Страница:
Через два дня в здании ГУВД прошло оперативное совещание, посвященное операции «Музыкант». В нем участвовали и представители КГБ. Ничего удивительного в их появлении на совещании не было, поскольку в сферу интересов КГБ попадали все кооперативы, занимающиеся внешнеэкономической деятельностью. В их числе был, разумеется, и кооператив «Рондо». Михаил сидел на совещании и внимательно слушал докладчиков. Его удивило название операции.
– Почему «Музыкант»? – тихо спросил он у подполковника Ушакова.
– Да этот еврей вроде бы раньше музыкантом был. Гнесинское училище закончил, играл на чем-то. Вот мы и назвали эту операцию в его честь, – подмигнул Ушаков.
Тем временем на совещании был оглашен план операции. На следующий день было решено остановить машину председателя кооператива «Рондо» и арестовать его, после чего предполагалось допросить Розенфельда в жестком варианте, рассчитывая на его показания против Смирницкого и группировки Михеева.
Руководил совещанием заместитель начальника Московского ГУВД. Неожиданно подполковник Ушаков стал настаивать на одновременном задержании Розенфельда и группировки Михеева, обосновывая это тем, что группировка после ареста коммерсанта может уйти в подполье. Чекисты возражали:
– Нет, этого делать ни в коем случае нельзя – группировку Михеева трогать не надо. Вся суть нашей операции заключается в том, что мы – вернее, вы – напрягаете Розенфельда по статьям УК за хищение и контрабанду, гарантируете ему длительный срок, играя на его трусости, – а нам точно известно, что он жуткий трус и будет спасать свою шкуру во что бы то ни стало, – и он их сдаст. Пускай, по легенде, будет так, что не мы осуществляем оперативную разработку группировки Михеева, а Розенфельд их сдал. Вот в чем суть! А после этого мы возьмем голубчиков голыми руками, тепленьких! Все они находятся под нашим наружным наблюдением. И, как видите, ведут себя достаточно благопристойно. Никаких признаков, что они заметили слежку, нет. Да, – продолжил полковник из КГБ, – сегодня мы заканчиваем оперативное дело по кооперативу «Рондо», и сегодня же заканчивается официальная проверка ОБХСС. Все материалы этой проверки будут направлены прокурору для получения санкции на возбуждение уголовного дела. Пока против Розенфельда, – уточнил он. – Поэтому я попрошу, чтобы вы, товарищ капитан, – он обратился к капитану Левицкому из Следственного управления ГУВД, – как будущий следователь по этому делу, отнеслись к нему достаточно серьезно и не испортили нашу работу, которую мы проводили в течение нескольких месяцев.
– Разрешите? – встал капитан Левицкий. – Товарищ полковник, а почему вы считаете, будто я могу испортить вашу работу? Вы что, мне не доверяете?
– Что ты, капитан, не обижайся! Мы доверяем тебе полностью. Но господин Розенфельд – очень хитрый жук, он может вас просто обвести вокруг пальца. Поэтому большая просьба – вы с ним особо не расслабляйтесь и на душевные беседы не идите. Теперь о завтрашнем расписании Розенфельда. На основании прослушивания, которое мы ведем последнее время, стало известно, что у него в планах посещение одного коммерческого банка и деловая встреча. Так что, думаю, с одиннадцати часов его «Мерседес» будет мелькать в определенных районах столицы.
– Где будем брать? – спросил у полковника замначальника ГУВД.
– Это как получится. Надо подключить сотрудников ГАИ.
– Да, конечно, с ГАИ мы свяжемся!
– Ну и на ваших ребят мы рассчитываем.
– Отлично! – сказал заместитель начальника ГУВД. – Тогда пусть задерживают его сыскари из вашего отдела, – он обратился к Ушакову, – а через гаишников «курируют» сотрудники КГБ, – он посмотрел на чекиста, тот кивнул, – а все официальное дело будет вести наше Следственное управление ГУВД, в частности, вы, капитан Левицкий. С начальником Следственного управления договоренность есть. Да, еще, – добавил он. – Завтра, я думаю, эффективнее всего Музыканта задержать после визита в банк: не исключается, что он заберет «черный нал» – неоприходованные деньги. Поэтому я попрошу, Вадим Борисович, – он посмотрел на Ушакова, – пусть ваши люди внимательно обыщут его машину. Там может быть спрятана большая сумма денег. Это будет еще одной уликой против Розенфельда.
Сразу после совещания Ушаков вызвал к себе Угрюмова.
