Страница:
В следующее мгновение Эши замолчал, словно налетел на глыбу льда. Он увидел напуганную Рапсодию, прочитал страх в ее глазах и готовность к смерти — и в тот же миг дракон исчез, а на лице Эши появилось выражение полнейшей беспомощности. Он попытался заговорить, но слова застревали в горле. Когда же имя Рапсодии наконец слетело с его губ, в его голосе звучала нежность, а сам он дрожал.
— Рапсодия. — Он снова замолчал. — Рапсодия, мне очень жаль… пожалуйста… прости меня, я… — Он робко улыбнулся и сделал шаг вперед.
Она резко выставила перед собой руки, заставив его остановиться.
— Нет, остановись, — сказала она, отступая. — Не двигайся.
Эши замер на месте, и его лицо исказила гримаса боли. Он засунул руку под рубашку, достал маленький бархатный мешочек и бросил его на пол перед Рапсодией.
— Ариа, пожалуйста, открой его.
— Нет, не двигайся, — проговорила она, отступая еще на шаг.
Рапсодия огляделась и медленно двинулась в угол комнаты, где висели мечи.
— Пожалуйста, Рапсодия, ради богов, пожалуйста, открой мешочек, — молил он с побледневшим лицом.
— Нет, — повторила она еще решительнее. — Не подходи ко мне. Если ты сдвинешься с места, я тебя убью. Ты знаешь, я никогда не лгу. Так помоги мне, Эши, не испытывай мою решимость. Не двигайся.
По щеке Эши побежала слеза.
— Рапсодия, если ты когда-нибудь любила меня, пожалуйста…
— Не смей произносить это слово, — прошипела она. — Я не знаю, кто ты. Я не знаю что ты такое.
— Открой мешочек — и узнаешь.
Рапсодия расправила плечи и посмотрела ему в глаза. И повторила слова, которые она произнесла в тот день, когда они переправлялись через реку Тарафель.
— Тебе непонятен мой отказ? — Теперь она стояла всего в нескольких дюймах от Звездного Горна.
Эши не двинулся с места, но заговорил снова, и его голос звучал спокойнее:
— Эмили, пожалуйста, загляни в мешочек.
Рапсодия замерла на месте. Потом медленно повернулась к нему.
— Как ты меня назвал? — задохнувшись, спросила она.
— Пожалуйста, Эмили. Ты поймешь, когда заглянешь в мешочек. — Он отступил на шаг, пытаясь ее успокоить.
Рапсодия потрясенно посмотрела на него. Через несколько мгновений, словно повинуясь приказу, она медленно подошла к лежащему на полу маленькому мешочку и на клонилась, чтобы его поднять. Дрожащими пальцами она потянула за шнурок, вытряхнула содержимое, и ей на ладонь упала маленькая серебряная пуговица в форме сердечка с розой, выгравированной на поверхности. Рапсодия услышала песню давно исчезнувшей страны, все еще звучащую в ее крови. Тогда она снова посмотрела на Эши, на его лице застыло выражение, какого ей никогда еще не доводилось видеть.
— Моя пуговица, — прошептала она. — Где ты ее взял?
Он нежно улыбнулся, не желая ее напугать, но радость уже охватила его сердце.
— Ты сама дала ее мне, — сказал он.
Она не сводила с него глаз, а ее рука медленно потянулась к шее. Рапсодия вытащила золотой медальон и, не глядя, открыла его. Щелкнул замочек, и маленькая медная монетка необычной формы, с тринадцатью гранями, упала на пол.
Глаза Эши вновь наполнились слезами.
— Эмили, — тихонько позвал он и протянул к ней руки. Мир стремительно завертелся, Рапсодию увлек водоворот красок и звуков — она упала и потеряла сознание.
53
— Рапсодия. — Он снова замолчал. — Рапсодия, мне очень жаль… пожалуйста… прости меня, я… — Он робко улыбнулся и сделал шаг вперед.
Она резко выставила перед собой руки, заставив его остановиться.
— Нет, остановись, — сказала она, отступая. — Не двигайся.
Эши замер на месте, и его лицо исказила гримаса боли. Он засунул руку под рубашку, достал маленький бархатный мешочек и бросил его на пол перед Рапсодией.
— Ариа, пожалуйста, открой его.
— Нет, не двигайся, — проговорила она, отступая еще на шаг.
Рапсодия огляделась и медленно двинулась в угол комнаты, где висели мечи.
— Пожалуйста, Рапсодия, ради богов, пожалуйста, открой мешочек, — молил он с побледневшим лицом.
— Нет, — повторила она еще решительнее. — Не подходи ко мне. Если ты сдвинешься с места, я тебя убью. Ты знаешь, я никогда не лгу. Так помоги мне, Эши, не испытывай мою решимость. Не двигайся.
По щеке Эши побежала слеза.
— Рапсодия, если ты когда-нибудь любила меня, пожалуйста…
— Не смей произносить это слово, — прошипела она. — Я не знаю, кто ты. Я не знаю что ты такое.
— Открой мешочек — и узнаешь.
Рапсодия расправила плечи и посмотрела ему в глаза. И повторила слова, которые она произнесла в тот день, когда они переправлялись через реку Тарафель.
— Тебе непонятен мой отказ? — Теперь она стояла всего в нескольких дюймах от Звездного Горна.
Эши не двинулся с места, но заговорил снова, и его голос звучал спокойнее:
— Эмили, пожалуйста, загляни в мешочек.
Рапсодия замерла на месте. Потом медленно повернулась к нему.
— Как ты меня назвал? — задохнувшись, спросила она.
— Пожалуйста, Эмили. Ты поймешь, когда заглянешь в мешочек. — Он отступил на шаг, пытаясь ее успокоить.
Рапсодия потрясенно посмотрела на него. Через несколько мгновений, словно повинуясь приказу, она медленно подошла к лежащему на полу маленькому мешочку и на клонилась, чтобы его поднять. Дрожащими пальцами она потянула за шнурок, вытряхнула содержимое, и ей на ладонь упала маленькая серебряная пуговица в форме сердечка с розой, выгравированной на поверхности. Рапсодия услышала песню давно исчезнувшей страны, все еще звучащую в ее крови. Тогда она снова посмотрела на Эши, на его лице застыло выражение, какого ей никогда еще не доводилось видеть.
— Моя пуговица, — прошептала она. — Где ты ее взял?
Он нежно улыбнулся, не желая ее напугать, но радость уже охватила его сердце.
— Ты сама дала ее мне, — сказал он.
Она не сводила с него глаз, а ее рука медленно потянулась к шее. Рапсодия вытащила золотой медальон и, не глядя, открыла его. Щелкнул замочек, и маленькая медная монетка необычной формы, с тринадцатью гранями, упала на пол.
