Карлов Борис. Игра в послушание

   - Что-нибудь будете пить, закусывать? - поинтересовался тот равнодушно.
   - Да, принесите... чего-нибудь. - сказал Славик с усталой небрежностью завсегдатая злачных мест.
   - Будет сделано, - отреагировал официант, не вдаваясь в подробности.
   Вскоре он принес минеральную воду и фрукты.
   - Соляночку подождать придется, - сказал он. - Если желаете, можно икорки подать, салатик, ассорти из дичи...
   - Нет, нет, не надо, у нас режим, - быстро возразил Славик. - А что так тихо? - переменил он тему. - Музыка у вас есть?
   - Так точно, будет. Оркестр на перерыве.
   3
   Долго и подробно.
   Курт отпускает ремень на несколько дырочек
   Едва только за столиком появилась известная нам компания, саксофонист оркестра Дмитрий Иванович Котов тотчас узнал мальчика и девочку, вертевшихся на приёме в мексиканском консульстве.
   После обрушившихся за последнее время потрясений Котов сделался болезненно подозрителен. Заходя в квартиру, он прежде всего заглядывал под кровать, резко отдёргивал оконную штору, разглядывал на просвет пустые бутылки. У него появилась привычка носить тёмные очки, а также внезапно останавливаться у какой-нибудь витрины и коситься по сторонам. Возможно, что его инстинкт самосохранения запоздало реагировал на ту настоящую слежку, которую в течении нескольких дней вёл за ним убийца.
   Потом ещё был дурацкий сон, где он выступал свидетелем в суде и после которого Альбина на неделю прервала с ним отношения. Да и Юрик вёл себя довольно странно...
   И вот теперь, когда уже всё, казалось, вошло в обычную колею, за столиком у фонтана появились эти люди, совсем ещё дети, которые несомненно за ним следили.
   Котов шарахнулся в служебный коридор, прихватив на ходу спрятанную в шкафчике с чистым бельём початую бутылку коньяка. На кухне он схватил стакан с присохшими на сахарном дне чаинками, плеснул на три пальца и быстро опрокинул себе в глотку.
   - Ага, докатились, - забормотал он себе под нос, занюхивая коньяк хлебной корочкой. - Детей используют. Опыты делают, психотронщики...
   В последние дни в голове у Котова возникла теория, что всё необычное произошло с ним не случайно, что некие секретные спецслужбы выбрали его объектом для своих опытов.
   - Конечно, - злобно шептал он, пережёвывая корку, - пьющий, одинокий, никому нет дела...
   - На, - повар Егорыч вручил Котову очищенную морковку. - Грызи.
   Котов захрустел морковкой и налил повару. Тот выпил и занюхал коньяк рукавом.
   - А я никогда не закусываю, - сказал повар. - Я даже никогда не пробую то, что варю. Это те, которые варить не умеют, всегда пробуют. А я и без пробы знаю, что у меня в кастрюле.
   Это он повторял всякий раз, когда ему подносили стаканчик.
   - Слушай, - сказал ему Котов, прикуривая от горячей плиты сигарету, Егорыч, ты про психотронное оружие чего-нибудь слышал?
   Отвернувшись, Егорыч шинковал овощи, молотя ножом по доске со скоростью машины. Не прекращая работы, он ответил:
   - Так, что-то слышал...
   - А если, допустим, такую штуку надо испытать... Кого используют?
   Повар пожал плечами:
   - Преступников каких-нибудь из тюрьмы. Которым уже "вышку" дали.
   - А у таких психика непредсказуемая, опыт неправильные результаты покажет.
   - Тогда не знаю.
   - А если просто кого-то одинокого взять, из толпы? Облучать и наблюдать за ним, облучать и наблюдать...
   - Не знаю, Котов, ничего не могу сказать.
   - Тогда давай, Егорыч, выпьем ещё по одной.
   Они выпили, и повар снова затарахтел ножом по доске. А Котов, попыхивая сигаретой, заглянул в стоящую на краю плиты кастрюлю.
   - Это что у тебя за супчик, Егорыч?
   - Солянка сборная.
