Страница:
Тем временем вступить в Европейский Союз стремятся и восточноевропейские государства. Желание вступить в Евросоюз подталкивает эти страны покончить с остатками коммунистической идеологии и не оправдавшими себя методами хозяйствования. Восточноевропейские страны либерализуют свою экономику, осуществляют приватизацию, стабилизируют финансовую систему, улаживают пограничные споры с соседями, обеспечивают равенство национальных меньшинств. Европейский Союз привел западноевропейские государства к миру и подлинной демократии. Пришла пора наделить этими непреходящими ценностями и европейский Восток.
Невзирая на достигнутые успехи, перспективы ЕС будут определяться как недавними интеграционными неудачами, так и грандиозностью грядущих вызовов. В начале девяностых годов двадцатого века западноевропейские страны не сумели предотвратить боевые действия в Боснии. В 1994 году в Европейский Союз отказалась вступить Норвегия. Дания, Швеция и Великобритания предпочли собственную валюту евро. Саммит государств-членов Европейского Союза, состоявшийся в Ницце в декабре 2000 года, не оправдал возлагавшихся на него ожиданий в части проведения изменений по снижению требований для вступления в Евросоюз. Несмотря на всю скромность предлагавшихся изменений, провал Соглашения в Ницце на референдуме в Ирландии в июне 2001 продемонстрировал отсутствие энтузиазма по поводу расширения Центральной Европы.
Несмотря на серьезность препон, не приходится сомневаться в способности ЕС справиться со стоящими перед ним вызовами. Даже при самых благоприятных обстоятельствах процессы интеграции и слияния идут трудно и медленно. В конце концов, государства, формируя новый союз, вынуждены поступаться самым дорогим, что у них есть, – суверенитетом и автономией. Америка, Германия и Италия, назовем лишь нескольких, – все объединялись со значительными затруднениями. Текущая интеграция Европы ничем в этом отношении отличаться не будет. У ЕС будут и хорошие, и трудные дни. Порой будет казаться, что процесс объединения теряет темп и поддержку стран-участниц и их граждан. Но как уже не раз бывало в последние пять десятилетий, затем Европа соберется с силами, чтобы сделать новый шаг вперед.
Отметим также, что процесс интеграции имеет тенденцию ускоряться при благоприятных условиях. Политическая централизация в США происходила довольно медленно до конца девятнадцатого столетия, когда положение изменилось с появлением сильной исполнительной власти, заявившей о своих внешнеполитических устремлениях, подкрепленных появлением мощного флота. Заметим, что и процесс объединения немецких земель в единое государство сначала шел медленно, однако в конце девятнадцатого столетия он принял необратимый характер. Невозможно предугадать, когда Европейский Союз сделает резкий скачок вперед, но перспектива его расширения может явиться ускоряющим фактором интеграции.
Будущее Европейского Союза внушает оптимизм, и аргументация его противников весьма слаба. Многие аналитики, среди которых преобладают американцы, принижают геополитическое значение Европейского Союза, утверждая, что Европе не суждено играть серьезную роль на международной арене. Свои суждения они обосновывают следующими четырьмя главными аргументами. Во-первых, говорят скептики, европейские наднациональные институты недостаточно легитимны. Когда Европейский Союз начнет расширяться, он столкнется с «дефицитом демократических оснований своего существования»(30). Во-вторых, население Европы стареет, и скоро европейские страны столкнутся с нехваткой рабочей силы и крахом пенсионной системы. В-третьих, расширение Европейского Союза за счет восточноевропейских стран, намечаемое в текущем десятилетии, ослабит Союз, выхолостив саму идею объединения, и станет тормозом для дальнейшего развития интеграции. В-четвертых, Европейский Союз слишком слаб в военно-политическом отношении, что мешает Союзу играть заметную геополитическую роль.
В Европейском Союзе действительно имеет место дефицит демократии. Несмотря на недавние меры по усилению роли Парламента и поощрение образования политических партий, основную роль на политической сцене Европы играет не Европейский Союз, а суверенные государства. На это реальное обстоятельство и упирают критики Европейского Союза, добавляя, что в силу языковых барьеров и различия национальных культур население Европы не примет Европейский Союз как легитимное наднациональное образование. Йошка Фишер, министр иностранных дел Германии в левоцентристском правительстве, с горечью допустил, что Европейский Союз представляется многим людям «бюрократическим безликим образованием, в лучшем случае, докучливым, а в худшем – опасным»(31). Скептики добавляют, что граждане Европы не вручат свою судьбу Европейскому Союзу с его наднациональными органами.
Критика Европейского Союза оправдана, но она покажется менее убедительной, если обратиться к историческому прошлому. Укрепление наднациональной верховной власти всегда отставало от наднациональных институтов, которые и сами образовывались медленно и с трудом. К тому же, чтобы сохранить верховную власть, правительствам образовавшихся государств часто приходилось идти на уступки. Так, после принятия конституции США Конгрессу пришлось принять «Билль о правах» в виде десяти добавлений к принятой конституции. Этот закон предоставил народу демократические свободы: свободу слова и печати, собрания и вероисповедания. Но в крепкий сплоченный союз Соединенные Штаты превратились только после Гражданской войны, закончившейся разгромом Южной конфедерации и возвращением отколовшихся штатов в единую федерацию. Однако в преддверии Гражданской войны были и сомневающиеся в жизнеспособности федерации. Приведем высказывание Роберта Ли, офицера армии США, сторонника единого государства: «При всей моей преданности Союзу я никогда не подниму руку на своих детей, на своих родственников… Если Союз развалится и правительство падет, я вернусь в свой штат и разделю незавидную участь своих сограждан»(32).
