Иванов Борис. Ночь Пса

   — Видимо, адвокат... — начал Ким.
   — Дьявол поймет его, этого адвоката! — в сердцах воскликнул майор. — Сейчас мы снова слышим сигнал. Если аппаратура не врет, он бредет сейчас точно навстречу остаткам банды Саррота. Именно поэтому наши люди там не помешают...
   — Будьте осторожны... — прервал его Яснов. — Вокруг портала — кольцо... «Пушистые призраки» объявились здесь... Целых шестеро.
   Это произвело на Свирского должное впечатление. Светящиеся малыши, надо полагать, также входили в сферу компетенции его подразделения.
   — Вам лучше знать, что это означает, — вздохнул Ким. — Если надо, можете проконсультироваться у академика Аркадьева... Я не шучу, вон он стоит у сломанных деревьев... Не упускайте возможность...
   Майор посмотрел удивленно на массивную фигуру дока. Прежде чем он пришел к какому-либо решению, из тьмы, со стороны Чертовой Лысины, трижды просигналили фонарем...
   А затем взорам сгрудившихся вокруг боевых вертолетов людей предстал довольно странный кортеж: в сопровождении пятерки вооруженных десантников из Ржавой Поймы, торопясь, очень торопясь, спускались двое высоких сутуловатых людей, тащивших на импровизированных носилках третьего. Следом за ними легко, но в то же время как-то скованно шагал четвертый — очень высокий, по-мальчишески угловатый. За его спиной отсвечивала серебристым блеском рукоять меча. Ким и Свирский, а за ними и все, кто мог, сначала неуверенным шагом, а затем переходя на бег устремились к ним. Опередил всех, как ни странно, увесистый Аркадьев.
   — Я вижу перед собой господина Адельберто Фюнфа? — с волнением в голосе спросил он и властно отстранил подоспевшего сержанта: — Подождите вы со своими наручниками!
   Заросший курчавыми черными волосами носатый тип, придерживавший носилки сзади, ответил лаконично и горестно:
   — Увы!
   О чем доктор Аркадьев расспрашивал Мепистоппеля, какие вопросы они задавали друг другу и какие ответы получали, осталось неизвестным для Кима. Он стоял перед Пером, который держал носилки и молча улыбался.
   — Все в порядке, Агент... — наконец произнес он. — Займитесь Тором — у него беда. Кажется, он потерял Харра. Навсегда...
   И только тогда Яснов, как и все остальные, кинулся к долговязому типу с мечом. Тот приветливо вскинул руку:
   — Здравствуйте, я Тор... Тор Толле... Кто главный у вас? Командуйте, срочно командуйте: пусть ваши люди бегут оттуда...

