Холт Виктория. Индийский веер

   — Вы думаете, что находиться здесь одной вместе со мной… немного неприлично?
   Он опять читал мои мысли, что удивляло меня и приводило в замешательство каждый раз, когда я это обнаруживала.
   — О… конечно нет.
   — Нет? Возможно, вы не так придерживаетесь светских приличий, как я иногда думаю. Ну что же, вы проделали очень опасное путешествие. С большим риском вы пересекли пустыню… поэтому очень непохоже, что вы могли бы испугаться меня просто потому, что мы одни и находимся в темной комнате.
   — Что за мысли! — беспечно удивилась я.
   — Да, ведь это так? Побудьте немного, Друзилла.
   — О, я очень устала. Я думаю, что мне следовало бы лечь спать.
   — Пусть вас не слишком волнует то, что я сказал вам. Я мог ошибиться. На все это может быть разумный ответ… цепь совпадений и тому подобное. Но надо выяснить и быть готовым.
   — Конечно.
   — Я буду очень несчастен, если вам придется уехать.
   — Это ваша манера говорить.
   — Это всего лишь правда. Я хочу, чтобы вы не боялись меня.
   — Вы знаете, я вас не боюсь.
   — Может быть, боитесь себя?
   — Безусловно, я нахожусь в благоговейном страхе или ужасе от себя.
   — Я не имел в виду, что так.
   — Я должна идти.
   Он взял мою руку и поцеловал ее.
   — Друзилла, вы знаете, что я очень люблю вас.
   — Благодарю вас.
   — Не стоит благодарить меня за то, что происходит помимо моей воли. Останьтесь ненадолго. Давайте поговорим. Хватит воздвигать ограду, а?
   — Я не чувствую никакой ограды.
   — Она воздвигнута между нами. Вы сеете семена, и они растут как сорняки… в огромном изобилии. Я знаю, когда так началось. Это связано с тем делом во Франции. Оно повлияло на вас больше, чем на Лавинию. Вы решили, что все мужчины лжецы и обманщики и что никогда не допустите, чтобы вам лгали или вас обманывали.
   — Я думаю, что вы говорите о том, о чем не имеете представления.
   — Хорошо, дайте мне шанс узнать. Я буду вашим покорным учеником.
   — Я уверена, что вы никогда не могли бы быть покорным… или получать указания от меня. Поэтому я пожелаю вам спокойной ночи. Я не забуду о том, что вы мне сказали, и буду в любой момент готова к отъезду.
   — Я надеюсь, что до этого не дойдет.
   — Тем не менее, я буду готова.
   — Вы все же настаиваете на том, чтобы уйти?
   — Я должна, — сказала я. — Спокойной ночи.
   В приподнятом настроении я поднялась наверх. Мне хотелось поверить в то, что он безразличен мне.
   Элис показала мне письмо, которое оставил Том Кипинг, чтобы она прочла после его ухода. Ожидалось, что он вернется в ближайшее время и тогда, вероятно, у нее будет для него ответ. Он просил ее выйти за него замуж. Он знал, что она не хотела бы принимать поспешное решение и нуждалась во времени для обдумывания. Несмотря на их такое короткое знакомство, он, тем не менее, был уверен, что хочет на ней жениться.
   +++
   «Времена, в общем-то, нелегкие, — писал он. — Я предполагаю, что пробуду здесь несколько лет. Ты бы ездила вместе со мной. Иногда это может быть опасно, и, вероятно, будут случаи, когда нам придется бывать врозь. Я хочу, чтобы ты хорошенько все это обдумала. Я решил, что лучше об этом написать, так как не хочу, чтобы чувства увлекли меня до такой степени, что я скрашу все трудности. Все будет отличаться от твоей привычной жизни. Но я люблю тебя, Элис, и, если ты отвечаешь мне тем же, я был бы самым счастливым человеком на Земле».
   Я была глубоко тронута, когда это прочла. Может, в этом письме и не было безудержного признания в любви, но оно выражало глубокую искренность.
