Холли Джоан Хантер. Охотник

- какие грузы способны переносить эти женщины! Едва девочка научится
ковылять, как она сопровождает свою мать в заросли для сбора
валежника. По дороге домой мать торжественно привязывает несколько
веток к спинке девочки, как ее долю груза. По мере того как ребенок
растет, этот груз постепенно увеличивается, доходя до 150 фунтов и
более.
Мне ни разу не приходилось сталкиваться с какими-либо намеками на
"древнейшую профессию" у женщин этого племени, несмотря на их
материальную нужду, конечно, за исключением тех случаев, когда они
подвергаются растлевающему влиянию "цивилизации". Когда девушка
вступает в пору зрелости, ее жених вносит определенную плату. Это
напоминает наш свадебный обряд и является как бы магическим "Сезам,
откройся!", по которому девушка отдается своему жениху. После этого
она переходит жить к своему мужу и упорно трудится, чтобы заработать
достаточно денег на вторую жену для своего мужа, которая помогала бы
ей вести хозяйство.
Поскольку Киракангано уже больше не было, мне был необходим
человек, который мог управлять моим лагерем и взял бы на себя мелкие
заботы по обеспечению сафари. Следопытам ведь предстояло сопровождать
меня в кустарниках во время охоты, и, кроме того, я сомневался -
обладали ли они необходимыми качествами для выполнения функций
управляющего? Мне повезло и в этом отношении. Я нашел охотника племени
вакамба по имени Мулумбе, уже довольно пожилого человека, на которого
можно было полностью положиться. У нас так хорошо пошли дела с
Мулумбе, что он находится при мне до сих пор, управляя штатом
прислуги. Кроме того, он исполняет обязанности моего личного
заряжающего и во время охоты носит для меня запасное ружье.
Однажды ночью меня разбудил яростный лай деревенских собак. У
меня это не ассоциировалось с присутствием носорогов. Так как запах
льва наводит страх на собак, я полагал, что запах носорога, произведет
на них аналогичное действие. Позже я узнал, что собаки приходят в
неописуемую ярость, как только учуют носорога. Когда рассвело, вождь
Мутуку сказал мне, что носороги побывали на шамбах - повсюду виднелись
их огромные следы. Вместе со следопытами я немедленно отправился по
следу, который привел нас в кустарник.
Вначале заросли не были густыми и не причиняли нам беспокойства.
Однако вскоре мы натолкнулись на непреодолимую стену молодой,
утыканной шипами поросли. К счастью, в сухое время года на кустарниках
почти нет листвы. Еще не опавшие ссохшиеся и пожелтевшие листья
составляли резкий контраст с сероватой окраской носорогов.
По пути нам постоянно попадались маленькие (не больше
шотландского зайца) зверьки "дик-дик". Они неожиданно выскакивали
из-под кустов, подобно кроликам, нередко заставляя нас вздрагивать.
Перед нами выросла непроходимая стена колючих кустарников. Чтобы
пробиться через нее, приходилось идти по извивающимся тропам,
проложенным носорогами. Я очень опасался неожиданной встречи с
носорогом на одной из этих узких троп. Здесь наши движения были крайне
ограничены, и мы не смогли бы подойти к животным с подветренной
стороны.
Пасущийся носорог, как правило, идет против ветра. Зная это,
можно подойти к нему совершенно неожиданно. В нашем положении
оставалось только надеяться на лучшее.
Сопровождавшие меня следопыты (в прошлом браконьеры) были
большими знатоками своего дела, и их работа заслуживала высшей оценки.
Отыскивая едва заметные следы носорога на твердой каменистой
почве, я временами от сильного напряжения вообще переставал видеть.
Мои же следопыты шли по следу без всякого напряжения, словно по хорошо
обозначенной дороге. Один из них шел впереди, отыскивая след. Я
страховал его, держа наготове свое ружье. Когда один утомлялся, его
сменял другой. Таким образом, они избегали чрезмерного перенапряжения
зрения.
Вдруг следопыт, шедший впереди, остановился и, подняв голову,
стал прислушиваться. Несколько секунд я ничего не слышал. Затем мне
удалось уловить слабый звук, издававшийся зубами носорога,
пережевывавшего ветку. Зверь пасся в кустах слева от нас. Мы стали
продвигаться по возможности бесшумно. Один из следопытов постоянно
следил за направлением ветра: он поднимал кусочек ссохшейся земли,
пальцами истирал ее в мелкий порошок, улетучивающийся при малейшем
дуновении ветерка. Не меньшее внимание мы уделяли тому, чтобы не
наделать лишнего шума.
