Страница:
– Кто?
– Дайана Уэллс.
Глава 24
Глава 25
– Дайана Уэллс.
Глава 24
Декабрь 1993 года
Следующий час после ареста Дайаны был похож на сцену из плохого фильма. Опасаясь, что не застанет Кейна, она использовала единственный положенный ей телефонный звонок, чтобы поговорить с Кэт.
– У меня нет времени объяснять все подробности, – сказала она подруге. – Прошу, выслушай спокойно то, что я скажу. И пусть никто не знает, что ты говоришь со мной.
– Хорошо.
– Трэвис Линдфорд мертв, и меня арестовали за его убийство.
– Понимаю, – сказала Кэт после короткой паузы.
– Мне нужно, чтобы ты немедленно связалась с Кейном.
– Я все сделаю.
Двое полицейских вели к столу какого-то шумно сопротивлявшегося им пьянчугу в плаще, надетом на голое тело. Дайана повернулась спиной к мужчинам и прикрыла рукой трубку, чтобы не мешал шум.
– Не говори ничего Заку, – продолжала она. – И не позволяй ему ни с кем разговаривать, даже по телефону.
– А как насчет... – голос Кэт задрожал, но она тут же взяла себя в руки, – насчет всех прочих дел?
– Ты имеешь в виду школу?
– Да.
– Подержи его пока дома. И пожалуйста, не включай телевизор. Будем надеяться, что я здесь пробуду недолго.
– Не беспокойся.
После телефонного звонка Дайану препроводили в комнату с серыми стенами и маленьким зарешеченным окошком, расположенным высоко над полом. Посередине комнаты стояли длинный деревянный стол и четыре стула.
Сержант Косак, похожий скорее на чьего-то любимого дядюшку, чем на полицейского, принес ей чашку горького, чуть тепловатого кофе и уселся напротив. Другой детектив, человек помоложе, по фамилии Беркович, стоял с незажженной сигаретой во рту рядом с ним, поставив одну ногу на стул.
– Итак, мисс Уэллс, – начал Косак, – вы уяснили свои права, которые я вам зачитал?
–Да.
– Вы хотите дождаться своего адвоката или готовы ответить на несколько простых вопросов прямо сейчас?
Если она откажется отвечать на вопросы до прихода Кейна, это лишь вызовет у них еще большие подозрения.
– Я отвечу на ваши вопросы, мне нечего скрывать.
– Прекрасно. – Косак откинулся на спинку стула и совсем не показался ей страшным. – Что вы делали в отеле «Линдфорд» в тот вечер? Прежде чем вы станете отрицать, что были там, я должен предупредить, что в нашем распоряжении имеется заявление клерка, который выдает ключи постояльцам отеля, видевшего, как вы выбежали из отеля в четыре часа сорок пять минут.
– А по заключению врача, – вставил Беркович, – смерть Трэвиса Линдфорда наступила между четырьмя и пятью часами.
– Я не отрицаю, что была там. Я приходила, чтобы обсудить с Трэвисом вопрос об опекунстве над моим сыном.
– И как прошла беседа?
– Я не смогла с ним поговорить, потому что, когда я пришла, Трэвис был мертв. – Она выдержала пристальный взгляд Косака. – Я знаю, вы думаете, что я его убила, но это сделала не я, клянусь вам!
– Расскажите подробно, как все происходило.
Дайана взглянула на детектива Берковича, который уже уселся за стол и что-то записывал, потом перевела взгляд на Косака.
– Я нашла его там... он был мертв.
Лицо Косака не выражало никаких эмоций.
– С самого начала, пожалуйста, не пропуская никаких деталей.
Она стала подробно рассказывать все с самого начала. Время от времени она делала глоточек кофе, пытаясь вспомнить какую-нибудь важную деталь или то, что ей казалось важным.
Когда Дайана закончила, ей задали еще несколько вопросов. Почему она вошла в квартиру? Почему не позвонила в полицию, обнаружив тело? И еще один вопрос, которого она боялась больше всего:
– Куда вы собирались уезжать, когда мы позвонили вам в дверь, мисс Уэллс?
В ходе допроса она решила рассказать всю правду, какой бы изобличающей ее она ни была. Она надеялась, что сержант Косак ее поймет. Но потом стало ясно, что сержант, несмотря на свои учтивые манеры, считает ее виновной и готов использовать любую полученную информацию для того, чтобы подтвердить ее виновность. Поэтому Дайана не нашла ничего лучшего, чем сказать ему то же, что сказала Кэт:
– Мы с сыном собирались ненадолго в Маунт-Шасту покататься на лыжах.
– Вы всегда берете с собой паспорта, когда уезжаете куда-нибудь в пределах штата?
– Иногда, – солгала она. – В качестве удостоверения личности.
Выражение лица сержанта не изменилось.
– Вы убили Трэвиса Линдфорда?
– Нет!
– Может быть, вы когда-нибудь грозились это сделать.
– Нет.
– Послушайте, мисс Уэллс. Он пытался отобрать у вас сына. Наверняка вы ненавидели его за это.
– Да, но...
– И когда вы пришли к нему, чтобы договориться, а он отказался, вы пришли в ярость. Вы поняли, что от вас ускользнул последний шанс. На столе стояла подставка для книг. Вы ее схватили и ударили Трэвиса Линдфорда по затылку, потом подождали, чтобы убедиться, что он мертв, и убежали.
– Нет! Вы все это выдумали! Я сказала вам правду. Я пошла туда, чтобы обсудить вопрос об опекунстве, предложить ему свой вариант, но обнаружила труп.
Косак наклонился к ней через стол, ни капельки не тронутый ее горячими протестами.
– До того момента у вас не было намерения куда-либо уезжать, не так ли, мисс Уэллс? И вы собирались вовсе не в Маунт-Шасту. Так куда же вы были намерены уехать? В Канаду? В Мексику? В Европу?
Дайана слишком поздно поняла, что совершила большую ошибку, не дождавшись Кейна. Обстрел вопросами имел целью запутать и запугать ее. Если позволить продолжать допрос, сержант поймает ее в ловушку.
Сложив на груди руки, она откинулась на спинку стула, чтобы как можно дальше отодвинуться от детектива.
– Я отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы до прихода моего адвоката.
Косак все с тем же непроницаемым выражением лица остановил на ней пристальный взгляд. Потом, повернувшись к своему коллеге, сказал:
– Зарегистрируй ее.
Двигаясь словно во сне, Дайана пошла за женщиной в полицейской форме в другую комнату, где ее сфотографировали, сняли отпечатки пальцев, то есть проделали все процедуры, которые она десятки раз видела в кино.