   Я взглянула на Элис, и мне не надо было спрашивать, каким будет ее ответ.
   — Я никогда бы не поверила, что такое может случиться со мной, — сказала она. — Я даже не могла подумать, что кто-то захочет на мне жениться… а тем более такой человек, как Том. Мне кажется, что это сон.
   Милая Элис. Она выглядела страшно ошеломленной, но необыкновенно счастливой.
   — Ох, Элис, — сказала я. — Это изумительно. Какой прекрасный роман.
   — И это случилось со мной! Я не могу в это поверить. Ты думаешь, он действительно имеет это в виду?
   — Конечно, он имеет в виду именно это. Я так рада за тебя.
   — Тем не менее, я пока не могу выйти за него замуж.
   — Почему же?
   — А как быть с моей работой здесь? Графиня…
   — Если бы что-то надо было графине, она не стала бы о тебе беспокоиться. Ты обязательно должна выйти за него замуж и как можно раньше начать эту восхитительную жизнь.
   — А как же дети?
   — У них есть хорошая айя и прекрасная гувернантка в моем лице.
   — О, Друзилла, мы были такими добрыми друзьями!
   — Почему ты говоришь об этом в прошедшем времени? Мы и есть хорошие друзья. Мы всегда останемся ими.
   Было удивительно видеть, как изменилась Элис. Она стала как бы другим человеком. Она никогда не думала встретить кого-то, вроде Тома Кипинга, кто полюбил бы ее и кого полюбила бы она. Она очень любила детей и хотела иметь своих собственных, но в течение долгого времени думала, что ее основным назначением в жизни было ухаживать за детьми в чужих семьях.
   Перед ней открывалась изумительная перспектива. Жизнь, полная приключений — путешествия по Индии с человеком, имеющим самую необычную и волнующую профессию — и теперь она навеки будет вместе с ним.
   Она несколько задумчиво посмотрела на меня, и я догадалась, что, как и большинство влюбленных — таких неэгоистичных, какой и была Элис — она хотела видеть счастливыми и других, особенно меня.
   — Я хочу… — довольно грустно сказала она.
   Я знала, что она собирается сказать, и быстро добавила:
   — Ты хочешь, чтобы Том скорее вернулся обратно, и желаешь знать, как все это будет происходить. Я думаю, совсем просто. Вспомни о тех девушках, которые выезжают в свет, чтобы найти жениха. Для них, должно быть, это совершенно привычно.
   — Мне хотелось, чтобы вы встретили кого-нибудь…
   — О, — беспечно возразила я. — Томы Кипинги на дороге не валяются. Такие достаются только счастливчикам.
   Она нахмурилась:
   — Мне не хочется уезжать от вас.
   — Моя дорогая Элис, со мной все будет в полном порядке.
   — Я буду волноваться за вас.
   — Ох, полно, Элис. Вы знаете, что я не оранжерейное растение. С помощью айи я прекрасно справлюсь с детьми.
   — Я думаю не об этом, Друзилла. Мы были очень близки. Я думаю, что могу спросить вас. Что вы чувствуете к Фабиану Фремлингу?
   — Он интересный мужчина. Очень знающий себе цену.
   — Насколько он важен для вас?
   — Полагаю, что настолько же, насколько для любого из нас. Мне кажется, что в здешних краях он имеет высокую репутацию, — уклонилась я от прямого ответа.
   — Это не совсем то, что я имела в виду.
   — Тогда что же вы имели в виду?
   — Я имела в виду, что он небезразличен к вам.
   — Он небезразличен ко всему, что происходит вокруг.
   — Вы знаете, что я не об этом. Он заинтересован… — настаивала Элис.
   — В обольщении?
   — Ну ладно… что-то подобное я и имею ввиду.
   — И я думаю, что это может прийти ему в голову… как это и бывает, когда дело касается любой молоденькой женщины.
   — Это как раз то, чего я боюсь. Было бы неразумно испытывать к нему слишком сильные чувства.