– Слушай, старший лейтенант, – сказал он, – в задержании будешь участвовать ты. Возьмешь троих оперативников – я тебе утром их выделю – и с «наружкой» КГБ покатаешься первую половину дня по городу за машиной Розенфельда. Вся связь – по милицейской рации. Но будьте осторожны и передавайте короткие сообщения. И очень внимательно проведите досмотр машины. Полковник правильно сказал – там могут быть деньги. Ну а дальше – по стандартной схеме – доставьте его в отделение милиции, допросите влегкую… Особенно пока его не бейте, не надо. Посмотрите на психическое состояние, как он будет себя вести. И еще – вместе с ним в машине постоянно ездят два человека, – подполковник открыл папку и достал из нее четыре снимка, на них были изображены водитель Розенфельда и Синицын. Снимки были сделаны с видеопленки наружного наблюдения, поэтому изображение не очень четкое, но Угрюмов сразу узнал Алексея.
– Это же Алексей Синицын по кличке Синица, в прошлом каратист!
– Значит, один телохранитель у нас есть. Он из группировки Михеева, как я понял?
– Так точно.
– А это кто?
– Этого я не знаю. По крайней мере, в группировке Михеева его не было.
– Ничего, позже с ним познакомимся. Вот эти два человека с ним. Будь осторожен. Как думаешь, они способны на вооруженное сопротивление?
– Вряд ли. Синицын точно ствола не имеет. Хотя по одному эпизоду – убийство вожака местной шпаны – он проходил в потенциальных исполнителях.
– А как был убит твой вожак?
– Ножом, вернее, пикой – удар в сердце.
– Так… – думая о чем-то, кивнул Ушаков. – Ладно, действуй. Удачи тебе!
На следующий день, около десяти утра, от здания Петровки отъ-ехала серая «Волга». Впереди сидел Угрюмов, сзади – три оперативника, которых выделил ему Ушаков. Через несколько минут они остановились недалеко от офиса кооператива «Рондо». Машина Розенфельда уже стояла у подъезда.
– Так, объект на месте, – сказал Михаил. Он включил рацию. Послышалось шипение, раздался голос:
– Ну что, подъехали? Наш объект уже на месте.
– Привет смежникам, объект мы засекли раньше вас, – отозвался Михаил. – Я не вижу, где вы находитесь.
– Фирма веников не вяжет, – донеслось из рации. – Работаем четко и профессионально. А где находимся – не скажем. Шутка! Стоим сзади вас. Прием.
Угрюмов обернулся и увидел черную «Волгу». Кто-то помахал ему через лобовое стекло.
– Вижу вас, – сказал он. – Будем ждать клиента.
– Только не засните!
Минут через двадцать Угрюмов велел водителю «Волги»:
– Коля, выйди, покопайся в моторе.
– Да они нас не увидят – мы же далеко от подъезда…
– На всякий случай сделай это.
Николай вышел из машины, открыл капот и склонился над двигателем.
Вскоре дверь подъезда открылась, вышли два здоровых парня. Алексея Синицына Михаил сразу узнал. За ними появился невысокий толстенький человек с вьющимися волосами, с бородой, в короткой рыжей дубленке. Это определенно был Григорий Розенфельд. В руках он держал портфель. Все трое загрузились в голубой «Мерседес», машина медленно начала отъезжать от тротуара.
– А мальчуган, оказывается, у нас еще и кучерявый! – улыбнулся Угрюмов. – Побреют твои кудри в изоляторе временного содержания. Коля, залезай, поехали!
Он автоматически оглянулся назад, но машины чекистов там давно не было.
– Вот молодцы ребята, профессионалы! – отметил Угрюмов.
– Контора! – отозвался с заднего сиденья один из оперативников.
– Коля, давай плавненько за ним! Держи расстояние, особо не приближайся. Ведем его до банка, после банка будем брать.
– Сделаем! – отозвался водитель.
Через несколько минут они были на улице Кирова, где в здании Московской сырьевой биржи, возглавляемой в тот период Константином Боровым, находился один из коммерческих банков, в котором хранил свои деньги кооператив «Рондо». Господину Розенфельду понадобилось около тридцати минут, чтобы осуществить какую-то операцию с деньгами, наконец он вышел. Синицын и водитель ждали у входа. Все сели в машину и медленно поехали в сторону площади Дзержинского.
– Ну что, начинаем работать? Прием! – запросил Михаил чекистов. – Как меня слышите?
– Операцию «Музыкант» начинаем. Получены данные, что Музыкант направляется в сторону Триумфальной арки. На Кутузовском перед «Украиной» будет стоять гаишник. Запроси его по рации, чтобы он задержал машину. Мы вас подстраховываем. Поезжайте за ними.
– Вас понял, – коротко отозвался Угрюмов и тут же, настроив рацию на милицейскую волну, дал сообщение: «Внимание, всем постам ГАИ, находящимся в районе гостиницы „Украина“! Прием!»
– Слушаю вас, на связи инспектор 4-й роты ГАИ лейтенант Михеев, – услышал Угрюмов позывные. Все засмеялись.
– Надо же! Может, он нашему Михею родственник?
– Лейтенант Михеев, говорит старший лейтенант Угрюмов, Московский уголовный розыск.