Глаза Эши вновь наполнились слезами.
— Эмили, — тихонько позвал он и протянул к ней руки. Мир стремительно завертелся, Рапсодию увлек водоворот красок и звуков — она упала и потеряла сознание.
53
Мир вокруг то появлялся, то исчезал — Рапсодия начала приходить в себя. И все это время на нее, не мигая, смотрели глаза дракона с необычным вертикальным раз резом.
Она остановила взгляд на потолке и увидела, что по тяжелым деревянным балкам плывут тени от пылающего в камине огня. Она заморгала и попыталась сесть, но нежные руки уложили ее обратно.
— Ш-ш-ш, — подал голос Эши.
Когда мир перестал вращаться, Рапсодия обнаружила, что она лежит на диване в гостиной, в камине пылает огонь, а ее голова покоится на коленях у Эши. Туфли упали с ног, а на лбу у нее лежит холодный влажный рукав куртки Эши. Она быстро заморгала.
— Я упала в обморок?
Он рассмеялся:
— Да, но я никому не расскажу.
— Мне приснился совершенно невероятный сон, — пробормотала она, неуверенно касаясь белого рукава его рубашки.
Его улыбка стала еще шире, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в нос.
— Нет, Ариа, это не сон. Перед тобой действительно я. Мое сердце узнало тебя в тот самый момент, когда я в первый раз тебя увидел, но умом я знал, что такого просто не может быть. Она сказала, что ты не сошла с корабля, и я не сомневался в твоей гибели.
— Она?
— Энвин. Вернувшись с Серендаира, я всячески пытался тебя разыскать и пошел к Энвин. Она бы увидела тебя, если б ты пришла из старого мира, и сказала мне, жива ты или нет. Но Энвин заявила: «Она не приплыла на большую землю и не сошла с корабля». И, к несчастью, я ей поверил. Энвин не может лгать, когда говорит о Прошлом, — в противном случае она лишится своего дара. Я до сих пор не понимаю, как ты сюда попала.
Рапсодия села и провела ладонью по лбу.
— Попала сюда? Я не уверена, что знаю, где нахожусь, но мне кажется, что я здесь живу.
Эши протянул к ней ладонь, на которой лежала маленькая блестящая медная монета с нечетным числом граней.
— Я помню день, когда ее получил, — задумчиво проговорил он. — Мне было тогда три или четыре года, это произошло в День Совета — торжественные церемонии и напыщенные речи, ничего интересного. Меня оставили одного, мне было так скучно, казалось, что я умру, но приходилось сидеть тихо и вести себя прилично.
У меня возникло ощущение, что вся моя жизнь будет такой и я больше никогда не смогу бегать и играть с друзьями. Впервые я испытал ужасное одиночество.
А потом около меня остановился старик, с улыбкой нагнулся ко мне и сделал подарок — две монетки по три пенни.
«Встряхнись, приятель, — сказал он и подмигнул — я прекрасно это помню, поскольку много дней пытался повторить быстрое движение век, — рано или поздно они заткнутся. А пока можешь рассматривать монетки. Пока ты будешь держать их вместе, ты позабудешь об одиночестве, ведь нельзя быть одному там, где две вещи так похожи друг на друга».
И он оказался прав. Я прекрасно провел время, изучая его подарок, пытаясь приложить одну монетку к другой.
Мне показалось, что отец забрал меня очень скоро, хотя прошли долгие часы. И с того дня я всегда носил монетки с собой, а потом отдал одну из них тебе. Как только я встретил тебя, Рапсодия, то сразу понял, что больше никогда не почувствую себя одиноким.
Рапсодия потерла виски кончиками пальцев, в надежде ослабить головную боль, начинавшуюся сразу за глазными яблоками.
— Но все это было в другой жизни. Я даже не расслышала, как следует твое имя, когда ты впервые его произнес. — Она посмотрела на него и увидела, что Эши совершенно счастлив. — Ты хочешь сказать, что ты — Сэм?
Он глубоко вздохнул:
— Да. Боги, как я мечтал о том, чтобы ты снова так меня назвала. — Он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.
Рапсодия отстранилась от него и снова посмотрела ему в лицо:
— Ты? Это правда ты? — Он кивнул. — Ты выглядишь иначе.
Эши рассмеялся:
— Мне было четырнадцать, естественно, я изменился. И с тех пор кое-что произошло, но больше всего на меня повлияла трансформация в дракона, произошедшая когда я находился на грани смерти. Кстати, ты тоже стала другой, Эмили. Ты и была самой красивой девушкой из всех, кого я видел, но сейчас ты ослепительна. — Он провел пальцами по завиткам ее волос, касавшихся безупречного овала лица, отблески пламени заплясали на кончиках, и они засияли, словно полированное золото.
Изумрудные глаза вновь изучали черты его лица, пытаясь совместить их с теми, что хранила ее память. И хотя он очень сильно изменился, Рапсодия его узнала. Она не замечала этого раньше, потому что считала такое совпадение невозможным. Она попыталась произнести несколько слов, но ком, застрявший в горле, не давал ей этого сделать.
— Почему? — наконец, спросила она дрожащим голосом. — Почему ты не вернулся?
Его ладони вновь прижались к ее щекам.
— Не мог, — ответил он, и слезы брызнули из глаз Эши. — Я даже не понимал, как попал на Серендаир. Меня отбросило в Прошлое всего на один день. Я шел по дороге к Наварну, а в следующее мгновение оказался на Серендаире. После нашей встречи я бы с радостью навсегда остался на Острове, даже если бы это означало смерть и потерю своего мира, как потом случилось с тобой. Я бы отказался от всего, потому что нашел вторую половину своей души.
На следующее утро, в день твоего рождения, я был ужасно взволнован. Постарался привести себя в порядок, что бы твой отец дал разрешение на наш брак. Помню, как я нервничал, но был счастлив, а потом каким-то необъяснимым образом вновь оказался в своем мире, на дороге, ведущей в Наварн.
Я чуть не сошел с ума от горя. Я везде искал тебя, спрашивал о тебе у всех представителей Первого поколения. А потом Энвин сказала мне, что тебя нет в нашем мире, и тогда я понял: ты умерла тысячу лет назад, тебе не удалось найти ни Маквита, ни других людей из твоего времени, которые могли бы тебя спасти.
Мой отец потерял терпение и требовал от меня прекратить грезить наяву, но я знал, что ты не плод моей фантазии, ведь у меня была пуговица, и еще три капли твоей крови осталось на плаще, после того как мы занимались на нем любовью. И с того момента я стал подобен этой монете: странной, ни на что не похожей, почти ничего не стоящей и одинокой. В моей жизни не было никого, после тебя, Эмили, за исключением другой женщины, которую звали Рапсодия. Кто мог сравниться с тобой? Мой отец призвал всех своих шлюх, рассчитывая, что они вытеснят тебя из моего сердца, но я ушел из дому и отправился в море, чтобы не предать памяти той, кого я всегда считал единственным счастьем своей жизни.
