Хегган Кристина. Проблеск надежды

   Маргарет улыбнулась:
   – Боюсь, что этого недостаточно, дорогой.
   – Что же еще в таком случае?
   – Я хочу, чтобы ты вел себя, как подобает человеку твоего возраста. Я хочу, чтобы ты перестал скакать из одной постели в другую. Иными словами, – она посмотрела ему прямо в глаза, – я хочу, чтобы ты остепенился и женился.

Глава 2

   Наверное, Трэвис испытал бы не большее потрясение, если бы у него на коленях взорвалась бомба. Отпустив руку матери, он откинулся на спинку кресла.
   – Ты требуешь, чтобы я... что?
   – Ты не ослышался. Я хочу, чтобы ты женился. Причем имей в виду, не на ком попало, а на женщине, которую я одобрю. Которой я смогу гордиться. – Она помолчала, смерив его холодным взглядом. – А когда женишься, я хочу, чтобы ты как можно скорее произвел на свет наследника.
   Трэвис даже побледнел.
   – Наследника? Ты имеешь в виду... ты хочешь, чтобы у меня был ребенок?
   – Неужели тебя удивляет моя просьба? Видит Бог, я не раз намекала, что хочу внука, который станет продолжателем династии Линдфордов.
   – В таком случае, почему бы тебе не поговорить об этом с Франческой? Она уже замужем.
   – Речь идет не о Франческе. Тебе уже тридцать шесть лет, Трэвис. Настало время сделать в жизни что-нибудь полезное, вместо того чтобы бегать за каждой юбкой! – Маргарет похлопала сына по руке. – Жена и ребенок – именно это тебе нужно, чтобы направить свою жизнь по правильному руслу. – Не получив от сына никакого ответа, она продолжала: – Семейная жизнь сделает тебя более ответственным и, в конечном счете, более ценным для меня и для этого отеля.
   Еще не придя в себя от всего услышанного, Трэвис облизал пересохшие губы.
   – Я обязательно женюсь. Со временем.
   – Ты женишься скорее, чем «со временем», – сказала Маргарет, к которой вернулось хорошее настроение. – Отныне я сама позабочусь о том, чтобы тебя приглашали на самые престижные вечера в Сан-Франциско. Кстати, на следующей неделе моя старинная подруга Гарриет Дьюитт устраивает праздник по случаю дня рождения своей внучки. Я хочу, чтобы ты там был. Ты ведь помнишь Данбар, не так ли?
   Трэвис помнил. Ему потребовалось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не заскрежетать зубами.
   Маргарет снисходительно улыбнулась:
   – Возможно, внешность Данбар не отличается той экзотической красотой, к которой ты привык, но она привлекательная, хорошо воспитанная, умная девушка. Из нее получится хорошая жена.
   – Только не для меня.
   – А ты присмотрись к ней, Трэвис. Это все, о чем я прошу. Если бы ты женился на ней, то при рождении вашего первенца я отдала бы тебе контрольный пакет акций «Линдфорда».
   Маргарет встала, показывая, что разговор окончен. Все еще не пришедший в себя Трэвис тоже встал и поцеловал подставленную ему щеку. Не проронив ни слова, он вышел из комнаты.
   Апартаменты Трэвиса находились на том же этаже, где жила мать. Его комнаты, хотя и не такие просторные, были меблированы с той же элегантностью. Диваны и кресла, обтянутые коричневой кожей, инкрустированные китайские столики и бюро, иранские ковры – этот интерьер служил прекрасным фоном для огромной коллекции предметов восточного искусства.
   Едва закрыв за собой дверь, он прямиком направился к бару с богатым выбором напитков и налил шотландское виски.
   Ребенок. Мать могла потребовать от него чего угодно, но такого он ожидал меньше всего.
   Поднеся к губам старинный стеклянный стакан, он сделал большой глоток и подождал, пока алкоголь успокоит взбудораженные нервы.
   За тридцать шесть лет жизни он никогда не сомневался в том, что со временем «Линдфорд» перейдет к нему. Он был ему обещан. С самого младенчества его воспитывали в расчете на это, как до него воспитывали его отца, а еще раньше – деда.
   Трэвис понимал, что у него отсутствуют бойцовские качества, которыми обладали другие мужчины семейства Линдфордов. Он признавал, что в свое время совершил немало ошибок, но разве это причина для того, чтобы отобрать у него право старшинства и передать отель в руки женщины?