– Да, товарищ старший лейтенант, слушаю!
– Сейчас проедет «Мерседес» с номерами… – и Угрюмов продиктовал номера машины Розенфельда. – Задержи его за превышение скорости, а мы чуть позже подъедем.
– Вас понял, сейчас сделаем! – отозвался лейтенант Михеев.
Угрюмов посмотрел в бинокль и увидел, как на противоположном конце Калининского моста на проезжую часть вышел гаишник, одетый в черную дубленку – стандартную форму доблестной Московской ГАИ, – и показал жезлом голубому «Мерседесу» остановиться у обочины.
Глава 13
– Почему «Музыкант»? – тихо спросил он у подполковника Ушакова.
– Да этот еврей вроде бы раньше музыкантом был. Гнесинское училище закончил, играл на чем-то. Вот мы и назвали эту операцию в его честь, – подмигнул Ушаков.
Тем временем на совещании был оглашен план операции. На следующий день было решено остановить машину председателя кооператива «Рондо» и арестовать его, после чего предполагалось допросить Розенфельда в жестком варианте, рассчитывая на его показания против Смирницкого и группировки Михеева.
Руководил совещанием заместитель начальника Московского ГУВД. Неожиданно подполковник Ушаков стал настаивать на одновременном задержании Розенфельда и группировки Михеева, обосновывая это тем, что группировка после ареста коммерсанта может уйти в подполье. Чекисты возражали:
– Нет, этого делать ни в коем случае нельзя – группировку Михеева трогать не надо. Вся суть нашей операции заключается в том, что мы – вернее, вы – напрягаете Розенфельда по статьям УК за хищение и контрабанду, гарантируете ему длительный срок, играя на его трусости, – а нам точно известно, что он жуткий трус и будет спасать свою шкуру во что бы то ни стало, – и он их сдаст. Пускай, по легенде, будет так, что не мы осуществляем оперативную разработку группировки Михеева, а Розенфельд их сдал. Вот в чем суть! А после этого мы возьмем голубчиков голыми руками, тепленьких! Все они находятся под нашим наружным наблюдением. И, как видите, ведут себя достаточно благопристойно. Никаких признаков, что они заметили слежку, нет. Да, – продолжил полковник из КГБ, – сегодня мы заканчиваем оперативное дело по кооперативу «Рондо», и сегодня же заканчивается официальная проверка ОБХСС. Все материалы этой проверки будут направлены прокурору для получения санкции на возбуждение уголовного дела. Пока против Розенфельда, – уточнил он. – Поэтому я попрошу, чтобы вы, товарищ капитан, – он обратился к капитану Левицкому из Следственного управления ГУВД, – как будущий следователь по этому делу, отнеслись к нему достаточно серьезно и не испортили нашу работу, которую мы проводили в течение нескольких месяцев.
– Разрешите? – встал капитан Левицкий. – Товарищ полковник, а почему вы считаете, будто я могу испортить вашу работу? Вы что, мне не доверяете?
– Что ты, капитан, не обижайся! Мы доверяем тебе полностью. Но господин Розенфельд – очень хитрый жук, он может вас просто обвести вокруг пальца. Поэтому большая просьба – вы с ним особо не расслабляйтесь и на душевные беседы не идите. Теперь о завтрашнем расписании Розенфельда. На основании прослушивания, которое мы ведем последнее время, стало известно, что у него в планах посещение одного коммерческого банка и деловая встреча. Так что, думаю, с одиннадцати часов его «Мерседес» будет мелькать в определенных районах столицы.
– Где будем брать? – спросил у полковника замначальника ГУВД.
– Это как получится. Надо подключить сотрудников ГАИ.
– Да, конечно, с ГАИ мы свяжемся!
– Ну и на ваших ребят мы рассчитываем.
– Отлично! – сказал заместитель начальника ГУВД. – Тогда пусть задерживают его сыскари из вашего отдела, – он обратился к Ушакову, – а через гаишников «курируют» сотрудники КГБ, – он посмотрел на чекиста, тот кивнул, – а все официальное дело будет вести наше Следственное управление ГУВД, в частности, вы, капитан Левицкий. С начальником Следственного управления договоренность есть. Да, еще, – добавил он. – Завтра, я думаю, эффективнее всего Музыканта задержать после визита в банк: не исключается, что он заберет «черный нал» – неоприходованные деньги. Поэтому я попрошу, Вадим Борисович, – он посмотрел на Ушакова, – пусть ваши люди внимательно обыщут его машину. Там может быть спрятана большая сумма денег. Это будет еще одной уликой против Розенфельда.
Сразу после совещания Ушаков вызвал к себе Угрюмова.
