Страница:
Когда мы дошли до кабинета, я немного успокоился и остановился на своей версии.
– Итак, – сказал оперативник, – давайте с вами пока поговорим без протокола.
– Я, между прочим, не знаю, как вас зовут, – сказал, улыбаясь, я.
– А разве я не представился? Хромов моя фамилия, старший оперуполномоченный криминальной милиции.
– А зовут-то вас как?
– Дмитрий Григорьевич. Ну что, поговорим?
Не успел я сесть, как дверь кабинета с шумом распахнулась и парень в джинсах и в рубашке, из-под мышки которого торчал пистолет Макарова, вошел в кабинет и громко сказал, обращаясь к Хромову:
– Хромыч, срочно на выход! По-моему, злодея поймали!
– Как? Не может быть! – заволновался Хромов, но, спохватившись, что в кабинете нахожусь я, сделал небольшую паузу. – Вот что, господин адвокат, ты уж извини, что не могу тебя оставить в этих апартаментах – сам понимаешь, дела здесь уголовные лежат, по инструкции не положено. Пойдем, я тебя провожу.
– Что, в обезьянник, что ли?
– Что ты! Около дежурного посидишь. Не возражаешь?
– Нет.
Через несколько минут мы вновь были у обезьянника. Сержант стал открывать дверь клетки, но Хромов замахал руками:
– Нет, этого человека в обезьянник не нужно! Слишком уважаемая личность! Пусть он тут посидит! – Он показал мне на лавочку.
Я сел практически около обезьянника. Находящиеся по ту сторону решетки стали смотреть на меня с большим любопытством. Что же это за уважаемый человек, которого в обезьянник не посадили, но менты тем не менее задержали?
Хромов с парнем пошли по коридору. Мне стало любопытно. Выходит, все мои подозрения, что Хромов замешан в этом деле или, по крайней мере, опекал вишневую «девятку», не оправдались? Значит, они ловили эту «девятку»?
– Слышь, браток, – неожиданно кто-то обратился ко мне. Я повернул голову. В обезьяннике сидел парень с мощной шеей, коротко стриженный, в кожаной куртке. – Ты тоже под перехват попал?
– Какой еще перехват?
– А ты что, не в курсе?
Я помотал головой.
– Тут братков люберецких замочили, а менты сразу же устроили операцию «Перехват» и всех взяли. Я видел, как тебя на джипе доставляли. У меня, кстати, такой же джип, «Мицубиси-Паджеро».
– Да у меня не такой джип, – сказал я. – Ты меня с кем-то путаешь, браток!
– Да ладно, ничего я не путаю! У тебя же темно-зеленая тачка, правильно?
– Положим, правильно. Но не такой же марки!
– Может, у тебя не «Мицубиси-Паджеро», но цвет темно-зеленый? – продолжал парень.
– И что из этого следует?
– Послушай, мне твое лицо знакомо. Ты, часом, не коммерсант?
«Мне еще не хватало попасть к нему на расспросы!» – думал я.
– Положим, коммерсант, – сказал я.
– А у тебя крыша есть?
Я улыбнулся. Вот в ситуацию попал! Видимо, какого-то бандюка местного схватили, а он мне крышу из обезьянника предлагает! У самого неизвестно как судьба сложится, а он туда же!
– Не повезло тебе, – сказал я.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты в обезьяннике сидишь.
– Да это что! – махнул рукой парень. – Отпустят через пару часиков. Не впервой!
– А насчет крыши тебе тоже не повезло. У меня крутая крыша.
– Да? А кто? Может, я кого знаю?
– А что тебе знать? Есть такой принцип – меньше знаешь, лучше спишь.
– Это точно, – улыбнулся парень. – Но все-таки скажи, может, я кого знаю?
– Слушай, что ты суетишься? – спросил я. – Я же не лезу к тебе с расспросами, с кем ты работаешь, под кем стоишь.
Я прекрасно знал, что если говорить на этом языке, то братва сразу начинает понимать, что ты в курсе дел. Не каждый коммерсант знает, что у каждого бандита есть еще какая-то власть, что над ним кто-то стоит. Многим коммерсантам это и в голову не приходит. Приезжает к нему какой-то авторитет, и коммерсант думает, что это царь. А на самом деле над этим авторитетом стоит другой авторитет, там еще, и так постепенно выстраивается иерархическая лестница.
Вскоре появился Хромов. По его лицу можно было догадаться, что это была ложная тревога, никого не поймали. Видимо, засекли похожую машину. Да мало ли сейчас вишневых «девяток» катается по дорогам! Он помахал мне рукой. Я встал и направился к нему.
– Нам помешали, пойдемте продолжим разговор, – сказал Хромов.
Через несколько минут мы снова сидели в кабинете.
– Итак, я сейчас никаких протоколов не веду, просто хочу понять, почему вы оказались в этом месте, да еще, как мне сказали мои товарищи, со стеклышками.
– Да, я тут оказался не случайно, – сказал я. – Маркел меня на стрелку позвал.
– На стрелку? А что он хотел на этой стрелке? – с каким-то недоверием спросил Хромов.
– Откуда я знаю, что он хотел! Просто позвонил мне на мобильный телефон, предложил встретиться и переговорить.
– И что дальше?
– А дальше – встреча не состоялась.
– Почему?
– Подъехал я ближе, бинокль взял с собой на всякий случай, смотрю – машина его стоит, джип, и ваша «шестерка» с фонариками. Зачем же мне туда ехать? Я с ними никаких дел не имею.
– Так, – сказал Хромов, – очень интересная картинка получается! Выходит, адвокат является свидетелем?
– Свидетелем чего? – спросил я.
– Да ладно дурочку строить! – неожиданно сказал Хромов.
– Вообще-то, Дмитрий Григорьевич, я пока еще адвокат, а не какой-нибудь подозреваемый или местная шпана, с которыми ты работаешь, – перешел на «ты» я.
– А какой у вас номер мобильного телефона? – Хромов подвинул к себе листок бумаги.
Я продиктовал номер.
– А у Маркела какой мобильный телефон?
– Этого я не знаю, я никогда ему не звонил. Он мне звонил, вы можете проверить.
– Конечно, все проверим.
Вероятно, Хромов еще не успел мысленно обработать всю информацию, которую я вывалил на него.
– Ладно, – сказал он, придвинул к себе телефон и набрал какой-то номер.
– Соловьев, заходи в мой кабинет! – сказал он в трубку.
Через несколько минут на пороге появился парень, который раньше вызывал Хромова.
– Что тебе, Григорьич? – спросил он.
– Посиди с адвокатом минут пятнадцать, мне нужно кое-какие данные проверить, – сказал Хромов. – Поговори с ним о чем-нибудь.
