Хегган Кристина. Проблеск надежды

   С трудом дыша и все еще сжимая в руке подставку для книг, Рендл смотрел на неподвижное тело, на зияющую рану на затылке Трэвиса и кровь, ручьем вытекающую из нее.
   Он не сказал бы, сколько времени простоял так, прежде чем смог шевельнуться, и в какой-то момент осознал все последствия того, что совершил. Придя, наконец, в себя, он опустил руку и позвал его:
   – Трэвис!
   Тихий шепот эхом отозвался в комнате. Ответа не было. Он сглотнул нервный комок, образовавшийся в горле.
   – Скажи что-нибудь, Трэвис. Прошу тебя... Подставка выскользнула у него из пальцев и с глухим стуком упала на ковер. Он опустился на колени рядом с шурином и неуверенно тронул его за плечо.
   – Трэвис!
   Рендл слегка встряхнул его, и тут тело, лежавшее на боку, перекатилось на спину.
   Безжизненные синие глаза смотрели вверх.
   Рендла охватила паника, голова закружилась. Он убил Трэвиса. Откуда-то из глубины желудка поднялась желчь, и он чуть не задохнулся.
   Он не хотел этого делать. Он хотел только вырваться из его рук и не позволить отнять кассету.
   Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем он, наконец, нашел в себе силы встать с пола. Поднявшись, он вспомнил, что у Трэвиса есть уборщица, которая приходит сюда ежедневно. Что, если она все еще здесь?
   Он прислушался, ожидая услышать звук торопливых шагов, но вокруг стояла тишина, в воздухе чувствовался тошнотворный запах крови.
   Хотя инстинкт самосохранения подсказывал ему, что надо бежать, Рендл понимал, что следует взять себя в руки. Надо прежде кое-что сделать, позаботиться обо всех мелочах.
   Вынув кассету из руки Трэвиса и снова положив ее в карман, он огляделся вокруг.
   Отпечатки пальцев.
   Вытащив из кармана брюк носовой платок, он начал вытирать все, к чему прикасался, или, возможно, прикасался – журнальный столик, спинку кресла в стиле Людовика XVI и, конечно, подставку для книг.
   Он хотел было положить подставку на стол, но передумал. Полиция все равно сразу же поймет, что это и есть орудие убийства.
   Дыхание Рендла немного восстановилось, он вернулся к журнальному столику и закрыл «дипломат». Аккуратно обходя неподвижное тело, пересек комнату. Остановившись возле двери, он вытер бронзовую дверную ручку, потом, придерживая ее носовым платком, открыл дверь и выглянул на лестничную площадку.
   Там не было ни души.
   Чтобы убедиться, что он ничего не забыл, Рендл последний раз окинул взглядом комнату и поспешно отвел глаза, когда взгляд упал на распростертое на полу тело. Держа ручку через носовой платок, он закрыл дверь за собой и вытер кнопку звонка. То же самое он проделал в лифте.
   Пока кабина бесшумно спускалась с двадцать шестого этажа, он стоял, закрыв глаза и прислонившись головой к обшивке из красного дерева.
   Внизу веселье было в самом разгаре.
   Один из ветеранов, крупный мужчина с подстриженными «ежиком» рыжими волосами и бокалом с каким-то напитком в руке ткнул толстым пальцем в Рендла, как только он вышел из лифта.
   – Эй, послушай, ты не капрал Элан Блайнден из сто первой воздушно-десантной дивизии? – спросил он невнятно и обнял мясистой рукой Рендла за плечи.
   Едва не поддавшись желанию убежать, Рендл пожал ему руку.
   – Нет. Боюсь вы меня с кем-то спутали. Мужчина, которого, судя по приколотой к лацкану пиджака картонной карточке, звали Джозеф Форстер, громко расхохотался и еще крепче ухватил его за плечо.
   – Тогда, черт возьми, кто же ты такой, парень? И почему не веселишься?
   – Я не участник встречи. – Рендл, улыбаясь, указал на свой лацкан. – Видите? И карточки у меня нет.