– Слушай, старший лейтенант, – сказал он, – в задержании будешь участвовать ты. Возьмешь троих оперативников – я тебе утром их выделю – и с «наружкой» КГБ покатаешься первую половину дня по городу за машиной Розенфельда. Вся связь – по милицейской рации. Но будьте осторожны и передавайте короткие сообщения. И очень внимательно проведите досмотр машины. Полковник правильно сказал – там могут быть деньги. Ну а дальше – по стандартной схеме – доставьте его в отделение милиции, допросите влегкую… Особенно пока его не бейте, не надо. Посмотрите на психическое состояние, как он будет себя вести. И еще – вместе с ним в машине постоянно ездят два человека, – подполковник открыл папку и достал из нее четыре снимка, на них были изображены водитель Розенфельда и Синицын. Снимки были сделаны с видеопленки наружного наблюдения, поэтому изображение не очень четкое, но Угрюмов сразу узнал Алексея.
– Это же Алексей Синицын по кличке Синица, в прошлом каратист!
– Значит, один телохранитель у нас есть. Он из группировки Михеева, как я понял?
– Так точно.
– А это кто?
– Этого я не знаю. По крайней мере, в группировке Михеева его не было.
– Ничего, позже с ним познакомимся. Вот эти два человека с ним. Будь осторожен. Как думаешь, они способны на вооруженное сопротивление?
– Вряд ли. Синицын точно ствола не имеет. Хотя по одному эпизоду – убийство вожака местной шпаны – он проходил в потенциальных исполнителях.
– А как был убит твой вожак?
– Ножом, вернее, пикой – удар в сердце.
– Так… – думая о чем-то, кивнул Ушаков. – Ладно, действуй. Удачи тебе!
На следующий день, около десяти утра, от здания Петровки отъ-ехала серая «Волга». Впереди сидел Угрюмов, сзади – три оперативника, которых выделил ему Ушаков. Через несколько минут они остановились недалеко от офиса кооператива «Рондо». Машина Розенфельда уже стояла у подъезда.
– Так, объект на месте, – сказал Михаил. Он включил рацию. Послышалось шипение, раздался голос:
– Ну что, подъехали? Наш объект уже на месте.
– Привет смежникам, объект мы засекли раньше вас, – отозвался Михаил. – Я не вижу, где вы находитесь.
– Фирма веников не вяжет, – донеслось из рации. – Работаем четко и профессионально. А где находимся – не скажем. Шутка! Стоим сзади вас. Прием.
Угрюмов обернулся и увидел черную «Волгу». Кто-то помахал ему через лобовое стекло.
– Вижу вас, – сказал он. – Будем ждать клиента.
– Только не засните!
Минут через двадцать Угрюмов велел водителю «Волги»:
– Коля, выйди, покопайся в моторе.
– Да они нас не увидят – мы же далеко от подъезда…
– На всякий случай сделай это.
Николай вышел из машины, открыл капот и склонился над двигателем.
Вскоре дверь подъезда открылась, вышли два здоровых парня. Алексея Синицына Михаил сразу узнал. За ними появился невысокий толстенький человек с вьющимися волосами, с бородой, в короткой рыжей дубленке. Это определенно был Григорий Розенфельд. В руках он держал портфель. Все трое загрузились в голубой «Мерседес», машина медленно начала отъезжать от тротуара.
– А мальчуган, оказывается, у нас еще и кучерявый! – улыбнулся Угрюмов. – Побреют твои кудри в изоляторе временного содержания. Коля, залезай, поехали!
Он автоматически оглянулся назад, но машины чекистов там давно не было.
– Вот молодцы ребята, профессионалы! – отметил Угрюмов.
– Контора! – отозвался с заднего сиденья один из оперативников.
– Коля, давай плавненько за ним! Держи расстояние, особо не приближайся. Ведем его до банка, после банка будем брать.
– Сделаем! – отозвался водитель.
Через несколько минут они были на улице Кирова, где в здании Московской сырьевой биржи, возглавляемой в тот период Константином Боровым, находился один из коммерческих банков, в котором хранил свои деньги кооператив «Рондо». Господину Розенфельду понадобилось около тридцати минут, чтобы осуществить какую-то операцию с деньгами, наконец он вышел. Синицын и водитель ждали у входа. Все сели в машину и медленно поехали в сторону площади Дзержинского.
– Ну что, начинаем работать? Прием! – запросил Михаил чекистов. – Как меня слышите?
– Операцию «Музыкант» начинаем. Получены данные, что Музыкант направляется в сторону Триумфальной арки. На Кутузовском перед «Украиной» будет стоять гаишник. Запроси его по рации, чтобы он задержал машину. Мы вас подстраховываем. Поезжайте за ними.
– Вас понял, – коротко отозвался Угрюмов и тут же, настроив рацию на милицейскую волну, дал сообщение: «Внимание, всем постам ГАИ, находящимся в районе гостиницы „Украина“! Прием!»
– Слушаю вас, на связи инспектор 4-й роты ГАИ лейтенант Михеев, – услышал Угрюмов позывные. Все засмеялись.
– Надо же! Может, он нашему Михею родственник?
