Страница:
мусульманскими властями. В 1831 Мухамед Али захватил Эрец-Исраэль, отвоевав
ее у турок. Девять лет он управлял страной из Египта, и эти годы были
благоприятным периодом в жизни страны. В эти годы сэр Моше Монтефиоре начал
осуществлять свои планы. В 1839 он посетил Мухамеда Али в Египте и
представил ему обширный план заселения евреями Эрец-Исраэль, которое
возродит Палестину. Мухамед Али принял этот план. В самый разгар подробного
обсуждения деталей Мухамед Али вынужден был снова уступить туркам
Эрец-Исраэль.
Спустя сорок лет туркам представили практические планы еврейского
заселения и автономии в части Палестины. Эти планы тщательно отработал
Лоренс Олифант, доказавший, что еврейское возрождение в Палестине принесет
выгоду туркам и Британии. Подробный план заселения евреями Гилада получил
поддержку влиятельных деятелей Британии: премьер-министр лорд Биконсфилд,
министр иностранных дел лорд Солсбери и даже принц Уэльский (позднее король
Эдуард Седьмой) рекомендовали его правительству Турции. Более того,
правительство Франции через своего министра иностранных дел Водингтона
выразило поддержку плану.
Султан проявил большой интерес к плану. Министерство иностранных дел
Турции предложило заново обсудить некоторые детали. Но, как и раньше,
вмешались другие события. В 1880 году на выборах был смещен с поста лорд
Биконсфилд, в котором турки видели своего друга. Его место занял Вильям
Эварт Гладстон, его турки считали своим врагом. План Олифанта, рассчитанный
на англо-турецкое сотрудничество, а также подобный план, предложенный
британским промышленником Эдуардом Казальтом, канули в лету.
К этому времени началось брожение внутри еврейского народа. Появились
еврейские организации. В результате возник первый вал алии (впоследствии его
назвали Первой алией). Были заложены мощные основы еврейского сельского
хозяйства. Прошло еще пятнадцать лет, и Теодор Герцль начал создавать
современные политические и государственные рамки возвращения в Сион:
Всемирную сионистскую организацию.
Многие века бытовала идея возвращения еврейского народа в Эрец-Исраэль;
в 19 веке она обсуждалась все серьезнее и глубже. В Европе, Британии,
Америке публиковались десятки книг, бесчисленное количество брошюр и статей,
разрабатывающих эту идею и планы ее реализации, и ни разу не нашелся ни один
автор, который хотя бы намекнул на то, что невозможно вернуть Святую землю
евреям, потому что она принадлежит другому народу. Многие не любили евреев.
Христиане возражали с позиций теологии против отмены "повеления" об изгнании
и рассеянии евреев. Представьте, во что превратилась бы католическая догма о
недопустимости еврейского возрождения, если бы внезапно возникло еврейское
государство! У них было достаточно оснований искать доводы против
распространения этой идеи. И, тем не менее, ни у кого не возникло мысли о
другой нации, у которой есть такие же завоеванные потом и кровью права
считать эту страну своим достоянием, как у евреев.
Не было такой нации, и никто не предъявлял таких требований. "Арабский
народ" не заявлял о своих исторических правах, об исторической связи с этой
землей. Понятие "палестинская родина" - это выдумка наших дней.
"По сей день ни одна нация не сумела обосноваться в Эрец-Исраэль, -
писал профессор сэр Джон Уильям Доусон в 1888, - никакое национальное
единство и никакой национальный дух не сумели там закрепиться. Те
бесчисленные племена, которые завоевывали эту землю, вели себя здесь как
бессрочные арендаторы или временные владельцы земли, которые, очевидно,
ожидают тех, у кого есть постоянное право на нее". [18]
18 Modern Science in Bible Lands(New-York, 1890), p. 449-450.
Было еще одно обстоятельство, блестяще доказывавшее, что возвращение
евреев было логичным и справедливым, Палестина была в основном пустынной
страной.
Когда в 70 году новой эры кончилась еврейская независимость, население
страны составляло по самым осторожным подсчетам 5 миллионов (по Иосифу
Флавию число приближалось к 7 миллионам).
Даже через шестьдесят лет после разрушения Второго Храма, в 132 году,
когда Бар-Кохба возглавил восстание, и массы людей бежали или их изгнали,
население страны составляло примерно три миллиона. [19] Через 1700 лет,
когда возникла реальная возможность возвращения евреев в Сион, Эрец-Исраэль
была опустошенной и необжитой землей. Путешественники, посетившие страну в
конце 18 и в 19 веках, описывают в своих сочинениях картины запустения.
19 По расчетам Диона Кассия.
В 1738 году Томас Шоу писал о том, что нет людей, которые хотели бы
вспахать эту плодородную землю. [20] В 1785 Константин Франсуа Волни описал
страну "разрухи" и "запустения". Но он еще не видел самого плохого.
Паломники и путешественники после него рисовали душераздирающие картины
состояния страны. Почти шестьдесят лет спустя Александр Кит писал, вспоминая
описания Волни:
"В те дни страна еще не дошла до последней степени запустения". [21]
20 Thomas Shaw. Travels and Observations Relating to Several Parts of
Barbary and the Lavent.
21 Alex. Keith, The Land of Israel (Edinburgh, 1844), p. 465.
В 1835 Альфонс де Ламартин писал: "Вне стен Иерусалима мы не видели
никаких признаков жизни, не слышали живого голоса, вокруг тишина... как у
погребенных стен Помпеи и Геркуланума... Полное молчание царит в городе, на
дорогах, в селах... Могила целого народа". [22]
22 Recollection of the East (London, 1845), vol. l, pp. 238, 308.
Марк Твен, посетивший Эрец-Исраэль в 1867, так описал то, что он
увидел, путешествуя по стране:
"Несколько миль мы ехали по унылым местам - почва довольно плодородная,
но заросла сорными травами - безмолвные мрачные просторы ... Так безнадежно
это запустение, что никакая фантазия не в силах вдохнуть в него движение и
жизнь. Благополучно добрались до горы Тавор... За всю дорогу не встретили ни
души". И опять:
"Нигде ни травинки, ни куста. Даже оливы и кактусы, верные друзья
бесплодной земли, почти вывелись в этом краю".