   - А-а, - понимающе кивнул Котов и выронил в котёл сигарету.
   В раздаточном окошке показался официант:
   - Соляночку четыре раза, побыстрее.
   - А что так? - поинтересовался Егорыч, не поворачиваясь.
   - У меня спортсмен сидит, знаменитость. "Тёмная лошадка из Германии". Курт... Курт...
   - Воннегут, - сказал повар и подмигнул Котову.
   Котов смотрел на Егорыча, не мигая.
   - Некультурный ты человек, Егорыч, - сказал официант. - Телек смотреть надо, развиваться. Шевелись, шевелись, я им пойду пока минералку поставлю.
   Егорыч взял черпак и шагнул к стоящей на краю плиты кастрюле. Он хотел привычными круговым жестом перемешать содержимое, но Котов вдруг сказал ему:
   - Погоди.
   Повар с удивлением поднял на него глаза.
   - Погоди, Егорыч, ты только, самое главное, не нервничай...
   - Ты чего?..
   - Егорыч, такое дело, понимаешь, я только что туда сигарету уронил, окурок... Случайно выскользнула, понимаешь?..
   Лицо у повара сделалось испуганное, он быстро заглянул в кастрюлю. Среди аппетитных кусочков копчёностей, сосисок, оливков и прочего добра в тёмном наваре плавал размокший окурок сигареты. Он распух, развалился и распустил по всей поверхности мелкие крошки табака.
   Егорыч медленно поднял глаза на Котова, и тому сделалось страшно по-настоящему.
   - Погоди, погоди, ты чего... - начал он пятится назад. - Погоди, щас вынем, оно сверху плавает...
   - Психические опыты, говоришь, - мрачно произнёс повар и шагнул на Котова. - Облучают в толпе, говоришь... Скрытно следят... А если так, в открытую, черпаком по морде... Это нормально?
   Егорыч замахнулся черпаком, и Котов прямо в концертном костюме полетел спиной на груду сваленной у входа в мойку грязной посуды - противни, котлы, сотейники... Раздался такой грохот, что сбежались официанты. Не дожидаясь окончательной расправы, Котов на четвереньках выбежал прочь из кухни.
   Когда все разошлись, Егорыч вылил испорченную солянку в канализацию, а на плиту поставил остатки вчерашней.
   - Егорыч, четыре соляночки моментально, - снова заглянул в раздаточное окошко официант.
   Повар сосредоточенно помешивал содержимое небольшой кастрюльки.
   - Погоди, - хмуро сказал он. - Пускай закипит.
   - Не надо, не надо, ты чего! - запротестовал официант. - Пускай будет как есть, опять кто-нибудь накатает жалобу, что горячо. Что у тебя рожа такая кислая?
   Недовольно ворча себе под нос, Егорыч снял с плиты так и не закипевшую солянку, освежил каждую порцию свеженарубленной зеленью и сдобрил ложкой сметаны. Потом он вылил в стакан весь оставленный Потовым коньяк и выпил. Но даже после этого его кислая физиономия не разгладилась.
   Наконец принесли горячее, и дети стали с аппетитом есть. Курт тоже был чертовски голоден. Он был готов проглотить разом весь свой запас сушёных хлебцев и выпить весь морковный сок за месяц вперёд. При виде плавающих в супе кусочков копченого гуся, сосисок, буженины и копченого языка у него началось головокружение.
   Чувство блаженного восторга, охватившее его с первой же ложки, заставило забыть обо всём. За то время, пока дети успели вычерпать свои порции только до половины, Курт уже сидел с пустой миской, сверкающей мельхиоровым донышком.
   - Я хочу ещё, - сказал он, и дети подозвали официанта.
   Томно прикрывая глаза, немец выкушал вторую порцию.
   Он вспомнил о девятнадцати годах проведённых в аскезе, и ему стало обидно. Разумеется, конечно, он больше туда не вернётся. Чего стоят Мумрик, его отец и святая Ева здесь, в этом прекрасном и радостном мире!
   - Я хочу обедать и ужинать здесь каждый день, - сказал он, и Катя повторила его слова по-русски. - Я возьму все медали и останусь жить здесь.
