***
В Тронхейме шел сильный пронизывающий дождь, когда Хорст Неккер с Руди Хюбнером поднимались по ступенькам главного входа оперативного штаба. Они были еще в пилотских комбинезонах, только что вернувшись из восьмичасового разведывательного полета далеко в Баренцево море и обратно.Неккер устал и был в плохом настроении:
— Им надо сделать что-то с левым двигателем. Каждый раз при взлете он ревет, как трактор.
— Знаю, господин капитан — успокоительно сказал Руди. — Я сам говорил Фогелю. Он сказал, что ждет нашего очередного отдыха.
— Боже всемогущий, мы скончаемся к тому времени.
Он толкнул дверь разведотдела, ожидая найти Альтрогге, офицера разведки, и остановился, увидев полковника Майера, сидящего с сигаретой на краешке стола и перебирающего бумаги.
Тот поднял глаза:
— Ты выглядишь не слишком довольным жизнью, Хорст. У тебя неприятности?
— Можно считать и так. — Неккер бросил парашют в ближайшее кресло и взял предложенную сигарету. — Восемь часов подряд ничего, кроме проклятого моря и левого двигателя с астмой. Во всем остальном полет был чистым удовольствием.
Майер улыбнулся:
— Ничего. Я передвинул ближе твой двухдневный отдых. Тебе должно понравиться.
— Зачем? — кисло поинтересовался Неккер. — Уверен, у тебя чертовски настоятельная причина.
— Смена шаблона полетов. Хозяева хотят, чтобы на следующую пару недель ты снова сконцентрировался на западном побережье Шотландии и Гебридах. — Он улыбнулся — Ты желал действия, Хорст. Так получишь его. На этой неделе на побережье переведены две новые эскадрильи Спитфайров. Тебя должно заинтересовать.
— Премного благодарен — ответил Неккер, вдруг чувствуя, несмотря на обстоятельства, неожиданную радость. — О чем речь?
— Разведка с недавних пор сообщает, что конвои из Канады используют северный маршрут. Проходят гораздо ближе к Исландии. Отныне твой патруль должен заходить в Атлантику гораздо дальше. По крайней мере, на пятьсот миль западнее Внешних Гебрид.
— Мы не сможем там долго оставаться.
Майер кивнул и разложил карту на столе:
— Мы дадим тебе улучшенные подвесные баки. Это добавит еще пятьсот миль. И модернизирована система впрыска, поэтому можно пересечь Шотландию, не снижаясь ниже тридцати пяти тысяч футов. Обещают сорок, но я бы не рассчитывал на это. В любом случае, ты сможешь уйти от Спитфайров.
Система впрыска использовала перекись азота, которая подавалась в цилиндры, обеспечивая во время полета дополнительный кислород для сгорания топлива, увеличивая мощность двигателя на двадцать процентов.
Неккер изучил карту и кивнул:
— Длинный путь.
Майер улыбнулся и похлопал его по руке:
— Он покажется короче, когда отдохнешь пару дней.
***
Ветер к вечеру заметно утих и «Дойчланд» на всех парусах шла в наступающую тьму, несомая легким бризом с юго-запада.На первой вахте Рихтер стоял на квартердеке один, если не считать старшего матроса, бывшего торпедного механика, по имени Эндрасс, стоявшего за штурвалом. Боцман у поручней курил сигарильос, наслаждаясь ночью, рогатым месяцем, звездами, рассыпанными на дальнем горизонте, их блеском, смягчаемым сырым и прилипчивым морским туманом.
Ровно в девять часов он прошел на нос, поговорить с впередсмотрящим. Возвращаясь, он остановился у вантов левого борта, закрепить развязавшийся на буме главного паруса линь. Что-то шевельнулось позади и из тени между спасательными шлюпками выступила Лотта.
— Хельмут!
Ее руки простерлись сквозь тьму, лицо вырисовывалось белым пятном. Рихтер инстинктивно взял ее ладони:
— Лотта, что ты делаешь здесь!
— Я смотрела на тебя последние полчаса, пока ты ходил взад-вперед по проклятому квартердеку. Я начала думать, что ты никогда не спустишься.
— Ты должна вернуться вниз — сказал он. — Немедленно.
— Почему?
— Потому что сестра Анджела беспокоиться о тебе, а я дал капитану слово, что буду избегать тебя до конца плавания.
— А ты? — спросила она. — Ты беспокоишься обо мне?
— Да. — Он пытался высвободить руки — Пусти, Лотта, я дал слово — разве ты не понимаешь?
— Я понимаю только одно — сказала она, — что всю свою жизнь я боялась. Но теперь я с тобой… — Ее руки стиснули его руку — Любовь всегда такая, Хельмут? Ты прежде любил так?
Его последние оборонительные бастионы расшатались и руки обняли ее:
— Нет, так — никогда, Лотта.
Она закинула лицо, вглядываясь в него:
— Как послушница, я могу по своему желанию покинуть орден без больших хлопот, когда мы приплывем в Киль. А потом?…
Он нежно поцеловал ее:
— Что произойдет в Киле, это одно. А сейчас, таких встреч больше быть не должно.
