Страница:
Магрета рассмеялась:
– Ну наконец-то! Мы на месте! – Она оторвала от двери руку. – Теперь нам нужно найти Арканское Зеркало, древнее сокровище, попавшее в руки к Иггуру.
– Арканское Зеркало! – прошептала Карана, побледневшая как смерть. – Но ведь мой отец был наполовину аркимом.
– Раньше мне не было это известно... А теперь это уже не важно, ты поклялась выполнить все, о чем я тебя попрошу!
– Если бы я знала, о чем идет речь, не стала бы клясться! После смерти родителей я воспитывалась у аркимов. А уж они никогда не расстались бы добровольно с такой вещью. Значит, ты поэтому так долго молчала?
Магрета попыталась оправдаться:
– Это Зеркало было утрачено много веков тому назад. Теперь его владельцем является тот, в чьих руках оно окажется.
– Аркимы вряд ли с этим согласятся, – сказала Карана. – Это Зеркало – частица того, с чем они прибыли из Аркана. Оно принадлежит им по праву, потому что напоминало им о родине в дни самых суровых испытаний. А Фечанда не рассказывала тебе, как аркимы его лишились?
– Его похитила Ялкара, Королева Обмана.
– Ялкара – одна из каронов. Их мстительница. Аркимы такого не прощают. Стоит им узнать, что Зеркало найдено, они все вверх дном перевернут, чтобы вернуть его себе. Во мне ведь тоже течет кровь аркимов, и мне надо быть с ними. Пожалуйста, освободи меня от обещания!
Магрета снова обхватила голову руками. На ней лица не было.
– Но ты же поклялась! – прохрипела она.
– Не требуй от меня так много! – резко сказала Карана. – Древние творения аркимов столь же дороги им, как и их искусство, литература и Предания.
– Ты что же, изменишь данной клятве?! И к тому же сейчас, когда нам грозит смертельная опасность?! – прошипела Магрета. – Здесь не место для споров!
Карана уткнулась лбом в стену. Она не видела выхода: нарушив клятву, она предала бы память своего отца, но, заполучив в руки Зеркало и не передав его аркимам, она предала бы его народ. Однако теперь, когда она узнала, что Зеркало находится здесь, Карана не могла уйти и бросить его.
– Я сдержу свое слово, но больше ничего у меня не проси! Мы с тобой будем квиты! Постарайся сделать так, чтобы мне не пришлось к этому Зеркалу даже прикасаться. Мне очень этого не хочется!
Произнося эти слова, Карана вспомнила госпожу Магреты. Фечанда была невысокой женщиной с гладкой, почти прозрачной кожей. Она больше напоминала ожившее изваяние, чем живое существо. Достаточно было одного ее пронзительного взгляда, чтобы у любого похолодело внутри.
– Пойдем! – приказала Магрета, распахнув дверь обеими руками.
Они вошли в напоминавшую библиотеку комнату, тускло освещенную маленькой лампадкой, горевшей справа от двери. Две стены были до потолка заставлены полками, на которых находилось столько книг, сколько Каране еще не приходилось видеть в одном месте сразу. У третьей стены размещался заваленный бумагами массивный письменный стол, над которым висел шкаф со множеством отделений, наполненных свитками и картами. Середину комнаты занимал длинный рабочий стол. Рядом с входной дверью была еще дверь, похожая на первую, но закрытая. На стенах не было ни гобеленов, ни картин, ни других украшений. Пол из каменных плит также не был ничем покрыт. На четвертой стене рядом с дверью висели две большие карты. Одна изображала земли вокруг Фиц Горго, а вторая – центральную и южную области Мельдорина, недавно захваченные армией Иггура.
Магрета лишь мельком взглянула на карты. Она проделала весь этот путь не для того! Посмотрев в высокое окно, за которым тускло мерцали звезды, она воскликнула:
– Быстрее! У нас мало времени!
Карану не нужно было подгонять. Они принялись за работу. На полочках шкафа было множество свитков, некоторые из них хранились в металлических футлярах. Магрета тщательно проверила каждый. Свитки были изготовлены в основном из бумаги или пергамента, другие из какого-то шелковистого коричневого материала, напоминающего кору.
Карана снимала с полок книги, осматривая одну за другой. Ей попадались произведения, написанные различными видами письма, на самых разных языках, но разбираться в них ей было некогда. Книги были тяжелые, и их было много. Страницы одной из них были медными, с отчеканенным на них текстом. Карана провела рукой по обратной стороне медного листа, нащупывая пальцами выпуклые символы, и задумалась о мастере, несколько веков назад создавшем такую книгу. Ей до сих пор не удалось ничего найти, и Магрета снова начала на нее злобно поглядывать. Карана поставила медную книгу на место и сняла следующую, не забыв при этом проверить, не лежит ли что-нибудь за ней на полке.
Наконец она перебрала все книги и поставила на место последнюю, вытирая о штаны пыльные ладони. Магрета обыскивала выдвижные ящики письменного стола. Ее лицо посерело.
– Может, он забрал его с собой, – пробормотала Карана, которой стало легче оттого, что они не нашли Зеркало.
– Вряд ли, – ответила Магрета, снова взглянув через окно на звезды. – Едва ли он увез из крепости такую ценность. Посмотри на рабочем столе. Если его нет и там, все пропало. У нас нет больше времени.
Карана перетрясла все бумаги и карты, лежавшие на рабочем столе. Там были еще завернутый в ткань тяжелый свиток и три футляра с другими свитками. Развернув ткань, Карана обнаружила, что находившийся в ней документ отчеканен на позеленевшей от старости меди. Этот свернутый в трубку металлический лист до такой степени слипся, что, когда она попыталась его раскрутить, уголок, за который она ухватилась, отломился, обнаружив среди хлопьев зелени лишь тонюсенькую медную сердцевину. Быстро приладив отломившийся уголок на место, Карана снова завернула свиток в ткань и начала осматривать свинцовые футляры. Два были пусты, а в третьем лежал пергаментный свиток. Карана повернулась к Магрете:
– Взгляни-ка!
– Что такое?
– Этот футляр, – сказала Карана, – похоже, сделан из свинца, но он легче остальных. А еще он кажется гладким, но я чувствую пальцами какой-то рисунок. На, проверь сама!
Магрета выхватила у Караны футляр и отвернулась. Та решила не обижаться, встала на цыпочки и стала смотреть через плечо Магреты, которая, взвесив футляр в руке, погладила его кончиками пальцев.
– Ну да, все понятно. Дешевый трюк. Такого я от Иггура не ожидала.