   — Не беспокойтесь. Я его знаю очень хорошо.
   — Разве не приезжает какая-то леди, чтобы выйти за него замуж?
   — Я было подумала, что все это отложено в долгий ящик в связи с нелегкой обстановкой здесь.
   — Но, по-видимому, свадьба состоится.
   — Я думаю, что это воля леди Харриет… и обычно все подчиняются ей.
   — Понятно. Мне хочется, чтобы вы поехали со мной.
   — Я не думаю, чтобы Том очень жаждал, чтобы во время вашего медового месяца с вами находился третий человек.
   — Я надеюсь, что с вами все будет хорошо. Конечно, вы очень благоразумны. Мне бы не хотелось, чтобы вы оставались здесь с графиней, очень безрассудной и эгоистичной… а что касается ее мужа… то я думаю, что он почти влюблен в вас.
   — Я говорю вам, не беспокойтесь. Дугал всегда бывает влюблен чуть-чуть и никогда полностью.
   — Мне такая ситуация не нравится. Вы никогда никому не должны позволять застать себя врасплох.
   — Благодарю вас. Я вижу, что вы чувствуете себя уже почти замужней женщиной, которая должна присматривать за своими менее опытными и более слабыми сестрами. Ох, Элис, сосредоточьтесь на том, чтобы быть счастливой. Я рада за вас.
   Лавиния была удивлена, когда услышала, что Том и Элис собираются пожениться.
   — Кто бы мог подумать! Она кажется прирожденной старой девой. Честно говоря, я не понимаю, что он в ней нашел. Она очень обычная.
   — Понимаешь, людям надо что-то большее, чем взмахивающие ресницы и тигриные взгляды. Элис очень интеллигентна.
   — А я, ты полагаешь, нет.
   — Никто не может назвать тебя обычной.
   — Но и интеллигентной тоже?
   — Ну что же, то, как ты себя ведешь, скорее, предполагает недостаточность у тебя этого ценного качества.
   — Ох, заткнись. Во всяком случае, я нахожу это забавным. Няня Элис и Том Кипинг. А как же дети? Мама будет в ярости. Она прислала сюда Элис Филрайт присматривать за детьми, а не выходить замуж.
   — Обстоятельства вышли из-под юрисдикции твоей матери. Она может управлять Фремлингом, но не всей Индией.
   — Мама будет крайне раздражена. Я сомневаюсь, пришлет ли она другую няню-англичанку.
   — Я думаю, вряд ли. В конце концов, ты ведь пробудешь здесь еще очень недолго, верно?
   — Спасибо, что напоминаешь мне об этом счастливом факте.
   — В сельском поместье Каррузерса ты не сможешь наслаждаться таким обожанием со стороны мужчин, как здесь.
   — Нет. В этом все и дело. И мама не будет от меня так далеко. Я должна бы пересмотреть решение. Возможно, в конце концов, я смогу убедить Дугала остаться.
   — Я думаю, что он страстно желает вернуться домой.
   — К этим высохшим старым книгам, которые он не может достать здесь. Поделом ему.
   — Какая почтительная супруга, — пробормотала я, и она рассмеялась.
   Фабиан был очень удивлен новостью.
   Мы сидели за ужином, когда была поднята эта тема.
   — Я думал, что Кипинг закоренелый холостяк, — проговорил он.
   — Некоторые мужчины так говорят, пока не встретят кого-то, кто их действительно заинтересует.
   Он бросил на меня довольный взгляд.
   — Никто не был удивлен больше меня, — сказала Лавиния. — Я думала, что такие, как няня Филрайт, никогда не выходят замуж. Всю свою жизнь они посвящают своим подопечным, а в старости поселяются в небольшом доме, купленном им кем-то из благодарных опекаемых, кто навещает няню каждые Рождество и день рождения и убеждается, что она удобно устроена до конца своих дней.
   — Я вовсе не удивлена, — возразила я. — Они восхитительная пара. Я с самого момента их встречи поняла, что между ними сложатся особые отношения.
