Карр Филиппа. Лев-триумфатор

   Мы ждали на берегу.
   Я увидела Джейка в лодке, плывущей к берегу.
   Он выпрыгнул из лодки и схватил меня. Я смеялась. Да, я действительно радовалась, что он благополучно вернулся. Карлос и Жако весело прыгали вокруг нас.
   — Капитан дома! — распевал Карлос.
   Он повернулся к ним и потрепал их за плечи.
   — Боже, как они выросли!
   Он огляделся вокруг. Еще один ребенок должен был встречать его — ребенок, которому следовало появиться на свет во время его плаванья.
   Я ничего не объясняла. Я не хотела испортить эти первые минуты встречи.
   — Ты рада видеть меня, а? Ты скучала по мне?
   — Мы чувствовали, что тебя нет слишком долго. Конечно, плавание прошло хорошо…
   — Выгодно… Ты услышишь о нем, но в свое время. Дай мне посмотреть на тебя, Кэт. Я думал о тебе… день и ночь я думал о тебе.
   Я была довольна, хотя испытывала старую потребность начать схватку. Похоже, я снова возвращалась к жизни. Несомненно, я скучала по нему.
   Карлос подпрыгивал.
   — Капитан, плавание было хорошим? Сколько испанцев ты убил?
   «О, Карлос, — подумала я, — ты забыл, что ты наполовину испанец!»
   — Слишком много, чтобы сосчитать, мальчик.
   — Хватит об убийствах, — сказала я. — Капитан вернулся домой. Он хочет говорить о доме. Он схватил мою руку.
   — Действительно, я хочу, — сказал он. — Я хочу быть с моей женой. Я хочу думать о доме.
   Он взглянул на дом, и я могла видеть, что он растроган. Так и должно было быть после двухлетнего отсутствия.
   — Одна из наиболее восхитительных сторон мореплавания, — сказала я, — это возвращение домой.
   — Дом, — сказал он. — Да, дом. — И я знала, что он имеет в виду меня.
 
   Первое, что было нужно Джейку, это физическое удовольствие от нашей встречи. Он прошел прямо в спальню, крепко держа меня, как будто боясь, что я попытаюсь убежать.
   — Кэт! — сказал он. — Я хотел тебя так сильно, что едва не повернул «Вздыбленного льва» обратно.
   Я подумала, с каким количеством женщин он удовлетворял свою потребность во мне, но не спросила.
   Дом был наполнен запахами готовящейся еды — этим восхитительным запахом горячего с твердой коркой хлеба, вкусными запахами пирогов с мясом и другой снеди.
   Я знала, что он стосковался по такой еде после той пищи, которая была у него долгое время в море. Он спросил:
   — А мальчик? Я хочу видеть мальчика. Он пристально посмотрел на меня, так как увидел печаль у меня на лице.
   — Мальчика нет, — сказала я. — У меня был выкидыш.
   — Боже мой, только не это! Я молчала.
   Его разочарование было горьким. Он повернулся ко мне:
   — Как это получилось, что ты смогла родить сына от этого сифилитика-испанца, а от меня нет? Я все еще молчала. Он потряс меня:
   — Что случилось? Ты не береглась. Ты была глупа… неосторожна…
   — Ничего подобного. Не было никакой причины. Он сжал губы, его густые брови сошлись.
   — У меня не будет сына? Я резко возразила:
   — Нет сомнений, что их у тебя много разбросано по миру. Двое у тебя под этой крышей. Он посмотрел на меня, и его гнев утих.
   — Кэт, как я стремился к тебе! Я неожиданно пожалела его и сказала с большей нежностью, чем прежде:
   — У нас будут сыновья. Конечно, у нас будут сыновья.
   В огромной столовой столы ломились от еды. Мы сидели, как на званом обеде. Я — рядом с Джейком. Дети тоже были здесь: Роберто слева от меня, Карлос и Жако по обе стороны от Джейка. По другую сторону Роберто сидела Ромелия. Джейк сказал, что она должна быть членом семьи. За два года она заметно выросла, но оставалась тоненькой и привлекательной благодаря своим замечательным зеленым глазам.