Таким безнадежным было его впечатление, что он пришел к мрачному
выводу: никогда эта страна не вернется к жизни. И кинув последний взгляд на
страну, он написал:
"Палестина не снимает власяницы, и глава ее посыпана пеплом. Над ней
тяготеет проклятие, которое иссушает ее поля и сковывает ее силы...
Палестина - край заброшенный и неприглядный. Палестина уже не принадлежит
нашему будничному, прозаическому миру. Она отдана поэзии и преданиям - это
страна грез". [23]
23 Марк Твен, "Простаки за границей" (Москва, Собр. соч. в 12-ти томах,
1959), том 1, стр. 457, 486, 516, 562-563.
По расчету Волни в 1785 в стране было не более 200000 человек. [24] В
середине 19 века население Эрец-Исраэль составляло 50-100000. [25]
Запустение, разруха и безмолвие, необжитость и ощущение, что страна "ждет"
возвращения "изгнанных своих сынов" - вот что придало силу и смысл
пробудившемуся в христианском мире осознанию того, что пробил час еврейского
возвращения.
24 C. F. Volney, Travels Through Syria and Egypt in the Years 1783,
1784, 1785 (London, 1787), Vol. 2, p. 219.
25 де Xaac. стр. 39.
Какова же историческая связь арабов с Эрец-Исраэль? Каков источник их
фантастических требований?
Родина арабов - Аравийский полуостров в юго-западной части Азии.
Территория его составляет 2630000 квадратных километров и охватывает
Саудовскую Аравию, Йемен, Кувейт, Бахрейн, Катар, Оман в Персидском заливе,
Маскат и Оман, Южный Йемен. В седьмом веке с рождением ислама арабы,
охваченные жаждой завоевания, сумели в течение века создать империю,
распространившуюся на три материка, от Атлантического океана до границы с
Китаем. На более раннем этапе они отвоевали у византийцев Эрец-Исраэль.
Чисто арабское господство династии Омейядов из Дамаска длилось сто лет.
В 750 году династию свергли ее заклятые враги - династия Аббасидов, которые
в течение двухсот лет находились сначала под влиянием персов, затем - турок.
На смену Аббасидам пришла династия Фатимидов, но к этому времени арабы
потеряли власть в большей части империи, как в центрах, так и в провинциях.
Но арабы добились одного значительного и по сей день ощутимого успеха:
на большей части этих территорий арабский язык и религия ислама стали
господствующими. [26] Именно это способствовало возникновению так
называемого золотого века арабской культуры.
26 Не всегда переход в ислам сопровождался насилием. Важным мотивом при
принятии "неверными" ислама было то, что немусульмане подвергались
общественной и экономической дискриминации.
"Захватчики из пустыни, - пишет один из самых значительных арабских
историков профессор Ф. К. Хитти, - не принесли в захваченные страны с собой
никаких традиций учености, никакого культурного наследия ... Учениками они
склонялись у ног поверженных народов". Отсюда следует, что так называемая
"арабская цивилизация" не была арабской ни по своему происхождению, ни по
своей структуре, ни в своих главных этнических чертах. Единственным вкладом
арабов в эту цивилизацию был язык и, в известной степени, религия. В период
халифата сирийцы, персы, египтяне и другие народы, принявшие мусульманство,
а также христиане и евреи несли факел просвещения и мудрости.
Так появилось множество переводов древних сочинений, принадлежавших
восточным и западным культурам, от Греции до Индии. Многие великие сочинения
по математике, астрономии, медицине и философии были переведены на арабский
и часто именно таким образом были сохранены для Европы. После эпохи
переводов пришла эпоха значительных оригинальных арабских сочинений по этим
наукам, а также по алхимии, фармацевтике, географии.
"Но когда мы говорим об 'арабской медицине', 'арабской философии' или
'арабской математике', - замечает профессор Хитти, - мы не считаем, что
медицина, философия или математика - продукт арабского мозга или что они
развиты людьми, пришедшими с Аравийского полуострова, а говорим о том, что
знания изложены в книгах на арабском языке добившимися выдающихся достижений
в эпоху халифата персами, египтянами, арабами, христианами, евреями и
мусульманами... ".
"Поэтому даже литература, называемая 'арабской', не была более
арабской, чем латинская литература средневековья была итальянской... Даже в
таких областях, как философия, лингвистика, грамматика, лексикография,
которые были арабскими по происхождению и по духу и в которые арабы внесли
огромный вклад, работали выдающиеся ученые неарабского происхождения". [27]
27 Philip K. Hitti, History of Arabs (9th Ed. , New-York, 1967), pp.
174, 240, 402.
Какими бы точными ни были определения историков культуры - нет
сомнения, что арабская империя принесла с собой культуру, осветившую тьму
средневековья. Эрец-Исраэль не внесла никакого вклада в золотой век.
В исторических книгах, в литературе того периода Палестина как некий
центр культурной жизни или источник вдохновения для арабов или
представителей других наций, говорящих по-арабски, даже не упоминается. [28]
28 Р. А. Николсон, "История арабской литературы" (Иерусалим, 1960).
Всякий, кто жаждал мудрости и знаний, особенно специфически
мусульманских, вынужден был искать это сначала в Дамаске, а затем в
мусульманских центрах других стран. Несколько известных палестинских ученых,
родившихся и, возможно, умерших здесь, учились и творили в Египте или
Дамаске.
Палестина была заброшенной провинцией империи. Здесь так и не возник
значительный культурный или политический центр, который бы притягивал сюда
арабов или других неевреев. Дамаск, Багдад, Каир были крупными культурными и
политическими центрами арабской империи, поражающими внешним блеском.
Иерусалим, где мусульманские святыни были воздвигнуты на обломках Второго
Храма, никогда не имел большого культурного или политического значения.
Для арабских правителей и их неарабских преемников Эрец-Исраэль была
полем битв, коридором, укреплением, а жители ее - источником получения
налогов, иногда людской силой в бесконечных войнах. Здесь не возникла
нееврейская культура. В начале арабского периода поддерживалась эмиграция
арабов в страну, а впоследствии им давались еврейские земли. Но население
осталось, как и прежде, пестрым в этническом отношении. Когда крестоносцы
пришли в Эрец-Исраэль после 460 лет мусульманской власти, арабской и
неарабской, они нашли здесь население, говорящее по-арабски, но состоящее из
десятков различных этнических групп (включая евреев и друзов) и
принадлежащее к пяти различным течениям ислама и восьми - христианским.