Можно сколько угодно раз повторять, что Европейский Союз испытывает дефицит демократии, но при этом нельзя забывать, что любое новое государственное образование в какой-то период своей эволюции страдало тем же недугом. Здравомыслящие политики хорошо понимают, что Европейскому Союзу необходимо придать демократический импульс, и с этой целью принимают определенные меры. Одной из таких мер является конституция, разработанная органами Союза и представленная на широкое обсуждение. По данным социологического опроса, конституцию поддерживают почти две трети населения государств-членов Союза. В марте 2002 года проект конституции рассматривался в Европейском Союзе на заседании под председательством бывшего президента Франции Валери Жискара д'Эстена. В ходе заседания была избрана рабочая группа, которая после рассмотрения многочисленных поправок к проекту должна представить свои предложения на форуме Европейского Союза, намеченном на 2004 год. Предполагается, что конституция разграничит права государств-членов Союза с правами институтов этой организации(33).
В последние годы на видное место в деле укрепления Европейского Союза выходит Германия, ратующая за проведение эффективных реформ. После окончания Второй мировой войны Германия в течение нескольких десятилетий воспринималась европейцами как страна, стремившаяся уверить соседей в своем миролюбии и готовности к разностороннему сотрудничеству. Однако после воссоединения страны и возвращения столицы в Берлин Германия воспринимается по-другому, да и сама она изменилась, стремясь теперь стать лидером интеграции европейских стран и эволюции Европейского Союза. В мае 2000 года Фишер в своей нашумевшей речи сказал: «Между интеграцией экономики и введением единой валюты, с одной стороны, и политически слабой структурой Европейского Союза, с другой стороны, растет напряженность, которая может привести к кризису, если мы не сделаем эффективных шагов, направленных на развитие политической интеграции и не привнесем в Европейский Союз новый демократический импульс. Если мы осуществим эти намерения, то завершим европейскую интеграцию».
Относительно шагов, которые следует предпринять, Фишер сказал: «Решение очевидно. Союз государств должен перерасти в Европейскую Федерацию с европейским парламентом и европейским правительством, которые станут осуществлять на легитимных началах законодательную и исполнительную власть внутри Федерации». По словам Фишера, Федерация «станет союзом, который найдет понимание среди европейского населения, ибо будет построен на демократических принципах». Фишер уверил, что образование Федерации не покончит с европейскими государствами, каждое из которых имеет свои культурные и демократические традиции. «Даже когда образуется Европейская Федерация, – сказал Фишер, – каждый из нас останется англичанином или немцем, французом или поляком»(34).
Несколькими месяцами позже канцлер Германии Герхард Шредер предложил в будущей Федерации организовать кабинет министров из представителей государств-членов образования и парламент из всенародно избираемых депутатов. По плану Фишера, правительства европейских государств сохранят важные полномочия, однако будут вынуждены неукоснительно исполнять решения федеральных институтов. Осуществятся или нет инициативы Фишера и Шредера, покажет время, но уже сейчас важно отметить, что заинтересованность в образовании Европейской Федерации проявила Германия, преуспевающая страна с самым большим населением среди государств-членов Европейского Союза.
В последние годы и Британия проявляет гораздо большую гибкость в подходе к эволюции институтов Европейского Союза. После десятилетий скептицизма Лондон пытается занять достойное место в этом объединении государств. По словам Тони Блэра, Великобритания должна стать «лидером Союза, стратегическим партнером его участников». Блэр во всеуслышание заявил, что если останется премьер-министром на второй срок, то сделает все возможное для того, чтобы ввести в Англии евро, отказавшись от фунтов стерлингов. Уильям Хейг, лидер консерваторов на выборах 2001 года, выступал против введения в стране евро, сделав акцент на этом в своей предвыборной кампании, и его партия потерпела тяжелое поражение.
Все же нельзя не сказать, что Блэр выступает против преобразования Европейского Союза в федеративное «супергосударство», в то же время давая понять, что он «за сильную Великобританию в сильной Европе». Это высказывание можно расценивать как поощрение наднационального Европейского Союза, в котором его члены благополучно сосуществуют под руководством институтов объединения(35). Так же неопределенно Блэр высказался и относительно конституции Европейского Союза, все же выразив мнение, что конституция должна стать «политическим, а не правовым документом». По мнению Блэра, в таком виде «конституция стала бы более понятной и привлекательной для граждан Европы». Премьер-министр Великобритании также высказался за учреждение второй палаты в Европейском Парламенте, полагая, что такое нововведение привнесет в Европейский Союз новый демократический импульс(36). Как видно, взгляды Блэра не полностью согласуются с предложениями Шредера и Фишера, однако они открывают путь для конструктивной дискуссии о будущем институтов Европейского Союза, а значит, и о более эффективном и демократическом управлении.
Столь же неопределенной позиции придерживается и Франция, что можно объяснить тем, что президент страны Жак Ширак и премьер-министр Лионель Жоспен представляют разные партии и следуют различным политическим взглядам. Ширак высказывается за самую широкую интеграцию европейских стран, особенно во внешней политике и политике безопасности. Президент Франции выступает и за принятие конституции Европейского Союза, объясняя свою позицию тем, что этот документ «сплотит европейцев». Летом 2001 года Ширак выразил надежду, что конституция будет подготовлена для ратификации в 2004 году(37).
