Карлов Борис. Игра в послушание

   - Это понятно и без тебя, болван. Он с самого начала обхаживал этих славянских ублюдков, чтобы иметь на крайний случай заложников. Трус, мерзавец...
   - Хорошо бы прикончить малолеток из его оружия, а после оставить его связанным возле трупов.
   - Не болтай чепуху, Шульц; как бы он нас с тобой не оставил связанными или трупами. Пойдём прочешем развалины. Найдём вдову, вспорем ей брюхо и выполним задание. А потом пристрелим этих троих, если удастся подойти к ним со спины...
   - И против ветра... - пробормотал Шульц, знавший охотничьи уловки. Осмелюсь предложить, господин старший дознаватель: что если сначала пристрелить этих троих, а затем воспользоваться ампулой, имеющейся у господина оберштурмфюрера?
   Карл злобно рассмеялся:
   - Ты говоришь - воспользоваться? Да у него в склянке просто вода! Ампула с настоящей заразой есть только у нас.
   - Была... господин старший дознаватель.
   - А чёрт, да пошли же искать её!
   - Уходят, - сказала Маринка. - Слушайте, господин Диц, объясните наконец, что происходит, почему здесь оказались эти двое?
   К этому моменту Фриц Диц уже принял для себя мучительное решение.
   - Слушайте внимательно, - заговорил он, доставая из-за пазухи пистолет и проверяя его готовность к бою. - Через полчаса сюда прибудет теплоход, на котором вы отправитесь в город. Спрячьтесь поблизости от причала и не выходите ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось. Вот ампула, - он протянул Славику завернутую в платок стекляшку. - Не бойтесь, она не разобьётся от падения. В ней запаяна страшная зараза, в несколько часов способная поразить население города, а в несколько дней - население всей планеты. Все погибнут. Останется горстка людей, обладающих спасительной вакциной. Эти люди именуют себя Пятым Рейхом. Я тоже член Пятого Рейха. Я был им до этой минуты. Отправляйтесь на теплоход и, не теряя ни минуты, свяжитесь с генералов Потаповым. Расскажите всё, что знаете. Скажите, что майор Мракобесов - предатель. Объяснять нет времени, ступайте.
   - А вы?
   - У этих людей ещё одна ампула. Они здесь чтобы выпустить заразу в Неву, и тогда она попадёт в водопровод. Я останусь, чтобы им помешать.
   Разинув рты, дети переглянулись, а когда снова обратились к немцу, то его и след простыл.
   Переодетый в женское платье Мракобесов сидел на корточках в одном из полуразрушенных казематов крепости и мелко дрожал. Косой лучик заходящего солнца проникал в узенькое окошко, подкрашивая малиновым цветом кусок стены. Мракобесов смотрел на этот солнечный зайчик, будто стараясь напитаться от него живительной энергией. Только что он закинул в рот и тщательно разжевал последнюю горсть имевшихся у него таблеток, благодаря которым он ещё мог думать, ходить и разговаривать. Но даже если бы у него в запасе была тележка этих таблеток, они бы ему уже не помогли. Ему требовался более сильный стимулятор.
   Последнее, самое сильное имеющееся у него средство, капля которого ненадолго могла придать ему силу слона и ловкость обезьяны, хранилась в его главном тайнике, расположенном в здании городского крематория. Любой ценой, ползком или вплавь, ему необходимо добраться туда до полуночи - действие таблеток через два часа ослабнет, а ещё через час прекратится. Тогда у него начнутся страшные головные боли, от которых он сойдет с ума раньше, чем испустит дух...
   Сквозь мощный гул речного потока до него донеслось чуть слышное тарахтение моторной лодки. С напряжением берущего на грудь рекордный вес штангиста Мракобесов поднялся с корточек и, перебирая руками по щербатой стене, пошёл к выходу. В эти секунды наркотик начал всасываться в кровь, и Мракобесов, оторвавшись от стены, выбежал из каземата.
