Страница:
В-третьих, США должны расширять сотрудничество с Китаем в тех областях, где у обеих держав имеются общие интересы. Например, и США, и Китай заинтересованы в установлении мира на Корейском полуострове. Поэтому Вашингтону и Пекину следует углублять сотрудничество, причем Вашингтон будет действовать через Сеул, а Пекин окажет давление на Пхеньян. Торговля – еще одна очевидная сфера общих интересов. Ежегодная прибыль китайских компаний от продаж в США уже превышает 100 миллиардов долларов(31).
Свое слово, прежде всего в экономическом сотрудничестве, должна сказать и Европа. Военное влияние ЕС в ближайшем будущем будет ограничено европейским континентом, экономический же потенциал Европы гораздо более масштабен. В 1996 году ЕС и десять азиатских стран учредили Азиатско-европейскую конференцию (ASEM), цель которой – углубление сотрудничества в экономической, политической и культурной сферах. Поскольку ЕС не связан политическими обязательствами, проистекающими из доминирующего положения в мире, он вполне может содействовать вовлечению Китая в мировой рынок.
Возможные последствия значительно превышают экономические выгоды простого увеличения товарооборота. Экономическая либерализация, сопровождающая интеграцию Китая в мировой рынок, способна привести к либерализации политической. Этому способствует и растущее число китайских студентов, обучающихся в США; некоторые из них впоследствии возвращаются на родину и работают в крупнейших урбанистических центрах Китая. Неудивительно, что в процветающих городах наподобие Шанхая проводится наиболее либеральная экономическая политика. Конкуренция на мировом рынке и привлечение иностранных инвестиций необходимы не только для обеспечения «прозрачности» экономики, но и для создания благоприятной политической атмосферы. Коммунистическая партия Китая еще не готова ослабить хватку, экономическая либерализация сама по себе вовсе не гарантирует политических изменений. Тем не менее последовательная интеграция Китая в глобальную экономику сулит реформирование общества и постепенный переход к демократии.
Региональная интеграция создает дополнительный сектор китайско-американского сотрудничества. Как правило, президентские администрации США препятствовали созданию в Восточной Азии региональных форумов, которые не предусматривали участия Соединенных Штатов. В начале 1990-х годов Вашингтон вмешался в процесс подготовки Азиатского торгового пакта, заблокировал попытку Японии учредить Азиатский фонд для борьбы с региональным финансовым кризисом в 1997—1998 годах и регулярно противодействовал усилиям по созданию азиатской системы безопасности. США возвели громоздкую дипломатическую структуру, которая позиционировалась в качестве «центра» Восточной Азии и посредника между крупнейшими государствами региона. Данная стратегия максимизировала влияние США и способствовала поддержанию стабильности в регионе. Однако она замедляла региональную интеграцию и затрудняла процесс объединения, которое необходимо при условии, что Восточная Азия стремится к меньшей зависимости от Соединенных Штатов.
Вместо того чтобы препятствовать региональной интеграции Азии, Вашингтону следует поощрять ее даже в ущерб собственным интересам. Америка не может брать на себя перманентные обязательства по поддержанию мира. Восточной Азии требуется свой внутренний порядок; преодоление политических и идеологических трений – задача, посильная только для самих региональных государств. В дополнение к углублению контактов со всеми восточноазиатскими странами США должны оказать давление на Китай и Японию, дабы устранить застарелые разногласия времен Второй мировой войны. Подобно тому как франко-германская коалиция стала основой мира в Европе, сотрудничество двух могущественнейших держав Восточной Азии способно обеспечить стабильность в этом регионе.
Конечно, сегодня как минимум преждевременно рассуждать о создании китайско-японской коалиции. Эти страны ни в коей мере не являются партнерами, они активно соперничают друг с другом, и только военное присутствие Америки удерживает их от открытой конфронтации. Но в 1945 году столь же немыслимым казалось примирение Франции и Германии. Современная франко-германская коалиция существует только благодаря тому, что нашлись лидеры, сумевшие добиться примирения, реализовавшие стратегию сдерживания и начавшие процесс интеграции.
Интеграция Восточной Азии «с нуля» потребует не только эффективного руководства, но и готовности Японии признать свои ошибки времен Второй мировой войны. В последнее время японцы начали публично выражать сожаление по поводу агрессивной политики своей страны в военные годы. Тем не менее осторожные сожаления и не слишком искреннее раскаяние зачастую сопровождаются действиями, которые лишь усугубляют давние противоречия.
В начале 2001 года японские официальные лица объявили о выпуске нового школьного учебника для старших классов; в этом учебнике оправдывалась японская агрессия и не упоминалось о тяготах военных лет, в том числе и о системе сексуального рабства, введенной японскими военными в Корее. В ответ китайское правительство отменило визит на высшем уровне в Японию и заклеймило учебник как «фактическое отрицание японской агрессии». Южная Корея временно отозвала своего посла из Токио, а министр иностранных дел Южной Кореи Хан Сын Су отметил, что «мы были близки к преодолению исторических разногласий», но этот учебник «остудил пыл», с которым страны Восточной Азии стремились к примирению и объединению(32). Посещение премьер-министром Коидзуми в августе 2001 года храма Ясукуни, памятника японского милитаризма времен Второй мировой войны, вызвало не менее болезненную реакцию соседей Японии. Южная Корея объявила, что ее президент Ким Де Джун не будет встречаться с Коидзуми до тех пор, пока последний не принесет официальных извинений за зверства японских военных, а также не признает неадекватности содержания нового учебника. Китайский президент Цзян Цземинь также отказался от встречи с Коидзуми(33).
