Ирвин Ян. Тень в зеркале

   Они вскочили и бросились в озеро в центре пещеры, по колено в воде добрались до расселины. С мешком за спиной Карана не пролезла бы в нее, поэтому она сняла его и, сжимая в руке, скользнула в щель между скалами. В этот момент они услышали, как в туннеле у кого-то из-под ног покатились камушки. Извиваясь, Лиан протиснулся в расселину вслед за Караной и пополз, пытаясь не отставать. Расселина была очень узкой. Лиану не раз приходилось с трудом протискиваться у выступов, сжимавших его с такой силой, что, хотя он и старался щадить свои еще не зажившие ребра, у него страшно разболелся бок. Следуя изгибам расселины, они опускались все ниже и ниже и наконец поняли, что тусклый огонек их осветительного шара сверху уже не виден. И все же они постарались забиться как можно глубже.
   Уже через несколько минут они услышали эхо голосов и плеск воды под ногами своих преследователей. Лиан коснулся плеча Караны, та сразу же замерла и на всякий случай спрятала осветительный шар в карман. Сжимая руку девушки, Лиан молился, чтобы аркимы не догадались, куда они с Караной забрались. Постепенно голоса удалились и плеск воды затих.
   В полном молчании Лиан с Караной продолжали углубляться в расселину, которая то сужалась, то расширялась, пока не превратилась в низкий туннель, по которому текла вода.
   Они ползли, волоча за собой мешки, когда туннель внезапно наполнил оглушительный рев, напугавший их до такой степени, что они плюхнулись лицом в воду. Лиан, ничего не соображая от ужаса, оглянулся на Карану, которая теперь ползла позади него. Хотя ее глаза и были широко открыты от страха, она попыталась улыбнуться.
   – Не бойся! – прошептала она. – Тензор вернулся и нашел расселину. Он понял, что мы забрались в нее, и пугает нас, чтобы мы потеряли от ужаса голову и вылезли отсюда. – При этих словах Карана снова улыбнулась дрожащими губами. – Но Тензор и сам не знает, что делать! Теперь, если мы будем держать себя в руках, мы, может, и сумеем спастись. Он, наверно, не знает, куда выходит эта расщелина, или не может туда попасть. Мы уже далеко, и с помощью Тайного Искусства ему не заставить нас вылезти, а если он будет упорствовать, так вымотается, что ему уже точно будет нас не поймать. Хорошо бы все так и случилось!
   Рев и завывания еще какое-то время сотрясали туннель. Потом все стихло. Воцарилась мертвая тишина, даже вода струилась по каменному полу совершенно беззвучно. Лиан с Караной поползли дальше.
   Туннель по-прежнему вел вниз. Струя воды на полу превратилась в поток, в котором трудно было сохранить равновесие. Потом поток разделился на две части и снова обмелел. Через некоторое время Лиан с Караной добрались до того места, где поток низвергался с уступа в озерцо шириной в четыре или пять шагов. Воды в нем было по пояс, и оно уходило в темноту в глубь пещеры, куда не доходил свет шара.
   – Здесь мы немножко передохнем, – сказала Карана. Лиан ничего не ответил, а снова взял девушку за руку
   и крепко ее сжал. Они сели на самом краю уступа и, болтая ногами над озерцом, стали есть хлеб и сушеные фрукты из непромокаемого мешка Лиана.
   – Интересно, что они предпримут? – сказал он.
   – Они не отстанут от нас. Одни будут обыскивать все источники и пещеры у подножия скал, а другие – подкарауливать нас на пути в Нарн. Мы получили небольшую передышку, но, как только выберемся из пещер, нам снова придется прятаться.
 
   Лиан с Караной брели по озерцу по пояс в воде. Шагов через тридцать свод пещеры стал опускаться и вскоре ушел под воду.
   – И что нам теперь делать? – спросил Лиан, повернувшись к Каране.
   – Может, свод скоро снова поднимается. Я сплаваю и посмотрю.