Я считаю, что слух у носорога развит лучше, чем у других крупных
животных, и он способен услышать шаги подкрадывающегося человека на
очень большом расстоянии.
У меня на ногах были надеты американские мокасины - идеальная
обувь для такой охоты. Если случайно наступить в мокасинах на ветку,
то сразу чувствуешь, что она вот-вот сломается, и можно вовремя убрать
ногу. Мои босоногие следопыты двигались еще тише. Кроме того, они
обладали дополнительным преимуществом - были совершенно раздеты, за
исключением небольшой повязки из ветоши вокруг бедер. Ветки кустов,
задевавшие их кожу, не создавали никакого шума. Но как они выносили
пытку, когда шипы держидерева, впиваясь в тело, оставляли царапины на
теле - я не могу себе представить.
Мы постоянно останавливались, прислушивались к звуку, издаваемому
жующим носорогом. Пока этот звук доходил до нас, мы знали, что носорог
не подозревал о нашем присутствии. Вдруг звук прекратился. Один из
следопытов показал пальцем, и я увидел перед собой неподвижно
стоявшего в кустах носорога. Он поднял голову, вращая ушами, стараясь
уловить, откуда донесся слабый шорох, обеспокоивший его.
Уши носорога действуют независимо друг от друга он может
одновременно одно ухо наклонить вперед, а другое назад, чтобы
улавливать звуки спереди и сзади.
Я стоял неподвижно, надеясь, что животное выйдет в удобное
положение для выстрела. Следопыты начали проявлять нетерпение,
характерное для местных охотников, которые видят перед собой дичь, но
не слышат выстрелов. На спине носорога стояло несколько
птиц-клещеедов. Эти замечательные птички очень бдительны и заменяют
носорогам глаза. Птицы питаются клещами, которых вытаскивают из
складок кожи носорога, и оберегают своего патрона, предупреждая о
приближающейся опасности. Когда следопыты заерзали от нетерпения,
птицы их заметили. Они немедленно поднялись в воздух и с криками
"чур-чур" полетели в нашу сторону. Носорог насторожился. Он повернулся
по направлению полета птиц, поставив оба уха вперед. Затем, высоко
подняв хвост, пробежал мимо нас. Едва покрыв расстояние в десять
ярдов, он заметил наши неподвижные фигуры, повернулся и медленно
зашагал в нашу сторону. Он походил на огромный рогатый танк, у
которого в моторе спрятан мозг. Трудно представить себе, что думает
животное в такой момент. Я полагаю, что носорога можно сравнить с
раздражительным близоруким старым полковником, который вдруг
обнаруживает постороннего в своем собственном саду. Первый его импульс
- прогнать пришельца. Внезапно его осеняет мысль, что человек может
оказаться опасным, и он начинает колебаться. Если он считает, что
может с честью ретироваться, то именно так и поступает. Если же его
беспокоит желудок, он делается раздражительным, и это может привести к
разного рода неприятностям.
"Старик" наклонил голову и ринулся через кусты прямо на нас. Я
выстрелил. Носорог опустился на колени. Через мгновение он вновь
вскочил. Вторая пуля попала в плечо, он упал и больше не поднялся.
Едва звуки моих выстрелов заглохли, как из-за наших спин
донеслись восторженные крики. Вскоре появилась целая процессия
полураздетых местных жителей, спускавшихся длинной цепочкой по
звериной тропе, проходившей через кустарники. Они несли всякого рода
сумки - от плетеных соломенных корзин до мешков, переброшенных через
голое плечо на ремешке. Каждый крепко держал в руке самодельный нож.
Местные жители почти постоянно голодают из-за опустошительных набегов,
совершаемых носорогами на их шамбы. Подобно муравьям, они напали на
носорога, и мне с большим трудом удалось задержать их, пока со зверя
снималась шкура. Как только эта операция была закончена, туша
полностью скрылась под копошащейся массой черных тел. Поднимались и
вонзались бесчисленные ножи, и я уверен, что некоторые отчаянные люди
нанесли серьезные раны друг другу. Хищные птицы с коричневым оперением
камнем падали на толпу, иногда похищая кусок мяса прямо из рук. Птицы
действовали столь стремительно, что часто человек не мог сообразить,
что случилось. При этом он стоял, глядя на пустые руки, дивясь тому,
куда исчезло мясо.