Сотрудничество между Китаем и Японией требует признания японцами своего прошлого – в том числе переписывания учебников истории, широкого общественного обсуждения, соответствующего позиционирования ряда музеев, памятников и храмов. Как показывает послевоенная история Германии, внутренняя рефлексия – необходимое условие внешнего примирения. Вдобавок Японии следует искать способы увеличения объема инвестиций и товарооборота с Китаем, что позволит укрепить контакты между двумя странами. На данный момент Китай заинтересован в инвестициях в энергетику и транспорт.
Самому Китаю также необходимо стремиться к сотрудничеству с Японией для преодоления «холодного мира». Если Япония признает свое прошлое, Пекину следует проявить соответствующий энтузиазм. Особенно важно в данной ситуации воспользоваться публичным раскаянием соседа для формирования общественного мнения и приложить усилия по изменению отношения китайцев к Японии. Согласно социологическому опросу 1997 года, более 40% китайцев относятся к Японии плохо, 44% – удовлетворительно и лишь 14% – хорошо. Более 80% респондентов признали, что их представление о Японии в первую очередь связано с японским вторжением в Китай и поведением японских войск на китайской территории в годы Второй мировой войны. Ослабление общественного недовольства принципиально необходимо для государственного примирения(34).
Негативное отношение к Китаю среди японского населения, хотя и менее выраженное, чем антияпонские настроения китайцев, лишает Токио свободы маневра. С 1989 года, когда во время разгона антиправительственной демонстрации на пекинской площади Тяньаньмэнь погибли более 150 студентов, японское общественное мнение весьма остро реагирует на события внутриполитической жизни Китая. Поэтому готовность Пекина к дальнейшей либерализации политической системы государства и соблюдению прав человека будет способствовать исправлению образа Китая в глазах японцев. Как минимум, подобная позиция Пекина вызовет одобрение японских либералов, для которых ситуация с соблюдением прав человека в Китае остается важнейшим препятствием на пути к межгосударственному примирению.
Китаю также следует углублять контакты на высшем уровне с японскими политиками, представителями военного ведомства. Дипломатические отношения между двумя странами были установлены в 1972 году, но впервые глава Китая посетил Японию в 1998 году. Визит президента Цзян Цзэминя в итоге принес больше вреда, чем пользы, поскольку японское правительство отказалось принести извинения за прошлое в совместном коммюнике. Цзян Цзэминь неоднократно упоминал об этом в своих выступлениях. Тем не менее встречи на высшем уровне продолжались, но не оказали существенного влияния на улучшение отношений.
Контакты между японскими и китайскими военными, хотя и осуществляются все чаще, остаются сравнительно слабыми, что тоже способствует отчуждению Пекина от Токио. После долгих лет самоизоляции Народно-освободительная армия Китая лишь недавно согласилась на регулярный обмен информацией и партнерские программы. Если Китай действительно стремится преодолеть последствия десятилетий взаимных подозрений, ему необходимо продемонстрировать готовность к участию в двусторонних действиях, в том числе в совместных военных учениях. Обе страны должны использовать возможности регулярного участия в региональных форумах, организуемых Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), для развития двусторонних отношений.
На пути сближения этих стран стоят многочисленные препятствия. Китайско-японское отчуждение – столь же неотъемлемая часть жизни Китая и Японии, сколь соперничество между Западом и Востоком было частью жизни Америки и России во времена «холодной войны». К тому же политические системы Японии и Китая никак нельзя назвать гибкими. Традиционная патронажная система Японии требует радикальных реформ. Именно она – одна из главных причин застоя в японской экономике последнего десятилетия. Китайское правительство также не расположено к переменам, несмотря на угрозу со стороны глобализации, предполагающей либерализацию всех аспектов жизни общества, и несмотря на падение коммунистических режимов в большинстве регионов мира. Китаю не хватает уверенности в себе, чтобы пойти на сотрудничество с Японией. Вдобавок Пекин достаточно благодушен к националистическим призывам, что не может не вызывать опасений. Эти препятствия не являются непреодолимыми, но они ясно показывают, насколько важно содействие США для «принуждения» Японии и Китая к преодолению важнейшего политического разрыва в Восточной Азии.
Японо-китайское примирение, региональная интеграция и окончательное завершение геополитического противостояния в Восточной Азии – перспективы отдаленные. Тем не менее они представляют собой единственную альтернативу региональному порядку, основанному на зависимости от американского присутствия в регионе. Вряд ли Америка покинет Восточную Азию в ближайшее время; ставки не менее велики, чем угроза американским интересам. Поэтому изменение доктрины международного присутствия Америки окажет на Азию меньшее влияние, чем на Европу.
Однако не стоит тешить себя иллюзиями относительно того, что status quo в Восточной Азии сохранится неопределенно долго. В случае примирения Северной и Южной Кореи это событие окажет прямое и существенное воздействие на американскую политику в регионе. Хотя Северная Корея в целом одобрила присутствие американских войск на корейской территории даже после объединения, стирание геополитической разграничительной линии на полуострове устранит важнейшее обоснование присутствия американского военного контингента в Восточной Азии. Если американцы сочтут свою миссию выполненной, нынешняя стратегия лишится поддержки как в самих США, так и среди региональных союзников Америки—например, Японии. Начало серьезного диалога между США и крупнейшими державами Восточной Азии относительно установления в регионе стабильного мира будет способствовать достижению этой цели.
