Страница:
– Вот ты, сказывали мне, кормишься травой, – не задержался Ной. – А я хочу закусить тобой. Но герои – редкая дичь, для прокорма не хватит. Вот и приходится разнообразить стол. И кого только на нем не побывало!
– Хм… И какие у тебя предпочтения?.. то есть помимо героев.
– Пища должна быть здоровой, – объявил людоед. – Понятно, не у всех здоровье, как у тебя. Но когда скотинка пасется на природе, где воздух и вода чище…
– То есть охотнее ты жрешь селян? – прервала Мишка. – Ведь они тощие – одни жилы. А среди купчин есть такие откормленные!..
– Если подворачиваются – почему нет? – вновь осклабился Ной. – Хотя постное мясо мне нравится больше. К тому ж городские чем только себя ни травят, от специй до вина.
– Безобразие, в самом деле, – поддакнул Светлан, удивляясь своей выдержке. Того и гляди начнем обсуждать рецепты.
– Зато в города стекаются, кто толковей, – заметила ведьма. – Может, через плоть передается и ум?
– Когда есть сила, ум не нужен, – изрек гигант. – Это хилым не выжить без верткости. Ну пусть побегают, путая следы, – даже веселей ловить.
– Ведь ум – тоже сила, – заметил богатырь. – Не боишься, что сыщется умник, который поймает тебя?
– Я ничего не боюсь, – заявил Ной. – Трусость – свойство людей.
То есть помимо лживости и подлости, помянутых ранее. И от кого ж это пришло в человечью породу?
– Между прочим, легендарный царь Мифей, коего так превозносят гоблинские отродья, был тот еще враль, – сообщил богатырь. – Это теперь, за давностью, из него сделали памятник.
– Ты-то откуда знаешь?
– Да уж есть откуда. Не веришь мне, спроси у Крона… если доживешь до встречи.
– Грозишься, хо, – одобрил здоровяк. – Значит, будет дело!.. Или сговоримся по-доброму, без свары?
Это у него такой юмор? Своеобразный, прямо скажем.
– Ну ясно, на лопату нужно садиться ровненько, с немецкой аккуратностью, – откликнулся Светлан. – Может, сам и покажешь?
Но людоед вряд ли слыхал сказки про русских яг, а человечину готовил, видимо, не в печи – если вообще подвергал обработке. Может, при нагревании она теряет полезные свойства? Кстати, о ягах…
– А женщин ты тоже ешь? – спросил богатырь.
– Ну, это зависит, – расплылся Ной в своей жутковатой ухмылке. – Одни и годны лишь на пищу. Но от других можно взять больше – намного. Плоть обретает тут иной смысл, а формы приятны глазу. Да и сверх того кроется такое, чего не найти в прочих местах. Людишки-то, из-за своей мелкоты, втаптывают это в грязь, а вот я – ценю.
– В самом деле? Но бытует версия, что ваши подружки – Черные Ведьмы.
Людоед брезгливо оттопырил губу:
– Да они ж уродины, почти все. Вдобавок и старые.
– Погоди, – сказал Светлан, удивившись. – Разве они не вашей породы?
Гигант помотал головой.
– От нас рождаются лишь парни, – пояснил он. – Это проблема, да. Очень трудно сыскать чрево, где младенчик не наберется мерзостей, из коих вовсе не худшее – хвори, всего за сотню лет способные превратить в рухлядь.
– Ну, сотня!.. А что ты считаешь худшим?
– Слабость. Я говорил: люди – мелочь. Оттого и помыкать ими легко, что ничтожны. Даже не слуги – рабы, скот. А все серьезные дела валят на героев и сами ж ненавидят их за то, что те не плетутся в стаде. Да родись у меня такой сын, я б его удавил!
– А тебе хочется помыкать? – спросил Светлан.
– Зачем? Люди для меня корм. Тюкнул по черепу – и в кастрюлю. А пасти их!..
– Тогда как образовались Пастухи?
– По недоразумению, – ответил Охотник. – Ну ошибались мы, выбирая мать. Сказано ж: непростое дело. Иной раз терпения не хватает, затеваешь без уверенности. Вот и наплодилось такое: ни то, ни се. Нас они робеют, на людишек злобятся.
– Я слыхал: вас и выводили, чтобы людей гробить. Так у Пастухов это выходит лучше.
– Кто ныне помнит, какая была цель, – осклабился Ной. – Вот вас зачем выводили? Верно, не для того, чтоб вы друг дружку гробили. А кто на это подвинул… Чужаков-то легко винить.
– Ну а кто ж тогда Черные Ведьмы? – вернулся Светлан к прежней теме. – Я имею в виду исконных, а не тех, кто почернел с возрастом.
– Это вопрос смутный, – сказал людоед, и сам явно испытывая интерес. – Конечно, я имел с ними встречи… не близкие, – прибавил с ухмылкой. – Ну да, они тоже жрут человечину, но по-подлому, воруя детишек или юных дев. И нам они не родня. Может, и вовсе – никому. От иных даже мертвечиной пованивает, будто померли давно, а кости проступают наружу, как у мумий.
– Упырицы, что ль?
– А речные русалки – кто? – ответил Ной вопросом. – Вас они не держат за родичей и к живым не относятся – утопленницы все ж таки. Вот и думай, кем их числить… Ладно, парень, – прервал он себя, доставая из-за спины две секиры, которыми вполне можно было проламывать крепостные стены. – Языки почесали – пора и делом заняться. Ну, ты готов?
То ли ему наскучило делиться сведениями и захотелось молодецкой потехи, то ли срок, отведенный на выполнение заказа, уже истекал, но дальше тянуть Охотник не хотел.
– Минуту еще дашь? – спросил Светлан, быстро сгружая с себя обеих наездниц и лишние предметы на ближний камень.
– Отчего ж не дать, – прогудел гигант, крутя в руках громадные орудия, будто это были трости. – Мне и двух не жаль. Но не больше, ладно?
– Будь спокоен, – сказал богатырь, вынимая свои мечи. – Мы тоже спешим.
Скользящими шагами он придвинулся к кряжистой фигуре, высившейся перед ним, точно дубовый ствол, но первый удар предоставил врагу. А тот не заставил себя ждать, тотчас обрушив на него многопудовую секиру, разогнанную до скорости снаряда.
И начался бой. О приемах Светлану не приходилось заботиться. Все, когда-либо виденное им – в спортзалах, на турнирах, даже в кино, – закрепилось ныне в его рефлексах, слившись в необычную и весьма сложную систему, вряд ли пригодную нормальному человеку. Но в богатырское тело она вписалась как по заказу, с легкостью подстраиваясь под любого противника. Предоставив мускулам свободу, Светлан бился на автомате, а сам отстраненно следил за схваткой, укрывшись за тремя рубежами защиты – клинков, лат и своей кожи, по прочности вряд ли уступавшей стали.