Только когда ее отвели в камеру в ожидании решения относительно залога, она, наконец, полностью осознала, что ее обвиняют в совершении убийства. Косак не поверил ни единому слову из того, что она рассказала. Он зациклился на двух фактах: она находилась в отеле «Линдфорд», когда был убит Трэвис, и у нее был мотив для его убийства. Мотив и возможность – два излюбленных слова в полицейском словаре.
Металлическая дверь с лязгом захлопнулась за ней. Дайана окинула взглядом камеру, опасаясь сделать следующий шаг. Возле одной стены стояла койка, на которой лежало свернутое солдатское одеяло. Справа от нее находились серая потрескавшаяся раковина и унитаз без крышки.
Стараясь не обращать внимания на зловоние, она подошла к деревянному стулу, отодвинула его от грязной стены и села.
– «Сколько времени придется провести здесь? – подумала она, почувствовав, что теряет счет времени. – Где Кейн? Что, если ей никогда не удастся выбраться отсюда?»
Где-то в глубине коридора какая-то женщина разразилась ругательствами. Какой-то мужчина заорал, чтобы она заткнулась. Но женщина стала ругаться еще громче. Дайана закрыла глаза. Мгновение спустя, почувствовав, что задремала, она вскинула голову, но вскоре задремала снова.
– Дайана!
Вздрогнув, она открыла глаза и подняла голову. Сонливость как рукой сняло. Охранник отпирал ее камеру.
– Кейн!
Он подбежал к ней и обнял.
– Я думала, что ты никогда не придешь. – Дайана прижалась к нему, вдыхая его запах и стараясь не расплакаться. Она так долго и храбро держалась, что не могла позволить себе сломаться сейчас. Минуту спустя она высвободилась из его рук.
– Они думают, что я убила Трэвиса.
– Знаю. Мы поговорим об этом потом, а сейчас давай-ка выбираться отсюда.
– А залог?
– Я позаботился об этом. Именно из-за него я и задержался.
– Ты внес за меня залог?
– Да. А теперь пойдем.
Дайана остановилась:
– Какой залог они потребовали?
– Двести тысяч долларов. – Заметив удивление на ее лице, Кейн обнял ее за плечи и повел по длинному мрачному коридору. – Нам вернут их назад, как только с тебя снимут обвинение, так что об этом не беспокойся. – Он повернулся к ней, и в его глазах сверкнула озорная искорка. – Так что смотри не убеги.
Дайана попыталась улыбнуться в ответ, но ее глаза наполнились слезами. До последнего момента она не отдавала себе отчета в том, что стала во многом полагаться на него. Это было удивительное чувство: она к такому не привыкла, потому что всегда могла сама о себе позаботиться.
«Я его полюбила».
Мысль эта больше не вызывала у нее тревогу, как раньше, и признание этого факта даже принесло облегчение. Наконец она решилась назвать вещи своими именами. Она призналась в этом не ему, конечно, потому что сейчас было неподходящее для этого время, а себе самой, что было не менее важно.
У выхода их встретила толпа журналистов. Крепко держа Дайану под локоть, Кейн поднял руку.
– Мисс Уэллс пока нечего сказать.
Какой-то особенно настырный репортер, пробившийся в первый ряд толпы своих собратьев, спросил:
– Вы, кажется, оказались в несколько неудобном положении, мистер Сандерс? Вам приходится защищать женщину, обвиняемую в убийстве Трэвиса Линдфорда, а вы очень близкий друг его семьи?
– В этом нет ничего неудобного. Я адвокат защиты и просто делаю свое дело. А теперь извините нас. – Все еще поддерживая Дайану под руку, он решительно прокладывал путь сквозь толпу, раздвигая журналистов плечами. – День был тяжелый, и моя клиентка нуждается в отдыхе.
Минуту спустя Дайана была уже на улице, вдыхая прохладный ночной воздух. Накрапывал дождь, проходящие машины и мокрая дорога блестели. Ей никогда не приходилось воспринимать свободу с помощью зрения и обоняния. Сейчас она воспринимала ее именно так.
– Мне нужно поговорить с Заком, – сказала она, пока они шли к машине Кейна.
– Я отвезу тебя туда. Но ты должна понять, что он больше ни минуты не может оставаться в доме Кэт.
– Почему?
– Потому что журналисты не удовольствуются крохами информации, которые я им подбросил. К утру они уже будут сидеть на пороге дома Кэт, пытаясь получить хоть какие-то сведения от каждого, кто входит в дом или выходит оттуда, в том числе и от Зака.
Кейн открыл для нее дверцу машины, подождал, пока она сядет, и, обойдя машину, сел за руль.
– Я поговорил с Бекки. Она сказала, что Зак может побыть у нее столько, сколько потребуется. Там он будет в полной безопасности.
– А как же школа и другие его занятия? Кейн оглянулся назад и отъехал от обочины.
– В Глен-Эллене есть прекрасная начальная школа. Его можно перевести туда до окончания судебного процесса.
При воспоминании о том, через что предстоит пройти, Дайана занервничала. Она понимала, что в предложении Кейна есть здравый смысл, ведь прежде всего необходимо позаботиться о безопасности Зака. Она кивнула:
– Я очень благодарна Бекки и тебе. Спасибо, Кейн. Прижавшись затылком к подголовнику, она глубоко вздохнула.
– Кейн, я наделала столько глупостей. Если бы я как следует подумала, прежде чем идти к Трэвису, я не влипла бы в такую историю.
– Зачем ты пошла туда?
Дайана закрыла глаза.
– Чтобы поговорить. Чтобы упросить его. Я была готова на все. – Глаза ее наполнились слезами, но на сей раз она даже не попыталась их сдержать. – Я его не убивала. – Она повернулась, чтобы увидеть лицо Кейна.
– Я тебе верю. – Он взял ее за руку и сжал ее. – Мы тебя вытащим из этой истории, дорогая. Я обещаю.
– Что со мной будет?
– Будет назначено предварительное слушание, чтобы определить, имеются ли основания – вероятные основания – для привлечения тебя к суду. Потом либо обвинение будет снято, либо дело передадут в суд. Обычно предварительное слушание назначается не позднее, чем через неделю. Суда же, напротив, можно ожидать месяцами.
– Меня могут посадить в тюрьму?
Заметив обреченность в ее лице, он обнял ее за плечи и привлек к себе.
– Нет. Я этого не допущу.
Дайане отчаянно захотелось верить ему.
Было уже десять часов, когда они приехали к Кэт. Хотя Заку давно было пора ложиться спать, Кэт его не укладывала. Увидев Дайану, он вскочил с пола, где они с Митчем играли в шашки, и подбежал к ней.
– Мама! Где ты была? Я ждал, что мы с тобой сегодня поедем выбирать елку.
Когда Кейн, Митч и Кэт незаметно вышли из комнаты, Дайана уселась в кресло и обняла его.
– Я была в полицейском участке.