Под пристальным взглядом Магреты футляр преобразился: тусклая свинцовая поверхность постепенно приобрела блеск испещренной прихотливыми узорами вороненой стали. Девушка встряхнула футляр, его содержимое выпало на пол и медленно развернулось, превратившись в блестящий лист черного металла.
Перевернув его, Магрета увидела, что с другой стороны у него по краю идет ободок, похожий на рамку. Внутри же рамки был прозрачный, как стекло, но тем не менее не производивший впечатление хрупкого материал, под которым переливалось какое-то отражающее свет вещество, напоминавшее вязкую ртуть. Оно сверкало, подрагивало, казалось, по нему пробегали незаметные струйки и волны света. На края рамки тончайшими серебряными линиями были нанесены знаки неизвестного алфавита. Больше на Зеркале не было никаких украшений, если не считать символа, нанесенного красной и серебряной красками в верхнем правом углу. Этот символ был похож на три почти слившихся воедино золотых пузырька, окруженных ярко-красными соприкасающимися полумесяцами в платиновом кольце, внутреннее пространство которого было заполнено пересекающимися и переплетающимися серебряными линиями.
Магрета осторожно прикоснулась пальцем к символу. Ее рука покрылась гусиной кожей. Магрета наклонялась над Зеркалом все ниже и ниже до тех пор, пока не коснулась лбом его поверхности. Ее руки дрожали. Потом Магрета положила Зеркало обратно на стол, что-то тихо пробормотав. Поверхность Зеркала потемнела, на ней выступила строка тонких, как паутина, серебряных букв. Карана хотела на них взглянуть, но Магрета, по-прежнему беззвучно шевелившая губами, заслонила собой Зеркало, на котором возникали все новые и новые строки.
Карана почувствовала, как у нее холодеют конечности.
– Он сейчас придет, – сказала она, но дрожавшая всем телом Магрета не обращала на нее внимания, не отрывая взгляда от Зеркала.
Так прошла целая минута.
– Магрета! – позвала Карана, схватив спутницу за рукав, но та, не глядя, стряхнула ее руку.
Прошла еще минута, потом вторая, потом третья...
– Магрета! – в отчаянии закричала Карана. – Очнись! Это западня!
Казалось, прошел час, прежде чем Магрете удалось отвернуться от Зеркала. Узнав стоявшую перед ней испуганную Карану, она заговорила, словно из глубин летаргического сна:
– Не волнуйся. Все хорошо... Зеркало зовет меня так, будто бы оно – мое! Там внутри целый потерянный мир... – Магрета снова забыла о существовании Караны и впилась взглядом в Зеркало.
Внезапно у Караны закружилась голова: это Магрета высасывала ее силы через связующее их звено. Зачем она это делает?! Почему именно сейчас?! В лице измученной Караны не осталось ни кровинки.
– Магрета, бежим! Я чувствую, он уже близко! Девушка наконец оторвалась от Зеркала.
– Что ж, пойдем, – сказала она не своим голосом, но было поздно. За дверью послышались шаги, звук которых отдавался в воспаленном мозгуКараны подобно ударам грома.
Магрета сунула Зеркало в руки Каране и толкнула ее под письменный стол. Каране хотелось выкинуть Зеркало в окно, но, ощутив в руках его тепло и невольно взглянув в него, она забыла обо всем на свете.
На поверхности Зеркала стали возникать знаки... “Если ты сумеешь прочесть это послание, то поймешь, что у меня есть о чем предупредить тебя и что тебе поручить”, – прочитала Карана. Затем буквы исчезли, и вместо них проступило изображение женщины, чей взгляд был направлен куда-то вниз, словно на какое-то приспособление, которое она пыталась привести в действие. Карана смотрела на изображение широко раскрытыми глазами. Женщина в Зеркале была похожа на Магрету, хотя и казалась старше. В ее темных волосах блестели серебряные пряди, а глаза были удивительного темно-синего цвета. Женщина посмотрела прямо на Карану, и губы ее зашевелились. Каране почудилось, что женщина проговорила: “Возьми его!”
В этот момент дверь распахнулась. Карана прикоснулась к изображению пальцем, и оно тут же пропало. Девушка высунула голову из-под стола и увидела стоявшего в дверях человека. У нее не было ни малейших сомнений в том, кто он: незнакомец выглядел именно так, как обычно описывали магов во всех сказаниях. “Интересно, – подумала Карана, – может, он тоже отводит нам глаза, чтобы поразить нас своим видом!” Человек, стоявший в дверях, был невероятно высок. Его темные волосы ниспадали на лоб прядью в форме воронова крыла. Он не казался старым, но, как и все мансеры, наверняка уже пережил много поколений обычных людей.
Это был Иггур, военачальник, покоривший весь юго-запад Мельдорина. Иггур, о могуществе и коварстве которого ходили легенды.
Иггур откинул прядь волос с высокого лба, и на его худом лице вокруг выцветших глаз, смотрящих из-под густых черных бровей, подобно пятнам инея на черном граните, заиграли тени. Он шагнул в комнату – всемогущий, всезнающий, уверенный в собственной несокрушимой власти. Широкоплечая Магрета казалась по сравнению с ним лилипутом. Она поняла, что они с Караной попались.
– О, что я вижу, – сказал Иггур сладким, как мед, голосом. – У меня в библиотеке завелись воришки.
Магрета напрягла все силы, чтобы развеять наваждение и разглядеть, на кого же на самом деле похож мансер. Никаких особенных изменений в его облике не произошло, но стало заметно, что его плохо слушается правая нога и, когда он на нее наступает, у него от боли немного дергается щека. Вот это да! Даже мансер страдает от боли! Значит, он простой человек, хотя и очень сильный. Приободрившись, Магрета заслонила собой стол, под которым пряталась Карана.
– Кто ты такая? – вновь заговорил Иггур, теперь уже совсем иным голосом. Его речь была прерывистой. Иггур с видимым усилием составлял короткие фразы. – Кто из моих давних недругов послал тебя? – Он нахмурил лоб, его губа подергивалась. – Может, ты из Туркада? Тебя послал Мендарк? – В его злобном голосе послышались нотки озабоченности.
– Меня зовут Магрета! – прозвучал решительный ответ. – Меня никто не присылал. И я ничего тебе не скажу. – Ни одним словом, ни одной интонацией Магрета не выдала обуревавшего ее страха.