Позиция Жоспена более осторожна. В мае 2001 года, оспаривая предложения Германии о федеральном устройстве Европы, он заявил: «Я не против сильной Европы, но я – француз, патриот. Усиление Европы, но без ослабления Франции как суверенного государства, равно как и без ослабления любой европейской страны, – вот моя политическая позиция»(38). Такая позиция выглядит странной, если вспомнить о том, что у истоков европейской интеграции стояли французские государственные деятели Монне и Шуман, которые высказывались в пользу федерализма.
Странность можно объяснить тем, что на мировоззрение некоторых французских политиков до сих пор оказывают влияние отголоски голлизма – политики, окрашенной идеями, порождающими избыточно патриотические амбиции. В настоящее время, как следует из высказывания Жоспена, Франция ратует за образование сильной Европы, одновременно отвергая усиление ее государственных институтов. Стоит ли говорить, что при такой постановке вопроса Европу политически не усилить. Децентрализованная Европа не может лелеять геополитические планы. В настоящее время Франция не настолько сильна, чтобы самостоятельно влиять на мировую политику, и потому предоставляет это право Европе, одновременно отказываясь от политической интеграции. Не последнее место в подоплеке такого положения, видимо, играет и дискомфорт, вызванный готовностью немцев занять в деформированном Европейском Союзе ведущее положение.
Однако Франция вряд ли будет долго придерживаться позиции, которую отстаивал Жоспен, ибо ясно, что если Европа претендует на значительный внешнеполитический вес, она не может быть слабым образованием. Кроме того, поражение Жоспена на президентских выборах 2002 года должно подтолкнуть Ширака к проведению проевропейской политики. Наконец, несомненно, что на Францию окажут давление государства-члены Евросоюза, и прежде всего Германия, поскольку реформа институтов Союза ощутимо назрела в связи с предстоящим вступлением в это объединение стран Восточной Европы. При рассмотрении альтернативы: подвергнуть серьезной опасности сам процесс интеграции или согласиться на усиление институтов Евросоюза, выбор станет естественным, даже для Франции. Объединение Европы – слишком важная акция, и ставки, особенно для французов, весьма высоки.
Но даже если дальнейшая интеграция будет приостановлена, это не означает, что Европейский Союз никогда не станет противовесом Соединенным Штатам Америки. Европейский Союз уже и сейчас противится влиянию США. Чтобы громко заявить о себе на международной арене, ему не нужно эволюционировать в единую федерацию. Европейский Союз включает в себя страны Западной и Центральной Европы, которые и при нынешнем состоянии дел могут проводить единую независимую политику без оглядки на США. Но чем теснее объединение, тем легче сформировать общие цели, тем легче заявить о себе. Однако и в настоящее время, когда становится очевидным изменение стратегических интересов Соединенных Штатов, голос Европы на международной арене звучит все авторитетнее.
Говоря о будущем Европейского Союза, нельзя не коснуться демографической проблемы. Стабильное снижение рождаемости в послевоенные годы характерно почти для всех европейских стран. В 2000 году в Германии на одного пенсионера придется один работающий39. Европейская экономика может быть парализована из-за нехватки рабочей силы и превышения пенсионных затрат над пенсионными сборами. В 2019 году в пенсионной системе Германии, если она останется неизменной, появится дефицит, а в 2032 пенсионные выплаты составят половину валового внутреннего продукта. Пенсионные системы Франции и Италии находятся в еще худшем положении(40).
Европейские страны сознают возникшую ситуацию и предпринимают шаги, чтобы избежать кризиса. В 2001 году бундестаг принял закон о налоговых послаблениях, предусмотрев и другие стимулы для увеличения отчислений денежных средств работающими в свои личные пенсионные фонды. Другой акцией, способной выправить положение, может стать привлечение иностранной рабочей силы. В августе 2000 г в Германии принята специальная программа, позволяющая привлечь в страну двадцать тысяч инженеров-компьютерщиков, преимущественно из Индии.
Решению назревшей проблемы, безусловно, поможет и включение в Европейский Союз новых членов – стран, имеющих большой рынок рабочей силы. Пополнить ряды работающих западноевропейские страны могут и за счет Турции. Меры для привлечения иностранной рабочей силы в страны Евросоюза разрабатывает Комиссия. Среди этих мер – содействие переезду, организация курсов по изучению языка, медицинское обеспечение, страхование, стандартизация положений о профессиональной пригодности(41).
Без всякого сомнения, Европейский Союз сможет преодолеть трудности, связанные со старением европейского населения, но для этого следует осуществить решительные реформы, включая и ту, что поможет наладить координацию государств-членов Союза. В области финансовой политики это нелегкая задача в современных условиях, когда национальные правительства не желают терять контроль над налоговой политикой, а профессиональные союзы выступают против уменьшения пенсий. Следует уделить пристальное внимание социальному обеспечению иммигрантов.
Что касается расширения Европейского Союза, то критики этой акции утверждают, что включение в Союз новых членов может ослабить объединение и парализовать его законодательные структуры. Отметим, доводы оппонентов сводятся не только к тому, что в законодательных структурах Союза окажется больше действующих лиц, что может привести к излишней разноголосице, но также и к утверждению, что у потенциальных государств-членов Союза недостаточно развита демократия, а также более слабая экономика и более низкая политическая культура. Критики добавляют, что расширение Европейского Союза повысит его расходы на дотации сельскому хозяйству и на помощь новым государствам-членам Союза в целях содействия их развитию.
Эти соображения не лишены оснований. Расширение Европейского Союза действительно может привести к трудностям, но может внести, по нашему мнению, и новую освежающую струю. К тому же расширение Европейского Союза —дело решенное, не зависящее от проведения необходимых приготовлений, ибо целому ряду стран даны твердые обещания включить их в Союз, и отказ от принятых обязательств практически невозможен.
