Хазарин Андрей. Товар для Слона

   - А где мы чайник возьмем?
   - Завтра с утра перед электричкой в "Тысячу мелочей" зайдем.
   Вот и хорошо. Два дня на даче, и не на уборочной, а в гостях... Отлично. И по дому ничего делать не надо, да и Димке два дня на воздухе совсем не повредят.
   - Дим, а как же Петр Петрович?
   - В понедельник встретимся.
   - Ты же ложишься в больницу.
   - Вот там и встретимся. У одра страданий.
   Я кивнула. Господин так решил - и все. И не суйся со своим мнением. Правда, я и не стремилась. Не тот случай. Ему виднее.
   Чайник в магазине обнаружился без затруднений. И, как договаривались, компания встретилась прямо на платформе ровно в 10.30. Электричку ждать не пришлось, поэтому знакомились уже в вагоне.
   Честно говоря, новых знакомств я не боюсь - после двух лет практики в "Татьяне", наверное, даже с коброй нашла бы общий язык. Поэтому уже через десять минут со мной все были на "ты", и я с ними тоже.
   Гостей и хозяев набралось, в общем, немного. Стивенс, урожденный Стефановский Анатолий Сергеевич, его жена Алла Кузьмичева, которую никто по имени не звал - только Кузя, мы с Димой и ещё пара: Джо с мужем Геной. Чуть попозже ждали приезда ещё двоих, а может, двух пар, я как-то не поняла. Сейчас в электричке шел общий треп, сплетничали о старых знакомых. А заодно нас, людей, в общем, практически незнакомых, расспрашивали. Я не спешила составлять мнение, отметила только, что они все на удивление шумные.
   За болтовней я их даже не успела толком разглядеть, лишь занесла в оперативную память для целей идентификации, что Стивенс большой, оручий и с усами, как у городового (а вот интересно, какие такие особые усы были у городовых?), Кузя вся черная и стройная (тощей меня!), у Джо рыжесть не своя, а импортная, и мордаха по циркулю, зато у Гены морда топором и лысина от уха до уха.
   Ехали недолго. Вышли на станции Восточная. Минут десять пешком, распахнулись с рипом и скрипом деревянные ворота, и мы все ввалились в шикарно заросший осенний сад.
   Да, братцы, это вам не наша дача! Моя мамочка и на природехирургическую чистоту наводит. Грядочка к грядочке, кустик к кустику, а тут... В общем, тоже и деревья, и клумбы. Все честь по чести. Только побольше травы, поменьше грядок и прочего чернозема. Роскошный виноград неторопливо так заплел стену до самой крыши. Огромный куст хмеля радовал глаз зелеными шишечками. Причем шишки эти висели рядом с красными ягодами шиповника. Этакий мичуринский шедевр.
   Мужики немедленно занялись мужским делом - костер, дрова... А прекрасные дамы отправились разбирать сумки и готовить стол.
   Ровно через три минуты этой интеллектуальной работы мы все общались, словно знакомы были лет сто, вместе бегали в комнату то за вилками, то за бокалами, Кузя кричала мне: "Аська, ты сошла с ума!" В общем, даже притираться не пришлось - я сразу стала совсем своя.
   Так как празднование было запланировано на два дня, то основной запас съестного и спиртного мы опустили в погреб. Разобрали сумки, накрыли на стол. Тут и сильный пол подвалил с требованием аперитива, пока уголья для шашлыков поспеют.
   Стивенс достал "Конику" и началось собственно отмечание некруглой, но солидной даты. Каждый из присутствующих вручилподарки, произнес что-то приятное. Наш чайник вызвал одобрение. Кузя громогласно заявила, что чайник - это гениально. И тут же поставила кипятить воду на первую порцию кофе.
   Надо сказать, что сумки ещё на вокзале произвели на меня устрашающее впечатление. Четыре здоровенных клетчатых баула, с какими обычно "челноки" ездят. Доверху набиты провизией и выпивкой. А ещё рюкзак со всякими необходимыми предметами, а ещё пластиковая канистра с пивом, литров на двадцать. Куда столько? Наверное, половину придется назад везти.
