Холт Виктория. Секрет для соловья

   – Какое интересное место!
   – И весьма удобное, благодаря членам семейства Шварц, – добавил доктор Адер. – Позвольте проводить вас внутрь. Наверное, камин уже разожжен.
   Он взял меня за руку и повел к дому.
   – Вот так, – сказал он. – Теперь вы успокоились? Мы не вламываемся в дом, и я не строю никаких каверз. Это и в самом деле охотничий домик графа фон Шпигаля, и он действительно мой друг. Как вы уже слышали, ему было бы неприятно, что, когда нам потребовался приют, мы поехали в гостиницу, а не остановились у него.
   – Вам повезло, что у вас есть такие друзья.
   – Вы правы. Мне действительно повезло.
   Мы вошли в большой холл. Там уже был разожжен камин. Выглядело все очень уютно.
   – Спальни готовы. Все, что требуется, – это прогреть постели.
   – Именно это вы называете немецкой аккуратностью?
   – Это и в самом деле аккуратность, а поскольку мы наблюдаем ее в Германии, вы, несомненно, правы.
   В зал вошла женщина средних лет, довольно пухленькая. Ее розовые щеки обрамляли густые светлые волосы.
   – А, вот и Эльза! – воскликнул доктор Адер. – Эльза, это мисс Плейделл. Вы пришли позаботиться о нас, я полагаю?
   – У нас есть горячий суп и холодная оленина. Это вам подойдет, герр доктор?
   – Именно то, что нам нужно.
   – А какие комнаты вам приготовить? Я думаю, дубовую и…?
   Она запнулась и оглядела нас обоих. Я почувствовала, что краснею. Значит, она сомневается, сколько комнат должна приготовить – одну или две?
   Он заметил мое смущение, и его это явно позабавило.
   – Да, дубовую комнату и соседнюю, если вам не трудно, Эльза, – сказал он, – Я думаю, так будет лучше всего. Как приятно очутиться здесь! Хорошо, что я вспомнил, что охотничий домик графа находится неподалеку. Тут нам будет намного удобнее, чем в любой гостинице.
   – Садитесь, – продолжал он, обращаясь ко мне. – Ужин будет готов очень скоро, я полагаю.
   – Через полчаса, герр доктор, – отозвалась Эльза.
   – Замечательно. А пока мы попытаемся смыть с себя дорожную пыль. Можно принести горячей воды?
   – Я велю Фриде, и она принесет.
   – А как поживает Фрида?
   Вместо ответа фрау Шварц лукаво посмотрела на него.
   – Ждет очередного ребенка? – спросил доктор Адер. – А сколько же маленькому Фрицу? Мне кажется, еще нет и двух.
   – Фрида довольна.
   – Все идет хорошо?
   – Да, спасибо, герр доктор.
   – Давайте посидим у огня, – предложил он мне, когда фрау Шварц ушла.
   – Вы, наверное, хорошо знаете эту семью.
   – Да. Я останавливался здесь несколько раз. Граф – в высшей степени гостеприимный человек.
   Он внимательно посмотрел на меня.
   – Мне кажется, – сказал он, – что вы чувствуете себя не совсем удобно. Давайте я попробую угадать, почему. Наверное, вы думаете, что остались наедине с мужчиной, репутация которого в ваших глазах… как бы это сказать… несколько сомнительна. Я угадал?
   – А вы полагаете, что я должна так думать? – быстро спросила я.
   – Возможно.
   – Вы сейчас совсем не такой, каким были во время нашего отъезда в Розенвальд, – продолжала я. – Тогда вы держались холодно, равнодушно…
   – А теперь я не так холоден и держусь дружелюбно. Вы это хотите сказать?
   – Скажите, зачем вы привезли меня в это место?
   – Чтобы вам дать приют на ночь. Спать в лесу было бы неудобно, да и в местных гостиницах вы не найдете большого комфорта.
   – А вы знали, что мы попадем сюда… я имею в виду, когда мы только отправлялись в дорогу?