   — На пути через пустыню, — уточнил Фабиан, улыбаясь мне со значением и напоминая, как Том Кипинг по его приказу спас меня от судьбы слишком ужасной, чтобы думать о ней.
   — Это означает, что мы теряем нашу няню, — сказала Лавиния. — Какая тоска.
   — Айя очень хорошая, — напомнила ей я. — Я, как всегда, буду помогать ей ухаживать за детьми. Но нам, конечно, всем жаль, что она уезжает.
   — Смею заметить, она будет навещать нас время от времени вместе с Томом, — успокоил нас Дугал.
   — Это будут веселые встречи, — добавил Фабиан.
   — Я очень счастлива за Элис, — сказала я. — Она одна из самых лучших моих знакомых.
   — В таком случае, — сказал Фабиан, — давайте за них выпьем. — Он поднял свой стакан. — За влюбленных… где бы они ни были.

Мятеж

   Тело Ашрафа привезли к отцу. Оно было поставлено для прощания в саду небольшого дома, который принадлежал Большому Хансаму. Должны были состояться традиционные похороны. Это означало, что тело Ашрафа будет положено на деревянную повозку и доставлено к определенному месту, где будет сожжено.
   Рошанара вернулась обратно. Она находилась под опекой своего свекра, Большого Хансама. Мне хотелось снова увидеться с ней и узнать, каковы ее планы на будущее.
   Вскоре я узнала это.
   Ко мне пришла аия; она дернула меня за рукав, давая понять, что хотела бы поговорить со мной наедине.
   — Что-нибудь не так? — спросила я ее. Вместо ответа она сказала:
   — Мисси… пошли…
   Мы вышли в сад, и она повела меня к бельведеру, находившемуся среди высокой травы и кустарников. Сюда мало кто заходил. Нам говорили, что в высокой траве полно змей. Там встречалась опасная змея рассела, а один-два раза видели страшную кобру.
   Когда мы приблизились к бельведеру, я слегка отпрянула. Айя заметила это. Она успокоила меня:
   — Мы осторожно… очень осторожно. Пожалуйста, следуйте прямо за мной.
   Я пошла за ней и в бельведере оказалась лицом к лицу с Рошанарой. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а затем она оказалась в моих объятиях.
   — О, мисси… мисси… — повторяла она. — Такая хорошая… такая добрая.
   Я отстранила ее от себя на расстоянии вытянутых рук. Я была слегка потрясена ее видом. Она больше не была тем ребенком, который сидел рядом с Луизой на моих уроках. Она выглядела старше, тоньше. Меня встревожило мрачное предчувствие: передо мной стояла страшно испуганная девочка — это сразу бросалось в глаза.
   — Так теперь ты вдова, Рошанара, — сказала я. Она бросила на меня скорбный взгляд. — Мне так жаль, — продолжала я. — Это ужасно. Ты ведь только недавно вышла замуж. Как печально терять своего мужа.
   Она покачала головой и ничего не сказала, но ее огромные испуганные глаза ни на секунду не отрывались от моего лица.
   — Он был убит, — говорила я. — Это так бессмысленно. Это сделал какой-то враг?
   — Он ни в чем не виноват, мисси. Он был просто маленьким испуганным мальчиком. Он умер из-за того, что было сделано… другим.
   — Ты хотела рассказать об этом?
   Она покачала головой. Затем она внезапно бросилась на колени к моим ногам, схватив меня за юбку.
   — Помогите мне, мисси, — сказала она. — Не дайте мне сгореть.
   Я посмотрела на айю, которая кивнула. Она подбадривала девушку:
   — Скажи. Скажи, Рашанара. Скажи мисси. Рошанара взглянула на меня.
   — Должны быть похороны… погребальный костер. Я должна броситься в пламя.
   — Нет, — твердо выговорила я.
   — Большой Хансам сказал: «Да». Он сказал, что таков долг вдовы.