   К северной оконечности острова приближалась рыбацкая лодка, пересекающая Неву в самом её истоке от правого к левому берегу. Понимая, что это его, может быть, единственный шанс, Мракобесов запрыгал по камням к воде, размахивая на ходу шляпкой с вуалью.
   - Э-э! - завопил он страшным голосом. - Э-э!! Насилуют!.. Убивают!.. Сюда!!!
   Рыбаки заметили грузную даму в чёрном, взывающую о помощи на голых камнях необитаемого, в сущности, острова. Некоторое время они оживленно спорили, затем всё-таки повернули к берегу.
   - Эй, мамаша, ты чего здесь делаешь? - поинтересовался сидевший у мотора. - С горя тронулась?
   - Чудовищное недоразумение... отстала от парохода... - забормотал Мракобесов, больше всего опасаясь чем-то спугнуть нежданную удачу. - До берега, умоляю вас, я заплачу...
   - Покажь деньги, - сказал второй.
   - Ладно, пускай садится, - проворчал первый. - Ноги-то не боишься промочить?
   - Нет, нет, ничего, я сейчас... - задрав подол, дама забалансировала на скользких камнях по колено в воде, перевалилась через борт (в эту секунду опытные лодочники разом сели на борт противоположный), засунула руку в декольте, вынула пачку евро и протянула каждому по сотенной бумажке.
   - Умоляю вас, быстрее, за мною гонятся какие-то сумасшедшие, хотят изнасиловать... заводите, заводите!..
   Получив неожиданно крупные деньги, рыбаки сделались серьёзными, мотор затарахтел, и лодка отчалила от прибрежных камней. Мало ли чокнутых дамочек катается на туристических теплоходах. За всю дорогу они не произнесли ни слова, а у берега даже помогли пассажирке вылезти на дощатый лодочный причал, услужливо подтолкнув её снизу в филейную часть.
   Отходя от острова, они не заметили, как за дамой на берег выбежали двое мужчин, тоже принялись что-то кричать и размахивать руками.
   7
   Пуля в животе, сломанная шея и нож в голове.
   Промежуточная развязка
   - Ушла! Упустили!! ... (слово из двадцати семи букв, грязное немецкое ругательство) Что скажет фюрер?.. Шульц, грязная свинья, куда ты смотрел?! Сейчас же, здесь, пристрелю тебя, грязная скотина!!
   Карл судорожно взвёл пружину своего "Вальтера" и несколько раз выстрелил по камням у ног побледневшего от страха Шульца. Брызгами разлетелись осколки, до крови поранив обоих. Внезапно Карл заметил, что Шульц снова изменился в лице, но как-то по-особенному. Он медленно обернулся... и в тот же миг получил удар по руке. Пистолет закувыркался в воздухе и булькнул в воду. Карл шагнул назад, оступился, едва устояв на ногах. Перед ним стоял его заклятый враг Фриц Диц. Руки оберштурмфюрера были небрежно засунуты в карманы, но в глазах сверкала нешуточная угроза.
   - Что вам надо!? - истерично выкрикнул Карл, отступая и прячась за Шульца. - Прекратите эти ваши штучки! Я выполняю задание фюрера, и вы не можете...
   Шульц получил удар в грудь, и оба, словно костяшки домино, повалились на камни. Диц наступил Карлу на горло.
   - Ампула.
   - У меня её нет! - прохрипел Карл.
   - Где?
   - У неё... - Карл указал глазами в сторону левого берега. - Она... проглотила...
   Диц посмотрел в указанном направлении, и его острый взгляд ухватил грузную даму в чёрном, выбиравшуюся из моторки на лодочную пристань. Ему показалось, что он где-то видел эту даму раньше, что он узнал её...
   И в этот момент хлопнул выстрел. Он прозвучал совсем тихо, не громче хлопушки, почти совсем утонув в шуме потока воды.
   Фриц почувствовал резкую боль в животе. Он опустил глаза и увидел в руке Карла крошечный, сработанный под зажигалку, однозарядный пистолетик. На рубахе расплывалось красное пятно - не больше цветка гвоздики.
   Карл откатился в сторону и вскочил на ноги.
   - Шульц, добей его! - приказал он, держась рукой за горло.