Вот и все. Так я жил до тех пор, пока ф'дор не похитил частицу моей души. Впрочем, моя душа все равно мне не принадлежала — после разлуки с тобой. И вот ты здесь, боги, ты была здесь все время. Но откуда ты появилась? Может быть, высадилась в Маноссе, со Вторым флотом? Или спаслась на землях, лежащих рядом с Серендаиром? — Только теперь, взглянув в ее лицо, Эши заметил, что она изо всех сил пытается удержаться от слез. Он заключил ее в объятия, погладил волосы.
— Эмили, Ариа, теперь все хорошо. Мы вместе, все хорошо. Впервые за долгие, долгие годы все хорошо.
Она решительно оттолкнула его, и в ее глазах он увидел боль.
— Ты ошибаешься, Эши. Все плохо. Все.
Он в изумлении посмотрел на нее:
— Расскажи мне, Ариа, что у тебя на сердце. Что тебя мучает?
Рапсодия не могла говорить. Она так сжала руки, что у нее побелели костяшки пальцев. Эши осторожно погладил ее руки и прижал их к своему лицу.
— Расскажи мне, Ариа, расскажи все.
— Ну, прежде всего завтра я ничего не буду знать, Эши. И когда взойдет солнце, для меня все останется прежним, неправильным, более того, станет еще хуже.
И она опять заплакала. Эши обнял ее и прижал к груди.
— Ты права, — сказал он, целуя ее в висок. — Я принесу жемчужину.
Рапсодия вновь высвободилась из его объятий.
— Что? Почему?
Эши улыбнулся и нежно стер слезы с ее щеки.
— Ничто, ничто в этом мире не стоит твоей боли. Ты слишком долго страдала, Эмили. Я верну тебе спрятанные в жемчужине воспоминания. Ты заслуживаешь этого больше, чем все те, кто строит свои дурацкие козни. — Он попытался встать, но Рапсодия его остановила.
— А что будет с Ллауроном?
— Не знаю, мне все равно. Для меня важно лишь, что случится с тобой.
Глаза Рапсодии высохли, теперь они излучали тревогу.
— А я знаю, и ты тоже. Если Ллаурон не сможет использовать меня в качестве вестника, если я откажусь предать смерти человека, зная, что он жив, то его план не будет реализован. Мы уже не в силах предотвратить убийство, не так ли? Ларк сделала свой выбор, и мое упрямство приведет лишь к тому, что Ллаурон умрет напрасно, лишившись шанса на бессмертие. Он умрет, если я предпочту сохранить свои знания о том, без чего существовала более тысячелетия. — Она тяжело вздохнула. — Мне очень жаль, Сэм, — продолжала она, впервые назвав его прежним именем. — Ты не веришь, что я эгоистична, и вот доказательство — из-за моего нытья ты чуть не пошел против воли своего отца.
— Все обстоит иначе.
— Нет, все именно так, как я сказала. — Рапсодия вытерла остатки слез подолом платья. — Но мы вовремя опомнились.
Эши бросил на нее пристальный взгляд.
— О чем ты говоришь, Эмили? Ты не хочешь оставить свои воспоминания?
Она улыбнулась ему:
— Ты сохранишь их для меня, Сэм. А я поживу без них еще немного.
Он обнял ее, и некоторое время молча сидел рядом.
— Хочешь рассказать мне?
— О чем?
— О том, что произошло с тобой, когда я не вернулся?
— Вряд ли тебе стоит это знать, Сэм.
— Как пожелаешь, Эмили. Но меня интересует о тебе все: как ты жила, о чем думала — все, что ты сможешь рассказать мне, не испытывая боли.
— Значит, ты решил аннулировать наше соглашение? Хочешь поговорить о прошлом?
— Да, — решительно ответил он. — До сих пор мы молчали не только из-за того, что старались избежать тяжелых воспоминаний, но и ради защиты наших родных и друзей. Забудем о них. Нет ничего ни в этом мире, ни в том важнее нас с тобой. Ничего. Пожалуйста, Эмили, я хочу знать, что произошло, и если ты сочтешь возможным, расскажи, — кто знает, вдруг нам удастся понять, почему с нами все это случилось.
Рапсодия задумчиво посмотрела ему в лицо. Через несколько мгновений ее глаза потемнели — она приняла решение.
— Очень хорошо. Мне действительно нужно все тебе рассказать, а ты должен меня выслушать. Я не удивлюсь, если потом ты изменишь некоторые из своих решений.
Он взял ее лицо в руки и мягко повернул, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ничто не заставит меня изменить отношение к тебе. Я уверен. — Он постарался говорить тоном, который использовала Рапсодия, когда становилась Дающей Имя.
Она это заметила и улыбнулась:
— Сначала выслушай меня, а уж потом будешь принимать решения, Сэм.
— Я уверен, — повторил он с некоторым раздражением.
Она высвободилась из его рук, встала и подошла к камину. Потом взяла портреты своих внуков и некоторое время с улыбкой их разглядывала.
— Ты помнишь мой повторяющийся сон? Однажды ночью я рассказала тебе о нем.
— В котором звезды падают с неба тебе в руки?
— Да. Но потом, когда я начала участвовать в брачной лотерее, сон изменился, и звезды начали пролетать сквозь мои ладони, они падали в реку.
В тот вечер, когда ты не пришел, — в тот печальный вечер — я отправилась спать, и мне вновь приснился знакомый сон, только он был немного другим. Мне снилось, будто я смотрю в воду, а звезды упали в глубокую расщелину и оттуда светят мне. И только совсем недавно я поняла, что это было.
— И что же?
— Твои глаза, Сэм, твои глаза со змеиными зрачками, совсем не такие, как я запомнила, но очень на них похожие. Наверное, моя мать имела в виду именно это, когда сказала, что если я найду свою путеводную звезду, то никогда не заблужусь. Она имела в виду, что звезда находится в тебе — в тебе осталась частица моей души, и чтобы обрести ее, мне необходимо отыскать тебя, и лишь с тобой я вновь обрету цельность. Видимо, с тобой происходило то же самое, ведь мы, скажем так, обменялись частицами своих душ.
Теперь я поняла, почему наделена даром предвидения, почему мне снятся сны о Будущем. Причина в том, что после той ночи частица моей души ушла вместе с тобой в этот мир, в Будущее. А я осталась в Прошлом — нас разделяли тысяча четыреста лет. И эта частица звала меня к себе, пытаясь нас соединить.