   Дети зааплодировали и чокнулись с ним минералкой.
   Потом были куриные котлетки "деваляй", десерт и безалкогольное шампанское, потом Славик пригласил Катю танцевать (саксофон играл отвратительно), а Маринка и Курт остались за столом, увлечённые десертом: свежей клубникой, покрытой шапкой взбитых сливок.
   Только после одиннадцати Курт с идиотски счастливым лицом расплатился с официантом кредитной картой. (У Славика при этом словно камень свалился с души.)
   - Я хочу спать, - заявил Курт, поднимаясь из-за стола. - О! - он заулыбался. - Надо немного отпустить...
   Никого не стесняясь, он задрал полу пиджака и отпустил на несколько дырочек свой брючный ремень.
   - Теперь хорошо.
   Дети проводили Курта до гостиницы и распрощались, пообещав утром за ним заехать.
   - Завтра я плыву четыреста метров и беру золотую медаль, потом прыгаю с шестом и беру другую, - пообещал немец. - Ауфвидерзеен.
   Маринка пошла домой одна, а Славик отправился провожать Катю.
   4
   Международный скандал?..
   В какие куклы играет майор Мракобесов.
   Мальчик или подопытный кролик?
   Дети закончили рассказывать о том, что сами знали, и в кабинете наступила тишина. Генерал Потапов и майор Мракобесов смотрели на них во все глаза. Затем Потапов казённым голосом проговорил на одной ноте:
   - Подите вон и ждите в приёмной.
   Как только дверь закрылась, генерал вскочил с места и заходил по кабинету.
   - Мракобесов, я убью этих детей, я не могу больше с ними возиться. Убью и застрелюсь из табельного оружия. В это дело они втянули дочку губернатора; ты понимаешь, что это значит?
   Мракобесов молча курил.
   - Ты понимаешь, что это значит?! - наклонившись, закричал Потапов ему в лицо.
   - Ну, так... - рассеянно отвечал Мракобесов.
   - Так вот я тебе скажу сейчас, что будет. Международный скандал, бойкот, экономические санкции, железный занавес!...
   - Ну-ну, - очнулся Мракобесов. - Это вы чересчур.
   - Чересчур? А как тебе нравится такая картинка: губернатор руками своей малолетней дочери выводит из игры самого перспективного спортсмена. Да как только эта пакость просочится в СМИ, половина участников и гостей разъедется по домам. Позор будет на весь мир, ещё хуже, чем в 1980-м!
   - Знаем только мы двое. Детей надо изолировать.
   - Изолировать? Как?
   - Надо подумать.
   - Хорошо, допустим, во избежание международного скандала мы, с согласия губернатора, спрячем детей от репортёров. Но ведь были и другие свидетели, есть, в конце концов, сам пострадавший, которому вы не сможете заткнуть глотку!
   - Курт будет молчать.
   - Почему?
   - Всё станет понятно из доклада лейтенанта Яблочкина.
   - Допустим. Но другие - повар, официант? У них было достаточно времени, чтобы растрепать о вчерашнем направо и налево.
   - У них не было времени. Повар и официант у меня и дают показания. Лично мне всё представляется нелепой случайностью.
   Мракобесов включил один из мониторов, и Потапов с ужасом увидел пыточную камеру, в которой на дыбе, в отблесках пламени с заломленными за спинами руками висели две голые окровавленные фигуры. Палач в красном колпаке и клеёнчатом фартуке делал своё дело, зажав в клещах раскалённое до красна железо.
   Потапову показалось, что в нос ему ударил запах палёного мяса, и он отрывисто приказал "уберите!". Затем распахнул окно и долго смотрел перед собой.
   Мракобесов выключил монитор и произнёс:
   - Я думаю, в их действиях не было злого умысла. Но сейчас они признаюся в том, что убивали людей и кормили посетителей человеческим мясом.
   - Мракобесов, - генерал Потапов наконец обрёл дар речи. - Сегодня же вы пойдёте под трибунал. А затем я уйду в отставку.
   - Вы это серьёзно?