Если Восточная Азия вступит на путь примирения и интеграции, мировая система претерпит изменения, в результате которых на геополитической карте мира появятся три блока – Северная Америка, Европа и Восточная Азия. На первый взгляд, такая ситуация чревата столкновениями между региональными Левиафанами и не может привести к упрочению стабильности. Но в действительности интеграция на региональной основе есть наилучший сценарий мирного возвращения многополюсного мира. Ведь войны начинаются и завершаются локально, а не глобально. Если соседи живут в мире друг с другом, они смогут установить стабильные и дружеские отношения и с географически удаленными странами. Только после того как Германия и Япония в 1930-е годы завоевали своих соседей, могущество и амбиции этих держав выросли настолько, что они начали угрожать всему миру. Реалистический план построения мира в глобальном масштабе должен начинаться, в терминологии профессора Гарвардского университета Джозефа Ная, с обеспечения «частичного мира»(35).
Процессы регионального примирения и региональной интеграции, именно по причине того, что они происходят в рамках доктрины взаимного стратегического сдерживания, ведут к появлению региональных блоков с ограниченными геополитическими устремлениями. Двойственность отношения Америки к мировому лидерству коренится в политической культуре и конституционных ограничениях – результатах десятилетий компромиссов и споров, которыми сопровождалось формирование федерации. Геополитические амбиции Европейского Союза сдерживаются внутренними противоречиями между наднациональными институтами и национальными государствами. Внешние амбиции регионального блока Восточной Азии будут схожим образом ограничены «сдерживающей» коалицией Китая и Японии и взаимными обязательствами, необходимыми для интеграции отдельных государств региона. В Азии, как и в Европе, языковые и культурные разделительные линии будут замедлять процесс централизации и не позволят региональному блоку превратиться в унитарное государство-монстра с замашками хищника. При условии успешного осуществления планов региональной интеграции в перспективе нас ожидает не появление враждующих колоссов, но возникновение региональных организаций, сосредоточенных более на решении внутренних проблем, нежели на распространении своего влияния на весь мировой порядок.
РАЗВИВАЮЩИЕСЯ СТРАНЫ
Свое слово, прежде всего в экономическом сотрудничестве, должна сказать и Европа. Военное влияние ЕС в ближайшем будущем будет ограничено европейским континентом, экономический же потенциал Европы гораздо более масштабен. В 1996 году ЕС и десять азиатских стран учредили Азиатско-европейскую конференцию (ASEM), цель которой – углубление сотрудничества в экономической, политической и культурной сферах. Поскольку ЕС не связан политическими обязательствами, проистекающими из доминирующего положения в мире, он вполне может содействовать вовлечению Китая в мировой рынок.
Возможные последствия значительно превышают экономические выгоды простого увеличения товарооборота. Экономическая либерализация, сопровождающая интеграцию Китая в мировой рынок, способна привести к либерализации политической. Этому способствует и растущее число китайских студентов, обучающихся в США; некоторые из них впоследствии возвращаются на родину и работают в крупнейших урбанистических центрах Китая. Неудивительно, что в процветающих городах наподобие Шанхая проводится наиболее либеральная экономическая политика. Конкуренция на мировом рынке и привлечение иностранных инвестиций необходимы не только для обеспечения «прозрачности» экономики, но и для создания благоприятной политической атмосферы. Коммунистическая партия Китая еще не готова ослабить хватку, экономическая либерализация сама по себе вовсе не гарантирует политических изменений. Тем не менее последовательная интеграция Китая в глобальную экономику сулит реформирование общества и постепенный переход к демократии.
Региональная интеграция создает дополнительный сектор китайско-американского сотрудничества. Как правило, президентские администрации США препятствовали созданию в Восточной Азии региональных форумов, которые не предусматривали участия Соединенных Штатов. В начале 1990-х годов Вашингтон вмешался в процесс подготовки Азиатского торгового пакта, заблокировал попытку Японии учредить Азиатский фонд для борьбы с региональным финансовым кризисом в 1997—1998 годах и регулярно противодействовал усилиям по созданию азиатской системы безопасности. США возвели громоздкую дипломатическую структуру, которая позиционировалась в качестве «центра» Восточной Азии и посредника между крупнейшими государствами региона. Данная стратегия максимизировала влияние США и способствовала поддержанию стабильности в регионе. Однако она замедляла региональную интеграцию и затрудняла процесс объединения, которое необходимо при условии, что Восточная Азия стремится к меньшей зависимости от Соединенных Штатов.
Вместо того чтобы препятствовать региональной интеграции Азии, Вашингтону следует поощрять ее даже в ущерб собственным интересам. Америка не может брать на себя перманентные обязательства по поддержанию мира. Восточной Азии требуется свой внутренний порядок; преодоление политических и идеологических трений – задача, посильная только для самих региональных государств. В дополнение к углублению контактов со всеми восточноазиатскими странами США должны оказать давление на Китай и Японию, дабы устранить застарелые разногласия времен Второй мировой войны. Подобно тому как франко-германская коалиция стала основой мира в Европе, сотрудничество двух могущественнейших держав Восточной Азии способно обеспечить стабильность в этом регионе.
Конечно, сегодня как минимум преждевременно рассуждать о создании китайско-японской коалиции. Эти страны ни в коей мере не являются партнерами, они активно соперничают друг с другом, и только военное присутствие Америки удерживает их от открытой конфронтации. Но в 1945 году столь же немыслимым казалось примирение Франции и Германии. Современная франко-германская коалиция существует только благодаря тому, что нашлись лидеры, сумевшие добиться примирения, реализовавшие стратегию сдерживания и начавшие процесс интеграции.