* * *

   Свирский уже сориентировался и скомандовал отбой. Не стоило рисковать людьми, когда главная цель операции уже была достигнута.
   — Что с ним? — спросил он, направив фонарь на распростертого на носилках Гопника. — Они налетели на боевиков Саррота?
   — Никак нет, — тяжело дыша после торопливого марша по ночным буеракам, отрапортовал сержант, командовавший отрядом сопровождения. — Мы, похоже, разминулись... Раненого нес он... — Сержант кивнул на Тора.
   Гонсало тихо застонал.
   — Вы можете говорить? Что с вами произошло? — нагнулся над ним Свирский.
   — Долго рассказывать, мистер... — не без труда выдавил из себя покалеченный адвокат. — Уносите ноги... бога ради, поскорее уносите ноги... И меня тоже...
   Но его совет запоздал.
   — Смотрите!!! — громко, перекрыв голоса всех окружающих, воскликнул док Аркадьев. — Звезды!..
   Ким вскинул голову и оторопело замер: словно какой-то потусторонний озорник бросил камень в темную заводь, опрокинутую над Рекой и Степью, — в кристальной бездне неба над Ржавой Поймой вечные и неподвижные звезды на его глазах двинулись со своих Господом определенных мест, словно норовя уйти прочь от какой-то Чертом означенной метки — прямо над их головами...
   Происходящее не умещалось в сознании.
   — Ложись! — страшным голосом скомандовал Свирский. — Всем закрепиться на месте! Все держитесь за что-нибудь!
   Для Кима этим «чем-нибудь» оказался торчащий из земли корень какого-то местного дерева — огромный и корявый. Для адвоката Гопника «что-то» были ботинки самого Яснова.
   Ким, да и большинство людей ожидали чего-то вроде взрыва, удара молнии или землетрясения. Но последовало нечто совсем иное.
   Агенту показалось, что он оказался на крышке какого-то гигантского люка, которая именно сейчас надумала открываться. Почва под ним наклонилась, вздыбилась и стала вдруг вертикальной стеной. Оглянувшись, Ким с ужасом понял, что висит — висит, отчаянно вцепившись в нелепую корягу, над безмерной бездной, в которую превратился горизонт Поймы. И в эту бездну, торопливо обгоняя друг друга и поднимая стену пыли, летело все, что не смогло зацепиться за эту невероятно отвесную, безжалостно вставшую над ними стену. Вдали — сорвавшиеся с шасси геликоптеры, слои почвы, а рядом — камни, пласты мокрых, прелых листьев, сучья, чья-то каска. Весь мир обрушивался в бездну, весь мир... и выскользнувшие из-под Гонсало носилки... А сам он, мертвой хваткой обхвативший ноги Агента, становился все тяжелее и тяжелее, словно наливался свинцом... ртутью... нет, чем-то еще несравненно более тяжелым...
   «Он сломает мне позвоночник!.. — в отчаянии подумал Ким. — Попросту разорвет меня пополам... Идиотская смерть... И где чертова девчонка? Она же ведь в наручниках — не сможет ни за что уцепиться!.. Глупый у нас конец».
   Но если его и ожидал конец, то совсем другой. Идиотская коряга не выдержала первой. Она вырвалась из слоя почвы, обрушивающегося вниз, руки Кима сорвались с корня. Увлекаемый собственным весом и весом нечеловечески заверещавшего Гонсало, он стремительно полетел в бездну. Разбивая лицо и руки о выступы скальной стены, обрывая какие-то сучки породы, в которую превратилась почва, ветви, Ким падал все быстрее, быстрее и быстрее...
   Дикий, запредельно оглушительный скрежет разнесся над вставшей дыбом Поймой. Словно заорала сама планета. И глухой удар обрушился на нее, словно ставя точку на всем.
   И все кончилось.
   По инерции Ким, по-прежнему влекомый вцепившимся в него адвокатом, пролетел еще с десяток-другой метров. Но уже — по горизонтали. И остался лежать. На земле, которая снова стала землей. Где-то вокруг что-то трещало, стонало, с грохотом рушилось, но он понял: все... представление окончено.
   И Гонсало тоже понял, что все. И наконец отпустил его.
   Поднимаясь на ноги, Яснов почувствовал нечто вроде разочарования: как-никак такое падение в пропасть, не закончившееся свернутой шеей, — это что-то вроде невыполненного обещания...
   Он не сразу сообразил, куда его занесло: местность была застлана столбом пыли. Глянув в небо, он не увидел звезд. Только пыльный мрак. Но они снова были на месте — в этом можно было быть уверенным. Нагнувшись над Гонсало, Ким спросил:
   — Как вы там, господин адвокат?

* * *

   Они собирались с трудом, плутая в оседающих фонтанах пыли, проваливаясь в разверзшиеся в земле трещины, без конца пересчитывая друг друга. Как-то так получилось, что центром, вокруг которого собирались все они, порядком побитые, увешанные оружием, оказался Тор, присевший на вывернутую из почвы железобетонную плиту и отрешенно замерший. Он почти не реагировал на происходящее вокруг.
   Откуда-то из темноты вывалился, сопровождаемый крашеным Бинки, Счастливчик и опустился рядом с Кимом. Никто не думал брать его под арест. Угроза кошмарной смерти и чудесное спасение, пришедшее на смену гибели, примирили всех. Надолго ли?
   «Как он-то уцелел, Господи? — подумал Ким. — Впрочем, им везет, пьяным. Ни Бог их в рай не пускает, ни Черт к себе не забирает... Должно быть, просто застрял в той чащобе дикой вместе с псиной своей... А вот господину Сарроту и его людям повезло меньше — до самого конца пролетели, надо полагать... Только что там было, в конце пропасти этой?»
   — Судя по тому, что творится в эфире, — сообщил майор Свирский, — в Столице все стоят на ушах... Думаю, не только там. Мы были свидетелями настоящего микроколлапса... Неужели «призраки» действительно способны на такое?
   — Все как в Апокрифе Лоуренса, — подтвердил Аркадьев, подходя к нему. — «Пушистые призраки», почуяв выход «червя» из портала, строят кольцо и сшивают пространство... Все, что внутри, уходит туда — в подпространство... в полость... в Тартар. Смотрите, как изменилась местность...
   Теперь, когда облака пыли начали рассеиваться, в свете ярких мини-лун Колонии, невозмутимо продолжающих свое вращение в потревоженном гравитационном поле Прерии, стал виден ставший неестественно близким противоположный берег Реки. Ким только сейчас понял, что не стало огромного куска Поймы. В Тартар ушла Чертова Лысина.