"С падением династии Омейядов ... пал арабизм, но ислам продолжался".
[29] Персы и турки империи Аббасидов, варвары и египтяне империи Фатимидов
вообще не интересовались этой заброшенной провинцией, пытаясь только выжать
из нее что-нибудь для казны и армии империи.
29 Хитти. стр. 286-287.
Так же к ней относились мамлюки, пришедшие к власти в 1250 после
периода господства христиан-крестоносцев. Административное деление
территории Палестины как части завоеванной империи менялась в связи с
обстоятельствами. Жителей воспринимали как объект для эксплуатации и
относились к ним со смешанным чувством враждебности и равнодушия. Несколько
арабских кланов участвовали в частых междоусобных распрях мамлюков. Но
никакой власти, никакого влияния у арабов не было, к ним относились как к
местному населению захваченной страны.
Их положение не улучшилось под властью Османской империи. Мусульманская
религия не дала арабам никаких привилегий и никакой власти. Османские
властители заменили арабский язык турецким - официальным языком империи. За
исключением коротких периодов арабы Эрец-Исраэль испытывали к своим турецким
правителям ненависть, которая, вероятно, была чуть слабее их ненависти к
евреям, платившим более тяжкие налоги.
Вместе с тем, арабы сыграли особую роль в одной сфере жизни
Эрец-Исраэль: они внесли большой вклад в опустошение страны. После арабских,
турецких, персидских, египетских династий, ведущих между собой войны, после
крестоносцев, монгольского нашествия или нашествия Хорезма, они довершили
дело своими распрями, войной между кланами. Помогли в этом и набеги
арабов-бедуинов из соседних районов пустыни. Есть сведения, что такие
набеги, причина которых была в хронически тяжелом экономическом положении
этих племен, происходили уже в византийский период. 1500 лет они уродовали
лицо Эрец-Исраэль.
В последний период правления Аббасидов и во времена Фатимидов грабежи и
разбой бедуинов усилились, и территория к востоку от Иордана превратилась в
пустыню.
С 13 века, с приходом мамлюков, разрушение продолжалось. Еще более
насыщенным был в этом отношении период правления османских властей. Набеги
бедуинов, грабящих скот, забирающих урожай, делали невыносимой жизнь
крестьянина. Из бедуинских стоянок, разбросанных по окраинам страны,
совершались набеги на путешественников, на купеческие караваны и группы
паломников.
В 1785 граф Волни так описал сельский пейзаж Эрец-Исраэль:
"Крестьяне постоянно вторгаются на соседние участки, воруя жито, сорго,
чеснок, оливы, уводят овец, коз, верблюдов. Турки, которые вообще не
отличаются умением наводить порядок, здесь дают грабителям полную волю;
бедуины, чьи стоянки разбросаны по низменности, находятся с турками в
постоянной войне, и крестьяне используют это, чтобы проявить сопротивление
властям и досадить друг другу, повинуясь слепому капризу или выгоде. Полный
хаос, еще более страшный, чем деспотизм в других местах, разруха, которую
влекут за собой войны разных группировок, делают эту часть Сирии [Палестину]
невыносимой для жизни... Эта часть Сирии наиболее беззащитна перед набегами
арабов из пустыни". [30]
30 Волни, стр. 196-197.
В исторических сочинениях или описаниях путешествий христиан, мусульман
или евреев не найти даже намека на исторически сложившуюся привязанность
арабов к Палестине. В десятом веке арабский писатель Ибн Хукал сказал:
"Никто не думает о восстановлении страны, никто не думает о ее нуждах". Это
была весьма сдержанная оценка продолжавшегося столетиями процесса разорения
страны. Нет также смысла обвинять во всем горстку арабов, которые были
только одним из бесчисленных племен, живших в Эрец-Исраэль, [31] всего лишь
униженными местными жителями. Власть из далекого Константинополя протягивала
свою длинную руку за их сыновьями, местный откупщик выпивал из них кровь,
надо было остерегаться жителей соседнего села, враждебного клана, или
воевать с ними, что приносило гибель и разруху обеим сторонам.
Кочевники-бедуины выкорчевывали их оливковые деревья, уничтожали урожай,
забрасывали колодцы камнями, разрушали хранилища воды и пищи, воровали скот.
Иногда бедуинов призывали в союзники, когда начиналась распря с соседним
селом. [32]
31 "В 17 веке, - пишет де Хаас (16 стр. ), - один из путешественников
доказывал, что в Иерусалиме говорят на семидесяти семи языках". Подробное
описание нееврейского населения Эрец-Исраэль см. в кн. Джеймса Паркса.
32 James Finn, Stirring Times (London, 1878), pp. 315-316.
Так жили здесь до середины 19 века. Сотни лет такой жизни превратили
страну в пустыню - ни деревца, несколько маленьких городков. Малярийные
болота покрывают когда-то плодородные северные долины. В прошлом цветущий
Негев тоже стал пустыней. К тому же, страна почти безлюдна.
Никогда не существовала нация "палестинских арабов". Для арабского
народа в целом никогда не существовало такого понятия, как Палестина. Для
живущих по соседству это было место, которое можно грабить и разрушать.
Малочисленные ее жители, конечно, были привязаны к своему селу (а воевали с
соседним), к своему клану (который боролся за право сбора местных налогов),
и даже к своему городу. Но никакого осознания связи с этой землей у них не
было, и даже городские жители, если и слышали о ней как о стране, то только
от евреев, с которыми они сталкивались. [33]
33 В Коране Эрец-Исраэль упоминается лишь один раз как "Святая земля"
для евреев и христиан.
Ощущение большинства людей, посетивших страну в 19 веке, что страна
ждет возвращения своих законных хозяев, возникло еще и из-за безразличия к
ней арабов. За 1200 лет жизни здесь они построили в 8 веке один-единственный
город Рамла - центр второстепенной провинции. Исследователи 19 века, начиная
с археолога Эдварда Робинсона, работавшего в Эрец-Исраэль в 1838,
обнаружили, что сотни казалось бы арабских названий мест, сел - это, на
самом деле, переводы на арабский древнееврейских имен - библейских или
талмудических. У арабов не было даже собственного названия страны, на
которую они сейчас претендуют. "Фаластын" - это не что иное, как арабская
версия слова "Палестина", имени, которое дали стране римляне, стараясь
стереть из исторической памяти еврейское "присутствие".