   Она сняла верхнюю одежду и аккуратно уложила ее в мешок из непромокаемой ткани, потом сжала в вытянутой руке светящийся шар, протиснулась мимо Лиана и нырнула. Лиан в нетерпении ждал ее возвращения. Очень скоро вода у его ног забурлила и из нее появилась Карана. Ее лицо от холода покрылось красными и лиловыми пятнами.
   – Если бы ты немного подождала, – неуверенно начал Лиан весьма неубедительным тоном, – я бы и сам сплавал...
   – Еще не хватало! – резко перебила его девушка, стуча зубами от холода. – Пришлось бы тебя оттуда выуживать!.. А мне плавать под землей не впервой... Плыть придется довольно долго, – продолжала она, выжимая волосы, – минуту, а с мешками, очевидно, еще больше. Ты сможешь?
   Лиан кивнул. Он хорошо плавал и больше боялся не воды, а холода.
   Они нырнули. Карана была права: плыть пришлось долго, но было совсем не трудно. Лиан легко справился с этим заплывом, лишь один раз зацепившись мешком за выступ скалы, хотя он и долго барахтался, прежде чем смог отцепиться. За подземным озером свод туннеля начал постепенно подниматься и вдруг стал таким высоким, что беглецы смогли выпрямиться во весь рост. Минут через десять они, к своему огромному изумлению, увидели в конце туннеля дневной свет и осторожно подкрались к выходу. Карана с удивленным лицом повернулась к Лиану:
   – Очень странно, но я совершенно не чувствую аркимов. Такое впечатление, словно здесь вообще никого нет!
   Они с Лианом осторожно вышли из туннеля, жмурясь и закрывая глаза руками от лучей заходящего солнца. Внезапно Карана весело рассмеялась и обняла Лиана. Справа она увидела водопад и реку Гарр, текущую на юго-восток.
   – Ты что? – спросил Лиан, крепко обняв Карану.
   – Где-то под землей мы прошли под рекой и оказались на другом берегу! – ответила Карана. – Тайный ход аркимов выходит на восточном берегу, а мы – на западном. Мы ушли от них! Через Гарр им не переправиться до самого Нарна, а туда больше двух дней пути вниз по течению. Теперь понятно, почему Тензор рычал в бессильной ярости! Может, удача наконец повернулась ко мне лицом?!
   – Но ты же говорила, что они будут поджидать нас в Нарне!
   – Вот именно! Но до Нарна далеко, и неизвестно, что может случиться за это время! Кроме того, теперь мы в Баннадоре! Давай отойдем от водопада, передохнем и подумаем, что делать дальше.
   Лиан с Караной выбрались из туннеля у самого подножия скал и еще долго пробирались по камням и валунам, пока не вышли на ровное место. Наконец, выбравшись из каменных осыпей, они углубились на закате дня в поросшие густым лесом холмы, окутанные туманом, спускавшимся с водопада. Они были еще на половине пути к равнине, а влажный и напоенный ароматами леса воздух был уже намного теплее, чем в горах.
   – Неужели мы в лесу! – воскликнул Лиан. – В Шазмаке мне казалось, что на свете не осталось деревьев!
 
   Еще два дня Лиан с Караной медленно пробирались сквозь густой лес. Между холмов пролегали глубокие овраги, по которым текли притоки Гарра. Сначала беглецы двинулись вдоль реки, но скоро местность стала почти непроходимой, и им пришлось подняться на простиравшиеся у подножия гор холмы, где идти стало легче. Наконец они наткнулись на узкую тропу, которая вела куда-то в сторону Нарна. Здесь местность была пересечена грядами, похожими на следы волн на песке. Лиан с Караной много раз поднимались по их пологим склонам, осторожно заглядывали за их гребни, а потом стремительно съезжали вниз по крутым склонам и по колено в воде переправлялись через бегущий в очередной впадине ручей.