   – Я не исключал такой возможности. Думаю, я должен как-то прояснить ситуацию. Слуги будут находиться в соседнем коттедже, а в домике мы будем одни.
   Он взглянул на меня, ожидая какой-нибудь реакции, а затем спросил:
   – Ну, что вы на это скажете?
   – Не думаю, что главная диакониса одобрила бы это.
   – Вообще-то ее это не касается, не так ли? В данном случае следует принимать во внимание только нас двоих, поэтому я и спрашиваю – что вы на это скажете? Впрочем, спрашивать излишне, все написано у вас на лице. У вас вообще очень выразительное лицо. Я прекрасно помню гнев и презрение, которые читал в ваших глазах… иногда. Тем не менее, факты остаются фактами – мы проведем эту ночь здесь… вдвоем. Это очень романтическое место. Только подумайте – охотничий домик прямо посреди леса! По-вашему, мне нельзя доверять. В ваших глазах я – некое чудовище, в чьем обществе порядочная женщина находиться не может. Возможно, вы и правы. Но я попробую вас успокоить. Стоит вам только пожелать, и я скажу Гансу и остальным членам его семейства, что мы, в конце концов, решили здесь не оставаться. Мы поедем дальше и найдем гостиницу, а если даже это выходит за рамки ваших представлений о добропорядочности, мы будем всю ночь скакать обратно в Кайзервальд. Вот так. Решение остается за вами.
   – Но как же мы можем сейчас уехать? Они ведь уже все приготовили для нас.
   – А мы скажем, что у нас изменились планы. Эти люди – вышколенные слуги, которые никогда не задают нескромных вопросов своим хозяевам.
   В это время появилась Фрида с двумя бидонами горячей воды. Адер поговорил с ней несколько минут о детях – о маленьком Фрице и о будущем ребенке. «А он иногда может быть очень мил», – подумала я.
   Затем мы поднялись по лестнице.
   – Дубовая комната – лучшая в доме, – сказал Адер, – и я уступаю ее вам.
   Она и вправду была хороша. Камин уже почти догорел, и тлеющие угольки бросали таинственные тени на стены. В комнате горели свечи. Там стояла большая кровать с пологом на четырех столбиках, а в алькове я нашла кувшин для умывания и таз.
   Я вымылась горячей водой и причесалась.
   Через некоторое время послышался стук в дверь.
   – Войдите! – крикнула я, и на пороге появился доктор Адер.
   Он был уже без куртки, в белой шелковой рубашке с широким вырезом, оставлявшим открытой его шею.
   – А, вы уже готовы, – сказал он. – Наверное, проголодались? Я думаю, еда уже ждет нас. Мы будем ужинать внизу. Эти люди очень ненавязчивы. Именно таких слуг и нужно иметь.
   В холле с высоким потолком, на стенах которого были развешаны охотничьи трофеи и старинные ружья – нас уже ждал накрытый стол. От кастрюли с супом поднимался соблазнительный пар. На столе было и вино.
   Рядом стояла Эльза. Она налила суп в тарелки и разлила вино.
   – Это вино графа, из его собственных виноградников, – пояснил доктор Адер. – Он всегда следит за тем, чтобы его гостям подавали только самые лучшие вина. Он считает, что у его винограда особенный вкус.
   Эльза извинилась – все, кроме супа, будет холодным. Она уже принесла оленину и хлеб. Затем предполагается яблочный пирог. Так как больше ее услуги нам не требовались, она решила удалиться.
   – Когда закончите ужинать, оставьте все на столе, – сказала она. – Я потом уберу, а сейчас не хочу вам мешать.
   – Вы, как я вижу, обо всем позаботились. Спокойной ночи, Эльза.
   Я тоже пожелала ей спокойной ночи.