Он наморщил лоб и вопросительно склонил набок голову.
– А что случилось?
Дайана расправила плечи, собираясь с силами.
– Произошел несчастный случай, Зак. Твой... убили Трэвиса.
Тщательно подбирая слова, опуская подробности, которые мальчику не следовало знать, она рассказала о том, что случилось, и как пришли полицейские, чтобы ее арестовать.
Глаза Зака округлились от ужаса:
– Ты хочешь сказать, что тебя посадили в тюрьму?
– Ненадолго. Пока за мной не приехал Кейн. Зак, словно пытаясь защитить ее, обнял Дайану за шею.
– Но ведь ты не могла убить Трэвиса, потому что ты не убийца. Ты сказала об этом полицейским?
– Сказала, но они мне не поверили.
– Тебе придется снова идти в тюрьму? – несмотря на все старания держаться храбро, его голосок предательски дрожал от страха.
– Нет. – Она обняла его крепче и, почувствовав, что сын дрожит, положила ему руку на голову. – Это все, что тебе пока следует знать, дорогой. Я обещаю, что все будет хорошо. А пока я хотела бы, чтобы ты не расстраивался из-за того, что увидишь по телевизору или услышишь от своих приятелей. Если у тебя возникнут вопросы, спрашивай у меня. Договорились?
Не отрывая лица от ее груди, он кивнул.
– Кейн будет твоим адвокатом?
– Да.
Зак взглянул на мать. В его глазах больше не было страха.
– Ну тогда с тобой все будет в порядке. Дайана улыбнулась, моля Бога, чтобы это предсказание сбылось.
Не успел Ник уютно устроиться перед телевизором с банкой пива и пакетиком хрустящего картофеля, как фильм, который он собирался посмотреть, прервали специальным выпуском новостей.
«Трэвис Линдфорд, главный управляющий отеля «Линдфорд», был сегодня обнаружен убитым в своих апартаментах. Дайана Уэллс, против которой наследный владелец отеля возбудил судебный процесс по делу об опекунстве над ребенком, арестована по обвинению в убийстве. Подробности смотрите в нашем десятичасовом выпуске новостей».
– Нет! – Ник с грохотом поставил банку с пивом на стол. – Этого не может быть! Трэвис не мог умереть. Этот сукин сын был должен мне двести тысяч!
Он в бешенстве схватил пульт дистанционного управления и начал переключать телевизор с канала на канал в поисках передачи новостей. В новостях Си-эн-эн передали подтверждение того, что он только что услышал: Трэвис Линдфорд убит, Дайану обвиняют в убийстве.
– Будь ты проклята, Ди! – взвизгнул Ник, глядя на экран. – Зачем тебе понадобилось идти туда и погубить всю мою затею?
Он со стоном откинулся на диван. Он выполнил работу, как договорились, взял на себя весь риск, а все, что он получил за свой тяжкий труд, – это какие-то несчастные пятьдесят тысяч баксов, тридцать из которых принадлежат Эдди.
Нет, черт возьми! Он не позволит себя надуть. Особенно теперь, когда у него появились новые планы и мечты. Нужно забрать эти пятьдесят тысяч и смыться. Попользоваться хотя бы этим. Раз уж сделка не состоялась. Эдди, конечно, такое не понравится, но с пятьюдесятью тысячами долларов в кармане можно начать новую жизнь в каком-нибудь другом городе, где его никто не знает и никогда не найдут.
Ник взглянул на часы: половина десятого. Возможно, он еще успеет на междугородный автобус, лишь бы поскорее исчезнуть из города. Ему придется бросить здесь машину, черт с ней! Он купит новую. Когда приедет туда, куда нужно, где бы это ни было.
С бешено бьющимся сердцем он метнулся в спальню, вытащил из-под кровати старый вместительный чемодан и начал швырять в него одежду. Покончив с этим, он подбежал к комоду, достал конверт из оберточной бумаги, который был приклеен ко дну ящика, и, вынув из него пачку купюр, засунул деньги в карман брюк. Потом, спрятав конверт с остальными полученными от Трэвиса деньгами между двумя сорочками, закрыл чемодан.
Может быть, ему рвануть в Рено? Там живет старая подружка, танцовщица, с которой он, правда, ни разу не виделся за последние два года. С ее помощью он мог бы некоторое время отлежаться на дне, а потом, когда убедится, что Эдди отозвал своих псов и перестал его искать, мог бы двинуться дальше.
Или, может быть, отсидеться в Неваде? Если Моника окажется такой же милашкой, как несколько лет назад, он не возражал бы остаться там навсегда.
Бегство от Эдди – затеи страшнее, чем эта, он еще никогда в жизни не предпринимал. Если бы Балдж и Керли нашли его, дело не ограничилось бы побоями. Они привязали бы его к цементной глыбе и сбросили в залив с моста. Нужно перехитрить их.
Подняв воротник замшевой куртки, Ник вышел из квартиры, внимательно посмотрел в оба конца улицы и отправился к автомобильной стоянке.
Когда Эдди сообразит, что Ник улизнул, он будет уже за две сотни миль отсюда.
Следующий час после ареста Дайаны был похож на сцену из плохого фильма. Опасаясь, что не застанет Кейна, она использовала единственный положенный ей телефонный звонок, чтобы поговорить с Кэт.
– У меня нет времени объяснять все подробности, – сказала она подруге. – Прошу, выслушай спокойно то, что я скажу. И пусть никто не знает, что ты говоришь со мной.
– Хорошо.
– Трэвис Линдфорд мертв, и меня арестовали за его убийство.
– Понимаю, – сказала Кэт после короткой паузы.
– Мне нужно, чтобы ты немедленно связалась с Кейном.
– Я все сделаю.
Двое полицейских вели к столу какого-то шумно сопротивлявшегося им пьянчугу в плаще, надетом на голое тело. Дайана повернулась спиной к мужчинам и прикрыла рукой трубку, чтобы не мешал шум.
– Не говори ничего Заку, – продолжала она. – И не позволяй ему ни с кем разговаривать, даже по телефону.
– А как насчет... – голос Кэт задрожал, но она тут же взяла себя в руки, – насчет всех прочих дел?
– Ты имеешь в виду школу?
– Да.
– Подержи его пока дома. И пожалуйста, не включай телевизор. Будем надеяться, что я здесь пробуду недолго.
– Не беспокойся.
После телефонного звонка Дайану препроводили в комнату с серыми стенами и маленьким зарешеченным окошком, расположенным высоко над полом. Посередине комнаты стояли длинный деревянный стол и четыре стула.
Сержант Косак, похожий скорее на чьего-то любимого дядюшку, чем на полицейского, принес ей чашку горького, чуть тепловатого кофе и уселся напротив. Другой детектив, человек помоложе, по фамилии Беркович, стоял с незажженной сигаретой во рту рядом с ним, поставив одну ногу на стул.