Известный ученый сэр Джордж Адам Смит писал в 1891 в своей книге
"Историческая география Святой земли":
"Национальный принцип обязывает выдворить их (турок) отсюда. Нет
никакой другой культуры, способной занять место турецкой, кроме еврейской,
евреи... дали этой стране то, что впоследствии стало мировой ценностью".
Такое однозначное заключение не вызвало никаких протестов. Это была
простая и четкая констатация несомненного и неоспоримого факта. Открытие
арабами Палестины произошло много лет спустя.
Начало возрождения Эрец Исраэль
Страна, к которой ее правители относились с пренебрежением, а
большинство жителей не заботилось о ней, страна, чье безмолвие Ламартин
сравнивал с безмолвием Помпеи, а Марк Твен отдал ее миру грез, начала
возрождаться к жизни с расцветом еврейской жизни в 19 веке. Теперь, вопреки
выработавшемуся за столетия образу жизни, в замороженной атмосфере
вырождавшейся Османской империи, еврейские репатрианты должны были пускать
свои собственные свежие корни. Во второй половине 19 века под давлением
европейских держав, главным образом, Британии и Франции, которые
поддерживали шаткую власть султана, а его империи не давали вторгнуться в
Россию, османские власти провели ряд реформ, навели какой-то порядок и
подняли уровень законности в стране. Власти также революционно изменили
закон об этнических меньшинствах: с этого момента мусульмане и немусульмане
были равны перед законом.
Эта реформа натолкнулась на сильное сопротивление мусульман. При
мусульманской власти немусульмане всегда были людьми второго сорта.
Мусульмане считали эту привилегию священной. Они полагали, что естественно и
законно обращаться с ними, как с высшими существами. [1] В середине столетия
в знак протеста против недавно введенного равенства в Сирии, Месопотамии, на
Аравийском полуострове начались антихристианские беспорядки и даже резня.
Французы ввели в Ливан войска, а в Джидду вынуждены были послать английские
и французские военные корабли для защиты невинных жертв.
Пустая казна в Константинополе привела к еще более решительным
реформам: было разрешено покупать у султана земли. Несколько богатых
семейств, в основном из Сирии, купили громадные участки земли, большей
частью невозделанной.
Так началось обновление еврейского сельского хозяйства. Появилась
возможность покупать землю у новых хозяев. В 1880 возникли надежды на
сотрудничество с правительством Турции, однако оно вскоре ужесточило свою
позицию в отношении возвращения евреев. Столкнувшись с организованным
движением (Ховевей Цион - члены движения Хиббат Цион - палестинофильство;
прим. ред. ), которое возникло в Восточной Европе, было предвестником
сионистского движения и внесло вклад в алию и заселение Эрец-Исраэль, турки
ввели для евреев двойной запрет: на постоянное жительство в стране и на
право покупать земли. Репатриантов становилось все больше, они вынуждены
были въезжать в страну как паломники, землю же покупали, прибегая к разным
уловкам и по завышенным ценам. Из-за запустения многие неевреи покидали эту
малозаселенную страну, что приводило к еще большему запустению. Для
возвращавшихся евреев это запустение было призывом приложить любовь и
заботу.
1 Ш. Шамир, в кн. "История арабов Ближнего Востока и новое время"
(Тель-Авив, 1968), том 1, стр. 243.
Борьба того поколения халуцев (пионеров) 1880-х годов и двух
последующих поколений была борьбой за выживание в условиях тяжелейшего
климата, на труднообрабатываемой, лишенной растительности земле. Их мучала
малярия, пришедшая с болот и заболоченных речек, они сражались с бедуинами,
набеги которых продолжались и в 20 веке. Процесс возрождения оказался
долгим; он продолжается и по сей день. Уже в 1914 по всей стране возникли
еврейские поселения. Евреи в середине века стали большинством в Иерусалиме;
затем начали строить вне стен Старого города. Они придали новый облик Хайфе,
Цфату и Тверии и в 1909 расширили границы Яффо и заложили недалеко от него
квартал, которому предстояло в будущем развиться в первый современный
еврейский город Тель-Авив.
Жители-неевреи также начали пользоваться благами этого развития.
Реформы османских властей открыли регион для европейского и американского
влияния. Христианские церкви создали в Сирии и Ливане школы, в которых могли
учиться и христиане и мусульмане. Еврейские поселенцы прямо или косвенно
помогали своим соседям улучшить систему обработки земли и тем самым повысить
уровень жизни.
В это время, в начале нового столетия, прекратилось бегство и
разложение нееврейского населения Эрец-Исраэль.
С созданием в 1897 Теодором Герцлем Сионистской организации стремление
евреев возвратиться в Сион впервые за 1700 лет стало серьезным политическим
движением. Политика Герцля - действовать открыто, чтобы договориться с
султаном о создании легальных путей для еврейского заселения Эрец-Исраэль,
потерпела неудачу еще при его жизни. Неудачными оказались и последующие
попытки наладить связь с революционерами-младотурками. Сионизм как
политическое течение зашел в тупик, но фактически алия продолжалась вопреки
всем препятствиям, чинимым вырождавшейся коррумпированной властью, и
объективным трудностям жизни в стране запустения.
Война, которая разразилась в 1914 году, выявила резкий контраст между
горячей привязанностью евреев к Эрец-Исраэль и полным безразличием к ней
арабов вообще и арабов Эрец-Исраэль в частности.
Молодые последователи сионистской идеи с самого начала представляли
себе, что означает вступление в войну Турции на стороне Германии. Это была
историческая возможность: падение Османской империи могло привести к потере
ею власти над Эрец-Исраэль. Евреи, так было решено, должны стать на сторону
противников империи, способствуя ее развалу, который приведет к возрождению
еврейской государственности. В результате еврейский народ сыграл более
значительную роль, чем должен был сыграть в этой войне: его доля в победе
была намного больше его влияния и численности. У евреев не было никакого
единого командования, никакой единой основы действий. Как меньшинства евреи
были разбросаны по всему миру и как граждане разных стран воевали во всех
армиях по обе стороны фронта. Это необычное явление - участие евреев -
выходит за рамки колоссальной картины мировой войны со всеми ее жертвами и
ее у турок. Девять лет он управлял страной из Египта, и эти годы были
благоприятным периодом в жизни страны. В эти годы сэр Моше Монтефиоре начал
осуществлять свои планы. В 1839 он посетил Мухамеда Али в Египте и
представил ему обширный план заселения евреями Эрец-Исраэль, которое
возродит Палестину. Мухамед Али принял этот план. В самый разгар подробного
обсуждения деталей Мухамед Али вынужден был снова уступить туркам
Эрец-Исраэль.