   Франческа. Он покачал головой. Его сестра была талантливым стратегом, когда речь шла о рекламной кампании, но слишком консервативна и не обладала каким-либо воображением. Он же, напротив, умел смотреть в завтрашний день. Под его руководством «Линдфорд» стал бы отождествляться со словом «власть». Уж он не удовольствуется вторым «Линдфордом» в Пуэрто-Валларта, он построит целую сеть самых престижных отелей в самых привлекательных своими достопримечательностями столицах мира – в Париже, Лондоне, Риме, Гонконге. Его имя будет стоять рядом с именами других магнатов гостиничного бизнеса, таких, как Конрад Хилтон и Цезарь Ритц. Придет время, и он, возможно, даже осуществит свою заветную мечту.
   Но для этого нужны деньги – деньги, которые у него появятся только в том случае, если отель будет акционирован. К сожалению, пока им владеет мама или Франческа, возможность осуществления этого желания была равна нулю.
   Ну что ж, больше не нужно ждать. Он может заполучить отель целиком, прямо сейчас. Ну, по крайней мере, в течение года. Для этого требуется лишь одно – дать матери внука.
   Но именно этого он сделать не мог. Не потому, что не хотел, а потому, что был физически не способен стать отцом.
   Он сделал еще глоток. Воспоминания о тех нескольких летних днях 1968 года были живы в памяти. Это были горькие воспоминания.
   Он проводил каникулы на Арубе*, где, утратив бдительность, вкушал удовольствия свободного секса.
   Аруба – остров в Карибском море (Примеч. Ред).
 
   За несколько дней до возвращения в Штаты у него начался острый приступ гонореи. Несмотря на то, что он сразу же обратился к врачу и избавился от этой ужасной болезни, у него началось побочное инфекционное заболевание. Местный врач, обеспокоенный тем, что болезнь распространится на суставы и перейдет в гонококковый артрит, направил Трэвиса в Каракас для дальнейшего лечения. Когда ему пришло время выписываться, лечащий врач, признав его состояние удовлетворительным, сообщил, что в результате этого инфекционного заболевания он остался бесплодным. Возвратившись в Сан-Франциско, Трэвис проконсультировался с одним известным врачом, который подтвердил диагноз.
   К этому известию он отнесся с полным безразличием. Все равно он терпеть не мог детей. При одной мысли, что маленькие испачканные ручонки хватают какие-нибудь предметы из его драгоценной коллекции произведений искусства, у него всегда мурашки по спине пробегали.
   Разве мог он предвидеть, что семь лет спустя его мать, понятия не имевшая о том, что с ним случилось, предъявит ему подобный ультиматум?
   Прихватив с собой стакан, он пересел в кресло, стоявшее перед телевизором, взял пульт управления и включил экран.
   Лениво переключая телевизор с одного канала на другой, он возвратился мыслями к разговору с матерью. Об усыновлении не могло быть и речи. Маргарет была убежденной пуристкой. Она желала иметь чистопородную, безупречную династию. Искусственное оплодотворение. Это возможный вариант. Жениться на Данбар или на ком-нибудь другом, кого выберет для него мать, а затем уговорить молодую супругу пойти на искусственное оплодотворение. Они могли бы подобрать донора с такими же, как у него, физическими характеристиками – светловолосого, синеглазого, среднего телосложения...
   Трэвис покачал головой. Данбар никогда не согласится. Она тоже гордилась своей родословной и голубой кровью, которая текла в ее жилах. К тому же она не согласилась бы пойти на подобный обман по этическим соображениям. Это непременно дошло бы до ушей Маргарет, и уж тогда она наверняка лишила бы его права владения отелем.
   В полном отчаянии он с размаху поставил стакан на стол.
   – Что за невезение!
   Откинувшись на спинку кресла, он пытался придумать еще какое-нибудь решение и увидел на экране телевизора молодую женщину, лицо которой показалось ему знакомым.
   Заинтересовавшись, он прибавил звук. Женщина сидела в миленькой гостиной, где было множество книг, недорогих предметов искусства и различных сувениров. Рядом с ней на диване, обитом тканью в голубую и белую полоску, сидел журналист, а справа от нее находился маленький мальчик, поглощенный какой-то электронной игрой.
   Журналист, парень лет тридцати, судя по всему, представитель интеллектуальной элиты, посмотрел в камеру и улыбнулся.