Он улыбнулся и опустил взгляд.
— Я благодарен богам за твои сны. И если я когда-нибудь встречу леди Роуэн, то обязательно скажу ей, как я счастлив.
Рапсодия поставила рисунки на место и вздохнула.
— К несчастью, тогда я ничего не понимала. Глубокое отчаяние овладело мной, и я жила как в тумане. Мои родители были очень обеспокоены, в точности как твой отец, который тревожился за тебя. Я рассказала им о твоей принадлежности к расе лиринов, и мой отец заявил, что ты меня околдовал.
Он решил, что мне необходимо как можно быстрее утешиться, и стал еще активнее искать женихов. В результате я все глубже погружалась в отчаяние, но мне приходилось ему верить, поскольку я перестала доверять себе. Я вспомнила о золотых монетах, которые ты предложил мне в качестве подарка, и решила, что я продала свою девственность. — Лицо Эши исказила гримаса боли, но Рапсодия, казалось, ничего не замечала. — Наверное, это и сделало неизбежным то, что произошло позже.
И вот примерно через неделю после того, как ты исчез, в нашу деревню явились солдаты. Они ничего не знали о тебе, но разыскивали всех, кто выделялся из общей массы и появился в одно время с тобой. Парчи, семья, где ты ночевал, показали им оставшиеся после тебя вещи, и солдаты ускакали.
Я ужасно боялась за тебя. И решила тебя предупредить. Я собрала вещи в дорогу, взяла одну из лошадей отца и сбежала, последовав за солдатами в Истон. Через несколько дней я их потеряла.
Мне никогда не приходилось бывать в городах. Истон показался мне очень большим и опасным; мою лошадь почти сразу же украли. Я принялась расспрашивать о тебе, но никто тебя не видел. Мне даже удалось добраться до Широких Лугов и встретиться с повелительницей обитающих там лиринов, но она не слышала имен, которые ты упоминал, за исключением Маквита, он был знаменитым воином и жил в западных землях за великой рекой. Теперь я поняла, так получилось потому, что никто из остальных к тому моменту еще не родился.
Через несколько лет я встретилась с Маквитом — случайно. Поскольку он был одним из твоих знаменитых предков, я не стану ничего тебе рассказывать, чтобы не развенчивать семейные легенды.
Эши рассмеялся:
— Возможно, ваша встреча был похожа на мое знакомство с Джо?
Рапсодия печально улыбнулась.
— Да, пожалуй, — призналась она, — но ты обошелся с Джо гораздо мягче, чем Маквит со мной. Я спросила о тебе, и он ответил, что никогда не встречал человека с таким именем. И тогда я сдалась, мне стало ясно, что либо тебя настигла смерть, либо ты лжец, но в любом случае ты ко мне не вернешься. И я больше никогда тебя не увижу.
Но, как я уже говорила, с Маквитом я встретилась через несколько лет. Прошла неделя, никто о тебе ничего не знал, и я решила вернуться домой. И вдруг сообразила, что не знаю, где находится мой дом. Путешествие до Истона заняло несколько недель, а я не умела ориентироваться, к тому же у меня украли лошадь. Однако мне казалось, что дорогу домой я обязательно найду.
Мне нужны были деньги, и я продала серебряные пуговицы — сестры той, что отдала тебе. — Он поморщился, вспомнив гордость на лице Рапсодии, когда она показывала ему эти пуговицы в ту ночь. — Мне предложили хорошую цену, и это позволило некоторое время жить спокойно, деньги обеспечили меня кровом и пищей. Но потом они кончились, и мне пришлось искать другой способ заработать на жизнь.
Сначала я убирала дома. Я выросла на ферме и не боялась тяжелой работы. Но меня постоянно преследовали самые разные неприятности. Рано или поздно хозяин и его жена начинали ругаться из-за меня, иногда он… — Рапсодия отвернулась и уставилась в стену.
Свет от камина отражался от ее мерцающего платья, тени перемещались по гладкой ткани, казалось, пламя пытается ее утешить.
— В конце концов, — продолжала Рапсодия, — я снова оказалась на улице. К несчастью, существует много людей, которые заманивают в свои сети одиноких девушек, лишившихся средств к существованию. Впрочем, среди них попадаются и такие, кто не только получает прибыль от таких девушек, но и защищает их. Ту женщину звали Нана. Она взяла меня к себе, и я оказалась под ее кровом. Мне лишь оставалось…
Его голос был полон боли:
— Эмили…
— Полагаю, мне не нужно ничего тебе объяснять, Сэм. К сожалению, она довольно часто продавала меня. Впрочем, я оказалась не слишком выгодным товаром: мое тело не успело стать женственным, для представительницы моей профессии у меня была слишком маленькая грудь, и ко всему прочему я отказывалась обслуживать женатых мужчин. Естественно, круг моих клиентов заметно сужался. Однако Нана умудрялась находить работу и для меня.
В уголках глаз Эши появились слезы. «Вне всякого сомнения, без проблем», — с горечью подумал он.
— Тогда я думала, что мне все равно, — спокойно рассказывала Рапсодия. — Жизнь потеряла смысл. Но я помню первый раз, — ее голос звучал все тише. — Мне исполнилось пятнадцать. Прошло уже много времени после встречи с тобой, и Нана умудрилась продать меня как девственницу. Она рассчитывала, что у меня вновь начнется кровотечение, и не ошиблась. Наверное, получила хорошие деньги. Она всегда пыталась порадовать меня небольшим подарком, когда случалось что-нибудь похожее. В первый раз я пыталась быть храброй, но должна признаться, что проплакала от начала до конца. Наверное, так было бы с любым другим партнером, но если мужчина дополнительно платит за привилегию…
Она замолчала, услышав глухое рыдание. На ее лице появилась тревога, подобрав юбку, она устремилась к Эши и обняла его за шею.
— Сэм, извини, боги, мне не следовало ничего тебе рассказывать. Все в порядке, Сэм, со мной все в порядке. О, Сэм, пожалуйста, не плачь.
Он посадил Рапсодию к себе на колени и прижался лицом к ее плечу. Она крепко обнимала его, пока он не успокоился. И твердо решила, что больше никогда не станет рассказывать ему о том времени, навсегда заперев эти воспоминания.
«Все это ерунда, — печально подумала она. — Он бы просто не пережил, если бы я рассказала о самом страшном».
— Но самое нелепое, — сказал он, когда снова смог говорить, — что ты утешаешь меня. Тебе пришлось пережить весь этот ужас, а виноват я.