Иггур сделал шаг в ее сторону, и Магрета задрожала. Он был ужасен. Его скованные движения, прерывистая речь, шрамы, вынесенные им из битв, в которых он одержал победу, делали его облик еще более устрашающим. Магрета растерялась и смутилась. Ей чудилось, что он видит ее насквозь и прекрасно понимает все ее слабости. Может быть, Феламора сознательно не стала готовить Магрету к тому, чтобы противостоять чужой непреклонной воле, и теперь Иггур мог раздавить ее, как козявку. Магрету учили подчиняться, а не вступать в единоборство. Да, это дело действительно было ей не по плечу.
Иггур вздрогнул и, казалось, с трудом взял себя в руки. В этот момент у Магреты с глаз словно пелена упала, и она поняла, что происходит у него в голове, ощутив, как он мучается. Она очень редко сочувствовала другим людям, но, как ни странно, больше не хотела уничтожить Иггура, а сердце бешено забилось у нее в груди.
Иггур простер руку к Магрете. Он смотрел на девушку так, будто старался нащупать слабые места, глубоко проникая в ее сознание. У Магреты пересохло в горле. Она отступила и заслонила лицо ладонью, словно защищаясь от удара. Иггур же бросил на нее презрительный взгляд, хлестнувший больнее плети. Она сделала шаг назад, – Иггур еще и не начинал поединка, а Магрета его уже почти проиграла.
– Говори! – прошептал он. И губы Магреты зашевелились сами собой.
Сидевшая под столом Карана возмутилась слабостью Магреты и лягнула ее, чтобы привести в чувство.
Магрета встрепенулась. “Я сильная, – пыталась она убедить саму себя, стараясь справиться с путаницей в мыслях. – Я исполню то, зачем сюда пришла!” Наконец она справилась с наваждением.
– Нет! – воскликнула Магрета, выпрямившись во весь рост.
Она посмотрела прямо в глаза Иггуру, который удивленно замолчал, внезапно поняв, насколько серьезная перед ним противница. Возможно, она была не слабее его самого, хотя неизвестно, достаточно ли крепка была ее воля, чтобы воспользоваться этой силой. А еще Иггура на мгновение вывело из состояния равновесия какое-то особое выражение, которое он уловил в глазах Магреты. Он сгорбился и взглядом, полным удивления и интереса, долго и пристально изучал ее, а потом отвернулся и задумчиво произнес:
– Ну что ж, я лучше поговорю с малышкой.
Он посмотрел в сторону стола, под которым пряталась Карана, и сказал:
– Вылезай! Не бойся!
Сопротивляться его воле было бесполезно. Каране показалось, что ее придавила гранитная плита, и единственное, что она могла противопоставить этой чудовищной тяжести, было природное упорство. Она вылезла из-под стола и встала на ноги, которые не очень хорошо ее слушались. Смертельно бледное лицо девушки выделялось белым пятном на фоне копны спутанных рыжих волос. У нее так сильно тряслись руки, что она уронила Зеркало. Иггур посмотрел на него, потом поднял глаза на Карану и снова взглянул на Магрету.
– Ага, – сказал он. – Теперь понятно. А ну-ка отдай его мне!
Карана подняла Зеркало и попятилась.
– Ни за что! – пробормотала она дрожащим голосом. – Беги! – сказала ей Магрета. – Я останусь здесь! Делай то, что я тебе приказала!
Но Иггур вновь поднял руку и произнес:
–Стой!
Карана замерла, боясь пошевелиться.
– Как ты смеешь мне возражать?! – возмутился Иггур, обращаясь к Магрете.
Та шагнула вперед.
– Я не стану тебе подчиняться, Иггур! Я могу приковать тебя к месту. Не двигайся! – В этих сказанных тихим голосом словах прозвучала такая мощь, что Иггур и впрямь застыл. Он попытался пошевелить рукой или ногой, но не сумел двинуть даже пальцем. Тогда, не оборачиваясь, Магрета прошептала Каране: “Беги! Я его задержу!”
Карана все еще не могла прийти в себя, потому что Магрета по-прежнему питалась ее энергией через связывавшее их звено. “Ты же высосала всю жизнь из меня!” – хотелось прошептать ей, но язык не слушался. Иггур сделал над собой чудовищное усилие. Магрета испустила вопль, и ему удалось сдвинуться с места. Преодолевая все старания Магреты, он шагнул к Каране, потом – еще и склонился над ней.
Карана бросила на Магрету умоляющий взгляд, но та не могла ей помочь. Иггур сжал плечи Караны своими пальцами, словно они были железными, она же упорно избегала смотреть ему в глаза. Под тяжестью его рук у нее стали подгибаться ноги. Ей казалось, что его пальцы сейчас начнут дробить ее кости. Иггур повернул Карану к себе лицом и впился в него своими бесцветными глазами. Девушка ответила ему взглядом, полным ненависти, не лишившись от страха ни чувства собственного достоинства, ни решительности.
– Помоги мне! – прохрипела она, но Магрета была не в силах что-нибудь изменить.
– Кому ты служишь?! – проговорил Иггур. – Говори!
Карана по-прежнему не сдавалась, корчась под пронзительным взглядом Иггура. Она обессилела, ее бросало то в жар, то в холод, к горлу подступала тошнота, и она почти теряла сознание. А Магрета сосала и сосала ее силы. В голове у Караны ударил чудовищный колокол, в каждом ударе которого отзывалось имя, которое она не смела произнести. Что будет с ней, если она выдаст секрет Феламоры?! Что сделает с ней Иггур, если она не ответит ему?!
Наконец Карана почувствовала, что не может больше сопротивляться. Ее била дрожь.
– Молчи! – крикнула ей Магрета.
Иггур встряхнул Карану так сильно, что у нее лязгнули зубы.
– Тебя послал Мендарк? – прорычал он с нескрываемой яростью.
– Да, да, Мендарк! – кричала Магрета. – Мы от Мендарка!
Но было слишком поздно. Лицо Караны свела судорога. Из прокушенной губы сочилась струйка крови. Она пыталась зажать себе рот рукой, но та уже не слушалась ее. Словно сами собой, ее губы прошептали одно только слово: “Феламора!”
Иггур отпустил ее, и она рухнула на четвереньки, все еще сжимая Зеркало.
– Феламора?! – прошипел он.
– Что ты наделала, Карана! Теперь мне конец! – воскликнула Магрета.
Карана выглядела раздавленной. Потом она закатила глаза и разорвала связь с Магретой. Та пошатнулась. Карана осторожно поднялась на ноги и попятилась к двери, не выпуская из рук Зеркала. Иггур попытался было выхватить его, но Карана на удивление проворно отскочила. В душе у Магреты затеплился слабый огонек надежды. Значит, Карана все-таки не безвольная тряпка! Справившись с отчаянием, Магрета собралась с последними силами.