   — Нет, нет, — возразила я. — Это обычай сати. Он запрещен британскими властями.
   — Большой Хансам сказал, что это наш обычай. Он не хочет жить по обычаям иностранцев.
   — Это запрещено, — пояснила я ей. — Ты просто должна отказаться. Никто не может тебя заставить. На твоей стороне закон.
   — Большой Хансам, он говорит…
   — Неважно, что говорит Хансам.
   — Ашраф — его сын.
   — Это не в счет. Это противозаконно.
   — Мисси должна знать, — сказала айя.
   Рошанара кивнула.
   — Этого не произойдет, — сказала я. — Мы об этом позаботимся. Предоставьте это мне. Я прослежу, чтобы этого не случилось.
   Ужас в глазах Рошанары сменился доверием. Я была слегка потрясена тем, как сильно она полагается на мою власть.
   Я хотела немедленно приступить к действиям, но не была уверена, с чего начать. Для меня это было слишком. большим делом, чтобы справиться одной. Я должна была посоветоваться с Фабианом или Дугалом. Это должен быть Фабиан. При всей симпатии к Дугалу, он был немного пассивным. Фабиан же должен знать, как поступить.
   Мне необходимо быстро найти его и поговорить.
   Я сказала:
   — Предоставьте это мне. Сейчас я должна идти. Рошанара, что ты будешь делать?
   — Она вернется обратно в дом Большого Хансама, — сказала айя. — Он не должен знать, что она приходила и рассказала вам об этом. Я отведу ее обратно.
   — Я уверена, что смогу скоро сказать тебе, что ты должна делать, — подбодрила я девушку.
   Я сразу же отправилась в кабинет к Фабиану. По счастливой случайности он был там.
   При виде меня он поднялся и выразил свое удовольствие. Меня раздражало, что я чувствовала приподнятое настроение, несмотря на ужасную ситуацию.
   Я сказала:
   — Я должна поговорить с вами.
   — Я рад этому. В чем дело?
   — Это касается Рошанары. Она здесь. Я только что видела ее. Бедный ребенок в ужасе. Большой Хансам собирается заставить ее броситься в погребальный костер Ашрафа.
   — Что?
   — Ей сказали, что она должна так сделать.
   — Это невозможно.
   — Это приказ Большого Хансама, Что нам с этим делать?
   — Мы предотвратим злодеяние.
   — В свете закона это не должно бы быть трудным, не так ли?
   — Да, не должно бы быть трудным, но это может оказаться провокацией. Мы сделали немало тревожных открытий, и мое мнение, что ситуация становится взрывоопасной. Я считаю, что мы должны действовать с крайней предусмотрительностью.
   — Но в случае нарушения закона…
   — Друзилла, — произнес он серьезно. — Я могу верить в вашу осмотрительность?
   — Конечно.
   — Не говорите об этом моей сестре или кому-либо еще. Когда вернется Том Кипинг, смею надеяться, что он введет в курс дела мисс Филрайт… но она разумная девушка. Иначе Том не влюбился бы в нее.
   — Я пообещала Рощанаре, что сделаю что-нибудь.
   — Что-нибудь будет предпринято. Такая жестокость не может быть допущена. Будьте в этом уверены. Но мы кое-что установили. В воздухе витает бунт. Потребуется очень немногое, чтобы заронить искру в тлеющее пламя, и когда это случится — если это случится — пожар окажется грандиозным. Мы где-то поступали неверно… или, может быть, это все происходило само собой. Компания, никогда не стремилась сделать из индусов зависимую расу. Мы хотели во многих отношениях улучшить их судьбу, но, видимо, совершили некоторые ошибки. Я думаю, что наше влияние стало ощутимо слишком быстро. Народ мог почувствовать, что их цивилизация находится под угрозой и что их национальные институты подавляются, чтобы насаждать чуждые им.
   — Но они, без сомнения, должны осознать, что им будет спокойнее жить без таких жестоких обычаев, как сати и тхаггери.