   – Ну что ж, в таком случае... – Форстер широким жестом отцепил именную карточку со своего гражданского пиджака и приколол ее на лацкан Рендлу. – Пожалуйста, мой молодой друг. Теперь и у вас есть карточка. – Довольный собой, он снова расхохотался. – Пойдите в бар и выпейте за мой счет, а я к вам присоединюсь позднее, идет? – Потом, заприметив в толпе какого-то своего знакомого, он похлопал по спине Рендла, едва устоявшего из-за этого на ногах, и отошел не очень твердой походкой.
   Рендл постоял, прислонившись к стене, ожидая, пока уймется дрожь в коленях. Все в порядке, этот вояка пьян в стельку. Он его не запомнит.
   Сняв очки, он рукавом вытер пот со лба. Не успел он снова надеть очки, как на него налетела вышедшая из-за угла молодая женщина. Она взглянула на него, пробормотала извинения и торопливо прошла к лифту, из которого он только что вышел.
   Застыв на месте, он смотрел ей вслед, пока за ней не закрылись двери лифта.
   Дайана Уэллс.
   В последнее время ее фотографии часто мелькали во многих газетах. Он узнал бы ее где угодно.
   «Что она здесь делает? К кому она идет? К Трэвису или к Маргарет? Боже мой, а что, если она обнаружит труп и поднимет крик! Надев, наконец, очки, он оглянулся вокруг. Необходимо выбраться отсюда, прежде чем это случится, прежде чем вызовут полицию и перекроют все выходы из отеля.
   Пробравшись сквозь толпу ветеранов, которая теперь увеличилась вдвое, он добрался до двери и никем не замеченный выскочил из отеля.
   Оказавшись в своей машине, он безумно захотел положить голову на рулевое колесо и закрыть глаза, но поборол это желание. Необходимо добраться до дома и избавиться от кассеты, которая была ему больше не нужна.
   Надо взять себя в руки.
   С третьей попытки ему наконец удалось включить зажигание.

Глава 22

   Лифт остановился на двадцать шестом этаже. Дайана взглянула на часы: было четыре часа двадцать пять минут. Если все пройдет, как она надеялась, она освободится через десять минут. Может быть, даже раньше. Но если затея не удастся...
   Ей не хотелось об этом думать. Хотя она и не обсуждала с Джоном Маккеем решение поговорить с Трэвисом, она была уверена, что Трэвису будет трудно отказаться от ее предложения. После мучительных раздумий она решила позволить ему проводить с Заком два уик-энда в месяц и четыре недели летних каникул. В обмен на это он должен был отозвать свой иск по делу об опекунстве.
   Перед дверью в его апартаменты она сделала глубокий вдох, прочитала короткую молитву и позвонила. Немного подождав, позвонила еще раз. Когда и на этот звонок никто не открыл дверь, она постучала – сначала тихо, потом громче – и не на шутку испугалась. Что, если Трэвис передумал и ушел, не дождавшись ее?
   Дайана колебалась, но всего какое-то мгновение. Она приехала сюда не для того, чтобы уйти с пустыми руками. Она повернула дверную ручку, моля Бога, чтобы дверь не оказалась запертой.
   – Трэвис! – позвала она, приоткрыв двери, заглядывая внутрь. – Трэвис, это Дайана.
   Стояла полная тишина.
   Распахнув дверь пошире, она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Не было слышно ни звука, ни шороха. Это ее озадачило, и ей стало немного не по себе. Может быть, он куда-нибудь вышел?
   Дайана снова позвала его, прислушалась, потом, решив, что лучше подождать на лестничной площадке, уже повернула к двери.
   И тут увидела Трэвиса!
   На какую-то секунду она оцепенела. Горло перехватило так, что она не смогла даже вскрикнуть.
   Трэвис лежал на спине в луже крови и лицо его было белым, как мел. Открытые глаза уставились в потолок.
   – Трэвис, – сдавленным голосом произнесла она. Все-таки к ней вернулся голос. С возвращением голоса Дайана почувствовала, что может двигаться, учащенно дыша, она сделала шаг, потом другой, пока не подошла к телу Трэвиса.