Спустя сорок лет туркам представили практические планы еврейского
заселения и автономии в части Палестины. Эти планы тщательно отработал
Лоренс Олифант, доказавший, что еврейское возрождение в Палестине принесет
выгоду туркам и Британии. Подробный план заселения евреями Гилада получил
поддержку влиятельных деятелей Британии: премьер-министр лорд Биконсфилд,
министр иностранных дел лорд Солсбери и даже принц Уэльский (позднее король
Эдуард Седьмой) рекомендовали его правительству Турции. Более того,
правительство Франции через своего министра иностранных дел Водингтона
выразило поддержку плану.
Султан проявил большой интерес к плану. Министерство иностранных дел
Турции предложило заново обсудить некоторые детали. Но, как и раньше,
вмешались другие события. В 1880 году на выборах был смещен с поста лорд
Биконсфилд, в котором турки видели своего друга. Его место занял Вильям
Эварт Гладстон, его турки считали своим врагом. План Олифанта, рассчитанный
на англо-турецкое сотрудничество, а также подобный план, предложенный
британским промышленником Эдуардом Казальтом, канули в лету.
К этому времени началось брожение внутри еврейского народа. Появились
еврейские организации. В результате возник первый вал алии (впоследствии его
назвали Первой алией). Были заложены мощные основы еврейского сельского
хозяйства. Прошло еще пятнадцать лет, и Теодор Герцль начал создавать
современные политические и государственные рамки возвращения в Сион:
Всемирную сионистскую организацию.
Многие века бытовала идея возвращения еврейского народа в Эрец-Исраэль;
в 19 веке она обсуждалась все серьезнее и глубже. В Европе, Британии,
Америке публиковались десятки книг, бесчисленное количество брошюр и статей,
разрабатывающих эту идею и планы ее реализации, и ни разу не нашелся ни один
автор, который хотя бы намекнул на то, что невозможно вернуть Святую землю
евреям, потому что она принадлежит другому народу. Многие не любили евреев.
Христиане возражали с позиций теологии против отмены "повеления" об изгнании
и рассеянии евреев. Представьте, во что превратилась бы католическая догма о
недопустимости еврейского возрождения, если бы внезапно возникло еврейское
государство! У них было достаточно оснований искать доводы против
распространения этой идеи. И, тем не менее, ни у кого не возникло мысли о
другой нации, у которой есть такие же завоеванные потом и кровью права
считать эту страну своим достоянием, как у евреев.
Не было такой нации, и никто не предъявлял таких требований. "Арабский
народ" не заявлял о своих исторических правах, об исторической связи с этой
землей. Понятие "палестинская родина" - это выдумка наших дней.
"По сей день ни одна нация не сумела обосноваться в Эрец-Исраэль, -
писал профессор сэр Джон Уильям Доусон в 1888, - никакое национальное
единство и никакой национальный дух не сумели там закрепиться. Те
бесчисленные племена, которые завоевывали эту землю, вели себя здесь как
бессрочные арендаторы или временные владельцы земли, которые, очевидно,
ожидают тех, у кого есть постоянное право на нее". [18]
18 Modern Science in Bible Lands(New-York, 1890), p. 449-450.
Было еще одно обстоятельство, блестяще доказывавшее, что возвращение
евреев было логичным и справедливым, Палестина была в основном пустынной
страной.
Когда в 70 году новой эры кончилась еврейская независимость, население
страны составляло по самым осторожным подсчетам 5 миллионов (по Иосифу
Флавию число приближалось к 7 миллионам).
Даже через шестьдесят лет после разрушения Второго Храма, в 132 году,
когда Бар-Кохба возглавил восстание, и массы людей бежали или их изгнали,
население страны составляло примерно три миллиона. [19] Через 1700 лет,
когда возникла реальная возможность возвращения евреев в Сион, Эрец-Исраэль
была опустошенной и необжитой землей. Путешественники, посетившие страну в
конце 18 и в 19 веках, описывают в своих сочинениях картины запустения.
19 По расчетам Диона Кассия.
В 1738 году Томас Шоу писал о том, что нет людей, которые хотели бы
вспахать эту плодородную землю. [20] В 1785 Константин Франсуа Волни описал
страну "разрухи" и "запустения". Но он еще не видел самого плохого.
Паломники и путешественники после него рисовали душераздирающие картины
состояния страны. Почти шестьдесят лет спустя Александр Кит писал, вспоминая
описания Волни:
"В те дни страна еще не дошла до последней степени запустения". [21]
20 Thomas Shaw. Travels and Observations Relating to Several Parts of
Barbary and the Lavent.
21 Alex. Keith, The Land of Israel (Edinburgh, 1844), p. 465.
В 1835 Альфонс де Ламартин писал: "Вне стен Иерусалима мы не видели
никаких признаков жизни, не слышали живого голоса, вокруг тишина... как у
погребенных стен Помпеи и Геркуланума... Полное молчание царит в городе, на
дорогах, в селах... Могила целого народа". [22]
22 Recollection of the East (London, 1845), vol. l, pp. 238, 308.
Марк Твен, посетивший Эрец-Исраэль в 1867, так описал то, что он
увидел, путешествуя по стране:
"Несколько миль мы ехали по унылым местам - почва довольно плодородная,
но заросла сорными травами - безмолвные мрачные просторы ... Так безнадежно
это запустение, что никакая фантазия не в силах вдохнуть в него движение и
жизнь. Благополучно добрались до горы Тавор... За всю дорогу не встретили ни
души". И опять:
"Нигде ни травинки, ни куста. Даже оливы и кактусы, верные друзья
бесплодной земли, почти вывелись в этом краю".