Соловьев пожал плечами, сел на стул, достал сигарету и закурил. Потом, словно спохватившись, протянул мне пачку.
– Курите!
– Спасибо, я не курю.
Тем временем Хромов вышел из кабинета. Вскоре он вернулся с длинным листом бумаги. Вероятно, это была распечатка. В этом факсе были красным фломастером подчеркнуты какие-то номера телефонов.
– Все сходится, адвокат, – сказал Хромов. – Действительно, Маркел звонил тебе два часа назад. Вот, – и он показал обведенный в кружок номер моего телефона. – Разговор длился две с половиной минуты.
Для меня не было секретом, что через службу сотовой связи правоохранительные органы часто берут распечатку разговоров, кто кому звонит. С одной стороны, сотовый телефон очень удобен – всегда в кармане, можно позвонить в любое время. А с другой стороны, всегда находишься под колпаком: и кому ты звонишь, и время разговора фиксируется. В принципе такую распечатку можно заказывать любому абоненту как платную услугу в конце месяца для подтверждения того, с кем и сколько ты разговариваешь.
– Теперь осталась самая малость, – сказал Хромов, – уточнить, где же стояла ваша машина, в каком месте.
– Погоди, – вмешался Соловьев, перебив Хромова, – а какая машина у адвоката?
– Темно-зеленый джип. Кстати, мы уже ее обыскали.
– Как это вы ее обыскали без санкции прокурора? – запротестовал я.
– Да мы ее, в общем, и не обыскивали, – стал оправдываться Хромов, – мы просто досмотр сделали. У нас есть такое право. В этом районе совершено преступление, вы проезжаете рядом. Соответственно вы попадаете в число лиц, подозреваемых в совершении этого преступления.
– Да вы что, совсем уже, что ли? – раздраженно сказал я.
– Да мы это теоретически рассматриваем. Человек, проезжающий рядом с местом преступления, может автоматически попасть в подозреваемые, согласны?
– Теоретически – да, я согласен.
– Следовательно, мы имеем право вас на законном основании задержать по 122-й УПК.
– По 122-й? – усмехнулся я. – Как лицо, подозреваемое в совершении преступления? А какие у вас веские подозрения? Документы у меня с собой, кроме этого, вы меня знаете.
– Я могу сказать, что вас не знаю, – неожиданно сказал Хромов.
– Как же так! – улыбнулся я. – Ваша и моя фамилии стоят в протоколе допроса нашего общего знакомого, – я намекнул на Валентина, – так что тут, с вашей стороны, то, что вы меня не знаете и взяли как неизвестное лицо, такая версия не пройдет.
Хромов улыбнулся.
Соловьев удивленно смотрел на нас. Он не понимал, откуда Хромов меня знает и откуда я знаю его. Видимо, Хромов это понял и разъяснил:
– Соловей, это тот самый адвокат, который проходит по делу убийства Кузи. Он защищает обвиняемого Сушкова, которого мы с тобой доставляли, помнишь?
– Да, помню.
– Так вот, это его адвокат, и сейчас он случайно оказался при убийстве Маркела.
– Кстати, вы не знаете, кто убил Маркела? – ехидно спросил я. – И не знаете, на какой машине они ехали?
– А с чего вы взяли, что они были на машине?
– А что, разве киллеры сейчас пешком ходят? – улыбнулся я. Я намекал на то, что я, возможно, видел вишневую «девятку» и видел, как появилась «шестерка» Хромова. Таким образом… «Стоп, – подумал я, – а может, я сейчас допустил прокол и выдал себя? А вдруг они подумают, что я видел лица убийц, хотя те не выходили из машины? Мало ли что они могут подумать? Зачем же я это сказал? Что же делать? Теперь меня могут как лишнего свидетеля убрать. Черт его знает, может, и вправду они с убийцами заодно? Ладно, – думал я, – просто страх нагоняю, все не так страшно, как я раздуваю! Главное – нужно успокоиться, все будет нормально».
Хромов тем временем стал ходить по кабинету, размышляя, как поступить со мной дальше.
– Ну что, Дмитрий Григорьевич, – нарушил тишину я, – давайте определяться. Либо вы меня в разряд подозреваемых заносите, тогда по всей процессуальной форме оформляйте. Сами понимаете, я потом буду ваши действия обжаловать. Либо вы меня отпускаете.
Хромов помолчал.
– Я все понимаю. До подозреваемого вам пока далековато, нет в принципе никаких оснований. Конечно, я вас отпущу. И протокола никакого я оформлять не буду. Но давайте договоримся так – завтра вы ко мне подъедете.
– У меня очень много дел, – сказал я. – Вы меня повесткой вызываете?
– Что вы, какая повестка! Просто побеседуем.
– Не знаю, будет ли у меня время…
– А вот телефончик ваш я пока должен буду изъять, – сказал Хромов и достал листок протокола, начав заполнять его.
– А какая связь между моим мобильным телефоном и совершенным преступлением? – спросил я.
– Но он же вам звонил! А мы обязаны последних двадцать человек, которым он звонил перед гибелью, обследовать, кто они и что.
– По-моему, меня вы знаете, я – участник уголовного дела, известного вам. Все мои данные у вас есть, найти меня – не проблема, если захотите. Хотите – повесткой вызывайте как свидетеля, – подсказал ему я. – А телефон я оставить вам, к сожалению, не могу.
– Почему? На каком основании?
– Да на таком, что уже ночь на дворе, я поеду по пустынным улицам, а в вашем городе убийства совершаются. Вдруг кто-то захочет на меня напасть!
– А как вас спасет телефон? – улыбнулся Хромов.
– А я позвоню людям, может, меня какая-нибудь охрана встретит или мои коллеги…
– Так звоните отсюда, с нашего телефона, – предложил Хромов.
– Зачем же мне светить своих людей? – сказал я.
– Да, – усмехнулся Хромов, – вас голыми руками не возьмешь!
Неожиданно дверь снова открылась, и появился дежурный по отделению милиции в форме майора.
– Хромов, Соловьев, – сказал он строго, – что это вы тут разговоры ведете? Вон там три вишневые «девятки» задержали, идите разбирайтесь!
Теперь я понял, что операция «Перехват» действительно в разгаре. Задерживают все вишневые «девятки».
– Ну так что? Я могу ехать дальше на своем темно-зеленом джипе? – специально произнес я в присутствии майора. Тот удивленно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Хромова.
– Конечно, – быстро сказал Хромов, – никто вас не задерживает. Вы можете ехать. Извините, пожалуйста, за причиненное беспокойство – работа у нас такая.
– Ничего страшного, – сказал я, убирая свой мобильный телефон в карман. Хромов постоял в нерешительности, что-то соображая, но майор стал торопить:
– Что это вы там застыли, ребята? Быстро работать! Впереди дел море! Вон сколько людей задержали! Вы что, отдыхать тут собрались?