Расширение Европейского Союза повлечет за собой и увеличение числа действующих лиц в его органах. Однако без расширения функций институтов Союза это не будет способствовать развитию. В то же время нельзя не заметить, что предстоящее включение в Европейский Союз новых государств-членов является прекрасным поводом для того, чтобы провести в Союзе внутренние реформы, которые при сохранении нынешнего состава были бы отложены на неопределенное время. Численный рост Евросоюза не за горами, что дает в руки лидеров ведущих держав Союза своеобразный рычаг для преодоления трудностей в расширении функций институтов формирования. В то же время Фишер и другие солидарные с ним политики, соглашаясь с предостережениями своих оппонентов, понимают, что разрастание Евросоюза представляет потенциальную опасность. «Но потенциальная опасность, о которой твердят неугомонные скептики, – заявил Фишер, – ни в коем случае не должна остановить расширение Европейского Союза. Наоборот, она должна подтолкнуть нас к реформе институтов Союза, чтобы после его расширения деятельность Союза наполнилась новым экономическим и политическим содержанием»(42).
Обратимся снова к истории США. В политической жизни Соединенных Штатов с самого начала существования союза происходила столкновение культурных и экономических традиций промышленного Севера и плантаторского Юга. С расширением колонизации Запада встал вопрос, будет ли этот громадный для промышленности рынок и источник получения сельскохозяйственных продуктов находиться в руках северян или южан. Осенью 1860 года, после победы на президентских выборах республиканского кандидата южане, и до того не выполнявшие договоренностей с северянами, в частности, отказавшись от Миссурийского компромисса, решили выйти из федерации(43). В 1860—1861 годах одиннадцать южных штатов объявили о выходе из союза и образовании самостоятельной конфедерации. Начавшаяся гражданская война унесла много жизней, но ее результаты – объединение всех штатов в союз – позволили построить прочное основание для сильной центральной власти и проведения необходимых реформ. Федеративное устройство Соединенных Штатов Америки является и по сей день надежным государственным основанием.
К счастью, расширение Европейского Союза не предвещает войны, однако оно обязывает провести существенные реформы его институтов. При превышении численности ЕС свыше двадцати пяти участников расширение полномочий его структур становится настоятельной необходимостью. Следует установить, чтобы все решения институтов Евросоюза, в том числе и те, которые сейчас принимаются только единогласным голосованием, принимались квалифицированным большинством. Следует также предоставить государствам-членам право Союза подавать в Комиссию апелляции по вопросам проведения экономической, внешней и оборонной политики. Расширение роли Европейского Парламента – другая необходимость. И наконец, Союзу необходим президент.
Следует также отметить, что расширение Европейского Союза приведет к разнородности состава объединения. Страны, которые соберутся в Союзе, говоря математическим языком, трудно привести к общему знаменателю. Однако это не предвещает опасности, ибо «стержневые» страны Союза станут служить примером для новых государств-членов. Одним из таких примеров может послужить успешное введение единой европейской валюты – евро. Не вызывает сомнения, что при единой политической воле и согласовании финансово-экономической стороны предприятия в еврозону войдут новые страны. Конечно, интеграция новых государств-членов будет происходить медленно, постепенно, но зато в случае проведения необходимых реформ «стержневые» страны Союза смогут выйти на новый, более глубокий уровень интеграции, которую официальные лица Союза называют «интенсивной кооперацией». По словам Фишера, «очевидно, что в расширенном и потому разнородном Европейском Союзе дифференциация его членов окажется неизбежной»(44). Однако такое положение не обретет негативного характера. Да, процесс интеграции новых государств-членов Союза будет протекать медленно, но зато – подчеркнем еще раз – «стержневые» страны объединений выйдут на новый уровень интеграции, служа политическим авангардом для Евросоюза в целом.
Также отметим, что расширение Европейского Союза повлечет за собой и неизбежное реформирование бюджета объединения. В настоящее время почти 50% бюджета тратится на дотации сельскому хозяйству. Неоднократные попытки реформировать общую сельскохозяйственную политику не привели к существенному прогрессу, в основном из-за противодействия французских фермеров. Однако при увеличении размеров сельскохозяйственного сектора производства реформа необходима. Германское правительство уже внесло ряд предложений, в частности, предложив субсидировать фермерские хозяйства за счет национальных бюджетов. Расширение Европейского Союза также заставит произвести изменения в области содействия экономическому развитию государств-членов Союза. В настоящее время такая помощь, составляющая в денежном выражении 35% бюджета, слишком инерционна. К тому же очевидно, что новым государствам-членам ЕС она также понадобится. Таким образом, разработка новой программы окажется неизбежной. Выразим надежду, что расширение Европейского Союза явится встряской, которая приведет к проведению назревших реформ, в том числе и реформ институтов Союза.
Проблемы в области обороны – еще один повод для критики Европейского Союза. Правда, участники ЕС не остаются сторонними наблюдателями при возникновении международных военных конфликтов, но для их разрешения применяют немилитаристские методы, оказывая нуждающейся стране гуманитарную и экономическую помощь и предоставляя инвестиции для демократического государственного строительства. Государства-члены ЕС посылают в «горячие точки» миротворцев, но на проведение крупномасштабной военной акции у большинства членов Союза сил недостаточно. И дело не в нехватке солдат. Численностью вместе взятые армии государств-членов Союза намного превосходят армию США. Однако основная часть расходов на оборону в европейских государствах уходит на выплату денежного довольствия, а средств на модернизацию и приобретение техники катастрофически не хватает. Европейские страны не в состоянии провести крупную военную операцию и могут лишь примкнуть к США, чья армия обладает мощным современным вооружением и имеет прекрасную тыловую инфраструктуру.