   Подчиняясь рефлексу, она опустилась на колени и приложила два пальца к его шее, отыскивая пульс. Пульса не было.
   Дайана в ужасе смотрела на безжизненные глаза, белое лицо и грудь, не вздымавшуюся от дыхания. Оглянувшись вокруг, она заметила на полу какой-то предмет и подняла его. Это была небольшая статуэтка из камня, изображавшая льва. Возле основания она была запачкана кровью. Вскрикнув, она выронила из рук статуэтку. Значит, Трэвис не упал и не разбил голову, как она подумала вначале. Он был убит!
   Ее охватил страх. Она поднялась с колен и попятилась к двери. Сердце ее гулко колотилось, ноги дрожали. Она должна что-то сделать. Вызвать полицию или службу безопасности отеля.
   Мысль ее лихорадочно работала. В памяти отчетливо, словно на экране, всплыла недавняя сцена. Она увидела себя, стоящую перед домом и орущую Трэвису: «Ты никогда не получишь моего сына! Я скорей убью тебя!»
   «Полиция решит, что это сделала я».
   Но ведь она этого не делала. Она пришла сюда по договоренности с Трэвисом. Она пришла, чтобы спокойно и здраво обсудить вопрос об опекунстве над Заком и предложить свое решение.
   «Мне ни за что не поверят... Должны. Я не виновна».
   Они допросят свидетелей, например, миссис Кармайкл.
   «Она грозилась убить его, офицер. Я слышала это собственными ушами».
   Подчиняясь инстинкту самосохранения, Дайана бросилась бежать.
   Дайана медленно вела свой джип в особенно густом в час пик потоке машин. Дрожа всем телом, она без конца проигрывала в голове сцену в квартире Трэвиса, и мысли ее разбегались.
   Проехав два квартала, она немного пришла в себя. Все будет в порядке. Как только приедет домой, она сразу же позвонит Кейну. Он адвокат по уголовным делам, причем лучший. Уж он знает, что надо делать.
   Потом вдруг она отказалась от этой мысли. Не следует втягивать его в эту историю. Как адвокат, он наверняка будет настаивать, чтобы она отдалась в руки правосудия. Ее арестуют, бросят в тюрьму. Она не могла этого допустить. Она нужна Заку.
   На пересечении Буш-стрит и Хайд-стрит зажегся красный свет светофора, и джип, заскрежетав тормозами, резко остановился. Тюрьма. Само это слово было таким страшным, что перспектива попасть туда привела ее в неописуемый ужас.
   «Перестань. Невинных людей не бросают в тюрьму. По крайней мере, без доказательства их виновности. А кроме того факта, что я побывала в квартире Трэвиса...»
   Дайана похолодела от ужаса.
   А подставка для книг?
   Отпечатки ее пальцев будут обнаружены на орудии убийства.
   Дайана провела рукой по волосам. Какая она глупая! Зачем ей понадобилось хвататься за эту подставку? Почему она не ушла, когда никто не открыл дверь на звонок, вместо того, чтобы входить в комнату?
   И тут в памяти всплыли слова той женщины: «На ее месте я схватила бы своего ребенка и сбежала».
   Позади ее машины кто-то нетерпеливо засигналил. Огонек светофора давно переключился на зеленый. Действуя автоматически, словно робот, она сняла ногу с тормоза и нажала на акселератор, удивляясь, что вообще еще может управлять машиной и подчиняться командам, которые подавал ей мозг.
   Когда она подъехала к своему дому, было пять часов. Она минутку посидела за рулем, чувствуя, что из дома напротив за нею наблюдает миссис Кармайкл. Положив голову на руль, Дайана закрыла глаза. За всю свою жизнь она еще никогда не бывала так напугана и не способна принять какое-то решение.
   «На ее месте я схватила бы своего ребенка и сбежала».
   Внутренний голос окреп, слова звучали все более убедительно.
   Она медленно подняла голову и открыла дверцу машины.