– Работать, работать будем, – сказал Хромов, – только ты, майор, на нас не наезжай!
Через несколько минут я выходил из отделения милиции. Получая у дежурного по отделению свое адвокатское удостоверение и бинокль, я заметил взгляд того здорового парня, который предлагал мне крышу. Я улыбнулся. Взяв удостоверение, я подошел к нему, специально показав ему корочки.
– Ну что, братишка, – сказал я, – все отдыхаешь?
– Да ладно, – сказал парень, – скоро выпустят, через два часа, куда они денутся!
– Так вроде бы уже полтора прошло! Меня уже выпускают, ты все еще сидишь, а ты мне крышу предлагал! Может быть, мне тебе крышу предложить?
– А кто ты такой? – настороженно спросил парень. – Может, ты мент?
– Да вот кто я, – и я показал ему удостоверение, на котором было написано «Московская городская коллегия адвокатов».
– Слушай, адвокат, – засуетился парень, – ты мне очень нужен! Проблемы возникли!
– Тогда знаешь что, – сказал я, – ты у нас крутой, думаю, что через два часа тебя уж точно выпустят, тогда приезжай ко мне в консультацию на прием, подожди меня пару часов, а я посмотрю, взять ли тебя под свою крышу.
– Ладно, – улыбнулся парень, – кончай меня подкалывать!
Я покинул отделение милиции. Выйдя на улицу, я огляделся. Действительно, джип «Мицубиси-Паджеро» красного цвета стоял недалеко от моего темно-зеленого. Открыв дверцу, я пошарил внутри. В машине все было на месте, кроме этого злополучного бинокля. Да бог с ним, с биноклем, все равно он не мой!
Я остановился и набрал телефон Тамары. Вскоре услышал знакомый женский голос.
– Тамара?
– Да. А с кем я говорю?
Я назвался. Тамара явно не ожидала моего звонка.
– Есть срочное дело, – сказал я. – С Маркелом беда случилась.
– Что с ним? – взволнованно спросила Тамара.
– Его больше нет, – коротко ответил я.
– Надо срочно встретиться. Где вы? – спросила Тамара.
– Я – около Москвы.
– Помните то место, где мы с вами встретились первый раз?
– Еще бы, я это место надолго запомню.
– Через сколько вы там будете?
– Самое большее – через час.
– Отлично. Я вас буду там ждать. Приезжайте!
– Хорошо, приеду.
– Точно приедете?
– А зачем я тогда вам звоню?
Тамара явно была чем-то встревожена.
– Да, и еще один вопрос. Вы видели, как все произошло?
– Да, конечно. Все произошло на моих глазах.
– А почему вы там оказались?
– Маркел попросил.
– Ладно, это не телефонный разговор, – оборвала Тамара. – Значит, через сорок-пятьдесят минут буду на том месте.
Ровно через пятьдесят минут я был в баре. Однако спортивной «БМВ», подруги Тамары или ее самой я не заметил. Бар был полностью забит. Поскольку свободных столиков не было, я подсел к стойке бара. Я хотел заказать себе томатный сок, но подумал, что это может быть плохой приметой для меня.
– Что вы хотите? Может, апельсиновый сок, грейпфрутовый? – стала перечислять услужливо барменша.
– Знаете, лучше дайте мне минералки без газа.
Барменша отошла открывать бутылку перье. Она наполнила мне бокал. Отпив немного, я попытался проанализировать последние события, разыгравшиеся сегодня с моим участием.
Однако из моего анализа ничего не вышло. Дверь открылась, в бар вошла Тамара. Она была не одна. Рядом с ней в элегантном темном кашемировом пальто шел не кто иной, как Анатолий Иванович. За ним шли еще несколько ребят. Ребята быстро направились к столику и что-то сказали посетителям, сидевшим за ним. Те моментально встали. Через несколько мгновений Анатолий Иванович сел за освобожденный столик. Тамара подошла ко мне и с милой улыбкой поздоровалась.
– Не могли бы вы пересесть в более укромное место? – спросила она, продолжая улыбаться. Я взял свой стакан и пошел в направлении столика Анатолия Ивановича.
– Добрый вечер, – сказал я ему.
– Здравствуйте, – ответил Анатолий Иванович и улыбнулся. – Давненько не виделись! Что случилось?
Я коротко рассказал Анатолию Ивановичу о последних событиях – как мне позвонил Маркел, как обратился с просьбой, как я поехал его подстраховывать.
– А почему он обратился именно к вам? – с каким-то недоверием спросил Анатолий Иванович.
– Не знаю. Ему показалось, что в этом деле могут быть замешаны менты.
– Но номера-то на машине вы разглядели?
– Нет, номера были полностью залеплены грязью. Маркел мне даже бинокль свой дал…
– А про ментов ты точно думаешь, что это были они?
– Я узнал одного оперативника, он сопровождал Сушкова с наручниками, когда я видел его в кабинете следователя Филиппова.
– Понятно, – сказал Анатолий Иванович. – Мы, конечно, пробьем эту ситуацию. Это для нас не проблема. Ну что, молодец, адвокат! Конечно, жаль, но Маркела не вернешь. Спасибо тебе – ценную информацию нам дал, – и он полез во внутренний карман, вытащил оттуда толстую пачку купюр. На первый взгляд там было тысяч пять, если не больше. Прикрыв пачку салфеткой, Анатолий Иванович стал медленно двигать ее по столику ко мне.
– Возьми, это тебе за беспокойство.
– Да ладно, – я отодвинул пачку, – не надо мне ничего.
– Но ты же рисковал!
– В общем-то, я в стороне стоял.
– Бери, бери, тебе деньги пригодятся. У тебя работа такая.
– Нет, – сказал я, – не хочу на крови бизнес делать.
– Это точно, – сказал Анатолий Иванович, убирая деньги обратно. – Ладно, – он достал из бокового кармана мобильный телефон и набрал несколько цифр. – Пирожок? Это я. Слушай, ты адвоката выпускай. Да, дай ему деньги на такси. А еще лучше, если он согласится, то сам отвези, куда скажет. И самое главное вот что – ты извинись. Скажи, ошибочка получилась.
Анатолий Иванович выключил телефон.
– Ну вот, – сказал он, убирая телефон обратно, – теперь, думаю, мы квиты. Я твоего коллегу выпустил. Претензий и проблем в этом плане нет. А что касается твоего клиента, то эта тема еще не закрыта. Не мне решать, сам понимаешь, – как бы оправдываясь, сказал Анатолий Иванович. – К тебе же мы, еще раз повторю, никаких претензий не имеем. Напротив, только благодарность, – сказал он, протягивая на прощание руку.