— Какая чепуха, — возразила Рапсодия, вытирая его мокрые щеки подолом юбки. — Ты тут совершенно ни при чем. Я сама решила сбежать из дому. Все получилось к лучшему — если бы ты не пришел в мой мир, я бы не последовала за тобой. И вышла бы замуж за фермера, которого не смогла бы полюбить, не увидела другого мира. К тому же я умерла бы задолго до того, как утонул Остров. Если бы ты не пришел, меня бы здесь не было. Ты спас мне жизнь, Сэм, думай об этом именно так. Райл хайре. Жизнь такая, какая она есть. Да, нам многое пришлось пережить, но теперь мы вместе.
Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. Рапсодия сидела у него на коленях, и он держал ее в объятиях. Она уже не выглядела так элегантно, как в начале вечера: платье смялось, волосы растрепались, но в пламени камина она показалось Эши похожей на ангела.
— Я ошибался, — тихо проговорил он. — То, что ты мне рассказала, изменило мои чувства к тебе. — Рапсодия побледнела. — Если такое возможно, теперь я люблю тебя еще сильнее.
Она облегченно вздохнула.
— Боги, не пугай меня так, — сердито сказала она, легонько стукнув его по плечу. Потом ее лицо стало серьезным. — Но есть еще одна причина, по которой ты не захочешь жениться на мне.
— Невозможно.
— Сэм…
— Нет, Рапсодия.
— Я не знаю, могу ли иметь детей, — выпалила она и вновь побледнела. — Мне кажется, я бесплодна.
Эши нежно погладил ее по щеке:
— Почему ты так думаешь?
Рапсодия посмотрела в огонь.
— Нана давала нам настойку, которая называлась Шлюхин друг, она защищала от беременности и болезней. Я не знаю, как она на меня повлияла. Я не пыталась предохраняться, а мы с тобой занимались любовью столько раз…
Он быстро прижал ее к груди:
— Ариа, извини, мне казалось, что ты знаешь. Я дракон, мы одна из Перворожденных рас. Чтобы зачать ребенка, я должен принять сознательное решение, а ты никогда не говорила, что хочешь этого, — мудро, на мой взгляд. — В его глазах отразились печальные воспоминания. — Должен признаться, мысль о том, что ты могла забеременеть после нашей первой ночи, приводила меня в отчаяние, ведь я догадался, что ты осталась в старом мире.
Тогда я не имел контроля над зачатием. Дракон пробудился значительно позже, когда моей груди коснулась частица звезды. Я ведь тоже был девственником и совершенно не имел опыта в подобных вещах. Я решил, что ты обязательно забеременеешь от меня. Мысль об этом убивала, я представлял себе, что ты осталась одна, без всякой помощи и защиты, опозоренная, с моим сыном или дочерью, которых я никогда не увижу. Получалось, что я потерял не только единственную любовь, но и ребенка. — Рука, гладившая ее щеку, слегка дрогнула.
Рапсодия взяла ее в свои ладони и поцеловала.
— Ребенка не было. Боги, Сэм, я так хотела, чтобы у меня остался твой ребенок, но ничего не получилось.
Его сапфировые глаза сверкнули в пламени камина.
— Я счастлив слышать, что ты хотела детей, и с нетерпением жду момента, когда на нашей земле воцарится мир, ф'дор будет уничтожен и я смогу удовлетворить твое желание. Я мечтал об этом еще до того, как ты подарила мне свою любовь. И не тревожься о своем бесплодии, дело во мне. Более того, я просто знаю, что с тобой все в порядке.
Рапсодия облегченно вздохнула, и на лице у нее появилась ослепительная улыбка, от которой у Эши перехватило дыхание. Потом она снова стала серьезной.
— Ты хочешь услышать конец моей истории?
— Если ты готова рассказывать.
Она остановила взгляд на потолке и увидела, что по тяжелым деревянным балкам плывут тени от пылающего в камине огня. Она заморгала и попыталась сесть, но нежные руки уложили ее обратно.
— Ш-ш-ш, — подал голос Эши.
Когда мир перестал вращаться, Рапсодия обнаружила, что она лежит на диване в гостиной, в камине пылает огонь, а ее голова покоится на коленях у Эши. Туфли упали с ног, а на лбу у нее лежит холодный влажный рукав куртки Эши. Она быстро заморгала.
— Я упала в обморок?
Он рассмеялся:
— Да, но я никому не расскажу.
— Мне приснился совершенно невероятный сон, — пробормотала она, неуверенно касаясь белого рукава его рубашки.
Его улыбка стала еще шире, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в нос.
— Нет, Ариа, это не сон. Перед тобой действительно я. Мое сердце узнало тебя в тот самый момент, когда я в первый раз тебя увидел, но умом я знал, что такого просто не может быть. Она сказала, что ты не сошла с корабля, и я не сомневался в твоей гибели.
— Она?
— Энвин. Вернувшись с Серендаира, я всячески пытался тебя разыскать и пошел к Энвин. Она бы увидела тебя, если б ты пришла из старого мира, и сказала мне, жива ты или нет. Но Энвин заявила: «Она не приплыла на большую землю и не сошла с корабля». И, к несчастью, я ей поверил. Энвин не может лгать, когда говорит о Прошлом, — в противном случае она лишится своего дара. Я до сих пор не понимаю, как ты сюда попала.
Рапсодия села и провела ладонью по лбу.
— Попала сюда? Я не уверена, что знаю, где нахожусь, но мне кажется, что я здесь живу.
Эши протянул к ней ладонь, на которой лежала маленькая блестящая медная монета с нечетным числом граней.
— Я помню день, когда ее получил, — задумчиво проговорил он. — Мне было тогда три или четыре года, это произошло в День Совета — торжественные церемонии и напыщенные речи, ничего интересного. Меня оставили одного, мне было так скучно, казалось, что я умру, но приходилось сидеть тихо и вести себя прилично.
У меня возникло ощущение, что вся моя жизнь будет такой и я больше никогда не смогу бегать и играть с друзьями. Впервые я испытал ужасное одиночество.
А потом около меня остановился старик, с улыбкой нагнулся ко мне и сделал подарок — две монетки по три пенни.
«Встряхнись, приятель, — сказал он и подмигнул — я прекрасно это помню, поскольку много дней пытался повторить быстрое движение век, — рано или поздно они заткнутся. А пока можешь рассматривать монетки. Пока ты будешь держать их вместе, ты позабудешь об одиночестве, ведь нельзя быть одному там, где две вещи так похожи друг на друга».
И он оказался прав. Я прекрасно провел время, изучая его подарок, пытаясь приложить одну монетку к другой.
Мне показалось, что отец забрал меня очень скоро, хотя прошли долгие часы. И с того дня я всегда носил монетки с собой, а потом отдал одну из них тебе. Как только я встретил тебя, Рапсодия, то сразу понял, что больше никогда не почувствую себя одиноким.