Конечно, Ной был мощен – такими ударами можно заколачивать сваи. Наверняка его организм тоже подкрепляла магия, а неведомый конструктор вложил в людоедов огромный запас сил, будто знал, с кем им придется иметь дело – помимо всегдашнего корма. И постарался уравнять свое творение с самыми опасными из чудовищ, против которых боролись герои. А учитывая, что и для богатырей это был верхний предел…
И уж Ной не набирал приемы с миру по нитке – в его ухватках ощущалось наследие тысяч поколений хищников, включая, возможно, и тираннозавров. Понятно, этот стиль не отличался гибкостью, зато был универсален, а свою действенность доказал во множестве схваток, украсив список побед людоеда столькими громкими именами!.. Лучше и не знать.
Но пока бой не выявлял чье-либо преимущество. Возможно, людоед был несколько сильней, а б о льшая масса давала опору для тяжелых секачей, прибавляя мощи его ударам. Зато Светлан превосходил противника в маневренности, вынуждая того крутиться, чтобы не пропустить атаку из тени. При этом Ной получал явное удовольствие от схватки, впрямь не выказывая боязни, даже вроде не интересуясь исходом. Хотя беспечности не проявлял, рискуя не больше, чем требовалось, – отменная боевая машина.
Опробовав друг друга на разных режимах и всеми доступными способами, поединщики разом отступили, будто научились уже чувствовать партнера в этом смертельно опасном танце. Ни тот, ни другой не запыхались – оба были устроены так, что не знали устали. А вот насколько хватит их резервов и чей запас иссякнет раньше…
– Я думала: ты больше не найдешь ровню, – сказала Мишка со своего насеста. – Последним-то был Зодиар.
Судя по ее спокойствию, она не сомневалась в победе здешнего добра – в своей, разумеется, трактовке. А что в жизни складывается по-всякому, девочке еще предстоит увериться.
– Ты лучше бы навострила крылья, – посоветовал Светлан, не спуская глаз с людоеда. – А то как бы не началась обычная песня: доброго молодца на завтрак…
– А меня он когда схрумкает? – спросила ведьма. – На ночь, чтоб не переедать?
Подперевшись секирой, Ной осклабился с прежним благодушием.
– Ты не той породы, чтобы тебя есть, – сообщил он. – Держать такое в себе – слишком хлопотно.
– Богатырей-то не боишься жрать.
– От них – сила, – пояснил людоед. – Что набрали, ко мне переходит. И с ними проще – их я понимаю. А чего ждать от тебя…
– Этого и я не знаю, – согласился Светлан. – Значит, она не нужна тебе?
– Напротив, – возразил Ной. – Это очень редкая дичь – я же вижу.
– Сам ты дичь, – огрызнулась Мишка. – Смотри, как бы не затеяла на тебя охоту!
Гигант гоготнул, довольный ее выпадом. А если б ведьма врезала ему со всей силы, наверно, понравилось бы еще больше. У толстокожих свое понятие о ласке. Или тут дело в ином?
– Чем же она редкая? – спросил богатырь.
– Нет червоточин, – ответил Ной охотно. – Среди людей таких почти не осталось. А в этой малышке никакой мути, она чиста как родник.
– Ну, допустим. И что из этого следует?
– За всю жизнь мне лишь дважды встречались похожие…
– Еще бы, – бросила Мишка. – Ты – зверь подземелья, а мы – небесные птахи. Шансы столкнуться близки к нулю.
– В том и беда, – признал людоед. – А ведь ты можешь мне подойти. Я давно ищу хозяйку для своего замка.
– Какое счастье! – фыркнула девочка. – Осуществляются мечты. Разве не о таком принце грезит каждая Асоль!
– Да что хорошего в принцах? – произнес Ной. – Те еще паучата! Грызутся меж собой за место первого пастуха, раздувают щеки, будто впрямь избраны Богом. А всех отличий от других: нашей крови чуть больше… Или тебе недостает балов и турниров? Так у меня найдутся потехи позанятней – скопилось за века-то.
– Кажись, меня охмуряют, – усмехнулась ведьма. – Надо же, сподобилась наконец!
– Приятель, ты в своем уме? – спросил Светлан. – Конечно, мужчина ты видный, но летунья на твои качества не клюнет. Тем более после того, как ты слопаешь ее друга. И даже если сможешь изловить – какой смысл? Тебе ж не это надо.
– Я все разумею – не дурень, – сказал людоед. – Но можно заключить сделку. Мы с тобой на этом заканчиваем и расходимся по своим делам, однако эту птичку я забираю. Торопить или принуждать не буду. Поживет со мной пару лет, покуда не войдет в зрелость… приглядится, обвыкнется. А уж после решит, станет ли носить от меня. Силой к этому не принудишь – будет лишь хуже. Зачем мне сын, ломанный при зачатии?
– А как же твой договор? – спросил богатырь. – Я думал: для вас это свято.
– Там есть к чему придраться, – пояснил Ной с ухмылкой. – Составляли его наспех, к тому ж неумело. А я на этом съел не одного пса. Ну не получу плату – ведь все равно в выигрыше.
– Хитрец.
– А то!
– Но если она не пожелает плодить людоедиков?
– Тогда я ее убью, – ответил здоровяк, не колеблясь. – А как же? Не хватало, чтобы другой отхватил такой куш!
– Это по-нашему, – сказал Светлан. – Так не доставайся ты, Маша, никому!.. Мужик, а ты жлоб.
Впрочем, что странного? Наверно, и этим свойством люди обязаны своим пожирателям.
– Зачем же давать соперникам фору? – удивился Ной. – Ты пойми: каждый в мире утверждает себя – и своими отпрысками тоже. А если у других чада окажутся более хваткими?
– Логика в этом есть, – признал богатырь. – Людоедская, правда.
– Дык а я кто? – ухмыльнулся гигант. – Зато не напускаю туман, как иные: любовь, мол, и все такое. Не терплю розовых соплей.
– Да уж, – опять согласился Светлан. – Или любовь, или жлобство – гибридов здесь не бывает. От любви иной раз убивают себя, но если других – про нее лучше не поминать. Нормальная драка за место под солнцем.
– Или под луной, – гыкнул Ной. – Без вашего солнца уж как-нибудь… Ну что, – спросил он затем, – мы договорились?
– О чем?
– Ты дурачка-то не строй, – проворчал людоед. – Со мной это не катит.
– Мне не нравится такой расклад, – сказал богатырь. – Ты пока не победил, а претендуешь на выигрыш. То есть мы с тобой как бы меняемся жизнями, но вдобавок ты требуешь деву. Странная сделка, не находишь?
– Неверно, – возразил Ной. – Против моей жизни – две ваших. Так что все честно.
– Может, ты умеешь летать? – язвительно спросила Мишка.
– Я нет. Но мои ножи – запросто. Любую птицу догонят.
– Может, и не любую, – заметил Светлан. – Ты недооцениваешь ведьм.
– Даже если ты прав – что с того? Каждая вещь стоит столько, сколько за нее готовы платить. А я вижу, что твою жизнь дева ценит высоко.