   — Возможно. Но всегда есть кто-то, кто возражает. Понимаете, при лорде Далхаузи мы захватили Пенджаб и Ауд²⁸. Но в данный момент реальная опасность заключается в том, что здесь, в Дели, вокруг низложенного Бахадур Шаха растет определенное беспокойство, и Далхаузи угрожает выслать семью старого Могола из его резиденции в Дели.
   — Почему?
   Фабиан пожал плечами.
   — Мы внимательно следим за лидером Нана Сагибом, который ухватится за первую же возможность поднять народ к сопротивлению против нас. Мы в трудном положении. Я уже говорил вам об этом, так что вы должны понимать, что нам необходимо действовать крайне осторожно.
   — А как с Рошанарой?
   — Преступление следует остановить. В этом нет сомнения. Мы должны быть предельно внимательны. Нам удалось многое узнать относительного Большого Хансама, но оказалось, что беда пришла и в наш собственный дом.
   — Это меня не удивляет. Вы можете разоблачить его?
   — Конечно, нет. Это сразу же вызовет здесь бунт и, Бог знает, где это может кончиться. Он не только Хансам. Он занимает это положение потому, что этот дом постоянно посещают чиновники Компании.
   — Вы имеете в виду… в каком-то роде… он шпион?
   — О, больше чем просто шпион. Б.Х. — лидер. Он ненавидит завоевателей. Я уверен в этом. Он последователь Нана Сагиба, который хочет выдворить нас из страны.
   — Он тоже Нана. Большой Нана. Я слышала, как его так называли.
   — Я не знаю, носит ли он это имя, чтобы уподобиться лидеру, или оно принадлежит ему по праву. Самое главное мы узнали, кто он на самом деле и, учитывая это, должны действовать с величайшей осторожностью.
   — Что узнали?
   — Он выращивает дурман у себя в саду. Поскольку тхаггери упразднено нашим законом, он хочет открыто пренебрегать им. Кипинг подозревал… и теперь он нашел доказательства того, что он прав, и что Б.Х. помогал своим друзьям вернуться к тхаггери. Путешественники, найденные в лесу, были отравлены, и мы считаем, что яд поступил от Б.Х. Скорее всего это так, поскольку родственник одного из умерших путешественников осуществил месть, убив Ашрафа.
   — Ох, бедный Ашраф, ставший вместо кого-то жертвой чьей-то мести.
   — Вместо своего отца, конечно. Ашраф — единственный сын Б.Х. Было бы трудно нанести более тяжелую рану. Так что вы видите, мы имеем причины для беспокойства в своем собственном доме.
   — Но что мы можем сделать в отношении Рошанары?
   — Мы помешаем этому… но хитро и тайно. Устроить сцену во время погребального костра было бы крайне глупо. Я твердо уверен, что, если мы так сделаем, это вызовет немедленный бунт в нашем доме. Мы должны избежать этого. Когда вернется Кипинг, я обсужу с ним крайнюю необходимость отправить вас с Лавинией и детьми из Дели.
   — Вы ожидаете беспорядки в Дели?
   — Дели — главный город. Когда возникнут беспорядки, похоже, что они сосредоточатся в центре его.
   Скажите, что вы предполагаете сделать с Рошанарой?
   — Я должен буду подумать об этом деле, но в данный момент мне кажется, что ее во всяком случае следует удалить из города.
   — Большой Хансам никогда не допустит этого.
   — Я должен это сделать разумеется, не ставя его в известность.
   — Это возможно?
   — Мы должны сделать это возможным. Компания владеет несколькими домами в различных местах. В них можно пожить незамеченным некоторое время. Я совершенно уверен, что так поступить лучше всего. Хотя нам следует быть очень, очень осторожными. Том должен бы вернуться к вечеру. Он часто приезжает и уезжает, так что, если он снова уедет, это не вызовет никаких подозрений. Когда будут похороны?
   — Я думаю, очень скоро, где-то через два дня.