– Итак, мисс Уэллс, – начал Косак, – вы уяснили свои права, которые я вам зачитал?
–Да.
– Вы хотите дождаться своего адвоката или готовы ответить на несколько простых вопросов прямо сейчас?
Если она откажется отвечать на вопросы до прихода Кейна, это лишь вызовет у них еще большие подозрения.
– Я отвечу на ваши вопросы, мне нечего скрывать.
– Прекрасно. – Косак откинулся на спинку стула и совсем не показался ей страшным. – Что вы делали в отеле «Линдфорд» в тот вечер? Прежде чем вы станете отрицать, что были там, я должен предупредить, что в нашем распоряжении имеется заявление клерка, который выдает ключи постояльцам отеля, видевшего, как вы выбежали из отеля в четыре часа сорок пять минут.
– А по заключению врача, – вставил Беркович, – смерть Трэвиса Линдфорда наступила между четырьмя и пятью часами.
– Я не отрицаю, что была там. Я приходила, чтобы обсудить с Трэвисом вопрос об опекунстве над моим сыном.
– И как прошла беседа?
– Я не смогла с ним поговорить, потому что, когда я пришла, Трэвис был мертв. – Она выдержала пристальный взгляд Косака. – Я знаю, вы думаете, что я его убила, но это сделала не я, клянусь вам!
– Расскажите подробно, как все происходило.
Дайана взглянула на детектива Берковича, который уже уселся за стол и что-то записывал, потом перевела взгляд на Косака.
– Я нашла его там... он был мертв.
Лицо Косака не выражало никаких эмоций.
– С самого начала, пожалуйста, не пропуская никаких деталей.
Она стала подробно рассказывать все с самого начала. Время от времени она делала глоточек кофе, пытаясь вспомнить какую-нибудь важную деталь или то, что ей казалось важным.
Когда Дайана закончила, ей задали еще несколько вопросов. Почему она вошла в квартиру? Почему не позвонила в полицию, обнаружив тело? И еще один вопрос, которого она боялась больше всего:
– Куда вы собирались уезжать, когда мы позвонили вам в дверь, мисс Уэллс?
В ходе допроса она решила рассказать всю правду, какой бы изобличающей ее она ни была. Она надеялась, что сержант Косак ее поймет. Но потом стало ясно, что сержант, несмотря на свои учтивые манеры, считает ее виновной и готов использовать любую полученную информацию для того, чтобы подтвердить ее виновность. Поэтому Дайана не нашла ничего лучшего, чем сказать ему то же, что сказала Кэт:
– Мы с сыном собирались ненадолго в Маунт-Шасту покататься на лыжах.
– Вы всегда берете с собой паспорта, когда уезжаете куда-нибудь в пределах штата?
– Иногда, – солгала она. – В качестве удостоверения личности.
Выражение лица сержанта не изменилось.
– Вы убили Трэвиса Линдфорда?
– Нет!
– Может быть, вы когда-нибудь грозились это сделать.
– Нет.
– Послушайте, мисс Уэллс. Он пытался отобрать у вас сына. Наверняка вы ненавидели его за это.
– Да, но...
– И когда вы пришли к нему, чтобы договориться, а он отказался, вы пришли в ярость. Вы поняли, что от вас ускользнул последний шанс. На столе стояла подставка для книг. Вы ее схватили и ударили Трэвиса Линдфорда по затылку, потом подождали, чтобы убедиться, что он мертв, и убежали.
– Нет! Вы все это выдумали! Я сказала вам правду. Я пошла туда, чтобы обсудить вопрос об опекунстве, предложить ему свой вариант, но обнаружила труп.
Косак наклонился к ней через стол, ни капельки не тронутый ее горячими протестами.
– До того момента у вас не было намерения куда-либо уезжать, не так ли, мисс Уэллс? И вы собирались вовсе не в Маунт-Шасту. Так куда же вы были намерены уехать? В Канаду? В Мексику? В Европу?
Дайана слишком поздно поняла, что совершила большую ошибку, не дождавшись Кейна. Обстрел вопросами имел целью запутать и запугать ее. Если позволить продолжать допрос, сержант поймает ее в ловушку.
Сложив на груди руки, она откинулась на спинку стула, чтобы как можно дальше отодвинуться от детектива.
– Я отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы до прихода моего адвоката.
Косак все с тем же непроницаемым выражением лица остановил на ней пристальный взгляд. Потом, повернувшись к своему коллеге, сказал:
– Зарегистрируй ее.
Двигаясь словно во сне, Дайана пошла за женщиной в полицейской форме в другую комнату, где ее сфотографировали, сняли отпечатки пальцев, то есть проделали все процедуры, которые она десятки раз видела в кино.
Только когда ее отвели в камеру в ожидании решения относительно залога, она, наконец, полностью осознала, что ее обвиняют в совершении убийства. Косак не поверил ни единому слову из того, что она рассказала. Он зациклился на двух фактах: она находилась в отеле «Линдфорд», когда был убит Трэвис, и у нее был мотив для его убийства. Мотив и возможность – два излюбленных слова в полицейском словаре.
Металлическая дверь с лязгом захлопнулась за ней. Дайана окинула взглядом камеру, опасаясь сделать следующий шаг. Возле одной стены стояла койка, на которой лежало свернутое солдатское одеяло. Справа от нее находились серая потрескавшаяся раковина и унитаз без крышки.
Стараясь не обращать внимания на зловоние, она подошла к деревянному стулу, отодвинула его от грязной стены и села.
– «Сколько времени придется провести здесь? – подумала она, почувствовав, что теряет счет времени. – Где Кейн? Что, если ей никогда не удастся выбраться отсюда?»
Где-то в глубине коридора какая-то женщина разразилась ругательствами. Какой-то мужчина заорал, чтобы она заткнулась. Но женщина стала ругаться еще громче. Дайана закрыла глаза. Мгновение спустя, почувствовав, что задремала, она вскинула голову, но вскоре задремала снова.
– Дайана!
Вздрогнув, она открыла глаза и подняла голову. Сонливость как рукой сняло. Охранник отпирал ее камеру.
– Кейн!
Он подбежал к ней и обнял.
– Я думала, что ты никогда не придешь. – Дайана прижалась к нему, вдыхая его запах и стараясь не расплакаться. Она так долго и храбро держалась, что не могла позволить себе сломаться сейчас. Минуту спустя она высвободилась из его рук.
– Они думают, что я убила Трэвиса.
– Знаю. Мы поговорим об этом потом, а сейчас давай-ка выбираться отсюда.
– А залог?
– Я позаботился об этом. Именно из-за него я и задержался.
– Ты внес за меня залог?
