Карышев Валерий. Криминальная история России. 1989—1993. Люберецкие. Парни из Солнцева

   Затем Жанна передала мне копию кассеты, тоже хорошо запечатанную.
   – Только я очень вас прошу – не смотрите пока кассету! Пусть он сам посмотрит.
   Что говорить – желание посмотреть запись у меня было безумное. Интересно же, кто убил Кузю! У меня стали появляться мысли – раз Валентин эту кассету пересылает депутату, может, депутат и убил? Да нет, вряд ли такое может быть!
   Наконец я позвонил депутату и сказал, что для него у меня есть интересная книга, которую ему передал Валентин. Депутат сразу понял, в чем дело.
   – Конечно! Когда вы сможете приехать ко мне?
   – Так вы же заняты! – с иронией сказал я.
   – Нет, нет, сейчас я освобожусь! Можете приехать через двадцать минут?
   – Постараюсь.
   Через двадцать минут я был в кабинете у депутата. Он почти выхватил у меня из рук сверток.
   – Вы не видели содержимое этой кассеты? – тут же спросил он меня.
   – Нет, – я покачал головой.
   Депутат пристально посмотрел на меня, словно пытаясь понять, обманываю ли я его или нет. Но, вероятно, поняв, что мой равнодушный взгляд говорит о том, что я не видел записи, он успокоился.
   – Хорошо, – сказал депутат, – вы подождите, пожалуйста, в приемной, – и он вошел в кабинет, вероятно, чтобы сразу же просмотреть кассету.
   Не прошло и пяти минут, как депутат открыл дверь.
   – Заходите!
   Я вошел. В кабинете в углу светился экран телевизора, но изображения не было. На столе лежала разобранная кассета, а в пепельнице дымилась пленка.
   – Как я понимаю, это копия? – спросил депутат.
   – Я ничего не знаю. Мое дело – передать вам кассету и то, чтоб вы с вопросом не затягивали.
   – Нет, нет, – сказал депутат, – я сегодня бы это сделал, но здесь нужно соблюсти кое-какие формальности. Я думаю, мы решим все проблемы. Даже можно вот как. С утречка я его навещу, а вы ведь каждый день к нему приходите?
   – Да, – кивнул я.
   – А вы приезжайте после двенадцати. Он вам все скажет.
   – Хорошо, я приеду после двенадцати.
   – Всего доброго, – сказал депутат, протягивая мне руку…
 
   На следующий день ровно в полдень я был в следственном кабинете. Валентина доставили моментально. Он был в приподнятом настроении.
   – Ну что, – сказал он, довольно потирая руки, – кажется, мы все свои задачи решили. Депутат дал согласие, так что скоро все будет нормально.
   – Что будет нормально? Ты выйдешь на свободу?
   – Конечно.
   – Так ты и без этого имел такую возможность!
   – Тогда еще было не время, – улыбнулся Валентин. – А сейчас оно наступило.
   – Только ситуация изменилась, – сказал я. – Двух свидетелей нашли, новый следователь ведет твое дело, новая прокуратура…
   – Ничего, – улыбнулся Валентин, – все будет в порядке! Мы с депутатом вели серьезный разговор. У него связи, он поможет, дал слово. Единственное, что, когда все состоится, нужно будет вернуть ему оригинал. И еще, самое главное, – ты подъезжай к нему, разработай все юридические тонкости, как вам сделать так, чтобы меня освободить. То есть согласуй свои действия с его возможностями.
   – Это не проблема. Только он опять, наверное, будет занят.
   – Нет, теперь он будет свободен. Теперь затрагиваются его интересы, чтобы быстрее это дело закрыть.
 
   Прошло еще несколько дней. За это время Паша стал еще чаще навещать Валентина. Вечером он общался с Анатолием Ивановичем. Иногда Анатолий Иванович звонил на мой мобильный и спрашивал, нет ли рядом Паши, так как он куда-то пропал. Создавалось впечатление, что они работают в тесном контакте. Паша продолжал выполнять роль посредника. Вскоре я стал узнавать от него, что Валентин практически дал согласие на возвращение большей части денег. Теперь они продумывали схему возвращения. Естественно, со стороны Анатолия Ивановича Валентину гарантировалась полная неприкосновенность после выхода из изолятора и даже помощь.