– Так ты с ней торгуешься или со мной?
– Считай, что с обоими. Если ты заартачишься, она может оказаться покладистей.
– Да кто позволит ей платить за мою жизнь, – хмыкнул богатырь. – Тут ты дал промах, старичок. А что свободу она ставит выше своей жизни – в этом я уверен. И к чему мы пришли?
Ной задумался, уставившись на ведьму тяжелым взглядом, прикидывая и оценивая. Светлана он не стерегся – верно, не впервые сталкивался с богатырем, а потому не ждал подлых уловок. Кстати, и сам бился без коварства. Вообще, громила не вызывал особой неприязни – даром что людоед. Среди людей полно типов, куда более отвратных.
– Договоримся так, – наконец сказал гигант. – Дева пробудет со мною год, и, если не сладимся за этот срок, я ее отпущу. Вдобавок одарю любой диковиной, какую сыщет в моем доме… даже тремя, ладно.
Надо ж, как ему загорелось – причем чем дальше, тем, видимо, сильней.
– А мне что перепадет? – заинтересовался Светлан. – Ну, кроме жизни.
– Калым, что ли, вымогаешь? – подивилась Мишка. – Эх, папаша!
– Вещь стоит столько, сколько за нее готовы платить, – процитировал он. – Вот и поглядим, какая у тебя цена.
– С собой не ношу лишнего, – сказал Ной. – Отдал бы секиры, но они не лучше твоих мечей. А вот в моей кладовке найдутся игрушки и поопасней. Если желаешь, можно прогуляться – выберешь на свой вкус.
– Щедро, – признал богатырь. – А в этом договоре какой подвох?
– Никакого, – заверил людоед. – Что сказал, выполню в точности. К тому ж доставлю деву, куда захочет, сдам на руки в целости. А про тебя забуду, как только скроешься с глаз. И пока не истечет оговоренный срок, не стану искать встреч, что бы мне ни сулили.
– А приказать тебе не могут? – спросил Светлан.
– Хо! – изумился Ной. – Кто ж это?
– Тот, кто стоит над вами, Охотниками, – ваш Создатель.
– Эка замахнулся, – оскалился гигант. – Он-то, конечно, может, только зачем? Потребуется, так и сам, одной дланью…
– А если творить убийства самому не в его правилах?
– Его правила – не для нашего ума, – отрезал Ной. – Так как насчет сделки?
– Да что с тобой договариваться, если ты себе не хозяин, – пожал плечами богатырь. – Сейчас говоришь одно, а велят – сделаешь навыворот.
– Это увертки, – сказал людоед, помрачнев. – Все равно б ты не согласился.
– Верно, – не стал вилять Светлан. – Я вообще не торгую людьми, даже не сдаю их в аренду.
– Ведь на кону ее жизнь, – напомнил Ной, не сдаваясь. – А если я скажу, что сберегу деву, не глядя ни на чьи веления?
– Сказать-то можно все…
– Сберегу, – мотнул головой гигант. – А мое слово, ты знаешь, – скала. Раньше помру, нежели нарушу.
Вот тут Светлан заколебался, в сомнении поглядев на ведьму. Вообще-то здоровяк прав: это своей жизнью можно распоряжаться без оглядки. А год отсидки – не такая большая цена.
– Тогда внеси в неприкасаемые и моего дружка, – потребовала Мишка.
Подумав несколько секунд, Ной вздохнул и покачал головой – так далеко его самовольство не заходило.
– Значит, не сговорились, – резюмировала она.
– Странные вы, – проворчал Охотник. – Выгодная же сделка.
– Это если глядеть с твоей кочки, – сказала ведьма непримиримо. – Да мне один день с тобой – хуже смерти!
Ной посмотрел на нее с жалостью. Еще бы: жаль упускать такую птицу.
– Сами-то понимаете, за что примете смерть? – спросил он. – И чего вас занесло сюда? Сокровища вам не нужны, тутошние разборки не цепляют – тогда зачем?
– Вот интересно: ты совсем не веришь в благие порывы? – не удержался Светлан. – Это когда не все тянешь к себе, а готов и делиться.
– Да какие ж они благие, если во вред себе? – молвил Ной, глянув на него, как на идиота. – О чьем благе болтаешь?
– Предположим, об общем. Это слово тоже надо объяснять?
Тут и Мишка не стерпела:
– Нашел с кем толковать про мораль!
– Может, я зубы заговариваю, – усмехнулся богатырь.
– Клычища, хочешь сказать? На них никаких заговоров не хватит – можно лишь выбить.
Светлан попытался вообразить Ноя беззубым – с трудом, но удалось. Хотя это не изменит людоедскую суть и не убавит Голод.
– Ведь жаль, что чудище, – сказал он со вздохом. – Внутри монстр, а ведет себя как нормальный.
– Кто-то на солнце отыскивает пятна, – произнесла ведьма, – а ты пытаешься углядеть свет в кромешной темени. Не надоело?
– Пора тушить, – согласился богатырь и, обратив взгляд на противника, спросил: – Ну что, продолжим?
Действительно, к чему терять время? Его и так делается все меньше.
– Нет, – неожиданно сказал Ной. – Лучше я подожду – вдруг дева передумает?
– Когда заделаешься травоядом, – бросила она. – Или хотя бы перейдешь на кур.
– Может, сойдемся на кабанах? – осклабился здоровяк. – Сама знаешь: на другой плоти мне не выжить – только люди.
– А ты раскинь мозгами – вдруг найдешь способ? Если удастся, подарю тебе год, так и быть. Но жить рядом с тем, кто кормится человечиной… Да я с ума съеду!
– Вот, теперь понял, – просветлел Ной. – Этого я не учел, да.
– Короче, тебе поставили задачку, – подвела Мишка черту. – А не решишь – твои сложности. Засим, как говорится, не поминай!
И снова впорхнула на плечо Светлана. Испытывая немалое облегчение, что обошлось без смертоубийства, он повесил авоську с Зелей на прежнее место, нагрузился прочим добром и, кивком простившись с озадаченным людоедом, заспешил по тропе дальше. Конечно, вряд ли тот перерешит, но лучше убраться с его глаз побыстрей. Опять же время дорого.
Глава 20
– Хм… И какие у тебя предпочтения?.. то есть помимо героев.
– Пища должна быть здоровой, – объявил людоед. – Понятно, не у всех здоровье, как у тебя. Но когда скотинка пасется на природе, где воздух и вода чище…
– То есть охотнее ты жрешь селян? – прервала Мишка. – Ведь они тощие – одни жилы. А среди купчин есть такие откормленные!..
– Если подворачиваются – почему нет? – вновь осклабился Ной. – Хотя постное мясо мне нравится больше. К тому ж городские чем только себя ни травят, от специй до вина.
– Безобразие, в самом деле, – поддакнул Светлан, удивляясь своей выдержке. Того и гляди начнем обсуждать рецепты.
– Зато в города стекаются, кто толковей, – заметила ведьма. – Может, через плоть передается и ум?
– Когда есть сила, ум не нужен, – изрек гигант. – Это хилым не выжить без верткости. Ну пусть побегают, путая следы, – даже веселей ловить.
– Ведь ум – тоже сила, – заметил богатырь. – Не боишься, что сыщется умник, который поймает тебя?
– Я ничего не боюсь, – заявил Ной. – Трусость – свойство людей.
То есть помимо лживости и подлости, помянутых ранее. И от кого ж это пришло в человечью породу?
– Между прочим, легендарный царь Мифей, коего так превозносят гоблинские отродья, был тот еще враль, – сообщил богатырь. – Это теперь, за давностью, из него сделали памятник.
– Ты-то откуда знаешь?
– Да уж есть откуда. Не веришь мне, спроси у Крона… если доживешь до встречи.
– Грозишься, хо, – одобрил здоровяк. – Значит, будет дело!.. Или сговоримся по-доброму, без свары?
Это у него такой юмор? Своеобразный, прямо скажем.
– Ну ясно, на лопату нужно садиться ровненько, с немецкой аккуратностью, – откликнулся Светлан. – Может, сам и покажешь?
Но людоед вряд ли слыхал сказки про русских яг, а человечину готовил, видимо, не в печи – если вообще подвергал обработке. Может, при нагревании она теряет полезные свойства? Кстати, о ягах…
– А женщин ты тоже ешь? – спросил богатырь.
– Ну, это зависит, – расплылся Ной в своей жутковатой ухмылке. – Одни и годны лишь на пищу. Но от других можно взять больше – намного. Плоть обретает тут иной смысл, а формы приятны глазу. Да и сверх того кроется такое, чего не найти в прочих местах. Людишки-то, из-за своей мелкоты, втаптывают это в грязь, а вот я – ценю.
– В самом деле? Но бытует версия, что ваши подружки – Черные Ведьмы.
Людоед брезгливо оттопырил губу:
– Да они ж уродины, почти все. Вдобавок и старые.
– Погоди, – сказал Светлан, удивившись. – Разве они не вашей породы?
Гигант помотал головой.
– От нас рождаются лишь парни, – пояснил он. – Это проблема, да. Очень трудно сыскать чрево, где младенчик не наберется мерзостей, из коих вовсе не худшее – хвори, всего за сотню лет способные превратить в рухлядь.
– Ну, сотня!.. А что ты считаешь худшим?
– Слабость. Я говорил: люди – мелочь. Оттого и помыкать ими легко, что ничтожны. Даже не слуги – рабы, скот. А все серьезные дела валят на героев и сами ж ненавидят их за то, что те не плетутся в стаде. Да родись у меня такой сын, я б его удавил!
– А тебе хочется помыкать? – спросил Светлан.
– Зачем? Люди для меня корм. Тюкнул по черепу – и в кастрюлю. А пасти их!..
– Тогда как образовались Пастухи?
– По недоразумению, – ответил Охотник. – Ну ошибались мы, выбирая мать. Сказано ж: непростое дело. Иной раз терпения не хватает, затеваешь без уверенности. Вот и наплодилось такое: ни то, ни се. Нас они робеют, на людишек злобятся.
– Я слыхал: вас и выводили, чтобы людей гробить. Так у Пастухов это выходит лучше.
– Кто ныне помнит, какая была цель, – осклабился Ной. – Вот вас зачем выводили? Верно, не для того, чтоб вы друг дружку гробили. А кто на это подвинул… Чужаков-то легко винить.
– Ну а кто ж тогда Черные Ведьмы? – вернулся Светлан к прежней теме. – Я имею в виду исконных, а не тех, кто почернел с возрастом.
– Это вопрос смутный, – сказал людоед, и сам явно испытывая интерес. – Конечно, я имел с ними встречи… не близкие, – прибавил с ухмылкой. – Ну да, они тоже жрут человечину, но по-подлому, воруя детишек или юных дев. И нам они не родня. Может, и вовсе – никому. От иных даже мертвечиной пованивает, будто померли давно, а кости проступают наружу, как у мумий.
– Упырицы, что ль?
– А речные русалки – кто? – ответил Ной вопросом. – Вас они не держат за родичей и к живым не относятся – утопленницы все ж таки. Вот и думай, кем их числить… Ладно, парень, – прервал он себя, доставая из-за спины две секиры, которыми вполне можно было проламывать крепостные стены. – Языки почесали – пора и делом заняться. Ну, ты готов?
То ли ему наскучило делиться сведениями и захотелось молодецкой потехи, то ли срок, отведенный на выполнение заказа, уже истекал, но дальше тянуть Охотник не хотел.
– Минуту еще дашь? – спросил Светлан, быстро сгружая с себя обеих наездниц и лишние предметы на ближний камень.
– Отчего ж не дать, – прогудел гигант, крутя в руках громадные орудия, будто это были трости. – Мне и двух не жаль. Но не больше, ладно?
– Будь спокоен, – сказал богатырь, вынимая свои мечи. – Мы тоже спешим.
Скользящими шагами он придвинулся к кряжистой фигуре, высившейся перед ним, точно дубовый ствол, но первый удар предоставил врагу. А тот не заставил себя ждать, тотчас обрушив на него многопудовую секиру, разогнанную до скорости снаряда.
И начался бой. О приемах Светлану не приходилось заботиться. Все, когда-либо виденное им – в спортзалах, на турнирах, даже в кино, – закрепилось ныне в его рефлексах, слившись в необычную и весьма сложную систему, вряд ли пригодную нормальному человеку. Но в богатырское тело она вписалась как по заказу, с легкостью подстраиваясь под любого противника. Предоставив мускулам свободу, Светлан бился на автомате, а сам отстраненно следил за схваткой, укрывшись за тремя рубежами защиты – клинков, лат и своей кожи, по прочности вряд ли уступавшей стали.
Конечно, Ной был мощен – такими ударами можно заколачивать сваи. Наверняка его организм тоже подкрепляла магия, а неведомый конструктор вложил в людоедов огромный запас сил, будто знал, с кем им придется иметь дело – помимо всегдашнего корма. И постарался уравнять свое творение с самыми опасными из чудовищ, против которых боролись герои. А учитывая, что и для богатырей это был верхний предел…
И уж Ной не набирал приемы с миру по нитке – в его ухватках ощущалось наследие тысяч поколений хищников, включая, возможно, и тираннозавров. Понятно, этот стиль не отличался гибкостью, зато был универсален, а свою действенность доказал во множестве схваток, украсив список побед людоеда столькими громкими именами!.. Лучше и не знать.
Но пока бой не выявлял чье-либо преимущество. Возможно, людоед был несколько сильней, а б о льшая масса давала опору для тяжелых секачей, прибавляя мощи его ударам. Зато Светлан превосходил противника в маневренности, вынуждая того крутиться, чтобы не пропустить атаку из тени. При этом Ной получал явное удовольствие от схватки, впрямь не выказывая боязни, даже вроде не интересуясь исходом. Хотя беспечности не проявлял, рискуя не больше, чем требовалось, – отменная боевая машина.
Опробовав друг друга на разных режимах и всеми доступными способами, поединщики разом отступили, будто научились уже чувствовать партнера в этом смертельно опасном танце. Ни тот, ни другой не запыхались – оба были устроены так, что не знали устали. А вот насколько хватит их резервов и чей запас иссякнет раньше…
– Я думала: ты больше не найдешь ровню, – сказала Мишка со своего насеста. – Последним-то был Зодиар.
Судя по ее спокойствию, она не сомневалась в победе здешнего добра – в своей, разумеется, трактовке. А что в жизни складывается по-всякому, девочке еще предстоит увериться.
– Ты лучше бы навострила крылья, – посоветовал Светлан, не спуская глаз с людоеда. – А то как бы не началась обычная песня: доброго молодца на завтрак…
– А меня он когда схрумкает? – спросила ведьма. – На ночь, чтоб не переедать?
Подперевшись секирой, Ной осклабился с прежним благодушием.
– Ты не той породы, чтобы тебя есть, – сообщил он. – Держать такое в себе – слишком хлопотно.
– Богатырей-то не боишься жрать.
– От них – сила, – пояснил людоед. – Что набрали, ко мне переходит. И с ними проще – их я понимаю. А чего ждать от тебя…
– Этого и я не знаю, – согласился Светлан. – Значит, она не нужна тебе?
– Напротив, – возразил Ной. – Это очень редкая дичь – я же вижу.
– Сам ты дичь, – огрызнулась Мишка. – Смотри, как бы не затеяла на тебя охоту!
Гигант гоготнул, довольный ее выпадом. А если б ведьма врезала ему со всей силы, наверно, понравилось бы еще больше. У толстокожих свое понятие о ласке. Или тут дело в ином?
– Чем же она редкая? – спросил богатырь.
– Нет червоточин, – ответил Ной охотно. – Среди людей таких почти не осталось. А в этой малышке никакой мути, она чиста как родник.
– Ну, допустим. И что из этого следует?
– За всю жизнь мне лишь дважды встречались похожие…
– Еще бы, – бросила Мишка. – Ты – зверь подземелья, а мы – небесные птахи. Шансы столкнуться близки к нулю.
– В том и беда, – признал людоед. – А ведь ты можешь мне подойти. Я давно ищу хозяйку для своего замка.
– Какое счастье! – фыркнула девочка. – Осуществляются мечты. Разве не о таком принце грезит каждая Асоль!
– Да что хорошего в принцах? – произнес Ной. – Те еще паучата! Грызутся меж собой за место первого пастуха, раздувают щеки, будто впрямь избраны Богом. А всех отличий от других: нашей крови чуть больше… Или тебе недостает балов и турниров? Так у меня найдутся потехи позанятней – скопилось за века-то.
– Кажись, меня охмуряют, – усмехнулась ведьма. – Надо же, сподобилась наконец!
– Приятель, ты в своем уме? – спросил Светлан. – Конечно, мужчина ты видный, но летунья на твои качества не клюнет. Тем более после того, как ты слопаешь ее друга. И даже если сможешь изловить – какой смысл? Тебе ж не это надо.
– Я все разумею – не дурень, – сказал людоед. – Но можно заключить сделку. Мы с тобой на этом заканчиваем и расходимся по своим делам, однако эту птичку я забираю. Торопить или принуждать не буду. Поживет со мной пару лет, покуда не войдет в зрелость… приглядится, обвыкнется. А уж после решит, станет ли носить от меня. Силой к этому не принудишь – будет лишь хуже. Зачем мне сын, ломанный при зачатии?
– А как же твой договор? – спросил богатырь. – Я думал: для вас это свято.
– Там есть к чему придраться, – пояснил Ной с ухмылкой. – Составляли его наспех, к тому ж неумело. А я на этом съел не одного пса. Ну не получу плату – ведь все равно в выигрыше.
– Хитрец.
– А то!
– Но если она не пожелает плодить людоедиков?
– Тогда я ее убью, – ответил здоровяк, не колеблясь. – А как же? Не хватало, чтобы другой отхватил такой куш!
– Это по-нашему, – сказал Светлан. – Так не доставайся ты, Маша, никому!.. Мужик, а ты жлоб.
Впрочем, что странного? Наверно, и этим свойством люди обязаны своим пожирателям.
– Зачем же давать соперникам фору? – удивился Ной. – Ты пойми: каждый в мире утверждает себя – и своими отпрысками тоже. А если у других чада окажутся более хваткими?
– Логика в этом есть, – признал богатырь. – Людоедская, правда.
– Дык а я кто? – ухмыльнулся гигант. – Зато не напускаю туман, как иные: любовь, мол, и все такое. Не терплю розовых соплей.
– Да уж, – опять согласился Светлан. – Или любовь, или жлобство – гибридов здесь не бывает. От любви иной раз убивают себя, но если других – про нее лучше не поминать. Нормальная драка за место под солнцем.
– Или под луной, – гыкнул Ной. – Без вашего солнца уж как-нибудь… Ну что, – спросил он затем, – мы договорились?
– О чем?
– Ты дурачка-то не строй, – проворчал людоед. – Со мной это не катит.
– Мне не нравится такой расклад, – сказал богатырь. – Ты пока не победил, а претендуешь на выигрыш. То есть мы с тобой как бы меняемся жизнями, но вдобавок ты требуешь деву. Странная сделка, не находишь?
– Неверно, – возразил Ной. – Против моей жизни – две ваших. Так что все честно.
– Может, ты умеешь летать? – язвительно спросила Мишка.
– Я нет. Но мои ножи – запросто. Любую птицу догонят.
– Может, и не любую, – заметил Светлан. – Ты недооцениваешь ведьм.
– Даже если ты прав – что с того? Каждая вещь стоит столько, сколько за нее готовы платить. А я вижу, что твою жизнь дева ценит высоко.
– Так ты с ней торгуешься или со мной?
– Считай, что с обоими. Если ты заартачишься, она может оказаться покладистей.
– Да кто позволит ей платить за мою жизнь, – хмыкнул богатырь. – Тут ты дал промах, старичок. А что свободу она ставит выше своей жизни – в этом я уверен. И к чему мы пришли?
Ной задумался, уставившись на ведьму тяжелым взглядом, прикидывая и оценивая. Светлана он не стерегся – верно, не впервые сталкивался с богатырем, а потому не ждал подлых уловок. Кстати, и сам бился без коварства. Вообще, громила не вызывал особой неприязни – даром что людоед. Среди людей полно типов, куда более отвратных.
– Договоримся так, – наконец сказал гигант. – Дева пробудет со мною год, и, если не сладимся за этот срок, я ее отпущу. Вдобавок одарю любой диковиной, какую сыщет в моем доме… даже тремя, ладно.
Надо ж, как ему загорелось – причем чем дальше, тем, видимо, сильней.
– А мне что перепадет? – заинтересовался Светлан. – Ну, кроме жизни.
– Калым, что ли, вымогаешь? – подивилась Мишка. – Эх, папаша!
– Вещь стоит столько, сколько за нее готовы платить, – процитировал он. – Вот и поглядим, какая у тебя цена.
– С собой не ношу лишнего, – сказал Ной. – Отдал бы секиры, но они не лучше твоих мечей. А вот в моей кладовке найдутся игрушки и поопасней. Если желаешь, можно прогуляться – выберешь на свой вкус.
– Щедро, – признал богатырь. – А в этом договоре какой подвох?
– Никакого, – заверил людоед. – Что сказал, выполню в точности. К тому ж доставлю деву, куда захочет, сдам на руки в целости. А про тебя забуду, как только скроешься с глаз. И пока не истечет оговоренный срок, не стану искать встреч, что бы мне ни сулили.
– А приказать тебе не могут? – спросил Светлан.
– Хо! – изумился Ной. – Кто ж это?
– Тот, кто стоит над вами, Охотниками, – ваш Создатель.
– Эка замахнулся, – оскалился гигант. – Он-то, конечно, может, только зачем? Потребуется, так и сам, одной дланью…
– А если творить убийства самому не в его правилах?
– Его правила – не для нашего ума, – отрезал Ной. – Так как насчет сделки?
– Да что с тобой договариваться, если ты себе не хозяин, – пожал плечами богатырь. – Сейчас говоришь одно, а велят – сделаешь навыворот.
– Это увертки, – сказал людоед, помрачнев. – Все равно б ты не согласился.
– Верно, – не стал вилять Светлан. – Я вообще не торгую людьми, даже не сдаю их в аренду.
– Ведь на кону ее жизнь, – напомнил Ной, не сдаваясь. – А если я скажу, что сберегу деву, не глядя ни на чьи веления?
– Сказать-то можно все…
– Сберегу, – мотнул головой гигант. – А мое слово, ты знаешь, – скала. Раньше помру, нежели нарушу.
Вот тут Светлан заколебался, в сомнении поглядев на ведьму. Вообще-то здоровяк прав: это своей жизнью можно распоряжаться без оглядки. А год отсидки – не такая большая цена.
– Тогда внеси в неприкасаемые и моего дружка, – потребовала Мишка.
Подумав несколько секунд, Ной вздохнул и покачал головой – так далеко его самовольство не заходило.
– Значит, не сговорились, – резюмировала она.
– Странные вы, – проворчал Охотник. – Выгодная же сделка.
– Это если глядеть с твоей кочки, – сказала ведьма непримиримо. – Да мне один день с тобой – хуже смерти!
Ной посмотрел на нее с жалостью. Еще бы: жаль упускать такую птицу.
– Сами-то понимаете, за что примете смерть? – спросил он. – И чего вас занесло сюда? Сокровища вам не нужны, тутошние разборки не цепляют – тогда зачем?
– Вот интересно: ты совсем не веришь в благие порывы? – не удержался Светлан. – Это когда не все тянешь к себе, а готов и делиться.
– Да какие ж они благие, если во вред себе? – молвил Ной, глянув на него, как на идиота. – О чьем благе болтаешь?
– Предположим, об общем. Это слово тоже надо объяснять?
Тут и Мишка не стерпела:
– Нашел с кем толковать про мораль!
– Может, я зубы заговариваю, – усмехнулся богатырь.
– Клычища, хочешь сказать? На них никаких заговоров не хватит – можно лишь выбить.
Светлан попытался вообразить Ноя беззубым – с трудом, но удалось. Хотя это не изменит людоедскую суть и не убавит Голод.
– Ведь жаль, что чудище, – сказал он со вздохом. – Внутри монстр, а ведет себя как нормальный.
– Кто-то на солнце отыскивает пятна, – произнесла ведьма, – а ты пытаешься углядеть свет в кромешной темени. Не надоело?
– Пора тушить, – согласился богатырь и, обратив взгляд на противника, спросил: – Ну что, продолжим?
Действительно, к чему терять время? Его и так делается все меньше.
– Нет, – неожиданно сказал Ной. – Лучше я подожду – вдруг дева передумает?
– Когда заделаешься травоядом, – бросила она. – Или хотя бы перейдешь на кур.
– Может, сойдемся на кабанах? – осклабился здоровяк. – Сама знаешь: на другой плоти мне не выжить – только люди.
– А ты раскинь мозгами – вдруг найдешь способ? Если удастся, подарю тебе год, так и быть. Но жить рядом с тем, кто кормится человечиной… Да я с ума съеду!
– Вот, теперь понял, – просветлел Ной. – Этого я не учел, да.
– Короче, тебе поставили задачку, – подвела Мишка черту. – А не решишь – твои сложности. Засим, как говорится, не поминай!
И снова впорхнула на плечо Светлана. Испытывая немалое облегчение, что обошлось без смертоубийства, он повесил авоську с Зелей на прежнее место, нагрузился прочим добром и, кивком простившись с озадаченным людоедом, заспешил по тропе дальше. Конечно, вряд ли тот перерешит, но лучше убраться с его глаз побыстрей. Опять же время дорого.
Глава 20
Когда удалились достаточно, Мишка заметила:
– Кажись, тебе глянулся этот живоглот. Потому что здоровущий, да?
– Разве тебя не влечет здоровье? – откликнулся богатырь. – А от этого верзилы – прямо пышет.
– Ну да, я ощущала его appeal, – признала девочка. – Приходилось напоминать себе, чем он поддерживает свое цветение.
– Но если забыть этот пустяк, Ной – на редкость цельная личность. И говорить с ним легко… почти как с кем-то из нашей братии.
– Включая сестер, – хихикнула она.
– Все-таки истинная порода дорогого стоит, – сказал Светлан. – Ты не представляешь, насколько утомляет вранье полукровок. И глупость тех, кто продолжает им верить – несмотря ни на что.
– Отчего ж не представляю, – повела ведьма плечиком. – Очень даже. Но сколько душ поддерживают на плаву такую тушу, ты не прикидывал? А мы миндальничаем с ним, калякаем о том, о сем. Вот подманить бы Ноя к отшельницам – куда б девалось его хваленое здоровье!..
– Он же не дурак – наверняка у него нюх на опасные зоны, обходит за километр.
– И все равно, до него еще дойдет очередь, – посулила она. – Отольются людоеду человечьи слезы…
Богатырь вскинул палец, и Мишка тотчас смолкла, замерев.
– Слышишь чего? – спросил он негромко.
– Не-а, – ответила девочка шепотом.
– Вот и я – нет… ну, почти. Как-то резко стихло все. Раньше местная живность лишь расступалась, освобождая проход, а ныне сгинула совсем, будто ее спугнули.
– Шутишь, – пробормотала ведьма. – Да чем можно устрашить здешних монстриков?
– Пустынной бурей, например. Или цунами.
– Еще метеоритный дождь помяни! На такой глубине даже комета не опасна… разве протаранит кору насквозь. Но тогда всему шарику каюк – вывернет наизнанку.
– Короче, речь о природном катаклизме, – сказал Светлан. – Зверюги это чуют.
– Думаешь, Зодиар потянет такое? – усомнилась девочка.
– А ты забыла про загубленную Долину отшельниц? Уж там колдун устроил классную печь.
– Пока самого не нанизали на шампур. Жаль, не поджарили заодно, – дракоши не отказались бы от такого яства.
– Ну, блюдо, конечно, редкое…
– Да на их месте и я отведала бы шматок – из принципа.
– А потом тебя бы неделю рвало.
– Зато морально вознеслась бы настолько!..
– До небес. И оттуда забрызгала бы всех.
– Фу-у, – состроила она брезгливую мину. – Ладно, не буду есть твоего Зодика.
– А если попрошу? За маму, за папу…
– За маму – куда ни шло. А папуля нехай давится сам.
Светлан снова бросил взгляд окрест. И чего ждать в этот раз? Здесь вроде не сейсмичная зона. Хотя в Долине отшельниц не было извержений много веков – и вдруг на тебе, нарисовалось!
– А что ж мы ничего не чуем? – пробормотала ведьма.
– Может, и чуем, – откликнулся он. – Но не сознаем. Тут навык нужен.
– Некогда нам его наживать, да и не дадут.
– А Зеля что вещает? – спросил богатырь. – Чего-то и она притихла. Уж не нацелилось ли соснуть?
– Что она, дура? Забота у нее ныне одна: как бы выжить. А притихла – от сосредоточенности. Ломает голову, как стать тебе нужной.
Роли переменились: теперь Мишка вступалась за юную дракошу, обжитую кабинку сменившую на заплечную торбу, а покорного зверя – на прямоходящего громилу с непонятными ухватками.
– Пусть живее ломает, – проворчал Светлан. – А то я такой грозный!
– Сам себя боишься, да?
– Временами. – Он вновь поднял палец, призывая к молчанию. Затем сказал: – Вроде свистит где-то – не слышишь?
Ведьма тоже навострила уши. Через минуту, пожав плечами, буркнула:
– А чего ты ждал тут: аплодисментов?
– Еще не хватало!.. Тогда я бы решил, что у меня поехала крыша.
Взбежав на небольшой пригорок, Светлан затормозил. Стены тоннеля здесь опять раздавались, образуя просторный зал, вполне годившийся для ристалища, – с довольно ровным полом, свободным от камней, и сводчатым потолком, почти лишенным сталактитов. А на дальнем конце площадки уже поджидал соперник, за которым они гнались так долго. Видимо, Ла Гус решил больше не откладывать встречу – тем более что время работало не на него. Верхом на чудовищном скорпионе и с мечом, сверкающим точно лазер, он произвел бы фурор на любом турнире, а противника себе искал бы, наверно, долго. Безумцы-то и среди рыцарей – редкость.
– Похоже, нас не хотят пускать в капище, – сказал Светлан. – Может, за тамошних идолов опасаются, а может, уже началась служба. Во всяком случае, Тиг сам выбрал место для встречи… и это скверно.
– Считаешь Гуса опасным врагом? – спросила Мишка, вновь начиная трястись. – Конечно, теперь он по ноздри заряжен Силой… а все ж против тебя мелковат. И не замечен в громких деяниях.
– Ты нас еще по рейтингу разведи, – усмехнулся богатырь. – О прошлых заслугах лучше забыть – на послужной список тут не делают скидок.
– Ты не делаешь, а Тига это ломает, – возразила ведьма. – Он и себе не признается, но боится тебя до одурения.
– И тем сильней ему хочется меня свалить. В этом он схож с Зодиаром.
– Родственные души, ха! Уроды всех рас, соединяйтесь!..
– Похоже, эти двое уже снюхались, – заметил он. – Очень мне не нравится меч Ла Гуса – от него прямо пышет магией.
– Ведь и твои клинки подкреплены чарами?
– В них это повышает прочность, а клинок Тига работает как усилитель, причем усиливать есть чего. Тот удар в склепе едва не пробил мною пол.
Шагнув к огромному валуну, Светлан попробовал его сдвинуть, чтобы загородить проход, обезопасив себя и своих спутниц от сюрпризов с тыла. Глыба поддалась, но вовсе не с той готовностью, которую от нее ждали. Боже, какая она тяжелая!..
– Упс, – сказал Светлан растерянно.
– Чего? – немедленно среагировала Мишка.
– Накрылось мое богатырство, – сообщил он. – Во всяком случае, убавилось в разы. Теперь я обычный здоровяк… или чуток крепче. Но чтоб деревья вырывать с корнем!.. Видимо, это Зодиар постарался – его посильный вклад в победу.
– Ведь на богатырей не действует колдовство?
– Впрямую – нет. А вот если изменить свойства среды… Наша-то могучесть заимствованная, втекает извне. Помнится, таким же способом я сделал укорот Мифею – он тоже черпал силу в народе… правда, по собственному хотению и для личных нужд. Наверно, для того меня и заманивали в глубину – наверху такие фокусы не проходят.
Вот теперь девочка не только задрожала, но и побледнела – за какую-то секунду, будто вся кровь отхлынула… к пяткам? Вообще, при ее воображении трудно сохранять смелость – тем более сейчас, когда ситуация так круто повернула к худшему…
– Может, лучше не ввязываться в драку? – выдавила она. – Черт с ним, с этим Тигом, – пусть считает, что победил.
– Вряд ли это его удовлетворит. И Зодиару без моей головы – не жизнь. Так что сбежать мне не дадут. А кроме того…
– Что?
– Забыла? Мы не из тех, кто подстилает солому. За последний год я разучился пятиться. Но если и ты завязнешь в этой паутине – это будет их полная победа.
– Не морочь мне голову! – резко сказала Мишка. – Просто ты хочешь сбагрить меня подальше.
Усмехнувшись, Светлан снял ее со своего плеча, пересадив на валун. Затем туда же сгрузил Зелю, но узел на мешке распускать не стал – пусть считается пленницей. Для ее же блага.
– Кажись, тебе глянулся этот живоглот. Потому что здоровущий, да?
– Разве тебя не влечет здоровье? – откликнулся богатырь. – А от этого верзилы – прямо пышет.
– Ну да, я ощущала его appeal, – признала девочка. – Приходилось напоминать себе, чем он поддерживает свое цветение.
– Но если забыть этот пустяк, Ной – на редкость цельная личность. И говорить с ним легко… почти как с кем-то из нашей братии.
– Включая сестер, – хихикнула она.
– Все-таки истинная порода дорогого стоит, – сказал Светлан. – Ты не представляешь, насколько утомляет вранье полукровок. И глупость тех, кто продолжает им верить – несмотря ни на что.
– Отчего ж не представляю, – повела ведьма плечиком. – Очень даже. Но сколько душ поддерживают на плаву такую тушу, ты не прикидывал? А мы миндальничаем с ним, калякаем о том, о сем. Вот подманить бы Ноя к отшельницам – куда б девалось его хваленое здоровье!..