* * *

   Пер присел рядом с Тором. Тот колдовал над лишившимся сознания Гопником. Так и не взятый под арест Мепистоппель о чем-то толковал с постепенно трезвеющим Тони, неспешно разводя костерок. Подсевший к ним академик вовсе не смотрелся в этой компании инородным телом...
   — Ты думаешь, он не успел уйти? — спросил Пер. — У него было время, если... Я не верю, что Харра втянуло в Тартар. И что эти... могли с ним справиться, тоже не верю...
   Тор поднял на него отрешенный взгляд и впервые после того, как на них обрушился коллапс, заговорил:
   — Пока я не видел его мертвым, он жив. Харр жив для меня... Ты знаешь — это наш закон... Он всегда будет... всегда будет где-то рядом...
   Пер вяло улыбнулся. Поднялся. Пошел в темноту. Потом остановился, рассеянно похлопал себя по карманам и вынул свисток. Коротко помолился — не своему богу кальвинистов, а так — Богу вообще — и поднес свисток к губам. Сзади него Тор вздрогнул, восприняв неслышимый звук. Но не сказал ничего.
   Они оба долго слушали тишину. Пер снова поднес свисток к губам. Но не успел дать повторный сигнал: над Поймой разнесся тихий, словно рыдающий вой...

* * *

   Естественно, Тор первым достиг цели. И разумеется, ни до чего, кроме Харра, ему дела не было. Он склонился над Псом и принялся торопливо объясняться с ним, одновременно врачуя глубокую рану слева на шее. Харру вообще досталось основательно — рассечено ухо, лапы разодраны в кровь. Сам он был мокрый и предельно вымотанный. Рядом, словно перед иконой, застыл, прижавшись к земле, не обращавший никакого внимания на посвистывания хозяина Бинки. И еще какой-то пес, явившийся из темноты, невероятно шелудивый, с порванным ухом. А чуть поодаль на траве сидела и пыталась плечом счистить кровь и грязь с разодранной щеки тонкая, угловатая китаянка... Быть в центре событий было все-таки очень характерно для Энни. Ким присел рядом и стал помогать ей как мог.
   — Да снимите с меня эти чертовы наручники! — сердито распорядилась девушка. — Я все-таки не Гудини!

* * *

   — Он разделался с мерзавцами? — спросил запыхавшийся Пер, кивая на Пса. Густавссон почти вместе с Кимом подоспел к этому странному кратеру на вершине горы хлама, образовавшейся на том месте, где пространство сомкнулось над Чертовой Лысиной.
   — Нет, — ответил Тор. — Он почувствовал, что будет... это. И бросился в воду. Ушел подводным туннелем. Так что те люди... и нелюди... они живы и здоровы — там, в Тартаре... Если там можно остаться живым и здоровым...
   «Господи, да там больше километра под водой, туннелем, если судить по схеме Пера...» — подумал Ким. Но уже не смог заставить себя удивиться чему-либо еще...
   Зато академик и Мепистоппель были поглощены совсем другим. На самом дне кратера, который охранял раненый Харр, еле заметные, почти погасшие, лежали, прижавшись друг к другу, словно щенята, все шестеро «пушистых призраков»...
   — Дьявол! Надо уходить отсюда как можно скорее! — с тревогой воскликнул Свирский, разглядев, на что засмотрелись двое специалистов по неземным созданиям. — Пусть ими занимаются саперы...
   — Ни в коем случае! — возмутился Аркадьев. — Их необходимо покормить и доставить в город. Теперь это просто обычные живые существа... Нуждающиеся в пище и в уходе...
   — И никаких саперов! — гневно добавил Адельберто. — Это — моя законная собственность!