Рога и шкуру я сохранил для представления властям. Шкура носорога
сдается по десяти пенсов за фунт и идет на изготовление столешен,
кнутов, сидений стульев и кресел. Если ее хорошо промаслить, она
приобретает очень красивый темно-янтарный цвет.
Рога стоят по тридцати шиллингов за фунт и более, то есть на
десять шиллингов дороже, чем слоновая кость самого высшего сорта. Эти
рога имеют весьма любопытное назначение. Жители стран Востока считают
их сильным стимулирующим средством. В Индии и Аравии на них большой
спрос.
Для других целей рог носорога совершенно непригоден. Его даже
нельзя назвать рогом. Это скорее отвердевший волос. Он не поддается
обработке, как слоновая кость, так как крошится под ножом.
Когда мы вернулись в лагерь, я решил испытать на себе силу этого
средства. Снадобье было приготовлено точно по рецепту, полученному от
индийского купца. Я вырезал примерно квадратный дюйм рога, истолок его
в порошок, положил в муслиновый мешочек, похожий на мешочек, в котором
заваривают чай, прокипятил его в чашке воды, пока жидкость не
приобрела темно-коричневый цвет. Я принял несколько доз этого
снадобья, однако с сожалением должен сказать, что никакого бодрящего
действия не почувствовал. Может быть, мне не хватало веры в него?
Вполне возможно также, что охотник, проводящий время в зарослях
кустарника в окружении носорогов и местных следопытов, не имеет
соответствующего вдохновения, чтобы эта доза оказала действие.
Я без особого труда убил 12 носорогов в этом районе. Затем сюда
прибыл господин Беверли из Департамента земледелия, который вместе с
большой группой рабочих приступил к корчеванию кустарников. Мы провели
длительное совещание, на котором наметили дальнейший план кампании.
- Прежде чем послать рабочих для корчевания кустарников, я должен
быть уверен, что носороги в этом районе полностью уничтожены, -
объяснил мне господин Беверли. - Если кто-нибудь пострадает от
носорогов, остальные откажутся работать и вряд ли можно будет
предъявить к ним какие-либо претензии. По-моему, - сказал господин
Беверли, - вам и вашим следопытам следует продвигаться впереди нас.
Как только вы сообщите, что район очищен от носорогов, мы последуем за
вами.
Это было разумно, хотя и означало, что следопытам и мне постоянно
придется находиться в самых густых зарослях, чтобы уничтожить
носорогов всех до одного. Но за это нам платили деньги!
На следующий день я выступил вместе со следопытами. Едва мы
исчезли в кустарниках, как рабочая команда господина Беверли, орудуя
своими ножами, приступила к расчистке кустарников, окружавших шамбы
местных жителей.
Местность, в которую мы попали, уже не представляла собой плоскую
равнину. Это были предгорья, изрезанные узкими долинами. В таких
условиях ветер постоянно затрудняет охоту. Сначала он устойчиво дует в
одном направлении. Но стоит только перевалить за хребет, как он
начинает дуть в совершенно ином направлении. В результате часто
приходится разочаровываться: осторожно подкрадываясь, вдруг
обнаруживаешь, что ветер дует от тебя в направлении носорога.
Возможно, это было только игрой моего воображения, но мне казалось,
что даже почва здесь усиливала звук каждого шага. Твердая пористая
масса вулканического происхождения, образующая почву в большей части
этого района, под ногами издавала глухой звук. Казалось, что идешь по
крыше огромной пещеры.
В первый же день младший из следопытов едва не лишился жизни.
Юноша уже усвоил основы обращения с нарезным ружьем и горел желанием
проверить свои достижения на деле. Увидев идущего вдоль полосы
кустарника носорога, он немедленно устремился к нему. Носорог исчез,
образовав брешь в густой поросли. Следопыт ринулся за ним. Ветер дул в
направлении, благоприятном для следопыта. Но носорог, по-видимому,
услышал шаги охотника, быстро повернулся и бросился на него.
Юноша не растерялся - он подпрыгнул высоко в воздух, раздвинув
ноги, У носорогов два рога - один за другим. Первый рог не задел
юношу, но он напоролся на второй, и носорог подбросил его в воздух.