– Да. А теперь пойдем.
Дайана остановилась:
– Какой залог они потребовали?
– Двести тысяч долларов. – Заметив удивление на ее лице, Кейн обнял ее за плечи и повел по длинному мрачному коридору. – Нам вернут их назад, как только с тебя снимут обвинение, так что об этом не беспокойся. – Он повернулся к ней, и в его глазах сверкнула озорная искорка. – Так что смотри не убеги.
Дайана попыталась улыбнуться в ответ, но ее глаза наполнились слезами. До последнего момента она не отдавала себе отчета в том, что стала во многом полагаться на него. Это было удивительное чувство: она к такому не привыкла, потому что всегда могла сама о себе позаботиться.
«Я его полюбила».
Мысль эта больше не вызывала у нее тревогу, как раньше, и признание этого факта даже принесло облегчение. Наконец она решилась назвать вещи своими именами. Она призналась в этом не ему, конечно, потому что сейчас было неподходящее для этого время, а себе самой, что было не менее важно.
У выхода их встретила толпа журналистов. Крепко держа Дайану под локоть, Кейн поднял руку.
– Мисс Уэллс пока нечего сказать.
Какой-то особенно настырный репортер, пробившийся в первый ряд толпы своих собратьев, спросил:
– Вы, кажется, оказались в несколько неудобном положении, мистер Сандерс? Вам приходится защищать женщину, обвиняемую в убийстве Трэвиса Линдфорда, а вы очень близкий друг его семьи?
– В этом нет ничего неудобного. Я адвокат защиты и просто делаю свое дело. А теперь извините нас. – Все еще поддерживая Дайану под руку, он решительно прокладывал путь сквозь толпу, раздвигая журналистов плечами. – День был тяжелый, и моя клиентка нуждается в отдыхе.
Минуту спустя Дайана была уже на улице, вдыхая прохладный ночной воздух. Накрапывал дождь, проходящие машины и мокрая дорога блестели. Ей никогда не приходилось воспринимать свободу с помощью зрения и обоняния. Сейчас она воспринимала ее именно так.
– Мне нужно поговорить с Заком, – сказала она, пока они шли к машине Кейна.
– Я отвезу тебя туда. Но ты должна понять, что он больше ни минуты не может оставаться в доме Кэт.
– Почему?
– Потому что журналисты не удовольствуются крохами информации, которые я им подбросил. К утру они уже будут сидеть на пороге дома Кэт, пытаясь получить хоть какие-то сведения от каждого, кто входит в дом или выходит оттуда, в том числе и от Зака.
Кейн открыл для нее дверцу машины, подождал, пока она сядет, и, обойдя машину, сел за руль.
– Я поговорил с Бекки. Она сказала, что Зак может побыть у нее столько, сколько потребуется. Там он будет в полной безопасности.
– А как же школа и другие его занятия? Кейн оглянулся назад и отъехал от обочины.
– В Глен-Эллене есть прекрасная начальная школа. Его можно перевести туда до окончания судебного процесса.
При воспоминании о том, через что предстоит пройти, Дайана занервничала. Она понимала, что в предложении Кейна есть здравый смысл, ведь прежде всего необходимо позаботиться о безопасности Зака. Она кивнула:
– Я очень благодарна Бекки и тебе. Спасибо, Кейн. Прижавшись затылком к подголовнику, она глубоко вздохнула.
– Кейн, я наделала столько глупостей. Если бы я как следует подумала, прежде чем идти к Трэвису, я не влипла бы в такую историю.
– Зачем ты пошла туда?
Дайана закрыла глаза.
– Чтобы поговорить. Чтобы упросить его. Я была готова на все. – Глаза ее наполнились слезами, но на сей раз она даже не попыталась их сдержать. – Я его не убивала. – Она повернулась, чтобы увидеть лицо Кейна.
– Я тебе верю. – Он взял ее за руку и сжал ее. – Мы тебя вытащим из этой истории, дорогая. Я обещаю.
– Что со мной будет?
– Будет назначено предварительное слушание, чтобы определить, имеются ли основания – вероятные основания – для привлечения тебя к суду. Потом либо обвинение будет снято, либо дело передадут в суд. Обычно предварительное слушание назначается не позднее, чем через неделю. Суда же, напротив, можно ожидать месяцами.
– Меня могут посадить в тюрьму?
Заметив обреченность в ее лице, он обнял ее за плечи и привлек к себе.
– Нет. Я этого не допущу.
Дайане отчаянно захотелось верить ему.
Было уже десять часов, когда они приехали к Кэт. Хотя Заку давно было пора ложиться спать, Кэт его не укладывала. Увидев Дайану, он вскочил с пола, где они с Митчем играли в шашки, и подбежал к ней.
– Мама! Где ты была? Я ждал, что мы с тобой сегодня поедем выбирать елку.
Когда Кейн, Митч и Кэт незаметно вышли из комнаты, Дайана уселась в кресло и обняла его.
– Я была в полицейском участке.
Он наморщил лоб и вопросительно склонил набок голову.
– А что случилось?
Дайана расправила плечи, собираясь с силами.
– Произошел несчастный случай, Зак. Твой... убили Трэвиса.
Тщательно подбирая слова, опуская подробности, которые мальчику не следовало знать, она рассказала о том, что случилось, и как пришли полицейские, чтобы ее арестовать.
Глаза Зака округлились от ужаса:
– Ты хочешь сказать, что тебя посадили в тюрьму?
– Ненадолго. Пока за мной не приехал Кейн. Зак, словно пытаясь защитить ее, обнял Дайану за шею.
– Но ведь ты не могла убить Трэвиса, потому что ты не убийца. Ты сказала об этом полицейским?
– Сказала, но они мне не поверили.
– Тебе придется снова идти в тюрьму? – несмотря на все старания держаться храбро, его голосок предательски дрожал от страха.
– Нет. – Она обняла его крепче и, почувствовав, что сын дрожит, положила ему руку на голову. – Это все, что тебе пока следует знать, дорогой. Я обещаю, что все будет хорошо. А пока я хотела бы, чтобы ты не расстраивался из-за того, что увидишь по телевизору или услышишь от своих приятелей. Если у тебя возникнут вопросы, спрашивай у меня. Договорились?
Не отрывая лица от ее груди, он кивнул.
– Кейн будет твоим адвокатом?
– Да.
Зак взглянул на мать. В его глазах больше не было страха.
– Ну тогда с тобой все будет в порядке. Дайана улыбнулась, моля Бога, чтобы это предсказание сбылось.
Не успел Ник уютно устроиться перед телевизором с банкой пива и пакетиком хрустящего картофеля, как фильм, который он собирался посмотреть, прервали специальным выпуском новостей.