   – Сегодня мы беседуем с Дайаной Уэллс, которая готовится к торжественному открытию собственного ресторана «Вид на гавань», расположенного в Приморском районе. Мисс Уэллс, окончившую Калифорнийский институт кулинарного искусства, хорошо знают все жители района, прилегающего к заливу.
   В течение последних одиннадцати лет она владела и управляла службой общественного питания, которая остроумно именуется «Только для вас». Парень обернулся к своей гостье:
   – Итак, скажите мне, Дайана, вы готовы к этому важному событию? Наверное, волнуетесь?
   Женщина рассмеялась, показав безупречно белые зубы.
   – Нервная дрожь была непременной частью моей повседневной жизни в течение последних шести месяцев с тех пор, как я поняла, что моя мечта, наконец, близка к осуществлению. И конечно, весь персонал ресторана «Вид на гавань» в полной боевой готовности с большим нетерпением ожидает вечера.
   Трэвис выпрямился в кресле, моментально забыв обо всех своих проблемах. Дайана Уэллс. Подруга Надин Снайдер. Когда он встречался с Надин, она там подрабатывала по выходным в дополнение к своему заработку подающего надежды журналиста.
   – Расскажите нам немного о том, какие фирменные блюда вы собираетесь подавать сегодня вечером, Дайана. Говорят, многие из них вы придумали сами? Пока она отвечала, Трэвис переводил взгляд с Дайаны на сидевшего рядом с ней мальчика и снова на нее. Он и не знал, что она вышла замуж. Конечно, после своего разрыва с Надин, он не поддерживал с ней отношений. По правде говоря, он никогда не любил Дайану Уэллс. Это была весьма энергичная девушка, острая на язык и с сильным характером.
   Подняв стакан, он покрутил в нем кусочки льда. Она изменилась. Стала красивее, чем раньше, и ненавязчиво сексапильной. Волосы все того же золотисто-каштанового цвета, а глаза... Как это он не замечал раньше, что у нее такие изумительные зеленые глаза, напоминающие цветом изящные вещицы из нефрита, которые он собирал.
   Дайана продолжала отвечать на вопросы журналиста, а Трэвис все поглядывал то на нее, то на мальчика. Ему было лет семь или восемь. Довольно красивый, но застенчивый ребенок – глаз почти не поднимал. Когда парень спросил его, как он относится к тому, что мама открывает ресторан, он пожал плечами и ткнул пальцем в клавишу портативного компьютера.
   – Думаю, это хорошо.
   Только к концу интервью, когда мальчик, наконец, поднял глаза и улыбнулся, Трэвис понял, что в нем притягивало его взгляд.
   Мальчик был поразительно похож на него.
   Глаза у него были глубокого синего цвета с фиалковым оттенком, такие же, как у него самого и Маргарет. А в центре маленького подбородка была глубокая ямка, что являлось «фирменным знаком» всех мужчин из рода Линдфордов.
   Трэвису показалось, что он рассматривает собственную детскую фотографию.
   Он просидел перед телевизором до конца передачи, потом пожал плечами. Итак, у мальчика светлые волосы, синие глаза и ямочка на подбородке... ну и что из этого?
   «Но он выглядит совсем как я».
   Совпадение. Мало ли похожих друг на друга людей? Это не означает, что они обязательно состоят в родстве. В любом случае этот парнишка не может быть его ребенком. Ведь он жил с Надин, а не с Дайаной Уэллс. А когда Надин пришла к нему и сказала, что беременна, он посоветовал ей сделать аборт и исчез из ее жизни.
   Больше он никогда ее не видел, но был уверен, что она сделала аборт. Она была так же не готова стать матерью, как и он – отцом.
   Трэвис снова взглянул на экран, но интервью уже закончилось и шла коммерческая реклама какого-то шампуня. Он посмотрел на часы. Четверть седьмого. Значит, торжественное открытие ресторана «Вид на гавань» должно вот-вот начаться.
   Подчиняясь внутреннему импульсу, он взял лежавший рядом со стаканом переносной телефон и набрал номер «Сан-Франциско Глоб», где старинный друг отца возглавлял справочный отдел.
   Когда к телефону подошел этот ветеран службы новостей, Трэвис, не тратя времени на обмен любезностями, перешел прямо к делу.
   – Пит, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу?
   – С удовольствием.
   – Я только что видел по четвертому каналу интервью с... как ее?.. Дайаной Уэллс. Она владелица ресторана «Вид на гавань».
   Трэвису было слышно, как старик на другом конце линии попыхивает трубочкой.
   – Что ты хочешь узнать?