Таким безнадежным было его впечатление, что он пришел к мрачному
выводу: никогда эта страна не вернется к жизни. И кинув последний взгляд на
страну, он написал:
"Палестина не снимает власяницы, и глава ее посыпана пеплом. Над ней
тяготеет проклятие, которое иссушает ее поля и сковывает ее силы...
Палестина - край заброшенный и неприглядный. Палестина уже не принадлежит
нашему будничному, прозаическому миру. Она отдана поэзии и преданиям - это
страна грез". [23]
23 Марк Твен, "Простаки за границей" (Москва, Собр. соч. в 12-ти томах,
1959), том 1, стр. 457, 486, 516, 562-563.
По расчету Волни в 1785 в стране было не более 200000 человек. [24] В
середине 19 века население Эрец-Исраэль составляло 50-100000. [25]
Запустение, разруха и безмолвие, необжитость и ощущение, что страна "ждет"
возвращения "изгнанных своих сынов" - вот что придало силу и смысл
пробудившемуся в христианском мире осознанию того, что пробил час еврейского
возвращения.
24 C. F. Volney, Travels Through Syria and Egypt in the Years 1783,
1784, 1785 (London, 1787), Vol. 2, p. 219.
25 де Xaac. стр. 39.
Какова же историческая связь арабов с Эрец-Исраэль? Каков источник их
фантастических требований?
Родина арабов - Аравийский полуостров в юго-западной части Азии.
Территория его составляет 2630000 квадратных километров и охватывает
Саудовскую Аравию, Йемен, Кувейт, Бахрейн, Катар, Оман в Персидском заливе,
Маскат и Оман, Южный Йемен. В седьмом веке с рождением ислама арабы,
охваченные жаждой завоевания, сумели в течение века создать империю,
распространившуюся на три материка, от Атлантического океана до границы с
Китаем. На более раннем этапе они отвоевали у византийцев Эрец-Исраэль.
Чисто арабское господство династии Омейядов из Дамаска длилось сто лет.
В 750 году династию свергли ее заклятые враги - династия Аббасидов, которые
в течение двухсот лет находились сначала под влиянием персов, затем - турок.
На смену Аббасидам пришла династия Фатимидов, но к этому времени арабы
потеряли власть в большей части империи, как в центрах, так и в провинциях.
Но арабы добились одного значительного и по сей день ощутимого успеха:
на большей части этих территорий арабский язык и религия ислама стали
господствующими. [26] Именно это способствовало возникновению так
называемого золотого века арабской культуры.
26 Не всегда переход в ислам сопровождался насилием. Важным мотивом при
принятии "неверными" ислама было то, что немусульмане подвергались
общественной и экономической дискриминации.
"Захватчики из пустыни, - пишет один из самых значительных арабских
историков профессор Ф. К. Хитти, - не принесли в захваченные страны с собой
никаких традиций учености, никакого культурного наследия ... Учениками они
склонялись у ног поверженных народов". Отсюда следует, что так называемая
"арабская цивилизация" не была арабской ни по своему происхождению, ни по
своей структуре, ни в своих главных этнических чертах. Единственным вкладом
арабов в эту цивилизацию был язык и, в известной степени, религия. В период
халифата сирийцы, персы, египтяне и другие народы, принявшие мусульманство,
а также христиане и евреи несли факел просвещения и мудрости.
Так появилось множество переводов древних сочинений, принадлежавших
восточным и западным культурам, от Греции до Индии. Многие великие сочинения
по математике, астрономии, медицине и философии были переведены на арабский
и часто именно таким образом были сохранены для Европы. После эпохи
переводов пришла эпоха значительных оригинальных арабских сочинений по этим
наукам, а также по алхимии, фармацевтике, географии.
"Но когда мы говорим об 'арабской медицине', 'арабской философии' или
'арабской математике', - замечает профессор Хитти, - мы не считаем, что
медицина, философия или математика - продукт арабского мозга или что они
развиты людьми, пришедшими с Аравийского полуострова, а говорим о том, что
знания изложены в книгах на арабском языке добившимися выдающихся достижений
в эпоху халифата персами, египтянами, арабами, христианами, евреями и
мусульманами... ".
"Поэтому даже литература, называемая 'арабской', не была более
арабской, чем латинская литература средневековья была итальянской... Даже в
таких областях, как философия, лингвистика, грамматика, лексикография,
которые были арабскими по происхождению и по духу и в которые арабы внесли
огромный вклад, работали выдающиеся ученые неарабского происхождения". [27]
27 Philip K. Hitti, History of Arabs (9th Ed. , New-York, 1967), pp.
174, 240, 402.
Какими бы точными ни были определения историков культуры - нет
сомнения, что арабская империя принесла с собой культуру, осветившую тьму
средневековья. Эрец-Исраэль не внесла никакого вклада в золотой век.
В исторических книгах, в литературе того периода Палестина как некий
центр культурной жизни или источник вдохновения для арабов или
представителей других наций, говорящих по-арабски, даже не упоминается. [28]
28 Р. А. Николсон, "История арабской литературы" (Иерусалим, 1960).
Всякий, кто жаждал мудрости и знаний, особенно специфически
мусульманских, вынужден был искать это сначала в Дамаске, а затем в
мусульманских центрах других стран. Несколько известных палестинских ученых,
родившихся и, возможно, умерших здесь, учились и творили в Египте или
Дамаске.
Палестина была заброшенной провинцией империи. Здесь так и не возник
значительный культурный или политический центр, который бы притягивал сюда
арабов или других неевреев. Дамаск, Багдад, Каир были крупными культурными и
политическими центрами арабской империи, поражающими внешним блеском.
Иерусалим, где мусульманские святыни были воздвигнуты на обломках Второго
Храма, никогда не имел большого культурного или политического значения.
Для арабских правителей и их неарабских преемников Эрец-Исраэль была
полем битв, коридором, укреплением, а жители ее - источником получения
налогов, иногда людской силой в бесконечных войнах. Здесь не возникла
нееврейская культура. В начале арабского периода поддерживалась эмиграция
арабов в страну, а впоследствии им давались еврейские земли. Но население
осталось, как и прежде, пестрым в этническом отношении. Когда крестоносцы
пришли в Эрец-Исраэль после 460 лет мусульманской власти, арабской и
неарабской, они нашли здесь население, говорящее по-арабски, но состоящее из
десятков различных этнических групп (включая евреев и друзов) и
принадлежащее к пяти различным течениям ислама и восьми - христианским.