ЭПИЛОГ

   Небо над Космотерминалом могло сравниться только с творениями древних живописцев. «Что-то из Рериха...» — определил для себя Ким, рассматривая диковинно завитые облака, окрашенные восходящим светилом в гамму невероятно чистых тонов. Но саму Звезду все еще скрывал горизонт.
   — Я же говорил, что рассвет будет прекрасен! — воодушевленно констатировал господин секретарь.
   — Я думаю, — Агент позволил себе толику добродушной иронии, — он вам таким представляется в свете благополучного завершения приема столь важного Гостя.
   Лино господина Азимова омрачилось.
   — Относительно благополучного... Относительно... сказал бы я... Хотя вы очень выручили нас и Федерацию, господин Яснов. К вам в этом отношении претензий быть не может... Тем не менее успех визита господина Оружейника весьма сомнителен. Господин Толле сомневается, может ли он доверить свои знания столь ненадежным партнерам... Господин Торвальд вынесет этот вопрос на обсуждение Круга Оружейников Чура...
   — Он так и выразился в беседе с Президентом? — поинтересовался Ким.
   — Не думаю... — Секретарь пожал плечами. — Политесу он все-таки обучен. Но вид у Всенародно Избранного после беседы с Гостем с глазу на глаз был прекислый... Да и пресса находится в состоянии некоторого... э-э... помрачения. Добро, понимаете ли, не то чтобы восторжествовало, а зло — не то чтобы наказано...
   — Кстати, о наказании зла... — вспомнил Агент. — Надеюсь, слово, которое Президент дал в отношении господ Пайпера и Фюнфа...
   — Можете быть спокойны, господин Яснов. Обоих жуликов теперь и пальцем не тронут... И даже проклятого проходимца Гопника не удалось исключить из Гильдии Адвокатов. Тем более что Гость публично утверждает, что пребывал в компании господ Фюнфа и Пайпера вполне добровольно. Из чистого любопытства... А пострадавшие получили компенсацию от заведения этих господ... Под разведение «пушистых призраков» дают неплохие кредиты... — Азимов с видимым сожалением возвел очи вверх. — Что, в конце концов, только справедливо. Страшно подумать, что случилось бы, если бы эти двое не спутали все карты в этой игре... Если бы Гость не был уведен из-под носа сразу нескольких охотников, то, боюсь, главный приз достался бы тем джентльменам, что уволокли в Тартар любезного господина Магирова с компанией...
   — На вашем месте, господин секретарь, — снова улыбнулся Ким, — я бы все-таки записал себя в победители. Обстоятельства могли сложиться куда хуже...
   Тот пожал плечами, словно желая сказать: «Да, это странно, но признаю, что напортачил и что спасло нас только чудо...» Потом выпрямился и со словами «Мне пора...» протянул Киму руку.
   Ему действительно было пора присоединяться к небольшому кортежу высокопоставленных лиц, провожающих Гостя. Агенту на Контракте места среди них не было. Кортеж уже готов был начать свое движение от причалившего к стоянке для Особо Важных Персон «ройял-флайта» к эскалаторам Космотерминала.
   Правда, вынырнувший из роскошного лимузина Гость чуть подпортил протокольную церемонию. Он издалека махнул притулившимся в сторонке Роше и Киму своей длиннющей рукой и в своей обычной непосредственной манере хотел было двинуться к ним, но комиссар осторожным жестом предотвратил нарушение этикета. Тор чуть смутился и махнул еще кому-то — совсем вдалеке. Ким обернулся: на балкончике второго уровня, стараясь держаться незаметными, стояли двое. И как можно более незаметно тоже махали покидающему их Гостю. Счастливчик сиял как новый пятиалтынный. Мепистоппель утирал слезу. На плече его устроилось что-то серое, пушистое, тоже разделяющее горечь прощания. Тор еще два или три раза обернулся на поднявших руки в прощальном жесте Яснова и Роше. И Харр, следовавший за ним шаг в шаг, тоже обернулся. Как показалось Киму, Пес улыбнулся им на прощанье.
   — Тор неплохо вылечил свою собачку, — меланхолично заметил комиссар, глядя на возносящихся по эскалатору человека и Пса. — Никого, говорят, не подпускал к ней все эти две недели...
   — У него есть основания не доверять людям, — пожал плечами Агент.
   Роше задумчиво рассматривал свою предусмотрительно погашенную в присутственном месте трубку. Трубка тоже была прекрасно исцелена своим заботливым хозяином.
   — А все-таки он был прав, тот чех, — задумчиво сказал комиссар.
   — Это вы про кого? — недоуменно повернулся к нему Ким.
   — Да про того, который писал, что результат расследования всегда будет точно таким, как тот, кто расследование это ведет. Вот я — всю жизнь провел, гоняясь за городским жульем. И что же? И в этот раз всему виной оказались мелкие прохиндеи. Шантажисты-неудачники. Это — для меня. А для господина Свирского дело, верно, представляется как сложнейшая комбинация, — тут комиссар повел над головой трубкой, — сразу нескольких разведслужб. Страшно законспирированных. А еще для кого-то, — Роше исподлобья взглянул на Кима и закусил погашенную трубку, — вся эта канитель упирается в проблемы контакта с подпространственным разумом, конфликтом цивилизаций и со всякой прочей чертовщиной в этом духе... И вот что забавно: все мы оказываемся правы!
   Агент улыбнулся:
   — Нет, вы все-таки философ, комиссар... Вам надо излагать свои мысли на бумаге. Жаль, что мы уже простились с господином академиком: ему ваши идеи, наверное, тоже пришлись бы по душе...
   Роше вздохнул:
   — Пора и нам прощаться, господин Яснов... — Он протянул руку к шляпе, не обнаружил ее и, пожав плечами, заменил церемонный жест простым рукопожатием. — Мне пора к себе, на Козырную, а вам еще есть кого провожать... Спасибо за прекрасный кофе... Заходите перед отъездом.