   Джейк тепло поприветствовал ее и спросил, как она поживает. Она неуклюже сделала реверанс и подняла на него глаза, полные уважения и восхищения. Так как она была дочерью капитана Гирлинга, то, без сомнений, слышала волнующие истории о капитане Джейке Пенлайоне.
   Слуги заполнили центральный стол, и было много выпивки и веселья.
 
   Мистер Мерримет жаловался, что с тех пор, как капитан вернулся, Карлоса и Жако стало трудно заинтересовать занятиями. Ромелия обычно ходила помогать ему в классной комнате, и, так как она превратилась в привлекательную молодую девушку со спокойными манерами, я подумывала, не могут ли они составить хорошую пару. Ей был около пятнадцати, и рано или поздно появится необходимость подыскать ей мужа.
   Роберто учился с еще большим рвением, чем раньше. Я думаю, он очень хотел достичь больших успехов в том, что у него хорошо получалось; и я знала, что он жил в страхе перед Джейком.
   Когда приходили Эннисы, то всегда было много разговоров о государственных делах, и обычно центром этих разговоров была королева Шотландии.
   В это время она находилась в Англии, сбежав из Лох-Левена, где находилась в заключении, и проиграв битву при Лэнгсайде. Она была вынуждена, как говорили, по-глупому перейти границу, чтобы, спасаясь от шотландских помещиков, отдать себя в руки Елизаветы.
   — Наша властолюбивая леди в плену, — сказал с удовлетворением Джейк. — Теперь о ней позаботятся.
   Но было похоже, что она также опасна в Англии, как и в Шотландии. Была найдена шкатулка, в которой находились письма, написанные ею Босуэллу. Некоторые считали, что это подделка; но если они были подлинными и действительно написаны ее рукой, то она являлась преступницей, нарушившей супружескую верность, и убийцей.
   За нашим столом велись споры о подлинности этих писем из шкатулки. Я, до некоторой степени, чувствовала тревогу. Обри Эннис был осторожен, но Алиса горячо настаивала на том, что они были поддельные. Джейк, который видел во всех папистах самых худших преступников, был уверен, что Мария писала письма, что она изменила с Босуэллом, когда была замужем за Дарнлеем, и что она приложила руку к убийству.
   — Она враг нашей королевы и страны, — заявил он. — Чем скорее ее голова расстанется с телом, тем лучше.
   Я обычно пыталась изменить тему разговора. Я слышала, что появилась неизвестная азартная игра. Она получила название лотерея.
   — Каждый получает номер, — пояснял Эннис, — так я слышал. Выигрывает тот, у кого счастливый номер.
   — Говорят, — продолжала я, — что продажа билетов идет день и ночь с января по май.
   — Если призы будут стоящие, то участие в ней примут многие.
   — Лотерея, — сказала я. — Как бы мне хотелось участвовать в ней!
   Но долго говорить о лотерее мы не могли, это было ново и трудно, и беседа возвращалась к той, у кого, казалось, была способность привлекать несчастья и приверженцев и сеять раздоры в семьях.
   Графы Нортамберленда и Вестморленда подняли восстание на Севере, но это кончилось ничем. В этой затее полетели головы. И многие еще последуют, несомненно, за ними в последующие годы, потому что несчастья будут всегда, пока жива королева Мария.
   После такого разговора Джейк часто выражал свои подозрения, что наши соседи — тайные паписты, и я всегда боялась, что может случиться несчастье.
   Я снова забеременела.
   — Если ты не родишь мне сына в этот раз, — сказал Джейк, — я закую тебя в кандалы и заставлю ходить по одной половице.
   Я засмеялась. У меня было чувство, что на этот раз все обойдется.