   - Более чем. Я откладывал это решение, полагая, что так будет лучше для пользы дела. Однако то, что я сейчас увидел, не дает мне права ни дня более находиться в должности руководителя Петербургской милиции. Гражданин майор, вы арестованы.
   - Не правильно сказали. Это вы уйдёте в отставку, генерал, а я сяду на ваше место.
   Потапов медленно обернулся, одновременно расстёгивая кобуру с табельным орудием.
   В кабинете никого не было.
   Он ослышался? А если не было и никакой пыточной камеры? Ему сегодня же необходимо обратится к врачу; возможно, сказывается переутомление последних дней.
   В кабинет без стука просунулся чрезвычайно взволнованный секретарь:
   - Михал Михалыч! - выкрикнул он. - Яблочкин на связи!..
   Тем временем Мракобесов спустился в Секретный отдел, прошагал по пустым скрипучим коридорам, по гремучим железным ступенькам спустился ещё ниже, в котельную, миновал ещё один коридор, тёмный и обшарпанный, остановился и навалился плечом на тяжёлую дверь пыточной камеры.
   В дыму и в чаду, в отблесках пламени, на дыбе висели замученные повар и официант ресторана "Разгуляй".
   Мракобесов натянул кожаные перчатки, вынул из кармана изящный перочинный ножик с перламутровой ручкой и приблизился к несчастным вплотную.
   - Что говорят?
   - Всё, что хотите, патрон.
   - Чем кормили немца? - спросил Мракобесов, обращаясь к официанту. - Без фантазий.
   - Солянка сборная, котлеты деваляй, десерт, - прошептал официант.
   - Громче!
   - Не могу... голос...
   - Они оба голос сорвали, патрон, - объяснил палач.
   - Ну так нечего было орать. Что пили?
   - Минеральная вода, безалкогольное шампанское.
   - Отраву куда сыпали в воду или в закуску?
   Официант заплакал.
   Мракобесов шагнул к повару, двумя пальцами широко раскрыл ему глаз и поднес к зрачку острие перочинного ножа:
   - Соображай быстро. Чем немец мог травануться, что ты в котлеты подмешал, падла? Какую тухлятину на фарш пустил?
   - Солянка... - выговорил повар сквозь начавшие душить его рыдания. Котов...
   - Что? Кошку на мясо разделал?!
   - Нет! Нет!! Котов... Дима... музыкант из оркестра. Он свежую солянку испортил... Я дал вчерашнюю.
   - Вчерашнюю? Ну и что?
   - Надо... до кипения... не успел... прокисла чуток. Он торопил, Егорыч кивнул на висевшего рядом официанта.
   Не обратив внимания на последнее пакостное замечание повара, Мракобесов задумался и поднёс кончик ножа к губам:
   - Котов, Котов... А! Котов Дмитрий Иванович. Опять замешан. Совпадение?... Ладно, - похлопал он повара по щекам. - С этими мне всё ясно. Напои водкой, выправи память - и обоих в вытрезвитель. - Он подрезал верёвку, и повар с официантом, задыхаясь от счастья, рухнули на пол. - Следы своих зверских истязаний замажешь супербальзамом. И чтобы через час духу их здесь не было.
   - Слушаюсь, патрон, - палач стащил с головы красный колпак и оказался женщиной.
   - Я пойду к себе, немного поработаю.
   Мракобесов отправился к себе в кабинет. Сел за стол, закрыл ладонями лицо и так просидел несколько минут, приготовляясь к чему-то важному. Затем резко отнял ладони, поднялся и надавил неприметную кнопку в стене. Шкаф с бумагами бесшумно отъехал в сторону, высвободив узкий проход в то самое помещение, в котором у него находилось нечто вроде колдовской лаборатории и где лейтенант Яблочкин, а затем и курсант Мушкина проходили свой первый в Секретном отделе инструктаж.
   Теперь в центре комнаты, в главном котле, холодным кипением бурлила густая темно-красная жидкость. Мракобесов засучил рукава, погрузил руки в котёл и достал со дна восковую фигурку. Аккуратно осушил фигурку платком и поставил на некое подобие алтаря, украшенного чучелом головы козла, куриными лапками и сушёными летучими мышами.