Рапсодия потерла виски кончиками пальцев, в надежде ослабить головную боль, начинавшуюся сразу за глазными яблоками.
— Но все это было в другой жизни. Я даже не расслышала, как следует твое имя, когда ты впервые его произнес. — Она посмотрела на него и увидела, что Эши совершенно счастлив. — Ты хочешь сказать, что ты — Сэм?
Он глубоко вздохнул:
— Да. Боги, как я мечтал о том, чтобы ты снова так меня назвала. — Он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.
Рапсодия отстранилась от него и снова посмотрела ему в лицо:
— Ты? Это правда ты? — Он кивнул. — Ты выглядишь иначе.
Эши рассмеялся:
— Мне было четырнадцать, естественно, я изменился. И с тех пор кое-что произошло, но больше всего на меня повлияла трансформация в дракона, произошедшая когда я находился на грани смерти. Кстати, ты тоже стала другой, Эмили. Ты и была самой красивой девушкой из всех, кого я видел, но сейчас ты ослепительна. — Он провел пальцами по завиткам ее волос, касавшихся безупречного овала лица, отблески пламени заплясали на кончиках, и они засияли, словно полированное золото.
Изумрудные глаза вновь изучали черты его лица, пытаясь совместить их с теми, что хранила ее память. И хотя он очень сильно изменился, Рапсодия его узнала. Она не замечала этого раньше, потому что считала такое совпадение невозможным. Она попыталась произнести несколько слов, но ком, застрявший в горле, не давал ей этого сделать.
— Почему? — наконец, спросила она дрожащим голосом. — Почему ты не вернулся?
Его ладони вновь прижались к ее щекам.
— Не мог, — ответил он, и слезы брызнули из глаз Эши. — Я даже не понимал, как попал на Серендаир. Меня отбросило в Прошлое всего на один день. Я шел по дороге к Наварну, а в следующее мгновение оказался на Серендаире. После нашей встречи я бы с радостью навсегда остался на Острове, даже если бы это означало смерть и потерю своего мира, как потом случилось с тобой. Я бы отказался от всего, потому что нашел вторую половину своей души.
На следующее утро, в день твоего рождения, я был ужасно взволнован. Постарался привести себя в порядок, что бы твой отец дал разрешение на наш брак. Помню, как я нервничал, но был счастлив, а потом каким-то необъяснимым образом вновь оказался в своем мире, на дороге, ведущей в Наварн.
Я чуть не сошел с ума от горя. Я везде искал тебя, спрашивал о тебе у всех представителей Первого поколения. А потом Энвин сказала мне, что тебя нет в нашем мире, и тогда я понял: ты умерла тысячу лет назад, тебе не удалось найти ни Маквита, ни других людей из твоего времени, которые могли бы тебя спасти.
Мой отец потерял терпение и требовал от меня прекратить грезить наяву, но я знал, что ты не плод моей фантазии, ведь у меня была пуговица, и еще три капли твоей крови осталось на плаще, после того как мы занимались на нем любовью. И с того момента я стал подобен этой монете: странной, ни на что не похожей, почти ничего не стоящей и одинокой. В моей жизни не было никого, после тебя, Эмили, за исключением другой женщины, которую звали Рапсодия. Кто мог сравниться с тобой? Мой отец призвал всех своих шлюх, рассчитывая, что они вытеснят тебя из моего сердца, но я ушел из дому и отправился в море, чтобы не предать памяти той, кого я всегда считал единственным счастьем своей жизни.
Вот и все. Так я жил до тех пор, пока ф'дор не похитил частицу моей души. Впрочем, моя душа все равно мне не принадлежала — после разлуки с тобой. И вот ты здесь, боги, ты была здесь все время. Но откуда ты появилась? Может быть, высадилась в Маноссе, со Вторым флотом? Или спаслась на землях, лежащих рядом с Серендаиром? — Только теперь, взглянув в ее лицо, Эши заметил, что она изо всех сил пытается удержаться от слез. Он заключил ее в объятия, погладил волосы.
— Эмили, Ариа, теперь все хорошо. Мы вместе, все хорошо. Впервые за долгие, долгие годы все хорошо.
Она решительно оттолкнула его, и в ее глазах он увидел боль.
— Ты ошибаешься, Эши. Все плохо. Все.
Он в изумлении посмотрел на нее:
— Расскажи мне, Ариа, что у тебя на сердце. Что тебя мучает?
Рапсодия не могла говорить. Она так сжала руки, что у нее побелели костяшки пальцев. Эши осторожно погладил ее руки и прижал их к своему лицу.
— Расскажи мне, Ариа, расскажи все.
— Ну, прежде всего завтра я ничего не буду знать, Эши. И когда взойдет солнце, для меня все останется прежним, неправильным, более того, станет еще хуже.
И она опять заплакала. Эши обнял ее и прижал к груди.
— Ты права, — сказал он, целуя ее в висок. — Я принесу жемчужину.
Рапсодия вновь высвободилась из его объятий.
— Что? Почему?
Эши улыбнулся и нежно стер слезы с ее щеки.
— Ничто, ничто в этом мире не стоит твоей боли. Ты слишком долго страдала, Эмили. Я верну тебе спрятанные в жемчужине воспоминания. Ты заслуживаешь этого больше, чем все те, кто строит свои дурацкие козни. — Он попытался встать, но Рапсодия его остановила.
— А что будет с Ллауроном?
— Не знаю, мне все равно. Для меня важно лишь, что случится с тобой.
Глаза Рапсодии высохли, теперь они излучали тревогу.
— А я знаю, и ты тоже. Если Ллаурон не сможет использовать меня в качестве вестника, если я откажусь предать смерти человека, зная, что он жив, то его план не будет реализован. Мы уже не в силах предотвратить убийство, не так ли? Ларк сделала свой выбор, и мое упрямство приведет лишь к тому, что Ллаурон умрет напрасно, лишившись шанса на бессмертие. Он умрет, если я предпочту сохранить свои знания о том, без чего существовала более тысячелетия. — Она тяжело вздохнула. — Мне очень жаль, Сэм, — продолжала она, впервые назвав его прежним именем. — Ты не веришь, что я эгоистична, и вот доказательство — из-за моего нытья ты чуть не пошел против воли своего отца.
— Все обстоит иначе.
— Нет, все именно так, как я сказала. — Рапсодия вытерла остатки слез подолом платья. — Но мы вовремя опомнились.
Эши бросил на нее пристальный взгляд.
— О чем ты говоришь, Эмили? Ты не хочешь оставить свои воспоминания?
Она улыбнулась ему:
— Ты сохранишь их для меня, Сэм. А я поживу без них еще немного.
Он обнял ее, и некоторое время молча сидел рядом.