 
   Подходил к концу второй день пути по холмам. Лиан плелся за Караной, ни о чем особенно не думая и надеясь, что с гребня ближайшей гряды увидит наконец Нарн. Путешествие ему уже изрядно надоело, он пришел к выводу, что ненавидит странствовать, и теперь смеялся над тем, что сказания о скитаниях и путешествиях раньше представлялись ему такими романтическими. Хорошо хоть, они оторвались от преследователей, которые не давали о себе знать с тех пор, как беглецы выбрались из пещер.
   Внезапно Карана остановилась.
   – Мы рядом с Нарном, – сказала она. – Давай заночуем здесь. Скоро стемнеет.
   – Может, лучше дойдем до города, – начал канючить Лиан. – Ведь он совсем рядом, а я так устал спать под кустами! Мне хочется посидеть у огня в таверне, попить вина, посмотреть на людей!
   – Придется потерпеть до Сета! – ответила Карана. – Нарн на другом берегу, и нам пришлось бы орать во все горло, чтобы паромщик нас услышал. А Тензор наверняка уже тут как тут и только и ждет, чтобы мы себя чем-нибудь выдали. Нарн маленький городишко, и там даже днем трудно затеряться в толпе. И вообще, Нарн – довольно гадкое место.
   Они дошли до речки, бесшумно катившей по камням свои прозрачные воды. Карана поднялась вверх по течению и скоро оказалась на поляне, где лес немного отступал от речки. Трава здесь была зеленая, густая и мягкая. Высокие деревья окружали поляну стеной, словно пряча ее от чужих глаз. Тут Карана и Лиан и решили заночевать. Сырой берег зарос ароматными травами, среди них было так хорошо и спокойно, что Лиан, собравший кучу веток для костра, присел около нее, уронил голову на руки и тут же крепко заснул.
   Вскоре его разбудила Карана, которая ушла с топориком в лес и теперь возвращалась с целой охапкой хвороста, насвистывая и пританцовывая. Лиан вскочил было на ноги с виноватым видом, но она погладила его по голове, положила руки ему на плечи и усадила назад в траву.
   – Сядь и отдохни! – приветливо сказала она. – Ты, наверно, очень устал.
   Лиан сидел на мягкой траве, наслаждаясь лесной тишиной и наблюдая за сгущавшимися сумерками. Карана легко и грациозно порхала по поляне, очертила в траве круг, выкопала на этом месте углубление и выложила его по краям камнями из речки. В этот очаг она положила комок из коры и сухих веточек. Хватило одного умелого удара кресалом, чтобы кора начала тлеть. Карана ловко раздула маленькую искру, подкладывая в огонь тоненькие палочки, и скоро в костре весело затрещали сучья. Карана взглянула на Лиана и увидела, с каким интересом тот на нее смотрит.
   – Ты что? – спросила она.
   – Ничего. Просто думаю, как ловко ты со всем управилась. И это со сломанным-то запястьем! Кажется, оно тебе совсем не мешает.
   – В первый раз я сломала его, когда за мной гнались вельмы. Вот мне и пришлось научиться делать все одной рукой. Запястье быстро заживало, но все еще болело, когда мы встретились. Вы с Раэлем лечили меня намного лучше. Кости уже срастаются. Мне совсем не больно, пока я не ударюсь обо что-нибудь. Правда, пока я не могу поднимать ничего тяжелого этой рукой... Если хочешь, иди искупайся. Я сама приготовлю поесть. На! – крикнула она, кинув ему что-то. – Можешь взять мое мыло.
   Лиан поймал кусок мыла на лету, отошел немного вниз по течению, разделся и вошел в воду. Речка была очень узкой, и воды в ней было едва по колено. Он присел на камешки на дне и стал отскребать с себя грязь мылом и песком. Вода была холодная, но теплее, чем в Гарре. Она приятно обжигала Лиану кожу, заряжая его бодростью.