— Сколько еще? — спросила она.
— Две недели, если повезет, но нам нужно идти быстрее, чем сейчас.
— Могу ли я насвистеть для нас ветер? — спросила она. — Настоящий ветер.
— Нет необходимости. — Он поднял глаза на ночное небо — Мне кажется, это только временное затишье. К утру будет шторм.
Позади послышалось легкое движение. Они поспешно обернулись и увидели сестру Анджелу, стоящую у главной мачты.
— Господин Рихтер, Лотта — спокойно сказала она. — Прекрасная ночь.
Первой заговорила Лотта, инстинктивно выступив в защиту Рихтера:
— Это мой проступок, сестра, поверьте мне. Господин Рихтер не при чем.
— Я уверена в этом, дитя мое. Я нахожусь здесь уже пять минут. Но теперь мне кажется, что тебе действительно пора идти вниз.
Лотта поколебалась, потом неохотно пошла к кают-компании. Когда она прошла полпути, сестра Анджела добавила:
— Я уверена, что господин Рихтер будет рад снова поговорить с тобой завтра, если позволят его обязанности.
Девушка затаила дыхание, запнулась, потом повернулась и побежала в кают-компанию.
Рихтер сказал:
— Я вижу, сестра, вы даете мне разрешение…
— …выполнить ваши обещания, господин Рихтер.
Она слабо улыбнулась:
— Вы заставляете меня ощущать себя такой старой. Такой старой.
Она отвернулась и направилась к двери Бергера. Рихтер беспомощно смотрел, как она постучала и вошла.
Бергер писал за столом. Отто Прагер, лежа на койке, читал книгу. Консул сел, спустив ноги на пол, а Бергер положил перо.
— Сестра? — вежливо сказал он.
Прагер встал:
— Мне, наверное, лучше выйти?
Он сделал шаг к двери, но она покачала головой:
— Только минуту вашего времени, капитан. Относительно господина Рихтера и Лотты.
— Итак? — уныло спросил Бергер, готовясь к неприятностям.
— Я буду признательна, если вы освободите его от обещания не говорить с ней до прибытия в Киль.
— Весьма неожиданное изменение вашей позиции.
— Скорее, новая точка зрения. Я всегда хотела лишь справедливости для Лотты. Я теперь понимаю, что ее решение о будущем, когда мы достигнем Киля, должно быть сделано по ее собственной свободной воле при содействии лишь бога. А до того времени кажется бессмысленным стараться искусственно держать раздельно ее и господина Рихтера. Как я выяснила сама, он исключительно честный молодой человек.
Бергер не смог придумать, что ответить. Она дала ему еще секунду, потом добавила:
— Теперь, господа, извините меня, я действительно очень устала.
Дверь за ней закрылась. Консул повернулся с изумлением на лице. Бергер, не говоря ни слова, открыл шкафчик, достал бутылку рома и два стакана.
***
Было очень темно, поезд мчался сквозь ночь, дождь хлестал в окна. Когда Харри Джего постучал в дверь спального купе и вошел, Джанет лежала на единственной полке, натянув одеяло до подбородка.— Я замерзаю.
— Ну, я могу предложить средство — с надеждой сказал он.
— Не сегодня, дорогой. У меня началось. Я могла бы проспать неделю. Ты можешь устроиться с одеялом на полу.
Он пожал плечами:
— О'кей. Там, сзади, парни спят на багажных мешках. — Он снял ботинки, завернулся в одеяло, лег на пол, положил под голову брезентовый вещмешок и почти мгновенно уснул.
***
Они прибыли в Глазго в шесть-тридцать серым угрюмым утром. Джанет сильно разоспалась и, проснувшись, обнаружила, что Джего ушел. Несколько мгновений она не могла прийти в себя — понять, что они стоят. Когда она откинула одеяло и села, раздался стук в дверь и заглянул Джего.— Жива и здорова — прокомментировал он. — Это прекрасно.
Он передал термос:
— Кофе. Кстати, мы в Глазго. Кажется, отцепляют половину вагонов.
— Что случилось?
— Мы тронемся примерно через десять минут. Бридж-оф-Орчи, Раннок, Форт Уильям и Маллейг. Еще пять часов, если все пойдет хорошо. Схожу, попрощаюсь с Фишером и нашим общим другом Герике. Я сразу вернусь и мы сможем позавтракать. Все готово.
Он вышел, прежде чем она ответила. Еще секунду она сидела, потом встала, подняла жалюзи и опустила окно. Платформа была почти пустой. Джего спешил по ней к небольшой группе, состоящей из лейтенанта Фишера, конвоя и Герике, стоящего в центре. Голубой плащ снова набросили на его плечи.
Пока она смотрела, Джего и Фишер отошли в сторону. Она бросила беглый взгляд на сардоническое лицо Герике, потом Карвер повернул его и подтолкнул. Через главную дверь они прошли в зал ожидания станции, оставив Фишера и Джего разговаривать на платформе. Совершенно неожиданно Джанет почувствовала, что с нее достаточно. Она закрыла окно и опустила жалюзи. Дрожа, она повернулась к полке.
— Я устала — тихо сказала она. — Слишком долго я слишком мало спала. Вот в чем дело.