Тамара держала в руках мокрый платок. Видно было, что она плакала. Может быть, она даже любила этого Маркела, черт его знает!
Я возвращался домой с каким-то странным чувством. «Вот она, жизнь бандитская! – думал я. – Едет человек на стрелку и не знает, вернется ли обратно или нет. Все в руках бога. Интересная картина получается!» Но моя интуиция подсказывала, что мои вчерашние враги, точнее, враги моего клиента, теперь в какой-то мере перестали питать враждебность ко мне. Павла выпустили – это уже хорошо.
Вечером в пансионате появился Павел. Он был очень радостным и возбужденным. Я не стал рассказывать о случившемся ни Жанне, ни Павлу. Она все удивлялась, как это ни с того ни с сего Павла выпустили, продержав несколько дней в заложниках, без всяких условий и оговорок, да еще толстяк в спортивном костюме долго извинялся перед ним.
Я слушал, молчал и делал вид, что очень удивлен этой ситуацией.
На следующий день поехал в Матросскую Тишину в надежде отыскать своего клиента. Но следователь оказался прав – Валентин находился на сборке, и тюремная администрация никакой информации о нем не дала. Сказали, что такой еще не поступал.
– Да как же не поступал! – сказал я дежурной в картотеке. – Я точно знаю, что он два дня назад к вам доставлен из Коломны!
– Может быть, и привезли. Но у нас он пока не числится. У нас иногда только через неделю данные появляются.
– Что же, такая тюрьма большая, что человека можно потерять?
– Бывают такие случаи, молодой человек! – сказала дежурная. – Человека из камеры в камеру переводят, а данных картотека пока не имеет. Вот и пропадают у нас люди, не выходя из учреждения.
– Так когда мне приехать?
– Приезжайте завтра, – сказала дежурная.
Я понял, что день сегодня проходит вхолостую. Решил, что мне нужно заехать на квартиру, взять кое-что из одежды, а то надоело ходить в одном и том же. Через некоторое время я был в своей квартире. Переодевшись, начал спускаться вниз. Проходя мимо почтового ящика, я открыл его. Писем не было, только толстая пачка газет, среди которых и моя любимая – «Коммерсант дейли». Я взял последний номер и сразу вспомнил про Маркела. Открыл последнюю страницу, раздел происшествий. Бог ты мой! Почти во всю страницу была набрана строчка «Разборки люберецкой братвы». На фотографии около кафе стоял знакомый расстрелянный джип, на сиденьях были видны мертвые Маркел и Утюг. Суть текста сводилась к тому, что, похоже, после гибели виднейшего люберецкого авторитета Михаила Кузьмина по кличке Кузя в Люберцах произошли серьезные разборки. Вчера вечером неожиданно был расстрелян правая рука Кузьмы, некий уголовный авторитет Маркел, ранее неоднократно судимый. Вместе с ним погиб еще один боевик по кличке Утюг. По данным оперативных работников, это была очередная разборка между люберецкой братвой по поводу раздела наследства покойного Кузи.
«Да, – усмехнулся я, – вот они, оперативные работники! Как они посчитали! Только еще неизвестно, кто в вишневой „девятке“ сидел – братва или те же оперативные работники. И вообще очень странная смерть! Кому он перешел дорогу? Можно предположить, конечно, что он мог мешать многим. Но и жизнь у него была очень опасная».
Глава 16
За это время мы с Жанной успели сходить на официальный прием к депутату. Тот со своей стороны не обманул. Когда мы написали заявление, он сумел через каких-то своих высокопоставленных знакомых добиться того, что Валентин был переведен в спецблок Матросской Тишины, правда, не в одиночную камеру, а в камеру, где еще какой-то зэк сидел за экономические преступления.
Кроме того, на днях и сам депутат собирался навестить Валентина, переговорить с ним на какую-то важную для них обоих тему.
К этому времени Валентин находился под арестом почти два месяца, точнее, не хватало одной недели до двухмесячного срока.
Что касается убийства Маркела, то ни Хромов, ни другие меня больше по этому поводу не беспокоили, вероятно, посчитав мое появление там случайным. Так, по крайней мере, я думал. А может быть, мне так просто казалось, и меня не беспокоили до поры до времени.
Что касается нового следователя, Киселева, то те два новых свидетеля, которые якобы видели момент убийства Кузи, так и не были взяты им в активный оборот. Точнее, он провел с ними какие-то допросы, но, вероятно, у них были такие показания, на которые следователю нельзя было делать основную ставку. Поэтому он также перешел в глубокую защиту, как бы выгадывая время.
Я часто навещал Валентина в Матросской Тишине. Но однажды в настроении Сушкова произошел резкий перелом. Он стал сильно волноваться, почему к нему не идет на встречу депутат. Вроде бы, по его данным, разрешение получено, сам следователь подтвердил это, а на встречу депутат не идет.
При наших встречах Валентин пару раз просил меня позвонить депутату, узнать у него, в чем дело. Депутат на это ответил, что сейчас у него много дел в Кремле, еще где-то, но он обязательно выберет время и навестит Валентина. Казалось, что все тянут время, все чего-то ждут, только вот чего – непонятно. Видимо, у Валентина сдали нервы, а может, просто прошел срок, на который он рассчитывал. Он сказал мне однажды, склонившись над моим ухом, чтобы никто, кроме меня, не смог услышать его слов:
– В одной ячейке банка, – я уже написал на руке, – есть кое-какая информация. Там лежит видеокассета, которая имеет колоссальное значение. По существу, это мое стопроцентное алиби и обвинение кое-какого человека. Эту кассету надо переписать, – добавил Валентин. – Пусть Жанна это сделает. А вы копию этой кассеты отнесите депутату и скажите, что я даю ему срок один день. Пусть не затягивает. Иначе…
– Что иначе?
– Он сам знает, – сказал Валентин.
– Хорошо.
На следующий день я с Жанной подъехал в один из банков. Мы спустились в подвальное помещение, где находились ячейки, в которых клиенты хранили кто деньги, кто ценные бумаги, кто еще что-то важное. Без труда открыв ячейку ключиком, который дал мне Валентин, мы нашли там заклеенный скотчем пакет, напоминающий то ли книгу, то ли видеокассету. Жанна тут же взяла его. Затем мы поехали на квартиру к какой-то подруге Жанны. Там она быстро переписала эту кассету. Вышла она оттуда повеселевшая. Вероятно, на этой кассете было видно, кто же на самом деле убил Кузьмина. Мне самому это стало интересно. Но Жанна не спешила мне что-то говорить.
– Итак, – сказал оперативник, – давайте с вами пока поговорим без протокола.
– Я, между прочим, не знаю, как вас зовут, – сказал, улыбаясь, я.
– А разве я не представился? Хромов моя фамилия, старший оперуполномоченный криминальной милиции.