   Но первая же совместная трапеза развеяла мои опасения. Мужчины вместе с цивилизованной одеждой избавились и от городских комплексов - свежий воздух, теплый осенний день вернул им первобытный аппетит... Костер, опять же, прибавил настроения.
   В общем, вскоре на полянке возле огня собралась вся компания с бокалами и фотоаппаратом. Расселись кто где: на лавочке под вишней, на ступеньках крыльца, прямо на траве. Выпили за здоровье новорожденного, потом за его успехи. А после традиционного тоста "за пострадавшую" компания разбилась на несколько групп. Говорили все одновременно и каждый о своем.
   И тут Дима въехал с вопросом не от той стенки (это тоже из его анекдотов: один сумасшедший приставил гвоздь к стене шляпкой и пытается вбить, а другой объясняет, мол, не лезет, потому что гвоздь не от той стенки). Я имею в виду, что вопрос его прозвучал не совсем к празднику.
   - Слушай, Стивенс, ты в Химтехе работаешь? Да?
   - Ну!
   - А Дубова такого никогда не встречал?
   Зачем это он?! Ведь выходные. Мы не на работе.
   - Почему не встречал? Я его чуть не каждый день встречаю.
   - Но ты же физик?
   - Ну и что? Он по совместительству сейчас в лаборатории низких температур работает, на нашем этаже.
   - А что он за человек?
   И тут на нас полился золотой дождь сведений. Как на Данаю.
   Благодетель-то наш оказался моложе, чем я думала, сорок девять лет всего. И до благословенного 85-го жизненный путь его складывался, как у всех прочих интеллигентов: институт (конкретнее, химфак университета), аспирантура, защита. Но - это уже не как у прочих - удачный и очень своевременный брак с какой-то высокопоставленной дочерью. А кроме того, комсомольская работа с мощной поддержкой тестя.
   Говорили о Слоне без малейшего уважения, даже слегка неприязненно. Понятно, что ребятам, которые в науке пробивались сами, только своей головой и лошадиной работоспособностью, зятек блатно-химических наук совсем не нравится. И пускай они, два доктора и два кандидата, живут по-прежнему от зарплаты до зарплаты, но богатый и знаменитый на весь город Слон для них не то что не предмет зависти, а просто ничтожество.
   - Если нормальный человек попробовал науку на зуб, он её на коммерцию не променяет! - категорично заявил Стивенс.
   Тон разговора стал довольно резким, и я поняла, что пора менять тему. Спросила, что знала:
   - Ребята, а где сейчас Полковник?
   Жору этого я отродясь никогда не видала, но терять было нечего. По Диминым словам он - мужик замечательный. А Вэ-А я уже почти привыкла доверять.
   Ответил мне именинник:
   - Он в институте Вейцмана, недавно мэйл прислал. Как будто у него все прилично.
   Тут Джо спросила, как сын Жоры. Потом вспомнили какой-то из первых выездов в Крым.
   - Дима, ты Асе про съемки фильма не рассказывал?
   - Нет. Я сам эту историю только со слов Полковника знаю. Давайте уж вы, глазами очевидцев.
   В Крыму снимали фильм про приключения Буратино. Где-то в районе Ялты. А веселая компания, в которой я сейчас находилась (плюс Жора-Полковник), отдыхала рядом, в Гурзуфе. Раз в неделю толпа выезжала на катере из голодного Гурзуфа в Ялту - попировать. В какой-то из приездов заказали столик в ресторане "Горка", наверху.
   Расселись, чуть выпили, ждут основного блюда. По одному отлучаются вниз, в туалет. Тут появляется Жора, весь из себя бледный, и заявляет, что больше пить не будет никогда - белая горячка началась, привиделось, что в туалете внизу моет руки собака.
   Мужики утраты товарища и бойца вынести не смогли, рванули вниз. Видят - и вправду, под краном моет руки (!) здоровенный пудель, ростом с двенадцатилетнего мальчишку.