   Палач выпростал из-за пазухи огромный складной нож, тесак с деревянной ручкой, шагнул к раненному и резко махнул рукой с намерением одним ударом отсечь ему голову. Диц отклонился, и лезвие просвистело возле самого его горла. В то же мгновение Шульц получил сильнейший удар в пах, а затем, ладонью снизу вверх, в подбородок.
   Хрустнули позвонки, нелепой безжизненной куклой Шульц повалился на мелководье.
   Не сводя глаз с Карла, Фриц наклонился, разомкнул пальцы убитого и взял за лезвие его нож.
   - Не надо, господин Диц, - забормотал Карл, не пытаясь отступать или бежать. - Не делайте этого. Рана пустяковая, мы догоним вдову и вместе выполним задание фюрера. Он не простит, если вы причините мне вред в то время, когда и нахожусь на службе фюрера и великого Мум...
   Фриц не дослушал его: молнией сверкнув в воздухе, огромный нож ударил Карла в глаз и насквозь прошил череп. Лицо с торчащей из глаза рукояткой откинулось назад, ноги сделали несколько беспорядочных шагов, тело повалилось в воду.
   Слышались крики чаек и детские голоса. Диц приподнял голову. Спотыкаясь, к нему бежали Славик и Маринка. С Ладоги приближался, давая первый протяжный гудок, теплоход "Лермонтов".
   - Господин Диц! Господин Диц!..
   Увидев трупы, Маринка остановилась и отвернулась, закрыв лицо руками. Славик опустился перед немцем на колени.
   - Вы ранены?
   - Я убит, мой мальчик.
   - Но... ранка совсем небольшая.
   - Даже иголка, приправленная хорошим ядом может свалить слона. Кита... Дерево... - голос Фрица начал слабеть, он бредил.
   Славик повернулся к Маринке:
   - Дело плохо. Похоже, его ранили отравленной пулей.
   Стараясь не смотреть на трупы, девочка опустилась на колени.
   - Надо подтащить его к причалу.
   - Не надо, - Фриц посмотрел на детей осмысленными глазами. - Свяжитесь с властями, скажите... - Фриц облизал пересохшие губы, - скажите, ампула с чумой у женщины... она... он майор Мракобесов, он предатель... - Диц снова "поплыл": - её зовут... Александра Лермонтовна... Нет, Пушкина... Там, в книге, ампула с ядом...
   Славик схватил раненого за шиворот и попытался тащить волоком, но здесь, на высоких острых камнях, это было немыслимо. К причалу подходил "Лермонтов" и пассажиры, стоявшие у перил, тревожно всматривались в происходящее.
   - Эй! - Маринка замахала руками. - Помогите!
   - Иди к пристани, на корабле должен быть врач, - приказал ей Славик.
   Маринка поднялась с колен и побежала за теплоходом.
   Через сорок минут, на подходе к городу, детей и ещё живого, но находившегося в бессознательном состоянии немца сняли с борта теплохода на милицейский катер. У воды стояли машины с мигалками и "скорая".
   На северной оконечности Орехового острова, около двух плескавшихся в воде трупов, капитан оставил матросов, и туда вылетела вертолетом специальная бригада.
   След Мракобесова терялся на обочине автострады Петрокрепость Санкт-Петербург.
   8
   В космическом центре.
   Дискуссии научные и около того.
   Кто полетит на Марс?
   Тяжёлый грузовой самолёт тряхнуло на посадке, БТР дал задний ход, съехал, словно с горки, на бетон взлётной полосы и остановился. В кабину залез офицер с маленькими золотыми ракетами в петлицах, надел шлемофон и стал отдавать команды водителю.
   Вскоре Пете показалось, что они въехали в тоннель и двигаются вниз по довольно крутой наклонной. Потом, судя по переговорам, машина заехала в подземный гараж, развернулась и выровнялась по разметке. Офицер дал команду "из машины", и Петя, не долго думая, забрался в его планшет, который болтался совсем рядом. Ему не улыбалось оставаться здесь, запертому словно в бронированном сейфе. Кое-как он разместился в арочном пространстве между верхним кожаным перегибом и корешками плотно уложенных карт. Потом у него снова сильно заболела голова, он задремал и очнулся только уже на каком-то военном совете.