Невзирая на достигнутые успехи, перспективы ЕС будут определяться как недавними интеграционными неудачами, так и грандиозностью грядущих вызовов. В начале девяностых годов двадцатого века западноевропейские страны не сумели предотвратить боевые действия в Боснии. В 1994 году в Европейский Союз отказалась вступить Норвегия. Дания, Швеция и Великобритания предпочли собственную валюту евро. Саммит государств-членов Европейского Союза, состоявшийся в Ницце в декабре 2000 года, не оправдал возлагавшихся на него ожиданий в части проведения изменений по снижению требований для вступления в Евросоюз. Несмотря на всю скромность предлагавшихся изменений, провал Соглашения в Ницце на референдуме в Ирландии в июне 2001 продемонстрировал отсутствие энтузиазма по поводу расширения Центральной Европы.
Несмотря на серьезность препон, не приходится сомневаться в способности ЕС справиться со стоящими перед ним вызовами. Даже при самых благоприятных обстоятельствах процессы интеграции и слияния идут трудно и медленно. В конце концов, государства, формируя новый союз, вынуждены поступаться самым дорогим, что у них есть, – суверенитетом и автономией. Америка, Германия и Италия, назовем лишь нескольких, – все объединялись со значительными затруднениями. Текущая интеграция Европы ничем в этом отношении отличаться не будет. У ЕС будут и хорошие, и трудные дни. Порой будет казаться, что процесс объединения теряет темп и поддержку стран-участниц и их граждан. Но как уже не раз бывало в последние пять десятилетий, затем Европа соберется с силами, чтобы сделать новый шаг вперед.
Отметим также, что процесс интеграции имеет тенденцию ускоряться при благоприятных условиях. Политическая централизация в США происходила довольно медленно до конца девятнадцатого столетия, когда положение изменилось с появлением сильной исполнительной власти, заявившей о своих внешнеполитических устремлениях, подкрепленных появлением мощного флота. Заметим, что и процесс объединения немецких земель в единое государство сначала шел медленно, однако в конце девятнадцатого столетия он принял необратимый характер. Невозможно предугадать, когда Европейский Союз сделает резкий скачок вперед, но перспектива его расширения может явиться ускоряющим фактором интеграции.
Будущее Европейского Союза внушает оптимизм, и аргументация его противников весьма слаба. Многие аналитики, среди которых преобладают американцы, принижают геополитическое значение Европейского Союза, утверждая, что Европе не суждено играть серьезную роль на международной арене. Свои суждения они обосновывают следующими четырьмя главными аргументами. Во-первых, говорят скептики, европейские наднациональные институты недостаточно легитимны. Когда Европейский Союз начнет расширяться, он столкнется с «дефицитом демократических оснований своего существования»(30). Во-вторых, население Европы стареет, и скоро европейские страны столкнутся с нехваткой рабочей силы и крахом пенсионной системы. В-третьих, расширение Европейского Союза за счет восточноевропейских стран, намечаемое в текущем десятилетии, ослабит Союз, выхолостив саму идею объединения, и станет тормозом для дальнейшего развития интеграции. В-четвертых, Европейский Союз слишком слаб в военно-политическом отношении, что мешает Союзу играть заметную геополитическую роль.
В Европейском Союзе действительно имеет место дефицит демократии. Несмотря на недавние меры по усилению роли Парламента и поощрение образования политических партий, основную роль на политической сцене Европы играет не Европейский Союз, а суверенные государства. На это реальное обстоятельство и упирают критики Европейского Союза, добавляя, что в силу языковых барьеров и различия национальных культур население Европы не примет Европейский Союз как легитимное наднациональное образование. Йошка Фишер, министр иностранных дел Германии в левоцентристском правительстве, с горечью допустил, что Европейский Союз представляется многим людям «бюрократическим безликим образованием, в лучшем случае, докучливым, а в худшем – опасным»(31). Скептики добавляют, что граждане Европы не вручат свою судьбу Европейскому Союзу с его наднациональными органами.
Критика Европейского Союза оправдана, но она покажется менее убедительной, если обратиться к историческому прошлому. Укрепление наднациональной верховной власти всегда отставало от наднациональных институтов, которые и сами образовывались медленно и с трудом. К тому же, чтобы сохранить верховную власть, правительствам образовавшихся государств часто приходилось идти на уступки. Так, после принятия конституции США Конгрессу пришлось принять «Билль о правах» в виде десяти добавлений к принятой конституции. Этот закон предоставил народу демократические свободы: свободу слова и печати, собрания и вероисповедания. Но в крепкий сплоченный союз Соединенные Штаты превратились только после Гражданской войны, закончившейся разгромом Южной конфедерации и возвращением отколовшихся штатов в единую федерацию. Однако в преддверии Гражданской войны были и сомневающиеся в жизнеспособности федерации. Приведем высказывание Роберта Ли, офицера армии США, сторонника единого государства: «При всей моей преданности Союзу я никогда не подниму руку на своих детей, на своих родственников… Если Союз развалится и правительство падет, я вернусь в свой штат и разделю незавидную участь своих сограждан»(32).