   – Сведения личного характера. За кого она вышла замуж и когда? Когда родился ребенок? И прочее в том же роде.
   – И все?
   – Пока все.
   – Я тебе позвоню.
   Трэвис налил себе еще стаканчик виски, и тут позвонил Пит Бойл.
   – Тебе повезло. В «Глоб» была опубликована статья о Дайане Уэллс, когда она в прошлом году обслуживала кампанию по сбору средств, организованную губернатором. Ну, так вот: этой леди тридцать четыре года, она незамужняя...
   – Вы имеете в виду, что она разведена?
   – Я имею в виду, что она не была замужем.
   – А ребенок?
   – Усыновленный. Мальчика около девяти лет назад родила одна из ее подруг, Надин Снайдер. Через год она умерла, и поскольку у нее не было родных...
   Трэвис выпрямился в кресле.
   – Вы сказали, она умерла?
   – В августе восемьдесят пятого. Странно, что ты об этом не слышал. Это произошло прямо здесь, в заливе Сан-Франциско. Ее лодка, в которой находились еще две девушки, столкнулась с паромом.
   Трэвис ждал, что почувствует хоть что-то – боль утраты, сожаление, печаль. Но не почувствовал ничего. Все это случилось слишком давно, к тому же она не так уж много для него значила.
   – В то лето я был в Японии...
   – Мальчику тогда было всего восемь месяцев. Дайана Уэллс его усыновила. Его зовут Закери.
   Трэвис уселся поудобнее в кресле, переваривая только что полученные сведения. Значит, Надин все-таки родила ребенка.
   – Могу я быть чем-нибудь еще полезен тебе, Трэвис?
   – Пока нет. Спасибо огромное, Пит. Приходите как-нибудь поужинать к нам в ресторан. Приходите всей семьей, я ваш должник.
   – Спасибо. Ловлю на слове.
   Трэвис медленно положил трубку, глядя перед собой невидящими глазами. Закери Уэллс – его сын!

Глава 3

   Более успешное торжество по случаю открытия ресторана было бы трудно себе представить. Даже сейчас, четыре часа спустя после того, как первый посетитель переступил порог ресторана «Вид на гавань», обеденный зал был все еще полон гостей. Посетителям подали по последней чашечке кофе, и густой аромат «эспрессо» смешался с соблазнительным запахом «креп-Сюзетт», который в тот вечер был «гвоздем программы» на десерт.
   За вечер произошло, конечно, несколько мелких инцидентов, но в целом все прошло как по маслу.
   Дайана лично встречала каждого посетителя и находила время перекинуться хотя бы несколькими словами. То же самое она проделывала при прощании, с улыбкой выслушивая лестные отзывы и приглашая приходить еще.
   Приветливо протягивая руки, к ней подошла дама, в которой Дайана еще раньше узнала знаменитую певицу Мюриел Каннингем.
   – Благодарю за изумительный вечер, – произнесла певица сочным, хорошо поставленным голосом. – Если бы не завтрашняя утренняя репетиция, я осталась бы у вас до закрытия.
   Дайана с лучезарной улыбкой пожала руки певицы, заметив, что на ее слова обратили внимание несколько посетителей.
   – В таком случае вы должны прийти к нам еще раз, когда у вас будет больше времени.
   – Мы так и сделаем, – сказала Мюриел, надевая с помощью своего мужа длинную, до полу, норковую шубу. – И скоро. А тем временем я обязательно посоветую побывать в вашем ресторане всем своим друзьям и коллегам.
   Провожая ее взглядом, Дайана облегченно вздохнула, потому что эта дива была известна разборчивостью в еде и непредсказуемостью поведения. Сегодня вечером ее комплимент пришелся как нельзя кстати.
   – Мне кажется, нам можно поздравить себя с успехом, – шепнул на ухо Дайане бармен, поставив на стойку две чашечки кофе «эспрессо».
   Она усмехнулась:
   – Похоже, так оно и есть. Элейн говорит, что на следующую неделю заказаны все столики.
   – А если еще и Мюриел Каннингем разрекламирует нас, то очередь жаждущих попасть к нам вытянется на несколько кварталов.
   Окидывая взглядом зал, Дайана мысленно отмечала, где можно улучшить оформление. Пожалуй, букеты, украшавшие небольшие столики, были великоваты. Двоим людям, сидящим друг против друга, они, наверное, мешают поддерживать беседу вполголоса. Освещение над пятым и шестым столами было направлено под таким углом, что на лица сидящих за столом людей падали ненужные тени. В остальном все было превосходно: столы накрыты свежими скатертями из ирландского полотна цвета цикламена, стекло было из Франции, фарфор английский.