– Оставь ее, – приказала она Иггуру, призвав себе на помощь все свои знания в области Тайного Искусства.
Иггур окаменел, словно пораженный громом, защищая лицо согнутой рукой, похожей на сломанное птичье крыло. В его направленном на Магрету взгляде сквозило крайнее изумление.
– Кто ты такая, что можешь приковать меня к месту? – спросил он удивленно. На скулах у него играли желваки.
– Беги! – воскликнула Магрета. – Ты же дала мне слово! Я не смогу его долго удерживать!
Карана сжалась в комок. На ее бледное лицо было жалко смотреть, однако в глазах у нее светилась непреклонная решимость исправить совершенную ошибку.
– Хорошо, – проговорила она, повернулась к Иггуру и добавила с чувством собственного достоинства: – Ты не остановишь меня!
Иггур искривил губы в болезненной усмешке.
– А ты знаешь о вельмах, моих кровожадных телохранителях? Пятьсот лет скитались они по непроходимым южным лесам. Я покорил их, даровал им все, чего только можно желать, и теперь ради меня они свернут горы. Они каждый день умоляют меня отдать им на растерзание моих врагов. Пожалуй, я велю им заняться тобой, – сказал он и сделал рукой недвусмысленный жест.
Услышав эти слова и, главное, увидев жест, Карана почувствовала, как у нее затряслись ноги, а перед глазами замаячила зловещая фигура человека-сучка. У нее пробежал мороз по коже, а волосы на голове зашевелились. Ее чуть не вырвало, словно она почувствовала смрад разложившегося собачьего трупа, а чей-то скользкий язык прикоснулся к ее шее, оставив на ней полоску зловонной слизи.
Иггур зловеще рассмеялся:
– Значит, Феламора жива. И ей нужно мое Зеркало. Но она его не получит. Если понадобится, моя армия уже через неделю будет на востоке.
Карана поняла, что вот-вот упадет в обморок. Из-за того что она не сумела держать язык за зубами, мир уже начал меняться у нее на глазах. В этот миг Магрета подняла руку и сжала пальцы в кулак. Иггуру перестал повиноваться язык, а Карана выбежала из комнаты. На стене за спиной у девушки исчезли очертания захлопнувшейся двери.
Иггур с огромным трудом медленно повернулся к Магрете.
– Ты не сможешь долго держать меня, – прошептал он. – Скоро твои силы иссякнут, и я сломлю тебя.
Магрета стояла неподвижно, выпрямившись во весь рост и прижав к бокам руки, сжатые в кулаки.
– Я не боюсь тебя и буду держать, пока она не уйдет далеко. А потом делай со мной что хочешь!
6
– Ну наконец-то! Мы на месте! – Она оторвала от двери руку. – Теперь нам нужно найти Арканское Зеркало, древнее сокровище, попавшее в руки к Иггуру.
– Арканское Зеркало! – прошептала Карана, побледневшая как смерть. – Но ведь мой отец был наполовину аркимом.
– Раньше мне не было это известно... А теперь это уже не важно, ты поклялась выполнить все, о чем я тебя попрошу!
– Если бы я знала, о чем идет речь, не стала бы клясться! После смерти родителей я воспитывалась у аркимов. А уж они никогда не расстались бы добровольно с такой вещью. Значит, ты поэтому так долго молчала?
Магрета попыталась оправдаться:
– Это Зеркало было утрачено много веков тому назад. Теперь его владельцем является тот, в чьих руках оно окажется.
– Аркимы вряд ли с этим согласятся, – сказала Карана. – Это Зеркало – частица того, с чем они прибыли из Аркана. Оно принадлежит им по праву, потому что напоминало им о родине в дни самых суровых испытаний. А Фечанда не рассказывала тебе, как аркимы его лишились?
– Его похитила Ялкара, Королева Обмана.
– Ялкара – одна из каронов. Их мстительница. Аркимы такого не прощают. Стоит им узнать, что Зеркало найдено, они все вверх дном перевернут, чтобы вернуть его себе. Во мне ведь тоже течет кровь аркимов, и мне надо быть с ними. Пожалуйста, освободи меня от обещания!
Магрета снова обхватила голову руками. На ней лица не было.
– Но ты же поклялась! – прохрипела она.
– Не требуй от меня так много! – резко сказала Карана. – Древние творения аркимов столь же дороги им, как и их искусство, литература и Предания.
– Ты что же, изменишь данной клятве?! И к тому же сейчас, когда нам грозит смертельная опасность?! – прошипела Магрета. – Здесь не место для споров!
Карана уткнулась лбом в стену. Она не видела выхода: нарушив клятву, она предала бы память своего отца, но, заполучив в руки Зеркало и не передав его аркимам, она предала бы его народ. Однако теперь, когда она узнала, что Зеркало находится здесь, Карана не могла уйти и бросить его.
– Я сдержу свое слово, но больше ничего у меня не проси! Мы с тобой будем квиты! Постарайся сделать так, чтобы мне не пришлось к этому Зеркалу даже прикасаться. Мне очень этого не хочется!
Произнося эти слова, Карана вспомнила госпожу Магреты. Фечанда была невысокой женщиной с гладкой, почти прозрачной кожей. Она больше напоминала ожившее изваяние, чем живое существо. Достаточно было одного ее пронзительного взгляда, чтобы у любого похолодело внутри.
– Пойдем! – приказала Магрета, распахнув дверь обеими руками.
Они вошли в напоминавшую библиотеку комнату, тускло освещенную маленькой лампадкой, горевшей справа от двери. Две стены были до потолка заставлены полками, на которых находилось столько книг, сколько Каране еще не приходилось видеть в одном месте сразу. У третьей стены размещался заваленный бумагами массивный письменный стол, над которым висел шкаф со множеством отделений, наполненных свитками и картами. Середину комнаты занимал длинный рабочий стол. Рядом с входной дверью была еще дверь, похожая на первую, но закрытая. На стенах не было ни гобеленов, ни картин, ни других украшений. Пол из каменных плит также не был ничем покрыт. На четвертой стене рядом с дверью висели две большие карты. Одна изображала земли вокруг Фиц Горго, а вторая – центральную и южную области Мельдорина, недавно захваченные армией Иггура.
Магрета лишь мельком взглянула на карты. Она проделала весь этот путь не для того! Посмотрев в высокое окно, за которым тускло мерцали звезды, она воскликнула:
– Быстрее! У нас мало времени!
