Ирвин Ян. Геомант

   – Разве?
   – Даже самые способные скульпторы плоти не могут создать существо крупнее крысы. Эта процедура слишком болезненная и требует много сил. Мы не можем получать энергию извне, как ты. Даже если десять лиринксов объединят свои усилия и сотворят животное размером с кошку, это может привести нас к безумию. Даже в таком месте, как это.
   – Я видела, как ты вырастил новые пальцы на руке, – возразила Тиана.
   – Это был процесс регенерации. Я просто восстановил то, что было раньше, а не создавал новый организм. Наши тела имеют способность регенерировать даже в бессознательном состоянии.
   – Но в Бездне…
   – Это другое. – Рилл покосился на Льетту. – Мы просто немного изменяли форму собственных личностей. Очень осторожно.
   Тиана вернулась к клетке.
   – А если бы вы объединили усилия сотни специалистов или…
   – Такая группа не сможет работать слаженно, – возразил Рилл. – Иногда десять лучше ста.
   – Кроме того, – добавила Льетта, – если бы мы воздействовали на тебя, ты бы об этом знала. Формирование плоти – мучительная процедура. Это существо – одно из самых уравновешенных, но и оно может погибнуть от шока.
   Животное в клетке теперь лежало на боку и тяжело дышало. Глаза оставались открытыми.
   – Оно выглядит не так уж и плохо.
   – Худшее еще впереди, – сказал Рилл. – В этот раз Льетта изменила его шкуру и некоторые мускулы. Для того чтобы воздействовать на кости и внутренние органы, потребуется несколько дней. Формирование плоти – длительный и не всегда успешный процесс, несмотря на все сказки, сочиненные вашими летописцами.
   – Тогда зачем вы этим занимаетесь?
   – Маленькие существа могут быть… – Льетта предостерегающе посмотрела на Рилла, потом продолжила: – Здесь у нас около сотни специалистов по формированию плоти. И в других силовых узлах, как вы называете такие места, еще больше. Как только один из скульпторов найдет подходящий метод, остальные последуют его примеру. Когда-нибудь мы научимся извлекать энергию, переполняющую эту местность. И тогда нам не страшны ваши кланкеры, человек.
   – Так вот зачем вам контроллеры! – воскликнула Тиана. – И я. Вы не умеете пользоваться энергией силового узла и хотите, чтобы я вас научила. Никогда!
   Ну почему она не догадалась сбежать среди развалин снежных иглу?
   – Ты научишь нас, – заверила ее Льетта, глядя на амп-лимет. – Придет день, когда ты будешь умолять нас принять твою помощь.
 

ГЛАВА 42

   Той ночью Тиана увидела во сне подземную структуру Калиссина и проснулась испуганной. Равновесие земной коры в этом месте было непоправимо нарушено. Почва неощутимо поднималась, возвращаясь к доледниковому состоянию. Еще ниже накапливалась жидкая мантия, но слишком медленно, чтобы скомпенсировать подъем коры.
   Сновидения вернулись к ней после того, как Тиане позволили прикоснуться к амплимету. Завихрения увиденных полей рассказали ей о многом, творившемся под поверхностью, и указывали на наличие еще одного потенциала энергии. Под основанием железной скалы оседала магма, оставляя над собой пустое пространство. Скала постепенно остывала и съеживалась, вокруг ее основания концентрическими кругами расходились трещины. Этот процесс тоже порождал различные геомагнитные поля.
   Но разбудил Тиану не страх, а завывание примитивных труб. Последнее время они не умолкали ни на минуту, повествуя о жизни и смерти Безанты, носившей титул Матери Мудрости на протяжении восьми десятилетий. Звукам печальных труб вторили слова на чужом языке, неприятно раздражая слух.
   Остатки сна окончательно растаяли, Тиана отбросила простыню из грубой шерстяной ткани, от которой чесалась кожа, и встала с постели. Она сняла стеклянную заслонку с окна и приникла лицом к отверстию. По лицу хлестнул морозный воздух. Тиана втянула полную грудь свежего ветра, такого холодного, что снежинки проникали до самых легких. Тогда ей вспомнился еще один сон.
   За бесконечно долгие века пребывания в Бездне лиринксы отточили свое мастерство в формировании плоти. Это сохранило им жизнь и обеспечило продолжение рода в тяжелых условиях. Во сне Тиану подвергли этому страшному процессу и превратили в чудовище на восьми ногах, похожее на кланкер. Теперь она должна выйти против своих сородичей, разрушать их машины и убивать солдат, окончательно предав свой народ. Неужели она принесла им еще недостаточно горя! В разлуке с заветным кристаллом она была согласна на все.