– А зовут-то вас как?
– Дмитрий Григорьевич. Ну что, поговорим?
Не успел я сесть, как дверь кабинета с шумом распахнулась и парень в джинсах и в рубашке, из-под мышки которого торчал пистолет Макарова, вошел в кабинет и громко сказал, обращаясь к Хромову:
– Хромыч, срочно на выход! По-моему, злодея поймали!
– Как? Не может быть! – заволновался Хромов, но, спохватившись, что в кабинете нахожусь я, сделал небольшую паузу. – Вот что, господин адвокат, ты уж извини, что не могу тебя оставить в этих апартаментах – сам понимаешь, дела здесь уголовные лежат, по инструкции не положено. Пойдем, я тебя провожу.
– Что, в обезьянник, что ли?
– Что ты! Около дежурного посидишь. Не возражаешь?
– Нет.
Через несколько минут мы вновь были у обезьянника. Сержант стал открывать дверь клетки, но Хромов замахал руками:
– Нет, этого человека в обезьянник не нужно! Слишком уважаемая личность! Пусть он тут посидит! – Он показал мне на лавочку.
Я сел практически около обезьянника. Находящиеся по ту сторону решетки стали смотреть на меня с большим любопытством. Что же это за уважаемый человек, которого в обезьянник не посадили, но менты тем не менее задержали?
Хромов с парнем пошли по коридору. Мне стало любопытно. Выходит, все мои подозрения, что Хромов замешан в этом деле или, по крайней мере, опекал вишневую «девятку», не оправдались? Значит, они ловили эту «девятку»?
– Слышь, браток, – неожиданно кто-то обратился ко мне. Я повернул голову. В обезьяннике сидел парень с мощной шеей, коротко стриженный, в кожаной куртке. – Ты тоже под перехват попал?
– Какой еще перехват?
– А ты что, не в курсе?
Я помотал головой.
– Тут братков люберецких замочили, а менты сразу же устроили операцию «Перехват» и всех взяли. Я видел, как тебя на джипе доставляли. У меня, кстати, такой же джип, «Мицубиси-Паджеро».
– Да у меня не такой джип, – сказал я. – Ты меня с кем-то путаешь, браток!
– Да ладно, ничего я не путаю! У тебя же темно-зеленая тачка, правильно?
– Положим, правильно. Но не такой же марки!
– Может, у тебя не «Мицубиси-Паджеро», но цвет темно-зеленый? – продолжал парень.
– И что из этого следует?
– Послушай, мне твое лицо знакомо. Ты, часом, не коммерсант?
«Мне еще не хватало попасть к нему на расспросы!» – думал я.
– Положим, коммерсант, – сказал я.
– А у тебя крыша есть?
Я улыбнулся. Вот в ситуацию попал! Видимо, какого-то бандюка местного схватили, а он мне крышу из обезьянника предлагает! У самого неизвестно как судьба сложится, а он туда же!
– Не повезло тебе, – сказал я.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты в обезьяннике сидишь.
– Да это что! – махнул рукой парень. – Отпустят через пару часиков. Не впервой!
– А насчет крыши тебе тоже не повезло. У меня крутая крыша.
– Да? А кто? Может, я кого знаю?
– А что тебе знать? Есть такой принцип – меньше знаешь, лучше спишь.
– Это точно, – улыбнулся парень. – Но все-таки скажи, может, я кого знаю?
– Слушай, что ты суетишься? – спросил я. – Я же не лезу к тебе с расспросами, с кем ты работаешь, под кем стоишь.
Я прекрасно знал, что если говорить на этом языке, то братва сразу начинает понимать, что ты в курсе дел. Не каждый коммерсант знает, что у каждого бандита есть еще какая-то власть, что над ним кто-то стоит. Многим коммерсантам это и в голову не приходит. Приезжает к нему какой-то авторитет, и коммерсант думает, что это царь. А на самом деле над этим авторитетом стоит другой авторитет, там еще, и так постепенно выстраивается иерархическая лестница.
Вскоре появился Хромов. По его лицу можно было догадаться, что это была ложная тревога, никого не поймали. Видимо, засекли похожую машину. Да мало ли сейчас вишневых «девяток» катается по дорогам! Он помахал мне рукой. Я встал и направился к нему.
– Нам помешали, пойдемте продолжим разговор, – сказал Хромов.
Через несколько минут мы снова сидели в кабинете.
– Итак, я сейчас никаких протоколов не веду, просто хочу понять, почему вы оказались в этом месте, да еще, как мне сказали мои товарищи, со стеклышками.
– Да, я тут оказался не случайно, – сказал я. – Маркел меня на стрелку позвал.
– На стрелку? А что он хотел на этой стрелке? – с каким-то недоверием спросил Хромов.
– Откуда я знаю, что он хотел! Просто позвонил мне на мобильный телефон, предложил встретиться и переговорить.
– И что дальше?
– А дальше – встреча не состоялась.
– Почему?
– Подъехал я ближе, бинокль взял с собой на всякий случай, смотрю – машина его стоит, джип, и ваша «шестерка» с фонариками. Зачем же мне туда ехать? Я с ними никаких дел не имею.
– Так, – сказал Хромов, – очень интересная картинка получается! Выходит, адвокат является свидетелем?
– Свидетелем чего? – спросил я.
– Да ладно дурочку строить! – неожиданно сказал Хромов.
– Вообще-то, Дмитрий Григорьевич, я пока еще адвокат, а не какой-нибудь подозреваемый или местная шпана, с которыми ты работаешь, – перешел на «ты» я.
– А какой у вас номер мобильного телефона? – Хромов подвинул к себе листок бумаги.
Я продиктовал номер.
– А у Маркела какой мобильный телефон?
– Этого я не знаю, я никогда ему не звонил. Он мне звонил, вы можете проверить.
– Конечно, все проверим.
Вероятно, Хромов еще не успел мысленно обработать всю информацию, которую я вывалил на него.
– Ладно, – сказал он, придвинул к себе телефон и набрал какой-то номер.
– Соловьев, заходи в мой кабинет! – сказал он в трубку.
Через несколько минут на пороге появился парень, который раньше вызывал Хромова.
– Что тебе, Григорьич? – спросил он.
– Посиди с адвокатом минут пятнадцать, мне нужно кое-какие данные проверить, – сказал Хромов. – Поговори с ним о чем-нибудь.
Соловьев пожал плечами, сел на стул, достал сигарету и закурил. Потом, словно спохватившись, протянул мне пачку.
– Курите!
– Спасибо, я не курю.
Тем временем Хромов вышел из кабинета. Вскоре он вернулся с длинным листом бумаги. Вероятно, это была распечатка. В этом факсе были красным фломастером подчеркнуты какие-то номера телефонов.