 
   Сидя возле туалетного столика, Маргарет наклонилась к зеркалу и, прищурившись, сосредоточила все внимание на застежке рубинового колье от Ван Клифа, которое надевала на шею. Многое ухудшалось с возрастом, но ослабление зрения раздражало ее больше всего.
   Она собиралась на премьеру кинофильма «Убийство в заливе». Хотя несколько сцен этого фильма снимали в отеле «Линдфорд», политические триллеры ее утомляли. Но Трэвис настоял на том, чтобы она пошла.
   «Репутация Дайаны становится постепенно все хуже и хуже, – сказал он ей. – Тогда как наша репутация прочной, любящей семьи все больше укрепляется».
   Наконец-то ей удалось застегнуть колье, и она немного отклонилась от зеркала, чтобы полюбоваться результатом. На черной тафте ее платья от Билла Бласса рубины выглядели весьма впечатляюще.
   Позади нее на ночном столике зазвонил телефон. Подобрав юбку, она подошла к телефону и взяла трубку.
   – Алло!
   – Маргарет, это Данбар.
   Лицо Маргарет просияло.
   – Как ты, моя дорогая?
   – Я немного беспокоюсь. Вас с Трэвисом что-нибудь задерживает?
   – Задерживает? Нет. Ведь еще всего... Маргарет взглянула на часы.
   – О Боже, почти шесть часов!
   – Трэвис сказал, что заедет за мной не позднее половины шестого. Я пыталась дозвониться по телефону в машине, подумав, что вы, возможно, попали в пробку, но вы, оказывается, еще не выезжали.
   – Я не предполагала, что уже так поздно. А ты пыталась позвонить ему домой?
   – Да. Телефон не отвечает.
   Уловив беспокойство в голосе Данбар, Маргарет улыбнулась. Трэвис весь в своего отца: тот тоже всегда опаздывал. Эта привычка, конечно, достойна сожаления, но Данбар придется к ней привыкнуть, как привыкла она.
   – Может быть, он куда-нибудь вышел на минутку? Пойду узнаю, почему он задерживается, и перезвоню тебе.
   Маргарет повесила трубку и поспешила в квартиру сына.
 
   В доме было пусто и тихо. Дайана уселась на кровать и попыталась выбросить из головы все посторонние мысли.
   Банки уже закрыты, так что снять со счета крупную сумму денег ей не удастся. К счастью, поскольку сегодня четверг, она еще не положила на депозит недельную выручку ресторана.
   Она подошла к сейфу, вынула оттуда холщовый мешочек и сосчитала деньги. Наличных было немного – три тысячи восемьсот долларов, но этого хватит, пока она не придумает, как ей достать большую сумму.
   Она положила кредитки в сумочку, потом вынула из дальнего угла сейфа папку, в которой хранились их с Заком паспорта, справки о прививках, а также документы об усыновлении Зака. Она с первого взгляда увидела, что все в порядке.
   Дайана выбрала местом назначения Канаду из-за территориальной близости и языка. Как только они там устроятся, она найдет себе работу – воспитательницы, официантки, повара. Она не будет привередничать, лишь бы согласились принять ее на работу и платить деньги.
   Взяв себя в руки, она сняла телефонную трубку и обзвонила несколько авиакомпаний, пока не нашла утренний рейс на Бостон с пересадкой на Монреаль.
   Назвав свое имя и номер кредитной карточки, она заказала билеты, повесила трубку и сразу же позвонила Кэт.
   – Привет, подружка. Что стряслось?
   Дайане очень хотелось бы ответить Кэт таким же, как у нее, жизнерадостным тоном.
   – Да все в порядке. Я решила увезти Зака покататься на лыжах. В Маунт-Шасту.
   – Правда? Когда?
   – Сегодня вечером.
   Последовала пауза, потом Кэт спросила:
   – А не лучше ли поехать завтра утром?
   – Не могу, – ответила Дайана бодрым голосом. – На все рейсы до Реддинга не осталось билетов. Мне повезло, что я раздобыла эти два.