– Лейтенант Михеев, говорит старший лейтенант Угрюмов, Московский уголовный розыск.
– Да, товарищ старший лейтенант, слушаю!
– Сейчас проедет «Мерседес» с номерами… – и Угрюмов продиктовал номера машины Розенфельда. – Задержи его за превышение скорости, а мы чуть позже подъедем.
– Вас понял, сейчас сделаем! – отозвался лейтенант Михеев.
Угрюмов посмотрел в бинокль и увидел, как на противоположном конце Калининского моста на проезжую часть вышел гаишник, одетый в черную дубленку – стандартную форму доблестной Московской ГАИ, – и показал жезлом голубому «Мерседесу» остановиться у обочины.
Глава 13
Ожидая Розенфельда около банка, Алексей безо всякой цели смотрел по сторонам. На улице Кирова, возле Московской сырьевой биржи, было многолюдно. Постоянные ее посетители входили и выходили из здания. Неожиданно к Алексею обратился водитель Розенфельда:
– Послушай, Леша, опять какая-то серая «Волга» появилась… Вон она стоит, около магазина «Чай». Посмотри, я давно ее заметил…
– Ты думаешь, это «хвост»?
– Уверен на сто процентов.
– Сейчас Гриша выйдет из банка, и я ему скажу.
Через некоторое время появился Розенфельд с портфелем, в котором была определенная сумма, снятая им со счета. Сел в машину, они тронулись с места.
– Так, сейчас поедем к Триумфальной арке. В том районе у меня дело, – приказал Розенфельд.
– Григорий, за нами «хвост» образовался – видишь, серая «Волга» идет? – сказал Алексей.
Розенфельд обернулся:
– Ну и что? Мало ли… Может, посторонняя машина едет…
– Нет, я ее давно заметил, – сказал водитель.
– Да ладно, – махнул рукой Розенфельд. – Все тебе мерещится – то черные «Волги», то теперь серые… Где та черная «Волга», которую ты на днях видел? Нет ее. Теперь серая появилась… Небось на ночь детективы читаешь?
– Нет, надо проверить.
Водитель неожиданно повернул на узкую улочку, изменив маршрут. Алексей увидел, как серая «Волга» пошла за ними. Не оставалось сомнений, что это «хвост».
– Гриша, на самом деле это «хвост», – подтвердил Алексей.
– Да? Давайте уходить, вы же профессионалы, – спокойно отозвался Григорий.
Водитель прибавил скорость. Раза два проскочил на красный свет. Но серая «Волга» не отставала. Она каким-то образом умудрялась не отпускать их. Наконец они помчались по проспекту Калинина, потом, выскочив на мост перед «Украиной», увидели, как впереди появился гаишник и направился к ним.
– Сейчас нас остановят, – проговорил водитель.
– Пускай останавливают, – сказал Григорий.
– Нам нельзя останавливаться. За нами «хвост», – встрял Алексей.
– Ну и что? Почему нельзя останавливаться?
– А багажник?.. – напомнил Алексей.
– А что в багажнике? – удивился Розенфельд.
– Как что? Ствол.
– Тогда действительно нельзя!
Гаишник вышел на середину дороги и стал махать жезлом. Водитель резко взял влево и, объехав гаишника, помчался дальше по Кутузовскому проспекту. Гаишник стремительно подскочил к служебной «Волге» и, включив мигалку, рванул за «Мерседесом».
– К арке не езжай, – приказал Розенфельд, – давай в другую сторону!
Они развернулись через сплошную осевую линию и поехали в обратном направлении. Гаишник – следом за ними. Свернув перед Калининским мостом направо вниз на набережную Тараса Шевченко, они увидели, что серая «Волга» отстала от них. Но их догоняла машина ГАИ, и еще неожиданно появилась черная «Волга» с синими проблесковыми маяками. Тут же раздался голос из громкоговорителя, вероятно, установленного под капотом машины:
– Машина 10–81! Немедленно остановитесь!
– Ничего, сейчас мы уйдем, – сказал водитель и резко повернул с набережной направо перед Бородинским мостом. Но там все обернулось против них. На середине дороги стояла асфальтоукладочная машина, перегородив проезд почти полностью. Пришлось остановиться.
– Все, приехали, – сказал водитель. – Теперь нас заметут!
Алексею стало не по себе. Сзади затормозили гаишная, черная и откуда-то взявшаяся серая «Волга», из них вышли люди в штатском. Он сразу узнал Михаила Угрюмова.
– Всем выйти! Руки за голову! Милиция!
Их моментально вытащили из машины и поставили к капоту. Тут же начали обыскивать. Потом на всех надели наручники. Из своей машины вышел гаишник. Но его оперативники не подпустили даже близко. Алексей понял, что их «вели», а сейчас они попали в западню. Никто им не говорил, что они нарушили правила дорожного движения, не подчинились приказу сотрудника ГАИ остановиться. Все были заняты другими делами. Кто-то обыскивал Розенфельда, кто-то рылся в его портфеле. Двое сотрудников тщательно обшаривали машину. Один из оперативников открыл багажник, после чего подошел к задержанным.