– Все сходится, адвокат, – сказал Хромов. – Действительно, Маркел звонил тебе два часа назад. Вот, – и он показал обведенный в кружок номер моего телефона. – Разговор длился две с половиной минуты.
Для меня не было секретом, что через службу сотовой связи правоохранительные органы часто берут распечатку разговоров, кто кому звонит. С одной стороны, сотовый телефон очень удобен – всегда в кармане, можно позвонить в любое время. А с другой стороны, всегда находишься под колпаком: и кому ты звонишь, и время разговора фиксируется. В принципе такую распечатку можно заказывать любому абоненту как платную услугу в конце месяца для подтверждения того, с кем и сколько ты разговариваешь.
– Теперь осталась самая малость, – сказал Хромов, – уточнить, где же стояла ваша машина, в каком месте.
– Погоди, – вмешался Соловьев, перебив Хромова, – а какая машина у адвоката?
– Темно-зеленый джип. Кстати, мы уже ее обыскали.
– Как это вы ее обыскали без санкции прокурора? – запротестовал я.
– Да мы ее, в общем, и не обыскивали, – стал оправдываться Хромов, – мы просто досмотр сделали. У нас есть такое право. В этом районе совершено преступление, вы проезжаете рядом. Соответственно вы попадаете в число лиц, подозреваемых в совершении этого преступления.
– Да вы что, совсем уже, что ли? – раздраженно сказал я.
– Да мы это теоретически рассматриваем. Человек, проезжающий рядом с местом преступления, может автоматически попасть в подозреваемые, согласны?
– Теоретически – да, я согласен.
– Следовательно, мы имеем право вас на законном основании задержать по 122-й УПК.
– По 122-й? – усмехнулся я. – Как лицо, подозреваемое в совершении преступления? А какие у вас веские подозрения? Документы у меня с собой, кроме этого, вы меня знаете.
– Я могу сказать, что вас не знаю, – неожиданно сказал Хромов.
– Как же так! – улыбнулся я. – Ваша и моя фамилии стоят в протоколе допроса нашего общего знакомого, – я намекнул на Валентина, – так что тут, с вашей стороны, то, что вы меня не знаете и взяли как неизвестное лицо, такая версия не пройдет.
Хромов улыбнулся.
Соловьев удивленно смотрел на нас. Он не понимал, откуда Хромов меня знает и откуда я знаю его. Видимо, Хромов это понял и разъяснил:
– Соловей, это тот самый адвокат, который проходит по делу убийства Кузи. Он защищает обвиняемого Сушкова, которого мы с тобой доставляли, помнишь?
– Да, помню.
– Так вот, это его адвокат, и сейчас он случайно оказался при убийстве Маркела.
– Кстати, вы не знаете, кто убил Маркела? – ехидно спросил я. – И не знаете, на какой машине они ехали?
– А с чего вы взяли, что они были на машине?
– А что, разве киллеры сейчас пешком ходят? – улыбнулся я. Я намекал на то, что я, возможно, видел вишневую «девятку» и видел, как появилась «шестерка» Хромова. Таким образом… «Стоп, – подумал я, – а может, я сейчас допустил прокол и выдал себя? А вдруг они подумают, что я видел лица убийц, хотя те не выходили из машины? Мало ли что они могут подумать? Зачем же я это сказал? Что же делать? Теперь меня могут как лишнего свидетеля убрать. Черт его знает, может, и вправду они с убийцами заодно? Ладно, – думал я, – просто страх нагоняю, все не так страшно, как я раздуваю! Главное – нужно успокоиться, все будет нормально».
Хромов тем временем стал ходить по кабинету, размышляя, как поступить со мной дальше.
– Ну что, Дмитрий Григорьевич, – нарушил тишину я, – давайте определяться. Либо вы меня в разряд подозреваемых заносите, тогда по всей процессуальной форме оформляйте. Сами понимаете, я потом буду ваши действия обжаловать. Либо вы меня отпускаете.
Хромов помолчал.
– Я все понимаю. До подозреваемого вам пока далековато, нет в принципе никаких оснований. Конечно, я вас отпущу. И протокола никакого я оформлять не буду. Но давайте договоримся так – завтра вы ко мне подъедете.
– У меня очень много дел, – сказал я. – Вы меня повесткой вызываете?
– Что вы, какая повестка! Просто побеседуем.
– Не знаю, будет ли у меня время…
– А вот телефончик ваш я пока должен буду изъять, – сказал Хромов и достал листок протокола, начав заполнять его.
– А какая связь между моим мобильным телефоном и совершенным преступлением? – спросил я.
– Но он же вам звонил! А мы обязаны последних двадцать человек, которым он звонил перед гибелью, обследовать, кто они и что.
– По-моему, меня вы знаете, я – участник уголовного дела, известного вам. Все мои данные у вас есть, найти меня – не проблема, если захотите. Хотите – повесткой вызывайте как свидетеля, – подсказал ему я. – А телефон я оставить вам, к сожалению, не могу.
– Почему? На каком основании?
– Да на таком, что уже ночь на дворе, я поеду по пустынным улицам, а в вашем городе убийства совершаются. Вдруг кто-то захочет на меня напасть!
– А как вас спасет телефон? – улыбнулся Хромов.
– А я позвоню людям, может, меня какая-нибудь охрана встретит или мои коллеги…
– Так звоните отсюда, с нашего телефона, – предложил Хромов.
– Зачем же мне светить своих людей? – сказал я.
– Да, – усмехнулся Хромов, – вас голыми руками не возьмешь!
Неожиданно дверь снова открылась, и появился дежурный по отделению милиции в форме майора.
– Хромов, Соловьев, – сказал он строго, – что это вы тут разговоры ведете? Вон там три вишневые «девятки» задержали, идите разбирайтесь!
Теперь я понял, что операция «Перехват» действительно в разгаре. Задерживают все вишневые «девятки».
– Ну так что? Я могу ехать дальше на своем темно-зеленом джипе? – специально произнес я в присутствии майора. Тот удивленно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Хромова.
– Конечно, – быстро сказал Хромов, – никто вас не задерживает. Вы можете ехать. Извините, пожалуйста, за причиненное беспокойство – работа у нас такая.
– Ничего страшного, – сказал я, убирая свой мобильный телефон в карман. Хромов постоял в нерешительности, что-то соображая, но майор стал торопить:
– Что это вы там застыли, ребята? Быстро работать! Впереди дел море! Вон сколько людей задержали! Вы что, отдыхать тут собрались?
– Работать, работать будем, – сказал Хромов, – только ты, майор, на нас не наезжай!