Она снова легла на полку и натянула одеяло.
— Я ждал, что ваши нас встретят — сказал Фишер. — Что могло их задержать?
— Бог знает. — Джего посмотрел на часы. — Знаешь, мне лучше вернуться на борт. Эта штука тронется в любой момент.
— Я не стал бы передавать его так быстро, поверь — сказал Фишер. — В нем что-то есть. В том, как он смотрит на тебя.
— Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду. — Джего пожал ему руку. — Что ж, счастливого возвращения.
Он вошел в вагон, а Фишер повернулся и направился в зал ожидания, где в небольшом камине горел уголь. Хардисти и Райт грелись перед ним, покуривая сигареты.
— Где пленный? — требовательно спросил Фишер.
— Он захотел в уборную, сэр. — Хардисти кивнул в сторону зеленой двери с надписью «Джентльмены». — Чиф сказал, что сам приглядит.
Фишер повернулся, в этот момент дверь резко распахнулась и шатаясь вывалился полускрюченный Карвер. Казалось, ему трудно говорить, рот открывался и закрывался, как у рыбы.
Фишер схватил его за ворот.
— Что такое? — потребовал он.
— Он… он сбежал, сэр — простонал Карвер, держась за живот. — Ублюдок сбежал.
***
Герике просился в уборную вполне искренно. Побег на этом этапе едва ли казался осуществимым, особенно если принять во внимание чертовы наручники. Все произошло под влиянием импульсивного решения — мгновенно использовать представившуюся возможность.— Я присмотрю, парни, — Карвер толкнул его в дверь, заставив открыть ее собой. — Пока можете курнуть.
Внутри располагался ряд кабинок, разбитая раковина, дождь просачивался в окно над умывальником. Именно вид окна расшевелил Герике.
Старшина прислонился к двери:
— Давай, начинай.
Герике подошел к одной из кабинок, повернулся и протянул скованные запястья:
— Слегка неудобно с этими штуками.
— А, сидячая работа — захохотал Карвер, стремясь выжать из ситуации унижение до последней капли.
Он достал ключ и открыл один из наручников:
— Ну, делай, что надо. И конечно, оставь дверь открытой. Думаю, учитывая обстоятельства, ты не будешь против, если я понаблюдаю.
— Спасибо, чиф — спокойно сказал Герике и правым коленом ударил Карвера в пах.
Баркентина «Дойчланд», 21 сентября 1944 года. Широта 49°52N, долгота 14°59W. Ветер силой 5-6 баллов. Перемежающиеся шквалы. Сильный дождь. Теперь помпа должна работать по четыре часа в сутки, что кажется удовлетворительным и, благодаря количеству команды, меньшей нагрузкой, чем могла быть. Наша позиция сейчас приблизительно в 220 милях юго-западнее Ирландии.
8
Фишер вышел из посылочного отделения с Карвером, ковыляющим по пятам, и остановился возле зала ожидания:
— Черт побери тебя, Карвер, я тебе это припомню.
Хардисти и Райт выбежали из-за угла.
— Он не проходил через барьер, это точно, сэр — сказал Хардисти. — Там стоят два сухопутника. Дают слово.
— Снова обыщите багажное отделение — приказал Фишер. — Он должен быть где-то здесь. Ему некуда уйти за такое время.
Два старших матроса убежали. Карвер со злобой сказал:
— Когда я доберусь до этого немецкого ублюдка…
— О, заткнись, ради бога, и дай мне подумать — сказал Фишер.
Раздался хриплый гудок паровоза, затрепетали флажки проводников. Резкий свист пара, и поезд начал двигаться вперед. Один-два моряка высунулись из окон вагонов посмотреть на суматоху, но большинство пассажиров едва ли обратили внимание.
— Куда, к черту, он мог деться? — сказал Фишер, потом, когда решение пришло ему в голову, он чуть не задохнулся — Поезд, чиф! — прокричал он. — Он пробрался назад в поезд! Это единственное объяснение!
Поезд шел уже довольно быстро, но времени хватило, чтобы запрыгнуть в открытую дверь тамбура со стоящим там проводником и, повернувшись, затащить с собой Карвера. Хардисти и Райт бежали вдоль платформы, но было уже слишком поздно.
— Эй, что случилось? — спросил проводник.
Фишер, не обратив на него внимания, достал револьвер и повернулся к Карверу:
— Хорошо, чиф, теперь поймаем его — сказал он.
Джего едва верил глазам:
— Идет ли война?
— Нет, для людей с моим влиянием, дорогой.
— На сей раз я, кажется, попал на нужное судно.
Он уселся по другую сторону небольшого столика, разложенного стюардом под окном. Джанет разлила чай.
— Знаешь, у меня начинает появляться вкус к подобным вещам — сказал Джего.
В дверь постучали. Джанет, сидя ближе, открыла, появился Фишер с револьвером в руке, позади Карвер.
— Что, к дьяволу, происходит? — спросил Джего.
— Он воспользовался ошибкой Карвера там, на станции, сэр — ответил Фишер. — Попросился в уборную…
— Вы расскажете это трибуналу — грубо оборвал Джего. — Теперь вы говорите — повернулся он к Карверу, — с него сняли наручники?