   Джейк собирался отправиться по делам в короткое плавание в Саутгемптон и предложил взять мальчиков. Он ничего не сказал мне, а прошел в классную комнату, где они занимались, и сообщил им о своем намерении. Карлос и Жако бурно радовались. Я не могла представить реакцию Роберто.
   Я набросилась на Джейка, когда он вернулся в нашу спальню.
   Я сказала:
   — Что это за путешествие, о котором я слышала?
   — Короткое. Я хочу дать мальчикам возможность почувствовать вкус моря.
   — Возьми Карлоса и Жако.
   — Я возьму также и твое отродье.
   — Ты не сделаешь этого.
   — Ты теряешь разум из-за этого мальчишки. Ты хочешь, чтобы он вырос ни на что не годным?
   — Он и так хорош. Он может заставить опозориться твоих ублюдков в классной комнате.
   — Классная комната! Кого волнуют классные комнаты! Этому мальчику нужны нагрузки.
   — Позволь мне воспитывать моего сына так, как я хочу.
   — Он живет под моей крышей. Поэтому он не будет позорить меня своим хныканьем.
   Он рассмеялся.
   Карлос и Жако не являлись на занятия. Они постоянно носились вокруг дома. Были слышны их пронзительные голоса: «Эй, эй, капитан! Когда мы отправимся в море? Мы ждем прилива, капитан».
   Джейк смеялся над ними, шлепал их, дергал за волосы и подшучивал. Они с обожанием смотрели на него.
   Я сказала: «Они будут такими же, как ты, когда вырастут».
   Наступил день, когда они должны были отплыть. Ничего больше не было сказано о том, пойдет ли Роберто. Я обещала ему, что он останется.
   Они отплывали ночью, ветер был благоприятный. Они не собирались отсутствовать слишком долго. Джейк сделает свои дела в Саутгемптоне и вернется. Это будет школой для мальчиков, сказал он, так как был уверен, что Карлос и Жако собираются в море.
   В полдень Карлос и Жако попрощались со мной и отбыли на корабль. Дженнет, Ромелия и я стояли на берегу и махали им.
   Я вернулась в дом, довольная тем, что спасла Роберто от сурового испытания, которое он считал невыносимым.
   «Вздыбленный лев» ушел ночью. Я наблюдала за его отплытием из моей спальни и улыбалась, представляя возбуждение мальчиков и гордость Джейка за них.
   Мне следовало предполагать, что Джейк перехитрит меня. Я узнала от Дженнет, что он привез Роберто на борт раньше.
 
   Роберто вернулся, ничуть не пострадав от этого приключения, а я поругалась с Джейком.
   Он посмеялся надо мной:
   — В чем дело, это пошло мальчику на пользу. Из него никогда, в отличие от Карлоса и Жако, не получится моряк. Ей-Богу, такими мальчишками может гордиться мужчина.
   Стояло жаркое лето, и мне в моем состоянии было тяжело. Ребенок, более подвижный, чем Роберто, часто давал о себе знать. Что еще можно было ожидать от ребенка Джейка!
   Джейк опять ушел в короткое плавание — на этот раз в Лондон, где королева выразила желание встретиться с ним. Он вернулся домой в приподнятом настроении.
   — Что за женщина! — кричал он. — Она строго разговаривала со мной о морских пиратах, таких же, как я сам. Мы стали причиной осложнений с королем Испании, сказала она. Мы грабили испанцев, а она не может терпеть разбой. И все время, пока она говорила, ее глаза сверкали.
   — Она получает часть сокровищ, которые ты привозишь, — сказала я.
   — Это так, и она об этом помнит. Она захотела поговорить со мной без свидетелей. Она улыбалась мне и дала понять, что одобряет то, что я делаю, очень даже одобряет. Но в этот раз было необходимо обмануть испанцев. «Подождите, мой добрый капитан. Придет день…»— сказала она и велела уйти… что я и сделал. Чем больше испанцев я побью на море, чем больше сокровищ привезу в Англию, тем больше ей это понравится. Что ж, Кэт, ей нравятся ее морские разбойники, и она дала мне понять, что капитан Джейк Пенлайон, вне всяких сомнений, один из них.