   В отличие от большинства владельцев ресторанов, расположенных на набережной залива, она не поддалась соблазну украсить интерьер своего заведения рыбацкими сетями, раковинами и прочей морской атрибутикой. Вместо этого она, обшарив все местные картинные галереи, купила несколько пейзажей калифорнийских художников, выполненных пастелью, осветила рассеянным светом кремовые стены и поместила в нише в конце зала большую вазу со свежесрезанными цветами, которые ежедневно меняли.
   Вместе с шеф-поваром они остановили выбор на несколько странной кухне, представляющей смесь калифорнийских и средиземноморских блюд, многие из которых она придумала сама за одиннадцать лет работы в службе питания: свежие морские продукты, мясо-гриль, экзотические салаты и изумительные десерты, от которых просто слюнки текли.
   Направление, которое приняла ее карьера, было продиктовано скорее обстоятельствами, чем сознательным выбором. Дайана, уроженка Сан-Франциско, младшая из двоих детей в семье, с детства увлекалась медициной. Но когда у ее овдовевшей матери обнаружили рак легкого и она была вынуждена бросить работу, Дайана отказалась от учебы в Пенсильванском университете и стала учиться в Сан-Франциско, чтобы больше бывать дома и ухаживать за матерью. Когда начали накапливаться неоплаченные счета, она попросила брата взять на себя часть обязанностей, но Ник с головой ушел в реализацию планов быстрого обогащения и не пожелал обременять себя заботами о больной матери.
   – Мы с мамой все равно никогда не были близки, – заявил он Дайане. – Так что едва ли она может ожидать от меня помощи. К тому же я сам сейчас оказался на мели. Все до последнего цента я вложил в новое предприятие, и пока дело не выгорит... ну, ты сама понимаешь.
   Конечно, она все понимала. Он умывал руки и отказывался ухаживать за матерью, что, однако, отнюдь не было для Дайаны полной неожиданностью. Даже когда Ник жил дома, семья ему была нужна, пожалуй, только для того, чтобы что-нибудь от нее получить.
   Вивиан Уэллс умерла два года спустя, а за это время болезнь высосала из нее не только все сбережения, но и то маленькое наследство, которое она собиралась оставить детям. Чтобы хоть частично оплачивать продолжение учебы в колледже, Дайана устроилась на почасовую работу в компанию «Служба питания», которая, занималась доставкой обедов на дом.
   Не прошло и нескольких месяцев, как она стала одним из самых ценных работников компании, а к моменту окончания колледжа ей уже виделась карьера в сфере общественного питания, но в роли хозяйки, а не чьей-то подчиненной.
   Однажды вечером, когда Дайана с двумя подружками, работавшими с ней вместе, подкреплялись пиццей, сооруженной из всяких остатков, она поделилась с ними своими планами.
   – Госпожа Коллинз говорит, что я потрясающий повар, – втолковывала она подружкам, с аппетитом уплетавшим пиццу, – и что у меня голова хорошо соображает в коммерции. И тогда я подумала, почему бы мне не основать свою собственную службу питания? Надин, которая была немного мечтательницей, с радостью поддержала эту идею. Однако более рассудительная Кэт проявила сдержанность.
   – Ты пока к этому не готова, – сказала она Дайане с присущей ей прямотой. – Оставайся на своем месте, набирайся опыта и зарабатывай, сколько сможешь. Когда накопишь достаточно денег, поступай в одно из этих престижных кулинарных учебных заведений либо здесь, либо за границей. И вот когда у тебя будет такой багаж, ты добьешься всего, чего захочешь.
   На Дайану, которой не терпелось расправить крылышки и полететь самостоятельно, такой совет подействовал отрезвляюще. В глубине души она понимала, что Кэт права, и поэтому решила подождать.
   Ей не пришлось пожалеть о своем решении. Когда всего через пять лет после ее основания службу «Только для вас» признали одной из четырех лучших служб общественного питания на всем побережье, она поняла, что пришло время приступить к достижению следующей цели – стать владелицей ресторана.
   Потребовалось еще пять лет, чтобы скопить достаточно денег и частично финансировать свою мечту, и более трех месяцев, чтобы уговорить банкира дать ей ссуду.