   Неожиданный поворот нашей экспедиции начал действовать на меня возбуждающе. Итак, он заранее все запланировал. Я ничего не смогла с собой поделать, просто чувствовала, что в меня вливается такая радость, какой я не испытывала ни разу с тех пор, как видела его в последний раз. Нет смысла притворяться перед самой собой – мне хочется быть с ним. Надоело быть разумной и практичной, к этому меня постоянно призывает Элиза. Хочу наслаждаться жизнью, каждым ее мгновением, забыть на время о здравом смысле, не думать о будущем и о том, как я должна поступить, чтобы соблюсти максимальную выгоду. Моя жизнь так долго была пустой и бесцветной. Я хочу жить полноценно и не думать все время о последствиях.
   Адер пододвинул мне стул и подождал, пока я села. Сам он поместился напротив и поднял свой бокал.
   – За нас… и за эту ночь. Я тоже выпила.
   – Давайте попробуем суп. Я уверен, что он превосходен. Эльза – превосходная повариха. После ужина мне многое нужно сказать вам.
   – Я с нетерпением жду, что вы мне скажете. Он через стол посмотрел на меня.
   – Как прекрасны эти свечи, вы не находите? И как тут тихо… Иногда ночью здесь можно услышать звуки леса – птиц, зверей… Это, должно быть, чудесно.
   Вкуса супа я не помню – была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на такие мелочи. «Но все-таки каковы же его намерения?» – спрашивала я себя, хотя в глубине души уже обо всем догадалась.
   Он встал и убрал мою тарелку.
   – Вы играете роль слуги. Это совершенно необычно для вас.
   – Вся эта ночь необычна, – возразил он. – Оленина добыта в здешнем лесу. Я уверен, что она вам понравится.
   – Благодарю вас. А вы сами охотитесь, когда бываете здесь?
   – Я не охотник… за дичью. Это занятие меня не вдохновляет. Вы ведь знаете кое-что о моих интересах. Охота туда не вписывается.
   – Вы охотитесь… за информацией. Вы ищете знаний.
   – Я ведь врач, как вам известно, и очень интересуюсь медицинскими методами, практикуемыми во всем мире. Можно сказать, что это и есть мои охотничьи угодья.
   – Да, мне это известно.
   – В нашей профессии много предрассудков, а я не тот человек, который слепо следует раз и навсегда утвержденным правилам. Это и навлекло на меня критику… и не только со стороны моих коллег-медиков.
   – Вы хотите сказать, что ваши нетрадиционные методы не всегда принимались благосклонно.
   Он кивнул и поднял свой бокал.
   – Графу захочется узнать, оценили ли мы его вино. Он будет очень разочарован, если мы не отдадим должное этим напиткам.
   – Я не люблю много пить.
   – Я тоже. Это убивает чувства, а этого мне совсем не хочется. Сегодня вечером я намерен наслаждаться каждым мгновением.
   – Так что вы хотели мне сказать?
   – То, что, как мне кажется, вы и так давно знаете. Я сделал одно открытие.
   – Да? И что же это за открытие? Он посмотрел на меня в упор.
   – Я понял, что моя жизнь пуста без вас.
   Не веря своим ушам, я с изумлением посмотрела на него.
   – А вы ведь на самом деле совсем не удивлены, – сказал он. – Вы и так это знали.
   Я покачала головой.
   – Вы просто показали мне больницу и намекнули, что я могу управлять ею. Мне казалось, что именно таковы и были ваши намерения.
   – Разумеется, мои намерения заключались совсем не в этом.
   – Но вы вели себя так, как будто…
   – Просто готовил почву. Я хотел привезти вас сюда, в лесную чащу… где мы могли бы быть совершенно одни.
   Я поднялась. Он подошел, встал рядом со мной и вдруг обнял меня.
   – Посмотрите же, наконец, правде в глаза. Неужели вы ничего не поняли?
   Он привлек меня к себе и поцеловал, потом еще и еще… Я чувствовала, что почти теряю сознание от волнения. «Мне все равно, – говорила я себе. – Даже если это всего на одну ночь, хочу быть с ним. Будь что будет!»
   Наконец, он отпустил меня, и я услышала его смех, смех победителя.
   – Вот так, – сказал он.
   Безмолвно я внимала ему, смотрела и не могла насмотреться.