   Он не переставал говорить о королеве.
   — Когда она родилась, — сказала я, — поднялся большой шум, потому что это был не мальчик. Говорят, что Анна Болейн никогда бы не лишилась головы, если бы Елизавета была мальчиком. Хотя был бы он лучшим правителем?
   Джейк признал, что не было и не будет нигде в мире правителя, который бы сравнился с нашей королевой Елизаветой.
 
   Комната для родов была приготовлена, и мне оставалось только ждать. Это произошло легко. Я проснулась утром и обнаружила, что ребенок вот-вот родится. Повивальная бабка была уже в доме. Она жила здесь почти две недели, так сильно нам хотелось, чтобы? все обошлось благополучно.
   Ранним полднем августовского дня 1570 года ребенок родился.
   Я лежала усталая, и вдруг радость неожиданно наполнила меня, так как я услышала крик — крик здорового ребенка.
   Я закрыла глаза. Мне ЭТО удалось. Мой ребенок был жив и здоров.
   Вошла повивальная бабка, и вместе с ней Джейк. Я улыбнулась ему, но тотчас же увидела на его лице полное разочарование, перешедшее в ярость.
   — Ребенок..? — начала я.
   — Девчонка! — закричал он. — Всего-навсего девчонка!
   После этого он вышел. Я сказала повивальной бабке:
   — Принеси мне ребенка.
   Она принесла его и положила мне на руки. Мне понравилось ее маленькое красное сморщенное личико. С той минуты, как я ощутила ее в своих руках, она стала мне нужна такой, какой она была.
   Джейк пребывал в мрачном состоянии. Он был так уверен, что родится мальчик. Я знала, что он рисовал себе картины воспитания ребенка, который будет похож на него, и как он возьмет его с собой в море. Он хотел этого мальчика так, как редко чего-нибудь желал.
   Он не подходил ко мне два дня. Меня это не волновало. У меня была моя маленькая девочка.
   — Красивый ребенок! — сказала повивальная бабка. — Клянусь, она узнает вас.
   Я думала, какое имя дать моей маленькой девочке. Если бы это был сын, конечно, он был бы Джейком. Она напоминала мне в эти первые дни маленькую птичку, прижимающуюся ко мне, я называла ее моей маленькой Линнет и решила, что это и будет ее имя.
   Спустя месяц после рождения Линнет Джейк уходил в плавание. Мне удалось узнать, что его не будет два года.
   Прежде чем он уйдет, я решила поговорить с ним о Ромелии. Девочка выросла и теперь уже могла выйти замуж. Я думала, что она и мистер Мерримет нравятся друг другу. Ромелия часто бывала в классной комнате и помогала ему там, и они подходили друг другу. Но не будет ли возражать Джейк, если я устрою их брак? Джейк пожал плечами.
   — Если они хотят, пусть женятся, — сказал он.
   — Они могут остаться здесь. Мистер Мерримет займется образованием Линнет и других детей, которые у нас появятся.
   — Это превосходный план, — сказал Джейк. — Пусть они поженятся. Я чувствую себя обязанным Гирлингу и хотел бы, чтобы его дочь создала свою семью. Лайон-корт — достаточно большое поместье, чтобы они могли жить здесь.
   Славным октябрьским днем, когда свежий ветер раздувал паруса «Вздыбленного льва»и двух других сопровождающих его кораблей, мы вышли на берег и стояли там, пока корабли не скрылись за горизонтом.
   Почти сразу же я начала устраивать брак Ромелии.
   Сначала я поговорила с ней. Она была скромной девушкой и выросла довольно хорошенькой. Ее зеленые глаза ярко блестели.
   Я сказала ей:
   — Ромелия, настало для тебя время подумать о замужестве. Ты уже думала?