Интеграция Восточной Азии «с нуля» потребует не только эффективного руководства, но и готовности Японии признать свои ошибки времен Второй мировой войны. В последнее время японцы начали публично выражать сожаление по поводу агрессивной политики своей страны в военные годы. Тем не менее осторожные сожаления и не слишком искреннее раскаяние зачастую сопровождаются действиями, которые лишь усугубляют давние противоречия.
В начале 2001 года японские официальные лица объявили о выпуске нового школьного учебника для старших классов; в этом учебнике оправдывалась японская агрессия и не упоминалось о тяготах военных лет, в том числе и о системе сексуального рабства, введенной японскими военными в Корее. В ответ китайское правительство отменило визит на высшем уровне в Японию и заклеймило учебник как «фактическое отрицание японской агрессии». Южная Корея временно отозвала своего посла из Токио, а министр иностранных дел Южной Кореи Хан Сын Су отметил, что «мы были близки к преодолению исторических разногласий», но этот учебник «остудил пыл», с которым страны Восточной Азии стремились к примирению и объединению(32). Посещение премьер-министром Коидзуми в августе 2001 года храма Ясукуни, памятника японского милитаризма времен Второй мировой войны, вызвало не менее болезненную реакцию соседей Японии. Южная Корея объявила, что ее президент Ким Де Джун не будет встречаться с Коидзуми до тех пор, пока последний не принесет официальных извинений за зверства японских военных, а также не признает неадекватности содержания нового учебника. Китайский президент Цзян Цземинь также отказался от встречи с Коидзуми(33).
Сотрудничество между Китаем и Японией требует признания японцами своего прошлого – в том числе переписывания учебников истории, широкого общественного обсуждения, соответствующего позиционирования ряда музеев, памятников и храмов. Как показывает послевоенная история Германии, внутренняя рефлексия – необходимое условие внешнего примирения. Вдобавок Японии следует искать способы увеличения объема инвестиций и товарооборота с Китаем, что позволит укрепить контакты между двумя странами. На данный момент Китай заинтересован в инвестициях в энергетику и транспорт.
Самому Китаю также необходимо стремиться к сотрудничеству с Японией для преодоления «холодного мира». Если Япония признает свое прошлое, Пекину следует проявить соответствующий энтузиазм. Особенно важно в данной ситуации воспользоваться публичным раскаянием соседа для формирования общественного мнения и приложить усилия по изменению отношения китайцев к Японии. Согласно социологическому опросу 1997 года, более 40% китайцев относятся к Японии плохо, 44% – удовлетворительно и лишь 14% – хорошо. Более 80% респондентов признали, что их представление о Японии в первую очередь связано с японским вторжением в Китай и поведением японских войск на китайской территории в годы Второй мировой войны. Ослабление общественного недовольства принципиально необходимо для государственного примирения(34).
Негативное отношение к Китаю среди японского населения, хотя и менее выраженное, чем антияпонские настроения китайцев, лишает Токио свободы маневра. С 1989 года, когда во время разгона антиправительственной демонстрации на пекинской площади Тяньаньмэнь погибли более 150 студентов, японское общественное мнение весьма остро реагирует на события внутриполитической жизни Китая. Поэтому готовность Пекина к дальнейшей либерализации политической системы государства и соблюдению прав человека будет способствовать исправлению образа Китая в глазах японцев. Как минимум, подобная позиция Пекина вызовет одобрение японских либералов, для которых ситуация с соблюдением прав человека в Китае остается важнейшим препятствием на пути к межгосударственному примирению.
Китаю также следует углублять контакты на высшем уровне с японскими политиками, представителями военного ведомства. Дипломатические отношения между двумя странами были установлены в 1972 году, но впервые глава Китая посетил Японию в 1998 году. Визит президента Цзян Цзэминя в итоге принес больше вреда, чем пользы, поскольку японское правительство отказалось принести извинения за прошлое в совместном коммюнике. Цзян Цзэминь неоднократно упоминал об этом в своих выступлениях. Тем не менее встречи на высшем уровне продолжались, но не оказали существенного влияния на улучшение отношений.
Контакты между японскими и китайскими военными, хотя и осуществляются все чаще, остаются сравнительно слабыми, что тоже способствует отчуждению Пекина от Токио. После долгих лет самоизоляции Народно-освободительная армия Китая лишь недавно согласилась на регулярный обмен информацией и партнерские программы. Если Китай действительно стремится преодолеть последствия десятилетий взаимных подозрений, ему необходимо продемонстрировать готовность к участию в двусторонних действиях, в том числе в совместных военных учениях. Обе страны должны использовать возможности регулярного участия в региональных форумах, организуемых Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), для развития двусторонних отношений.
На пути сближения этих стран стоят многочисленные препятствия. Китайско-японское отчуждение – столь же неотъемлемая часть жизни Китая и Японии, сколь соперничество между Западом и Востоком было частью жизни Америки и России во времена «холодной войны». К тому же политические системы Японии и Китая никак нельзя назвать гибкими. Традиционная патронажная система Японии требует радикальных реформ. Именно она – одна из главных причин застоя в японской экономике последнего десятилетия. Китайское правительство также не расположено к переменам, несмотря на угрозу со стороны глобализации, предполагающей либерализацию всех аспектов жизни общества, и несмотря на падение коммунистических режимов в большинстве регионов мира. Китаю не хватает уверенности в себе, чтобы пойти на сотрудничество с Японией. Вдобавок Пекин достаточно благодушен к националистическим призывам, что не может не вызывать опасений. Эти препятствия не являются непреодолимыми, но они ясно показывают, насколько важно содействие США для «принуждения» Японии и Китая к преодолению важнейшего политического разрыва в Восточной Азии.