   Пол под ногами Тианы слегка задрожал. Это могло быть следствием уходящего ночного холода или волной далекого землетрясения. А может, один из камней в основании треснул и готов рассыпаться на мелкие осколки. Тиана вспомнила о первом из снов, и от этих мыслей зашевелились волосы на затылке. Калиссин обладал неограниченным потенциалом, но сама скала висела над пропастью.
   Чего же хотят добиться от нее лиринксы? Извлекать поток энергии с помощью амплимета? Изготовить контроллер, чтобы усилить результаты в этом ужасном занятии формирования плоти? А вдруг они и на самом деле поставят эксперимент на ней самой? Несмотря на все заверения относительно размеров жертвы, эта мысль не покидала Тиану и даже во сне заставляла боязливо вздрагивать. Это недопустимо!
   На двери комнаты громыхнула щеколда, и появилась Льетта. Из-за отсутствия обьганой для лиринксов яркой окраски она выглядела почти как человек, если бы не крылья за спиной.
   – Пошли!
   Льетта схватила Тиану за руку. Несмотря на небольшой по меркам лиринксов рост и мягкую кожу, она обладала достаточной физической силой.
   – Но я еще не оделась! – воскликнула Тиана.
   – Внизу и без того жарко, – отмахнулась Льетта, словно все остальное не имело значения.
   Для лиринксов так оно и было, им не требовалась одежда. Девушка на ходу успела только схватить рубашку и обернуть вокруг груди.
   Тиане пришлось спускаться впереди лиринкса по железной лесенке. Ей никогда не приходилось ходить босиком, и грубо обработанные ступени царапали ступни. После довольно долгого спуска Льетта остановилась.
   – Стой тут, – бросила она.
   Впереди, в серой железной стене круглой ячейки, виднелась дыра с неровными краями, видимо заменявшая дверь.
   – Куда мы идем?
   – Работать. Иди за мной.
   Льетта, согнувшись, протиснулась в дыру, Тиана последовала за ней. Узкое отверстие было еще и низким, потолок находился примерно на уровне плеч Тианы. Ее провожатая толкнула незаметную дверцу. Они оказались в более просторном помещении, сооруженном из трех ячеек. В середине перегородки между ними были удалены не полностью, а только до высоты груди Тианы. На остатках стен покоился стол из отполированного железного листа в форме трилистника. На одной из его секций лежали амплимет, шлем и сфера Тианы. В остальных стенах тоже были врезаны столы, заполненные уже знакомыми клетками. Все помещение освещалось светом поднимающегося солнца, проникающим через отверстие в стене, в которое был вставлен кусок вулканического стекла в руку толщиной.
   Льетта придвинула к столу высокий стул с сиденьем тоже в форме листка клевера и указала на него Тиане. Девушка с трудом взгромоздилась на неудобное сиденье, чувствуя еще большую неловкость от своей одежды. Это напоминало ей о детском питомнике.
   Льетта тем временем занялась чем-то у одного из боковых столоз. Она была ростом с обыкновенного человека. Мягкий полупрозрачный зеленый гребень тянулся от верхней части лба до основания шеи. Льетта была взрослой женщиной, поскольку у детей гребни не имели окраски. По сравнению с людьми она обладала довольно плотной фигурой, но сильно уступала остальным лиринксам, как мужчинам, так и женщинам. Прямоугольные плечи переходили в длинное туловище со слабым намеком на талию. Широкие бедра и короткие мускулистые ноги заканчивались большими ступнями. На спине виднелись свернутые крылья.
   Но больше всего от остальных сородичей Льетта отличалась своей кожей. У нормальных лиринксов снаружи имелась плотная шкура с пластинами панциря, прикрывавшими жизненно важные органы и грудь. Кроме того, этот плотный покров обладал эффектом хамелеона и полностью скрывал второй, внутренний, слой мягкой кожи. На теле Льетты наружный слой был почти прозрачным и напоминал желе, размазанное по бледно-серой внутренней коже. Даже сквозь защитные пластины просвечивало ее тело. Если бы не крылья, она смогла бы сойти за человека.
   – Почему у тебя… – Тиана не смогла подобрать подходящих слов.
   – Я неполноценная, – ответила Льетта, скривив губы. – Мне приходится надевать одежду, чтобы выйти наружу!