   Стивенс, смелый по пьяному делу, спрашивает:
   - Ты кто?
   - Пудель Артемон.
   - А где твоя Мальвина?
   И простодушный пудель ответил:
   - В женском туалете.
   Оказалось, что съемочная группа приехала обедать, как была, в костюмах.
   Я на секундочку себе все представила - и мне стал чуть яснее стиль этой компании.
   Смотрю, а Димка-то недоволен: от темы отклонились. Теперь ему надо как-то исхитриться и опять разговор на Слона свернуть.
   Пора ситуацию латать. Я встала, подошла сзади к Диме и тихонько на ушко сказала:
   - Не торопись. Мы ещё про Слона все узнаем. Они тебе самирасскажут. Только чуть попозже.
   Пока зрел шашлык, Кузя повела коллектив собирать шиповник. Потом более или менее трезвые мужчины вырубили лишние ростки в саду - всякие там неуместные клены и осины. А после уж и к основному блюду приступили.
   На электричку никто не торопился - засиделись поздно. И комаров не было. Господа мужчины писали пулю. Дамы вязали и сплетничали.
   Стемнело. Появились звезды. Под очередной чаек Гена вытащил гитару. Пели. Кто как умел, но вдохновенно. Потом болтали.
   Разошлись по комнатам часа в два ночи. А с утра решили, что мужчины непременно должны отправиться на пруд - рыбки наловить.
   Вот тебе, миленький мой Колесников, и возможность порасспрашивать Стивенса. Главное - не торопиться.
   * * *
   Продолжение истории о жизни Слона я услышала уже дома, вечером в воскресенье.
   С точки зрения карьеры дела у Дубова шли совсем неплохо - завлаб в Химтехе, удачно защищенная кандидатская. О более высоких степенях пока не думал - тридцать три ещё не возраст для доктора наук. Зарабатывал неплохо, в училище у Димки почасовиком физхимию читал. Спокойная, устоявшаяся жизнь - работа, горком комсомола, прочная семья.
   Так все и было до прихода к власти Михаила Сергеевича, когда коммунистическая власть стала подумывать, не повернуться ли к остальному миру человеческим лицом. Очень вовремя тогда и прозвучал взрыв Чернобыля на всю Европу.
   Дубов, как и многие прочие химики, никак не мог от работы в зараженной зоне отвертеться: специалист, да со степенью. Но, к счастью для него, в "поле" не попал, а работал в штабе. А может, опять ему тесть помог. По словам Стивенса, в штабе занимался снабжением - оборудование, защита, дозиметры. Да и потом остался верен этой теме - через возникшую на обломках комсомола сеть научных фирм финансировал разработки всяких систем защиты, расчеты режимов в "саркофаге". Короче, качал денежки под актуальную тематику.
   Тут и прорезался его истинный талант. Произрос Слон, как клубника на дерьме. Связи появились - те же комсомольцы, лысея и толстея, влезли на властные должности. Да плюс знакомые среди военных, да старые связи тестя...
   - Слушай, господин мой! - не выдержала я. - И что, это всем известно?
   - Как видишь.
   - И Дубов этого не боится?
   - А чего бояться? По документам он чист как стеклышко. Все законно. А общественное мнение... а чье, извините, мнение? В глазах хозяев жизни Дубов фигура - Слон! А кого волнует мнение господ ученых? Это же брезгливые чистоплюи, оторванные от жизни, потому и нищие. Знать-то они много чего знают, пораскинули бы своими докторскими мозгами, развязали языки глядишь, и прокуратуре хватило бы. Но им противно в дерьме копаться. Не бойцы они. Вот Дубов им противен - они и молчат брезгливо.
   - Но тебе же рассказали!
   - Ну, я-то не прокуратура. Со мной можно поговорить, это не донос, это так, душу излить, пар выпустить... И чую, поверь мне, что это ещё не информация - так, цветочки. Если покопаться хорошенько, много чего интересного о покровителе нашем узнать можно.
   Я видела, что Димку зацепило и копать он будет до полных двух метров ему Слон тоже не очень нравится.