   – Мы предназначены друг для друга, – продолжал он, – и вы всегда это знали. Вы пытались бороться с вашими чувствами, даже ненавидели меня. Но вы никогда не могли бы так сильно меня ненавидеть, если бы на самом деле не любили.
   Как в тумане, я услышала свои слова:
   – Не знаю… Я в каком-то смятении.
   – Но ваше сердце знает ответ. Мне нравится рыжина в ваших волосах. Она так блестит в свете свечей… А ваши глаза сейчас зеленые-зеленые… Они всегда зеленые, когда вы счастливы. А сейчас они как раз очень зеленые.
   – Прошу вас, – взмолилась я. – Давайте сядем.
   – И закончим ужин? Прекрасная мысль! Нас еще ждет яблочный пирог. Не годится обижать Эльзу.
   Я почувствовала, что начинаю понемногу успокаиваться. Адер сел напротив меня. Его глаза сверкали. Они были такие большие, такие темные… Я вспомнила, как он загипнотизировал Вильяма Клифта, и на секунду мне захотелось утонуть, потеряться в глубине его глаз. Внутренний голос говорил мне: «Берегись! Он – умелый соблазнитель. В его жизни наверняка было множество подобных случаев. Без сомнения, именно так он всегда поступает с женщинами, когда ему хочется немного развлечься». Но я не хочу больше слушаться этого разумного, практичного внутреннего голоса! Слишком долго я была одинока и несчастна…
   Мне не хотелось заглядывать в будущее, задумываться над тем, что будет, когда эта волшебная ночь кончится. Я сама себе удивлялась – передо мной сидел мой враг, человек, которого я поклялась погубить, а сейчас было одно желание – отдаться во власть наших чувств, не думая ни о чем.
   Мне кажется, Дамиен разделял мои чувства в эту минуту и был спокоен потому, что знал – у него хватит сил и умения сломить мое возможное сопротивление.
   Неожиданно я услышала его голос:
   – Вы были весьма предубеждены против меня еще до того, как мы встретились. Я знаю, почему.
   На секунду я оторопела. А он продолжал:
   – Вы читали мои книги и поняли, насколько я не вписываюсь в предписанные каноны, не так ли? А что же еще могла подумать воспитанная молодая леди о человеке, который жил вместе с арабами в палатке, который был то арабом, то индийцем, то турком?..
   – Вы, наверное, испытали много волнующих мгновений.
   – Но жизнь и должна быть волнующей, как вы считаете?
   – Увы, она такова совсем не для всех.
   – Если это так, люди сами должны найти причину и сделать жизнь волнующей.
   – Вы-то в этом преуспели, как мне кажется.
   – Я думаю, что и вы бы это сумели. У вас есть тайны. Не пугайтесь! Я не буду пытаться их выведать. Для себя вы решили раз и навсегда, что жизнь создана не для наслаждений, но считаю, что моя задача – мой долг, если хотите – доказать вам, что вы ошибаетесь.
   – И как же вы собираетесь это сделать?
   – Доказать вам, что жизнь может быть прекрасна.
   – И вы считаете, что справитесь со своей задачей?
   Он кивнул, с улыбкой глядя на меня.
   – Когда я понял, что без вас моя жизнь будет пустой, то обдумал, как добиться вас.
   – Не принимайте меня за простушку, которую легко одурачить мольбами и сладкоречием.
   – О нет, вы совсем не простушка! И я не собираюсь произносить слова, я собираюсь действовать.
   С этими словами он отбросил салфетку и встал. Взяв меня за руку, он заставил встать и меня.
   – Мой дорогой соловей, – произнес он тихо, – вам этого не избежать.
   Я попыталась что-то ответить, но сердце билось так сильно, что у меня перехватило дыхание. Дамиен прижал меня к себе, сил сопротивляться не было.
   – Как хорошо, что у нас так много времени, – сказал он наконец. – В дубовой комнате есть балкон. Пойдемте туда и полюбуемся лесом.
   – А как же… – я показала на стол, уставленный посудой и остатками нашего ужина.
