумай!.. - Юрик покачал головой, поднял глаза: - Слушай, а кого ещё надо убить, чтобы все забегали и все начало работать?
   Глава 23. Пресс-релиз
   Говорят, что с бедой надо ночь переспать. Уж не знаю, как с серьезными бедами, а с заурядными хлопотами - точно!
   Утром Вэ-А, значительно менее сумрачный, чем вчера, отобрал у меня мой распрекрасный "Вальтер ППК" вместе с запасным магазином и коробкой патронов (платочком брал, профессионал, и платочком же вытер). Я толком рот раскрыть не успела, а он уже спросил зловещим тоном:
   - Что, три года хочешь с собой в сумочке носить? Ты же, умница, не спросила у Алексея, на кого зарегистрировано оружие, где оно должно находиться... Это я с ним сам обсужу. А ты, пожалуйста, больше таких глупостей без спросу не делай. Ладно?
   - Ладно.
   Я была уверена, что Алексей все продумал, но если Дима так запаниковал, то пусть в самом деле с ним разберется и успокоится... Мысли мои сегодня были заняты совсем другим. Я и не смогла бы сейчас разговаривать насчет всех этих дел с Манохиным и его дурацкой слежкой. Хотя, наверное, зря...
   Но у меня одновременно выкипала фасоль на плите и отчего-то чихали-перхали горелки в духовке. То ли старость, то ли тараканы. Добрых полчаса пришлось биться насмерть с этими горелками, пока плита наконец соизволила заработать как надо. Я поставила в духовку бисквит и смогла наконец переместиться в комнату: поворачивать стол, стелить скатерти, сервировать... И тут же кинулась к Димке с воплем:
   - Слушай, хозяин, а как ты собираешься усадить двадцать шесть человек за этот ломберный столик?!
   - Во-первых, не двадцать шесть, а... м-мэ... двадцать четыре, во-вторых, не такой уж и ломберный, а вполне раздвижной, а в-третьих, мы сейчас заглянем к Стасику. Пошли.
   Стасик жил этажом выше, и пришли мы, оказывается, очень вовремя: сосед, уже в уличной одежде, собирался с женой и дочерью в гости к женатому сыну, догуливать последний вольненький денечек. К просьбе относительно стола он отнесся с пониманием и тут же снял с подставки телевизор. Я довольно скептически глянула на это сооружение - длиной подставка была около метра, но в ширину на ней и две десертные тарелочки не стали бы. Сам же Стасик, мужчина рослый и пузатый, скептически глянул на меня.
   - Слабоватая у тебя рабсила, Вадим, - буркнул он пренебрежительно и рывком повернул подставку от стены. - Вы, девушка, раз уж пришли, можете пару стульчиков взять. Стулья ж тоже понадобятся, или на доски будешь гостей сажать?
   - Сегодня придется на доски, - вздохнул Дима. - Народу много будет.
   - Ну тогда возьмешь кухонные табуретки, - решил Стасик. - Люська, Муська, протрите табуретки, дайте девушке!
   Муська сложением своим живо напомнила мне Надежду Палну, только у ней экватор был не на бедрах, а на талии. У Люськи же, лет восемнадцати с виду, все ещё было впереди. Хотя и на боках уже хватало.
   На лестнице слышалось характерное подъемно-транспортное кряхтение и бурчание мужиков, Муська окинула меня скорбным взглядом, успокоила: "Ничего, ты ещё молодая" и вручила две табуретки, а юная Люська подхватила ещё пару и решительно двинулась следом за мной, шлепая тапочками.
   Как оказалось, Стасикова подставка под телевизор - это не какая-то там несчастная тумбочка, а шикарный раскладной стол-книжка минимум на дюжину посадочных мест, а если среди гостей найдется хоть несколько лиц нашего с Димкой тощего сложения, то и на все четырнадцать... "А если найдется пара Мусек?" - опасливо подумала я, но поспешила отогнать от себя мрачные видения.
   Глянула на часы - и поняла, что за всеми этими бегами и прыжками привести себя в порядок не успеваю. Расстроилась, честно говоря. Да что толку? С той готовкой, что на сегодня осталась, Вэ-А мне не поможет...
   Хорошо еще, что не согласилась на Димкины уговоры: "Да брось, не возись, что-нибудь попроще сообразим".
   С этими "не возись" и "попроще" я знакома. Стыда потом не оберешься, если ленивых мужиков слушать.
   Помню, дело было лет пять назад, может быть, четыре. Мой братец Алька опять надумал жениться. Дело хорошее, кто спорит. Надо идти к будущим родственникам знакомиться. Папка с мамой даже на дачу не поехали, мылись-чистились, красоту наводили.
   Собрались, цветы купили, приехали.
   И стол вроде. И бутылки, и сладкое. Но... Братец, как потом выяснилось, постарался. Заявил авторитетным тоном: "Не возись, что-нибудь сварганим по-быстрому". Девочка, Инна её звали, и не возилась. Купили всякого, бутерброды нарезали. Торт фабричный.