   А я тем временем и для себя задачку наметила - Кузю, жену Стивенса, привести в ряды СИС. И ещё порасспрашивать о Дубове. И не раз. На то они и бабьи сплетни, чтобы всегда правдой быть.
   Глава 8. Здесь продается славянский шкаф?
   Прямо с утра в понедельник Вэ-А отправился в больницу. А мне пришлось тут же утром, перед работой, завезти к нему домой свои вещички. Сейчас не до щепетильных тонкостей. Отсюда проведывать ближе - всякие там соки из холодильника да фрукты с базарчика таскать. И на работу пешочком два шага. А Дима, само собой, опять завел разговор, что надо совсем к нему перебираться...
   Пришлось отшутиться - вещей, мол, слишком много, тесно будет. Димка нахмурился - не любит он такого моего тона, да и когда не по его вкусу что-то делается, тоже не любит. Ладно, а ты сама любишь?..
   Но все равно, извини, дружище. Решать это я буду своей головой - когда и к кому переезжать. Но решать действительно придется, сколько можно тянуть? Пожалуй, надо ещё разок к Ильинишне зайти, присмотреться к квартире плотнее.
   Как-то, когда я шла в офис, встретилась мне на лестнице приятная такая дама с мусорным ведром. Значит, живет здесь. Один раз "Здрасьте", другой. Потом я с ведром, она с сумкой. Дама правда приятная - годиков за пятьдесят, высушенная, как таранка (интересно, я в её возрасте тоже такая буду?), улыбка шесть на девять.
   Разговорились, в общем. Она видит - у нас на двери написано "информационное обеспечение", ну и спрашивает, не распространю ли я информацию, что она квартиру продает. Я, правда, не поспешила извиняться, что мы больше другой информацией занимаемся. Ответила неопределенно, что узнаю.
   А квартира-то прямо у нас над головой. Соседи. Уезжают в Германию на ПМЖ. Собираются потихоньку, документы делают. А квартиру, хоть и трехкомнатная, и на втором этаже, и район хороший, продать не могут: подъезд угловой, потому планировка дурацкая, коридор какой-то кривоколенный, узкий в бедрах, и ванна в кухне, как у нас.
   Рассказала Димке. Он спрашивает:
   - А ты не хочешь эту квартиру купить?
   - Да ты что?! Откуда у меня столько?
   - Ну, во-первых, Слоновьи денежки есть. Да и мы сами зарабатываем.
   Это он про те деньги, что нам Слон заплатил за материалы по манохинским делам и за фамилию Кучумова. Неплохо заплатил, хватило свою фирму организовать, ещё и осталось кое-что.
   - Так договорились же Слоновьи деньги только на дело тратить!
   - А ты их и потратишь на дело - сколько времени можно выиграть, если на работу всего-то на этаж спуститься... И сил тоже - ни тебе транспорта, ни давки, ни каблуков поломанных... А ту квартиру, черногорскую, если хочешь, продай. Все-таки часть денег вернешь...
   Тут он прав - на мою квартиру покупателя найти нетрудно. Да и цену я заламывать не буду... В общем, Димка обещал подключить кого-то из приличных риэлтеров, старых своих знакомых, с тех времен, когда он работал в агентстве по недвижимости, - был у него такой период, пока агентство не завалили доброжелатели, да и Димка там чуть ли не крайний вышел...
   Пока, правда, знакомые не активничают - видят, что клиент ещё не созрел, да и нам с Ильинишной хотят сделать разницу. Может, разозлиться и через государственную контору напрямую оформить? Впрочем, сперва с Димкой обговорю, а то и меня, и этих Резников держава нагреет не хуже, чем частники...
   Перед отбытием их величества на излечение получила я кучу ЦУ. Мне сегодня же надлежало связаться с Петром Петровичем (пардон, господином Власовым) - передать, что Дима уже лег в больницу, но ходит и будет ждать его во дворике у круглой клумбы в паузах между процедурами.