Через несколько минут я выходил из отделения милиции. Получая у дежурного по отделению свое адвокатское удостоверение и бинокль, я заметил взгляд того здорового парня, который предлагал мне крышу. Я улыбнулся. Взяв удостоверение, я подошел к нему, специально показав ему корочки.
– Ну что, братишка, – сказал я, – все отдыхаешь?
– Да ладно, – сказал парень, – скоро выпустят, через два часа, куда они денутся!
– Так вроде бы уже полтора прошло! Меня уже выпускают, ты все еще сидишь, а ты мне крышу предлагал! Может быть, мне тебе крышу предложить?
– А кто ты такой? – настороженно спросил парень. – Может, ты мент?
– Да вот кто я, – и я показал ему удостоверение, на котором было написано «Московская городская коллегия адвокатов».
– Слушай, адвокат, – засуетился парень, – ты мне очень нужен! Проблемы возникли!
– Тогда знаешь что, – сказал я, – ты у нас крутой, думаю, что через два часа тебя уж точно выпустят, тогда приезжай ко мне в консультацию на прием, подожди меня пару часов, а я посмотрю, взять ли тебя под свою крышу.
– Ладно, – улыбнулся парень, – кончай меня подкалывать!
Я покинул отделение милиции. Выйдя на улицу, я огляделся. Действительно, джип «Мицубиси-Паджеро» красного цвета стоял недалеко от моего темно-зеленого. Открыв дверцу, я пошарил внутри. В машине все было на месте, кроме этого злополучного бинокля. Да бог с ним, с биноклем, все равно он не мой!
Я остановился и набрал телефон Тамары. Вскоре услышал знакомый женский голос.
– Тамара?
– Да. А с кем я говорю?
Я назвался. Тамара явно не ожидала моего звонка.
– Есть срочное дело, – сказал я. – С Маркелом беда случилась.
– Что с ним? – взволнованно спросила Тамара.
– Его больше нет, – коротко ответил я.
– Надо срочно встретиться. Где вы? – спросила Тамара.
– Я – около Москвы.
– Помните то место, где мы с вами встретились первый раз?
– Еще бы, я это место надолго запомню.
– Через сколько вы там будете?
– Самое большее – через час.
– Отлично. Я вас буду там ждать. Приезжайте!
– Хорошо, приеду.
– Точно приедете?
– А зачем я тогда вам звоню?
Тамара явно была чем-то встревожена.
– Да, и еще один вопрос. Вы видели, как все произошло?
– Да, конечно. Все произошло на моих глазах.
– А почему вы там оказались?
– Маркел попросил.
– Ладно, это не телефонный разговор, – оборвала Тамара. – Значит, через сорок-пятьдесят минут буду на том месте.
Ровно через пятьдесят минут я был в баре. Однако спортивной «БМВ», подруги Тамары или ее самой я не заметил. Бар был полностью забит. Поскольку свободных столиков не было, я подсел к стойке бара. Я хотел заказать себе томатный сок, но подумал, что это может быть плохой приметой для меня.
– Что вы хотите? Может, апельсиновый сок, грейпфрутовый? – стала перечислять услужливо барменша.
– Знаете, лучше дайте мне минералки без газа.
Барменша отошла открывать бутылку перье. Она наполнила мне бокал. Отпив немного, я попытался проанализировать последние события, разыгравшиеся сегодня с моим участием.
Однако из моего анализа ничего не вышло. Дверь открылась, в бар вошла Тамара. Она была не одна. Рядом с ней в элегантном темном кашемировом пальто шел не кто иной, как Анатолий Иванович. За ним шли еще несколько ребят. Ребята быстро направились к столику и что-то сказали посетителям, сидевшим за ним. Те моментально встали. Через несколько мгновений Анатолий Иванович сел за освобожденный столик. Тамара подошла ко мне и с милой улыбкой поздоровалась.
– Не могли бы вы пересесть в более укромное место? – спросила она, продолжая улыбаться. Я взял свой стакан и пошел в направлении столика Анатолия Ивановича.
– Добрый вечер, – сказал я ему.
– Здравствуйте, – ответил Анатолий Иванович и улыбнулся. – Давненько не виделись! Что случилось?
Я коротко рассказал Анатолию Ивановичу о последних событиях – как мне позвонил Маркел, как обратился с просьбой, как я поехал его подстраховывать.
– А почему он обратился именно к вам? – с каким-то недоверием спросил Анатолий Иванович.
– Не знаю. Ему показалось, что в этом деле могут быть замешаны менты.
– Но номера-то на машине вы разглядели?
– Нет, номера были полностью залеплены грязью. Маркел мне даже бинокль свой дал…
– А про ментов ты точно думаешь, что это были они?
– Я узнал одного оперативника, он сопровождал Сушкова с наручниками, когда я видел его в кабинете следователя Филиппова.
– Понятно, – сказал Анатолий Иванович. – Мы, конечно, пробьем эту ситуацию. Это для нас не проблема. Ну что, молодец, адвокат! Конечно, жаль, но Маркела не вернешь. Спасибо тебе – ценную информацию нам дал, – и он полез во внутренний карман, вытащил оттуда толстую пачку купюр. На первый взгляд там было тысяч пять, если не больше. Прикрыв пачку салфеткой, Анатолий Иванович стал медленно двигать ее по столику ко мне.
– Возьми, это тебе за беспокойство.
– Да ладно, – я отодвинул пачку, – не надо мне ничего.
– Но ты же рисковал!
– В общем-то, я в стороне стоял.
– Бери, бери, тебе деньги пригодятся. У тебя работа такая.
– Нет, – сказал я, – не хочу на крови бизнес делать.
– Это точно, – сказал Анатолий Иванович, убирая деньги обратно. – Ладно, – он достал из бокового кармана мобильный телефон и набрал несколько цифр. – Пирожок? Это я. Слушай, ты адвоката выпускай. Да, дай ему деньги на такси. А еще лучше, если он согласится, то сам отвези, куда скажет. И самое главное вот что – ты извинись. Скажи, ошибочка получилась.
Анатолий Иванович выключил телефон.
– Ну вот, – сказал он, убирая телефон обратно, – теперь, думаю, мы квиты. Я твоего коллегу выпустил. Претензий и проблем в этом плане нет. А что касается твоего клиента, то эта тема еще не закрыта. Не мне решать, сам понимаешь, – как бы оправдываясь, сказал Анатолий Иванович. – К тебе же мы, еще раз повторю, никаких претензий не имеем. Напротив, только благодарность, – сказал он, протягивая на прощание руку.
Тамара держала в руках мокрый платок. Видно было, что она плакала. Может быть, она даже любила этого Маркела, черт его знает!
Я возвращался домой с каким-то странным чувством. «Вот она, жизнь бандитская! – думал я. – Едет человек на стрелку и не знает, вернется ли обратно или нет. Все в руках бога. Интересная картина получается!» Но моя интуиция подсказывала, что мои вчерашние враги, точнее, враги моего клиента, теперь в какой-то мере перестали питать враждебность ко мне. Павла выпустили – это уже хорошо.