   И действительно, прошло еще несколько дней, и они придумали достаточно хитроумную схему, можно даже сказать, аферу. Дело в том, что они сумели вытащить формального председателя правления банка Скобликова, в прошлом отставного мидовского сотрудника, а ныне постоянно проживающего в Швейцарии. А поскольку Скобликов формально по должности был выше и Валентина, и брата Жанны, все стрелки по афере с ГКО и пропаже денег Анатолий Иванович сумел перевести на него. Так, по крайней мере, мне объяснял Павел, который к тому же продолжал быть адвокатом этого банка. Теперь для председателя правления, вернувшегося из спокойной жизни в Швейцарии, наступили черные дни. Каждый день у него были стрелки и разборки. Все кредиторы набросились на него, как на живую мишень, и долбили его.
 
   Теперь оставалось только Валентину выполнить свои обязательства. Однажды я пришел к нему. Он был очень встревожен.
   – Слушай, – обратился он ко мне, наклонившись к моему уху, – что-то тут не то.
   – Что случилось?
   – По-моему, меня хотят убить.
   – Да брось ты! Кто тебя убьет!
   – Пару дней назад я сидел с одним экономистом.
   – С кем?
   – Ну, с человеком, попавшим сюда за экономические преступления.
   – И что?
   – А сейчас ко мне подсадили убийцу.
   – Убийцу? Так что же в этом особенного? На то она и тюрьма. Там контингент меняется. Тут все статьи Уголовного кодекса сидят.
   – Нет, это не совсем такой убийца. У него четыре срока, понимаешь? И он со мной разговоры заводит, что, мол, где четыре, там и пятый. Ответственность-то одна!
   – И что из этого?
   – Мне кажется, что его ко мне подослали. И эти разговоры, они не случайные. Он на меня психологически воздействует!
   – Послушай, Валентин, возьми себя в руки! Я понимаю, что у тебя нервы расшатались, ты же почти два месяца сидишь! А у тебя была реальная возможность соскочить, но ты не захотел этого делать. Ты сам выбрал этот путь, – пытался объяснить я ему. – Ты умышленно шел на эти трудности. А тюрьма – не санаторий и не пятизвездочный отель! Тебе просто все это кажется!
   – Нет, нет, это не то! Я думаю, что скорее всего депутат подослал его ко мне.
   – Как, напрямую?
   – Нет, зачем напрямую! Но он не случайно оказался в моей камере!
   – Погоди, если бы он на самом деле хотел тебя замочить, он бы давно это сделал!
   – Ну, спасибо, адвокат, успокоил! – раздраженно сказал Валентин. – А ты знаешь, что я уже вторую ночь не сплю!
   – Почему?
   – Боюсь, что он меня ночью задушит.
   – Давай я буду ходатайствовать о твоем переводе в другую камеру. Может, тебе с ним потасовочку устроить небольшую? Ты же парень крепкий.
   – Да я боюсь, что такая потасовочка не в мою пользу кончится. Да и потом, это не выход из положения. Предположим, переведут меня в другую камеру, а могут посадить в карцер, а потом в этой же камере оставить. Ничего я с этой потасовки иметь не буду, – размышлял Валентин. – Надо опять к депутату идти! Поговори с ним, узнай, чего он там добился!
   – Хорошо. Сегодня же я пойду к депутату.
   После обеда я позвонил депутату. Тот, как ни странно, сразу дал согласие принять меня, но почему-то сказал, чтобы мы пришли вместе с Пашей. Паша ведь тоже являлся адвокатом в этом деле.
 
   Мы подошли около пяти часов. Но встречу депутат нам назначил не в здании Госдумы, а в ресторане «Интурист». Депутат сидел за столиком не один, а со своим помощником, который просматривал бумаги. Депутат поздоровался с нами.
   – Ну что, как наши дела?
   – Мы хотели то же самое спросить у вас, – ответил я.
   – Дела у нас такие, что следствие в отношении Валентина пока не определилось, в какую сторону все двигать, – стал говорить депутат серьезным тоном, как будто делал доклад. – Я пробил все свои источники, но никто мне никакой конкретной информации не дает. Вроде бы они намерены его выпустить, но пока не готовы к решению этого вопроса, можно сказать, не созрели. Поэтому давайте думать вместе, вы же адвокаты, какой нам путь выбирать.
   Мы задумались.
   – Путь, пожалуй, тут единственный, – вмешался в разговор я. – У нас через несколько дней заканчивается срок, в который должно уложиться следствие.
   – Так они продлят этот срок, – перебил меня Паша. – Что, ты не знаешь, как они это делают? Продлят до девяти месяцев, как сложное преступление. И попробуй потом обжалуй!