   – Они тихо войдут и все уберут после того, как мы уйдем из зала. Ну, разве это не самое романтичное место на свете? Не то, что та комнатушка в Главном госпитале в Ускюдаре! Вы помните ее? Помните, какие словесные баталии иногда происходили там между нами?
   – Я все помню, – тихо ответила я.
   Он обнял меня за талию, и мы поднялись в дубовую комнату. Горящий камин отбрасывал тени на стены. Мы вышли на балкон и несколько минут молча стояли, вглядываясь в ночной, таинственный лес. Запах сосен был таким пьянящим!.. Вдоль окна метнулась какая-то тень, и вскоре я услышала крик совы.
   – Сегодня птицы летают низко, – сказал он и поцеловал меня.
   Мы помолчали, он продолжал:
   – Как давно я мечтал об этом мгновении! Сегодня я по-настоящему счастлив.
   – А я так удивлена, так…
   – Счастлива, – подсказал он.
   Я ничего не сказала. Он продолжал:
   – Скажите же правду, соловушка! Не замыкайтесь в себе опять.
   – Я здесь одна… – начала было я.
   – Но вы пришли сюда по своей собственной воле. Как бы страстно я вас ни желал, я никогда не допустил бы никакого насилия. Если вы не хотите, чтобы я остался с вами, вам стоит сказать одно слово – и я уйду.
   В ответ я протянула руку и коснулась его лица. Он взял мою ладонь и нежно поцеловал.
   – Я сама себя не понимаю, – жалобно произнесла я.
   – Зато я вас понимаю, моя дорогая. Вы были так одиноки. Вы пытались бороться со своим горем, ненавидели, вместо того, чтобы любить, отказывались признать, что жизнь может и должна быть прекрасной! А сегодня, когда я здесь, рядом с вами, когда мы находимся в таинственной лесной чаще, где сам воздух, кажется, пропитан чудесами, вы должны забыть все препятствия, которые сами себе создали. Вам надо перестать грустить и начать жить!
   На меня снизошло какое-то блаженное успокоение, больше не хотелось сопротивляться, наоборот – мне хотелось раскрыть ему свои объятия! Завтра я опять встречусь со своим врагом, но то, что должно произойти сегодня ночью, произойдет. Я позволила ему увести меня с балкона. Мы сели рядом на кровать.
   Он целовал меня и говорил:
   – Наконец-то! Забудем все, кроме того, что мы сегодня вместе… что я что-то значу для вас, а вы для меня. А когда люди так относятся друг к другу, выход один…
   Я повернулась к нему. Он целовал мою шею, губы, глаза, и неожиданно я почувствовала, что меня охватывает блаженство, которого я никогда в своей жизни не испытывала.
   Забрезжил рассвет. Проснувшись, я лежала и думала о том, что произошло со мной этой ночью. Никогда прежде я не знала такой страсти, такого счастья. Я вспомнила Обри и первые дни после нашей свадьбы. Тогда казалось, что наши отношения – это полная идиллия, а Обри был нежным и заботливым. А потом наступило то страшное отрезвление в Венеции, когда я постепенно поняла, что на самом деле люблю не Обри, а саму любовь. Мне нравилось быть влюбленной, хотелось, чтобы мной восторгались. Любовь казалась сплошным удовольствием.
   На этот раз все было по-другому. Сейчас настоящая любовь бросила меня в объятия человека, к которому меня уже давно неудержимо тянуло, и который все еще оставался для меня загадкой.
   Все мои чувства пришли в смятение. Я не могла ни о чем и ни о ком думать, кроме него. То, что я когда-то испытывала к Обри, было совсем иным. Сравнение тех ощущений и моих сегодняшних было бы сравнением бледного лунного света и ярких солнечных лучей.
   Я лежала без сна, наслаждаясь покоем, и думала: «Эту ночь я не забуду до конца своих дней. Она останется со мной на всю жизнь. Даже если он покинет меня, я всегда буду помнить, что испытала сегодня, и буду знать, что никто в целом свете с ним не сравнится».