Вечером в пансионате появился Павел. Он был очень радостным и возбужденным. Я не стал рассказывать о случившемся ни Жанне, ни Павлу. Она все удивлялась, как это ни с того ни с сего Павла выпустили, продержав несколько дней в заложниках, без всяких условий и оговорок, да еще толстяк в спортивном костюме долго извинялся перед ним.
Я слушал, молчал и делал вид, что очень удивлен этой ситуацией.
На следующий день поехал в Матросскую Тишину в надежде отыскать своего клиента. Но следователь оказался прав – Валентин находился на сборке, и тюремная администрация никакой информации о нем не дала. Сказали, что такой еще не поступал.
– Да как же не поступал! – сказал я дежурной в картотеке. – Я точно знаю, что он два дня назад к вам доставлен из Коломны!
– Может быть, и привезли. Но у нас он пока не числится. У нас иногда только через неделю данные появляются.
– Что же, такая тюрьма большая, что человека можно потерять?
– Бывают такие случаи, молодой человек! – сказала дежурная. – Человека из камеры в камеру переводят, а данных картотека пока не имеет. Вот и пропадают у нас люди, не выходя из учреждения.
– Так когда мне приехать?
– Приезжайте завтра, – сказала дежурная.
Я понял, что день сегодня проходит вхолостую. Решил, что мне нужно заехать на квартиру, взять кое-что из одежды, а то надоело ходить в одном и том же. Через некоторое время я был в своей квартире. Переодевшись, начал спускаться вниз. Проходя мимо почтового ящика, я открыл его. Писем не было, только толстая пачка газет, среди которых и моя любимая – «Коммерсант дейли». Я взял последний номер и сразу вспомнил про Маркела. Открыл последнюю страницу, раздел происшествий. Бог ты мой! Почти во всю страницу была набрана строчка «Разборки люберецкой братвы». На фотографии около кафе стоял знакомый расстрелянный джип, на сиденьях были видны мертвые Маркел и Утюг. Суть текста сводилась к тому, что, похоже, после гибели виднейшего люберецкого авторитета Михаила Кузьмина по кличке Кузя в Люберцах произошли серьезные разборки. Вчера вечером неожиданно был расстрелян правая рука Кузьмы, некий уголовный авторитет Маркел, ранее неоднократно судимый. Вместе с ним погиб еще один боевик по кличке Утюг. По данным оперативных работников, это была очередная разборка между люберецкой братвой по поводу раздела наследства покойного Кузи.
«Да, – усмехнулся я, – вот они, оперативные работники! Как они посчитали! Только еще неизвестно, кто в вишневой „девятке“ сидел – братва или те же оперативные работники. И вообще очень странная смерть! Кому он перешел дорогу? Можно предположить, конечно, что он мог мешать многим. Но и жизнь у него была очень опасная».
Глава 16
Рискованный прием
Сентябрь, 1998 год
Прошло несколько дней. После своего освобождения Павел, как ни странно, стал активно заниматься делом Валентина Сушкова. Это сводилось к тому, что он стал как бы челночным дипломатом между Анатолием Ивановичем и Валентином, выполняя роль посредника. Теперь с помощью Павла Валентин вел долгие переговоры с Анатолием Ивановичем, специально затягивая время. Из рассказов Паши было ясно, что Валентин уже дозрел и готов был частично вернуть деньги Анатолию Ивановичу.За это время мы с Жанной успели сходить на официальный прием к депутату. Тот со своей стороны не обманул. Когда мы написали заявление, он сумел через каких-то своих высокопоставленных знакомых добиться того, что Валентин был переведен в спецблок Матросской Тишины, правда, не в одиночную камеру, а в камеру, где еще какой-то зэк сидел за экономические преступления.
Кроме того, на днях и сам депутат собирался навестить Валентина, переговорить с ним на какую-то важную для них обоих тему.
К этому времени Валентин находился под арестом почти два месяца, точнее, не хватало одной недели до двухмесячного срока.
Что касается убийства Маркела, то ни Хромов, ни другие меня больше по этому поводу не беспокоили, вероятно, посчитав мое появление там случайным. Так, по крайней мере, я думал. А может быть, мне так просто казалось, и меня не беспокоили до поры до времени.
Что касается нового следователя, Киселева, то те два новых свидетеля, которые якобы видели момент убийства Кузи, так и не были взяты им в активный оборот. Точнее, он провел с ними какие-то допросы, но, вероятно, у них были такие показания, на которые следователю нельзя было делать основную ставку. Поэтому он также перешел в глубокую защиту, как бы выгадывая время.
Я часто навещал Валентина в Матросской Тишине. Но однажды в настроении Сушкова произошел резкий перелом. Он стал сильно волноваться, почему к нему не идет на встречу депутат. Вроде бы, по его данным, разрешение получено, сам следователь подтвердил это, а на встречу депутат не идет.
При наших встречах Валентин пару раз просил меня позвонить депутату, узнать у него, в чем дело. Депутат на это ответил, что сейчас у него много дел в Кремле, еще где-то, но он обязательно выберет время и навестит Валентина. Казалось, что все тянут время, все чего-то ждут, только вот чего – непонятно. Видимо, у Валентина сдали нервы, а может, просто прошел срок, на который он рассчитывал. Он сказал мне однажды, склонившись над моим ухом, чтобы никто, кроме меня, не смог услышать его слов:
– В одной ячейке банка, – я уже написал на руке, – есть кое-какая информация. Там лежит видеокассета, которая имеет колоссальное значение. По существу, это мое стопроцентное алиби и обвинение кое-какого человека. Эту кассету надо переписать, – добавил Валентин. – Пусть Жанна это сделает. А вы копию этой кассеты отнесите депутату и скажите, что я даю ему срок один день. Пусть не затягивает. Иначе…
– Что иначе?
– Он сам знает, – сказал Валентин.
– Хорошо.
На следующий день я с Жанной подъехал в один из банков. Мы спустились в подвальное помещение, где находились ячейки, в которых клиенты хранили кто деньги, кто ценные бумаги, кто еще что-то важное. Без труда открыв ячейку ключиком, который дал мне Валентин, мы нашли там заклеенный скотчем пакет, напоминающий то ли книгу, то ли видеокассету. Жанна тут же взяла его. Затем мы поехали на квартиру к какой-то подруге Жанны. Там она быстро переписала эту кассету. Вышла она оттуда повеселевшая. Вероятно, на этой кассете было видно, кто же на самом деле убил Кузьмина. Мне самому это стало интересно. Но Жанна не спешила мне что-то говорить.