Карвер нервно облизал губы:
— Только один, сэр. Я думал, он хочет…
— Не могу поверить — взорвался Джего. — Один шанс, всего лишь шанс — все, что требовалось этому парню.
Он отвернулся, побелев от гнева:
— Итак, он в поезде, вы хотите сказать?
— Думаю, что так, сэр. — Фишер поколебался и неуклюже добавил — Мне кажется, ему просто некуда больше было деться. Не было времени.
— Вы так думаете? — спросил Джего. — Хорошо, лейтенант, тогда где же он? Немецкий корветтен-капитан должен весьма бросаться в глаза, не так ли, особенно на Вест Хайленд Лайн?
Фишер нервно посмотрел на Карвера, потом на американца:
— Я…, я просто не знаю, сэр. Мы начали с купе проводников и смотрим все подряд.
— А его нет и следа. Ну, это понятно. Он вряд ли повесит табличку на шею. Он вооружен?
Карвер поколебался, соображая, лгать или не стоит, но одного взгляда Джего оказалось достаточно:
— Боюсь, что так, сэр. У меня был запасной, сэр. Маузер. Просто на всякий случай.
— На случай чего? — потребовал Джего, потом махнул рукой. — Ладно, чиф, есть более важные вещи.
Он открыл вещмешок, достал служебный автоматический кольт и сунул в карман.
— Уберите оружие с глаз. Нет нужды ставить весь поезд на уши. Если он на борту, в чем я сомневаюсь, любая суматоха только поможет ему.
Фишер, обрадованный, что кто-то стал им командовать, сказал с воодушевлением:
— Что будем делать, сэр?
— Карвер останется здесь, в конце, а вы и я вернемся в купе проводников и пройдем все вновь. Каждое купе, каждый туалет. Мы найдем его, если он вообще здесь. Лично я думаю, что сейчас он в автомобиле направляется в Доки Глазго на португальское или испанское судно, если сможет найти такое.
— В немецкой форме? — спросила Джанет. — Он не продержится и пяти минут.
— В прошлом году в Лондоне журналист прошел от Оксфорд-стрит до Пикадилли в форме полковника СС, — мрачно сказал Джего, — и никто не обратил внимания. Вокруг так много людей в форме и многие вдребезги пьяны.
Он кивнул Фишеру и сказал Карверу, который направился наружу:
— Оставайтесь ближе к этому месту. Мы скоро вернемся.
— Герике нет? — спросила Джанет.
— А ты как думаешь?
Старик-проводник, давно миновавший пору расцвета, остававшийся на службе лишь из-за войны, выглянул из-за Карвера:
— Повезло, сэр?
Джего покачал головой:
— Где бы он ни был, его нет в поезде. Мы проверили каждый дюйм.
Проводник сказал:
— Не совсем, сэр. За моим вагоном в Глазго прицепили платформу с тремя джипами для доставки королевским ВМС в Маллейг. Но вроде нет способа, чтобы он мог перебраться сюда, как я понимаю.
— Так ли? — сказал Джего и, дотянувшись, сорвал стоп-кран.
Он не выработал никакого плана, позволив событиям идти, как выпадут карты. Возможность вывести Карвера из строя была слишком хороша, чтобы ее упустить, решение вернуться в поезд было таким очевидным, что он на самом деле даже не задумался. Он просто, пригнув голову, прыгнул под чехол.
Одно обстоятельство послужило в его пользу. Действительно, что касается формы, то большинство морских офицеров в мире выглядит совершенно одинаково. Все, что следовало сделать, это удалить свастику и орла с кокарды Кригсмарине на форменной фуражке, и пока он занимался этим с наручниками, свисающими с левого запястья, поезд начал тормозить так резко, что его сбросило с сидения.
Игра закончилась, это казалось очевидным, ибо поезд шел по длинной узкой выемке с почти перпендикулярными сторонами. Однако Герике был далек от того, чтобы выбросить белое полотенце на ринг. Ему нечего было терять. Пока поезд еще тормозил, он пробежал по платформе до заржавленной лестницы на хвосте вагона проводников.
По крыше шла узкая дорожка и он побежал по ней, перепрыгнув на первый вагон, почти потеряв равновесие, потому что вагон мотало из стороны в сторону. Он прыгнул на другую крышу и упал лицом вниз, ибо поезд остановился.
Наступила тишина, только шел сильный дождь, шипел пар, открывались окна и двери, слышались возбужденные голоса. Кто-то бежал вдоль колеи. Он услышал, как говорит Фишер:
— На этот раз ему некуда уйти.
— Именно — ответил Джего, — поэтому хладнокровнее. Нет необходимости в стрельбе. Гораздо лучше вернуть его одним куском.
Они пробежали. Герике, готовый ко всему, перегнулся через край и соскользнул по лесенке на мостик между вагонами. Он открыл дверь и вошел внутрь.
Коридор был забит людьми, в основном матросами, возвращающимися на военно-морскую базу в Маллейге, все высунулись в окна, глядя вдоль колеи. Все сильно обсуждали, что происходит. Герике прошел по коридору, затолкав левую руку со звякающими наручниками в карман.