   Наверное, я вела себя глупо – уступила ему слишком легко. Впрочем, я даже не уступала – сила моей страсти удивила меня. Я обнаружила в себе как бы другую женщину – чувственную, умеющую любить и требующую любви от партнера. Вот уж никогда не думала, что могу быть такой! Он помог мне понять самое себя.
   Неожиданно я почувствовала, что он взял мою руку, свободно лежавшую поверх одеяла.
   – Проснулась, соловушка? – нежно спросил он.
   – Да. Скоро утро.
   – И мы уедем отсюда. Ты ни о чем не жалеешь… Сусанна?
   – Нет, – ответила я, – ни о чем.
   И вдруг слова замерли у меня на устах – я только сейчас поняла, что он назвал меня моим настоящим именем. Он сказал «Сусанна», а раньше я всегда была для него «Соловьем» или «мисс Плейделл».
   – Почему ты так меня назвал? – спросила я.
   – А почему бы и нет? Ведь это твое имя. Сусанна Сент-Клер… Очаровательное имя! «Анна» никогда тебе не шло, а вот «Сусанна» – другое дело. Ты настоящая Сусанна.
   – Так тебе известно, что я…
   – Тщательно охраняемый секрет соловья, – лукаво произнес он. – Впрочем, для меня он никогда не был секретом.
   – А почему ты мне ничего не говорил?
   – Я считал неразумным говорить с тобой о том, что ты так тщательно скрывала.
   – И когда ты узнал правду?
   – С самого начала. Дело в том, что я видел тебя в Венеции.
   – Ах, вот как! Я тоже тебя видела. В тот вечер… ты привез домой Обри.
   – Значит, ты тоже знала, кто его привез, и наверняка думала: «Этот безнравственный доктор Дамиен пристрастил моего мужа к наркотикам».
   – Да, именно так я и думала и сейчас уверена в этом.
   – Понимаю.
   – А ты считал меня легкомысленной, беспечной женой, которая не принесла Обри счастья и не спасла его, хотя и могла бы.
   – А разве ты на самом деле не могла бы его спасти?
   – Но как? Это было так ужасно… Пещера, где они собирались, и все остальное…
   – Обри был глуп и к тому же позер. Когда он узнал о клубе Фрэнсиса Дэшвуда в Медменхэме, он решил устроить такой же у себя. Мальчишка и больше ничего!
   – Но к наркотикам его пристрастил все-таки ты.
   – Это неправда! – неожиданно гневно воскликнул он. – Мне было интересно наблюдать за их действием. Раньше считалось, что эти снадобья принимаются только для стимулирования воображения, обострения чувств. Я же понимал, что они обладают и медицинской ценностью, и хотел выяснить это поточнее.
   – И ты выяснял это на живых людях. Ты позволял им бесконтрольно принимать наркотики и изучал полученный эффект.
   – Это не так. Я все пробовал на себе. Обри и его друзья баловались своими наркотиками.
   – Но ты тоже мог бы стать наркоманом.
   – Только не я! Я-то знаю, где остановиться.
   – Ты был там… в их пещере.
   – Да. Это было очень интересно.
   – А когда все это только начиналось… еще в Индии… ведь ты тоже там был.
   – Там было несколько человек. Я сейчас уже забыл, как их звали. Одна довольно глупая бабенка, которая считала, что жизнь слишком скучна, основала этот клуб. Я действительно иногда проводил с ними время – мне нужно было выяснить эффект наркотиков.
   – А почему же ты сам не попытался спасти Обри?
   – Я действительно очень беспокоился о нем и неоднократно пытался вмешаться. Его брат был большим моим другом. Вначале я полагал, что Обри удастся отучить от его пагубного пристрастия, но когда началась эта история с пещерой, дело стало почти безнадежным, а когда ты уехала от него – тем более. После этого он стремительно покатился вниз.
   – А ты помнишь ту ночь, когда умер мой ребенок? Ведь ты был там! Ты дал ему какое-то лекарство – свое собственное, – одним словом, поставил на нем очередной эксперимент, и Джулиан умер!..