Можно сколько угодно раз повторять, что Европейский Союз испытывает дефицит демократии, но при этом нельзя забывать, что любое новое государственное образование в какой-то период своей эволюции страдало тем же недугом. Здравомыслящие политики хорошо понимают, что Европейскому Союзу необходимо придать демократический импульс, и с этой целью принимают определенные меры. Одной из таких мер является конституция, разработанная органами Союза и представленная на широкое обсуждение. По данным социологического опроса, конституцию поддерживают почти две трети населения государств-членов Союза. В марте 2002 года проект конституции рассматривался в Европейском Союзе на заседании под председательством бывшего президента Франции Валери Жискара д'Эстена. В ходе заседания была избрана рабочая группа, которая после рассмотрения многочисленных поправок к проекту должна представить свои предложения на форуме Европейского Союза, намеченном на 2004 год. Предполагается, что конституция разграничит права государств-членов Союза с правами институтов этой организации(33).
В последние годы на видное место в деле укрепления Европейского Союза выходит Германия, ратующая за проведение эффективных реформ. После окончания Второй мировой войны Германия в течение нескольких десятилетий воспринималась европейцами как страна, стремившаяся уверить соседей в своем миролюбии и готовности к разностороннему сотрудничеству. Однако после воссоединения страны и возвращения столицы в Берлин Германия воспринимается по-другому, да и сама она изменилась, стремясь теперь стать лидером интеграции европейских стран и эволюции Европейского Союза. В мае 2000 года Фишер в своей нашумевшей речи сказал: «Между интеграцией экономики и введением единой валюты, с одной стороны, и политически слабой структурой Европейского Союза, с другой стороны, растет напряженность, которая может привести к кризису, если мы не сделаем эффективных шагов, направленных на развитие политической интеграции и не привнесем в Европейский Союз новый демократический импульс. Если мы осуществим эти намерения, то завершим европейскую интеграцию».
Относительно шагов, которые следует предпринять, Фишер сказал: «Решение очевидно. Союз государств должен перерасти в Европейскую Федерацию с европейским парламентом и европейским правительством, которые станут осуществлять на легитимных началах законодательную и исполнительную власть внутри Федерации». По словам Фишера, Федерация «станет союзом, который найдет понимание среди европейского населения, ибо будет построен на демократических принципах». Фишер уверил, что образование Федерации не покончит с европейскими государствами, каждое из которых имеет свои культурные и демократические традиции. «Даже когда образуется Европейская Федерация, – сказал Фишер, – каждый из нас останется англичанином или немцем, французом или поляком»(34).
Несколькими месяцами позже канцлер Германии Герхард Шредер предложил в будущей Федерации организовать кабинет министров из представителей государств-членов образования и парламент из всенародно избираемых депутатов. По плану Фишера, правительства европейских государств сохранят важные полномочия, однако будут вынуждены неукоснительно исполнять решения федеральных институтов. Осуществятся или нет инициативы Фишера и Шредера, покажет время, но уже сейчас важно отметить, что заинтересованность в образовании Европейской Федерации проявила Германия, преуспевающая страна с самым большим населением среди государств-членов Европейского Союза.
В последние годы и Британия проявляет гораздо большую гибкость в подходе к эволюции институтов Европейского Союза. После десятилетий скептицизма Лондон пытается занять достойное место в этом объединении государств. По словам Тони Блэра, Великобритания должна стать «лидером Союза, стратегическим партнером его участников». Блэр во всеуслышание заявил, что если останется премьер-министром на второй срок, то сделает все возможное для того, чтобы ввести в Англии евро, отказавшись от фунтов стерлингов. Уильям Хейг, лидер консерваторов на выборах 2001 года, выступал против введения в стране евро, сделав акцент на этом в своей предвыборной кампании, и его партия потерпела тяжелое поражение.
Все же нельзя не сказать, что Блэр выступает против преобразования Европейского Союза в федеративное «супергосударство», в то же время давая понять, что он «за сильную Великобританию в сильной Европе». Это высказывание можно расценивать как поощрение наднационального Европейского Союза, в котором его члены благополучно сосуществуют под руководством институтов объединения(35). Так же неопределенно Блэр высказался и относительно конституции Европейского Союза, все же выразив мнение, что конституция должна стать «политическим, а не правовым документом». По мнению Блэра, в таком виде «конституция стала бы более понятной и привлекательной для граждан Европы». Премьер-министр Великобритании также высказался за учреждение второй палаты в Европейском Парламенте, полагая, что такое нововведение привнесет в Европейский Союз новый демократический импульс(36). Как видно, взгляды Блэра не полностью согласуются с предложениями Шредера и Фишера, однако они открывают путь для конструктивной дискуссии о будущем институтов Европейского Союза, а значит, и о более эффективном и демократическом управлении.
Столь же неопределенной позиции придерживается и Франция, что можно объяснить тем, что президент страны Жак Ширак и премьер-министр Лионель Жоспен представляют разные партии и следуют различным политическим взглядам. Ширак высказывается за самую широкую интеграцию европейских стран, особенно во внешней политике и политике безопасности. Президент Франции выступает и за принятие конституции Европейского Союза, объясняя свою позицию тем, что этот документ «сплотит европейцев». Летом 2001 года Ширак выразил надежду, что конституция будет подготовлена для ратификации в 2004 году(37).
Позиция Жоспена более осторожна. В мае 2001 года, оспаривая предложения Германии о федеральном устройстве Европы, он заявил: «Я не против сильной Европы, но я – француз, патриот. Усиление Европы, но без ослабления Франции как суверенного государства, равно как и без ослабления любой европейской страны, – вот моя политическая позиция»(38). Такая позиция выглядит странной, если вспомнить о том, что у истоков европейской интеграции стояли французские государственные деятели Монне и Шуман, которые высказывались в пользу федерализма.