   Из болтавшегося планшета ему было видно только тёмное дно огромного круглого стола и не менее десятка пар военных и гражданских ног, как мужских так и женских. С противоположной стороны, похоже, была дверь, которая не открывалась, а сдвигалась в сторону.
   Ещё пара гражданских ног стояла в отдалении - по всей видимости, у доски или у карты - и говорила такими сугубо научными словами, что Петя понимал в лучшем случае одно из десяти.
   Когда, наконец, все эти "дисперсности", "сигулярности" и "конвергенции" перестали сыпаться из гражданского лица и оно, поблагодарив за внимание, село на место, к "доске" вышла пара военных ног с малиновыми генеральскими лампасами. Генерал заговорил басом на достаточно понятном Пете человеческом языке.
   - Так что, товарищи, я это, вот что хочу сказать, - генерал трубно высморкался и после паузы продолжил. - Вот товарищ академик нам сейчас объяснил, почему на Марс не может лететь человек. Будто бы тяжеловат он ещё для такого мероприятия, будто бы не вытянет его ракета, на такое дальнее, прямо сказать, космическое расстояние. Туда не вытянет, а обратно и подавно. А я так думаю, товарищи, что ракету надо делать больше - такую, чтобы наш человек в ней нормально жил и питался. Столько, сколько потребуется для героического перелета. Вы что-то хотите смазать, товарищ Синицына?
   Один из стульев отодвинулся, и пара женских ног гражданской наружности, даже довольно стройных, распрямилась в коленках.
   - Да, товарищ генерал, я хочу сказать. Я хочу повторить. Человек никогда не сможет полететь на Марс, даже если вы построите ракету величиной с гору. Человек не может жить вне поля Земли, дальше её орбиты, как человеческий плод не может существовать вне утробы матери. Вот расчёты, научные подтверждения - результаты практических экспериментов нашей орбитальной лаборатории. Как это не обидно и не прискорбно, но полёт человека на Марс следует отложить по крайней мере ещё на десять лет.
   Под одним из стульев закаркали и заволновались военные ноги без лампасов.
   - Ну что, что вы руку тянете, товарищ майор, словно школьник, ей-богу. Говорите, что там у вас.
   Товарищ, майор поднялся и взволнованно заговорил:
   - Я внимательно ознакомился с результатами работы орбитальной лаборатории профессора Синицыной и глубоко убежден в её правоте. Человеку опасно отдаляться от орбиты Земли, а посылать его на Марс, даже если для этого появятся технические возможности - значит обрекать его на верную гибель.
   - Футы-нуты! Вам бы с таким темпераментом, товарищ майор, цыганские романсы исполнять. Вы в нашей дивизионной самодеятельности случайно не участвуете? А то приду послушать. Значит, и ты, Брут, туда же... Что ж, опять у нас робот полетит? Да был бы робот, а то тьфу, паучок какой-то на микросхемах. Этим сегодня мир не удивишь, а вот финансирование могут крепко урезать. До очередного старта восемь часов, а праздника не чувствую, зевать хочется, товарищи.
   - Есть одна разработка, товарищ генерал, - неуверенно проговорила Синицына. - Только она преждевременная, вы смеяться будете...
   - Давай, - махнул рукой генерал, - Посмотрим, как у тебя хотя бы с юмором.
   Синицына выскочила за дверь и вернулась, держа в руках прозрачный шар величиной с футбольный мяч. Петя увидел, что профессор - довольно симпатичная девушка в белом халате. Оболочку шара, словно армированное стекло, пронизывала густая сеть тончайшей золотой проволоки. В центре шара, на резиновых растяжках, находился ещё один маленький шарик, в котором сидела совсем маленькая, величиной с Петю, беленькая мышка.
   - Этот прибор, - начала объяснять Синицына, - сконструирован таким образом, что внутри шара образуется автономное поле, абсолютно идентичное полю нашей планеты и способное длительное время поддерживать условия нормального существования мелкого животного.