«Трэвис Линдфорд, главный управляющий отеля «Линдфорд», был сегодня обнаружен убитым в своих апартаментах. Дайана Уэллс, против которой наследный владелец отеля возбудил судебный процесс по делу об опекунстве над ребенком, арестована по обвинению в убийстве. Подробности смотрите в нашем десятичасовом выпуске новостей».
– Нет! – Ник с грохотом поставил банку с пивом на стол. – Этого не может быть! Трэвис не мог умереть. Этот сукин сын был должен мне двести тысяч!
Он в бешенстве схватил пульт дистанционного управления и начал переключать телевизор с канала на канал в поисках передачи новостей. В новостях Си-эн-эн передали подтверждение того, что он только что услышал: Трэвис Линдфорд убит, Дайану обвиняют в убийстве.
– Будь ты проклята, Ди! – взвизгнул Ник, глядя на экран. – Зачем тебе понадобилось идти туда и погубить всю мою затею?
Он со стоном откинулся на диван. Он выполнил работу, как договорились, взял на себя весь риск, а все, что он получил за свой тяжкий труд, – это какие-то несчастные пятьдесят тысяч баксов, тридцать из которых принадлежат Эдди.
Нет, черт возьми! Он не позволит себя надуть. Особенно теперь, когда у него появились новые планы и мечты. Нужно забрать эти пятьдесят тысяч и смыться. Попользоваться хотя бы этим. Раз уж сделка не состоялась. Эдди, конечно, такое не понравится, но с пятьюдесятью тысячами долларов в кармане можно начать новую жизнь в каком-нибудь другом городе, где его никто не знает и никогда не найдут.
Ник взглянул на часы: половина десятого. Возможно, он еще успеет на междугородный автобус, лишь бы поскорее исчезнуть из города. Ему придется бросить здесь машину, черт с ней! Он купит новую. Когда приедет туда, куда нужно, где бы это ни было.
С бешено бьющимся сердцем он метнулся в спальню, вытащил из-под кровати старый вместительный чемодан и начал швырять в него одежду. Покончив с этим, он подбежал к комоду, достал конверт из оберточной бумаги, который был приклеен ко дну ящика, и, вынув из него пачку купюр, засунул деньги в карман брюк. Потом, спрятав конверт с остальными полученными от Трэвиса деньгами между двумя сорочками, закрыл чемодан.
Может быть, ему рвануть в Рено? Там живет старая подружка, танцовщица, с которой он, правда, ни разу не виделся за последние два года. С ее помощью он мог бы некоторое время отлежаться на дне, а потом, когда убедится, что Эдди отозвал своих псов и перестал его искать, мог бы двинуться дальше.
Или, может быть, отсидеться в Неваде? Если Моника окажется такой же милашкой, как несколько лет назад, он не возражал бы остаться там навсегда.
Бегство от Эдди – затеи страшнее, чем эта, он еще никогда в жизни не предпринимал. Если бы Балдж и Керли нашли его, дело не ограничилось бы побоями. Они привязали бы его к цементной глыбе и сбросили в залив с моста. Нужно перехитрить их.
Подняв воротник замшевой куртки, Ник вышел из квартиры, внимательно посмотрел в оба конца улицы и отправился к автомобильной стоянке.
Когда Эдди сообразит, что Ник улизнул, он будет уже за две сотни миль отсюда.
Глава 25
На следующее утро Дайана проснулась поздно. Открыв один глаз, потом другой, она выглянула из-под зеленого одеяла и поняла, что находится в комнате Кейна.
Сначала она не могла ничего вспомнить о том, что происходило вчера вечером. Помнила лишь, как Кейн привел ее сюда, как обрадовалась она уютной прохладе белых простыней, как он сидел, обнимая ее, и ждал, когда она заснет.
Вдруг вспомнив все события вчерашнего дня, она села в постели. Убийство Трэвиса, ее арест, поездка в Соному, где Заку предстояло остаться на неопределенное время...
О нет!
Она уткнулась лбом в согнутые колени. Две таблетки успокоительного, которые вчера перед сном дал ей Кейн, сняли глухую боль в затылке, но не сумели прогнать чувство страха; сковавшего все внутри.
Ее обвиняют в убийстве!
Как могло такое случиться с ней? Только что она была преуспевающей владелицей ресторана, перед которой открывались блестящие перспективы, а теперь ее называют убийцей.
– Тебе получше?
Услышав голос Кейна, Дайана подняла голову. Сквозь приоткрытую дверь в комнату заглядывала улыбающаяся физиономия. Дайана попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка получилась не очень веселая.
– Немного. – Она обеими руками пригладила волосы. – Я чувствую себя... растерянной.
– Это нормальная реакция. Не будем торопиться, договорились? – Кейн присел на край постели и взял ее руки в свои. – Во-первых, звонила Кэт и сказала, чтобы ты не тревожилась о доставке вещей, которые заказала в начале недели. Она поедет к тебе домой и подождет там, пока их привезут.
Верная подружка Кэт! Всегда можно было рассчитывать, что она все поймет раньше других.
– Я об этом совсем забыла.
– Во-вторых, после завтрака мы съездим в Глен-Эллен и оформим перевод Зака в новую школу. Тебе нужно лишь позвонить в здешнюю школу и попросить приготовить его личное дело, за которым мы заедем.
Она кивнула, радуясь, что кто-то здравомыслящий заботится о ее делах.
– Ты готова поговорить со мной сейчас о том, что произошло вчера?
Кейн заметил, как Дайана расслабилась, прислонившись к изголовью кровати.
– Да.
– Вот и хорошо. – Бретелька ночной сорочки соскользнула у нее с плеча, и на какое-то мгновение это отвлекло ее внимание. Он решительно протянул руку и поправил бретельку. – Расскажи мне о том, что произошло. Все, что ты запомнила.
Она была значительно спокойнее, чем вчера вечером, и начала излагать события прошедшего дня в хронологической последовательности: рассказала о своем решении предложить Трэвису пойти на компромисс, о том, как обнаружила его тело и как ее охватила паника. Она лишь не рассказала Кейну о своем намерении бежать из страны. Не потому, что не доверяла ему, а потому, что не хотела обижать его или ставить под угрозу его карьеру, рассказывая ему то, что утаила от полиции.
– Почему у тебя возникло внезапное решение поехать кататься на лыжах? – спросил он. Его голос стал немного резче, взгляд настороженнее.
Дайане было нелегко смотреть ему в глаза, но она постаралась не отвести взгляд.
– Я не знаю. Я подумала, что если меня не будет в городе, когда обнаружат труп Трэвиса, то полиция меня не заподозрит.
– А тебе не пришло в голову, что именно это будет уликой против тебя? Что именно это может бросить на тебя тень?
– Боюсь, что я в то время вообще плохо соображала. Я очень испугалась.