   - Здравствуйте, товарищ генерал, - обратился Мракобесов к фигурке. - Да только недолго осталось тебе быть генералом и здравствовать.
   Он вынул из стальной коробки тонкую иглу от шприца, обмакнул её конец в пузырек с грязновато-мутноватой жидкостью, произнёс заклятие и вонзил иголку в область поясницы восковой фигурки генерала Потапова.
   Славику Подберёзкину и Маринке Корзинкиной надоело сидеть в приёмной. К тому же противный Мракобесов давно вышел, и генерал Потапов находился в кабинете один. Осторожно постучав, они приоткрыли дверь.
   - А, ребята, заходите! - увидев их, воскликнул Потапов. Присаживайтесь, не стесняйтесь.
   Славик и Маринка присели на краешек кожаного дивана.
   - Только что звонили наши общие знакомые, - тоном, каким преподносят сюрприз сообщил Потапов. - С ними полный порядок, завтра утром они будут в городе.
   - Правда? - обрадовались дети, догадавшись, что речь идет о Мушкиной и Яблочкине. - А Петя? Он тоже с ними?
   - И Петя - тоже - с ними! - подтвердил Потапов с улыбкой.
   Славик и Маринка переглянулись:
   - Так мы завтра придём?
   - Конечно, конечно, ребята, приходите. Только помните - ни про Петю, ни про немца никому ни слова, даже дома!
   - Хорошо, мы обещаем. Если только он сам не расскажет.
   - Кто?
   - Немец, Курт.
   - Курт ваш сейчас в таком месте, где он уже никогда ничего не расскажет.
   - Умер что-ли!.. - схватилась за грудь Маринка.
   - Тьфу, типун тебе на язык! От поноса ещё никто не умирал. Идите, ребята, домой, пока я не рассердился. Завтра увидите своего Петю.
   - А вы над ним опыты делать не будете? - снова поинтересовалась Маринка Корзинкина.
   - Какие опыты? - не понял в первую секунды Потапов и поднял глаза от бумаг, которые уже начал читать. - Я вам, ребята, серьёзно говорю: идите отсюда подобру-поздорову. А не то я ремень сниму и начну такие опыты делать, что запомните на всю жизнь.
   Дети выскочили из кабинета, Потапов с улыбкой смотрел им вслед.
   Вдруг он изогнулся от боли, скрючился, вскочил, вытянулся струной, схватился за поясницу, заохал и медленно опустился.
   - Что же это такое... - прошептал он, моментально взмокнув. - - Неужели радикулит прострелил? Не надо было тогда на сырой земле сидеть, на рыбалке...
   В кабинет вернулся Мракобесов, ни слова не говоря развалился в кресле, закинул ногу на ногу и закурил. Потапов привык к существованию Мракобесова, но сегодня его поведение было особенно странным и вызывающим.
   - Завтра утренним рейсом прибывают наши герои, - сказал Потапов. - Они везут с собой мальчика.
   - Я знаю. Я сам их встречу.
   - Вы? - генерал скривился от нового приступа боли в пояснице.
   - Да, да, лично я, прямо у трапа. Кстати, что вы были намерены делать с мальчиком?
   Из-за боли Потапов не уловил того нюанса, что Мракобесов говорит о нём в прошедшем времени.
   - С Огоньковым? А что мы можем с ним делать? Отдадим родителям, пусть молятся за него.
   - Абсурд.
   - Что?
   - Я говорю, что это абсурд. Мы обязаны разобраться до конца. Не вздумайте поставить в известность его родителей, вы всё испортите. Пускай с ним поработают наши эксперты.
   - Нет, нет, я этого не позволю. Мальчик не подопытный кролик, он такой же человек как...
   Потапов хотел сказать "как вы и я", но осёкся, потому что внезапно понял, что Мракобесов никакой не человек. Глядя на меняющееся лицо генерала, Мракобесов тоже всё понял, вмял свою папиросу в пепельницу и поднялся.