"С падением династии Омейядов ... пал арабизм, но ислам продолжался".
[29] Персы и турки империи Аббасидов, варвары и египтяне империи Фатимидов
вообще не интересовались этой заброшенной провинцией, пытаясь только выжать
из нее что-нибудь для казны и армии империи.
29 Хитти. стр. 286-287.
Так же к ней относились мамлюки, пришедшие к власти в 1250 после
периода господства христиан-крестоносцев. Административное деление
территории Палестины как части завоеванной империи менялась в связи с
обстоятельствами. Жителей воспринимали как объект для эксплуатации и
относились к ним со смешанным чувством враждебности и равнодушия. Несколько
арабских кланов участвовали в частых междоусобных распрях мамлюков. Но
никакой власти, никакого влияния у арабов не было, к ним относились как к
местному населению захваченной страны.
Их положение не улучшилось под властью Османской империи. Мусульманская
религия не дала арабам никаких привилегий и никакой власти. Османские
властители заменили арабский язык турецким - официальным языком империи. За
исключением коротких периодов арабы Эрец-Исраэль испытывали к своим турецким
правителям ненависть, которая, вероятно, была чуть слабее их ненависти к
евреям, платившим более тяжкие налоги.
Вместе с тем, арабы сыграли особую роль в одной сфере жизни
Эрец-Исраэль: они внесли большой вклад в опустошение страны. После арабских,
турецких, персидских, египетских династий, ведущих между собой войны, после
крестоносцев, монгольского нашествия или нашествия Хорезма, они довершили
дело своими распрями, войной между кланами. Помогли в этом и набеги
арабов-бедуинов из соседних районов пустыни. Есть сведения, что такие
набеги, причина которых была в хронически тяжелом экономическом положении
этих племен, происходили уже в византийский период. 1500 лет они уродовали
лицо Эрец-Исраэль.
В последний период правления Аббасидов и во времена Фатимидов грабежи и
разбой бедуинов усилились, и территория к востоку от Иордана превратилась в
пустыню.
С 13 века, с приходом мамлюков, разрушение продолжалось. Еще более
насыщенным был в этом отношении период правления османских властей. Набеги
бедуинов, грабящих скот, забирающих урожай, делали невыносимой жизнь
крестьянина. Из бедуинских стоянок, разбросанных по окраинам страны,
совершались набеги на путешественников, на купеческие караваны и группы
паломников.
В 1785 граф Волни так описал сельский пейзаж Эрец-Исраэль:
"Крестьяне постоянно вторгаются на соседние участки, воруя жито, сорго,
чеснок, оливы, уводят овец, коз, верблюдов. Турки, которые вообще не
отличаются умением наводить порядок, здесь дают грабителям полную волю;
бедуины, чьи стоянки разбросаны по низменности, находятся с турками в
постоянной войне, и крестьяне используют это, чтобы проявить сопротивление
властям и досадить друг другу, повинуясь слепому капризу или выгоде. Полный
хаос, еще более страшный, чем деспотизм в других местах, разруха, которую
влекут за собой войны разных группировок, делают эту часть Сирии [Палестину]
невыносимой для жизни... Эта часть Сирии наиболее беззащитна перед набегами
арабов из пустыни". [30]
30 Волни, стр. 196-197.
В исторических сочинениях или описаниях путешествий христиан, мусульман
или евреев не найти даже намека на исторически сложившуюся привязанность
арабов к Палестине. В десятом веке арабский писатель Ибн Хукал сказал:
"Никто не думает о восстановлении страны, никто не думает о ее нуждах". Это
была весьма сдержанная оценка продолжавшегося столетиями процесса разорения
страны. Нет также смысла обвинять во всем горстку арабов, которые были
только одним из бесчисленных племен, живших в Эрец-Исраэль, [31] всего лишь
униженными местными жителями. Власть из далекого Константинополя протягивала
свою длинную руку за их сыновьями, местный откупщик выпивал из них кровь,
надо было остерегаться жителей соседнего села, враждебного клана, или
воевать с ними, что приносило гибель и разруху обеим сторонам.
Кочевники-бедуины выкорчевывали их оливковые деревья, уничтожали урожай,
забрасывали колодцы камнями, разрушали хранилища воды и пищи, воровали скот.
Иногда бедуинов призывали в союзники, когда начиналась распря с соседним
селом. [32]
31 "В 17 веке, - пишет де Хаас (16 стр. ), - один из путешественников
доказывал, что в Иерусалиме говорят на семидесяти семи языках". Подробное
описание нееврейского населения Эрец-Исраэль см. в кн. Джеймса Паркса.
32 James Finn, Stirring Times (London, 1878), pp. 315-316.
Так жили здесь до середины 19 века. Сотни лет такой жизни превратили
страну в пустыню - ни деревца, несколько маленьких городков. Малярийные
болота покрывают когда-то плодородные северные долины. В прошлом цветущий
Негев тоже стал пустыней. К тому же, страна почти безлюдна.
Никогда не существовала нация "палестинских арабов". Для арабского
народа в целом никогда не существовало такого понятия, как Палестина. Для
живущих по соседству это было место, которое можно грабить и разрушать.
Малочисленные ее жители, конечно, были привязаны к своему селу (а воевали с
соседним), к своему клану (который боролся за право сбора местных налогов),
и даже к своему городу. Но никакого осознания связи с этой землей у них не
было, и даже городские жители, если и слышали о ней как о стране, то только
от евреев, с которыми они сталкивались. [33]
33 В Коране Эрец-Исраэль упоминается лишь один раз как "Святая земля"
для евреев и христиан.
Ощущение большинства людей, посетивших страну в 19 веке, что страна
ждет возвращения своих законных хозяев, возникло еще и из-за безразличия к
ней арабов. За 1200 лет жизни здесь они построили в 8 веке один-единственный
город Рамла - центр второстепенной провинции. Исследователи 19 века, начиная
с археолога Эдварда Робинсона, работавшего в Эрец-Исраэль в 1838,
обнаружили, что сотни казалось бы арабских названий мест, сел - это, на
самом деле, переводы на арабский древнееврейских имен - библейских или
талмудических. У арабов не было даже собственного названия страны, на
которую они сейчас претендуют. "Фаластын" - это не что иное, как арабская
версия слова "Палестина", имени, которое дали стране римляне, стараясь
стереть из исторической памяти еврейское "присутствие".