   Она произнесла это слово так, словно необходимость одеваться была признаком порочности или непростительной слабости. Наверно, все лиринксы так и считали.
   – И еще я не могу менять цвет кожи!
   – А это так важно?
   Льетта внезапно шумно развернула крыло и чуть не задела лицо Тианы. Та отпрянула, опрокинула стул и неловко упала на спину, широко раскинув ноги. Лиринкс без особых усилий подняла Тиану и снова усадила на стул.
   – Изменение цвета кожи – это способ разговаривать и отвечать, выражать страх и любопытство, общаться с возлюбленным. Это наш образ жизни. Без способности менять окраску я словно немая!
   Тиане часто приходилось наблюдать за разноцветными вспышками на коже Рилла, но она никогда не придавала этому особого значения.
   – Скажи мне…
   – Пора работать, – оборвала ее Льетта. – Надевай свое приспособление. И постарайся повторять мои действия.
   Она обхватила ладонями проволочную клетку, но зверек тут же цапнул ее за палец. Тогда Льетта поставила сверху вторую клетку, большего размера, положила на нее руки и закрыла глаза. Тиана ощутила знакомое покалывание в висках. Тогда она воспользовалась случаем, взяла в руки амплимет и предалась единственной оставшейся радости – сладким мечтам о Минисе. Это была единственная лазейка на волю из ужасной действительности, и Тиана прибегала к ней все чаще и чаще, хотя и опасалась временами, что мечты могут превратиться в навязчивую идею.
   – Ну? – резко спросила Льетта.
   Тиана открыла глаза и обнаружила, что та уже подошла вплотную и угрожающе склонилась над столом. Один из черных сосков на ее груди уставился прямо в лицо Тианы, словно обвиняющий перст. Девушка чуть не свалилась со стула.
   – Ты понимаешь, что я стараюсь сделать?
   – Еще нет, – виновато ответила Тиана. – Пока трудно…
   – Хм, – фыркнула Льетта и вышла из комнаты.
   Вскоре появился Рилл и принес еще три клетки, подвешенные на веревках. Он разместил их на полках вдоль стен, потом обернулся к Тиане и внезапно замер:
   – Где твоя одежда?
   – Льетта очень торопилась, – натянуто ответила Тиана.
   Рилл развернулся, вышел, но скоро вернулся с ее одеждой в руках. Тиана поспешно оделась. Как только она закончила, появилась Льетта. Она остановилась у входа, и вся ее фигура говорила о крайнем напряжении, даже когти высунулись наружу. Льетта спросила что-то у Рилла на языке лиринксов.
   – Как она может работать, когда она… тилксиш? – прошипел он в ответ.
   Льетта презрительно вздернула голову и направилась к столу. Когти на ее ногах неприятно постукивали по полу при каждом шаге.
   Тиана склонилась над амплиметом, но никак не могла сосредоточиться. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение, которого она никогда не замечала, общаясь с Риллом. Тиана скосила глаза и заметила, что Рилл уставился на ягодицы Льетты. Только теперь она заметила разницу между мужчинами и женщинами у лиринксов. У Рилла пониже спины были плоские мускулистые округлости, а Льетта обладала более пышными и рельефными формами. От нее буквально исходили волны сексуального призыва и заставляли Рилла корчиться от боли. Тиана ощутила неловкость.
   А Льетта отставила в сторону клетку с животным и наклонилась, чтобы поднять с пола какую-то вещь. Это был явный вызов то ли в насмешку, то ли всерьез. Рилл испустил непроизвольный стон. Льетта мгновенно обернулась:
   – Что с тобой…
   Она не договорила, увидев, как Рилл поворачивается к ней спиной.
   – Никогда! – взорвалась Льетта. – Можешь ждать тысячу лет, я никогда тебе не позволю прикоснуться ко мне, бескрылый!
   Гребень на голове Рилла покраснел, потом стал пурпурным. Яркие завитки расцвели на его грудном панцире, эти великолепные переливы явно были ответом на насмешку женщины. Рилл замер, бессильно уронив руки, а вспышки на панцире продолжали переливаться, да так ярко, что в комнате стало светлее. Тиане не приходилось видеть зрелища прекраснее и печальнее.
   – Ты вообразила, что я хочу соединиться с тобой? – наконец заговорил Рилл. – Да я лучше навсегда останусь одиночкой, чем соединить свою жизнь с женщиной, такой голой, что она похожа не человека! Ты совершенно бесцветная. Ты не можешь говорить на языке кожи!