   - Полагаю, что наш дальнейший разговор не имеет разумной перспективы. Завтра вас ожидают большие, разительные перемены, а потому отложим дискуссию до лучших времен. Но ведь, - у самых дверей Мракобесов повернулся и подмигнул, - но ведь кое-какие перемены вы ощущаете уже сегодня, не так ли?
   Дверь хлопнула, а Потапов перекрестился и прошептал:
   - Дьявол... сатана...
   В это мгновение его с новой силой пронзил приступ радикулита, и все мысли в голове от страшной боли перемешались.
   5
   Тучи сгущаются.
   Дьявол в милицейских погонах.
   Новый стиль работы Главного управления
   Встреча у трапа самолёта произвела на Яблочкина и Мушкину гнетущее впечатление. Ещё хуже им сделалось в кабинете генерала Потапова. Всегда бодрый и жизнерадостный, Михал Михалыч выглядел сегодня очень нездоровым: лицо его приобрело сероватый оттенок, голос звучал по-старчески слабо, глаза смотрели тускло и безжизненно.
   Минувшей ночью у Потапова вдруг разболелась печёнка. Потом началась головная боль и тошнота. К утру, едва он начал засыпать, наглотавшись таблеток, словно кто-то кинжалом ударил в его желудок.
   Приняв лошадиную дозу обезболивающего, он всё-таки пришёл в положенное время на службу, потому что с нетерпением ждал встречи с прибывшими из Южной Америки героями. К тому же он ни разу ещё не видел Петю Огонькова - ни большим, ни маленьким.
   И вот теперь, когда все трое оказались в его кабинете, у Потапова страшно, до рези в глазах, болела голова. А ведь ещё вчера он был совершенно здоровым и бодрым человеком.
   - Михал Михалыч, вы плохо себя чувствуете? - вместо доклада встревожено воскликнул Яблочкин, едва только увидел командира.
   Развалившийся в кресле и закуривший папиросу Мракобесов раздражённо гаркнул:
   - Лейтенант Яблочкин, вы не на завалинке! Извольте соблюдать устав и субординацию!
   Что-то быстро менялось в Главном Управлении петербургской милиции.
   Яблочкин вытянулся по стойке "смирно" и отрапортовал:
   - Товарищ генерал-полковник, лейтенант Яблочкин по вашему приказанию прибыл...
   - Не надо, - слабо выговорил Потапов. - Не надо официально. Садитесь сюда к столу. А где же мальчик? Я его не вижу...
   Вместо ответа Яблочкин и Мушкина стали выразительно смотреть на Мракобесова. Тот зловеще произнёс "так-так", поднялся и, поскрипывая сапогами, вышел из кабинета.
   Мракобесов спустился в Секретный отдел, прошёл по коридору и закрылся в своём кабинете. Затем он отворил проход в свою расположенную за шкафом секретную лабораторию и приблизился к своему сатанинскому "алтарю".
   Восковая фигурка была истыкана иглами в областях спины, живота и головы. Мракобесов взял последнюю иглу, обмакнул её конец в пузырек, поднес к левой части груди фигурки... но передумал, обтер иглу и положил обратно в коробочку.
   - Рано, - прошептал он. - Дадим ему ещё час. Необходимо послушать, что рассказывают эти поразительно везучие молодые люди.
   Мракобесов вышел из лаборатории, сел за стол и включил компьютер. На экране появился кабинет Потапова, послышались голоса.
   Яблочкин рассказывал, как глупо он попался, как висел на цепи, которая била его током, как Шульц усадил его в пыточное кресло, и как неожиданно подоспела ему на помощь курсант Мушкина, облачённая в комбинезон-невидимку.
   Потом Мушкина рассказала, как она проникла незамеченной в фашистское логово и освободила Яблочкина. А дальше они вместе рассказывали, как на протяжении четырёх суток были призраками пещерного города, обследуя по ночам его внутреннее устройство. Как нашли Петю Огонькова, как перепутали все склянки в лаборатории и, наконец, как пытались захватить в плен самого Гитлера, засунув его в бумажный пакет из-под муки. По большому счёту этот эпизод героев не красил, и Яблочкин скомкал его, совсем не упомянув Фриду с её сногсшибательной шваброй.