Японо-китайское примирение, региональная интеграция и окончательное завершение геополитического противостояния в Восточной Азии – перспективы отдаленные. Тем не менее они представляют собой единственную альтернативу региональному порядку, основанному на зависимости от американского присутствия в регионе. Вряд ли Америка покинет Восточную Азию в ближайшее время; ставки не менее велики, чем угроза американским интересам. Поэтому изменение доктрины международного присутствия Америки окажет на Азию меньшее влияние, чем на Европу.
Однако не стоит тешить себя иллюзиями относительно того, что status quo в Восточной Азии сохранится неопределенно долго. В случае примирения Северной и Южной Кореи это событие окажет прямое и существенное воздействие на американскую политику в регионе. Хотя Северная Корея в целом одобрила присутствие американских войск на корейской территории даже после объединения, стирание геополитической разграничительной линии на полуострове устранит важнейшее обоснование присутствия американского военного контингента в Восточной Азии. Если американцы сочтут свою миссию выполненной, нынешняя стратегия лишится поддержки как в самих США, так и среди региональных союзников Америки—например, Японии. Начало серьезного диалога между США и крупнейшими державами Восточной Азии относительно установления в регионе стабильного мира будет способствовать достижению этой цели.
Если Восточная Азия вступит на путь примирения и интеграции, мировая система претерпит изменения, в результате которых на геополитической карте мира появятся три блока – Северная Америка, Европа и Восточная Азия. На первый взгляд, такая ситуация чревата столкновениями между региональными Левиафанами и не может привести к упрочению стабильности. Но в действительности интеграция на региональной основе есть наилучший сценарий мирного возвращения многополюсного мира. Ведь войны начинаются и завершаются локально, а не глобально. Если соседи живут в мире друг с другом, они смогут установить стабильные и дружеские отношения и с географически удаленными странами. Только после того как Германия и Япония в 1930-е годы завоевали своих соседей, могущество и амбиции этих держав выросли настолько, что они начали угрожать всему миру. Реалистический план построения мира в глобальном масштабе должен начинаться, в терминологии профессора Гарвардского университета Джозефа Ная, с обеспечения «частичного мира»(35).
Процессы регионального примирения и региональной интеграции, именно по причине того, что они происходят в рамках доктрины взаимного стратегического сдерживания, ведут к появлению региональных блоков с ограниченными геополитическими устремлениями. Двойственность отношения Америки к мировому лидерству коренится в политической культуре и конституционных ограничениях – результатах десятилетий компромиссов и споров, которыми сопровождалось формирование федерации. Геополитические амбиции Европейского Союза сдерживаются внутренними противоречиями между наднациональными институтами и национальными государствами. Внешние амбиции регионального блока Восточной Азии будут схожим образом ограничены «сдерживающей» коалицией Китая и Японии и взаимными обязательствами, необходимыми для интеграции отдельных государств региона. В Азии, как и в Европе, языковые и культурные разделительные линии будут замедлять процесс централизации и не позволят региональному блоку превратиться в унитарное государство-монстра с замашками хищника. При условии успешного осуществления планов региональной интеграции в перспективе нас ожидает не появление враждующих колоссов, но возникновение региональных организаций, сосредоточенных более на решении внутренних проблем, нежели на распространении своего влияния на весь мировой порядок.
РАЗВИВАЮЩИЕСЯ СТРАНЫ
Построение «частичного мира» представляется разумным и еще по одной причине. Региональные зоны стабильности могут обеспечить не только гармоничное сосуществование наиболее развитых государств, но и модернизацию в политической и экономической жизни развивающихся стран. Ближайшая задача заключается в том, чтобы убедить Север сотрудничать с Югом, а не отмахиваться от роста нищеты и распространения болезней. Решение возможно в двух плоскостях: во-первых, заинтересованность убедительнее альтруизма, во-вторых, заинтересованность, даже в цифровую эру, возрастает с уменьшением расстояния между донором и реципиентом.
Соединенные Штаты более заинтересованы в установлении мира и процветания в Латинской Америке, чем Европа или Азия. Нищета и нестабильность ведут к наплыву наркотиков и беженцев, и США приходится платить высокую цену. И наоборот, если развивающиеся рынки Латинской Америки начнут процветать, США выиграют от расширения торговли и уменьшения притока иммигрантов. Соображениями практической выгоды можно объяснить и то, почему страны Центральной и Южной Америки активно ищут пути расширения торговли с Северной Америкой. Они сознают, что наилучший путь к процветанию – присоединение к проекту региональной интеграции. Расширяющаяся зона мира и свободной торговли в Северной и Южной Америке дает надежду на постепенное уменьшение пропасти между имущими и неимущими.
Та же логика справедлива в отношении Европы и Азии. Европейцы гораздо более заинтересованы в контактах с Северной Африкой, чем американцы или жители Азии. Если этот регион охватит насилие или в нем разразится политическая катастрофа, именно в Европу потекут потоки беженцев. Естественно, что Европейский Союз наиболее заинтересован в содействии развитию своей южной периферии. В свою очередь, и страны европейской периферии стремятся присоединиться к ЕС либо через полноправное членство в Союзе, либо через «неформальные» экономические и политические связи. Таким образом, из ЕС исходит могучая центростремительная сила, преодолевая политические границы Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки.