   И вот теперь она стала владелицей заведения, которое, несомненно, станет одним из самых престижных ресторанов в Сан-Франциско, а может быть, ухмыльнувшись, подумала она, и на всем побережье знаменитого залива.
   – Привет, Дайана!
   Она вздрогнула от неожиданности, потому что не слышала, как кто-то подошел сзади. Перед ней стоял Трэвис Линдфорд. Если не считать некоторых жировых отложений на животе да мешков под глазами, он выглядел так же, как десять лет назад, – красивый, самоуверенный, наглый.
   На Дайану нахлынули воспоминания, пробуждая неприязнь, которую она испытывала к нему в то время. Не будь здесь множества посетителей, она бы, не раздумывая, вышвырнула его отсюда. Но она предпочла остаться любезной хозяйкой.
   – Как дела, Трэвис?
   – Спасибо, неплохо. – Он обвел взглядом зал, и по выражению его лица было видно, что ему здесь понравилось. – Здесь очень мило. – Затем, повернувшись к ней, он добавил: – Сегодня в шестичасовых новостях я видел интервью с тобой и подумал: зайду-ка я к ней и пожелаю успеха.
   – Вот как?
   – Ты, кажется, удивлена?
   – Я действительно удивлена. Если помнишь, мы с тобой никогда не любили друг друга.
   Он обаятельно улыбнулся той самой улыбкой, которая когда-то покорила сердце Надин. Но ее сердце она отнюдь не трогала.
   – Вижу, что ты, как всегда, откровенна.
   – А ты рассчитывал, что я изменилась?
   – Я надеялся, что с годами ты стала мягче. Ведь с тех пор, как мы с тобой впервые встретились, прошло почти десять лет. Тебе не кажется, что нам следовало бы забыть о наших прежних распрях? Как говорится, закопать топор войны?
   – Зачем?
   В это время мимо прошла старшая официантка в облегающих черных брючках, и Трэвис проводил ее взглядом сердцееда.
   – Мне надо кое о чем поговорить с тобой, и я хотел бы, чтобы мы разговаривали, как принято у цивилизованных людей.
   В душе у нее шевельнулось какое-то недоброе предчувствие.
   – Нам нечего сказать друг другу, Трэвис. – Желая, чтобы он поскорее убрался, Дайана отошла от бара. – Кроме того, у меня нет времени...
   Он сделал шаг в сторону, преграждая ей путь.
   – Найди время, Дайана. Это очень важный разговор.
   Благодушная улыбка исчезла с его лица, во взгляде появилось что-то холодное, жестокое, и это почему-то ее встревожило.
   Сидящие за столиком на двоих молодые люди, по-видимому, узнали его и наблюдали за ними. Дайана окинула зал тревожным взглядом. Она не могла разговаривать с Трэвисом здесь. Это привлечет внимание, вызовет ненужное любопытство.
   Она неохотно кивнула головой в сторону коридора в конце зала.
   – Мы можем поговорить у меня в кабинете. Трэвис пошел за ней, восхищаясь плавными линиями ее фигуры. В ее движениях чувствовалась скованность, но ему и без колыхания бедер было ясно, что под этим белым шелковым платьем скрывается полное жизненных сил тело.
   Возможно, если он сделает правильный ход, этот визит окажется для него не только полезным, но и приятным.
   Прежде чем отправиться сюда, он долго размышлял. После звонка Питера он просидел около часа, переваривая все, что узнал, и, обдумывая, каким образом можно извлечь максимальную пользу из этих удивительных откровений.
   Закери Уэллс был тем самым искомым внуком, которого так жаждала иметь Маргарет. Заметьте, не внучкой, а внуком, еще одним продолжателем ее драгоценной династии по мужской линии. Она придет в восторг! И все его проблемы будут решены.
   Ему оставалось лишь чуть-чуть подправить правду.
   – Говори поскорее, Трэвис, – сказала Дайана, закрывая за ними дверь. – Я устала и хочу домой.
   Чуть вытянув губы, Трэвис оглядел огромный, заваленный бумагами письменный стол, отделанные под камень стены, двери из цельного стекла, выходящие в залитый лунным светом сад.
   Он сделал несколько шагов, и взгляд его упал на фотографию Закери, стоящую на письменном столе. Он взял ее и поднял бровь.
   – Твой сын?
   Трэвис сверлил ее взглядом, и Дайана всеми силами старалась унять нервную дрожь.
   – Он самый.
   – Я и не знал, что ты вышла замуж. – По насмешливой искорке в его глазах она поняла, что он с ней играет и знает, что она не замужем.