   — Я… я думала об этом, — призналась она. Я улыбнулась:
   — Хорошо, ты уже не ребенок. Я видела тебя в классной комнате и верю, что ты и мистер Мерримет стали хорошими друзьями;
   Она покраснела:
   — Да, мы хорошие друзья — Не думаешь ли ты, что он будет хорошим мужем?
   Она молчала.
   — Конечно, — продолжала я, — если ты не хочешь, тогда мы прекратим разговор.
   — Капитан что-нибудь говорил об этом? — спросила она.
   — Да. Я обсуждала это с ним перед его уходом в плавание. Как и я, он думает, что для тебя пришло время выйти замуж и мистер Мерримет будет подходящим мужем. Если ты выйдешь за него, вы останетесь здесь, в доме, и мистер Мерримет сможет и дальше быть учителем. Какое-то время он будет еще нужен мальчикам, а затем подрастет Линнет. Капитан чувствует себя обязанным твоему отцу и счастлив при мысли, что ты останешься под нашей крышей.
   Она все еще молчала, и я продолжила:
   — Возможно, я слишком тороплюсь. Если бы у меня было время подумать… Ну конечно. Нет никакой спешки. Только ты можешь это решить. Но когда примешь решение, скажи мне, и тогда мы поговорим с мистером Мерриметом.
   Казалось, она согласилась со мной, и мы отложили этот разговор.
   Наверное, прошел месяц, когда я совершила открытие, разрушившее весь мой план.
   Дженнет, чьей обязанностью было утром приносить воду в мою спальню, опоздала, и я пошла в комнату прислуги. Здесь была только одна горничная. Все другие занимались своей работой.
   — Где Дженнет? — спросила я. Девушка выглядела испуганной.
   — Я не знаю, госпожа.
   — Она встала в обычное время?
   Девушка была в замешательстве. Какое-то время я не могла добиться от нее правды, которая состояла в том, что Дженнет редко спит в комнате для прислуги. Она все время проводит с любовником. Это не удивило меня. Я знала, что один из конюхов был ее любовником, у нее всегда были любовники.
   Я думала, что она находится в одной из комнат над конюшнями, и у меня не было намерения идти туда Я сделаю ей строгий выговор, когда увижу ее. Возможно, мне надо было бы отправить ее к моей матери, но она захотела бы взять с собой Жако, а Джейк никогда не допустил бы этого. Он очень любил Жако. Поэтому я не могла разлучить мать с сыном.
   Ирония судьбы привела меня в комнату учителя, я хотела поговорить с ним о Роберто.
   Я тихо постучала в дверь. Ответа не последовало, и я вошла. Солнце освещало смятую постель, где крепко в объятиях друг друга спали обнаженные Дженнет и мистер Мерримет.
   Я резко сказала:
   — Мистер Мерримет! Дженнет!
   Он первым открыл глаза, и затем я услышала вздох Дженнет.
   — Я поговорю с вами позже, — быстро произнесла я и захлопнула дверь.
 
   В результате я тут же уволила мистера Мерримета. Я думала, что человек, который мог так просто пускаться в сексуальные приключения с одной из служанок, был неподходящим учителем для мальчиков. Я подозревала его в некотором легкомыслии, но не до такой степени; женитьба должна была отрезвить его, считала я. Как я ошибалась! Я представила, как он рассказывал мальчикам об определенных вещах, и не колебалась в своем решении.
   Он уехал на следующий день. Я послала за Дженнет, которая была, как обычно, застенчива, словно девушка, застигнутая во время ее первого греха.
   Она отвечала своими обычными словами, что «все произошло само собой, и мистер Мерримет такой джентльмен…»
   Я сказала ей, что она проститутка, что она позорит дом, и я думала о том, чтобы отправить ее к моей матери, но если бы я сделала это, то она стала бы такой же обузой для моей матери и ее семейства. Она должна изменить свое поведение или окажется на улице, где будет просить милостыню.