– Так, чей ствол? – Он замахнулся на водителя. Другой оперативник ударил Алексея. – Быстро говорите, чей ствол?
Все молчали.
– Хорошо, – сказал оперативник. – Оформляем изъятие!
Оперативники остановили двоих проезжавших мимо автолюбителей и подвели их к машине, сказав:
– Граждане, мы сотрудники милиции. Эти лица, задержанные нами, подозреваются в совершении государственного преступления. Сейчас вы будете принимать участие в проведении следственных действий, иными словами, в поиске и возможном изъятии запрещенных предметов. Товарищи понятые, прошу подойти сюда.
С этими словами оперативник подошел к багажнику и открыл его, будто впервые. Он осторожно, двумя пальцами извлек оттуда пистолет – «ТТ».
– Товарищи понятые, прошу засвидетельствовать это подписями в протоколе, – сказал оперативник. Другой взял листок бумаги, написал на нем «Протокол» и стал заполнять его.
– Гражданин Синицын, это ваш пистолет системы «ТТ»?
– Нет, не мой, – покачал отрицательно головой Алексей.
– Гражданин Розенфельд, это ваш пистолет системы «ТТ»?
– Нет, не мой, – ответил Григорий.
Такой же вопрос был задан водителю, который также ответил отрицательно.
Тем временем подъехал милицейский «газик», вызванный по рации Угрюмовым.
Надев на задержанных наручники, оперативники посадили Алексея в милицейский «газик», Розенфельда – в серую «Волгу», за руль «Мерседеса» сел оперативник, и все направились в ближайшее отделение милиции.
Когда три машины отъехали, на тротуаре возле черной «Волги» остались стоять водитель «Мерседеса» и гэбэшник. «Волга» ГАИ отчалила еще раньше. Они сели на заднее сиденье, и там гэбэшник снял с водителя наручники.
– Все прошло нормально, старик. Ты хорошо поработал. Мы тебя сейчас подкинем до метро. Извини, подвезли бы до дому, но нет времени. Езжай домой, отдыхай пока. Саня, – обратился он к сидевшему за рулем, – остановись у «Киевской».
Черная «Волга» тронулась с места…
Пока ехали в отделение, Алексей думал о случившемся. Не оставалось сомнений, что их «вели», и давно.
С Розенфельдом они прибыли почти одновременно. Но кооператора, в отличие от Алексея, не поместили в «обезьянник» с другими задержанными, а сразу повели в какой-то кабинет на допрос.
Увидев, сколько оперативников сопровождают Григория, Алексей понял, что личность предпринимателя представляет большой интерес для сотрудников органов.
Он стал искать среди окружающих водителя, но не нашел его. Вскоре дошла очередь и до Алексея. К «обезьяннику» подошел старшина милиции и сказал, чтобы он шел в кабинет.
В кабинете Алексей увидел молодого человека в гражданской одежде и того же Михаила Угрюмова.
– Садитесь, – сказал молодой человек. Михаил также кивнул ему на стул:
– Садись, Синицын!
Алексей сел напротив человека в гражданском. Тот заполнял какие-то бланки. Он увидел типографские буквы – «Протокол допроса».
– Я ваш следователь капитан Левицкий из Следственного управления ГУВД, – представился молодой человек. – А это – Михаил Угрюмов, оперативник из уголовного розыска, – он показал на Угрюмова.
– За что меня задержали? – спросил Алексей.
– Вы обвиняетесь в незаконном хранении оружия, найденного в багажнике «Мерседеса».
– Ну и что из того, что в багажнике было оружие? Разве оно обязательно мое? – сказал Алексей.
– Так, давайте все по порядку, – оборвал его капитан. – Сейчас мы вас допросим, отвечайте на вопросы, которые я буду вам задавать.
Дальше все пошло по отработанному: фамилия, имя, отчество, год рождения, место жительства, профессия и так далее. Все это вносилось в протокол. Наконец следователь подошел к главному – к связи между Алексеем и оружием:
– Как вы можете объяснить тот факт, что оружие оказалось в машине?
– А я и не должен ничего объяснять. Машина не моя. За то, что лежит в багажнике, я не отвечаю. Я сел в машину, но, что в багажнике оружие, я не знал. Моих отпечатков на пистолете нет. Так что у вас нет никаких оснований меня задерживать.
– Это не совсем так, – сказал капитан, улыбнувшись. – Это по вашей версии у нас нет оснований. А по нашей – стопроцентные основания для задержания, так как господин Розенфельд, у которого, по его словам, вы служите телохранителем, показал, что это оружие принадлежит именно вам.