* * *

   Киму действительно было кого провожать. В притулившемся на полупустынной общей стоянке «тендрессе» Энни Чанг заканчивала приводить в порядок свою коротенькую прическу.
   — Очень любезно, Агент, что ты нашел время подойти на пару минут к своей подопечной... — приветствовала она Яснова.
   Улыбка Энни была и оставалась улыбкой вороватого мальчишки из Чайна-Тауна. Ким попытался вспомнить, когда они перешли на «ты», но этот момент был неуловим.
   — Впрочем, прощаю вам пренебрежение служебными обязанностями... — Девушка прихлопнула дверцу кара, и тот послушно покатился к выезду.
   Автопилот торопился вернуть подвижную единицу в парк проката.
   — Вы специально устроили так, что до «Транзита» мы с Гостем — попутчики?..
   — Старался соблюсти ваши профессиональные интересы...
   Ким подхватил нетяжелый кейс Энни, и они зашагали к оскалившемуся жерлу ближайшего звена эскалаторов.
   — У тебя это получается. Спасибо тебе, Агент... — Собкор «Гэлэкси ньюс» одарила Кима благодарным взглядом. — И за то, что ты затащил дока Аркадьева на чашку чаю, тоже спасибо... Я после этого перечитала о «пушистых призраках» все, что успела заказать по сети... Пожалуй, продам здоровенный очерк нашему научному приложению...
   — Так что, теперь на Прерии их будут разводить на фермах? — иронически поинтересовался Ким. — Дюжинами дюжин?
   — По крайней мере, Академия Специсследований выбила под этот проект основательные фонды. «Пушистые призраки» — естественный враг «червей». И Нелюди. Хотели конфисковать весь приплод, что вывел Фюнф, или купить у него, но ваш Аркадьев убедительно доказал, что нельзя разрушать сложившуюся систему. Да и сами «призраки» расставаться со старым жуликом вроде не захотели. Так что он теперь — субподрядчик... Большая величина... А вообще, неверно говорить «призраки» во множественном числе... Аркадьев говорит, что есть такая гипотеза, что есть только один «призрак» — такой сверхорганизм... Как бы дерево или сеть, раскинувшаяся в подпространстве... А на поверхность сюда, к нам, выходят только его какие-то специализированные отростки... Они и есть то, что люди встречают на Шараде, на Чуре и на Харуре... И теперь — на Прерии... И действительно, — Энни остановилась, увлекшись темой, — их, наверное, никогда не встречают случайно... Понимаете, эта штука — сверхорганизм — существует сразу в разных местах пространства и в разные моменты времени... И сам выбирает, где ему «выйти на поверхность»... Так что и Фюнфу его «призрак» достался не случайно...
   Вообще-то после разговоров с доком Аркадьевым и бесед с майором Свирским Ким ощущал даже некоторое пресыщение информацией о «призраках» и «червях», но ему просто не хотелось так скоро прощаться с Энни. Поэтому он стоял на бетонном покрытии Космотерминала под начинающими греть лучами восходящей Звезды и слушал рассказ маленькой китаянки о ее удивительных открытиях в области подпространственной экзобиологии. Скорее всего, они виделись последний раз — Тридцать Три Мира редко сводят людей дважды...
   — Это как бы плоды этого «дерева»... — увлеченно продолжала Энни. — Они почти изолированы от своих «веток»... Обмениваются с ними только информацией... Приспособлены существовать в обычном пространстве — на поверхности некоторых планет, где есть подходящие условия. Но вот размножаться, как обычные обитатели пространства, они не могут. У них — все по-другому... Под действием каких-то соединений — вроде тех, что содержатся в хвое сосны Мураямы, — они возобновляют обмен энергией с материнским организмом. Это у них сначала вызывает глубокий шок, транс — их можно принять за мертвых, а затем это «плодовое тело» телепортирует себя в несколько разных мест одновременно... И возникает несколько уменьшенных по массе его копий... Это с нашей точки зрения. А с их — происходит разветвление такого четырехмерного щупальца, протянутого в трехмерное пространство... Все эти шесть малышей, которые морочили вам голову, это все проекции одного и того же организма в наши измерения... Но при этом организм этот теряет ориентацию и на какое-то время становится беспомощным... Ему требуются уход и забота...
   — Выходит, что они не случайно сошлись на Прерии, — спросил Ким, — «призрак», «червь» и Адельберто Фюнф? «Призрак» использовал Мепистоппеля, чтобы размножиться и победить «червя»?
   Энни пожала худенькими плечами и вдруг махнула рукой:
   — А бес с ними! Поцелуйте лучше меня на прощанье, Агент. Имеете право — как-никак спасали мне жизнь... Когда еще встретимся...