   Далее, придется мне стать передаточным звеном между Колесниковым и Слоном. Это поручение я восприняла без энтузиазма - встречи с господином Дубовым вызывают у меня стойкое отвращение, как визиты к стоматологу. Хоть надо, но противно. И вообще, что-то мне Слоновье поведение перестало нравиться. Я Диме не говорила, но похоже, что Слон меня снимает, говоря языком современной молодежи. Очень некстати. У меня на него с первого взгляда возникла аллергическая реакция, да и для дела только помеха...
   А кроме всего, оставалась ещё и обычная работа - заказы, текучка, информация. Никто этого за меня не сделает. И значит, предстоит мне до самых праздников развеселое время - как белке в колесе вертеться.
   Все это у меня в голове мелькало, как в видике на ускоренном просмотре, пока у Димки в доме располагалась. И потом, когда на работу шла.
   И ещё подумалось вдруг - как сильно я изменилась за эти полгода! Раньше была и спокойнее, и веселее. А может, просто тревоги были мельче масштабом? Или високосный год виноват? А также сглаз, парад планет, озоновые дыры, возросшая активность Ключевской сопки и назначенный на конец столетия Армагеддон...
   Придя в офис, я первым делом позвонила Петру Петровичу - и, надо же, застала на месте. Тот заахал, по-моему, для приличия, поинтересовался, от какой болезни так внезапно занемог Вэ-А. Шуточек таких я терпеть не могу, поэтому врезала ему сразу и прямо. Что пока вы, многоуважаемый господин, из штанов выпрыгивали, врага внутреннего отлавливая, мой мужчина вас, дармоедов, своим телом от настоящего врага прикрыл. Сам заразился, чтобы тебя, паразита старого, спасти. Конечно, пришлось выдать все это чуть помягче, хотя и не сильно. Мне сдерживаться не надо - я Диму защищаю.
   Петр Петрович поутих, извинился. И уже вполне деловым тоном я ему рассказала, как к Вэ-А в больницу проехать и как дойти от метро. Продиктовала, когда и на какой скамейке Дима будет его ждать. Хотя мне показалось, что Петру Петровичу все эти "как дойти" да "как доехать" совершенно не нужны. Но я делала то, что велел Димка.
   И началась обычная рабочая неделя: звонки, заказчики, отвезти отчет, составить новый, позвонить Наде, переговорить с Ларкой, передать информацию Вере... Карусель, одним словом.
   В перерыв забежала к Вэ-А - принесла фрукты, осмотрела палату. А заодно уже и с врачом познакомилась. Симпатичный дядька, старенький, вроде моего папки - где-то под шестьдесят, русо-седой масти, усы рыжеватые, очки на кончике носа. Вот этот Сергей Александрович обещал мне Димку починить недели за две-три. Велел носить фрукты и овощи тоннами, соки и всякое там укрепляющее для иммунитета. Просто еду не надо - чернобыльцев государство в больницах ещё пока кормит. А вот всякого такого... Ну, понятное дело.
   Весь день и прокрутилась. Знала, что буду как белка - так и вышло. Ничего. Потерпим.
   * * *
   Аська разуважила, принесла снежный кальвиль. Идя навстречуневысказанным пожеланиям трудящихся. Где добыла? По сезону рановато еще... Ох, дурак, самое время - просто затянувшееся тепло с толку сбивает. Ну да, об эту пору дождик по оцинкованному подоконнику снаружи кап-кап - а сейчас только лекарство капает. Немного беспокоит вена... Никуда не денешься, капельница - не самая приятная процедура. Хорош я буду после двух недель лечения. Вены - они тоже умные, уколов не любят и через пару дней начнут прятаться... Но это все же лучше, чем с легочным катетером. С одной стороны, вроде бы ты ни к чему не привязан, беги куда хочешь, с другой стороны - как на тебя деловой партнер посмотрит, когда у тебя из кадыка заливная горловина торчит?..
   Хотя сегодня вполне пригодилась бы. Для встречи с Петром Петровичем. Конечно, этого старого волка чужими болезнями не проймешь, но пусть видит, что я не от него в больнице кантуюсь, а лечусь на полном серьезе...