   – Погодите, – сказал я, – а что, если проработать такую схему? Мы это дело на проверку затребуем.
   – То есть как? На какую проверку? – спросил Паша.
   – Очень просто. Мы напишем жалобу в вышестоящую организацию по прокурорскому надзору, какой является Генеральная прокуратура. Затем, если бы была возможность, чтобы они это дело продержали недельку…
   – А что это нам даст? – спросил удивленно Паша.
   – Как что даст, коллега? Они срок пропустят. Дело-то будет находиться на проверке в Генпрокуратуре, срок продлевать не будут.
   – И что дальше?
   – А дальше мы неожиданно подаем в суд на изменение меры пресечения. Суд затребует это дело, а санкции о продлении не будет.
   – Погоди, – сказал Паша, – значит, они должны требовать дело из Генпрокуратуры?
   – Или из Генпрокуратуры, или из прокуратуры области. Но надо сделать так, чтобы они не успели продлить срок по этому делу.
   – Как?
   Тут я посмотрел на депутата. Тот непонимающе взглянул на меня:
   – Что от меня требуется, скажите!
   – От вас требуется, чтобы вы на основании депутатского запроса нашу жалобу поддержали, а может быть, и попросили какого-то заместителя Генерального прокурора или самого и.о. Генпрокурора о проверке нашей жалобы.
   – А вы сможете написать такую обоснованную жалобу?
   – Это наша работа. Это без проблем. Пусть они ее проверяют.
   – Это я смогу сделать, – сказал депутат. – А что дальше?
   – А дальше – наши заботы, – сказал я. – В суд подадим.
   – И у меня есть один вариант, – неожиданно сказал Паша. – Я думаю, он сыграет на сто процентов.
   – И что же это в итоге нам даст? – спросил депутат.
   – Я думаю, нам удастся через суд изменить ему меру пресечения, выпустить его на свободу – под залог или под подписку о невыезде, – проговорил я. – А дальше пусть Валентин решает, как ему быть.
   – Да, он ведь только на свободе может решить все свои проблемы, – сказал депутат.
 
   Через несколько дней мы написали серьезную жалобу на двух страницах в Генеральную прокуратуру о необоснованности привлечения к уголовной ответственности нашего клиента и через следователя Киселева направили ее по адресу. Однако чтобы наша жалоба не затерялась, копию мы направили через почту депутату Госдумы, чтобы и он помог разобраться в создавшейся сложной ситуации. Киселев, конечно, был недоволен. Он даже сказал нам:
   – Ничего у вас не получится, – как бы намекая, что все схвачено, – и областная прокуратура, и Генеральная прокуратура – это единая структура.
   Но он не знал о схеме, которую мы разработали.
   Прошло уже семь дней, таким образом, срок пребывания Валентина под стражей был два месяца и два дня. И эти два дня Валентин находился в изоляторе незаконно, то есть никакого продления его уголовного дела не было. Следователь и не мог этого сделать, так как дело находилось в Генеральной прокуратуре.
   Теперь наступал наш звездный час. Мы подали заявление в районный суд по месту нахождения нашего подзащитного, который обслуживал тюрьму, где сидел Валентин.
   Через два дня мы очень удивились, когда получили информацию, что через два дня назначено слушание дела об изменении меры пресечения нашему Валентину. Шансы у нас были большие. Однако я все же не был полностью уверен в успехе нашей акции. Я поделился своими сомнениями с Пашей.
   – Есть у меня одно запасное оружие, – загадочно сказал Паша.
   – Интересно, что же это за оружие ты собираешься применить? – улыбнулся я.
   – Скоро узнаешь.
   Наконец наступил тот день, когда решалась судьба Валентина. С утра мы уже были в суете, готовились к этой встрече. У нас был разработан определенный план. На встречу мы собирались поехать не на своих машинах, а на такси, на всякий случай, чтобы потом не возникло никаких недоразумений, как, например, подбрасывания в наши машины наркотиков. Кроме этого, в одной из машин будет сидеть Жанна с той самой кассетой, которую она после того, как суд удалится на совещание, передаст одному из помощников депутата. Рядом с нами должны были находиться люди Анатолия Ивановича, которые потом заберут Валентина, чтобы он передал им деньги, по которым они достигли соглашения.
   Паша привел на суд еще какого-то мужика непонятного вида.
   – Кто это? – поинтересовался я.
   – Это Герман.