   Затем Петя Огоньков рассказывал о своих похождениях, а Потапов смотрел на него через лупу, слегка приоткрыв рот. Ему то и дело приходилось принимать горстями разноцветные шарики обезболивающих таблеток и пить крепчайший кофе чашку за чашкой, чтобы внимание не рассеивалось.
   Секретарь доложил, что в приёмной Славик Подберёзкин и Маринка Корзинкина. Потапов сказал "пусть заходят".
   - Теперь, - обратился он к Пете Огонькову, - необходимо подготовить твою встречу с родителями. Сначала с ними поработает наш психолог, а потом они заберут тебя домой.
   Петя смиренно молчал; продолжать скрываться от родителей и дальше не имело смысла.
   Мракобесов захлопнул компьютер и резко поднялся из-за стола. Он услышал всё, что хотел, и теперь не должен был медлить ни секунды. Приблизившись к "алтарю", он достал из коробочки последнюю иглу, обмакнул её в пузырек и вонзил острие в грудь восковой фигурки.
   Четверть часа спустя майор Мракобесов поднялся в надземную часть Управления и вышел из лифта. В коридорах было тихо, не смотря на то, что все служащие вышли из своих кабинетов и стояли вдоль стен.
   - Что случилось? - поинтересовался Мракобесов.
   - У Михал Михалыча сердечный приступ... - отвечали ему шёпотом.
   В конце коридора замелькали белые халаты. Вскоре мимо провезли каталку с подключенной к телу реанимацией и бледное, словно вылепленное из воска, лицо генерала Потапова. Двери хлопнули, отъехала машина "скорой помощи".
   - Все по местам! - неожиданно громко и грубо скомандовал Мракобесов. Завтра ровно в восемь отчёт о работе за неделю. Предупреждаю: со многими придётся расстаться уже сегодня.
   В повисшей тишине, поскрипывая сапогами, Мракобесов прошёл сквозь строй перепуганных сотрудников и скрылся за дверью "главного". Теперь он был главным.
   Мракобесов вошёл в кабинет, не обращая внимания на присутствующих, и уселся за стол генерала Потапова. Вынул из кармана коробок, вытряхнул на стол спички и, не успел никто и глазом моргнуть, засунул туда мальчика. Упрятал коробок в нагрудный карман, тщательно застегнул клапан на медную пуговицу.
   - Эй, вы! - шагнул к нему покрасневший от гнева Яблочкин. - Сейчас же отпустите мальчика!
   - Стоять, - отрывисто произнёс Мракобесов, и Яблочкин увидел направленное на него дуло пистолета. - Четыре шага назад. Быстро!
   Яблочкин отступил и в волнении схватился за воротник.
   - Вы ответите за всё, - прошептал он.
   - Это вы всё подстроили, - гневно сказала Мушкина. - Вы отравили генерала Потапова!
   - Зачем так говорите, - покачал головой Мракобесов. - Да ещё при детях... Можно подумать, что у нас здесь не милиция, а какая-то средневековая инквизиция. Вот как, даже в рифму получилось, забавно, правда?
   Никто не улыбался.
   - А ну, ребята, - обратился Мракобесов к Славику и Маринке, - погодите немного там, в приёмной.
   Ошарашенные происходящим, дети повернулись и вышли. Голос у самозванного начальника снова сделался резким и неприятным:
   - А вы, товарищи, не забывайте, где находитесь и с кем разговариваете. Я не Михал Михалыч и за неподчинение буду наказывать беспощадно. К тому же вы слишком много знаете, и оставлять вас живыми вообще нет никакого резона. - Мракобесов вынул из кармана глушитель и стал его медленно наворачивать на ствол пистолета. - Нет, нет, совершенно никакого резона... Впрочем, - он поднял глаза, будто найдя только что выход из создавшейся неприятной ситуации, - ведь вы можете доказать свою преданность делу и даже получить значительное повышение. Люди с такой внешностью как у вас, незаметные в толпе, мне нужны, очень нужны. Для этого только нужно исполнить одно моё негласное, конфиденциальное и, возможно даже, шокирующее вас в первую минуту поручение. Вы берётесь за это поручение или...