Никто не обратил на него ни малейшего внимания, пока он не дошел до конца, где молодой матрос, отпрянув от окна, столкнулся с ним. Повернувшись, он увидел плащ и форменную фуражку и быстро сказал:
— Извините, сэр.
— Все в порядке.
— Что там происходит сзади, сэр?
— Бог знает — ответил Герике. — Я видел пару офицеров с оружием. Наверное, сбежал пленный, или еще что-нибудь.
Он немного постоял у окна, просто один из толпы зевак, и увидел, как Джего и другие возвратились в поезд. Засвистел свисток проводника, раздалось шипение пара, колеса завертелись и поезд снова пошел вперед.
Все стали заходить в свои купе, а он последовал дальше. Он перешел в спальный вагон и немедленно оказался в более спокойном, более упорядоченном мире. Коридор был пуст и когда он пошел по нему, дверь в дальнем конце отворилась и из своей крошечной кухни вышел стюард.
Он остановился:
— Могу я чем-нибудь помочь вам, сэр?
Герике, моментально импровизируя, вспомнил разговор, подслушанный ранее, о Джего и девушке, с которой он делит спальное купе. Как ее имя? Доктор Манро, племянница американского адмирала. В этом присутствовал некий черный юмор.
— Лейтенант ван Лотт из Королевского Нидерландского Флота — вежливо сказал он. — Ищу доктора Манро.
— Четырнадцатое купе. Сюда, сэр.
Он повернулся, сделал несколько шагов по коридору и постучал в дверь. Герике следовал за ним.
Дверь открылась и выглянула Джанет.
— Здесь джентльмен ищет вас, доктор. Лейтенант ван Лотт из датских ВМС.
Джанет спокойно оглядела Герике:
— Благодарю вас — сказала она проводнику и обратилась к Герике — Не хотите ли войти?
Стюард удалился и Герике мимо нее прошел в купе. Когда он повернулся, она стояла у двери, сложив руки и серьезно смотря на него:
— Вы неважно выглядите, лейтенант. Какие-нибудь неприятности?
— Не совсем. Слегка приболел в Глазго. Почти опоздал там на поезд, а мне важно быть в Маллейге сегодня. Кто-то сказал, что в поезде есть доктор, поэтому я спросил стюарда.
— Вам лучше присесть.
Он сел на краешек полки. Она положила руку ему на лоб:
— У вас начинается лихорадка.
— Вы так думаете?
— Определенно.
Она была очень близко, он ощущал запах духов. Она села рядом и пощупала пульс, положив ногу на ногу.
— У вас прекрасные ноги, доктор.
— Мне уже говорили — спокойно сказала она и встала. — Большая порция скотча, вот для вас мое предписание.
— Вы так думаете?
— Я уверена, вы в нем нуждаетесь.
В вещмешке Джего она нашла бутылку, взяла стакан с небольшой раковины в углу и налила добрую порцию.
— Доброго здоровья — сказал Герике.
— Прозит — ответила она и улыбнулась — Как глупо с моей стороны. Это по-немецки, не правда ли?
Герике вздохнул и выпил виски одним глотком:
— Действительно, очень любезно с вашей стороны — сказал он, поднял руку и задвинул задвижку на двери.
— Что же, черт побери, мне делать, сэр? — уныло спросил Фишер.
— Убегите в горы. Вышибите себе мозги. Почему вы меня спрашиваете? — разозлился Джего. — Это ваша проблема, Фишер. Меня там даже не было. Я вернулся в поезд.
Он вовсе не хотел быть утопленным некомпетентностью этого молодого дурака. Когда он открыл дверь и вошел в спальный вагон, стюард как раз появился на конце коридора с подносом.
— Мы хотим немного чая или кофе — сказал ему Джего. — Что-нибудь, что можно нашуршать.
— В купе доктора Манро?
Стюард поколебался:
— У нее сейчас кто-то есть. Лейтенант ван Лотт. Датский морской офицер.
Джего взглянул на него:
— Невысокий парень с бледным лицом — спросил он осторожно, — белая фуражка, голубой морской плащ?
— Правильно, сэр. У меня нет кофе, но думаю, смогу устроить вам чай, джентльмены. Я займусь немедленно.
Он двинулся в свою кухню. Джего достал из кармана автоматический кольт и повернулся к Фишеру:
— Ну? — сказал он.
— Не могу поверить. — Фишер казался ошеломленным. — В этом нет смысла.
— Просто дайте мне минутку, сэр — с воодушевлением сказал Карвер, — и я вытащу мерзавца оттуда.
— Ни черта подобного. Не забывайте о докторе Манро. Играем осторожно, пока не поймем, что происходит. Понятно?
Он тихо пошел по коридору к купе Джанет. Он осторожно и безуспешно попытался открыть дверь, глубоко вздохнул и постучал:
— Джанет, ты там? — Его голос был глухим.
Она сделала шаг к двери, но Герике оттолкнул ее, наручники теперь в открытую звенели на его запястье:
— Не думаю, что так надо. Не сейчас.