   Похоже, Кэт не вполне удовлетворил такой ответ.
   – Ну что ж... А как насчет рождественской елки? Зак только и говорит об этом с тех пор, как вернулся из школы.
   – Мы купим елку, когда вернемся. – Она провела дрожащей рукой по волосам. Плохо у нее получалось, неубедительно. – Послушай, Кэт... Не поможешь ли ты собрать Зака, чтобы он был готов, когда я заеду? Я скоро буду.
   – Не волнуйся, я все сделаю. – Она снова помолчала, потом почти шепотом спросила: – Дайана, у тебя все в порядке?
   Дайана смутилась. Она вообще не умела обманывать людей, тем более Кэт.
   – Конечно. Почему ты спрашиваешь?
   – Не знаю. Просто ты говоришь как-то странно.
   Дайане очень хотелось бы сказать Кэт всю правду. Но было бы несправедливо втягивать ее в эту историю и вынуждать лгать полиции и Митчу. Лучше уж пусть останется как есть.
   – Я немного нервничаю из-за слушания в понедельник, – пустилась она в объяснения. – Поэтому я и решила проветриться. Решение, конечно, не вполне продуманное, но, возможно, это именно то, что мне сейчас нужно.
   – Понимаю, – сказала Кэт, к которой вернулось хорошее настроение. – Но ты даже не подозреваешь, от чего отказываешься. Я сегодня превзошла самое себя на кухне. Паприкаш из курицы получился такой, что пальчики оближешь.
   – В таком случае оставь для меня кусочек. Сохрани в морозильнике.
   – Обязательно. Вот еще что. Недавно звонил Кейн. Он, кажется, беспокоится за тебя. Дайана закрыла глаза.
   – Я ему позвоню. Спасибо, Кэт, – она помедлила. – За все.
 
   Едва успел Кейн войти к себе в квартиру, как зазвонил телефон. Надеясь, что это Дайана, которую он безуспешно разыскивал уже более часа, он быстро подбежал к телефону и поднял трубку.
   Звонил какой-то торговый агент. Бросив ему не слишком вежливое «Не интересуюсь», Кейн в сердцах грохнул телефонную трубку на рычажки и отправился на кухню за пивом.
   Кейну было несвойственно беспокоиться, но он не мог ничего с собой поделать. По словам Лили из ресторана, Дайана не появлялась там в вечернюю смену. Кэт, на попечении которой Зак должен был остаться еще на одну ночь, прежде чем Дайана снова вселится в свой дом, тоже ничего не знала.
   Остановившись посередине гостиной и прямо из бутылки отхлебнув пива, Кейн взглянул на часы. Может быть, Кэт уже что-нибудь узнала? Не выпуская из рук бутылку с пивом, он подошел к телефону.
   Кэт подняла трубку после первого гудка.
   – Алло!
   – Кэт, это опять Кейн. От Дайаны есть какие-нибудь вести?
   – Она звонила несколько минут назад. Она... Она собирается уехать, Кейн. Кататься на лыжах с Заком.
   – Что?!
   Кэт подавила нервный смех.
   – Я сама ничего не понимаю. Но она так сказала. Она уезжает сегодня и вернется, кажется, только в воскресенье.
   – Мне она ничего не говорила ни о какой поездке. Когда она это решила?
   – Это спонтанное решение. Она сказала, что ей нужно побыть с Заком перед началом судебного процесса.
   Кейн нахмурился. Дайане было не свойственно принимать импульсивные решения, и она никогда не позволила бы Заку пропускать школу ради катания на лыжах.
   «Она решила бежать», – подумал он, и его охватил страх, даже во рту пересохло.
   – Откуда она звонила?
   – Не знаю. Она просто предупредила, что скоро заедет за Заком.
   – Я еду к тебе. Если она приедет раньше меня, не отпускай ее.
   – Почему? Что происходит?
   – Объясню, когда приеду, пока скажи, чтобы она ждала меня.
   – Поняла.
   Не теряя больше ни минуты, Кейн схватил куртку, брошенную на спинку кресла, и выскочил за дверь.