— Хочешь рассказать мне?
— О чем?
— О том, что произошло с тобой, когда я не вернулся?
— Вряд ли тебе стоит это знать, Сэм.
— Как пожелаешь, Эмили. Но меня интересует о тебе все: как ты жила, о чем думала — все, что ты сможешь рассказать мне, не испытывая боли.
— Значит, ты решил аннулировать наше соглашение? Хочешь поговорить о прошлом?
— Да, — решительно ответил он. — До сих пор мы молчали не только из-за того, что старались избежать тяжелых воспоминаний, но и ради защиты наших родных и друзей. Забудем о них. Нет ничего ни в этом мире, ни в том важнее нас с тобой. Ничего. Пожалуйста, Эмили, я хочу знать, что произошло, и если ты сочтешь возможным, расскажи, — кто знает, вдруг нам удастся понять, почему с нами все это случилось.
Рапсодия задумчиво посмотрела ему в лицо. Через несколько мгновений ее глаза потемнели — она приняла решение.
— Очень хорошо. Мне действительно нужно все тебе рассказать, а ты должен меня выслушать. Я не удивлюсь, если потом ты изменишь некоторые из своих решений.
Он взял ее лицо в руки и мягко повернул, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ничто не заставит меня изменить отношение к тебе. Я уверен. — Он постарался говорить тоном, который использовала Рапсодия, когда становилась Дающей Имя.
Она это заметила и улыбнулась:
— Сначала выслушай меня, а уж потом будешь принимать решения, Сэм.
— Я уверен, — повторил он с некоторым раздражением.
Она высвободилась из его рук, встала и подошла к камину. Потом взяла портреты своих внуков и некоторое время с улыбкой их разглядывала.
— Ты помнишь мой повторяющийся сон? Однажды ночью я рассказала тебе о нем.
— В котором звезды падают с неба тебе в руки?
— Да. Но потом, когда я начала участвовать в брачной лотерее, сон изменился, и звезды начали пролетать сквозь мои ладони, они падали в реку.
В тот вечер, когда ты не пришел, — в тот печальный вечер — я отправилась спать, и мне вновь приснился знакомый сон, только он был немного другим. Мне снилось, будто я смотрю в воду, а звезды упали в глубокую расщелину и оттуда светят мне. И только совсем недавно я поняла, что это было.
— И что же?
— Твои глаза, Сэм, твои глаза со змеиными зрачками, совсем не такие, как я запомнила, но очень на них похожие. Наверное, моя мать имела в виду именно это, когда сказала, что если я найду свою путеводную звезду, то никогда не заблужусь. Она имела в виду, что звезда находится в тебе — в тебе осталась частица моей души, и чтобы обрести ее, мне необходимо отыскать тебя, и лишь с тобой я вновь обрету цельность. Видимо, с тобой происходило то же самое, ведь мы, скажем так, обменялись частицами своих душ.
Теперь я поняла, почему наделена даром предвидения, почему мне снятся сны о Будущем. Причина в том, что после той ночи частица моей души ушла вместе с тобой в этот мир, в Будущее. А я осталась в Прошлом — нас разделяли тысяча четыреста лет. И эта частица звала меня к себе, пытаясь нас соединить.
Он улыбнулся и опустил взгляд.
— Я благодарен богам за твои сны. И если я когда-нибудь встречу леди Роуэн, то обязательно скажу ей, как я счастлив.
Рапсодия поставила рисунки на место и вздохнула.
— К несчастью, тогда я ничего не понимала. Глубокое отчаяние овладело мной, и я жила как в тумане. Мои родители были очень обеспокоены, в точности как твой отец, который тревожился за тебя. Я рассказала им о твоей принадлежности к расе лиринов, и мой отец заявил, что ты меня околдовал.
Он решил, что мне необходимо как можно быстрее утешиться, и стал еще активнее искать женихов. В результате я все глубже погружалась в отчаяние, но мне приходилось ему верить, поскольку я перестала доверять себе. Я вспомнила о золотых монетах, которые ты предложил мне в качестве подарка, и решила, что я продала свою девственность. — Лицо Эши исказила гримаса боли, но Рапсодия, казалось, ничего не замечала. — Наверное, это и сделало неизбежным то, что произошло позже.
И вот примерно через неделю после того, как ты исчез, в нашу деревню явились солдаты. Они ничего не знали о тебе, но разыскивали всех, кто выделялся из общей массы и появился в одно время с тобой. Парчи, семья, где ты ночевал, показали им оставшиеся после тебя вещи, и солдаты ускакали.
Я ужасно боялась за тебя. И решила тебя предупредить. Я собрала вещи в дорогу, взяла одну из лошадей отца и сбежала, последовав за солдатами в Истон. Через несколько дней я их потеряла.
Мне никогда не приходилось бывать в городах. Истон показался мне очень большим и опасным; мою лошадь почти сразу же украли. Я принялась расспрашивать о тебе, но никто тебя не видел. Мне даже удалось добраться до Широких Лугов и встретиться с повелительницей обитающих там лиринов, но она не слышала имен, которые ты упоминал, за исключением Маквита, он был знаменитым воином и жил в западных землях за великой рекой. Теперь я поняла, так получилось потому, что никто из остальных к тому моменту еще не родился.
Через несколько лет я встретилась с Маквитом — случайно. Поскольку он был одним из твоих знаменитых предков, я не стану ничего тебе рассказывать, чтобы не развенчивать семейные легенды.
Эши рассмеялся:
— Возможно, ваша встреча был похожа на мое знакомство с Джо?
Рапсодия печально улыбнулась.
— Да, пожалуй, — призналась она, — но ты обошелся с Джо гораздо мягче, чем Маквит со мной. Я спросила о тебе, и он ответил, что никогда не встречал человека с таким именем. И тогда я сдалась, мне стало ясно, что либо тебя настигла смерть, либо ты лжец, но в любом случае ты ко мне не вернешься. И я больше никогда тебя не увижу.
Но, как я уже говорила, с Маквитом я встретилась через несколько лет. Прошла неделя, никто о тебе ничего не знал, и я решила вернуться домой. И вдруг сообразила, что не знаю, где находится мой дом. Путешествие до Истона заняло несколько недель, а я не умела ориентироваться, к тому же у меня украли лошадь. Однако мне казалось, что дорогу домой я обязательно найду.
Мне нужны были деньги, и я продала серебряные пуговицы — сестры той, что отдала тебе. — Он поморщился, вспомнив гордость на лице Рапсодии, когда она показывала ему эти пуговицы в ту ночь. — Мне предложили хорошую цену, и это позволило некоторое время жить спокойно, деньги обеспечили меня кровом и пищей. Но потом они кончились, и мне пришлось искать другой способ заработать на жизнь.