Ружье отлетело в противоположную сторону. Удар о землю оглушил
следопыта и он остался лежать на месте. Я бросился к нему, полагая,
что он убит. Однако он отделался лишь несколькими синяками и
ободранной кожей в паху. Других повреждений не было.
Когда я поднял юношу, он, извиняясь, сказал:
- Буана! Я не успел выстрелить. Между нами не было свободного
пространства. У меня даже не хватило времени вскинуть ружье и
прицелиться.
Я прекрасно понимал молодого человека. Несмотря на свой огромный
вес, носорог удивительно быстро развивает большую скорость. Во время
бега он способен мгновенно изменить направление. А на такое не всегда
способна даже лошадь, обученная для игры в поло. Носорогов не
останавливают самые густые кустарники, утыканные острыми шипами, как
будто это заурядная огородная зелень. В зарослях кустарника все
животные уступают ему дорогу. Дважды мне приходилось наблюдать, как
слон уклонялся от столкновения с этим свирепым зверем.
В обоих случаях носорог и слон шли по узкой тропе навстречу друг
другу. Оба, видимо, одновременно обнаружили друг друга. Носорог
невозмутимо стоял посередине узкой тропы, не думая уступать дорогу, а
слон, нервно понюхав воздух, осторожно двинулся в сторону.
Я совершенно не понимаю, почему эти животные обладают столь
свирепым нравом. Однажды один охотник-спортсмен, которого мне пришлось
сопровождать, развил интересную теорию. Этот человек имел несчастье
столкнуться с разъяренной самкой носорога и, поскольку она напала на
него без всяких видимых причин, он решил, что ее поведение
безрассудно. После этого я заметил, как внимательно он рассматривает
помет носорога, мимо которого мы проходили. В конце концов он
совершенно серьезно заявил:
- Хантер, вы знаете почему эти звери столь раздражительны? Это
потому, что они постоянно страдают запором!
Я навсегда запомнил это замечание. И в самом деле, возможно, в
этом есть доля правды, поскольку носороги глотают неполностью
пережеванную пищу, что легко заметить по их помету.
Идти неуклонно вперед через заросли кустарников, систематически
убивая всех носорогов, которые могут явиться угрозой для рабочих
команд, мне удавалось не всегда. Дело в том, что я постоянно получал
тревожные вызовы из различных деревень, жителям которых угрожали
особенно агрессивные носороги. Эти просьбы невозможно было
игнорировать. К счастью, рабочие команды не могли двигаться быстро, и
я мог откликаться на неотложные вызовы.
Несколько раз меня вызывал вождь Мутуку. Другие вожди проявляли
нетерпение, считая, что я проводил слишком много времени в районе
вождя Мутуку. Однажды ко мне пришел вождь по имени Мачока в
сопровождении всей свиты и молил меня оказать ему помощь в уничтожении
особенно зловредного носорога, который нападал на его людей. Я
несколько раздраженно старался объяснить ему, что не могу находиться
повсюду одновременно, и как только покончу с носорогами в районе вождя
Мутуку, то приду в его район. Вождь ушел от меня в расстроенных
чувствах, несмотря на то, что я обещал прибыть к нему в течение
ближайших двух дней.
Несколько позже во второй половине дня я с удивлением увидел, что
Мачока снова появился со своей свитой у моего лагеря. Оказывается, по
возвращении в свою деревню он узнал, что в его отсутствие носорог убил
женщину, собиравшую валежник. Жители его деревни сохранили тело убитой
в качестве доказательства.
Вряд ли нужно говорить о том, каковы были мои чувства, когда я
услышал это ужасное сообщение. При таких условиях обращение вождя
Мачоки переходило в разряд чрезвычайной срочности. Я сказал вождю
Мутуку, что носорогами в его районе займусь позже, и выступил тотчас
же.
Мы обнаружили убитую женщину на склоне хребта, покрытого мелкой
галькой. Вокруг нее был разбросан валежник, который она собирала. По
склону спускалась тропинка, вытоптанная многими поколениями босоногих
людей. Здесь носорог и убил свою жертву.
По следу я определил, что это была самка. Вскоре рядом с ее
следом я обнаружил след детеныша. Присутствие детеныша, несомненно,
объясняло необычайную ярость самки.