Джего снова затарабанил в дверь, несколько настойчивее:
— Джанет, выходи. Открывай.
Герике присел на краешек постели:
— Как вы догадались?
— Когда я впервые увидела вас в лондонской тюрьме Кейдж, на кокарде этой весьма чистой белой фуражки были свастика и орел.
Он доброжелательно улыбнулся:
— Как я мог не заметить вас?
— Наверное, один из ваших неудачных дней. Шарм, как и большинство других вещей, имеет свои границы. Вы ничего не имеете против, если мы окончим этот небольшой фарс?
Она положила руку на задвижку, Герике достал из кармана маузер и взвел его:
— Думаю, вы снова хотите пощупать мой пульс.
— Не сегодня. Запись на прием окончена.
— Ладно, я всегда буду вас помнить.
Он щелкнул каблуками, сделал легкий поклон и вручил ей маузер рукояткой вперед:
— Разве не так делает Конрад Вейдт во всех голливудских фильмах?
Она перестала улыбаться:
— Вы глупец — прошептала она, — Откуда вы все это взяли?
Он пожал плечами:
— Правила игры, доктор. Вам пора открывать.
— Черт побери тебя, Карвер, я тебе это припомню.
Хардисти и Райт выбежали из-за угла.
— Он не проходил через барьер, это точно, сэр — сказал Хардисти. — Там стоят два сухопутника. Дают слово.
— Снова обыщите багажное отделение — приказал Фишер. — Он должен быть где-то здесь. Ему некуда уйти за такое время.
Два старших матроса убежали. Карвер со злобой сказал:
— Когда я доберусь до этого немецкого ублюдка…
— О, заткнись, ради бога, и дай мне подумать — сказал Фишер.
Раздался хриплый гудок паровоза, затрепетали флажки проводников. Резкий свист пара, и поезд начал двигаться вперед. Один-два моряка высунулись из окон вагонов посмотреть на суматоху, но большинство пассажиров едва ли обратили внимание.
— Куда, к черту, он мог деться? — сказал Фишер, потом, когда решение пришло ему в голову, он чуть не задохнулся — Поезд, чиф! — прокричал он. — Он пробрался назад в поезд! Это единственное объяснение!
Поезд шел уже довольно быстро, но времени хватило, чтобы запрыгнуть в открытую дверь тамбура со стоящим там проводником и, повернувшись, затащить с собой Карвера. Хардисти и Райт бежали вдоль платформы, но было уже слишком поздно.
— Эй, что случилось? — спросил проводник.
Фишер, не обратив на него внимания, достал револьвер и повернулся к Карверу:
— Хорошо, чиф, теперь поймаем его — сказал он.
***
Проездной документ Джанет Манро был помечен высшим приоритетом, поэтому стюард спального вагона рано утром принес ей завтрак первой: добрый английский завтрак из бэкона, яичницы-болтуньи, мармелада, тостов и чая.Джего едва верил глазам:
— Идет ли война?
— Нет, для людей с моим влиянием, дорогой.
— На сей раз я, кажется, попал на нужное судно.
Он уселся по другую сторону небольшого столика, разложенного стюардом под окном. Джанет разлила чай.
— Знаешь, у меня начинает появляться вкус к подобным вещам — сказал Джего.
В дверь постучали. Джанет, сидя ближе, открыла, появился Фишер с револьвером в руке, позади Карвер.
— Что, к дьяволу, происходит? — спросил Джего.
— Он воспользовался ошибкой Карвера там, на станции, сэр — ответил Фишер. — Попросился в уборную…
— Вы расскажете это трибуналу — грубо оборвал Джего. — Теперь вы говорите — повернулся он к Карверу, — с него сняли наручники?
Карвер нервно облизал губы:
— Только один, сэр. Я думал, он хочет…
— Не могу поверить — взорвался Джего. — Один шанс, всего лишь шанс — все, что требовалось этому парню.
Он отвернулся, побелев от гнева:
— Итак, он в поезде, вы хотите сказать?
— Думаю, что так, сэр. — Фишер поколебался и неуклюже добавил — Мне кажется, ему просто некуда больше было деться. Не было времени.
— Вы так думаете? — спросил Джего. — Хорошо, лейтенант, тогда где же он? Немецкий корветтен-капитан должен весьма бросаться в глаза, не так ли, особенно на Вест Хайленд Лайн?
Фишер нервно посмотрел на Карвера, потом на американца:
— Я…, я просто не знаю, сэр. Мы начали с купе проводников и смотрим все подряд.
— А его нет и следа. Ну, это понятно. Он вряд ли повесит табличку на шею. Он вооружен?
Карвер поколебался, соображая, лгать или не стоит, но одного взгляда Джего оказалось достаточно:
— Боюсь, что так, сэр. У меня был запасной, сэр. Маузер. Просто на всякий случай.
— На случай чего? — потребовал Джего, потом махнул рукой. — Ладно, чиф, есть более важные вещи.
Он открыл вещмешок, достал служебный автоматический кольт и сунул в карман.
— Уберите оружие с глаз. Нет нужды ставить весь поезд на уши. Если он на борту, в чем я сомневаюсь, любая суматоха только поможет ему.