   Готовя еду, Карана несколько раз взглянула на Лиана. За время путешествия он похудел: плечи его казались непропорционально широкими, а ребра торчали так, что он больше напоминал не истощенного мужчину, а, скорее, трогательного тощего мальчишку. Кроме того, его движения стали более ловкими и уверенными.
   Лиан стоял в воде и вытирался рубашкой. Повернув голову и заметив, что девушка на него смотрит, он смутился и уронил рубашку в воду, вскрикнул и бросился за ней. Карана отвернулась, пряча улыбку.
   – Только тебе может прийти в голову вытираться, стоя по колено в воде! – сказала она Лиану, когда тот вернулся к костру.
   – А где бы ты стала вытираться? – спросил он с притворно недовольным видом.
   – Разумеется, у костра.
   Карана наполнила тарелки едой, и они с Лианом молча стали поглощать ее, закусывая зернистым аркимским хлебом и какими-то пряными травками, которые девушка собрала у реки. Царила полная тишина, лишь потрескивал хворост в костре и умиротворенно журчала речная вода. После ужина Лиан вымыл тарелки и поставил их сушиться на камень. Карана взяла пригоршню маленьких зерен из своего мешка и растерла их между двух камней, чтобы приготовить кофе. Пока кофе настаивался, она спустилась к речке и с удовольствием поплескалась в холодной воде. Она ненавидела грязь, а, если не считать их пребывания в Шазмаке, за последнее время ей так редко удавалось помыться!
   – Кофе готов! – крикнул Лиан Каране, которая отжала волосы, подбежала к огню и стала сушиться, медленно поворачиваясь к нему то одним, то другим боком. В свете костра капли воды на ее бледной коже сверкали, как рубины, а спутанные волосы светились, как полированная медь. Лиан наблюдал за ней с бесстрастным лицом, но Карана заметила, что, когда он разливал кофе, у него так дрожали руки, что он чуть не обварил себе ногу. Девушка быстро вытерлась чистой рубашкой и завернулась в плащ. Она, как могла, расчесала свои непокорные кудри, сбрызнула себе руку лимонной водой и провела ею по шее и волосам.
   – Уж и не помню, когда я пила такой вкусный кофе! – удовлетворенно вздохнула она, грея руки о чашку и вдыхая поднимавшийся из нее восхитительный аромат. – Интересно, где Раэль раздобыл его? Такой кофе больше не растет в Баннадоре: теперь здесь слишком суровые зимы. Какая жалось, что у нас кет вина!
   – У нас есть кое-что получше, – сказал Лиан, вспомнив о маленькой серебряной фляжке, лежавшей на дне его мешка с тех самых пор, как он пустился в путешествие. – Этот напиток мы готовим в Чантхеде зимой и пьем его, чтобы отпраздновать неожиданную удачу или возвращение любимого человека.
   Он отвинтил крышечку на серебряной цепочке и передал фляжку Каране, которая поднесла ее к носу и, почувствовав приятный запах, сделала маленький глоточек. Напиток был густым и сладким. Он отдавал какими-то пряными дикими травами и был так крепок, что чуть не обжег Каране губы и горло. Она глотнула еще, потом улыбнулась и вернула Лиану фляжку.
   Они молча сидели по разные стороны костра, пили кофе и думали о своем. Возле огня Карана выглядела спокойной и умиротворенной, и все же Лиан не мог забыть о пережитом ею суде и о Зеркале, а также о том, что Зеркало, возможно, таит в себе ответ на мучающий его вопрос. Может, стоит снова попробовать уговорить Карану показать ему Зеркало? Но Лиан никак не мог решиться на это.
   – Теперь мы в моих родных краях, – сказала девушка. – Я очень люблю эти места.
   – Я не знал, что Нарн в Баннадоре.
   – А он вовсе и не в Баннадоре. Нарн – жуткий, уродливый городишко, полный отвратительного народа. Он стоит на том берегу реки, а река течет на границе Баннадора. Баннадор – это длинная и узкая область у подножия гор, – с мечтательным видом вздохнула Карана.