* * *

   До ступеней эскалатора они дошли молча. Потом Ким вспомнил:
   — Вы не склеили трон вашего Невери? Несуществующего бога счастья?
   Энни улыбнулась:
   — Придется заказать новый талисман. И освятить его. Но это уже где-нибудь на Квесте... Не удается мне надолго задержаться ни в одном Мире...
   Девушка поежилась. Ей и в самом деле показалось сейчас, что громадные каменные шары планет стряхивают с себя почти невесомую плоть спецкора «ГН» и отправляют ее во все новые и новые странствия...
   — Возьмите это на память... Пусть позаботится о вас до той поры... И вообще, говорят, эта штука помогает... — Ким протянул Энни старый как мир талисман — кроличью лапку на цепочке с кольцом для ключей.
   Та подкинула ее на ладони и снова улыбнулась грустной улыбкой.
   — Спасибо. Надо и мне оставить вам что-то на память.
   — Это будет неплохо. — Ким тоже улыбнулся чуть-чуть через силу. — У меня собирается целый музей на память о Прерии... Комиссар Роше положил начало экспозиции — забыл свою шляпу у меня в машине... Ни за что не отдам.
   — Знатоки будут устраивать паломничество к этому предмету. Будьте уверены, — заверила его Энни. — Но я не стану дарить вам головных уборов...
   Она достала из сумки и протянула Киму небольшой потрепанный томик.
   — Книга — лучший подарок, Агент... А такая — особенно. Настоящая книга — на бумаге. Напечатана в двадцатом веке, в начале... Фамильная реликвия... Отец меня по ней учил читать. А я по ней гадаю на прошлое...
   — Как это гадают на прошлое? — спросил Ким, вертя в руках бумажный кирпичик.
   — Да так же, как и на будущее... Загадываешь страницу и строку. Или просто открываешь наугад. И читаешь. Надо только спросить Судьбу не о том, что с тобой будет, а что это с тобой было... Это иногда очень важно бывает понять — что на самом деле с тобой случилось. Даже важнее того, что будет потом... А на будущее гадать я не люблю. Лучше пусть все будет неожиданно — ненависть, любовь, жизнь... И смерть... Когда захочешь... Когда что-нибудь у тебя, в жизни закончится... совсем... Открой наугад и прочитай. Поможет...
   Она ступила на эскалатор, и бегущие ступени понесли ее вверх — в пределы таможни и санитарного контроля. А дальше ее ждал гром разгонных движков шаттла и немая тишина межзвездной бездны. 3а секунду до того, как темное жерло поглотило легкую фигурку, Энни сложила руки в молитвенном жесте предков.
   «Оммани-падма-хумм...»
   Ким повернулся и зашагал к стоянке. Что-то закончилось в его жизни. Совсем. Пора было гадать на прошлое.
   Он наугад открыл книжку, опустил глаза на страницу и прочел: «Мы с тобой одной крови, ты и я...»
   Расплавленная сталь восхода залила горизонт.