Фишер, обрадованный, что кто-то стал им командовать, сказал с воодушевлением:
— Что будем делать, сэр?
— Карвер останется здесь, в конце, а вы и я вернемся в купе проводников и пройдем все вновь. Каждое купе, каждый туалет. Мы найдем его, если он вообще здесь. Лично я думаю, что сейчас он в автомобиле направляется в Доки Глазго на португальское или испанское судно, если сможет найти такое.
— В немецкой форме? — спросила Джанет. — Он не продержится и пяти минут.
— В прошлом году в Лондоне журналист прошел от Оксфорд-стрит до Пикадилли в форме полковника СС, — мрачно сказал Джего, — и никто не обратил внимания. Вокруг так много людей в форме и многие вдребезги пьяны.
Он кивнул Фишеру и сказал Карверу, который направился наружу:
— Оставайтесь ближе к этому месту. Мы скоро вернемся.
***
Они вернулись лишь через добрый час, когда поезд подходил к северному концу Лох Ломонда, Фишер стал еще бледнее, являя картину полного уныния. Карвер изнывал в коридоре.— Герике нет? — спросила Джанет.
— А ты как думаешь?
Старик-проводник, давно миновавший пору расцвета, остававшийся на службе лишь из-за войны, выглянул из-за Карвера:
— Повезло, сэр?
Джего покачал головой:
— Где бы он ни был, его нет в поезде. Мы проверили каждый дюйм.
Проводник сказал:
— Не совсем, сэр. За моим вагоном в Глазго прицепили платформу с тремя джипами для доставки королевским ВМС в Маллейг. Но вроде нет способа, чтобы он мог перебраться сюда, как я понимаю.
— Так ли? — сказал Джего и, дотянувшись, сорвал стоп-кран.
***
Герике наслаждался на удивление комфортабельным путешествием в хвосте одного из джипов на платформе. Он был защищен от дождя, а вид открывался великолепный, как раз такую сельскую местность он любил.Он не выработал никакого плана, позволив событиям идти, как выпадут карты. Возможность вывести Карвера из строя была слишком хороша, чтобы ее упустить, решение вернуться в поезд было таким очевидным, что он на самом деле даже не задумался. Он просто, пригнув голову, прыгнул под чехол.
Одно обстоятельство послужило в его пользу. Действительно, что касается формы, то большинство морских офицеров в мире выглядит совершенно одинаково. Все, что следовало сделать, это удалить свастику и орла с кокарды Кригсмарине на форменной фуражке, и пока он занимался этим с наручниками, свисающими с левого запястья, поезд начал тормозить так резко, что его сбросило с сидения.
Игра закончилась, это казалось очевидным, ибо поезд шел по длинной узкой выемке с почти перпендикулярными сторонами. Однако Герике был далек от того, чтобы выбросить белое полотенце на ринг. Ему нечего было терять. Пока поезд еще тормозил, он пробежал по платформе до заржавленной лестницы на хвосте вагона проводников.
По крыше шла узкая дорожка и он побежал по ней, перепрыгнув на первый вагон, почти потеряв равновесие, потому что вагон мотало из стороны в сторону. Он прыгнул на другую крышу и упал лицом вниз, ибо поезд остановился.
Наступила тишина, только шел сильный дождь, шипел пар, открывались окна и двери, слышались возбужденные голоса. Кто-то бежал вдоль колеи. Он услышал, как говорит Фишер:
— На этот раз ему некуда уйти.
— Именно — ответил Джего, — поэтому хладнокровнее. Нет необходимости в стрельбе. Гораздо лучше вернуть его одним куском.
Они пробежали. Герике, готовый ко всему, перегнулся через край и соскользнул по лесенке на мостик между вагонами. Он открыл дверь и вошел внутрь.
Коридор был забит людьми, в основном матросами, возвращающимися на военно-морскую базу в Маллейге, все высунулись в окна, глядя вдоль колеи. Все сильно обсуждали, что происходит. Герике прошел по коридору, затолкав левую руку со звякающими наручниками в карман.
Никто не обратил на него ни малейшего внимания, пока он не дошел до конца, где молодой матрос, отпрянув от окна, столкнулся с ним. Повернувшись, он увидел плащ и форменную фуражку и быстро сказал:
— Извините, сэр.
— Все в порядке.
— Что там происходит сзади, сэр?
— Бог знает — ответил Герике. — Я видел пару офицеров с оружием. Наверное, сбежал пленный, или еще что-нибудь.
Он немного постоял у окна, просто один из толпы зевак, и увидел, как Джего и другие возвратились в поезд. Засвистел свисток проводника, раздалось шипение пара, колеса завертелись и поезд снова пошел вперед.
Все стали заходить в свои купе, а он последовал дальше. Он перешел в спальный вагон и немедленно оказался в более спокойном, более упорядоченном мире. Коридор был пуст и когда он пошел по нему, дверь в дальнем конце отворилась и из своей крошечной кухни вышел стюард.
Он остановился:
— Могу я чем-нибудь помочь вам, сэр?