   – У тебя сегодня хорошее настроение... Ты больше не боишься Тензора?
   – Почему же, боюсь! Он от меня так просто не отстанет. К утру аркимы могут переправиться на наш берег.
   – А что они будут делать, когда ты избавишься от Зеркала?
   – Зачем я Тензору?! Если Зеркало окажется у него, он вполне может нас даже простить! Кто его знает?!
   – А вдруг аркимы переправились на этот берег уже сегодня вечером? – озабоченно спросил Лиан, которому стали мерещиться аркимы под каждым кустом. Он встревожено огляделся. Языки пламени отбрасывали на траву длинные тени, а лес стоял мрачной черной стеной.
   – Вряд ли! Я думала об этом целый день. Они не успели бы добраться до Нарна засветло. А зачем им переправляться сюда в темноте? Как бы они стали искать нас в этом лесу? Нет, они наверняка дождутся утра.
   – А что ты собираешься делать с Зеркалом? Карана посмотрела Лиану прямо в его карие глаза:
   – Я много что собиралась с ним сделать, но так ничего и не сделала! Теперь я могу выполнить только свое первоначальное намерение. Я выполню обещание, которое дала Магрете, и отнесу Зеркало ее госпоже в Сет. Очень надеюсь, что никому этим не наврежу. Если мы встанем пораньше и переправимся в Нарн с первым паромом, мы сможем нанять лодку и будем в Сете через четыре дня.
   – А потом?
   – Я избавлюсь от Зеркала и отправлюсь прямо домой в Готрим. Мне давно туда надо.
   – А это далеко?
   – Готрим на другом конце Баннадора. Недели две пути... А что ты будешь делать? Пойдешь в Туркад?
   Когда Карана задала этот вопрос, у нее внезапно екнуло сердце. Забилось сердце и у Лиана. Они с Караной провели вместе всего месяц, а казалось, с момента их встречи прошли годы. Мысль о том, что скоро они могут расстаться навсегда, была ужасна для обоих.
   – Вообще-то, я собирался именно туда... Но теперь даже не знаю... Наверно, мне все-таки надо в Туркад...
   Карана с такой силой сжала кулаки, что у нее побелели костяшки пальцев.
   – А впрочем, я еще не бывал в Баннадоре, – сказал Лиан, хитро взглянув на Карану из-под полуопущенных ресниц. – А на что похож Готрим в это время года? Как ты думаешь, я не буду скучать, если загляну туда на денек-другой?
   – Это самое восхитительное место на Сантенаре в любое время года! – с радостным смехом воскликнула Карана. – Как насчет того, чтобы прогуляться туда вместе со мной? Я покажу тебе местечки, о которых, кроме меня, никому не известно. А потом, когда кончатся дожди и снег затвердеет, когда ты прочтешь все Предания в нашей библиотеке и мы смертельно надоедим друг другу, ты отправишься куда твоей душе угодно.
   – Решено! Я иду с тобой в Готрим! Кто знает, что может скрываться в вашей библиотеке!
   Карана с довольным видом откинулась назад и закрыла глаза. Лиан же погрузился в собственные мысли. Он думал о намеках, брошенных Тензором. Даже если арким и был прав, первым в башне мог побывать любой из трех каронов, прибывших на Сантенар в поисках флейты! Неужели ему предстояло обшарить целых три города?! А что он о них хотя бы слышал?
   В Альцифере, великом городе Рулька, располагавшемся ближе двух остальных к этим местам, все еще оставались жители. Он находился на побережье менее чем в сотне лиг к югу от Сета. Но все бумаги Рулька наверняка давным-давно оттуда испарились. Мендарк, несомненно, много знает об Альцифере, но станет ли он рассказывать об этом Лиану?!
   Хависсард, крепость Ялкары, был построен далеко на востоке в горах Крандора, от него рукой подать до Эпперланда, родины Лиана, который, впрочем, вообще ничего не знал о Хависсарде.