 
   – Добрый вечер, Уэйн, – поздоровалась Маргарет с рабочим, выйдя из своих апартаментов. – Тебя опять заставляют работать сверхурочно? Ремонтный рабочий отеля, проработавший в «Линдфорде» более тридцати лет, улыбнулся хозяйке с верхней ступеньки стремянки.
   – Я всего лишь заменяю перегоревшую лампу, миссис Линдфорд. Закончу через минуту.
   – Ну и ладно, – сказала Маргарет, обходя стремянку, чтобы подойти к двери апартаментов Трэвиса. – В таком случае всего доброго, Уэйн.
   – До свидания, миссис Линдфорд.
   Он едва успел ввернуть новую лампу, как услышал ее крик.

Глава 23

   Ожидание было для него подобно медленной смерти. В своей гостиной, остановившись перед баром, сверкающим стеклом и полированным красным деревом, Рендл хотел было налить себе чего-нибудь покрепче, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы, но передумал. Он вообще не был любителем крепких напитков, а в его теперешнем состоянии от алкоголя ему может стать еще хуже. Он снова посмотрел на часы, на которые и без того смотрел каждые несколько минут: четверть седьмого. Прошло более двух часов с тех пор, как он покинул квартиру Трэвиса, а ему никто не звонил, никто не сообщал о смерти шурина...
   Он шагал туда-сюда по комнате. Что, черт возьми, происходит? Почему никто не звонит? Если Трэвис собирался на премьеру кинофильма вместе с Маргарет и Данбар, то к этому времени его кто-нибудь уже хватился бы.
   Вдруг ему в голову пришла ужасная мысль, и он похолодел от страха. А что, если Трэвис не умер? Что, если он пришел в себя, дополз до телефона и позвал на помощь? Рендл едва устоял на ногах, ухватившись обеими руками за крышку бара. Нет, это невозможно. Трэвис мертв. Он уверен в этом. Если бы он остался жив, Рендл уже услышал бы об этом.
   Подняв глаза, Аткинс увидел свое отражение в настенном зеркале. Ну и вид! Надо взять себя в руки. Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел его в таком состоянии. Неожиданный резкий звонок телефона заставил его вздрогнуть. На какой-то момент он застыл на месте. Только после второго звонка, сделав глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание, он поднял трубку. Спокойнее. В его голосе не должно чувствоваться ни возбуждения, ни страха.
   – Алло!
   Звонила Франческа. Она была в истерике – говорила и плакала одновременно.
   – Дорогая, не волнуйся, – успокаивал ее он. – Я не понял ни слова из того, что ты сказала. Что произошло? Что-нибудь с твоей матерью?
   – Нет, с Трэвисом... Он мертв! – рыдала она.
   – Что?!
   – Его убили. Прямо здесь... в его квартире.
   – Я еду.
   Когда Рендл вышел из лифта, перед дверью в апартаменты Трэвиса стоял полицейский в форме.
   – Туда нельзя, сэр, – сказал он Рендлу.
   – Все в порядке, офицер. Я зять Трэвиса Линдфорда. Мне только что звонила моя жена...
   Дверь отворилась, и из квартиры вышел невысокий мужчина в помятом коричневом костюме: по-военному коротко подстриженные седые волосы, решительный квадратный подбородок и цепкие серые глаза. К нагрудному карману пиджака прикреплен значок полицейского.
   – Я сержант Косак из отдела по расследованию убийств. Так вы зять жертвы, я вас правильно расслышал?
   Рендл собрался с духом. Кивнув, он представился:
   – Я Рендл Аткинс. Муж Франчески Аткинс.
   Косак кивнул.
   – Я отправил вашу жену и ее мать в другую квартиру. – Он указал на дверь в апартаменты Маргарет.
   Когда Рендл повернулся, чтобы пойти туда, полицейский его остановил.
   – Прежде чем вы уйдете, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
   У Рендла по спине скатилась струйка пота.
   – Мне?