   - А! - торжествующе воскликнул генерал. - Значит, всё-таки можно! И ничего смешного, товарищ, Синицына; вы-то сами понимаете, какое будущее у вашей замечательной разработки?!
   - И сожалению, в ближайшие годы мы не сможем создать подобное устройство для человека.
   Не смотря на это замечание, настроение у генерала заметно переменилось.
   - Ничего, ничего, товарищ, Синицына, это уже очень хороший задел для отчёта... то есть, для работы, я хотел сказать, очень хороший. С Белки и Стрелки начинали. Кстати, как нашего героя зовут?..
   - Петя... - смущенно ответила Синицына.
   - Вот! Петю этого твоего мы, как это молодежь говорит, раскрутим! Первый россиянин на Марсе! Майки, конфеты, сигареты - "Петя"! Да я ему сейчас же, этому мышу, ефрейтора... нет! младшего сержанта дам! А после полета к лейтенанту представлю!..
   - Он что же, прямо сегодня полетит?
   - Полетит! Долой вашего механического таракана! Петя полетит! Готовность номер один! Да я его по возвращению к герою России представлю!..
   Тем временем Петя Огоньков совершенно потерял голову. Нехорошее чувство зависти иголками впилось в каждую его живую клетку. С невиданной проворностью выбрался он на стол, выбежал на самую середину и закричал:
   - Погодите! Не он! Я! Я! Я полечу! Не надо мышь! Я, Петя, я человек! Я, я могу лететь на Марс!!!
   Стало тихо, все привстали и, облокотившись о стол, склонились над мальчиком. Синицыной сделалось плохо, и её подхватили стоявшие поблизости мужчины.
   - Я наш, русский, я Петя Огоньков, зачем мышь! - продолжал орать трехсантиметровый мальчик, обращаясь к выпученным на него со всех сторон глазам и очкам. - Посадите, посадите меня в этот шар!..
   Начисто лишенный воображения генерал взял Петю двумя пальцами и поднес к глазам.
   - Петя Огоньков, говоришь?.. Кто же тебя таким на свет произвёл? Мне не докладывали. Товарищи, это из чьей лаборатории произведение?
   Ошарашенные, все молчали.
   - Я не из лаборатории! Я сам по себе! Потом расскажу, когда вернусь! Зачем посылать на Марс какую-то ещё мышь! Я человек, я могу полететь туда и обратно!
   - Ладно, не верещи, - строго сказал генерал и опустил Петю на стол. Разбираться с тобой у нас времени нет. Чей бы ты ни был, полетишь. Я так сказал. А сейчас, - голос у него сделался торжественным, как на параде. Всем службам! Немедленно готовить младшего сержанта космонавта Огонькова Петра к полёту на Марс! Старт ровно в полночь!
   Петя смеялся и одновременно задыхался от счастья.
   9
   Главный тайник.
   Сильнее, чем дьявол.
   Добро побеждает
   Тем временем, незадолго до полуночи, переодетый женщиной Мракобесов добрался попутными машинами до Пискарёвки и вошёл в стоящее на отшибе здание городского крематория. Телефонным звонком он предупредил сторожа о своём визите.
   Огромная топка гудела как иерихонская труба. Покрытый лаком новенький гроб подсыхал на специальной тележке. Бородач под два метра ростом, похожий на всклокоченного цыгана, не боявшийся даже чертей, теперь как будто оробел.
   - Это вы, гражданин начальник... - заговорил он, сторонясь визитёра. Давно вас тут не было.
   - Ты один? - голос у Мракобесова был слабый, усталый и болезненный.
   - Как вы приказали: сунул кочегару на бутылку и велел раньше двух не возвращаться. Будто ко мне женщина придет на свиданку.
   - Вот, Пафнутий, вот она к тебе и пришла эта женщина. Ты рад?
   Мракобесов сделал попытку улыбнуться, и часть грима отвалилась от его лица, обнажив страшные язвы. Сторож отступил ещё дальше и первый раз в жизни перекрестился.