Такой поворот событий был неожиданным для Алексея. «Неужели Григорий показал на меня? – подумал он. – Или они меня „на пушку“ берут?» После паузы он сказал:
– Хорошо, если вы это утверждаете, сделайте нам немедленно очную ставку. Я докажу, что к этому пистолету никакого отношения не имею.
– Насчет очной ставки – она, конечно, будет, только вы нам не указывайте, когда ее проводить, – сказал следователь. – А что касается дальнейшей вашей судьбы, не волнуйтесь – часика два посидите в камере отделения милиции, за это время мы получим санкцию прокурора на ваш арест, а потом повезем вас в следственный изолятор. Так что, если не хотите признать это оружие своим, вам место на нарах.
– Впрочем, у тебя есть один шанс, – вмешался в разговор Угрюмов. – Ты даешь показания на Михея и его людей о вымогательстве у Розенфельда денег и иностранных автомашин, и мы тебя тут же выпускаем. Причем никто не узнает, что ты дал показания.
Алексей отрицательно покачал головой:
– Никаких показаний вы от меня не услышите, тем более что я не в курсе дела по этому поводу.
– Вольному – воля, – подытожил Михаил. – Тогда твое место в камере.
Он открыл дверь и позвал дежурного. Тот отвел Алексея в камеру.
Там уже находился один человек, сидевший за какое-то бытовое нарушение. Знакомиться с ним Алексей не хотел. Тот бубнил что-то себе под нос – какому-то Федьке отомстит, с тещей разберется и так далее. Было ясно, что его задержали за домашний скандал.
Вскоре дверь открылась, и сержант, назвав бытовика по фамилии, сказал:
– Готовься на выход – тебя, придурка, освобождают.
Неожиданно сосед придвинулся близко к Алексею:
– Слушай, паренек, я смотрю, мужик ты серьезный. Если что надо на волю передать или связаться с твоими – говори, я все сделаю.
Соблазн передать информацию Михею был велик. Но еще по колонии Алексей знал, что такое «подсадные утки», которые специально используются оперативниками для получения информации. Его насторожило, что сержант громко объявил о том, что соседа выпускают. Алексей решил: скорее всего это провокация. Он отрицательно покачал головой:
– Не надо ничего передавать. Сам разберусь.
– Как хочешь, – сказал сосед. – А то меня тут все знают, и характеристика у меня, – он подмигнул Алексею, – надежная!
Вскоре говорливый сокамерник покинул Алексея. Потянулось время. Часа через два камеру открыли, и двое оперативников с тем же сержантом милиции вывели Алексея.
Пока шли по коридору к выходу, Алексей увидел, как его недавний услужливый сосед по камере завернул в какой-то кабинет. «Два часа прошло, как его отпустили, а он все здесь ошивается. Явная „подсадка“, – подумал Алексей.
Оперативники с Алексеем вышли из здания и сели в поджидавшую их легковую машину.
– Куда мы едем? – поинтересовался он.
– На Петровку, – сказал один из оперативников. – Прокурор дал санкцию на твой арест, так что теперь тебе сидеть и сидеть…
Алексей ожидал, что его завезут на Петровку, 38, поднимут в один из кабинетов и будут опять усиленно допрашивать. Но ничего такого не произошло. «Волга» плавно въехала в ворота со стороны одного из переулков. Милиционер с автоматом открыл им ворота, проверил документы у сопровождающих. Они остановились возле небольшого трехэтажного дома, окна которого были закрыты массивной черной решеткой. Это был изолятор временного содержания, так называемые Петры.
Алексея завели на первый этаж. Вскоре появился капитан милиции, пожилой, с сединой в волосах. На руке у него была повязка «Дежурный». Кроме него, вошел сержант милиции.
– Тебе новенького привезли, – улыбнулись оперативники. – Принимай!
Капитан строго спросил:
– Фамилия?
Алексей назвал.
Капитан заполнил документы, связанные с его пребыванием в ИВС. В это время сержант тщательно обыскал Алексея, изъял все личные вещи и составил опись. Снял также ремень и вынул шнурки из ботинок. Капитан дал команду сержанту проводить Алексея в камеру.
Его повели по длинному коридору. Сержант поинтересовался:
– Первый раз к нам?
– Да, первый.
– Ничего, не тушуйся! Здесь тоже жизнь есть. За что задержали-то?
– За оружие.
– О-о, таких у нас много! Встретишь коллег, может, друзей своих найдешь…
Почувствовав расположение сержанта, Алексей решил его на всякий случай прикормить.
В одном месте брюк, под подкладкой, у него постоянно лежала сторублевая бумажка. Она практически не прощупывалась. Поэтому купюру никто не обнаружил.
Алексей на секунду остановился посреди коридора, расстегнул штаны и, одной рукой поддерживая их, другой быстро достал деньги и сунул их сержанту, который взирал на происходящее совершенно спокойно – чувствовалось, что такую сцену он видит не в первый раз.