Это по крайней мере было правдой.
Не желая загонять ее в угол, Кейн не стал больше задавать вопросов о ее поездке, хотя был уверен, что она собиралась уехать совсем не в Маунт-Шасту. Сейчас она находится здесь. Остальное было не важно.
– Жаль, что ты не посоветовалась со мной, – только и сказал он.
– Мне тоже.
Кейн успокаивающе погладил ее руку:
– Расскажи, что происходило, когда ты пришла в отель. Ты кого-нибудь встретила по пути туда или обратно?
– В вестибюле было очень много народу. Кажется, там проходила встреча ветеранов войны. Некоторые люди были в военной форме, другие – в гражданской одежде. Я помню, что мне пришлось обойти большой стенд, на котором были прикреплены фотографии.
– Ты не заметила никого, кто показался тебе подозрительным?
Она покачала головой:
– Там было столько народу, что я думала только о том, как пробраться сквозь толпу. И когда шла к лифту, и когда возвращалась обратно.
Дайана вдруг прищурилась, неожиданно что-то вспомнив.
– Ты что-нибудь вспомнила?
– Я припоминаю одного человека – мужчину, с которым столкнулась, когда шла к лифту, чтобы подняться в апартаменты Трэвиса. Он стоял возле лифта.
– Можешь описать его?
Она закусила нижнюю губу, пытаясь сосредоточиться.
– Пожалуй, нет. Я была слишком занята своими мыслями и очень спешила.
– Попытайся. Любая подробность, какую бы ты ни вспомнила, может оказаться важной.
– На нем была спортивная куртка – кажется, темно-синяя, а на лацкане прикреплена карточка с именем.
– Значит, он был одним из участников встречи?
– Наверное.
Кейн увидел проблеск надежды.
– Ты запомнила имя, написанное на карточке? Она нахмурила брови:
– Джон? Джеймс? Не помню.
– А фамилия?
Она покачала головой:
– Фамилию совсем не запомнила. Кейн еще крепче сжал ее руку:
– Ты узнала бы этого человека, если бы увидела снова?
– Не знаю. Вполне возможно. – Она вздохнула. – А может быть, и нет.
– Ладно. Не напрягайся. Потом вспомнишь, а я тем временем поговорю с Франческой и выясню, что за люди там собирались.
Мелькнувший у нее огонек надежды разгорелся чуть ярче.
– Ты думаешь, что этот человек мог быть...
– Надежды мало, но все равно эту версию следует проверить. – Он с нежностью коснулся ее щеки. – Как ты относишься к тому, чтобы позавтракать? А потом можно продолжить разговор.
Дайана взяла его за руку:
– Мне казалось, что ты не умеешь готовить.
– Я могу приготовить кофе, поджарить хлеб в тостере, намазать его маслом и положить поверх масла ложечку конфитюра.
– М-м-м, у меня потекли слюнки. Кейн поцеловал ее:
– Вот и умница.
Джо О'Киф узнал о смерти Трэвиса утром в пятницу, когда Глэдис, его жена, наливала ему вторую чашечку кофе.
– Боже всемогущий!
Глэдис, худенькая темноволосая женщина тридцати одного года от роду, вскинула на мужа карие глаза и, отодвинув кофеварку, заглянула через его плечо в газету, которую он читал.
– Что там такое, Джойн?
– Вчера вечером убили Трэвиса Линдфорда.
Глэдис так и села, прижав руку к груди.
– Боже мой! Убийцу нашли?
– Похоже, что нашли. Арестована Дайана Уэллс.
– Это с ней он судился из-за опекунства над сыном?
Джо кивнул:
– Теперь уж он не будет судиться с ней.
– Если хочешь знать, я думаю, что этот человек получил по заслугам, – сказала Глэдис, не скрывая неприязни. – Он пытался отобрать ребенка у матери! Вот что я называю настоящим преступлением.
Слушая ее вполуха, Джо вздохнул с облегчением. Теперь, когда Трэвиса нет в живых, Рендлу не придется предъявлять ту пленку. Джо беспокоился за своего молодого друга. Хотя тот иногда старался изобразить из себя крутого парня, едва ли он сумел бы справиться с таким мерзавцем, как Трэвис Линдфорд. Джо любил Рендла, и ему было бы больно видеть его поражение. Ведь какой бы план он ни разработал, палка все равно другим концом ударила бы по нему.
Теперь, когда Трэвис умер, Рендлу ничего не придется предпринимать.
Слава тебе, Господи!
В пятницу в девять часов утра Кейн позвонил в дверь квартиры Маргарет. Накануне вечером, когда Дайана заснула, он позвонил по телефону, и Рендл сказал ему, что Маргарет уже легла спать.
– Она наконец-то согласилась вызвать доктора Филипса, – добавил он. – Доктор сказал, что с ней все будет в порядке. Почему бы тебе не заехать к ней завтра утром, Кейн? Уверен, что она будет рада тебя видеть.
Кейн с ужасом думал об этом тяжком испытании. Маргарет обожала Трэвиса. Из двоих детей он был всегда ее любимчиком. Его смерть, несомненно, подкосила ее – и морально, и физически.
Сначала она не могла ничего вспомнить о том, что происходило вчера вечером. Помнила лишь, как Кейн привел ее сюда, как обрадовалась она уютной прохладе белых простыней, как он сидел, обнимая ее, и ждал, когда она заснет.
Вдруг вспомнив все события вчерашнего дня, она села в постели. Убийство Трэвиса, ее арест, поездка в Соному, где Заку предстояло остаться на неопределенное время...
О нет!
Она уткнулась лбом в согнутые колени. Две таблетки успокоительного, которые вчера перед сном дал ей Кейн, сняли глухую боль в затылке, но не сумели прогнать чувство страха; сковавшего все внутри.
Ее обвиняют в убийстве!
Как могло такое случиться с ней? Только что она была преуспевающей владелицей ресторана, перед которой открывались блестящие перспективы, а теперь ее называют убийцей.
– Тебе получше?
Услышав голос Кейна, Дайана подняла голову. Сквозь приоткрытую дверь в комнату заглядывала улыбающаяся физиономия. Дайана попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка получилась не очень веселая.
– Немного. – Она обеими руками пригладила волосы. – Я чувствую себя... растерянной.
– Это нормальная реакция. Не будем торопиться, договорились? – Кейн присел на край постели и взял ее руки в свои. – Во-первых, звонила Кэт и сказала, чтобы ты не тревожилась о доставке вещей, которые заказала в начале недели. Она поедет к тебе домой и подождет там, пока их привезут.
Верная подружка Кэт! Всегда можно было рассчитывать, что она все поймет раньше других.
– Я об этом совсем забыла.