Карану не нужно было подгонять. Они принялись за работу. На полочках шкафа было множество свитков, некоторые из них хранились в металлических футлярах. Магрета тщательно проверила каждый. Свитки были изготовлены в основном из бумаги или пергамента, другие из какого-то шелковистого коричневого материала, напоминающего кору.
Карана снимала с полок книги, осматривая одну за другой. Ей попадались произведения, написанные различными видами письма, на самых разных языках, но разбираться в них ей было некогда. Книги были тяжелые, и их было много. Страницы одной из них были медными, с отчеканенным на них текстом. Карана провела рукой по обратной стороне медного листа, нащупывая пальцами выпуклые символы, и задумалась о мастере, несколько веков назад создавшем такую книгу. Ей до сих пор не удалось ничего найти, и Магрета снова начала на нее злобно поглядывать. Карана поставила медную книгу на место и сняла следующую, не забыв при этом проверить, не лежит ли что-нибудь за ней на полке.
Наконец она перебрала все книги и поставила на место последнюю, вытирая о штаны пыльные ладони. Магрета обыскивала выдвижные ящики письменного стола. Ее лицо посерело.
– Может, он забрал его с собой, – пробормотала Карана, которой стало легче оттого, что они не нашли Зеркало.
– Вряд ли, – ответила Магрета, снова взглянув через окно на звезды. – Едва ли он увез из крепости такую ценность. Посмотри на рабочем столе. Если его нет и там, все пропало. У нас нет больше времени.
Карана перетрясла все бумаги и карты, лежавшие на рабочем столе. Там были еще завернутый в ткань тяжелый свиток и три футляра с другими свитками. Развернув ткань, Карана обнаружила, что находившийся в ней документ отчеканен на позеленевшей от старости меди. Этот свернутый в трубку металлический лист до такой степени слипся, что, когда она попыталась его раскрутить, уголок, за который она ухватилась, отломился, обнаружив среди хлопьев зелени лишь тонюсенькую медную сердцевину. Быстро приладив отломившийся уголок на место, Карана снова завернула свиток в ткань и начала осматривать свинцовые футляры. Два были пусты, а в третьем лежал пергаментный свиток. Карана повернулась к Магрете:
– Взгляни-ка!
– Что такое?
– Этот футляр, – сказала Карана, – похоже, сделан из свинца, но он легче остальных. А еще он кажется гладким, но я чувствую пальцами какой-то рисунок. На, проверь сама!
Магрета выхватила у Караны футляр и отвернулась. Та решила не обижаться, встала на цыпочки и стала смотреть через плечо Магреты, которая, взвесив футляр в руке, погладила его кончиками пальцев.
– Ну да, все понятно. Дешевый трюк. Такого я от Иггура не ожидала.
Под пристальным взглядом Магреты футляр преобразился: тусклая свинцовая поверхность постепенно приобрела блеск испещренной прихотливыми узорами вороненой стали. Девушка встряхнула футляр, его содержимое выпало на пол и медленно развернулось, превратившись в блестящий лист черного металла.
Перевернув его, Магрета увидела, что с другой стороны у него по краю идет ободок, похожий на рамку. Внутри же рамки был прозрачный, как стекло, но тем не менее не производивший впечатление хрупкого материал, под которым переливалось какое-то отражающее свет вещество, напоминавшее вязкую ртуть. Оно сверкало, подрагивало, казалось, по нему пробегали незаметные струйки и волны света. На края рамки тончайшими серебряными линиями были нанесены знаки неизвестного алфавита. Больше на Зеркале не было никаких украшений, если не считать символа, нанесенного красной и серебряной красками в верхнем правом углу. Этот символ был похож на три почти слившихся воедино золотых пузырька, окруженных ярко-красными соприкасающимися полумесяцами в платиновом кольце, внутреннее пространство которого было заполнено пересекающимися и переплетающимися серебряными линиями.
Магрета осторожно прикоснулась пальцем к символу. Ее рука покрылась гусиной кожей. Магрета наклонялась над Зеркалом все ниже и ниже до тех пор, пока не коснулась лбом его поверхности. Ее руки дрожали. Потом Магрета положила Зеркало обратно на стол, что-то тихо пробормотав. Поверхность Зеркала потемнела, на ней выступила строка тонких, как паутина, серебряных букв. Карана хотела на них взглянуть, но Магрета, по-прежнему беззвучно шевелившая губами, заслонила собой Зеркало, на котором возникали все новые и новые строки.
Карана почувствовала, как у нее холодеют конечности.
– Он сейчас придет, – сказала она, но дрожавшая всем телом Магрета не обращала на нее внимания, не отрывая взгляда от Зеркала.
Так прошла целая минута.
– Магрета! – позвала Карана, схватив спутницу за рукав, но та, не глядя, стряхнула ее руку.
Прошла еще минута, потом вторая, потом третья...
– Магрета! – в отчаянии закричала Карана. – Очнись! Это западня!
Казалось, прошел час, прежде чем Магрете удалось отвернуться от Зеркала. Узнав стоявшую перед ней испуганную Карану, она заговорила, словно из глубин летаргического сна:
– Не волнуйся. Все хорошо... Зеркало зовет меня так, будто бы оно – мое! Там внутри целый потерянный мир... – Магрета снова забыла о существовании Караны и впилась взглядом в Зеркало.
Внезапно у Караны закружилась голова: это Магрета высасывала ее силы через связующее их звено. Зачем она это делает?! Почему именно сейчас?! В лице измученной Караны не осталось ни кровинки.
– Магрета, бежим! Я чувствую, он уже близко! Девушка наконец оторвалась от Зеркала.
– Что ж, пойдем, – сказала она не своим голосом, но было поздно. За дверью послышались шаги, звук которых отдавался в воспаленном мозгуКараны подобно ударам грома.
Магрета сунула Зеркало в руки Каране и толкнула ее под письменный стол. Каране хотелось выкинуть Зеркало в окно, но, ощутив в руках его тепло и невольно взглянув в него, она забыла обо всем на свете.
На поверхности Зеркала стали возникать знаки... “Если ты сумеешь прочесть это послание, то поймешь, что у меня есть о чем предупредить тебя и что тебе поручить”, – прочитала Карана. Затем буквы исчезли, и вместо них проступило изображение женщины, чей взгляд был направлен куда-то вниз, словно на какое-то приспособление, которое она пыталась привести в действие. Карана смотрела на изображение широко раскрытыми глазами. Женщина в Зеркале была похожа на Магрету, хотя и казалась старше. В ее темных волосах блестели серебряные пряди, а глаза были удивительного темно-синего цвета. Женщина посмотрела прямо на Карану, и губы ее зашевелились. Каране почудилось, что женщина проговорила: “Возьми его!”