   – А кто он такой?
   – Это, – Паша наклонился ко мне, – колдун, экстрасенс.
   – Ты что задумал, Паша?
   – Как что? Ты понимаешь, что сейчас решается судьба нашего клиента и наша судьба? А он будет воздействовать на судью, чтобы тот принял нужное решение.
   – Ты понимаешь, что ты делаешь? Это же незаконно! – сказал я.
   – Что значит незаконно? Человек находится три дня в незаконном заключении, – стал говорить Паша. – Герман будет внушать судье, чтобы судья правильно поступил и освободил Валентина. Вот и вся его задача. Мы же поступаем по закону, делаем все, как разработали!
   – Но судья ведь должен сам решить, а не под воздействием гипноза, в который, кстати, я совершенно не верю. Одним словом, я категорически против него.
   – Хорошо, обойдемся без гипноза, – пожал плечами Паша.
 
   Дверь зала открылась, и секретарь судебного заседания пригласила:
   – По делу Сушкова кто есть?
   – Мы, – хором ответили мы с Павлом.
   – Заходите в зал, сейчас ваше дело будет рассматриваться.
   В зал вошли Паша, Жанна и я. Мы с Пашей сели за специальный столик. На противоположной стороне сел прокурор. Мы очень волновались, ждали появления судьи. Неожиданно дверь открылась. Бог ты мой! В зале появился следователь Киселев. Ну как же мы забыли! Именно он привез уголовное дело из Генеральной прокуратуры!
   Наконец послышалось привычное: «Встать! Суд идет!» Дверь открылась, вошел судья. Он рассматривал дело единолично. Судья был в черной мантии, которую в последнее время надевали на себя судьи.
   Ему было на вид не больше сорока лет. Он был высок ростом, светловолос, с голубыми глазами. Сначала судья зачитал суть дела Валентина, все обвинения, затем предоставил слово нам.
   Я встал. И словно какой-то магнит заставил меня посмотреть на Валентина. Я взглянул на него и увидел его пристальный взгляд.
   Я стал говорить четко, что мой клиент совершенно необоснованно привлечен к уголовной ответственности, что больше двух месяцев он находится под следствием. За это время никакого обвинения толком предъявлено не было. Наконец, самое главное, что все процессуальные сроки заключения под стражу в отношении моего клиента закончились, и он уже три дня находится под арестом незаконно, и никакой санкции на это нет.
   Судья внимательно слушал мою речь.
   – Действительно, никакой санкции нет, – он пролистал дело. – Что вы можете на это сказать? – обратился он к прокурору. Тот поднялся и стал говорить что-то, совершенно не относящееся к делу.
   – Можно мне добавить? – неожиданно сказал Киселев.
   «Вот сейчас следователь все и раскроет!» – подумал про себя я.
   – Товарищ судья, – сказал Киселев, – мы не имели возможности продлить это дело, так как дело забрала на проверку Генеральная прокуратура, мы и сегодня-то его не получили. Точнее, я съездил сегодня в прокуратуру, чтобы передать его вам. Но возможности продлить дело мы просто технически не имели. Тем не менее у Ивана Петровича есть четкая позиция продлить это дело до девяти месяцев, – довел до сведения судьи следователь мнение своего начальства – областного прокурора.
   – Извините, – сказал судья, – я не знаю никакого Ивана Петровича и меня не интересует его мнение. Но я точно знаю одно – что существует правовая ситуация, человек находится три дня незаконно под стражей.
   – Тут нет никаких документов, подтверждающих, что он находится под арестом на законном основании. Так? – пытался я апеллировать к следователю. Но судья прервал меня:
   – Минуточку, товарищ адвокат! Вы не имеете права обращаться к следователю, пока говорите только со мной.
   – Простите меня, – сказал я, начиная волноваться.
   Затем судья обратился к Валентину, признает ли он себя виновным в совершении убийства. Естественно, Сушков отрицательно покачал головой.
   Затем судья вновь обратился к прокурору и следователю, является ли подозреваемый с точки зрения обвинения общественно опасным и может ли подозреваемый скрыться от следствия, если он будет освобожден из-под стражи.
   Конечно, ответы со стороны обвинения и следствия прозвучали однозначные – конечно, виновен, может.
   «Ну вот, – подумал я, – рушится вся наша схема! Сейчас судья продублирует прокуратуру и скажет, что Валентин общественно опасен и должен находиться под арестом!»
   Судья встал и сказал:
   – Суд удаляется на совещание!