   - Меня вообще-то Павлом зовут, - угрюмо заметил он.
   - Знаю, Пафнутий, знаю, что тебя Павлом зовут. Это ведь я так тебя окрестил, Пафнутием. Ты что же, Пафнутий, в бога веришь?
   - Не... это я так, нечаянно.
   - А в чертей веришь?
   - В чертей верю, сам видел...
   - Это хорошо, Пафнутий, что ты в чертей веришь. Без веры человеку нельзя. Иди, открывай дверь, цыганская харя.
   - Меня Павлом зовут, гражданин начальник.
   - Знай, Пафнутий, знаю, что тебя Павлом, зовут. Ты поменьше говори со мной, фраер, - Мракобесов вынул пистолет и навёл его на сторожа, - как бы тебя не звали. Работа у тебя хорошая, тёплая, спокойная. Гробики вон мастеришь, копеечку имеешь. А лишиться её можно вот хоть прямо сейчас. Мёртвых ведь сторожей не бывает, а, верно я говорю, Пафнутий? Зачем сторожу деньги платить, если он мёртвый совсем?..
   Павел засопел и начал торопливо возиться с замком чулана. Отперев дверь, отошёл в сторону.
   - Заходи, заходи, - помахал Мракобесов пистолетом. - Я что-ли буду громадину эту двигать? Вон какой отмахал...
   Сторож нехотя пролез в чулан, с грохотом отодвинул от стены железные стеллажи с полками, на которых аккуратными стопками были уложены чёрные костюмы и белые сорочки с непрошитыми швами.
   - Повесь замок снаружи, - выговорил Мракобесов уже так слабо, что сторож едва его расслышал. - Сим-сим откройся, - прошептал он, надавив неприметную кнопку.
   Стена отъехала внутрь, образовав проход.
   В этом, главном его тайнике, всё было предусмотрено для продолжительной отсидки, вплоть до года, при разумной экономии припасов. Здесь были даже предметы роскоши: сверкающая розовым кафелем душевая с унитазом и беде, гостиная четыре квадратных метра, устланная ковром, спаленка с гидрокроватью, посуда, гардероб, оргтехника, кондиционер...
   Мракобесов сел на кровать, заколыхавшуюся под его задом словно желе, наклонился, теряя последние куски грима с лица, и выволок наружу ящичек с медикаментами. Торопливо отломал кончик ампулы, вобрал в шприц содержимое и сделал себе прямую инъекцию в вену локтевого сустава. Ощутив через несколько секунд прилив сил, повторил процедуру.
   "О-ооо..." - вырвалось у него из груди.
   Теперь он мог всё.
   Но в ту же секунду, в момент ощущения безграничной физической силы и блаженства, вернувшимся к нему обострённым чутьём он понял приближение опасности. Он схватил клавиатуру и стал жать на кнопки.
   Одна из миниатюрных камер, расположенная на крыше крематория, дала тревожную картинку: вереницу милицейских машин, фургонов, множество людей в камуфляже. Это была целая армия, которая ловила его одного, и которой был нужен не столько он сам, сколько содержимое его кишечника...
   Мракобесов сорвал с пола ковёр. Люк, ведущий в тоннель канализационного стока был заварен. Он был ещё теплый, от него пахло искрой.
   - Обложили... - прошептал Мракобесов. - Ничего, это ничего, я смогу.
   После двух первых доз он уже чувствовал себя титаном; ещё столько же, и он разнесёт эту армию, как выстроенных на полу оловянных солдатиков.
   Он вколол себе ещё две дозы, понимая, что не пройдёт и часа, как они убьют его. А пока...
   Он вышел в чулан и толкнул дверь, позабыв, что сам велел запереть её снаружи. Снисходительно улыбнувшись, он пнул дверь ногой. Доски разлетелись.
   Сторож-великан стоял в тёмном углу зала, закрываясь зажатым в обеих руках стальным ломом толщиной с хобот слона.
   - Настучал... - тихо проговорил Мракобесов, приближаясь к нему. Продал фараонам, черномазый.