   — Еще есть Жако, — сказала она мне хитро.
   — Он пойдет с тобой.
   — О, госпожа, капитан ужасно любит Жако. Вы ответите ему за это.
   — Я ни перед кем не отвечаю! Я распоряжаюсь своим семейством.
   Она замолчала, помня, что капитана нет и мною нельзя пренебрегать.
   Она объяснила, что в ней гнездится какой-то порок, который не позволяет ей отвергать симпатичных джентльменов, и что она не считает свой поступок большим грехом, но впредь будет служить мне честно и преданно.
   Мне нравилась Дженнет, поэтому я остановилась на том, что избавилась от мистера Мерримета и наняла для мальчиков нового учителя. Это был Роберт Элмор из Плимута, ученый, переживающий недобрые времена, который с радостью обрел крышу над головой. Он был среднего возраста и очень серьезный. Я чувствовала, что сделала хороший выбор.
 
   Линнет расцветала. Это был довольный ребенок, с большими удивленными глазами, всегда готовый рассмеяться.
   Все в семье обожали ее, особенно Ромелия, которая очень помогала ухаживать за ребенком.
   Я была возмущена поведением мистера Мерримета и размышляла, какое впечатление это произвело на девушку, которая только недавно предполагала, что выйдет за него замуж. Обнаружить, что мужчина, который давал ей какие-то обещания и в это же самое время проводил ночи с такой прожженной проституткой, как Дженнет, — это ли не было ударом для Ромелии. Но она не выглядела расстроенной, и я внезапно поняла, что здесь что-то не так. Возможно, ее отношения с таким человеком, как Мерримет, не были столь невинны.
   Прошло три месяца после отъезда учителя, когда я уличила ее в этом.
   Она разразилась слезами и призналась, что беременна.
   Я закричала:
   — Что за негодяй этот человек! С него бы хватило того, что он затащил Дженнет к себе в постель. Она настолько опытна в этих делах, как только может быть женщина, у которой, несомненно, была сотня мужчин до него. Но невинную молодую девушку… находящуюся под защитой моей и капитана!
   Она продолжала плакать.
   Я сказала:
   — Ты должна была признаться раньше.
   — Я не решалась, — ответила она. — Что мне теперь делать?
   — Ничего… Я сейчас не могу тебе найти мужа. Ты должна будешь снести позор и родить ребенка. — Я сжалилась и обняла ее. — Ты глупая девушка, Ромелия. Без сомнения, ты поддалась на обещания, а теперь вот что приключилось с тобой.
   Она кивнула.
   — Это не в первый раз случается с девушками. Твое счастье, что капитан любил твоего отца и хотел отплатить ему за службу. Ты родишь ребенка здесь, и он станет членом нашей семьи. А теперь не волнуйся. Это вредно для ребенка. Ты поступила плохо и должна отвечать за последствия. Такова судьба женщин. Мужчина беззаботно сеет свое семя и исчезает. Это происходит по всей Англии… по всему миру.
   Мне было жаль девушку. Она была так молода и так благодарна мне за участие, которое я проявила к ней. Но она легко приспосабливалась к жизни и довольно скоро забыла о своих несчастьях. Хорошо владея иглой, она стала готовить одежду для своего ребенка и помогала чинить одежду мальчиков.
   В июне родился ее ребенок. Я послала за повивальной бабкой, которая помогала мне, таким образом, Ромелия была окружена максимальным вниманием, которое мы могли ей дать. У нее родился сын — здоровый, крепкий мальчик.
   Я пришла навестить ее — она выглядела такой молодой и хрупкой, и ее зеленые глаза светились более ярко, чем всегда.
   Она горячо поблагодарила меня за доброту к ней. Я подошла к кровати и поцеловала ее.
   — Женская доля самая тяжелая в этой жизни, — сказала я, — наш долг помогать друг другу.
   — Мой сын — красивый мальчик, — сказала она.
   — Повивальная бабка все время хвалит его.