   Крылья Льетты в ответ распахнулись во всю ширь и заняли чуть ли не половину всей комнаты. Они напоминали перламутровый шелк и представляли собой прекрасное произведение искусства. Льетта выглядела величественно, а недостаток Рилла сразу бросался в глаза. Женщина подняла руку и угрожающе выставила когти, блеснувшие, словно хорошо смазанный металл.
   – Попробуй еще раз приоткрыть панцирь на своей плоти! Я сразу же кастрирую тебя безо всякого приказа!
   Тиана скользнула под стол и загородилась высоким стулом. Если они начнут драться, то разнесут здесь все. К счастью, в этот момент в комнату вошел еще один лиринкс. Это была Коэланда, предводитель клана, живущего в башне.
   – Как вы…
   Коэланда присмотрелась к позам Рилла и Льетты, и ее лицо словно окаменело.
   – Что здесь происходит?
   На этот раз ее голос напоминал скрип рашпиля по металлу.
   Рилл опустил голову, гребень на его голове потускнел и приобрел нормальную окраску. Льетта не сводила со своего противника яростного взгляда, но избегала смотреть в глаза Коэланде.
   – Вы что, забыли о войне?
   Молчание затягивалось, ни один из лиринксов не мог без ущерба для своей репутации объяснить суть стычки.
   – Ну хорошо, – произнесла Коэланда. – Раз вы молчите, оба получите наказание.
   Тут она заметила скорчившуюся под столом Тиану.
   – А, это ты, человек. Вылезай. И объясни, в чем дело.
   Тиана осталась в своем убежище и только крепче вцепилась в ножки стула. Краем глаза она заметила, что Рилл смотрит в ее сторону. Она поняла невысказанную просьбу не выставлять его на посмешище.
   Коэланда, устав ждать, в два прыжка пересекла комнату и вцепилась в запястья Тианы. Она даже не позаботилась убрать когти, а просто вытащила пленницу из-под стола и швырнула на скамью. Громадные глаза уставились в лицо Тианы, словно Мать Мудрости могла прочитать скрытые мысли.
   – Откуда я могу знать, почему поссорились два лиринкса? – произнесла Тиана, пытаясь отвести взгляд.
   – В тот день, когда тебя привели, ты не была такой скромной.
   Коэланда так стиснула руки, что затрещали кости, а из царапин брызнула кровь. Тиана закричала.
   – Ты можешь говорить, – произнес Рилл. – Не стоит страдать из-за меня.
   – Рилл отчаянно стремится обрести подругу, – со вздохом заговорила Тиана. – Льетта тоже страдает от одиночества.
   Но ни тот, ни другая не желают соединить свою жизнь с неполноценным партнером. Льетта дразнит Рилла и издевается над ним, а потом угрожает кастрировать, если он сделает хоть шаг в ее сторону.
   – Это правда? – спросила Коэланда.
   – Да, – сдавленным голосом ответил Рилл.
   – Да, Мать Мудрости, – подтвердила Льетта, сверкнув глазами в сторону Рилла и Тианы.
   Коэланда подскочила к Льетте и так сильно ударила по лбу, что миниатюрная, по понятиям лиринксов, женщина пролетела через всю комнату и упала на спину. Мать Мудрости подняла провинившуюся и без труда удерживала в воздухе одной рукой.
   – Ты будешь работать с ним, и я не желаю слышать никаких жалоб, – прошипела она сквозь зубы. – А не то я велю Риллу кастрировать тебя!
   – Но ведь я твоя дочь!
   – Тем больше у тебя причин выполнять свой долг, – холодно отрезала Коэланда.
   – Он просто дикое животное. – Льетта попыталась плюнуть в сторону Рилла, но слюна повисла у нее на подбородке. – У него нет крыльев!
   – А у тебя, мое несчастное дитя, кожа похожа на человеческую, а это еще хуже. Ты не можешь говорить на языке кожи, не можешь выйти наружу без одежды. И ты еще не совершила ничего, заслуживающего внимания. Рилл, может, и бескрылый, но он герой, отдавший все силы, чтобы доставить нам это сокровище. Ты будешь работать с ним, или я велю ему тебя стерилизовать. Ты поняла?
   Коэланда опустила руку, и Льетта наконец-то встала на ноги.
   – Я все поняла, – покорно ответила Льетта, опустив голову и коснувшись щекой руки своей матери.
   Но при этом она так яростно взглянула на Тиану, что та сочла за благо отвернуться.