   Катадза, столица империи Кандора, находилась там, где когда-то посреди прекрасного Перионского Моря возвышался одинокий остров. Но море уже много веков назад высохло, а после смерти Кандора население покинуло Катадзу. Этот город даже не значился на современных картах, изображавших Сухое Море как обширную бесплодную пустыню.
   Если же предположение Тензора было ошибочным, Лиан был сейчас так же далек от ответа на мучивший его вопрос, как и тогда, когда покидал Чантхед.
 
   – А как же ты провела Аркимский Совет? – спросил через некоторое время Лиан.
   – Это не так-то просто объяснить, – ответила Карана, погрузившись в воспоминания. – Я и сама не очень хорошо понимаю, как мне это удалось. Я, например, не знаю, откуда у меня такие способности. Может, они от моей бабушки Мантиллы, хотя аркимов, наделенных таким даром, мало. А может, они передались мне с кровью матери. Например, мои способности иногда позволяют мне ощущать чувства или настроение некоторых людей, даже если они находятся далеко. Если в этом есть необходимость и у меня нужное состояние, я могу передавать мысли или даже вступать во внутренний контакт с другим человеком, хотя это и очень трудно, а потом мне всегда бывает ужасно плохо.
   – А тогда ночью, когда я был в Туллине?
   – Это как раз и был один из таких моментов, хотя я и не посылала свои мысли именно тебе. Я ни о ком конкретном тогда не думала, правда, смутно ощущала, что помощь где-то рядом.
   – Мне кажется, твои мысли перебудили тогда в Туллине всю корчму! – пробормотал Лиан.
   – Посылать мысли очень опасно. Зачастую последствия непредсказуемы... Но с Аркимским Советом я не сделала ничего особенного, – с усмешкой сказала Карана. – Я кое-что сделала с тобой! Вот почему ты почти ничего не помнишь! – Карана на мгновение замолчала. – Аркимский Совет чувствует малейшую ложь. Его невозможно обмануть. Именно поэтому я и твердила о своей чести, – намного больше, чем следовало бы такой обманщице, а? – добавила она, пряча глаза, – и настаивала на том, чтобы меня судили именно члены Совета. Никто, кроме Тензора, не осмелился бы усомниться в справедливости их решения. Но если бы он смог лично меня допросить, мы с тобой были бы уже покойниками!
   Вспомни о том, что произошло накануне суда! Пока ты спал, я связалась с тобой в мыслях. На этот раз это было совсем нетрудно, потому что ты ослабел из-за чар Эмманта. Чтобы вступить с тобой в контакт, я сняла у тебя с шеи амулет... Ты, наверно, его искал, а я его потеряла!.. Я внушила тебе историю о том, как я похитила Зеркало и как мы добрались до Шазмака. Ты ее в основном уже знал, и в ней почти все было правдой, кроме того, что случилось со мной, когда я скрылась из Фиц Горго. Во сне я внушила тебе одну ложь – что якобы я отдала кому-то Зеркало на озере Нейд, а потом стала простой приманкой. Я не могла выдумывать слишком много, потому что члены Аркимского Совета раскусили бы меня, а маленькая ложь сошла мне с рук!
   Во время суда я пробудила в твоей голове воспоминания об истории, которую внушила тебе во сне, а потом пересказала ее Совету. Это было очень опасно, – сказала Карана, стараясь не думать о том, какому чудовищному риску она подвергала их с Лианом. – Наверно, до меня еще никто такого не проделывал с Советом! Но члены Совета мне поверили. А точнее, они почувствовали, что я говорю правду, потому что для тебя все это было правдой, а я только пересказывала им твои мысли. Только Тензор меня заподозрил. Я вела себя очень странно, а моя история противоречила тому, что он узнал из других источников. Кроме того, он не хотел мне верить. Он не мог открыто выступить против приговора Совета, но у него как у обвинителя было право попытаться склонить на свою сторону его членов на тайном совещании. А там указать на несуразицы в моей истории и убедить Совет в ее неправдоподобности оказалось только делом времени. Прости меня за то, что я воспользовалась тобой, но у меня не было другого выхода.