В этот момент дверь распахнулась. Карана прикоснулась к изображению пальцем, и оно тут же пропало. Девушка высунула голову из-под стола и увидела стоявшего в дверях человека. У нее не было ни малейших сомнений в том, кто он: незнакомец выглядел именно так, как обычно описывали магов во всех сказаниях. “Интересно, – подумала Карана, – может, он тоже отводит нам глаза, чтобы поразить нас своим видом!” Человек, стоявший в дверях, был невероятно высок. Его темные волосы ниспадали на лоб прядью в форме воронова крыла. Он не казался старым, но, как и все мансеры, наверняка уже пережил много поколений обычных людей.
Это был Иггур, военачальник, покоривший весь юго-запад Мельдорина. Иггур, о могуществе и коварстве которого ходили легенды.
Иггур откинул прядь волос с высокого лба, и на его худом лице вокруг выцветших глаз, смотрящих из-под густых черных бровей, подобно пятнам инея на черном граните, заиграли тени. Он шагнул в комнату – всемогущий, всезнающий, уверенный в собственной несокрушимой власти. Широкоплечая Магрета казалась по сравнению с ним лилипутом. Она поняла, что они с Караной попались.
– О, что я вижу, – сказал Иггур сладким, как мед, голосом. – У меня в библиотеке завелись воришки.
Магрета напрягла все силы, чтобы развеять наваждение и разглядеть, на кого же на самом деле похож мансер. Никаких особенных изменений в его облике не произошло, но стало заметно, что его плохо слушается правая нога и, когда он на нее наступает, у него от боли немного дергается щека. Вот это да! Даже мансер страдает от боли! Значит, он простой человек, хотя и очень сильный. Приободрившись, Магрета заслонила собой стол, под которым пряталась Карана.
– Кто ты такая? – вновь заговорил Иггур, теперь уже совсем иным голосом. Его речь была прерывистой. Иггур с видимым усилием составлял короткие фразы. – Кто из моих давних недругов послал тебя? – Он нахмурил лоб, его губа подергивалась. – Может, ты из Туркада? Тебя послал Мендарк? – В его злобном голосе послышались нотки озабоченности.
– Меня зовут Магрета! – прозвучал решительный ответ. – Меня никто не присылал. И я ничего тебе не скажу. – Ни одним словом, ни одной интонацией Магрета не выдала обуревавшего ее страха.
Иггур сделал шаг в ее сторону, и Магрета задрожала. Он был ужасен. Его скованные движения, прерывистая речь, шрамы, вынесенные им из битв, в которых он одержал победу, делали его облик еще более устрашающим. Магрета растерялась и смутилась. Ей чудилось, что он видит ее насквозь и прекрасно понимает все ее слабости. Может быть, Феламора сознательно не стала готовить Магрету к тому, чтобы противостоять чужой непреклонной воле, и теперь Иггур мог раздавить ее, как козявку. Магрету учили подчиняться, а не вступать в единоборство. Да, это дело действительно было ей не по плечу.
Иггур вздрогнул и, казалось, с трудом взял себя в руки. В этот момент у Магреты с глаз словно пелена упала, и она поняла, что происходит у него в голове, ощутив, как он мучается. Она очень редко сочувствовала другим людям, но, как ни странно, больше не хотела уничтожить Иггура, а сердце бешено забилось у нее в груди.
Иггур простер руку к Магрете. Он смотрел на девушку так, будто старался нащупать слабые места, глубоко проникая в ее сознание. У Магреты пересохло в горле. Она отступила и заслонила лицо ладонью, словно защищаясь от удара. Иггур же бросил на нее презрительный взгляд, хлестнувший больнее плети. Она сделала шаг назад, – Иггур еще и не начинал поединка, а Магрета его уже почти проиграла.
– Говори! – прошептал он. И губы Магреты зашевелились сами собой.
Сидевшая под столом Карана возмутилась слабостью Магреты и лягнула ее, чтобы привести в чувство.
Магрета встрепенулась. “Я сильная, – пыталась она убедить саму себя, стараясь справиться с путаницей в мыслях. – Я исполню то, зачем сюда пришла!” Наконец она справилась с наваждением.
– Нет! – воскликнула Магрета, выпрямившись во весь рост.
Она посмотрела прямо в глаза Иггуру, который удивленно замолчал, внезапно поняв, насколько серьезная перед ним противница. Возможно, она была не слабее его самого, хотя неизвестно, достаточно ли крепка была ее воля, чтобы воспользоваться этой силой. А еще Иггура на мгновение вывело из состояния равновесия какое-то особое выражение, которое он уловил в глазах Магреты. Он сгорбился и взглядом, полным удивления и интереса, долго и пристально изучал ее, а потом отвернулся и задумчиво произнес:
– Ну что ж, я лучше поговорю с малышкой.
Он посмотрел в сторону стола, под которым пряталась Карана, и сказал:
– Вылезай! Не бойся!
Сопротивляться его воле было бесполезно. Каране показалось, что ее придавила гранитная плита, и единственное, что она могла противопоставить этой чудовищной тяжести, было природное упорство. Она вылезла из-под стола и встала на ноги, которые не очень хорошо ее слушались. Смертельно бледное лицо девушки выделялось белым пятном на фоне копны спутанных рыжих волос. У нее так сильно тряслись руки, что она уронила Зеркало. Иггур посмотрел на него, потом поднял глаза на Карану и снова взглянул на Магрету.
– Ага, – сказал он. – Теперь понятно. А ну-ка отдай его мне!
Карана подняла Зеркало и попятилась.
– Ни за что! – пробормотала она дрожащим голосом. – Беги! – сказала ей Магрета. – Я останусь здесь! Делай то, что я тебе приказала!
Но Иггур вновь поднял руку и произнес:
–Стой!
Карана замерла, боясь пошевелиться.
– Как ты смеешь мне возражать?! – возмутился Иггур, обращаясь к Магрете.
Та шагнула вперед.
– Я не стану тебе подчиняться, Иггур! Я могу приковать тебя к месту. Не двигайся! – В этих сказанных тихим голосом словах прозвучала такая мощь, что Иггур и впрямь застыл. Он попытался пошевелить рукой или ногой, но не сумел двинуть даже пальцем. Тогда, не оборачиваясь, Магрета прошептала Каране: “Беги! Я его задержу!”