   — Тогда необходимы немедленные действия. Будьте готовы. Мне может понадобиться ваша помощь. И помните, никому ни слова.
   — Я буду помнить, — сказала я.
   Он улыбнулся и наклонился ко мне. Я подумала, что он собирается поцеловать меня, но он не сделал этого. Возможно, он увидел вспыхнувшую в моих глазах тревогу. Мне нужно скрывать свои чувства. Элис уже что-то заметила. Я должна быть уверена, что больше не заметит никто… особенно Фабиан.
   События того дня отчетливо сохранились в моей памяти.
   Очень скоро я смогла увидеть айю, поскольку она так же жаждала встречи со мной, как и я.
   Я успокоила ее:
   — Все в порядке. Мы постараемся не допустить этого, но необходимо быть осторожными. Ни в коем случае нельзя выдавать то, что мы собираемся, сделать. — Она грустно кивнула. — Сэр Фабиан проследит, чтобы все было в порядке. Вы должны выполнять все точно так, как вам скажут, не говоря никому ни слова.
   Она кивнула вновь.
   — Сейчас? — спросила она.
   — Я скажу вам, когда мы будем готовы. Пока же вы должны вести себя так, как будто ничего не произошло.
   Я знала, что она так и поступит. Она была в ужасе от того, что может случиться с ней, если Большой Хансам когда-либо обнаружит, что она была вовлечена в заговор, подрывающий его авторитет.
   Позже в тот день прибыл Том Кипинг.
   Фабиан вызвал Дугала и меня в кабинет и сказал, что мисс Филрайт тоже должна прийти, поскольку ее помощь может понадобиться, и теперь, когда она обручилась с Томом, она будет участвовать вместе с нами.
   Было очевидным, что Том уже знал — Элис приняла его предложение. Его довольный вид подавляли дурные предчувствия, связанные с обстановкой.
   — Садитесь, — сказал Фабиан. — И вы тоже, мисс Филрайт. Вы слышали о том, что произошло? — Он вопросительно посмотрел на Элис.
   Элис подтвердила, что она уже знает.
   — Мы должны выкрасть девушку из дома. Том проследит за этим. Существует несколько маленьких домиков, принадлежащих Компании, куда всегда может поехать кто-то из ее членов, если возникает необходимость спрятаться. Они используются в сельской местности как небольшие гостиницы. Тот, кто хочет на некоторое время скрыться, всегда может приехать туда как путешественник, не привлекая особого внимания. Том, расскажи о своем плане.
   — Мы собираемся вызволить индийскую девушку из опасности, — сказал Том. — Конечно, можно было запретить обряд, обратившись к закону. Это то, что я предложил бы в обычных условиях. Но мы считаем, что это неразумно при взрывоопасной обстановке в настоящее время.
   Фабиан пояснил:
   — Я уверен, что и мисс Делани, и мисс Филрайт обе осознают растущее здесь среди людей напряжение. Наши враги распространяют среди сипаев слухи о том, что используемые ими пули смазаны жиром коров и свиней, которых они считают нечистыми. Они думают, что мы пытаемся, оскорбляя их, подавить их древние обычаи. Несколько пожаров началось в Барракнуре²⁹. Прошу прощения, Том, что я отклоняюсь от темы, но я думаю, что для юных леди важно понять серьезность ситуации и то, почему мы должны действовать таким окольным путем. Имелись вспышки восстания, которые мы подавили, но по Ауду³⁰ и Банделькхувду³¹ ползут слухи, подрывающие наш престиж. А теперь, Том, продолжай.
   — У нас относительно Хансама есть большие подозрения. Он человек, который кажется способным возглавить людей. Именно из-за его присутствия в доме мы нужно действовать с величайшими предосторожностями, и мы с сэром Фабианом пришли к заключению, что пока не удостоверимся в его намерениях, мы должны сосредоточиться в данный момент больше на спасении жизни девушки, чем на соблюдении законности. Поэтому наш план заключается в способе выручить Рошанару из беды.