Известный ученый сэр Джордж Адам Смит писал в 1891 в своей книге
"Историческая география Святой земли":
"Национальный принцип обязывает выдворить их (турок) отсюда. Нет
никакой другой культуры, способной занять место турецкой, кроме еврейской,
евреи... дали этой стране то, что впоследствии стало мировой ценностью".
Такое однозначное заключение не вызвало никаких протестов. Это была
простая и четкая констатация несомненного и неоспоримого факта. Открытие
арабами Палестины произошло много лет спустя.
Начало возрождения Эрец Исраэль
Страна, к которой ее правители относились с пренебрежением, а
большинство жителей не заботилось о ней, страна, чье безмолвие Ламартин
сравнивал с безмолвием Помпеи, а Марк Твен отдал ее миру грез, начала
возрождаться к жизни с расцветом еврейской жизни в 19 веке. Теперь, вопреки
выработавшемуся за столетия образу жизни, в замороженной атмосфере
вырождавшейся Османской империи, еврейские репатрианты должны были пускать
свои собственные свежие корни. Во второй половине 19 века под давлением
европейских держав, главным образом, Британии и Франции, которые
поддерживали шаткую власть султана, а его империи не давали вторгнуться в
Россию, османские власти провели ряд реформ, навели какой-то порядок и
подняли уровень законности в стране. Власти также революционно изменили
закон об этнических меньшинствах: с этого момента мусульмане и немусульмане
были равны перед законом.
Эта реформа натолкнулась на сильное сопротивление мусульман. При
мусульманской власти немусульмане всегда были людьми второго сорта.
Мусульмане считали эту привилегию священной. Они полагали, что естественно и
законно обращаться с ними, как с высшими существами. [1] В середине столетия
в знак протеста против недавно введенного равенства в Сирии, Месопотамии, на
Аравийском полуострове начались антихристианские беспорядки и даже резня.
Французы ввели в Ливан войска, а в Джидду вынуждены были послать английские
и французские военные корабли для защиты невинных жертв.
Пустая казна в Константинополе привела к еще более решительным
реформам: было разрешено покупать у султана земли. Несколько богатых
семейств, в основном из Сирии, купили громадные участки земли, большей
частью невозделанной.
Так началось обновление еврейского сельского хозяйства. Появилась
возможность покупать землю у новых хозяев. В 1880 возникли надежды на
сотрудничество с правительством Турции, однако оно вскоре ужесточило свою
позицию в отношении возвращения евреев. Столкнувшись с организованным
движением (Ховевей Цион - члены движения Хиббат Цион - палестинофильство;
прим. ред. ), которое возникло в Восточной Европе, было предвестником
сионистского движения и внесло вклад в алию и заселение Эрец-Исраэль, турки
ввели для евреев двойной запрет: на постоянное жительство в стране и на
право покупать земли. Репатриантов становилось все больше, они вынуждены
были въезжать в страну как паломники, землю же покупали, прибегая к разным
уловкам и по завышенным ценам. Из-за запустения многие неевреи покидали эту
малозаселенную страну, что приводило к еще большему запустению. Для
возвращавшихся евреев это запустение было призывом приложить любовь и
заботу.
1 Ш. Шамир, в кн. "История арабов Ближнего Востока и новое время"
(Тель-Авив, 1968), том 1, стр. 243.
Борьба того поколения халуцев (пионеров) 1880-х годов и двух
последующих поколений была борьбой за выживание в условиях тяжелейшего
климата, на труднообрабатываемой, лишенной растительности земле. Их мучала
малярия, пришедшая с болот и заболоченных речек, они сражались с бедуинами,
набеги которых продолжались и в 20 веке. Процесс возрождения оказался
долгим; он продолжается и по сей день. Уже в 1914 по всей стране возникли
еврейские поселения. Евреи в середине века стали большинством в Иерусалиме;
затем начали строить вне стен Старого города. Они придали новый облик Хайфе,
Цфату и Тверии и в 1909 расширили границы Яффо и заложили недалеко от него
квартал, которому предстояло в будущем развиться в первый современный
еврейский город Тель-Авив.
Жители-неевреи также начали пользоваться благами этого развития.
Реформы османских властей открыли регион для европейского и американского
влияния. Христианские церкви создали в Сирии и Ливане школы, в которых могли
учиться и христиане и мусульмане. Еврейские поселенцы прямо или косвенно
помогали своим соседям улучшить систему обработки земли и тем самым повысить
уровень жизни.
В это время, в начале нового столетия, прекратилось бегство и
разложение нееврейского населения Эрец-Исраэль.
С созданием в 1897 Теодором Герцлем Сионистской организации стремление
евреев возвратиться в Сион впервые за 1700 лет стало серьезным политическим
движением. Политика Герцля - действовать открыто, чтобы договориться с
султаном о создании легальных путей для еврейского заселения Эрец-Исраэль,
потерпела неудачу еще при его жизни. Неудачными оказались и последующие
попытки наладить связь с революционерами-младотурками. Сионизм как
политическое течение зашел в тупик, но фактически алия продолжалась вопреки
всем препятствиям, чинимым вырождавшейся коррумпированной властью, и
объективным трудностям жизни в стране запустения.
Война, которая разразилась в 1914 году, выявила резкий контраст между
горячей привязанностью евреев к Эрец-Исраэль и полным безразличием к ней
арабов вообще и арабов Эрец-Исраэль в частности.
Молодые последователи сионистской идеи с самого начала представляли
себе, что означает вступление в войну Турции на стороне Германии. Это была
историческая возможность: падение Османской империи могло привести к потере
ею власти над Эрец-Исраэль. Евреи, так было решено, должны стать на сторону
противников империи, способствуя ее развалу, который приведет к возрождению
еврейской государственности. В результате еврейский народ сыграл более
значительную роль, чем должен был сыграть в этой войне: его доля в победе
была намного больше его влияния и численности. У евреев не было никакого
единого командования, никакой единой основы действий. Как меньшинства евреи
были разбросаны по всему миру и как граждане разных стран воевали во всех
армиях по обе стороны фронта. Это необычное явление - участие евреев -
выходит за рамки колоссальной картины мировой войны со всеми ее жертвами и