Карана все еще не могла прийти в себя, потому что Магрета по-прежнему питалась ее энергией через связывавшее их звено. “Ты же высосала всю жизнь из меня!” – хотелось прошептать ей, но язык не слушался. Иггур сделал над собой чудовищное усилие. Магрета испустила вопль, и ему удалось сдвинуться с места. Преодолевая все старания Магреты, он шагнул к Каране, потом – еще и склонился над ней.
Карана бросила на Магрету умоляющий взгляд, но та не могла ей помочь. Иггур сжал плечи Караны своими пальцами, словно они были железными, она же упорно избегала смотреть ему в глаза. Под тяжестью его рук у нее стали подгибаться ноги. Ей казалось, что его пальцы сейчас начнут дробить ее кости. Иггур повернул Карану к себе лицом и впился в него своими бесцветными глазами. Девушка ответила ему взглядом, полным ненависти, не лишившись от страха ни чувства собственного достоинства, ни решительности.
– Помоги мне! – прохрипела она, но Магрета была не в силах что-нибудь изменить.
– Кому ты служишь?! – проговорил Иггур. – Говори!
Карана по-прежнему не сдавалась, корчась под пронзительным взглядом Иггура. Она обессилела, ее бросало то в жар, то в холод, к горлу подступала тошнота, и она почти теряла сознание. А Магрета сосала и сосала ее силы. В голове у Караны ударил чудовищный колокол, в каждом ударе которого отзывалось имя, которое она не смела произнести. Что будет с ней, если она выдаст секрет Феламоры?! Что сделает с ней Иггур, если она не ответит ему?!
Наконец Карана почувствовала, что не может больше сопротивляться. Ее била дрожь.
– Молчи! – крикнула ей Магрета.
Иггур встряхнул Карану так сильно, что у нее лязгнули зубы.
– Тебя послал Мендарк? – прорычал он с нескрываемой яростью.
– Да, да, Мендарк! – кричала Магрета. – Мы от Мендарка!
Но было слишком поздно. Лицо Караны свела судорога. Из прокушенной губы сочилась струйка крови. Она пыталась зажать себе рот рукой, но та уже не слушалась ее. Словно сами собой, ее губы прошептали одно только слово: “Феламора!”
Иггур отпустил ее, и она рухнула на четвереньки, все еще сжимая Зеркало.
– Феламора?! – прошипел он.
– Что ты наделала, Карана! Теперь мне конец! – воскликнула Магрета.
Карана выглядела раздавленной. Потом она закатила глаза и разорвала связь с Магретой. Та пошатнулась. Карана осторожно поднялась на ноги и попятилась к двери, не выпуская из рук Зеркала. Иггур попытался было выхватить его, но Карана на удивление проворно отскочила. В душе у Магреты затеплился слабый огонек надежды. Значит, Карана все-таки не безвольная тряпка! Справившись с отчаянием, Магрета собралась с последними силами.
– Оставь ее, – приказала она Иггуру, призвав себе на помощь все свои знания в области Тайного Искусства.
Иггур окаменел, словно пораженный громом, защищая лицо согнутой рукой, похожей на сломанное птичье крыло. В его направленном на Магрету взгляде сквозило крайнее изумление.
– Кто ты такая, что можешь приковать меня к месту? – спросил он удивленно. На скулах у него играли желваки.
– Беги! – воскликнула Магрета. – Ты же дала мне слово! Я не смогу его долго удерживать!
Карана сжалась в комок. На ее бледное лицо было жалко смотреть, однако в глазах у нее светилась непреклонная решимость исправить совершенную ошибку.
– Хорошо, – проговорила она, повернулась к Иггуру и добавила с чувством собственного достоинства: – Ты не остановишь меня!
Иггур искривил губы в болезненной усмешке.
– А ты знаешь о вельмах, моих кровожадных телохранителях? Пятьсот лет скитались они по непроходимым южным лесам. Я покорил их, даровал им все, чего только можно желать, и теперь ради меня они свернут горы. Они каждый день умоляют меня отдать им на растерзание моих врагов. Пожалуй, я велю им заняться тобой, – сказал он и сделал рукой недвусмысленный жест.
Услышав эти слова и, главное, увидев жест, Карана почувствовала, как у нее затряслись ноги, а перед глазами замаячила зловещая фигура человека-сучка. У нее пробежал мороз по коже, а волосы на голове зашевелились. Ее чуть не вырвало, словно она почувствовала смрад разложившегося собачьего трупа, а чей-то скользкий язык прикоснулся к ее шее, оставив на ней полоску зловонной слизи.
Иггур зловеще рассмеялся:
– Значит, Феламора жива. И ей нужно мое Зеркало. Но она его не получит. Если понадобится, моя армия уже через неделю будет на востоке.
Карана поняла, что вот-вот упадет в обморок. Из-за того что она не сумела держать язык за зубами, мир уже начал меняться у нее на глазах. В этот миг Магрета подняла руку и сжала пальцы в кулак. Иггуру перестал повиноваться язык, а Карана выбежала из комнаты. На стене за спиной у девушки исчезли очертания захлопнувшейся двери.
Иггур с огромным трудом медленно повернулся к Магрете.
– Ты не сможешь долго держать меня, – прошептал он. – Скоро твои силы иссякнут, и я сломлю тебя.
Магрета стояла неподвижно, выпрямившись во весь рост и прижав к бокам руки, сжатые в кулаки.
– Я не боюсь тебя и буду держать, пока она не уйдет далеко. А потом делай со мной что хочешь!
6
Роковой промах
А в это время Лиану, спокойно спавшему в Чантхеде, снился самый прекрасный сон, какой только может посетить летописца: после многолетних поисков ему удалось обнаружить свидетельства жестокого преступления, деяния столь дерзкого и чреватого такими кошмарными последствиями, что злодей почти вызывал восхищение своей решительностью. Во сне Лиан из отрывочных сведений складывал новое Великое Сказание, первое за последние двести пятьдесят лет. Это сказание, которому будет присвоено название “Сказание Лиана”, прославит его имя, обеспечит ему почетное место в ряду самых великих летописцев.
Из соседней комнаты послышался хриплый вопль. Потом оттуда донесся второй голос, третий, и все они слились в поток неразборчивой брани. Лиан застонал и скинул с себя одеяло. У него раскалывалась голова. Воспоминания о прошедшей ночи прогнали сладкие мечты о славе.