   — Я за многое должна быть благодарна. Что было бы со мной, если бы капитан не приехал в Сент-Остелл и не привез меня сюда?
   — Он беспокоился о тебе, так как твой отец погиб у него на службе.
   — Я хочу выказать ему мою благодарность… и вам тоже. Вы позволите мне назвать моего сына Пенн? Я сказала:
   — Это не такая большая любезность, о которой можно просить.
   Итак, маленький, восхитительный сын Ромелии получил имя.

ПОДОЗРЕНИЯ

   Это был год захватывающих событий. В январе герцог Норфолк был привлечен к суду. Он плел интриги с королевой Шотландии, надеялся жениться на ней и посадить ее на трон после свержения Елизаветы.
   У него было мало шансов остаться в живых, если обвинения, выдвинутые против него, подтвердятся.
   В мае распространился слух о другом заговоре, в котором был замешан испанский посол, — убить королеву и ее министра Барли. В результате испанскому послу было приказано покинуть королевство.
   Ненависть к Испании росла. В последние годы, когда все больше английских моряков плавали по свету, они чаще и чаще вступали в конфликт с Испанией. Часто англичане захватывали испанское золото и привозили его в свои порты — факт, который доставлял удовольствие королеве, хотя она и делала вид, что пытается поддерживать дружеские отношения с Филиппом Испанским и считает предосудительными действия вышедших из-под контроля английских пиратов. У испанцев были свои успехи. Ходили слухи о том, что английских моряков, захваченных испанцами, отправляли в Испанию, где сажали в тюрьмы и подвергали пыткам, но не из-за грабежей и разбоя, а потому, что они были протестантами, причем некоторых даже заживо сжигали на кострах.
   Джон Грегори рассказал об ужасах своего заключения и о том, как он избежал смерти. Он согласился шпионить для дона Фелипе.
   Герцог Норфолк пошел на плаху в июне, и в это же время на небосводе появилась новая звезда. Карлос знал звезды и часто уводил Жако в самую высокую часть дома и здесь показывал ему звезду. Она была ярче, чем планета Юпитер, и находилась в созвездии Кассиопея.
   Люди гадали, что означает появление звезды. Очевидно, это было предзнаменование. Когда она неожиданно появилась, возникла теория, что она символизирует Испанию, которая увеличит свое могущество и захватит большую часть мира. А то, что она все же исчезла, в то время как известные звезды и планеты остались, говорило о том, что Испанская империя была на грани распада.
   24 августа того года, в канун празднования Святого Варфоломея, случилось событие, которое потрясло весь мир, и я не могу поверить, что только протестантский мир. Я была убеждена, что происшедшее в Париже и распространившееся по всей Франции, глубоко оскорбило бы Филиппа и мужчин, подобных ему.
   В утренние часы по всему Парижу раздался набат, служивший сигналом для католиков. Они должны были выйти на улицу и убивать любого гугенота, который попадется. Кровопролитие было ужасным. Улицы Парижа заливала кровь; Сена переполнилась искалеченными телами, и кровопролитие продолжалось. Крик «Убей!» подхватили во всех провинциальных городах Франции.
   Бойня во Франции произвела неизгладимое впечатление на всю Европу. В Плимуте люди стояли на улицах, обсуждая, что будет дальше. Ходил слух, что Франция и Испания, в союзе с папой, хотели вырезать протестантов во всем мире, как это сделали во Франции.
   Многие говорили, что пришло время и в этой стране прописать католикам то же снадобье. «Дайте им немного парижского правосудия!»— кричали они.
   Мы слышали, что лорд Барли, находящийся в провинции, поспешно возвратился в Лондон. Он боялся хаоса в столице, и что в Лондоне повторится резня, только с другим результатом. Здесь пострадали бы протестанты, мстящие католикам. Королева появилась на публике, одетая в траур, и лорд Барли заявил: «Это величайшее преступление со времен распятия Христа».