Странность можно объяснить тем, что на мировоззрение некоторых французских политиков до сих пор оказывают влияние отголоски голлизма – политики, окрашенной идеями, порождающими избыточно патриотические амбиции. В настоящее время, как следует из высказывания Жоспена, Франция ратует за образование сильной Европы, одновременно отвергая усиление ее государственных институтов. Стоит ли говорить, что при такой постановке вопроса Европу политически не усилить. Децентрализованная Европа не может лелеять геополитические планы. В настоящее время Франция не настолько сильна, чтобы самостоятельно влиять на мировую политику, и потому предоставляет это право Европе, одновременно отказываясь от политической интеграции. Не последнее место в подоплеке такого положения, видимо, играет и дискомфорт, вызванный готовностью немцев занять в деформированном Европейском Союзе ведущее положение.
Однако Франция вряд ли будет долго придерживаться позиции, которую отстаивал Жоспен, ибо ясно, что если Европа претендует на значительный внешнеполитический вес, она не может быть слабым образованием. Кроме того, поражение Жоспена на президентских выборах 2002 года должно подтолкнуть Ширака к проведению проевропейской политики. Наконец, несомненно, что на Францию окажут давление государства-члены Евросоюза, и прежде всего Германия, поскольку реформа институтов Союза ощутимо назрела в связи с предстоящим вступлением в это объединение стран Восточной Европы. При рассмотрении альтернативы: подвергнуть серьезной опасности сам процесс интеграции или согласиться на усиление институтов Евросоюза, выбор станет естественным, даже для Франции. Объединение Европы – слишком важная акция, и ставки, особенно для французов, весьма высоки.
Но даже если дальнейшая интеграция будет приостановлена, это не означает, что Европейский Союз никогда не станет противовесом Соединенным Штатам Америки. Европейский Союз уже и сейчас противится влиянию США. Чтобы громко заявить о себе на международной арене, ему не нужно эволюционировать в единую федерацию. Европейский Союз включает в себя страны Западной и Центральной Европы, которые и при нынешнем состоянии дел могут проводить единую независимую политику без оглядки на США. Но чем теснее объединение, тем легче сформировать общие цели, тем легче заявить о себе. Однако и в настоящее время, когда становится очевидным изменение стратегических интересов Соединенных Штатов, голос Европы на международной арене звучит все авторитетнее.
Говоря о будущем Европейского Союза, нельзя не коснуться демографической проблемы. Стабильное снижение рождаемости в послевоенные годы характерно почти для всех европейских стран. В 2000 году в Германии на одного пенсионера придется один работающий39. Европейская экономика может быть парализована из-за нехватки рабочей силы и превышения пенсионных затрат над пенсионными сборами. В 2019 году в пенсионной системе Германии, если она останется неизменной, появится дефицит, а в 2032 пенсионные выплаты составят половину валового внутреннего продукта. Пенсионные системы Франции и Италии находятся в еще худшем положении(40).
Европейские страны сознают возникшую ситуацию и предпринимают шаги, чтобы избежать кризиса. В 2001 году бундестаг принял закон о налоговых послаблениях, предусмотрев и другие стимулы для увеличения отчислений денежных средств работающими в свои личные пенсионные фонды. Другой акцией, способной выправить положение, может стать привлечение иностранной рабочей силы. В августе 2000 г в Германии принята специальная программа, позволяющая привлечь в страну двадцать тысяч инженеров-компьютерщиков, преимущественно из Индии.
Решению назревшей проблемы, безусловно, поможет и включение в Европейский Союз новых членов – стран, имеющих большой рынок рабочей силы. Пополнить ряды работающих западноевропейские страны могут и за счет Турции. Меры для привлечения иностранной рабочей силы в страны Евросоюза разрабатывает Комиссия. Среди этих мер – содействие переезду, организация курсов по изучению языка, медицинское обеспечение, страхование, стандартизация положений о профессиональной пригодности(41).
Без всякого сомнения, Европейский Союз сможет преодолеть трудности, связанные со старением европейского населения, но для этого следует осуществить решительные реформы, включая и ту, что поможет наладить координацию государств-членов Союза. В области финансовой политики это нелегкая задача в современных условиях, когда национальные правительства не желают терять контроль над налоговой политикой, а профессиональные союзы выступают против уменьшения пенсий. Следует уделить пристальное внимание социальному обеспечению иммигрантов.
Что касается расширения Европейского Союза, то критики этой акции утверждают, что включение в Союз новых членов может ослабить объединение и парализовать его законодательные структуры. Отметим, доводы оппонентов сводятся не только к тому, что в законодательных структурах Союза окажется больше действующих лиц, что может привести к излишней разноголосице, но также и к утверждению, что у потенциальных государств-членов Союза недостаточно развита демократия, а также более слабая экономика и более низкая политическая культура. Критики добавляют, что расширение Европейского Союза повысит его расходы на дотации сельскому хозяйству и на помощь новым государствам-членам Союза в целях содействия их развитию.
Эти соображения не лишены оснований. Расширение Европейского Союза действительно может привести к трудностям, но может внести, по нашему мнению, и новую освежающую струю. К тому же расширение Европейского Союза —дело решенное, не зависящее от проведения необходимых приготовлений, ибо целому ряду стран даны твердые обещания включить их в Союз, и отказ от принятых обязательств практически невозможен.