Региональная политика в Азии значительно отстает от Европы и Северной Америки. Но развитие региональной интеграции приведет к соответствующим процессам на периферии региона. Присоединение Индии к расширяющейся «зоне азиатского процветания» дает надежду на интегрирование второго по численности населения государства в мире в глобальную экономику. А это, возможно, повлечет за собой и присоединение Пакистана. Проблематичные ныне взаимоотношения этих стран только выиграют от присоединения, как случилось с Испанией и Португалией, когда, те примкнули к процессу европейской интеграции. Совместная граница с Индией заставляет Китай проявлять интерес к благосостоянию соседа и принимать меры к обеспечению стабильности во всей Южной Азии. Отнюдь не случайно в 1990-е годы Япония постоянно тратила в Азии около 60% бюджета, предназначенного для помощи иностранным государствам; не случайно и то, что, большинство миротворцев в Восточном Тиморе в 1999 году были из Австралии, Новой Зеландии, Таиланда, Малайзии и других близлежащих стран(36). Географическая близость весьма полезна. Создание процветающих региональных зон мира в Северной Америке, Европе и Азии – не панацея для развивающихся стран. Однако примыкание к расположенным по соседству зонам процветания обеспечивает им более светлое будущее, чем возможная альтернатива – остаться позади.
По мере того как развитые региональные зоны расширяют сферы влияния на периферию, США продолжает осуществлять особую миссию на Ближнем Востоке. Гарантия доступа к нефтяным запасам региона, защита безопасности Израиля, борьба с терроризмом – непосредственная заинтересованность во всем этом вовлекает Америку в жизнь региона. В то же время переосмысление американской политики на Ближнем Востоке не означает уступок террористам или признания их извращенной логики; оно вызвано стремлением Америки более эффективно отстаивать свои интересы в условиях сложной политической ситуации в регионе.
Истоки антиамериканских настроений на Ближнем Востоке кроются не в поведении США, а в проблемах региона – нищете, неравенстве доходов, политических репрессиях, государственной цензуре средств массовой информации, этнических и религиозных конфликтах и неразвитой системе образования. Ответственность за сложившуюся ситуацию в первую очередь несут правящие в ближневосточных государствах режимы. Но политики, религиозные лидеры и экстремистские группировки манипулируют народным недовольством. Они винят в происходящем Израиль, США и Запад и ищут возможность извлечь выгоду из общественного возмущения. Злость на Запад часто смешивается с религиозным фундаментализмом, образуя взрывоопасную смесь. Проблемы региона имеют глубокие исторические и политические корни. Независимо от поведения Вашингтона и стадии арабо-израильского конфликта исламские страны будут и впредь винить во всем Вашингтон и.Запад в целом. И уже только по этой причине США следует проявить предусмотрительность и уменьшить свою зависимость от нефти региона посредством снижения ее потребления и поиска альтернативных энергетических ресурсов.
Тем не менее Америка может и должна принять меры, чтобы обратить гнев народов Ближнего Востока на местные политические силы, более других виновные в бедности населения и социальном неравенстве, а также стремиться к снижению уровня общественного недовольства, на которое опираются экстремистские группировки. В особенности если Вашингтон готовится совместными с союзниками уси лиями уничтожить базы террористов на Ближнем Востоке – а это необходимо сделать, – он должен предпринять шаги для предотвращения возможного недовольства.
Первый и принципиальный шаг – обеспечение мирного урегулирования конфликта между Израилем и, Палестиной. США не могут себе позволить дистанцироваться от этой проблемы, как то пыталась сделать администрация Буша. Оправданно или нет, но Америка воспринимается в исламском мире как верный союзник Израиля, который, в свою очередь, рассматривается как аванпост враждебного Запада на исламских территориях. Подобное восприятие не изменится под влиянием постепенных перемен в американской политике. Единственно возможное решение состоит в заключении мирного соглашения и создании де-факто Палестинского государства.
Антиамериканские настроения и терроризм ни в коей мере не являются непосредственным «порождением» арабо-израильского конфликта. Поэтому американцам не следует тешить себя иллюзиями, что все неприятности исчезнут сразу же после заключения мирного соглашения. Наоборот, экстремистские группировки неоднократно мешали ведению переговоров и всячески пытались свести на «нет» усилия по достижению мира, проводя террористические акции против Израиля. В результате политика Израиля по отношению к арабам становилась все более жесткой, усиливалось влияние правых, компромисс вновь и вновь оказывался недостижимым. Мотивацией этих действий были и остаются эгоистические внутренние интересы. Экстремистские группировки расширяют ряды и приобретают влияние благодаря росту недовольства населения. Чем дальше от урегулирования арабо-израильский конфликт, тем больше выигрывают эти группировки.
Именно из-за того, что террористы играют на народном недовольстве, столь необходимо урегулирование конфликта между Израилем и Палестиной. Мирное соглашение устранит как минимум одну причину недовольства арабского мира по отношению к США и Западу в целом. Арабским лидерам придется отвечать за собственные промахи; они лишатся возможности обвинять во всем внешних врагов. Все это поможет США реализовать в регионе другие проекты: присутствие американцев не будет ассоциироваться со страданиями палестинцев.
Соединенные Штаты должны также изыскать способ уменьшить антиамериканские настроения в исламском мире, выказывая большее сочувствие к страданиям местного населения. Отправка гуманитарной помощи афганскому народу наряду с кампанией по разгрому «Талибана» и «Аль-Кайеды» была шагом в правильном направлении. Военное присутствие США на Аравийском полуострове не должно бросаться в глаза, однако необходимо иметь в этом районе контингент, достаточный для охраны нефтепроводов и продолжения войны с терроризмом. Америка должна также принять меры по разъяснению своих действий, укрепить взаимоотношения с населением региона через культурные и образовательные обмены и через радио– и телевещание на местных языках.