   – Это тоже неправда. Я уже говорил тебе – ребенок был мертв, когда меня позвали к нему. Я действительно тогда гостил в Минстере Сент-Клере, но в то время был в пещере и наблюдал за поведением людей, находившихся под влиянием наркотиков. Это очень многое дало мне для работы. Потом мы вернулись в дом, и я увидел, что одна из служанок буквально бьется в истерике – заболел Джулиан. Старая нянька была пьяна и ничего не осознавала. Я тут же поднялся к ребенку, но он был уже мертв. Он умер от воспаления легких.
   – Если бы тебя вызвали раньше…
   – Кто знает… Наверное, я сумел бы его спасти.
   – И если бы я не уехала…
   – Да, действительно, если бы ты не уехала…
   – Кажется, ты сделал неверный вывод. Мой отец тогда находился при смерти. Я должна была поехать к нему, но когда я уезжала, с ребенком все было в порядке.
   – Прости меня, – сочувственно произнес Дамиен, – я этого не знал. Как ты, должно быть, настрадалась!
   Я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Опять боль ожила во мне, перед глазами возник тот ужасный момент, когда я нашла своего сына мертвым…
   Дамиен отделил прядь моих волос и обмотал вокруг пальца.
   – Все это уже в прошлом, – сказал он мягко, – а впереди тебя ждет новая жизнь. Забудь, наконец, о прошлом, моя дорогая, милая Сусанна! Перед тобой открывается будущее. Перестань грустить, начни жить сначала, с чистой страницы…
   Я молчала. Он продолжал:
   – «Сусанна Сент-Клер» – прекрасное имя. В нем есть какая-то симметрия. Но мне кажется, что «Сусанна Адер» звучит гораздо лучше.
   Только через несколько минут до меня дошел смысл сказанного Дамиеном.
   – Ты предлагаешь мне… выйти за тебя замуж? – спросила я, запинаясь.
   – Не знаю другого способа дать тебе мою фамилию. Ну, что ты об этом скажешь? Не правда ли, отличная идея?
   Так как я по-прежнему молчала, он привлек меня к себе и поцеловал.
   – Ты просто обязана согласиться со мной, – произнес он шутливо, – ведь я уже говорил, что моя жизнь без тебя скучна и пуста. А единственное, чего я не выношу, – это скука. Пожалуйста, соловушка, выйди за меня замуж сейчас же.
   – Ты слишком торопишься.
   – Ничего подобного. Я уже давно обдумал свое решение.
   – Но ты ничего не говорил об этом.
   – Мне надо было сначала сломить стену твоего сопротивления.
   – И тебе это блестяще удалось.
   – Да? Ты так считаешь? А мне кажется, ты до сих пор видишь во мне какого-то людоеда.
   Я рассмеялась.
   – Даже если так, меня теперь это не волнует.
   – Вот и хорошо. Значит, ты приняла меня со всеми моими недостатками. Боюсь, что «имя им легион». Ведь многое из того, в чем ты меня обвиняла, – правда.
   – Я знаю о твоей жизни среди диких кочевников, о твоих многочисленных победах, о странствиях по местам, куда не ступала нога добропорядочного англичанина.
   – Все это так, но только благодаря моим оригинальным странствиям я смог понять, что встретил настоящую любовь.
   – Ты из любого недостатка сумеешь сделать достоинство.
   – Да, Сусанна, так я и живу. Более того – собираюсь и тебя научить так жить. Последуешь ли ты за мной в самые отдаленные уголки земли?
   – Да, – просто ответила я.
   – Прямо сейчас? Ты ведь знаешь – у меня слово с делом не расходится.
   – Если мы поженимся… – начала было я.
   – Когда мы поженимся, – тут же поправил меня Дамиен.
   – У нас могут появиться дети.
   – Да, конечно, такая возможность есть.
   – Если у меня когда-нибудь появится другой ребенок, я ни за что не оставлю его на попечение нянек, как оставила Джулиана. Никогда, что бы ни случилось…