   Сидим... Беседуем... Смотрю я, а Инночки-то за столом и нет. В кухне она спряталась, от стыда, что Альку послушала, талантами не блеснула. Тот, конечно, тоже хорош! Наша мамочка - такое ОТК, такой спец! Для неё кухня почти все. А тут будущая жена (!) любимого сына (!!) - да не умеет готовить!!!
   Мамуля свое возмущение и выразила. Даже не очень мягко. Я бы тоже на месте Инны со стыда сгорела... Хотя потом Алька так и не женился, как и остальные разы. Но, думаю, не по кулинарным причинам.
   Вспомнила я тот давний стыд, хоть и чужой. Да чтобы я такое по отношению к себе допустила! Ни-ког-да! Вот и парилась возле духовки, пока "ласточкины гнезда" поднимались.
   Дима крикнул из комнаты, что закончил столы расставлять. Я велела взять полотенце и протереть всю посуду - тарелки, рюмки, фужеры. Посмотрела на часы: успеваю! Значит, удастся мне себя хоть чуть-чуть украсить...
   Как водится, гости, званные на пять, с трудом укомплектовались к шести. Пока познакомились, пока расселись... Выпили за праздник, за встречу... И пошло-поехало.
   Я даже толком никого не рассмотрела - слишком много сразу чужих людей. Они выпивают-закусывают, я мечусь из кухни в комнату и обратно. То соль, то компот, то салфетки... В общем, как обычно.
   Дима гостей разговаривает. Хотя профессиональные юристы, как и следовало ожидать, и сами оказались не дураки потрепаться. Но все как-то не о деле...
   * * *
   Вроде пустяк - три года, но сказались. Потолстели, отощали, повзрослели, поседели, женились... Ребята-то у нас очень разные были, от таких стариков, как мы с Коляном, до полных салажат прямо со школьной скамьи, вроде Людочки Черкасовой и Дениски Повстенко. Не вся группа собралась - кое-кого нет в городе, Гриша Шевчук уже два года в Канаде, а Костя Иванов вообще в Новой Зеландии. Потерялась связь с Альбертом Казанджяном, даже Колян ничего не слышал.
   Мне приходилось не забывать роль хозяина, хотя командовал, конечно, староста Колян - а я потихоньку новеньких жен знакомил с Асей, она вокруг себя женскую секцию собрала... Заметил, что Толик со Степкой завелись - у них с тех времен ещё какие-то контры - ну, утащил Толика посмотреть, как я сделал скользящую дверь на кухню и тем выиграл половину квадратного метра полезной площади...
   Слава Богу, в шесть сели за стол. Первый тост за трехлетие, потом три минуты тишины, заполненной хрупом и чавом челюстей, второй тост за дружбу, третий, как положено, за дам - и уже начала работать смазка, вечер покатился положенной колеей...
   * * *
   Незаметно до девяти время добежало. Кто-то начал домой собираться, другие поднялись следом. В общем, через полчаса нас осталось совсем немного: четверо мужиков при Диме, трое дам вместе со мной.
   Прекрасные леди в несколько рейсов отволокли на кухню всю грязную посуду, а мужики открыли балкон и под чудом уцелевшуюбутылку "Ай-Петри" начали решать государственные дела. Как обычно.
   Солировал господин Мовчан. Голос у него оказался очень громким, а спиртное только добавило ему зычности. И потом, все-таки фигура пресс-представитель областного УВД. Человек, который все и всегда обо всем знает. Не шутка...
   Сначала я прислушивалась так, что уши под волосами шевелились, но быстро разочаровалась, когда поняла, что он долго и подробно рассказывает о таинственной перестрелке летом в Садах у Химтеха... Чуть ли не сам все видел, от первого до последнего трупа.
   Вот странно, а я его там даже не заметила. И кем он, интересно бы узнать, командовал: мюллеровскими бандюгами или слоновьими?.. Ох и трепачи мужики!
   Других голосов слышно не было, похоже, мужчины внимали ему восхищенно. Только Вэ-А ухмыльнулся мне, когда я в очередной раз меняла грязные пепельницы на чистые.
   Слушать Мовчана можно было из любой части Диминой квартиры - громкий голос перекрывал и плеск воды, и лязг посуды, и шум газовой колонки.
   Под старые новости мы вымыли посуду. Кире, жене Мовчана, удалось заначить в нашу пользу бутылочку шампанского - она своего пресс-атташе и дома слышала, а потому меньше отвлекалась. Когда последняя тарелка была вытерта, мы устроились с бокалами за кухонным столиком (пыталась зазвать в спальню, но бабы дружно воспротивились, на кухне привычнее) - надо же и прекрасным дамам хоть чуточку поболтать о своем, о девичьем. Во-первых, они тоже люди, а во-вторых, знают ничуть не меньше, а иногда и больше некоторых осведомленных мужиков.
   Но Мовчана переорать не получалось.