Короче говоря, США должны осознавать, что, даже руководствуясь благими намерениями, на Ближнем Востоке они продолжают восприниматься как империя. Подобное восприятие в какой-то степени неизбежно, оно связано как с особенностями самого региона, так и с мировым лидерством Америки. Но Вашингтон мог бы приложить дополнительные усилия для того, чтобы уменьшить степень недовольства арабов. Следует тщательно соизмерять размах и методы антитеррористической операции с провозглашенными задачами, чтобы не вызвать новой волны антиамериканских настроений.
Венцом данной стратегии должен явиться долгосрочный план постепенного устранения источников недовольства во всех развивающихся странах. Целями данного плана должны стать политическая либерализация, рост среднего класса, улучшение системы образования и модернизация социальных институтов в конкретных регионах. Долгосрочное урегулирование конфликта между имущими и неимущими представляет собой, по большому счету, устранение конфронтации между теми, кто творит историю, и теми, кто заметно отстал от нее. Расширение региональных зон процветания в сторону бедной периферии, равно как и пересмотр отношения Севера к развивающимся странам, способствуют снятию геополитической напряженности.
Прежде всего следует признать, что регионы сильно отличаются друг от друга причинами отставания в развитии. Большинство стран Латинской Америки и Карибского бассейна имеют ресурсы и инфраструктуру, достаточные для достижения более высокого уровня развития. Их удерживают «позади» неэффективное управление экономикой, коррумпированная система правосудия и огромное социальное неравенство. Несмотря на то что доход на душу населения здесь гораздо выше, чем в других развивающихся странах, треть населения региона живет в нищете(37). Хотя дополнительные инвестиции необходимы и для модернизации системы здравоохранения и образования, и для обеспечения насущных нужд бедняков, приоритетными в этом регионе являются совершенствование институтов управления и судебной системы. Постепенная интеграция региона в зону свободной торговли Северной и Южной Америки поможет преодолеть бедность и будет способствовать проведению реформ, подобно тому как вхождение в НАФТА помогло Мексике.
Соединенные Штаты более заинтересованы в установлении мира и процветания в Латинской Америке, чем Европа или Азия. Нищета и нестабильность ведут к наплыву наркотиков и беженцев, и США приходится платить высокую цену. И наоборот, если развивающиеся рынки Латинской Америки начнут процветать, США выиграют от расширения торговли и уменьшения притока иммигрантов. Соображениями практической выгоды можно объяснить и то, почему страны Центральной и Южной Америки активно ищут пути расширения торговли с Северной Америкой. Они сознают, что наилучший путь к процветанию – присоединение к проекту региональной интеграции. Расширяющаяся зона мира и свободной торговли в Северной и Южной Америке дает надежду на постепенное уменьшение пропасти между имущими и неимущими.
Та же логика справедлива в отношении Европы и Азии. Европейцы гораздо более заинтересованы в контактах с Северной Африкой, чем американцы или жители Азии. Если этот регион охватит насилие или в нем разразится политическая катастрофа, именно в Европу потекут потоки беженцев. Естественно, что Европейский Союз наиболее заинтересован в содействии развитию своей южной периферии. В свою очередь, и страны европейской периферии стремятся присоединиться к ЕС либо через полноправное членство в Союзе, либо через «неформальные» экономические и политические связи. Таким образом, из ЕС исходит могучая центростремительная сила, преодолевая политические границы Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки.
Региональная политика в Азии значительно отстает от Европы и Северной Америки. Но развитие региональной интеграции приведет к соответствующим процессам на периферии региона. Присоединение Индии к расширяющейся «зоне азиатского процветания» дает надежду на интегрирование второго по численности населения государства в мире в глобальную экономику. А это, возможно, повлечет за собой и присоединение Пакистана. Проблематичные ныне взаимоотношения этих стран только выиграют от присоединения, как случилось с Испанией и Португалией, когда, те примкнули к процессу европейской интеграции. Совместная граница с Индией заставляет Китай проявлять интерес к благосостоянию соседа и принимать меры к обеспечению стабильности во всей Южной Азии. Отнюдь не случайно в 1990-е годы Япония постоянно тратила в Азии около 60% бюджета, предназначенного для помощи иностранным государствам; не случайно и то, что, большинство миротворцев в Восточном Тиморе в 1999 году были из Австралии, Новой Зеландии, Таиланда, Малайзии и других близлежащих стран(36). Географическая близость весьма полезна. Создание процветающих региональных зон мира в Северной Америке, Европе и Азии – не панацея для развивающихся стран. Однако примыкание к расположенным по соседству зонам процветания обеспечивает им более светлое будущее, чем возможная альтернатива – остаться позади.
По мере того как развитые региональные зоны расширяют сферы влияния на периферию, США продолжает осуществлять особую миссию на Ближнем Востоке. Гарантия доступа к нефтяным запасам региона, защита безопасности Израиля, борьба с терроризмом – непосредственная заинтересованность во всем этом вовлекает Америку в жизнь региона. В то же время переосмысление американской политики на Ближнем Востоке не означает уступок террористам или признания их извращенной логики; оно вызвано стремлением Америки более эффективно отстаивать свои интересы в условиях сложной политической ситуации в регионе.