Просыпаться ему, в общем, было незачем. За месяц, прошедший с его триумфального выступления на Выпускных Испытаниях, поиски убийцы девушки-калеки превратились для Лиана в навязчивую идею. Он не мог думать ни о чем, кроме этого, обшарил всю библиотеку, читал до тех пор, пока буквы не начинали двоиться у него перед глазами и его не начинало тошнить от одного их вида, тем не менее он так ничего и не обнаружил.
Лиан забросил остальные занятия. Он продолжал развлекать сказаниями тех, кто был готов внимать ему, но, несмотря на их настойчивые просьбы, ни разу не осмелился повторить “Сказание о Непреодолимой Преграде”, опасаясь, что слухи об этом могут дойти до Вистана. К тому же Лиан боялся, что кто-нибудь сумеет доказать лживость преданий, из которых он намеревался сложить новое Великое Сказание, и вся его карьера окажется под угрозой.
Его соперники говорили, что он выдохся и больше ни на что не способен. Ему же, с детства мечтавшему стать летописцем, было невыносимо больно слушать такие слова.
У Лиана не было ни гроша. Ведь он так и не получал содержания. Он лучше всех в Чантхеде знал Предания, но с их помощью не заработать на жизнь. Он существовал только за счет того, что рассказывал скабрезные байки в самых грязных кабаках города. А еще он иногда выполнял задания за студентов слишком ленивых или глупых, чтобы самим с ними справиться.
Заветное желание Лиана – узнать, как в действительности возникла Непреодолимая Преграда, и сложить о ней собственное Великое Сказание – по-прежнему казалось неосуществимым.
Однажды Лиан вернулся домой за полночь после очередного вечера, проведенного в кабаках, где ему не удалось заработать денег даже на стакан вина, и увидел, что его дверь распахнута. В темноте он швырнул сумку туда, где стоял стол, но она грохнулась на пол. Лиан поднял над головой зажженную свечу и обнаружил, что в комнате не было ни стола, ни стульев. С крючков пропала вся его одежда, а книжные полки опустели. В комнате вообще ничего больше не было. На полу валялся лишь пролежанный матрас, набитый соломой. Исчезли все его пожитки, включая поношенную одежду и стоптанные сапоги, а на стенах были нацарапаны оскорбления в адрес дзаинян.
Кража одежды и мебели его не очень расстроила. Их можно будет легко купить, как только у него появятся деньги. Но пропали все книги сказаний, с таким трудом переписанные им от руки за пятнадцать лет учебы, его дневники, бесценные семейные предания и все черновики нового текста “Сказания о Непреодолимой Преграде”. Он лишился всего, кроме украшенной его же рукой книги Великих Преданий и нового дневника, которые лежали у него в сумке. Лиан почувствовал приступ отчаяния.
Затем по городу поползли слухи. Сначала до него стали долетать отрывки пьяных разговоров, а на стенах отхожих мест кто-то начал писать, что звание мастера-летописца Лиану присвоили незаслуженно, потому что все его сказание было ложью и подделкой. Звание было присвоено Лиану единогласным решением совета мастеров-летописцев Школы Преданий, и никто не мог лишить его этого звания, но слухи порочили имя Лиана.
Из соседней комнаты послышался хриплый вопль. Потом оттуда донесся второй голос, третий, и все они слились в поток неразборчивой брани. Лиан застонал и скинул с себя одеяло. У него раскалывалась голова. Воспоминания о прошедшей ночи прогнали сладкие мечты о славе.
Просыпаться ему, в общем, было незачем. За месяц, прошедший с его триумфального выступления на Выпускных Испытаниях, поиски убийцы девушки-калеки превратились для Лиана в навязчивую идею. Он не мог думать ни о чем, кроме этого, обшарил всю библиотеку, читал до тех пор, пока буквы не начинали двоиться у него перед глазами и его не начинало тошнить от одного их вида, тем не менее он так ничего и не обнаружил.
Лиан забросил остальные занятия. Он продолжал развлекать сказаниями тех, кто был готов внимать ему, но, несмотря на их настойчивые просьбы, ни разу не осмелился повторить “Сказание о Непреодолимой Преграде”, опасаясь, что слухи об этом могут дойти до Вистана. К тому же Лиан боялся, что кто-нибудь сумеет доказать лживость преданий, из которых он намеревался сложить новое Великое Сказание, и вся его карьера окажется под угрозой.
Его соперники говорили, что он выдохся и больше ни на что не способен. Ему же, с детства мечтавшему стать летописцем, было невыносимо больно слушать такие слова.
У Лиана не было ни гроша. Ведь он так и не получал содержания. Он лучше всех в Чантхеде знал Предания, но с их помощью не заработать на жизнь. Он существовал только за счет того, что рассказывал скабрезные байки в самых грязных кабаках города. А еще он иногда выполнял задания за студентов слишком ленивых или глупых, чтобы самим с ними справиться.
Заветное желание Лиана – узнать, как в действительности возникла Непреодолимая Преграда, и сложить о ней собственное Великое Сказание – по-прежнему казалось неосуществимым.
Однажды Лиан вернулся домой за полночь после очередного вечера, проведенного в кабаках, где ему не удалось заработать денег даже на стакан вина, и увидел, что его дверь распахнута. В темноте он швырнул сумку туда, где стоял стол, но она грохнулась на пол. Лиан поднял над головой зажженную свечу и обнаружил, что в комнате не было ни стола, ни стульев. С крючков пропала вся его одежда, а книжные полки опустели. В комнате вообще ничего больше не было. На полу валялся лишь пролежанный матрас, набитый соломой. Исчезли все его пожитки, включая поношенную одежду и стоптанные сапоги, а на стенах были нацарапаны оскорбления в адрес дзаинян.
Кража одежды и мебели его не очень расстроила. Их можно будет легко купить, как только у него появятся деньги. Но пропали все книги сказаний, с таким трудом переписанные им от руки за пятнадцать лет учебы, его дневники, бесценные семейные предания и все черновики нового текста “Сказания о Непреодолимой Преграде”. Он лишился всего, кроме украшенной его же рукой книги Великих Преданий и нового дневника, которые лежали у него в сумке. Лиан почувствовал приступ отчаяния.
Затем по городу поползли слухи. Сначала до него стали долетать отрывки пьяных разговоров, а на стенах отхожих мест кто-то начал писать, что звание мастера-летописца Лиану присвоили незаслуженно, потому что все его сказание было ложью и подделкой. Звание было присвоено Лиану единогласным решением совета мастеров-летописцев Школы Преданий, и никто не мог лишить его этого звания, но слухи порочили имя Лиана.