   Когда судья вышел, мы также вышли в коридор. Там мы сидели на разных скамейках – с одной стороны Паша, Жанна и я, с другой – Киселев. Он с нами не разговаривал, но по внешнему виду было ясно, что он совершенно не волновался.
   Он был полностью уверен в том, что сейчас судья откажет нам. Конечно, существующая практика подтверждала это. Случаи, когда человека освобождают из-под ареста, были крайне редки. Но мы ждали чуда. Хотя, если честно говорить, я не очень-то в это верил.
   Надо было ждать. Жанна стала волноваться. Она встала и принялась ходить по коридору. Паша подошел к ней и стал успокаивать.
   Вскоре нас вновь пригласили в зал. Появился судья. Все мы встали. Судья стал зачитывать решение. Вначале он читал:
   – По первому пункту – ходатайство адвокатов о прекращении уголовного дела в отношении Валентина Сушкова – отказать в связи с тем-то, тем-то и тем-то…
   «Все, – думаю, – это конец».
   – Но вместе с тем, – продолжал судья, – учитывая то, что следствие допустило грубое нарушение закона в виде непродления срока законного задержания гражданина Сушкова под следствием, суд решил: освободить гражданина Сушкова из-под стражи с внесением залога… – и судья сделал паузу, после которой назвал сумму, эквивалентную десяти тысячам долларов.
   – Вам хватит двух часов, чтобы собрать эти деньги? – неожиданно обратился судья не столько к нам, сколько к Жанне.
   – А почему только два часа? – попытался спросить я.
   – В течение двух часов вы должны внести эти деньги в финчасть нашего суда. Если вы успеете, то сегодня он будет освобожден. Если не уложитесь в это время, тогда мы освободим его завтра. Точнее, когда вы сможете внести эту сумму. Надеюсь, вы знаете срок, в течение которого вы должны внести эту сумму, пока действует мое решение.
   – Да, знаю.
   – Да мы сегодня их внесем! – сказал неожиданно Паша.
   Я удивленно посмотрел на него.
   – Сегодня, сегодня, – кивнула головой Жанна.
   «Господи, кто же их за язык тянет!» – подумал я.
   Я посмотрел в глаза Киселеву. Он был в полной растерянности. Он не ожидал такого.
   Но зачем же они сказали, что сегодня деньги внесут! Сказали бы – завтра!..
   – Вот и все, договорились!
   Валентин был очень радостным.
   – Жанна, я очень тебя прошу, – сказал он, – сделай все возможное! Деньги найди! Мне нужно срочно выйти!
   – Я все для тебя сделаю, любимый! – отвечала ему Жанна.
   Мне стало как-то не по себе. «Ладно, – думал я, – сейчас не до эмоций, неважно, кто кого любит. Ведь она – его законная супруга. Сейчас надо человека спасать».
   Я обратил внимание, как Киселев пулей выскочил из зала и, поймав буквально за рукав проходившего мимо какого-то сотрудника суда, спросил:
   – Где у вас тут телефон? Мне нужно срочно позвонить!
   – А вы кто?
   – Я следователь областной прокуратуры.
   – Пожалуйста, вот в той комнате.
   Киселев быстро пошел в указанную комнату. Я последовал за ним. Киселев буквально ворвался в комнату, я же подошел к двери вплотную, не обращая внимания на людей, которые толпились в коридоре здания суда. Я приложил ухо к двери, пытаясь услышать, что говорит Киселев. Да бог с ними, с нравственными принципами! Главное – результат!
   Тем временем Киселев кричал в телефонную трубку:
   – Алло, Хромов, Киселев говорит! Срочно бригаду оперативников в суд! Сушкова нужно снова задерживать! Его судья выпускает!
   Видимо, Хромов не мог понять, почему Валентина выпускают.
   – Да я сам не ожидал, что его могут выпустить! – продолжал Киселев. – У нас времени мало! Высылай бригаду! Пусть они у него все, что угодно, найдут – наркотики, патроны! Сам понимаешь – он не должен быть на свободе!
   Я отскочил от двери и побежал к Паше и Жанне.
   – У нас времени в обрез! Надо срочно найти деньги!
   – А доллары можно? – Жанна вытащила деньги из сумочки. – У меня тут десяти нет, но что-то же есть…
   – Какие доллары! Рубли нужны! Мы должны их срочно внести! Киселев уже дал команду Хромову высылать бригаду, чтобы задержать его прямо у зала суда! – сказал я.