Истоки антиамериканских настроений на Ближнем Востоке кроются не в поведении США, а в проблемах региона – нищете, неравенстве доходов, политических репрессиях, государственной цензуре средств массовой информации, этнических и религиозных конфликтах и неразвитой системе образования. Ответственность за сложившуюся ситуацию в первую очередь несут правящие в ближневосточных государствах режимы. Но политики, религиозные лидеры и экстремистские группировки манипулируют народным недовольством. Они винят в происходящем Израиль, США и Запад и ищут возможность извлечь выгоду из общественного возмущения. Злость на Запад часто смешивается с религиозным фундаментализмом, образуя взрывоопасную смесь. Проблемы региона имеют глубокие исторические и политические корни. Независимо от поведения Вашингтона и стадии арабо-израильского конфликта исламские страны будут и впредь винить во всем Вашингтон и.Запад в целом. И уже только по этой причине США следует проявить предусмотрительность и уменьшить свою зависимость от нефти региона посредством снижения ее потребления и поиска альтернативных энергетических ресурсов.
Тем не менее Америка может и должна принять меры, чтобы обратить гнев народов Ближнего Востока на местные политические силы, более других виновные в бедности населения и социальном неравенстве, а также стремиться к снижению уровня общественного недовольства, на которое опираются экстремистские группировки. В особенности если Вашингтон готовится совместными с союзниками уси лиями уничтожить базы террористов на Ближнем Востоке – а это необходимо сделать, – он должен предпринять шаги для предотвращения возможного недовольства.
Первый и принципиальный шаг – обеспечение мирного урегулирования конфликта между Израилем и, Палестиной. США не могут себе позволить дистанцироваться от этой проблемы, как то пыталась сделать администрация Буша. Оправданно или нет, но Америка воспринимается в исламском мире как верный союзник Израиля, который, в свою очередь, рассматривается как аванпост враждебного Запада на исламских территориях. Подобное восприятие не изменится под влиянием постепенных перемен в американской политике. Единственно возможное решение состоит в заключении мирного соглашения и создании де-факто Палестинского государства.
Антиамериканские настроения и терроризм ни в коей мере не являются непосредственным «порождением» арабо-израильского конфликта. Поэтому американцам не следует тешить себя иллюзиями, что все неприятности исчезнут сразу же после заключения мирного соглашения. Наоборот, экстремистские группировки неоднократно мешали ведению переговоров и всячески пытались свести на «нет» усилия по достижению мира, проводя террористические акции против Израиля. В результате политика Израиля по отношению к арабам становилась все более жесткой, усиливалось влияние правых, компромисс вновь и вновь оказывался недостижимым. Мотивацией этих действий были и остаются эгоистические внутренние интересы. Экстремистские группировки расширяют ряды и приобретают влияние благодаря росту недовольства населения. Чем дальше от урегулирования арабо-израильский конфликт, тем больше выигрывают эти группировки.
Именно из-за того, что террористы играют на народном недовольстве, столь необходимо урегулирование конфликта между Израилем и Палестиной. Мирное соглашение устранит как минимум одну причину недовольства арабского мира по отношению к США и Западу в целом. Арабским лидерам придется отвечать за собственные промахи; они лишатся возможности обвинять во всем внешних врагов. Все это поможет США реализовать в регионе другие проекты: присутствие американцев не будет ассоциироваться со страданиями палестинцев.
Соединенные Штаты должны также изыскать способ уменьшить антиамериканские настроения в исламском мире, выказывая большее сочувствие к страданиям местного населения. Отправка гуманитарной помощи афганскому народу наряду с кампанией по разгрому «Талибана» и «Аль-Кайеды» была шагом в правильном направлении. Военное присутствие США на Аравийском полуострове не должно бросаться в глаза, однако необходимо иметь в этом районе контингент, достаточный для охраны нефтепроводов и продолжения войны с терроризмом. Америка должна также принять меры по разъяснению своих действий, укрепить взаимоотношения с населением региона через культурные и образовательные обмены и через радио– и телевещание на местных языках.
Короче говоря, США должны осознавать, что, даже руководствуясь благими намерениями, на Ближнем Востоке они продолжают восприниматься как империя. Подобное восприятие в какой-то степени неизбежно, оно связано как с особенностями самого региона, так и с мировым лидерством Америки. Но Вашингтон мог бы приложить дополнительные усилия для того, чтобы уменьшить степень недовольства арабов. Следует тщательно соизмерять размах и методы антитеррористической операции с провозглашенными задачами, чтобы не вызвать новой волны антиамериканских настроений.
Венцом данной стратегии должен явиться долгосрочный план постепенного устранения источников недовольства во всех развивающихся странах. Целями данного плана должны стать политическая либерализация, рост среднего класса, улучшение системы образования и модернизация социальных институтов в конкретных регионах. Долгосрочное урегулирование конфликта между имущими и неимущими представляет собой, по большому счету, устранение конфронтации между теми, кто творит историю, и теми, кто заметно отстал от нее. Расширение региональных зон процветания в сторону бедной периферии, равно как и пересмотр отношения Севера к развивающимся странам, способствуют снятию геополитической напряженности.
Прежде всего следует признать, что регионы сильно отличаются друг от друга причинами отставания в развитии. Большинство стран Латинской Америки и Карибского бассейна имеют ресурсы и инфраструктуру, достаточные для достижения более высокого уровня развития. Их удерживают «позади» неэффективное управление экономикой, коррумпированная система правосудия и огромное социальное неравенство. Несмотря на то что доход на душу населения здесь гораздо выше, чем в других развивающихся странах, треть населения региона живет в нищете(37). Хотя дополнительные инвестиции необходимы и для модернизации системы здравоохранения и образования, и для обеспечения насущных нужд бедняков, приоритетными в этом регионе являются совершенствование институтов управления и судебной системы. Постепенная интеграция региона в зону свободной торговли Северной и Южной Америки поможет преодолеть бедность и будет способствовать проведению реформ, подобно тому как вхождение в НАФТА помогло Мексике.