Сначала я убирала дома. Я выросла на ферме и не боялась тяжелой работы. Но меня постоянно преследовали самые разные неприятности. Рано или поздно хозяин и его жена начинали ругаться из-за меня, иногда он… — Рапсодия отвернулась и уставилась в стену.
Свет от камина отражался от ее мерцающего платья, тени перемещались по гладкой ткани, казалось, пламя пытается ее утешить.
— В конце концов, — продолжала Рапсодия, — я снова оказалась на улице. К несчастью, существует много людей, которые заманивают в свои сети одиноких девушек, лишившихся средств к существованию. Впрочем, среди них попадаются и такие, кто не только получает прибыль от таких девушек, но и защищает их. Ту женщину звали Нана. Она взяла меня к себе, и я оказалась под ее кровом. Мне лишь оставалось…
Его голос был полон боли:
— Эмили…
— Полагаю, мне не нужно ничего тебе объяснять, Сэм. К сожалению, она довольно часто продавала меня. Впрочем, я оказалась не слишком выгодным товаром: мое тело не успело стать женственным, для представительницы моей профессии у меня была слишком маленькая грудь, и ко всему прочему я отказывалась обслуживать женатых мужчин. Естественно, круг моих клиентов заметно сужался. Однако Нана умудрялась находить работу и для меня.
В уголках глаз Эши появились слезы. «Вне всякого сомнения, без проблем», — с горечью подумал он.
— Тогда я думала, что мне все равно, — спокойно рассказывала Рапсодия. — Жизнь потеряла смысл. Но я помню первый раз, — ее голос звучал все тише. — Мне исполнилось пятнадцать. Прошло уже много времени после встречи с тобой, и Нана умудрилась продать меня как девственницу. Она рассчитывала, что у меня вновь начнется кровотечение, и не ошиблась. Наверное, получила хорошие деньги. Она всегда пыталась порадовать меня небольшим подарком, когда случалось что-нибудь похожее. В первый раз я пыталась быть храброй, но должна признаться, что проплакала от начала до конца. Наверное, так было бы с любым другим партнером, но если мужчина дополнительно платит за привилегию…
Она замолчала, услышав глухое рыдание. На ее лице появилась тревога, подобрав юбку, она устремилась к Эши и обняла его за шею.
— Сэм, извини, боги, мне не следовало ничего тебе рассказывать. Все в порядке, Сэм, со мной все в порядке. О, Сэм, пожалуйста, не плачь.
Он посадил Рапсодию к себе на колени и прижался лицом к ее плечу. Она крепко обнимала его, пока он не успокоился. И твердо решила, что больше никогда не станет рассказывать ему о том времени, навсегда заперев эти воспоминания.
«Все это ерунда, — печально подумала она. — Он бы просто не пережил, если бы я рассказала о самом страшном».
— Но самое нелепое, — сказал он, когда снова смог говорить, — что ты утешаешь меня. Тебе пришлось пережить весь этот ужас, а виноват я.
— Какая чепуха, — возразила Рапсодия, вытирая его мокрые щеки подолом юбки. — Ты тут совершенно ни при чем. Я сама решила сбежать из дому. Все получилось к лучшему — если бы ты не пришел в мой мир, я бы не последовала за тобой. И вышла бы замуж за фермера, которого не смогла бы полюбить, не увидела другого мира. К тому же я умерла бы задолго до того, как утонул Остров. Если бы ты не пришел, меня бы здесь не было. Ты спас мне жизнь, Сэм, думай об этом именно так. Райл хайре. Жизнь такая, какая она есть. Да, нам многое пришлось пережить, но теперь мы вместе.
Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. Рапсодия сидела у него на коленях, и он держал ее в объятиях. Она уже не выглядела так элегантно, как в начале вечера: платье смялось, волосы растрепались, но в пламени камина она показалось Эши похожей на ангела.
— Я ошибался, — тихо проговорил он. — То, что ты мне рассказала, изменило мои чувства к тебе. — Рапсодия побледнела. — Если такое возможно, теперь я люблю тебя еще сильнее.
Она облегченно вздохнула.
— Боги, не пугай меня так, — сердито сказала она, легонько стукнув его по плечу. Потом ее лицо стало серьезным. — Но есть еще одна причина, по которой ты не захочешь жениться на мне.
— Невозможно.
— Сэм…
— Нет, Рапсодия.
— Я не знаю, могу ли иметь детей, — выпалила она и вновь побледнела. — Мне кажется, я бесплодна.
Эши нежно погладил ее по щеке:
— Почему ты так думаешь?
Рапсодия посмотрела в огонь.
— Нана давала нам настойку, которая называлась Шлюхин друг, она защищала от беременности и болезней. Я не знаю, как она на меня повлияла. Я не пыталась предохраняться, а мы с тобой занимались любовью столько раз…
Он быстро прижал ее к груди:
— Ариа, извини, мне казалось, что ты знаешь. Я дракон, мы одна из Перворожденных рас. Чтобы зачать ребенка, я должен принять сознательное решение, а ты никогда не говорила, что хочешь этого, — мудро, на мой взгляд. — В его глазах отразились печальные воспоминания. — Должен признаться, мысль о том, что ты могла забеременеть после нашей первой ночи, приводила меня в отчаяние, ведь я догадался, что ты осталась в старом мире.
Тогда я не имел контроля над зачатием. Дракон пробудился значительно позже, когда моей груди коснулась частица звезды. Я ведь тоже был девственником и совершенно не имел опыта в подобных вещах. Я решил, что ты обязательно забеременеешь от меня. Мысль об этом убивала, я представлял себе, что ты осталась одна, без всякой помощи и защиты, опозоренная, с моим сыном или дочерью, которых я никогда не увижу. Получалось, что я потерял не только единственную любовь, но и ребенка. — Рука, гладившая ее щеку, слегка дрогнула.
Рапсодия взяла ее в свои ладони и поцеловала.
— Ребенка не было. Боги, Сэм, я так хотела, чтобы у меня остался твой ребенок, но ничего не получилось.
Его сапфировые глаза сверкнули в пламени камина.
— Я счастлив слышать, что ты хотела детей, и с нетерпением жду момента, когда на нашей земле воцарится мир, ф'дор будет уничтожен и я смогу удовлетворить твое желание. Я мечтал об этом еще до того, как ты подарила мне свою любовь. И не тревожься о своем бесплодии, дело во мне. Более того, я просто знаю, что с тобой все в порядке.
Рапсодия облегченно вздохнула, и на лице у нее появилась ослепительная улыбка, от которой у Эши перехватило дыхание. Потом она снова стала серьезной.
— Ты хочешь услышать конец моей истории?
— Если ты готова рассказывать.