   - Это не я, гражданин начальник, клянусь, они сами!
   - Сварочным аппаратом... тоже они сами?
   - Зуб даю! Землю буду есть! Не я это, начальник! Кочегар, сука, он варил! Я в жизни его в руках не держал, чтоб мне сдохнуть!
   - Да... Да... - кивнул Мракобесов, подошёл вплотную к сторожу и тоже взялся обеими руками за лом.
   Его макушка едва доходила до кончиков спутанной бороды великана, его фигура, облачённая в женское платье, напоминала дряблую грушу.
   - Не стреляйте, прошу вас, гражданин начальник...
   Мракобесов поднял голову и посмотрел сторожу в глаза:
   - Да ведь у меня и пистолета нет, - проговорил он мягко и с расстановкой. - Вот ведь, руки мои где...
   Увидев с близи лицо Мракобесова без грима, видавший виды сторож крематория почувствовал, как ноги его ослабли в коленках, а руки онемели и сделались как будто чужие. Мракобесов улыбнулся, вырвал лом из его рук, почти без усилий согнул его в дугу, накинул эту пудовую дугу на шею сторожу и затянул.
   Гудение топки заглушило хруст позвонков, лицо сторожа посинело, глаза выкатились наружу. Продолжая смотреть в эти глаза, Мракобесов разогнул лом и отбросил его в сторону. Голова мертвеца неестественно перекинулась за спину, тело повалилось на пол.
   В это мгновение несколько пуль, пущенных снайперами, ужалили тело Мракобесова. Он досадливо поморщился, достал из кармана моток пластыря и, отрывая кусочек за кусочком, залепил раны.
   Заглушая трубное гудение печи, раздался усиленный громкоговорителем голос полковника Громыхайло:
   - Мракобесов, сдавайтесь! Выходите с поднятыми руками, вы окружены!
   Зазвонил висевший на стене чёрный эбонитовый телефон. Мракобесов снял трубку:
   - Кто это?
   - Генерал Потапов.
   - Отлично. Что вы хотите?
   - Где ампула?
   - А что так невесело, Михал Михалыч? Ампула у меня. Я её проглотил.
   - Прекратить огонь! - крикнул Потапов в сторону. "Прекратить огонь!" повторил Громыхайло в свой громкоговоритель.
   - Это разумно, - похвалил Мракобесов.
   - Что вы хотите?
   - По правде говоря, я уже ничего не хочу. Никаких миллионов мелкими купюрами, никаких самолётов с полными баками горючего, никаких гарантий безопасности. Мне осталось жить считанные минуты. Просто-напросто я сейчас разрежу себе живот перочинным ножом, достану ампулу и раздавлю её ногой.
   - Вы сошли с ума! Вы погубите не только нас, не только весь город, но и всё человечество! Начнется гибельный, необратимый процесс!..
   - Всё так, дорогой Михал Михалыч, всё так. Но поскольку, как это показали последние события, человечество во мне не нуждается, то и я смею думать, что совсем не нуждаюсь в человечестве. Тьфу на человечество.
   Трубку выхватил губернатор:
   - Послушайте, вы в своём уме? Я, я гарантирую вам жизнь и полноценное лечение, медики вас вытащат, они делают чудеса. Получив пожизненное, вы неплохо устроитесь, я это обещаю.
   - Вы шутите? Я умру через пятнадцать минут. Я уже труп. Медицина ещё не научилась оживлять мертвых. Но я потащу за собою вас всех!! - Мракобесов сорвался на крик. - Я потащу в могилу вас всех, слышите?!!
   - Погодите, успокойтесь. Мы, я и Михал Михалыч, сейчас войдём к вам. Только мы двое, без оружия.
   - Вы двое? В гости ко мне? Очень мило. К сожалению, я уже не успею напудрить носик, так вы уж не взыщите...
   Несколько секунд спустя в гудящий пламенем зал вбежали губернатор и генерал Потапов. С улыбкой на обезображенном лице Мракобесов вышел им навстречу. В левой руке он поигрывал пудовым ломом, словно это была бамбуковая трость.