Обычно охотники не идут на уничтожение самок, особенно с
детенышами. Но на этот раз другого выхода не было.
Господин Соваж - профессиональный траппер попросил меня принять в
свою группу двух юношей из местного населения на тот случай, если нам
удастся поймать живьем молодого носорога. Дело в том, что на этих
животных большой спрос в зоопарках. Теперь, когда такой случай
представился, я предупредил этих юношей, чтобы они были наготове.
Когда все были в сборе, мы двинулись по следу. С гребня горы, где
была убита женщина, открывался вид на огромную долину, сплошь заросшую
высоким кустарником, где, несомненно, и скрылась самка носорога с
детенышем. С того места, где мы стояли, кустарник не казался особенно
густым. Собрались десятки местных жителей, чтобы наблюдать, как мы
будем охотиться за животным, убившим несчастную женщину, а заодно и
получить свежего мяса. Они уселись вдоль хребта на сотни ярдов по обе
стороны от нас, внимательно наблюдая за местностью. Я решил, что
действительно легче обнаружить носорога отсюда, нежели идти по его
следу через кусты. Вместе со следопытами я присел в ожидании.
Прошло полчаса. Вдруг кто-то возбужденно вскрикнул, несколько рук
протянулось, указывая на точку далеко в долине. В течение нескольких
минут я ничего не мог разглядеть, затем стал различать какой-то
предмет цвета грифельной доски, то исчезавший, то снова появлявшийся.
Он легко мог сойти за глыбу гранита.
По прямой линии носорог находился не более чем в полумиле от нас.
Ветер дул в благоприятном направлении, и у меня появилась уверенность,
что можно будет очень быстро подкрасться к нему. Одного следопыта я
взял с собой, а другому велел оставаться на гребней наблюдать за
движением носорога.
Спустившись в долину, я вскоре обнаружил, что вид на нее с
вершины горы был обманчивым: кустарники оказались гораздо более
труднопроходимыми, чем можно было представить. Едва мы вошли в них,
как потеряли из виду хребет горы. Пройдя примерно половину расстояния
до носорога, мы наткнулись на лежбище самки. У носорогов имеются
специальные лежбища, которые они устраивают в самой тенистой части
зарослей. Там они отдыхают в жаркое время дня. Поскольку время
приближалось к полудню, животное должно было скоро прийти сюда. Я
решил ждать.
Примерно через полчаса, следопыт вытянул руку перед собой, согнув
палец в моем направлении. Он услышал приближающегося носорога. Прошло
еще несколько минут, прежде чем я увидел самку, идущую в нашем
направлении. Детеныш бежал за ней. На роге взрослого носорога были
видны следы засохшей крови убитой женщины. Самка ненадолго
остановилась, а подбежавший к ней детеныш стал ее сосать. Ветер
устойчиво дул в одном направлении, но она каким-то образом
почувствовала наше присутствие и забеспокоилась. Круто повернувшись в
нашу сторону, она стала изучать нас своими маленькими свиными
глазками. Детеныш же продолжал сосать. С гребня доносились голоса
местных жителей, которые нервировали животное. Самка была готова или
броситься на нас, или бежать. Убивать самку - неприятное дело, но
отступать было нельзя. Я выстрелил, и она грузно опустилась на землю.
Смерть не причинила ей боли. После выстрела на мгновение наступила
тишина, а затем раздались возбужденные голоса и топот ног.
Когда детеныш услышал шум приближающейся толпы, он стал тыкать
носиком мать, заставляя ее встать. Убедившись, что это бесполезно, он
отважно повернулся к людям. В мужестве маленького носорога сомневаться
не приходилось. Когда жители столпились вокруг убитой самки, детеныш
стал бросаться на них, по-видимому, полагая, что защищает свою мать.
По размерам он был немного больше свиньи. Передний рог на его носу еще
только формировался. За ним можно было видеть четко очерченный кружок,
обозначавший место, где в один прекрасный день вырастет второй рог.
Хотя маленький носорог не мог причинить вреда людям, они испуганно
шарахались от него. Вместе со следопытом мы безуспешно пытались
поймать детеныша. Я начал опасаться, что мы не сможем поймать
животное, не причинив ему вреда, но в это время подошли трапперы.