– Во-вторых, после завтрака мы съездим в Глен-Эллен и оформим перевод Зака в новую школу. Тебе нужно лишь позвонить в здешнюю школу и попросить приготовить его личное дело, за которым мы заедем.
Она кивнула, радуясь, что кто-то здравомыслящий заботится о ее делах.
– Ты готова поговорить со мной сейчас о том, что произошло вчера?
Кейн заметил, как Дайана расслабилась, прислонившись к изголовью кровати.
– Да.
– Вот и хорошо. – Бретелька ночной сорочки соскользнула у нее с плеча, и на какое-то мгновение это отвлекло ее внимание. Он решительно протянул руку и поправил бретельку. – Расскажи мне о том, что произошло. Все, что ты запомнила.
Она была значительно спокойнее, чем вчера вечером, и начала излагать события прошедшего дня в хронологической последовательности: рассказала о своем решении предложить Трэвису пойти на компромисс, о том, как обнаружила его тело и как ее охватила паника. Она лишь не рассказала Кейну о своем намерении бежать из страны. Не потому, что не доверяла ему, а потому, что не хотела обижать его или ставить под угрозу его карьеру, рассказывая ему то, что утаила от полиции.
– Почему у тебя возникло внезапное решение поехать кататься на лыжах? – спросил он. Его голос стал немного резче, взгляд настороженнее.
Дайане было нелегко смотреть ему в глаза, но она постаралась не отвести взгляд.
– Я не знаю. Я подумала, что если меня не будет в городе, когда обнаружат труп Трэвиса, то полиция меня не заподозрит.
– А тебе не пришло в голову, что именно это будет уликой против тебя? Что именно это может бросить на тебя тень?
– Боюсь, что я в то время вообще плохо соображала. Я очень испугалась.
Это по крайней мере было правдой.
Не желая загонять ее в угол, Кейн не стал больше задавать вопросов о ее поездке, хотя был уверен, что она собиралась уехать совсем не в Маунт-Шасту. Сейчас она находится здесь. Остальное было не важно.
– Жаль, что ты не посоветовалась со мной, – только и сказал он.
– Мне тоже.
Кейн успокаивающе погладил ее руку:
– Расскажи, что происходило, когда ты пришла в отель. Ты кого-нибудь встретила по пути туда или обратно?
– В вестибюле было очень много народу. Кажется, там проходила встреча ветеранов войны. Некоторые люди были в военной форме, другие – в гражданской одежде. Я помню, что мне пришлось обойти большой стенд, на котором были прикреплены фотографии.
– Ты не заметила никого, кто показался тебе подозрительным?
Она покачала головой:
– Там было столько народу, что я думала только о том, как пробраться сквозь толпу. И когда шла к лифту, и когда возвращалась обратно.
Дайана вдруг прищурилась, неожиданно что-то вспомнив.
– Ты что-нибудь вспомнила?
– Я припоминаю одного человека – мужчину, с которым столкнулась, когда шла к лифту, чтобы подняться в апартаменты Трэвиса. Он стоял возле лифта.
– Можешь описать его?
Она закусила нижнюю губу, пытаясь сосредоточиться.
– Пожалуй, нет. Я была слишком занята своими мыслями и очень спешила.
– Попытайся. Любая подробность, какую бы ты ни вспомнила, может оказаться важной.
– На нем была спортивная куртка – кажется, темно-синяя, а на лацкане прикреплена карточка с именем.
– Значит, он был одним из участников встречи?
– Наверное.
Кейн увидел проблеск надежды.
– Ты запомнила имя, написанное на карточке? Она нахмурила брови:
– Джон? Джеймс? Не помню.
– А фамилия?
Она покачала головой:
– Фамилию совсем не запомнила. Кейн еще крепче сжал ее руку:
– Ты узнала бы этого человека, если бы увидела снова?
– Не знаю. Вполне возможно. – Она вздохнула. – А может быть, и нет.
– Ладно. Не напрягайся. Потом вспомнишь, а я тем временем поговорю с Франческой и выясню, что за люди там собирались.
Мелькнувший у нее огонек надежды разгорелся чуть ярче.
– Ты думаешь, что этот человек мог быть...
– Надежды мало, но все равно эту версию следует проверить. – Он с нежностью коснулся ее щеки. – Как ты относишься к тому, чтобы позавтракать? А потом можно продолжить разговор.
Дайана взяла его за руку:
– Мне казалось, что ты не умеешь готовить.
– Я могу приготовить кофе, поджарить хлеб в тостере, намазать его маслом и положить поверх масла ложечку конфитюра.
– М-м-м, у меня потекли слюнки. Кейн поцеловал ее:
– Вот и умница.
Джо О'Киф узнал о смерти Трэвиса утром в пятницу, когда Глэдис, его жена, наливала ему вторую чашечку кофе.
– Боже всемогущий!
Глэдис, худенькая темноволосая женщина тридцати одного года от роду, вскинула на мужа карие глаза и, отодвинув кофеварку, заглянула через его плечо в газету, которую он читал.
– Что там такое, Джойн?
– Вчера вечером убили Трэвиса Линдфорда.
Глэдис так и села, прижав руку к груди.
– Боже мой! Убийцу нашли?
– Похоже, что нашли. Арестована Дайана Уэллс.
– Это с ней он судился из-за опекунства над сыном?
Джо кивнул:
– Теперь уж он не будет судиться с ней.
– Если хочешь знать, я думаю, что этот человек получил по заслугам, – сказала Глэдис, не скрывая неприязни. – Он пытался отобрать ребенка у матери! Вот что я называю настоящим преступлением.
Слушая ее вполуха, Джо вздохнул с облегчением. Теперь, когда Трэвиса нет в живых, Рендлу не придется предъявлять ту пленку. Джо беспокоился за своего молодого друга. Хотя тот иногда старался изобразить из себя крутого парня, едва ли он сумел бы справиться с таким мерзавцем, как Трэвис Линдфорд. Джо любил Рендла, и ему было бы больно видеть его поражение. Ведь какой бы план он ни разработал, палка все равно другим концом ударила бы по нему.
Теперь, когда Трэвис умер, Рендлу ничего не придется предпринимать.
Слава тебе, Господи!
В пятницу в девять часов утра Кейн позвонил в дверь квартиры Маргарет. Накануне вечером, когда Дайана заснула, он позвонил по телефону, и Рендл сказал ему, что Маргарет уже легла спать.
– Она наконец-то согласилась вызвать доктора Филипса, – добавил он. – Доктор сказал, что с ней все будет в порядке. Почему бы тебе не заехать к ней завтра утром, Кейн? Уверен, что она будет рада тебя видеть.
Кейн с ужасом думал об этом тяжком испытании. Маргарет обожала Трэвиса. Из двоих детей он был всегда ее любимчиком. Его смерть, несомненно, подкосила ее – и морально, и физически.