Расширение Европейского Союза повлечет за собой и увеличение числа действующих лиц в его органах. Однако без расширения функций институтов Союза это не будет способствовать развитию. В то же время нельзя не заметить, что предстоящее включение в Европейский Союз новых государств-членов является прекрасным поводом для того, чтобы провести в Союзе внутренние реформы, которые при сохранении нынешнего состава были бы отложены на неопределенное время. Численный рост Евросоюза не за горами, что дает в руки лидеров ведущих держав Союза своеобразный рычаг для преодоления трудностей в расширении функций институтов формирования. В то же время Фишер и другие солидарные с ним политики, соглашаясь с предостережениями своих оппонентов, понимают, что разрастание Евросоюза представляет потенциальную опасность. «Но потенциальная опасность, о которой твердят неугомонные скептики, – заявил Фишер, – ни в коем случае не должна остановить расширение Европейского Союза. Наоборот, она должна подтолкнуть нас к реформе институтов Союза, чтобы после его расширения деятельность Союза наполнилась новым экономическим и политическим содержанием»(42).
Обратимся снова к истории США. В политической жизни Соединенных Штатов с самого начала существования союза происходила столкновение культурных и экономических традиций промышленного Севера и плантаторского Юга. С расширением колонизации Запада встал вопрос, будет ли этот громадный для промышленности рынок и источник получения сельскохозяйственных продуктов находиться в руках северян или южан. Осенью 1860 года, после победы на президентских выборах республиканского кандидата южане, и до того не выполнявшие договоренностей с северянами, в частности, отказавшись от Миссурийского компромисса, решили выйти из федерации(43). В 1860—1861 годах одиннадцать южных штатов объявили о выходе из союза и образовании самостоятельной конфедерации. Начавшаяся гражданская война унесла много жизней, но ее результаты – объединение всех штатов в союз – позволили построить прочное основание для сильной центральной власти и проведения необходимых реформ. Федеративное устройство Соединенных Штатов Америки является и по сей день надежным государственным основанием.
К счастью, расширение Европейского Союза не предвещает войны, однако оно обязывает провести существенные реформы его институтов. При превышении численности ЕС свыше двадцати пяти участников расширение полномочий его структур становится настоятельной необходимостью. Следует установить, чтобы все решения институтов Евросоюза, в том числе и те, которые сейчас принимаются только единогласным голосованием, принимались квалифицированным большинством. Следует также предоставить государствам-членам право Союза подавать в Комиссию апелляции по вопросам проведения экономической, внешней и оборонной политики. Расширение роли Европейского Парламента – другая необходимость. И наконец, Союзу необходим президент.
Следует также отметить, что расширение Европейского Союза приведет к разнородности состава объединения. Страны, которые соберутся в Союзе, говоря математическим языком, трудно привести к общему знаменателю. Однако это не предвещает опасности, ибо «стержневые» страны Союза станут служить примером для новых государств-членов. Одним из таких примеров может послужить успешное введение единой европейской валюты – евро. Не вызывает сомнения, что при единой политической воле и согласовании финансово-экономической стороны предприятия в еврозону войдут новые страны. Конечно, интеграция новых государств-членов будет происходить медленно, постепенно, но зато в случае проведения необходимых реформ «стержневые» страны Союза смогут выйти на новый, более глубокий уровень интеграции, которую официальные лица Союза называют «интенсивной кооперацией». По словам Фишера, «очевидно, что в расширенном и потому разнородном Европейском Союзе дифференциация его членов окажется неизбежной»(44). Однако такое положение не обретет негативного характера. Да, процесс интеграции новых государств-членов Союза будет протекать медленно, но зато – подчеркнем еще раз – «стержневые» страны объединений выйдут на новый уровень интеграции, служа политическим авангардом для Евросоюза в целом.
Также отметим, что расширение Европейского Союза повлечет за собой и неизбежное реформирование бюджета объединения. В настоящее время почти 50% бюджета тратится на дотации сельскому хозяйству. Неоднократные попытки реформировать общую сельскохозяйственную политику не привели к существенному прогрессу, в основном из-за противодействия французских фермеров. Однако при увеличении размеров сельскохозяйственного сектора производства реформа необходима. Германское правительство уже внесло ряд предложений, в частности, предложив субсидировать фермерские хозяйства за счет национальных бюджетов. Расширение Европейского Союза также заставит произвести изменения в области содействия экономическому развитию государств-членов Союза. В настоящее время такая помощь, составляющая в денежном выражении 35% бюджета, слишком инерционна. К тому же очевидно, что новым государствам-членам ЕС она также понадобится. Таким образом, разработка новой программы окажется неизбежной. Выразим надежду, что расширение Европейского Союза явится встряской, которая приведет к проведению назревших реформ, в том числе и реформ институтов Союза.
Проблемы в области обороны – еще один повод для критики Европейского Союза. Правда, участники ЕС не остаются сторонними наблюдателями при возникновении международных военных конфликтов, но для их разрешения применяют немилитаристские методы, оказывая нуждающейся стране гуманитарную и экономическую помощь и предоставляя инвестиции для демократического государственного строительства. Государства-члены ЕС посылают в «горячие точки» миротворцев, но на проведение крупномасштабной военной акции у большинства членов Союза сил недостаточно. И дело не в нехватке солдат. Численностью вместе взятые армии государств-членов Союза намного превосходят армию США. Однако основная часть расходов на оборону в европейских государствах уходит на выплату денежного довольствия, а средств на модернизацию и приобретение техники катастрофически не хватает. Европейские страны не в состоянии провести крупную военную операцию и могут лишь примкнуть к США, чья армия обладает мощным современным вооружением и имеет прекрасную тыловую инфраструктуру.