   – А ты, Рилл? – спросила Коэланда.
   Рилл согнулся до земли и лбом прикоснулся к ногам Матери Мудрости. Его гребень полыхнул красным, потом пурпурным, потом снова стал серым.
   – Я буду выполнять свой долг, – ровным голосом произнес он.
 

ГЛАВА 43

   На следующий день Тиана наконец-то узнала, чего от нее хотят. Клетки странных зверьков были сделаны из закаленного метеоритного железа. Пол, а иногда и одна из стен были выполнены из стекла. Оба эти материала повышали эффективность попыток при формировании плоти. От Тианы требовалось направить поток энергии из силового узла на металлические прутья, чтобы создать небольшое, но концентрированное поле внутри клетки. Лиринксы надеялись, что это поможет их созданиям вырасти побольше.
   – Я не буду этого делать, – дрожа от отвращения, заявила Тиана.
   Льетта взвилась, обхватила когтями одной руки голову Тианы и сжимала до тех пор, пока из-под когтей не показались капли крови. Тиана боялась шелохнуться. Лиринксу ничего не стоило совсем оторвать ей голову. Так продолжалось около минуты, пока Рилл не крикнул: «Хватит!» Только тогда Льетта опустила руку.
   – Тепеоь ты согласна? – вкрадчиво спросил Рилл.
   – Нет.
   Льетта оскалила зубы, но Рилл просто забрал у Тианы амплимет и положил на верхнюю полку. Потом за руку отвел ее в комнату и запер дверь.
   Тиана уже знала, что ей предстоит вынести, и, может быть, именно поэтому боль разлуки с кристаллом была гораздо сильнее, чем прежде. А может, из-за того, что не было никакой надежды на пощаду со стороны Рилла. Через сутки Тиана уже готова была лезть на стену. На следующее утро она начала кричать и с ужасом вспоминала ту ночь, когда ее отвезли в детский питомник. Но остановиться не могла. Когда пришел Рилл, она сдалась.
   Одно прикосновение к амплимету прогнало всю боль. Через час Тиана заняла свое место на стуле и была готова сделать все, что от нее потребуется. Тиана решилась на предательство, но иначе она не смогла бы выжить.
   Но уже через несколько часов она отложила в сторону амплимет. Странное поле, пронизывающее Калиссин, не поддавалось ее усилиям. Она не могла определить его свойства так, как привыкла делать раньше.
   – Я не могу этого сделать. Рилл нахмурился:
   – Это что – еще один способ отлынивать от работы?
   – Этот источник сильно отличается от всех, с какими мне приходилось работать, – тихо произнесла Тиана, опасаясь гнева лиринксов.
   – Попробуй еще!
   Она подчинилась, но безрезультатно. Позже, вечером, Тиана рассматривала кусочек железа, лежащий на столе, и заметила многочисленные мелкие вкрапления. Она постаралась их извлечь, но железо словно приросло к столу. Это был небольшой магнит, а стол мог тоже быть магнитом, только большим. Да ведь весь металлический пик тоже может быть магнитом!
   Комната вокруг словно растворилась, и Тиана увидела его. Она стояла внутри железной скалы, выступающей из земли, ее основание опускалось прямо в огонь, а вершина была покрыта льдом. Тиана ощущала тепло, поднимавшееся от одного конца к другому, расходившееся волнами во всех направлениях и поглощаемое океаном холодного воздуха.
   Теперь она увидела скрытый источник энергии. Железная скала будто состояла из отдельных горизонтальных поясов, из которых длинными пересекающимися петлями расходилась энергия. Это было похоже… Тиана с трудом вспомнила, на что это похоже. На ум пришло упражнение, заданное однажды мастером Баркусом давным-давно, когда она только начинала учиться.
   Она должна была ударять куском железа по магниту до тех пор, пока железо не намагнитится настолько, что сможет поднять гвоздь. Позже Тиана насыпала на лист бумаги железных опилок и водила под ним намагниченным гвоздем. Опилки распределились вдоль всего гвоздя, образуя причудливые контуры на белом листе.
   Форма силовых линий узлов, а их здесь, к ее удивлению, было не меньше двух, говорила о том, что вся скала представляла собой магнит, или сплошную массу мелких магнитов. В детстве Тиана делала еще несколько опытов с магнитом. Она помещала его внутрь проволочной спирали и мысленно наблюдала за аурой, окружавшей витки. Любопытный процесс настолько увлек Тиану, что старому Баркусу пришлось прервать занятия и напомнить о работе. Больше она этого не делала. На заводе не хватало времени для игр.