   Когда через два часа меня отключили от капельницы, я дозрел - и двинул к Гущину.
   - Сергей Саныч, поставьте мне катетер!
   Гущин задрал брови повыше, очки сдвинул на нос пониже.
   - Может быть, сначала проконсультируемся с доктором Вишневской?
   Вишневская Лидия Викторовна - местный психиатр. Блондинка, Мэрилин Монро, пятый размер. Ей бы в реанимации работать, она мумию из саркофага поднимет.
   - Нет, Сергей Саныч, от доктора Вишневской держите меня подальше. Я теперь человек несвободный, а во внешних стимуляторах пока не нуждаюсь.
   Гущин тонко усмехнулся в рыжие с проседью усы:
   - Как же, как же, видел и одобрил...
   Да, мы, постоянный контингент, для здешних медиков - вроде членов семьи, все они про нас знают, все примечают.
   - Но что за безумная идея с катетером, Дима?
   - Ох, Саныч, достает меня один клиент - придет сегодня проведывать. Он подозревает, что я в больницу лег, лишь бы его заказ не выполнять, так мне ему надо убедительно показать, что я действительно и активно лечусь.
   - А вы его просто пошлите - мало ли на свете клиентов?
   - Нельзя. Он денежный, злопамятный и со связями. Да и заказ его нам нужен.
   - Ну-ну...
   Гущин закатил глаза к небу, выпятил губы, посопел в усы.
   - Но вас, полагаю, устроит и надводная часть айсберга, без настоящего прокола?
   - Ну естественно, я о том и говорю!
   Пока шли в манипуляционную, я ему рассказал, что видел в газетке прелестную опечатку:
   "Титаник" затонул, столкнувшись с Айсбергом".
   Гущин усадил меня на кушетку и, бормоча себе под нос что-то о пацанячьих выхватках, перебрал несколько прозрачных пакетиков с катетерами, нашел один, как ему показалось, похуже, отрезал хирургическими ножницами верхушку сантиметров в семь и прилепил мне на шею марлей с клеолом. Посидел, покурил, рассказал, что с неким Ленькой Айсбергом учился в школе с третьего класса, а недавно того выставили из автодорожного на пенсию, потому что надо было освободить место для одного хмыря, папаша которого заведует в городе отправкой вузовских ученых в зарубежные командировки. Потрогал наклейку пальцем, убедился, что высохла, забинтовал шею, оставив катетер торчать наружу, и буркнул:
   - Иди, артист. В следующий раз могу тебе для убедительности изобразить выпадение прямой кишки...
   Немного меня познабливало. То ли после капельницы, то ли застудился слегка. Я надел куртку, неторопливо спустился со своего второго этажа во двор и занял оговоренную скамеечку. Теплое осеннее солнышко просвечивало через остатки листвы на клене. Сидеть было удобно. Вот только курить не хотелось - или в самом деле заболеваю, или начали действовать лекарства.
   На крышке канализационного люка дремала, свернувшись калачиком, трехцветная больничная кошка Дарья Ивановна. Я от Аськи заразился примечаю кошек и собак. Раньше они меня как-то мало занимали... Да и я их тоже - помнится, первый раз ко мне кошка подсела, когда дожидался Асю возле Серегиного дома. Было это на третий... нет, на четвертый день нашего знакомства, Ася тогда уже начала раскапывать историю с живым товаром...
   Вот к чему может привести добросовестное выполнение служебных обязанностей! Я ведь в Асину лавочку пришел не просто так, а по заданию Ивана Иваныча. Слон ему заказал расследовать делишки фирмы "Татьяна", и мы с ним прикинули, что напрямую туда влезть не так просто, а вот через брачную контору, подразделение "Татьяны", - в самый раз...
   Впрочем, я тогда о Слоне не знал. Иван Иваныч сумел мне внушить, что наша контора СИАМИ - глубоко законспирированный отдел МВД, и старался я не за страх, а за совесть, рвался раскрывать преступность и коррупцию со всем усердием новоиспеченного юриста. Правда, между окончанием юракадемии и приходом в СИАМИ успел я покрутиться в поисках работы, успел поторговать квартирами в недоброй памяти "Крове", который прогорел со скандалом...