   – Не понимаю, за что ты извиняешься! Ты прирожденная сказительница. Я ни разу не слышал более убедительной истории.
   Во время рассказа Карана улыбалась невеселой извиняющейся улыбкой, но, закончив говорить, закрыла руками лицо, исказившееся, словно от внезапного приступа боли или от страшного предчувствия.
   – О! – простонала она глухим голосом. – Как мне больно!.. Нет! Я не могу!..
   – Что с тобой? – испуганно прошептал Лиан.
   Карана медленно подняла голову и взглянула на молодого человека. Ее голос стал ледяным, щеки впали, и лицо, такое милое, когда она улыбалась, изменилось до неузнаваемости и казалось высеченным из камня. Она заговорила. Выражание ее лица было таким отсутствующим и враждебным, что Лиан испугался.
   – Берегись! – произнесла она, с видимым усилием выговаривая слова. – Я смертельно опасна для своих друзей! Одних я предаю, других веду на верную смерть, а третьих свожу с ума. Беги от меня, Лиан! Чего ты ждешь?! Беги, пока не поздно!
   Лиан сидел неподвижно, испуганный и растерянный. Он уставился на огонь, боясь поднять на Карану глаза. Что с ней произошло? Едва ему показалось, что он наконец стал ее понимать, как она снова вытворила такое, отчего у него все смешалось в голове.
   Карана словно застыла. Припадок – или что там с ней было – прошел, оставив после себя чувство горечи и потери. Она почувствовала, что между ней и Лианом снова разверзлась пропасть, и не знала, как ее преодолеть.
   – А что же ты на самом деле сделала с Зеркалом? – наконец осторожно спросил ее Лиан. – Ты сказала Раэлю, что оно у тебя. Ему ты тоже соврала?
   Карана вздрогнула, слово от пощечины, и лицо ее сразу стало невероятно печальным.
   – Нет. Оно у меня, – сказала она. – Но я не хочу о нем говорить. Особенно сегодня вечером. – Она закуталась в плащ и ушла в палатку.

29
Баннадорские холмы

   Лиан еще долго сидел у костра наедине со своими сомнениями, злой и несчастный. Внезапно мысли его прояснились, гнев улетучился, и он понял, какой ловкой оказалась Карана, найдя единственно правильный выход из тупиковой ситуации. Он понял, на что она пошла, чтобы спасти его от смерти, и чего ей это стоило. Но что же это за новый припадок? Может, это были штучки Тензора, пытавшегося залезть в ее сознание? Или за снами Караны охотилась какая-то другая нежить?
   После холода горных вершин здесь, внизу у реки, ночной воздух казался теплым и приятным. Лиан разделся и осторожно, стараясь не побеспокоить Карану, заполз в палатку. Там он лег на спальный мешок и укрылся плащом. Он лежал на боку и смотрел на костер. В треугольнике неба между крышей палатки и верхушками деревьев мерцала одна-единственная звездочка. В огне потрескивали ветки. Какой-то зверек зашуршал листьями на опушке, и вновь воцарилась тишина.
   Карана крепко сжала запястье Лиана своей маленькой ручкой.
   – О, Лиан! – пробормотала она. – Иди ко мне. Мне так страшно! Успокой меня!
   Лиан подполз поближе и обнял Карану. Она прижалась щекой к его шее. Он чувствовал, как вздымается ее грудь, и ее легкое дыхание у себя на плече.
   – Что с тобой было, Карана?
   – Я ощутила, как что-то ужасное прикоснулось к моему сознанию. Это было почище любого кошмара!.. Но уже все прошло!.. Милый мой Лиан, расскажи мне что-нибудь! – попросила она мечтательным тоном.
   – А что, например?
   – Все равно! – “Я хочу услышать твой голос, – подумала при этом Карана. – Мне не важно, что ты будешь говорить!”