   Такая огромная магнитная скала обладает неизмеримым потенциалом!
   Несколько долгих недель прошли в напряженных занятиях. День за днем Тиана проводила за столом, исследовала необычные двойные поля, отыскивая безопасные методы извлечения энергии, пытаясь создать дополнительную ауру вокруг клеток. От такой перегрузки по ночам болела голова, а в тех случаях, когда Льетта вытаскивала ее из постели до рассвета, боль продолжалась целый день. И каждый раз после работы с амплиметом Тиану преследовали кристаллические сны, в которых за ней гонялись созданные лиринксами уродцы.
   Работа велась ежедневно в светлое время суток. Лиринксы не признавали ни праздников, ни выходных дней. Они, по мнению Тианы, вообще не понимали, что значит отдыхать. Если у них и была какая-то культура, Тиана не замечала никаких ее признаков, кроме музыки ветра в каменных трубах. В помещениях не было никаких украшений – ни керамических статуэток, ни мебели, кроме самых необходимых примитивных предметов. Она знала, что лиринксы умеют читать и писать, но не заметила ни одной книги, свитка или документа. Конечно, она видела только лабораторию, подчиненную военным ргуждам. Вероятно, их дома, или гнезда, выглядят совершенно иначе. Их наречие казалось Тиане совершенно непостижимым, не говоря уже о языке кожи. Величайшие поэты лиринксов могли читать свои произведения, а Тиана даже не поняла бы этого. А может, Рилл был прав и лиринксы утратили свою историю?
   Несмотря на все усилия и попытки, лиринксы не достигли заметного прогресса. Тиана радовалась этому. Они заботливо скрывали от нее конечную цель своих изысканий, но странные существа, которые корчились, визжали и умирали в клетках, приводили ее в ужас. Тиана не могла себе вообразить, как можно использовать таких уродцев даже в случае успеха эксперимента.
   Она до сих пор стыдилась своего сотрудничества с врагами. По мере продвижения работы угрызения совести становились все сильнее. Не однажды она пыталась бунтовать, но каждый раз у нее забирали амплимет. И приступы боли становились все сильнее.
   Постепенно лиринксы стали выражать недовольство тем, что они не могли понять, как Тиана настраивается на источник энергии и выкачивает ее из поля. Долгие годы их мансеры бились над захваченными контроллерами, но безо всякого успеха. Они просто оказались не способны пользоваться этими устройствами.
   Каждый день после окончания работы Тиану допрашивали в надежде раскрыть ее секреты. Ее заставляли объяснять каждый этап работы, словно лиринксы хотели стать подмастерьями на заводе. Несколько недель они наблюдали за попытками Тианы настроиться на источник внутри скалы и под ее основанием. Ее исследовали при помощи странных инструментов, полумеханических, полуживых, представлявшихся Тиане подобием одушевленных контроллеров. Коэланда предположила, что Тиана намеренно расстраивает их попытки, Льетта грозила расправой.
   Но ничего не помогало. Лиринксы поняли, как работают ее приспособления, поняли и природу поля Калиссина. Они ощущали грозную силу железной скалы, ведь именно поэтому они и выбрали ее для своих целей. Лиринксы даже научились видеть поля при помощи трофейных контроллеров и амплимета. Но даже самые способные из них не могли извлечь ни капли энергии из потока, как бы они ни старались. У них отсутствовал талант, присущий некоторым людям.
   «Я, наверно, самый трусливый человек во всем Сантенаре, – думала Тиана однажды ночью, лежа в постели и прижимая пальцы к ноющим вискам. Ежедневная работа совершенно измотала ее. – Я заслуживаю того, чтобы меня убили и съели».
   Она чувствовала, что странным образом выходит из своего тела. Может, начинается кристаллическая лихорадка? Лиринксы заставляли ее работать без передышки, не щадя сил. Тиана погрузилась в дремоту. Боль по-прежнему стучала в голове, она находилась в своей комнате, но все вокруг неуловимо изменилось.
   Огненные линии пересекли спину, обогнули бок и, обжигая, впились в живот. Другие линии пересекли предыдущие. Вдали возник неясный образ: мужчина висит под расписным куполом. Второй с противоположной стороны бросает в беззащитную жертву остроконечные звездочки. Каждая звездочка состоит из мягкого ядра и отходящих от него тончайших щупалец, словно у медузы. И, как медуза, обвивает щупальцами, жалит и обжигает.