Герике, моментально импровизируя, вспомнил разговор, подслушанный ранее, о Джего и девушке, с которой он делит спальное купе. Как ее имя? Доктор Манро, племянница американского адмирала. В этом присутствовал некий черный юмор.
— Лейтенант ван Лотт из Королевского Нидерландского Флота — вежливо сказал он. — Ищу доктора Манро.
— Четырнадцатое купе. Сюда, сэр.
Он повернулся, сделал несколько шагов по коридору и постучал в дверь. Герике следовал за ним.
Дверь открылась и выглянула Джанет.
— Здесь джентльмен ищет вас, доктор. Лейтенант ван Лотт из датских ВМС.
Джанет спокойно оглядела Герике:
— Благодарю вас — сказала она проводнику и обратилась к Герике — Не хотите ли войти?
Стюард удалился и Герике мимо нее прошел в купе. Когда он повернулся, она стояла у двери, сложив руки и серьезно смотря на него:
— Вы неважно выглядите, лейтенант. Какие-нибудь неприятности?
— Не совсем. Слегка приболел в Глазго. Почти опоздал там на поезд, а мне важно быть в Маллейге сегодня. Кто-то сказал, что в поезде есть доктор, поэтому я спросил стюарда.
— Вам лучше присесть.
Он сел на краешек полки. Она положила руку ему на лоб:
— У вас начинается лихорадка.
— Вы так думаете?
— Определенно.
Она была очень близко, он ощущал запах духов. Она села рядом и пощупала пульс, положив ногу на ногу.
— У вас прекрасные ноги, доктор.
— Мне уже говорили — спокойно сказала она и встала. — Большая порция скотча, вот для вас мое предписание.
— Вы так думаете?
— Я уверена, вы в нем нуждаетесь.
В вещмешке Джего она нашла бутылку, взяла стакан с небольшой раковины в углу и налила добрую порцию.
— Доброго здоровья — сказал Герике.
— Прозит — ответила она и улыбнулась — Как глупо с моей стороны. Это по-немецки, не правда ли?
Герике вздохнул и выпил виски одним глотком:
— Действительно, очень любезно с вашей стороны — сказал он, поднял руку и задвинул задвижку на двери.
***
Джего прокладывал путь по качающемуся вагону, Фишер и Карвер за ним.— Что же, черт побери, мне делать, сэр? — уныло спросил Фишер.
— Убегите в горы. Вышибите себе мозги. Почему вы меня спрашиваете? — разозлился Джего. — Это ваша проблема, Фишер. Меня там даже не было. Я вернулся в поезд.
Он вовсе не хотел быть утопленным некомпетентностью этого молодого дурака. Когда он открыл дверь и вошел в спальный вагон, стюард как раз появился на конце коридора с подносом.
— Мы хотим немного чая или кофе — сказал ему Джего. — Что-нибудь, что можно нашуршать.
— В купе доктора Манро?
Стюард поколебался:
— У нее сейчас кто-то есть. Лейтенант ван Лотт. Датский морской офицер.
Джего взглянул на него:
— Невысокий парень с бледным лицом — спросил он осторожно, — белая фуражка, голубой морской плащ?
— Правильно, сэр. У меня нет кофе, но думаю, смогу устроить вам чай, джентльмены. Я займусь немедленно.
Он двинулся в свою кухню. Джего достал из кармана автоматический кольт и повернулся к Фишеру:
— Ну? — сказал он.
— Не могу поверить. — Фишер казался ошеломленным. — В этом нет смысла.
— Просто дайте мне минутку, сэр — с воодушевлением сказал Карвер, — и я вытащу мерзавца оттуда.
— Ни черта подобного. Не забывайте о докторе Манро. Играем осторожно, пока не поймем, что происходит. Понятно?
Он тихо пошел по коридору к купе Джанет. Он осторожно и безуспешно попытался открыть дверь, глубоко вздохнул и постучал:
— Джанет, ты там? — Его голос был глухим.
Она сделала шаг к двери, но Герике оттолкнул ее, наручники теперь в открытую звенели на его запястье:
— Не думаю, что так надо. Не сейчас.
Джего снова затарабанил в дверь, несколько настойчивее:
— Джанет, выходи. Открывай.
Герике присел на краешек постели:
— Как вы догадались?
— Когда я впервые увидела вас в лондонской тюрьме Кейдж, на кокарде этой весьма чистой белой фуражки были свастика и орел.
Он доброжелательно улыбнулся:
— Как я мог не заметить вас?
— Наверное, один из ваших неудачных дней. Шарм, как и большинство других вещей, имеет свои границы. Вы ничего не имеете против, если мы окончим этот небольшой фарс?
Она положила руку на задвижку, Герике достал из кармана маузер и взвел его:
— Думаю, вы снова хотите пощупать мой пульс.
— Не сегодня. Запись на прием окончена.
— Ладно, я всегда буду вас помнить.
Он щелкнул каблуками, сделал легкий поклон и вручил ей маузер рукояткой вперед:
— Разве не так делает Конрад Вейдт во всех голливудских фильмах?
Она перестала улыбаться:
— Вы глупец — прошептала она, — Откуда вы все это взяли?
Он пожал плечами:
— Правила игры, доктор. Вам пора открывать.