Они прибегли к любопытному, весьма эффективному методу. Один из
них пополз по земле вдоль спины убитой самки и, протянув руку через ее
туловище, схватился за вымя и помахал сосками. Уставший,
проголодавшийся детеныш не смог удержаться от соблазна: соски означали
пищу и утешение. Он подошел и стал сосать. Тогда один траппер ловко
ухватил его за левое ухо, а другой, подскочив, схватил за правое.
Детеныш завизжал, как поросенок, но его быстро связали.
Маленького носорога мы доставили в лагерь, сделав носилки из
джутовых мешков, которые натянули между двумя длинными шестами. Чтобы
нести носилки, потребовалось шесть носильщиков. Прибыв в лагерь, мы
привязали маленького носорога под большим тенистым деревом и кормили
его козьим молоком из бутылки. Первые два дня он проявлял большую
агрессивность, нападая на каждого, кто осмелится приблизиться к нему.
При этом он издавал угрожающие звуки, как взрослый носорог. Он кричал
"прафф", вибрируя верхней губой.
На третий день он стал привыкать, подобно молодому теленку
принимался сосать наши пальцы. При этом он игриво бодался, напоминая
рычащего щенка. Нередко я сам кормил молодого носорога, и он скоро
стал узнавать меня и обоих моих помощников, повсюду следовал за нами.
Однако, если к нему подходили незнакомые жители деревни, он тут же
пригибал свою голову и, выдохнув серию злобных "прафф", бросался в
нападение, как взрослый носорог.
К этому времени мы уже провели несколько недель в кустарниках и
убили 75 носорогов. Я решил доставить шкуры и рога в Макачос.
Выстроившиеся гуськом полураздетые девушки несли мои трофеи до места,
где их можно было погрузить в грузовик. Вторая половина дня выдалась
очень жаркой. Пот бусинками сбегал по их темным телам, однако девушки
не обращали на жару никакого внимания. В руках у них было по рогу.
Пробегая гуськом через заросли, каждая старалась ткнуть рогом в голый
зад девушки, шедшей впереди. При этом они отлично подражали хрюканью и
рычанию разъяренного носорога. Так мы шли под аккомпанемент раскатов
звонкого смеха. Когда мы сделали привал на обед у песчаного русла
высохшего ручья, до меня донеслись раскаты хохота. Выглянув из-за
берега, я обнаружил, что девушки занялись новой игрой. Одна девушка
ложилась на спину, а другая, схватив ее за обе ноги, волочила по
песку. Перед нашим приходом в песке рылось стадо слонов. Все вокруг
было усеяно пометом. Игра заключалась в том, чтобы протащить девушку к
куче помета и забросать ее кусками спекшейся грязи.
Я доставил груз шкур и рогов в Макачос и, откровенно говоря, был
рад отвлечься на несколько дней от беспрерывной охоты, так как от
перенапряжения меня стали мучить бессонница и кошмары.
В этих страшных снах я вновь сталкивался с теми животными,
которых убил накануне, только сейчас животные брали надо мной верх. Я
стоял с заклиненным ружьем или бил мимо, а нападавший зверь топтал
меня. Я просыпался весь в поту, боясь вновь заснуть, зная, что сон
повторится.
Следопытов никогда не мучило это эмоциональное похмелье. Какому
бы риску они ни подвергались днем, ночью они засыпали, как мертвые.
Моим помощникам представилась полная возможность показать свою
отвагу в ближайшие несколько недель, так как то, что осталось позади,
не могло сравниться со страхами, которые осаждали нас сейчас. Едва я
успел сдать свои трофеи, как от жителей деревень стали поступать
отчаянные сообщения. Носороги внезапно стали проявлять гораздо
большую, ничем не объяснимую агрессивность.
Вместе со следопытами я срочно вернулся в кустарники. Вождь
Мачока привел меня на шамбы своей деревни, чтобы я мог осмотреть
нанесенный ущерб. Не было сомнений в том, что его жалобы справедливы.
Он заявил, что многие жители его деревни подверглись нападению со
стороны зверей и только благодаря необычайной быстроте своих ног ни
один из них не был убит.
Несмотря на приближавшийся вечер, я немедленно вышел по следу
носорога с двумя следопытами. Пройдя большое расстояние, я уже готов
был отказаться от дальнейшего преследования - пробираться сквозь
кустарники в согнутом положении очень тяжело. Вдруг один из следопытов
обратил мое внимание на хриплое повизгивание, раздававшееся справа от