   – Господи, что же делать? – затряслась Жанна.
   – Искать деньги надо! Искать деньги! – неожиданно забормотал Паша.
   Дверь открылась, и мимо прошел Киселев. Я почему-то пошел за ним. Теперь было ясно, что он спускался к конвою, чтобы дать указания, чтобы конвой ни при каких обстоятельствах не выпускал Валентина. Ему нужно было продержаться минут сорок-пятьдесят, так я прикинул – столько люберецкая бригада оперативников будет добираться до здания суда.
   Теперь у меня появилось дикое желание как-то нейтрализовать Киселева. Может, закрыть его где-нибудь в комнате?
   Я выскочил на улицу, осмотрелся. И вдруг увидел стоящий невдалеке джип с тонированными окнами. Стоп, да это же джип «Чероки», в котором катался Маркел! Да не может быть, у машины Маркела все двери были пробиты пулями. А тут все в порядке.
   Я подошел к джипу. Неожиданно стекло стало опускаться.
   – Здорово, адвокат! Что, проблемы какие возникли?
   Бог ты мой! Это были друзья Маркела. Значит, Анатолий Иванович подослал своих людей.
   – Слушай, братишка, – подскочил я к нему, – дай мне срочно связаться с Анатолием Ивановичем! Тут дело ломается!
   – А в чем проблема?
   – Дай мне телефон или сам набери его!
   Бандит сразу стал набирать номер телефона.
   – Алло, Иваныч? Здесь с тобой адвокат хочет поговорить.
   Я выхватил трубку.
   – Анатолий Иванович, – и я коротко рассказал суть дела.
   – Сколько вам не хватает? – тут же спросил Анатолий Иванович.
   – Тысяч пять.
   – Передай трубку ребятам.
   Я передал трубку. Анатолий Иванович что-то сказал им. Они положили трубку и сказали:
   – Так, адвокат, стой тут и не рыпайся. В течение двадцати минут мы привезем бабки.
   Джип рванул с места. Тем временем Жанна побежала в обменный пункт менять деньги – доллары на рубли. Паша пошел ее сопровождать. Я стал метаться по тротуару.
   На улице остался я, а по зданию суда бегал Киселев, звоня в различные вышестоящие инстанции – на Петровку, на Шаболовку – в надежде, что приедет подмога и задержит Валентина. Надо было выиграть время.
   Вскоре появились Жанна с Пашей. Они бежали ко мне, держа в руках полиэтиленовый пакет с пачками денег. Это был рублевый эквивалент пяти тысяч долларов. Через несколько минут на джипе вернулись ребята и протянули мне еще один пакет с аккуратно сложенными банковскими упаковками российских денег. Они привезли даже семь тысяч – больше, чем нужно было.
   Еще раз пересчитав деньги, Жанна с Пашей побежали в финчасть суда вносить залог. Минут через тридцать они со всеми бумагами о внесенной сумме пришли к судье. Но тот ушел обедать. Черт возьми!
   Мы нервничали.
   – Господи! Сделай, чтобы он быстрее пообедал! – молился Паша.
   – Нам нужен результат! – раздраженно сказал я. – Сейчас уже бригада приедет. Валентин не успеет выйти, как его тут же и накроют с наркотиками или с патронами! Докажи потом, что это не его!
   – А зачем вы судью-то ждете? – неожиданно раздался голос девушки, стоящей возле нас. Мы обернулись. Это была секретарь судебного заседания. – Вы оплатили залог?
   – Да, оплатили, – ответила Жанна.
   – Тогда идите в караульную и освобождайте его!
   Мы бегом рванули на первый этаж, потом спустились в подвал, где находилось караульное помещение. Мы нажали на звонок. Открылась тяжелая дверь. На нас удивленно смотрел сержант, который выводил Валентина в зал суда. Мы сунули ему бумаги.
   – Вот, мы залог оплатили. Выпускай, сержант!
   Сержант стал внимательно просматривать бумаги.
   – Вообще-то никакого указания не было по поводу его освобождения, – сказал он.
   – Как же! Вот бумаги, залог уплачен, решение суда было!
   – Но судейского решения у меня нет! Пусть мне судья решение принесет.
   – Да судья сейчас обедает!
   – Ничего не знаю. Вот будет решение судьи – тогда и отпущу.
   Конечно, я догадался, что тут уже успел поработать Киселев, что он уже дал этому сержанту какие-то указания. Что, получается, мы проигрываем?