   Сержант извлек из кармана черный блокнот и резким движением раскрыл его.
   – Не знаете ли вы, ожидал ли сегодня ваш шурин какого-нибудь посетителя?
   – Мне известно только, что он вместе с моей тещей собирался присутствовать на премьере фильма «Убийство в заливе».
   – Как по-вашему, были у него враги? Кто-нибудь, кто хотел бы убить его?
   «Спокойнее, – говорил себе Рендл. – Этот человек всего лишь выполняет свою работу».
   – Трудно сказать, сержант. Мне кажется, у человека его положения, вполне возможно, были враги.
   – А как насчет вас?
   Рендл подавил в себе желание сглотнуть образовавшийся в горле нервный комок.
   – Простите, не понял?
   Косак внимательно посмотрел на него из-под густых косматых бровей.
   – Как вы к нему относились?
   Лгать было бесполезно и опасно. Слишком многие знали о том, как они относились друг к другу. Он посмотрел сержанту Косаку прямо в глаза.
   – Я его не любил, но я не желал ему смерти. И, уж конечно, не убивал его.
   – Почему вы его не любили?
   – Это была взаимная неприязнь. Он считал, что я женился на его сестре из-за денег. – Рендл сделал паузу. – Могу я теперь уйти? Я нужен жене.
   – Еще один вопрос. Когда вы в последний раз видели мистера Линдфорда живым?
   Рендл сделал вид, что припоминает.
   – Мы вместе ужинали в прошлое воскресенье на ранчо у Маргарет. Потом в понедельник утром мы встречались за завтраком здесь, в отеле. Время от времени мы завтракаем вместе.
   Косак захлопнул блокнот.
   – Спасибо, мистер Аткинс. Можете идти.
   Рендл торопливо двинулся по направлению к апартаментам Маргарет, чувствуя, что сержант Косак провожает его цепким взглядом.
   – О Рендл! – Как только служанка Маргарет открыла ему дверь, Франческа бросилась ему в объятия.
   – Ш-ш. – Он крепко обнял ее, и у него защемило сердце при виде ее отчаяния. – Все в порядке, малышка, я с тобой.
   Прижавшись к мужу, она тихо плакала, а он гладил ее по голове. Когда рыдания стали стихать, она потянула его в комнату, указав на гостиную.
   – Я беспокоюсь о маме... Ей нужна помощь врача. Рендл взглянул на Маргарет, сидевшую на диване в напряженной позе, уставившись отсутствующим взглядом в пространство.
   – Ты позвонила доктору Филипсу?
   Франческа прижала к глазам носвой платок.
   – Она мне не разрешает.
   Рендл быстро пересек комнату, уселся рядом с тещей и взял ее за руки – холодные и неподатливые.
   – Маргарет, послушайте меня. Вы пережили страшное потрясение, и мы о вас беспокоимся. Пожалуйста, позвольте нам пригласить доктора Филипса.
   Она покачала головой.
   – Почему вы не хотите?
   Она повернулась и взглянула на зятя:
   – Потому что этот старый чудак даст мне успокоительное и уложит в постель.
   – Именно это вам и нужно сделать. А завтра мы могли бы...
   – Позовите ко мне Косака.
   – Что?
   – Ты что, оглох, Рендл? Я сказала, позовите ко мне сержанта Косака. Мне нужно кое-что сказать ему.
   Рендл вопросительно посмотрел на Франческу. Она кивнула:
   – Я позову его, а ты побудь с мамой.
   Пару минут спустя Франческа вернулась с сержантом Косаком.
   – Вы меня спрашивали, нет ли у меня соображений относительно того, кто мог убить моего сына.
   – И вы мне ответили «нет».
   Она провела рукой по коротким седым волосам, словно проверяя, в порядке ли прическа.
   – В тот момент я была слишком потрясена и не могла соображать отчетливо.
   – Теперь вы что-нибудь вспомнили? Маргарет посмотрела на него в упор холодными синими глазами:
   – Я знаю, кто убил моего сына. Полицейский насторожился и прищурил глаза: