Страница:
1974, с 3).
Влияние нефтяного бойкота было, главным образом, психологическим, это
выяснилось позднее и не сразу. Бойкот отвлек внимание обывателей от резкого
поднятия цен на нефть (в четыре раза за два месяца) [2]. Бойкот оказал
влияние как угроза, как демонстрация потенциальной силы арабских нефтяных
государств. Несмотря на все это, в будущем, вероятно, намного труднее будет
ввести в действие нефтяной бойкот. Созданы резервы нефти, система
взаимопомощи и сотрудничества между государствами, нуждающимися в нефти,
открыты новые залежи, развиваются альтернативные источники энергии.
2 15 октября 1973 цена барреля нефти в течение 78 часов подскочила с 3,
01 доллара до 5, 11 долларов а 1 января 1974 удвоилась и дошла до 11, 65
долларов.
Поднятие цен на нефть привело к ощутимым и быстрым изменениям в
развитии международных отношений после октября 1973. Резко увеличился
экономический потенциал арабских государств. Эту мощь арабы откровенно
перевели на язык политического давления, иногда продуманного, иногда
неприкрыто грубого. Основная цель осталась прежней - уничтожение Израиля. Но
параллельно возник еще один мотив - мотив арабской нации как мировой силы,
которая отомстит Западу за бездушное отношение к себе. Видения нового
золотого века власти над миром разжигает воображение арабов; и это связано
не только с их легендарными богатствами, а, скорее, с желанием видеть народы
христианского мира - британцев, французов немцев и даже американцев, жадных
до нефти и долларовых сделок, унижающимися перед мусульманами.
Стечение обстоятельств дало арабам преимущества и выгоды. Это было
связано с проблемами, переживаемыми США (травма Вьетнама и Уотергейта) и
политикой Вашингтона в отношении СССР.
В начале 1976, после того, как Запад потерпел поражение в Анголе, где
кубинские войска под покровительством СССР, снабжавших их оружием, с успехом
вмешались в ход гражданской войны, многие в США пришли к выводу, что
политика "детанта" - разрядки провозглашенная несколько лет назад,
провалилась, и сложилась крайне гротескная ситуация. Критики "детанта" давно
говорили, что эта политика проистекает из полного незнания особенностей
мышления советских лидеров или неумения их постичь. Вместо того, чтобы
заставить русских отказаться от мечты о мировом господстве, "детант" углубил
идеологическое противостояние, оказался мощнейшим оружием в реализации
планов экспансии и установления господства коммунизма во всем мире.
Стало видно, каковы масштабы провала. "Детант" не был некоей общей
платформой. Это было формальное соглашение со многими пунктами, подписанное
Никсоном и Брежневым в Москве в мае 1972. В добавление к обязательствам двух
сторон делать все от них зависящее, чтобы не возникали конфликты и опасные
очаги международного напряжения, договаривающиеся стороны заявляли в
двенадцати согласованных "основополагающих принципах" о необходимости
предотвращать развитие ситуаций, которые могут привести к опасному ухудшению
отношений между ними "вплоть до военных столкновений" (полный текст этих
"принципов" опубликован в бюллетене госдепартамента США в Вашингтоне, 26
июня 1972, с. 898, 899).
Что касается арабо-израильского конфликта, то это соглашение привело к
явной потере бдительности в Иерусалиме и Вашингтоне. Именно пункты, которые
могли бы предотвратить войну, СССР никогда не выполнял. Под прикрытием
дымовой завесы "ухудшения" отношений с Египтом СССР поставил Египту и Сирии
огромное количество оружия явно не "для предотвращения конфликтов". Более
того, вопреки взятым на себя обязательствам, русские не предупредили
американцев о нападении, которое готовили арабы. За два дня до начала войны
они послали в Египет самолеты, чтобы вывезти оттуда семьи советских
подданных. И это американская разведка приняла за признак "ухудшения"
отношений. После того, как русские предоставили египтянам и сирийцам всю
необходимую помощь для создания военного преимущества в момент нападения,
они продолжали поставки и во время войны, заявив о "непрекращающемся потоке
оружия и боеприпасов из СССР в Египет и Сирию по воздуху и по морю"
("Правда", 15 октября 1975). Более того, русские призвали другие арабские
страны принять участие в этой войне. 9 октября Брежнев обратился с посланием
к президенту Алжира Бумедьену, а затем и к другим арабским лидерам:
"В большей степени, чем когда-либо раньше, арабская солидарность должна
играть решающую роль. Сирия и Египет ни в коем случае не должны быть
одинокими в войне с предательски хитрым врагом"
Однако покровительство агрессии на Ближнем Востоке было лишь частью
динамичной политики советских лидеров. СССР продолжал наращивать свою
военную мощь, чего нельзя сказать о других областях хозяйства. В 1975 личный
состав вооруженных сил СССР достиг 4, 4 миллиона, что было вдвое больше
армии США. По всем видам вооружения, за исключением вертолетов, СССР
опережал США. В вооружении сухопутных войск соотношение достигло 6:1;
несмотря на то, что СССР отставал по качеству самолетов, в 1975 он
производил их в четыре раза больше, чем США.
Увеличение советского флота также явно шло вразрез с соглашением о
"детанте, " и это было наиболее грубым нарушением. Положение в этой сфере
Джеймс Шлезингер, в то время министр обороны США, охарактеризовал так:
"Советский военно-морской флот превратился в мощную силу, бросающую вызов
силам США" (статья "Час испытания для Америки", журнал "Форчун", март 1976).
Более того, СССР использовал несколько формулировок первого соглашения
о сокращении стратегического вооружения (САЛТ-1, 1972), уклоняясь от
выполнения других пунктов и так получил преимущество в области ядерных
ракет. Не менее важно, что, нарушив это соглашение, СССР построил систему
противоядерной обороны [3].
3 Из статьи Пола Нице "Обеспечение стратегического равновесия во время
'детанта'" ("Форин Эфферс", Нью-Йорк, январь, 1976). Нице представлял
американскую делегацию на переговорах САЛТ-1. В статье дается детальный
анализ позиций обеих держав и их относительного ядерного потенциала.
Все это время США снижали свои военные расходы (3% в год), посылали в
СССР колоссальное количество зерна и другие необходимые продукты, чтобы
помочь русским в преодолении их хронического недостатка в снабжении
населения, а СССР не сокращал вооружения. США помогли СССР в развитии
технологий, которых он самостоятельно вообще не мог бы разработать.
Следует отметить, что все это время главный архитектор внешней политики
США доктор Генри Киссинджер отвергал любую критику в ее адрес, все сомнения
и подозрения, которые вызывало русское руководство. Он защищал СССР даже во
время войны Судного дня, заявив, что русские "ведут себя менее вызывающе,
более сдержанно, меньше угрожают военным вмешательством, чем в Шестидневную
войну 1967". Он заявлял также, что поведение СССР в те дни нельзя назвать
безответственным [4].
4 "Нью-Йорк Таймс", 13 октября 1973. На это заявление остроумно
отреагировал известный американский исследователь Теодор Дрейпер: "...
Киссинджер как будто сначала ожидал, что русские сами нападут на Израиль, а
потом пришел к выводу, что они соблюли сдержанность" (статья "С 1967 по
1973" в "Комментари", декабрь 1973).
Но поистине революционного успеха, последствия которого еще скажутся,
СССР достиг открытием Суэцкого канала. Параллельно с увеличением своих
военно-морских сил СССР расширял сеть баз в районе Индийского океана и
Персидского залива. До открытия канала в июне 1975 СССР создал не менее
четырех баз в районе канала: три в Народной республике Южный Йемен и одну,
самую большую за пределами СССР, в Барбара (Сомали).
Открытие канала резко усилило мощь СССР. С этих пор у Москвы не только
была материальная возможность осуществлять политику вмешательства и
расширять сферы влияния, но и она не была связана никакими обязательствами.
Москва теперь свободно могла распоряжаться своими силами. До сих пор канал
был препятствием в советской стратегии, а отныне стал инструментом в ее
руках. Советские лидеры сразу же почувствовали, что США как-то странно
беспечны по отношению к открытию канала.
То ли из-за опасной близорукости своей политики, то ли из-за глубокого
фатализма, то ли из-за безразличия, то ли из-за всех этих факторов главный
геополитический и идеологический противник сам отдал СССР козырь, который
открыл для него возможность господства в Индийском океане и Персидском
заливе, а, следовательно, над источниками нефти на Ближнем Востоке и в
Африке. США также дали СССР возможность использовать свои военно-морские
силы и географическую близость к районам, где он хотел внедриться. Открытия
канала удалось добиться благодаря инициативе и усилиям Государственного
секретаря США. Удивительно, но подарок был сделан СССР как бы невзначай, как
бы по рассеянности, взамен не потребовали никаких уступок, обязательств,
даже обычной благодарности. Более того, в мире это было представлено и
принято Западом как часть дипломатической победы США. Поистине ситуация,
достойная пера Кафки и Орвелла!
Сразу же после вступления на должность Государственного секретаря
доктор Киссинджер собрал представителей тринадцати арабских государств в ООН
и высказал свое понимание того, что арабские государства не могут смириться
с существующим положением на Ближнем Востоке. Он обещал им, что США будут
способствовать разрешению проблемы ("Ха-арец", 26 сентября 1973).
Спустя одиннадцать дней Египет и Сирия напали на Израиль. Данных
американской и израильской разведки оказалось недостаточно, чтобы предвидеть
это. После тяжелых поражений, которые были в начале войны, после того, как
Армия обороны Израиля повернула ход событий и СССР организовал "воздушный
мост" для доставки оружия арабам, Израилю понадобилось дополнительное
вооружение. Восемь дней прошло, пока в Израиль пришли партии оружия,
обещанные до этого США, и никто не объяснил причины задержки. На
взволнованные ежедневные обращения израильского посла госсекретарь отвечал,
что министерство обороны задерживает поставки. На самом же деле министерство
обороны действовало по указаниям госдепартамента [5]. То, чего госсекретарь
не объяснил послу Израиля, он объяснил командующему американским флотом
адмиралу Р. Зумвольту-младшему: он намерен допустить "достаточное
кровопускание, чтобы Израиль смягчился после войны, когда начнутся
дипломатические переговоры" ("Нью-Йорк Таймс", 17 марта 1976).
5 Историю о "восьми днях" проанализировал и объяснил Эдвард Н. Лутвак и
Зеев В. Лаквир в статье "Киссинджер в войне Судного дня" ("Комментари",
сентябрь 1974).
После двух недель войны, по мнению известных военных специалистов, у
Израиля была возможность сломить агрессивность Египта, нанести тяжелое
поражение Сирии, обеспечить себе мир на долгие годы и к тому же задержать
(что было в интересах Запада) распространение русских и умерить их аппетиты
южнее и восточнее Суэцкого канала. И именно в этот момент госсекретарь США
передал - после соглашения с СССР - предварительный "совет" согласиться на
немедленное прекращение огня.
Под давлением и угрозами американского госсекретаря рухнули все надежды
Израиля использовать решительный военный перевес, за который было заплачено
страшной ценой. Египетские силы, форсировавшие канал - Третья армия - были
окружены и оказались без снабжения. Израилю было достаточно подождать, и они
вынуждены были бы сдаться в плен. Южная часть канала снова отошла бы к
Израилю. Но американские власти потребовали снять окружение.
Госсекретарь навязал Израилю процесс, который отнял у него плоды
победы. Речь идет о так называемом "соглашении о разъединении". Положение на
местности было сложным. У обеих сторон были подразделения в тылу противника.
Логически следовало простое решение вернуть силы Израиля из глубинных
областей Египта на восточный берег Суэцкого канала, а египетские силы - из
полосы, захваченной ими в Синае, на западный берег канала. Таким образом,
канал стал бы линией "разъединения". Это и предложил премьер-министр
Израиля, но не такими были планы американского госсекретаря. Под его
усиленным давлением отступил только Израиль. По первому соглашению о
разъединении линия (январь 1974) проходила по перевалам Митла и Гиди в
пятнадцати километрах в глубине Синая.
По второму "соглашению о разъединении" (сентябрь 1976) правительство
Израиля отказалось от этих стратегических перевалов и присутствия на берегу
Суэцкого залива, от нефтяных полей Абу-Рудес, которые были источником 60%
нефти, обеспечивающей Израиль.
Египет великодушно согласился принять все это, обещав не нападать на
Израиль в течение трех лет, и открыл канал. Открытие канала с полной
серьезностью все (за исключением египтян) объявили "шагом в направлении к
миру", великим достижением стран Европы (и они могли пользоваться каналом) и
даже уступкой Израилю [6].
6 Однако Израилю так и не дали воспользоваться правом прохода через
канал.
Трубные звуки победы, сопровождавшие дипломатические шаги Киссинджера,
заглушали голоса протеста в Израиле и в других странах. Нельзя было, как
считали многие, давать такие огромные стратегические преимущества арабам и
русским (которые скромно стояли в стороне) перед Израилем и Западом.
И на сирийском фронте американское давление привело к тем же
результатам, хотя и несколько менее драматичным. Но и там отступил только
Израиль и не только с территории в глубине Сирии, с которой можно было
угрожать Дамаску, но и с полосы на Голанских высотах, занятой еще в
Шестидневную войну. За это сирийцы повели себя так же, как египтяне:
согласились получить все, что им дали, и даже в придачу - заем от США.
Итог деятельности американского госсекретаря ясен. Сначала задержал
поставки оружия Израилю, на пике его победы заставил согласиться на
прекращение огня и спас Египет и Сирию от полного и окончательного
поражения; все открыто и недвусмысленно сделал именно так, как обещал
представителям арабских государств в ООН до войны. Сразу же после начала
войны он поторопился выразить понимание арабских намерений: "Условия,
приведшие к войне, были таковы, что арабские государства не могли их
выдержать" ("Нью-Йорк Таймс", 26 октября 1973). Спустя две недели, находясь
в Китае, дал прогноз, явно предвещавший недоброе: если удастся организовать
так называемые "мирные переговоры", перед Израилем встанут тяжелейшие
проблемы, ему придется отступить с территорий, и тогда возникнет
необходимость в "гарантиях безопасности" - американских и международных
("Нью-Йорк Таймс", 13 ноября 1973). И границы, которые он определял для
Израиля, по его собственному мнению были небезопасными. Из нескольких
выступлений Киссинджера тех дней следовало, что он заставит Израиль
отступить почти со всех территорий, которые тот занял во время отражения
агрессии арабов в 1967. Это был первый этап достижения цели, которую арабы
поставили перед собой.
Дополнительное разъяснение этим выступлениям Киссинджера дал президент
Садат. С февраля 1974 он несколько раз подчеркивал, что ценит "реальный
вклад" американской политики и лично верит человеку, которого он, кстати,
называл "мой брат Генри". Снова и снова он повторял, обращаясь к своему
народу и слушателям за границей, что уверен в победе арабов. Эхо этой
уверенности звучало в речах деятелей и других арабских стран, среди них
министра по делам нефти Саудовской Аравии шейха Аль-Ямани ("Нью-Йорк Таймс",
17 марта 1974).
Ясно было, что госсекретарь выставил также и свое условие: арабским
лидерам придется смириться с тем, что не удастся достигнуть полного
отступления Израиля в один этап. Следует вести политику "разрезания
колбасы", или, на более высоком языке, политику "поэтапного дипломатического
движения к миру".
"Соглашения о разъединении" американский госсекретарь назвал крупной
дипломатической победой. Египет фактически ничем не поступился, а США в
ближайшем будущем должны были извлечь из ситуации большие преимущества:
заменить советское влияние своим. И действительно, Египет снова начал
кампанию критики и обвинений против СССР, который будто бы не обеспечил
египтян современным оружием. Кампания была похожа на предыдущую, перед
войной Судного дня, и вполне могла скрывать обманный маневр в стиле 1972-73.
После открытия Суэцкого канала уменьшилось значение Египта в процессе
советского проникновения в Африку, Индийский океан, Персидский залив и
Красное море. Была возможность заменить базы в Египте, например, морскими
базами в сирийском порту Латакия или в Ливии. А американцы могут и далее
гордиться своими успехами в Египте и политикой "детанта", дающей большие
выгоды СССР. И какой бы крикливой ни была перебранка между Москвой и Каиром,
это не помешает снабжать Египет оружием, как снабжали и до войны Судного
дня.
Уже до войны Судного дня можно было понять, что богатые нефтью арабские
страны стремятся использовать нефть как политическое оружие. После войны это
стало кошмаром для западных государств: им необходимо было справляться с
повышением цен на нефть в четыре, а то и в пять раз. Экономика западных
стран могла этого не выдержать, лидеры оказались в полной растерянности,
картины хаоса, Апокалипсиса рисовались их воображению.
Не сразу можно было точно определить то влияние, которое окажет переход
финансовых ресурсов Запада в казну горстки государств, владеющих нефтью.
Сначала Запад преследовали страхи, что владельцы нефти купят значительную
часть предприятий в западных странах, и это окажет отрицательное влияние на
общественный сектор. Затем выяснилось, что огромные резервы денег в
малонаселенных странах - в Саудовской Аравии. Ливии, Кувейте - не ведут к
расцвету их промышленности и экономики. В Европе, Японии и особенно в США
начали лихорадочно скупать в арабских странах земли, банковские акции,
торговые и промышленные предприятия, нефтяные компании. Даже сфера культуры
оказалась втянутой в этот круговорот. Покупались акции крупных издательских
компаний, в американских университетах создавались факультеты по изучению
ислама и арабской истории.
Оправданными или неоправданными были тревоги, но вал инициативы
захлестнул Запад, который, в свою очередь, разными способами стремился
возвратить хотя бы часть потока нефтедолларов, уплывающих за его пределы.
Так же, как агенты арабских нефтедобывающих стран рыскали по всем западным
столицам, агенты Запада искали инвеститоров в арабских столицах, желающих
вкладывать деньги в торговлю, промышленность, банки, землю и недвижимое
имущество. Круговорот нефтедолларов стал национальным спортом на Западе.
Какими бы ни были результаты этого двустороннего процесса, он оказал большое
политическое влияние на арабо-израильский конфликт.
Погоню Запада за нефтедолларами арабы использовали в области финансов и
бизнеса углубили и расширили бойкот Израиля, занося в черные списки фирмы,
торговавшие с Израилем. Арабы пытались вовлечь западные фирмы в этот бойкот
- заставляли не вступать в деловые отношения с поставщиками-евреями, с
компаньонами-евреями и даже работниками-евреями. Все это в основном
совершалось за кулисами сделок. Однако результаты бойкота широко
рекламировались, например, рекламировалось движение, требовавшее исключить
из эмиссии бумаг международного займа лондонского банка в пользу японской
компании два известных еврейских банка в Британии "Н. М. Ротшильд и
сыновья", "С. Г. Варбург" Общественность воспротивилась, но это не помогло.
Банки не были допущены к эмиссии.
Многие компании отказывались участвовать в этих поистине
нацистско-расистских действиях [7], но многие сдались. "Лига против клеветы"
в Нью-Йорке даже провела исследование и пришла к выводу, что на самом деле
существует "широкая готовность" бизнесменов и американских компаний
поддержать этот бойкот.
7 Арабы и не скрывают, что следуют примеру германско-нацистского
бойкота евреев.
Эти изменения в мировой экономике отразились на позициях западных
государств в отношении арабо-израильского конфликта. Единственным мерилом
справедливости отныне было владение нефтяными ресурсами и покупательная
способность. Почти не было случая, чтобы культурные западные государства
решительно отвергли антиизраильские резолюции, представленной арабами в ООН,
какими бы безнравственными, безосновательными и детски наивными с
интеллектуальной точки зрения они ни были. Обычно западные государства
воздерживаются от голосования, факты конфликта вообще никого не интересуют.
Западные государства как бы стоят в стороне и от империалистических
притязаний арабов, жаждущих уничтожения Израиля, и демонстрируют отсутствие
исторических, политических и моральных связей с Эрец-Исраэль, страной,
столько сделавшей для мировой культуры. Не высказывая этого прямо, они
готовы беспечно согласиться на отступление Израиля с территорий до границ
прекращения огня 1949, которые были границами "окончательного истребления",
запланированного арабами в 1967.
Самым выдающимся успехом арабов после 1973 было то, что они сумели
превратить международное сообщество в пассивных сообщников, признающих
законным уничтожение Израиля. Чтобы признать за арабами это право,
необходимо было отмести культурные ценности цивилизации; необходимо было
развалить все международные учреждения, созданные ООН для развития и защиты
этих ценностей, необходимо было уклониться от принципов декларации ООН.
Арабские страны не встретили серьезного сопротивления.
Спустя год после войны Судного дня миру был представлен следующий
спектакль: лидер арабских террористов Ясер Арафат с пистолетом за поясом под
бурные выкрики и овации произнес речь на Ассамблее ООН. Спустя еще
четырнадцать месяцев на заседания Совета безопасности ввели наблюдателя от
ООП.
Для арабов это было не внезапным использованием возникших у них
возможностей, а результатом изменения их тактики после того, как они поняли
силу нефтедолларов. До войны в их пропаганде, кампаниях давления, стратегии
властвовала логика географии: вначале "ликвидация результатов агрессии в
войне 1967", то есть отступление Израиля к линиям прекращения огня 1949,
затем - объединенное нападение на ослабленное государство Израиль арабских
масс, переодетых в "палестинцев" и воюющих "за возвращение законных прав",
другими словами, за уничтожение Израиля.
Когда же они увидели первые плоды американского давления, заставившего
Израиль отказаться от части достижений 1967, и поняли, что в успехе их
борьбы никто не сомневается, они изменили тактику. Теперь можно было
немедленно - без поэтапного отхода Израиля - заложить дипломатические основы
для реализации самого крайнего предела их мечтаний, внедрить в сознание мира
представление о "палестинском государстве", которое восстанет на развалинах
Израиля. Для этого необходима широкая и скоординированная дипломатическая
операция арабских государств, советского блока и африканских государств,
действующих по указке арабов. Такая кампания проверила бы реакцию западных
государств: до какой степени они готовы принять этот план, оставаясь
пассивными.
Долгий путь прошли террористические организации после своего
решительного поражения в Иордании. Арабские государства поторопились вернуть
им покровительство. Конечно, следовало не замечать того, что террористы
мстят, большей частью символически, Иордании. Но террористам давалось
понять, что в ответ на покровительство, поддержку, снабжение оружием, помощь
в военной силе (главным образом, базы в Ливане), в военной подготовке и в
пропаганде их основная деятельность должна быть направлена против Израиля.
Символическая месть выразилась в возникновении новой террористической
организации, называвшей себя "Черный сентябрь" в память о событиях в
Иордании в 1970. Организация взяла на себя ответственность за убийство 28
ноября 1971 на улицах Каира главы правительства Иордании Вацфи ат-Тала.
Четверо покушавшихся не сопротивлялись при аресте. Власти Египта не
привлекли их к суду, а затем по прошествии времени вообще освободили.
Фактически "Черный сентябрь" не был новой организацией, однако глава
ООП избегал солидаризироваться с ней из-за невероятной жестокости
террористических акций, ставшей как бы почерком этой организации.
В течение двух лет большинство акций эта организация проводила далеко
от Израиля. Это, в основном, были попытки атаковать израильские гражданские
самолеты на земле (в аэропортах Рима и Афин) или в воздухе. К примеру, не
вызвавшая подозрения девица, которая летела рейсом "Эль-Аль" в Израиль,
везла подарок от своего друга, а это была взрывчатка с часовым механизмом.
Самыми драматическими были нападения на невинных людей, не имеющих отношения
к Израилю, находившихся в самолетах, которые летели в Израиль или куда-то
Влияние нефтяного бойкота было, главным образом, психологическим, это
выяснилось позднее и не сразу. Бойкот отвлек внимание обывателей от резкого
поднятия цен на нефть (в четыре раза за два месяца) [2]. Бойкот оказал
влияние как угроза, как демонстрация потенциальной силы арабских нефтяных
государств. Несмотря на все это, в будущем, вероятно, намного труднее будет
ввести в действие нефтяной бойкот. Созданы резервы нефти, система
взаимопомощи и сотрудничества между государствами, нуждающимися в нефти,
открыты новые залежи, развиваются альтернативные источники энергии.
2 15 октября 1973 цена барреля нефти в течение 78 часов подскочила с 3,
01 доллара до 5, 11 долларов а 1 января 1974 удвоилась и дошла до 11, 65
долларов.
Поднятие цен на нефть привело к ощутимым и быстрым изменениям в
развитии международных отношений после октября 1973. Резко увеличился
экономический потенциал арабских государств. Эту мощь арабы откровенно
перевели на язык политического давления, иногда продуманного, иногда
неприкрыто грубого. Основная цель осталась прежней - уничтожение Израиля. Но
параллельно возник еще один мотив - мотив арабской нации как мировой силы,
которая отомстит Западу за бездушное отношение к себе. Видения нового
золотого века власти над миром разжигает воображение арабов; и это связано
не только с их легендарными богатствами, а, скорее, с желанием видеть народы
христианского мира - британцев, французов немцев и даже американцев, жадных
до нефти и долларовых сделок, унижающимися перед мусульманами.
Стечение обстоятельств дало арабам преимущества и выгоды. Это было
связано с проблемами, переживаемыми США (травма Вьетнама и Уотергейта) и
политикой Вашингтона в отношении СССР.
В начале 1976, после того, как Запад потерпел поражение в Анголе, где
кубинские войска под покровительством СССР, снабжавших их оружием, с успехом
вмешались в ход гражданской войны, многие в США пришли к выводу, что
политика "детанта" - разрядки провозглашенная несколько лет назад,
провалилась, и сложилась крайне гротескная ситуация. Критики "детанта" давно
говорили, что эта политика проистекает из полного незнания особенностей
мышления советских лидеров или неумения их постичь. Вместо того, чтобы
заставить русских отказаться от мечты о мировом господстве, "детант" углубил
идеологическое противостояние, оказался мощнейшим оружием в реализации
планов экспансии и установления господства коммунизма во всем мире.
Стало видно, каковы масштабы провала. "Детант" не был некоей общей
платформой. Это было формальное соглашение со многими пунктами, подписанное
Никсоном и Брежневым в Москве в мае 1972. В добавление к обязательствам двух
сторон делать все от них зависящее, чтобы не возникали конфликты и опасные
очаги международного напряжения, договаривающиеся стороны заявляли в
двенадцати согласованных "основополагающих принципах" о необходимости
предотвращать развитие ситуаций, которые могут привести к опасному ухудшению
отношений между ними "вплоть до военных столкновений" (полный текст этих
"принципов" опубликован в бюллетене госдепартамента США в Вашингтоне, 26
июня 1972, с. 898, 899).
Что касается арабо-израильского конфликта, то это соглашение привело к
явной потере бдительности в Иерусалиме и Вашингтоне. Именно пункты, которые
могли бы предотвратить войну, СССР никогда не выполнял. Под прикрытием
дымовой завесы "ухудшения" отношений с Египтом СССР поставил Египту и Сирии
огромное количество оружия явно не "для предотвращения конфликтов". Более
того, вопреки взятым на себя обязательствам, русские не предупредили
американцев о нападении, которое готовили арабы. За два дня до начала войны
они послали в Египет самолеты, чтобы вывезти оттуда семьи советских
подданных. И это американская разведка приняла за признак "ухудшения"
отношений. После того, как русские предоставили египтянам и сирийцам всю
необходимую помощь для создания военного преимущества в момент нападения,
они продолжали поставки и во время войны, заявив о "непрекращающемся потоке
оружия и боеприпасов из СССР в Египет и Сирию по воздуху и по морю"
("Правда", 15 октября 1975). Более того, русские призвали другие арабские
страны принять участие в этой войне. 9 октября Брежнев обратился с посланием
к президенту Алжира Бумедьену, а затем и к другим арабским лидерам:
"В большей степени, чем когда-либо раньше, арабская солидарность должна
играть решающую роль. Сирия и Египет ни в коем случае не должны быть
одинокими в войне с предательски хитрым врагом"
Однако покровительство агрессии на Ближнем Востоке было лишь частью
динамичной политики советских лидеров. СССР продолжал наращивать свою
военную мощь, чего нельзя сказать о других областях хозяйства. В 1975 личный
состав вооруженных сил СССР достиг 4, 4 миллиона, что было вдвое больше
армии США. По всем видам вооружения, за исключением вертолетов, СССР
опережал США. В вооружении сухопутных войск соотношение достигло 6:1;
несмотря на то, что СССР отставал по качеству самолетов, в 1975 он
производил их в четыре раза больше, чем США.
Увеличение советского флота также явно шло вразрез с соглашением о
"детанте, " и это было наиболее грубым нарушением. Положение в этой сфере
Джеймс Шлезингер, в то время министр обороны США, охарактеризовал так:
"Советский военно-морской флот превратился в мощную силу, бросающую вызов
силам США" (статья "Час испытания для Америки", журнал "Форчун", март 1976).
Более того, СССР использовал несколько формулировок первого соглашения
о сокращении стратегического вооружения (САЛТ-1, 1972), уклоняясь от
выполнения других пунктов и так получил преимущество в области ядерных
ракет. Не менее важно, что, нарушив это соглашение, СССР построил систему
противоядерной обороны [3].
3 Из статьи Пола Нице "Обеспечение стратегического равновесия во время
'детанта'" ("Форин Эфферс", Нью-Йорк, январь, 1976). Нице представлял
американскую делегацию на переговорах САЛТ-1. В статье дается детальный
анализ позиций обеих держав и их относительного ядерного потенциала.
Все это время США снижали свои военные расходы (3% в год), посылали в
СССР колоссальное количество зерна и другие необходимые продукты, чтобы
помочь русским в преодолении их хронического недостатка в снабжении
населения, а СССР не сокращал вооружения. США помогли СССР в развитии
технологий, которых он самостоятельно вообще не мог бы разработать.
Следует отметить, что все это время главный архитектор внешней политики
США доктор Генри Киссинджер отвергал любую критику в ее адрес, все сомнения
и подозрения, которые вызывало русское руководство. Он защищал СССР даже во
время войны Судного дня, заявив, что русские "ведут себя менее вызывающе,
более сдержанно, меньше угрожают военным вмешательством, чем в Шестидневную
войну 1967". Он заявлял также, что поведение СССР в те дни нельзя назвать
безответственным [4].
4 "Нью-Йорк Таймс", 13 октября 1973. На это заявление остроумно
отреагировал известный американский исследователь Теодор Дрейпер: "...
Киссинджер как будто сначала ожидал, что русские сами нападут на Израиль, а
потом пришел к выводу, что они соблюли сдержанность" (статья "С 1967 по
1973" в "Комментари", декабрь 1973).
Но поистине революционного успеха, последствия которого еще скажутся,
СССР достиг открытием Суэцкого канала. Параллельно с увеличением своих
военно-морских сил СССР расширял сеть баз в районе Индийского океана и
Персидского залива. До открытия канала в июне 1975 СССР создал не менее
четырех баз в районе канала: три в Народной республике Южный Йемен и одну,
самую большую за пределами СССР, в Барбара (Сомали).
Открытие канала резко усилило мощь СССР. С этих пор у Москвы не только
была материальная возможность осуществлять политику вмешательства и
расширять сферы влияния, но и она не была связана никакими обязательствами.
Москва теперь свободно могла распоряжаться своими силами. До сих пор канал
был препятствием в советской стратегии, а отныне стал инструментом в ее
руках. Советские лидеры сразу же почувствовали, что США как-то странно
беспечны по отношению к открытию канала.
То ли из-за опасной близорукости своей политики, то ли из-за глубокого
фатализма, то ли из-за безразличия, то ли из-за всех этих факторов главный
геополитический и идеологический противник сам отдал СССР козырь, который
открыл для него возможность господства в Индийском океане и Персидском
заливе, а, следовательно, над источниками нефти на Ближнем Востоке и в
Африке. США также дали СССР возможность использовать свои военно-морские
силы и географическую близость к районам, где он хотел внедриться. Открытия
канала удалось добиться благодаря инициативе и усилиям Государственного
секретаря США. Удивительно, но подарок был сделан СССР как бы невзначай, как
бы по рассеянности, взамен не потребовали никаких уступок, обязательств,
даже обычной благодарности. Более того, в мире это было представлено и
принято Западом как часть дипломатической победы США. Поистине ситуация,
достойная пера Кафки и Орвелла!
Сразу же после вступления на должность Государственного секретаря
доктор Киссинджер собрал представителей тринадцати арабских государств в ООН
и высказал свое понимание того, что арабские государства не могут смириться
с существующим положением на Ближнем Востоке. Он обещал им, что США будут
способствовать разрешению проблемы ("Ха-арец", 26 сентября 1973).
Спустя одиннадцать дней Египет и Сирия напали на Израиль. Данных
американской и израильской разведки оказалось недостаточно, чтобы предвидеть
это. После тяжелых поражений, которые были в начале войны, после того, как
Армия обороны Израиля повернула ход событий и СССР организовал "воздушный
мост" для доставки оружия арабам, Израилю понадобилось дополнительное
вооружение. Восемь дней прошло, пока в Израиль пришли партии оружия,
обещанные до этого США, и никто не объяснил причины задержки. На
взволнованные ежедневные обращения израильского посла госсекретарь отвечал,
что министерство обороны задерживает поставки. На самом же деле министерство
обороны действовало по указаниям госдепартамента [5]. То, чего госсекретарь
не объяснил послу Израиля, он объяснил командующему американским флотом
адмиралу Р. Зумвольту-младшему: он намерен допустить "достаточное
кровопускание, чтобы Израиль смягчился после войны, когда начнутся
дипломатические переговоры" ("Нью-Йорк Таймс", 17 марта 1976).
5 Историю о "восьми днях" проанализировал и объяснил Эдвард Н. Лутвак и
Зеев В. Лаквир в статье "Киссинджер в войне Судного дня" ("Комментари",
сентябрь 1974).
После двух недель войны, по мнению известных военных специалистов, у
Израиля была возможность сломить агрессивность Египта, нанести тяжелое
поражение Сирии, обеспечить себе мир на долгие годы и к тому же задержать
(что было в интересах Запада) распространение русских и умерить их аппетиты
южнее и восточнее Суэцкого канала. И именно в этот момент госсекретарь США
передал - после соглашения с СССР - предварительный "совет" согласиться на
немедленное прекращение огня.
Под давлением и угрозами американского госсекретаря рухнули все надежды
Израиля использовать решительный военный перевес, за который было заплачено
страшной ценой. Египетские силы, форсировавшие канал - Третья армия - были
окружены и оказались без снабжения. Израилю было достаточно подождать, и они
вынуждены были бы сдаться в плен. Южная часть канала снова отошла бы к
Израилю. Но американские власти потребовали снять окружение.
Госсекретарь навязал Израилю процесс, который отнял у него плоды
победы. Речь идет о так называемом "соглашении о разъединении". Положение на
местности было сложным. У обеих сторон были подразделения в тылу противника.
Логически следовало простое решение вернуть силы Израиля из глубинных
областей Египта на восточный берег Суэцкого канала, а египетские силы - из
полосы, захваченной ими в Синае, на западный берег канала. Таким образом,
канал стал бы линией "разъединения". Это и предложил премьер-министр
Израиля, но не такими были планы американского госсекретаря. Под его
усиленным давлением отступил только Израиль. По первому соглашению о
разъединении линия (январь 1974) проходила по перевалам Митла и Гиди в
пятнадцати километрах в глубине Синая.
По второму "соглашению о разъединении" (сентябрь 1976) правительство
Израиля отказалось от этих стратегических перевалов и присутствия на берегу
Суэцкого залива, от нефтяных полей Абу-Рудес, которые были источником 60%
нефти, обеспечивающей Израиль.
Египет великодушно согласился принять все это, обещав не нападать на
Израиль в течение трех лет, и открыл канал. Открытие канала с полной
серьезностью все (за исключением египтян) объявили "шагом в направлении к
миру", великим достижением стран Европы (и они могли пользоваться каналом) и
даже уступкой Израилю [6].
6 Однако Израилю так и не дали воспользоваться правом прохода через
канал.
Трубные звуки победы, сопровождавшие дипломатические шаги Киссинджера,
заглушали голоса протеста в Израиле и в других странах. Нельзя было, как
считали многие, давать такие огромные стратегические преимущества арабам и
русским (которые скромно стояли в стороне) перед Израилем и Западом.
И на сирийском фронте американское давление привело к тем же
результатам, хотя и несколько менее драматичным. Но и там отступил только
Израиль и не только с территории в глубине Сирии, с которой можно было
угрожать Дамаску, но и с полосы на Голанских высотах, занятой еще в
Шестидневную войну. За это сирийцы повели себя так же, как египтяне:
согласились получить все, что им дали, и даже в придачу - заем от США.
Итог деятельности американского госсекретаря ясен. Сначала задержал
поставки оружия Израилю, на пике его победы заставил согласиться на
прекращение огня и спас Египет и Сирию от полного и окончательного
поражения; все открыто и недвусмысленно сделал именно так, как обещал
представителям арабских государств в ООН до войны. Сразу же после начала
войны он поторопился выразить понимание арабских намерений: "Условия,
приведшие к войне, были таковы, что арабские государства не могли их
выдержать" ("Нью-Йорк Таймс", 26 октября 1973). Спустя две недели, находясь
в Китае, дал прогноз, явно предвещавший недоброе: если удастся организовать
так называемые "мирные переговоры", перед Израилем встанут тяжелейшие
проблемы, ему придется отступить с территорий, и тогда возникнет
необходимость в "гарантиях безопасности" - американских и международных
("Нью-Йорк Таймс", 13 ноября 1973). И границы, которые он определял для
Израиля, по его собственному мнению были небезопасными. Из нескольких
выступлений Киссинджера тех дней следовало, что он заставит Израиль
отступить почти со всех территорий, которые тот занял во время отражения
агрессии арабов в 1967. Это был первый этап достижения цели, которую арабы
поставили перед собой.
Дополнительное разъяснение этим выступлениям Киссинджера дал президент
Садат. С февраля 1974 он несколько раз подчеркивал, что ценит "реальный
вклад" американской политики и лично верит человеку, которого он, кстати,
называл "мой брат Генри". Снова и снова он повторял, обращаясь к своему
народу и слушателям за границей, что уверен в победе арабов. Эхо этой
уверенности звучало в речах деятелей и других арабских стран, среди них
министра по делам нефти Саудовской Аравии шейха Аль-Ямани ("Нью-Йорк Таймс",
17 марта 1974).
Ясно было, что госсекретарь выставил также и свое условие: арабским
лидерам придется смириться с тем, что не удастся достигнуть полного
отступления Израиля в один этап. Следует вести политику "разрезания
колбасы", или, на более высоком языке, политику "поэтапного дипломатического
движения к миру".
"Соглашения о разъединении" американский госсекретарь назвал крупной
дипломатической победой. Египет фактически ничем не поступился, а США в
ближайшем будущем должны были извлечь из ситуации большие преимущества:
заменить советское влияние своим. И действительно, Египет снова начал
кампанию критики и обвинений против СССР, который будто бы не обеспечил
египтян современным оружием. Кампания была похожа на предыдущую, перед
войной Судного дня, и вполне могла скрывать обманный маневр в стиле 1972-73.
После открытия Суэцкого канала уменьшилось значение Египта в процессе
советского проникновения в Африку, Индийский океан, Персидский залив и
Красное море. Была возможность заменить базы в Египте, например, морскими
базами в сирийском порту Латакия или в Ливии. А американцы могут и далее
гордиться своими успехами в Египте и политикой "детанта", дающей большие
выгоды СССР. И какой бы крикливой ни была перебранка между Москвой и Каиром,
это не помешает снабжать Египет оружием, как снабжали и до войны Судного
дня.
Уже до войны Судного дня можно было понять, что богатые нефтью арабские
страны стремятся использовать нефть как политическое оружие. После войны это
стало кошмаром для западных государств: им необходимо было справляться с
повышением цен на нефть в четыре, а то и в пять раз. Экономика западных
стран могла этого не выдержать, лидеры оказались в полной растерянности,
картины хаоса, Апокалипсиса рисовались их воображению.
Не сразу можно было точно определить то влияние, которое окажет переход
финансовых ресурсов Запада в казну горстки государств, владеющих нефтью.
Сначала Запад преследовали страхи, что владельцы нефти купят значительную
часть предприятий в западных странах, и это окажет отрицательное влияние на
общественный сектор. Затем выяснилось, что огромные резервы денег в
малонаселенных странах - в Саудовской Аравии. Ливии, Кувейте - не ведут к
расцвету их промышленности и экономики. В Европе, Японии и особенно в США
начали лихорадочно скупать в арабских странах земли, банковские акции,
торговые и промышленные предприятия, нефтяные компании. Даже сфера культуры
оказалась втянутой в этот круговорот. Покупались акции крупных издательских
компаний, в американских университетах создавались факультеты по изучению
ислама и арабской истории.
Оправданными или неоправданными были тревоги, но вал инициативы
захлестнул Запад, который, в свою очередь, разными способами стремился
возвратить хотя бы часть потока нефтедолларов, уплывающих за его пределы.
Так же, как агенты арабских нефтедобывающих стран рыскали по всем западным
столицам, агенты Запада искали инвеститоров в арабских столицах, желающих
вкладывать деньги в торговлю, промышленность, банки, землю и недвижимое
имущество. Круговорот нефтедолларов стал национальным спортом на Западе.
Какими бы ни были результаты этого двустороннего процесса, он оказал большое
политическое влияние на арабо-израильский конфликт.
Погоню Запада за нефтедолларами арабы использовали в области финансов и
бизнеса углубили и расширили бойкот Израиля, занося в черные списки фирмы,
торговавшие с Израилем. Арабы пытались вовлечь западные фирмы в этот бойкот
- заставляли не вступать в деловые отношения с поставщиками-евреями, с
компаньонами-евреями и даже работниками-евреями. Все это в основном
совершалось за кулисами сделок. Однако результаты бойкота широко
рекламировались, например, рекламировалось движение, требовавшее исключить
из эмиссии бумаг международного займа лондонского банка в пользу японской
компании два известных еврейских банка в Британии "Н. М. Ротшильд и
сыновья", "С. Г. Варбург" Общественность воспротивилась, но это не помогло.
Банки не были допущены к эмиссии.
Многие компании отказывались участвовать в этих поистине
нацистско-расистских действиях [7], но многие сдались. "Лига против клеветы"
в Нью-Йорке даже провела исследование и пришла к выводу, что на самом деле
существует "широкая готовность" бизнесменов и американских компаний
поддержать этот бойкот.
7 Арабы и не скрывают, что следуют примеру германско-нацистского
бойкота евреев.
Эти изменения в мировой экономике отразились на позициях западных
государств в отношении арабо-израильского конфликта. Единственным мерилом
справедливости отныне было владение нефтяными ресурсами и покупательная
способность. Почти не было случая, чтобы культурные западные государства
решительно отвергли антиизраильские резолюции, представленной арабами в ООН,
какими бы безнравственными, безосновательными и детски наивными с
интеллектуальной точки зрения они ни были. Обычно западные государства
воздерживаются от голосования, факты конфликта вообще никого не интересуют.
Западные государства как бы стоят в стороне и от империалистических
притязаний арабов, жаждущих уничтожения Израиля, и демонстрируют отсутствие
исторических, политических и моральных связей с Эрец-Исраэль, страной,
столько сделавшей для мировой культуры. Не высказывая этого прямо, они
готовы беспечно согласиться на отступление Израиля с территорий до границ
прекращения огня 1949, которые были границами "окончательного истребления",
запланированного арабами в 1967.
Самым выдающимся успехом арабов после 1973 было то, что они сумели
превратить международное сообщество в пассивных сообщников, признающих
законным уничтожение Израиля. Чтобы признать за арабами это право,
необходимо было отмести культурные ценности цивилизации; необходимо было
развалить все международные учреждения, созданные ООН для развития и защиты
этих ценностей, необходимо было уклониться от принципов декларации ООН.
Арабские страны не встретили серьезного сопротивления.
Спустя год после войны Судного дня миру был представлен следующий
спектакль: лидер арабских террористов Ясер Арафат с пистолетом за поясом под
бурные выкрики и овации произнес речь на Ассамблее ООН. Спустя еще
четырнадцать месяцев на заседания Совета безопасности ввели наблюдателя от
ООП.
Для арабов это было не внезапным использованием возникших у них
возможностей, а результатом изменения их тактики после того, как они поняли
силу нефтедолларов. До войны в их пропаганде, кампаниях давления, стратегии
властвовала логика географии: вначале "ликвидация результатов агрессии в
войне 1967", то есть отступление Израиля к линиям прекращения огня 1949,
затем - объединенное нападение на ослабленное государство Израиль арабских
масс, переодетых в "палестинцев" и воюющих "за возвращение законных прав",
другими словами, за уничтожение Израиля.
Когда же они увидели первые плоды американского давления, заставившего
Израиль отказаться от части достижений 1967, и поняли, что в успехе их
борьбы никто не сомневается, они изменили тактику. Теперь можно было
немедленно - без поэтапного отхода Израиля - заложить дипломатические основы
для реализации самого крайнего предела их мечтаний, внедрить в сознание мира
представление о "палестинском государстве", которое восстанет на развалинах
Израиля. Для этого необходима широкая и скоординированная дипломатическая
операция арабских государств, советского блока и африканских государств,
действующих по указке арабов. Такая кампания проверила бы реакцию западных
государств: до какой степени они готовы принять этот план, оставаясь
пассивными.
Долгий путь прошли террористические организации после своего
решительного поражения в Иордании. Арабские государства поторопились вернуть
им покровительство. Конечно, следовало не замечать того, что террористы
мстят, большей частью символически, Иордании. Но террористам давалось
понять, что в ответ на покровительство, поддержку, снабжение оружием, помощь
в военной силе (главным образом, базы в Ливане), в военной подготовке и в
пропаганде их основная деятельность должна быть направлена против Израиля.
Символическая месть выразилась в возникновении новой террористической
организации, называвшей себя "Черный сентябрь" в память о событиях в
Иордании в 1970. Организация взяла на себя ответственность за убийство 28
ноября 1971 на улицах Каира главы правительства Иордании Вацфи ат-Тала.
Четверо покушавшихся не сопротивлялись при аресте. Власти Египта не
привлекли их к суду, а затем по прошествии времени вообще освободили.
Фактически "Черный сентябрь" не был новой организацией, однако глава
ООП избегал солидаризироваться с ней из-за невероятной жестокости
террористических акций, ставшей как бы почерком этой организации.
В течение двух лет большинство акций эта организация проводила далеко
от Израиля. Это, в основном, были попытки атаковать израильские гражданские
самолеты на земле (в аэропортах Рима и Афин) или в воздухе. К примеру, не
вызвавшая подозрения девица, которая летела рейсом "Эль-Аль" в Израиль,
везла подарок от своего друга, а это была взрывчатка с часовым механизмом.
Самыми драматическими были нападения на невинных людей, не имеющих отношения
к Израилю, находившихся в самолетах, которые летели в Израиль или куда-то