– Он же не дурак – наверняка у него нюх на опасные зоны, обходит за километр.
– И все равно, до него еще дойдет очередь, – посулила она. – Отольются людоеду человечьи слезы…
Богатырь вскинул палец, и Мишка тотчас смолкла, замерев.
– Слышишь чего? – спросил он негромко.
– Не-а, – ответила девочка шепотом.
– Вот и я – нет… ну, почти. Как-то резко стихло все. Раньше местная живность лишь расступалась, освобождая проход, а ныне сгинула совсем, будто ее спугнули.
– Шутишь, – пробормотала ведьма. – Да чем можно устрашить здешних монстриков?
– Пустынной бурей, например. Или цунами.
– Еще метеоритный дождь помяни! На такой глубине даже комета не опасна… разве протаранит кору насквозь. Но тогда всему шарику каюк – вывернет наизнанку.
– Короче, речь о природном катаклизме, – сказал Светлан. – Зверюги это чуют.
– Думаешь, Зодиар потянет такое? – усомнилась девочка.
– А ты забыла про загубленную Долину отшельниц? Уж там колдун устроил классную печь.
– Пока самого не нанизали на шампур. Жаль, не поджарили заодно, – дракоши не отказались бы от такого яства.
– Ну, блюдо, конечно, редкое…
– Да на их месте и я отведала бы шматок – из принципа.
– А потом тебя бы неделю рвало.
– Зато морально вознеслась бы настолько!..
– До небес. И оттуда забрызгала бы всех.
– Фу-у, – состроила она брезгливую мину. – Ладно, не буду есть твоего Зодика.
– А если попрошу? За маму, за папу…
– За маму – куда ни шло. А папуля нехай давится сам.
Светлан снова бросил взгляд окрест. И чего ждать в этот раз? Здесь вроде не сейсмичная зона. Хотя в Долине отшельниц не было извержений много веков – и вдруг на тебе, нарисовалось!
– А что ж мы ничего не чуем? – пробормотала ведьма.
– Может, и чуем, – откликнулся он. – Но не сознаем. Тут навык нужен.
– Некогда нам его наживать, да и не дадут.
– А Зеля что вещает? – спросил богатырь. – Чего-то и она притихла. Уж не нацелилось ли соснуть?
– Что она, дура? Забота у нее ныне одна: как бы выжить. А притихла – от сосредоточенности. Ломает голову, как стать тебе нужной.
Роли переменились: теперь Мишка вступалась за юную дракошу, обжитую кабинку сменившую на заплечную торбу, а покорного зверя – на прямоходящего громилу с непонятными ухватками.
– Пусть живее ломает, – проворчал Светлан. – А то я такой грозный!
– Сам себя боишься, да?
– Временами. – Он вновь поднял палец, призывая к молчанию. Затем сказал: – Вроде свистит где-то – не слышишь?
Ведьма тоже навострила уши. Через минуту, пожав плечами, буркнула:
– А чего ты ждал тут: аплодисментов?
– Еще не хватало!.. Тогда я бы решил, что у меня поехала крыша.
Взбежав на небольшой пригорок, Светлан затормозил. Стены тоннеля здесь опять раздавались, образуя просторный зал, вполне годившийся для ристалища, – с довольно ровным полом, свободным от камней, и сводчатым потолком, почти лишенным сталактитов. А на дальнем конце площадки уже поджидал соперник, за которым они гнались так долго. Видимо, Ла Гус решил больше не откладывать встречу – тем более что время работало не на него. Верхом на чудовищном скорпионе и с мечом, сверкающим точно лазер, он произвел бы фурор на любом турнире, а противника себе искал бы, наверно, долго. Безумцы-то и среди рыцарей – редкость.
– Похоже, нас не хотят пускать в капище, – сказал Светлан. – Может, за тамошних идолов опасаются, а может, уже началась служба. Во всяком случае, Тиг сам выбрал место для встречи… и это скверно.
– Считаешь Гуса опасным врагом? – спросила Мишка, вновь начиная трястись. – Конечно, теперь он по ноздри заряжен Силой… а все ж против тебя мелковат. И не замечен в громких деяниях.
– Ты нас еще по рейтингу разведи, – усмехнулся богатырь. – О прошлых заслугах лучше забыть – на послужной список тут не делают скидок.
– Ты не делаешь, а Тига это ломает, – возразила ведьма. – Он и себе не признается, но боится тебя до одурения.
– И тем сильней ему хочется меня свалить. В этом он схож с Зодиаром.
– Родственные души, ха! Уроды всех рас, соединяйтесь!..
– Похоже, эти двое уже снюхались, – заметил он. – Очень мне не нравится меч Ла Гуса – от него прямо пышет магией.
– Ведь и твои клинки подкреплены чарами?
– В них это повышает прочность, а клинок Тига работает как усилитель, причем усиливать есть чего. Тот удар в склепе едва не пробил мною пол.
Шагнув к огромному валуну, Светлан попробовал его сдвинуть, чтобы загородить проход, обезопасив себя и своих спутниц от сюрпризов с тыла. Глыба поддалась, но вовсе не с той готовностью, которую от нее ждали. Боже, какая она тяжелая!..
– Упс, – сказал Светлан растерянно.
– Чего? – немедленно среагировала Мишка.
– Накрылось мое богатырство, – сообщил он. – Во всяком случае, убавилось в разы. Теперь я обычный здоровяк… или чуток крепче. Но чтоб деревья вырывать с корнем!.. Видимо, это Зодиар постарался – его посильный вклад в победу.
– Ведь на богатырей не действует колдовство?
– Впрямую – нет. А вот если изменить свойства среды… Наша-то могучесть заимствованная, втекает извне. Помнится, таким же способом я сделал укорот Мифею – он тоже черпал силу в народе… правда, по собственному хотению и для личных нужд. Наверно, для того меня и заманивали в глубину – наверху такие фокусы не проходят.
Вот теперь девочка не только задрожала, но и побледнела – за какую-то секунду, будто вся кровь отхлынула… к пяткам? Вообще, при ее воображении трудно сохранять смелость – тем более сейчас, когда ситуация так круто повернула к худшему…
– Может, лучше не ввязываться в драку? – выдавила она. – Черт с ним, с этим Тигом, – пусть считает, что победил.
– Вряд ли это его удовлетворит. И Зодиару без моей головы – не жизнь. Так что сбежать мне не дадут. А кроме того…
– Что?
– Забыла? Мы не из тех, кто подстилает солому. За последний год я разучился пятиться. Но если и ты завязнешь в этой паутине – это будет их полная победа.
– Не морочь мне голову! – резко сказала Мишка. – Просто ты хочешь сбагрить меня подальше.
Усмехнувшись, Светлан снял ее со своего плеча, пересадив на валун. Затем туда же сгрузил Зелю, но узел на мешке распускать не стал – пусть считается пленницей. Для ее же блага.