   Как все в последние годы "завертелось, закружилось и помчалось колесом"! С ног на голову встало - или с головы на ноги? Это, как говорят оптимисты медики, вскрытие покажет. Переменилось, короче. Мог ли я пятнадцать лет назад предполагать, что меня ждет такая жизнь? Собирался быть военным, окончил училище химзащиты, служил в учебке и горя не знал... Но вдруг грянул Чернобыль, и пришлось мне свои знания и умения применять на практике. И применял - пока не угодил в госпиталь... Ох, будь оно неладно, теперь до конца дней своих не расстаться мне с медициной. Да ладно, что ныть, биографию обратно не пролистаешь и ничего в ней не перепишешь. Живой - и слава Богу. Все-таки подлатали, уже почти не инвалид. Сумел гражданскую профессию получить. Понимал, после чернобыльских приобретений о занятиях химией думать не приходится, вот и подался в юристы, где окружающая среда поздоровее...
   И, как говорится, из огня да в полымя - в Чернобыле в меня по крайней мере не стреляли. Впрочем, до дела "Татьяны" я никак не ожидал, что работа в СИАМИ окажется опасной, и на выданный "макаров" смотрел с юморком... В самом деле, какой там пистолет - идет человек в брачную контору с честными-благородными матримониальными планами. И, между прочим, нашел кандидатуру, правда, не в каталогах невест, а среди персонала. А главное, намерения, придуманные для легенды, оказались самыми что ни на есть серьезными.
   Как с этими делами неожиданно у меня обернулось... напуганный прежним грустным опытом, и не думал, и не мечтал - а вот поди ж ты, встретил! Не знаю, побоялась бы Ася жизни в глухом гарнизонном городке, но уж бандюг она не испугалась: одного чуть на тот свет не отправила изящным каблучком... в давние времена, рассказывали, такой назывался "контесс" - графиня, значит. Вот такая досталась мне графиня - толковая, отважная и рыжая. Да ладно, чего дразниться, так-таки рыжая! Коричневато-золотистая, по строгому разбору. Без глупой светлокожести, но, конечно, с конопушками...
   Да, негаданно-нечаянно - и сразу, обвалом! В первый день просто интерес возник, во второй укрепился, на третий та-ак потянуло... А на четвертый - все, решил. Но вот чем её взял - сам не понимаю!
   Тем более, ей тогда не до лирики было, она все глубже влезала в историю с Ириной: девчонка позарилась на богатого заграничного жениха, а угодила в публичный дом; год маялась, все-таки сумела сбежать, добралась до нашего посольства, оттуда кое-как домой отправили. Я случайно об этом узнал - и сразу смекнул, что из-за каких-то таких дел меня Иван Иваныч в "Татьяну" и заслал. Осторожно намекнул я Асе, она в кухне своей лавочки покопалась и выкопала кое-какие потрошки смердючие. А дальше пошло-поехало: пикантная новость попала в прессу (Иркина мамаша расстаралась, кретинка), и манохинские гориллы прикончили журналиста. Ирку мы успели спрятать, да не совсем чисто сработали, и Мюллер взял след. Еле-еле поспел я Асю выручить но тут уж они на нас двоих насели, и неизвестно, где бы мы с ней сейчас были, если бы не Слон и его охрана под руководством бригадира Алексея.
   Собственно, к тому времени Ася через своих подружек сумела на удивление много вызнать о моем заведении, СИАМИ, будь оно проклято, обозвала меня шпионом поганым и выгнала из дому. Между нами, по делу: заведение-то оказалась сугубо частной лавочкой, укомплектованной бывшими кагэбэшниками, и за хорошие деньги занималось экономическим шпионажем по заказам отечественных младокапиталистов. Что говорить, противно было терять иллюзии и такую женщину одновременно, но хватило ума не забиваться в темный угол со своими обидами - только потому и сумел Мюллеру дорожку перебежать и Аську у него из-под носа выхватить.