– Мне бы о кореше своем узнать, – проговорил Алексей.
– Как фамилия?
– Розенфельд.
– Тихо, – сказал сержант, оглянувшись по сторонам. – Я постараюсь узнать что-нибудь. Вечерком загляну в камеру.
Он подошел к железной двери, стукнул ключом и велел Алексею официальным тоном:
– Стоять лицом к стене!
Алексей повернулся. Сержант взял ключ, резким движением повернул его и, открыв дверь, сказал:
– Заходи!
Алексей вошел в камеру. Она была площадью 16–18 квадратных метров, там стояли тюремные кровати, называемые шконками. Посреди камеры – небольшой стол со скамейками, намертво привинченными к деревянному полу. Угол камеры ближе к двери огорожен какой-то простыней. Там располагался «дальняк» – унитаз, рядом с ним – умывальник с холодной водой. Возле него массивная железная дверь с окошком – «кормушкой».
Кроме Алексея, в камере находились еще четверо заключенных. Первый – некий Гера, крупный парень высокого роста. Он был арестован за вымогательство. Второй – Максим – стопроцентный мошенник. Построив какую-то коммерческую пирамиду, он занимался «кидняком» – заключал договоры, получал деньги и «кидал» своих заказчиков и покупателей. Был там и невысокий парень Борис, этот занимался угоном автомашин. Борис целыми днями только и рассказывал о преимуществах тех или иных марок автомобилей.
Вскоре Алексей знал, что Борис мог угнать практически любую машину, с любой сигнализацией, какая бы хитроумная она ни была. Вообще, по его словам, для профессионала-угонщика никаких замков не существует. Единственно, он не брал машины, если на них стояли секретки, потому что не было времени их искать, или – если надеты тяжелые кандалы на педали. Не пилить же их!
– Послушай, Леша, опять какая-то серая «Волга» появилась… Вон она стоит, около магазина «Чай». Посмотри, я давно ее заметил…
– Ты думаешь, это «хвост»?
– Уверен на сто процентов.
– Сейчас Гриша выйдет из банка, и я ему скажу.
Через некоторое время появился Розенфельд с портфелем, в котором была определенная сумма, снятая им со счета. Сел в машину, они тронулись с места.
– Так, сейчас поедем к Триумфальной арке. В том районе у меня дело, – приказал Розенфельд.
– Григорий, за нами «хвост» образовался – видишь, серая «Волга» идет? – сказал Алексей.
Розенфельд обернулся:
– Ну и что? Мало ли… Может, посторонняя машина едет…
– Нет, я ее давно заметил, – сказал водитель.
– Да ладно, – махнул рукой Розенфельд. – Все тебе мерещится – то черные «Волги», то теперь серые… Где та черная «Волга», которую ты на днях видел? Нет ее. Теперь серая появилась… Небось на ночь детективы читаешь?
– Нет, надо проверить.
Водитель неожиданно повернул на узкую улочку, изменив маршрут. Алексей увидел, как серая «Волга» пошла за ними. Не оставалось сомнений, что это «хвост».
– Гриша, на самом деле это «хвост», – подтвердил Алексей.
– Да? Давайте уходить, вы же профессионалы, – спокойно отозвался Григорий.
Водитель прибавил скорость. Раза два проскочил на красный свет. Но серая «Волга» не отставала. Она каким-то образом умудрялась не отпускать их. Наконец они помчались по проспекту Калинина, потом, выскочив на мост перед «Украиной», увидели, как впереди появился гаишник и направился к ним.
– Сейчас нас остановят, – проговорил водитель.
– Пускай останавливают, – сказал Григорий.
– Нам нельзя останавливаться. За нами «хвост», – встрял Алексей.
– Ну и что? Почему нельзя останавливаться?
– А багажник?.. – напомнил Алексей.
– А что в багажнике? – удивился Розенфельд.
– Как что? Ствол.
– Тогда действительно нельзя!
Гаишник вышел на середину дороги и стал махать жезлом. Водитель резко взял влево и, объехав гаишника, помчался дальше по Кутузовскому проспекту. Гаишник стремительно подскочил к служебной «Волге» и, включив мигалку, рванул за «Мерседесом».
– К арке не езжай, – приказал Розенфельд, – давай в другую сторону!
Они развернулись через сплошную осевую линию и поехали в обратном направлении. Гаишник – следом за ними. Свернув перед Калининским мостом направо вниз на набережную Тараса Шевченко, они увидели, что серая «Волга» отстала от них. Но их догоняла машина ГАИ, и еще неожиданно появилась черная «Волга» с синими проблесковыми маяками. Тут же раздался голос из громкоговорителя, вероятно, установленного под капотом машины:
– Машина 10–81! Немедленно остановитесь!
– Ничего, сейчас мы уйдем, – сказал водитель и резко повернул с набережной направо перед Бородинским мостом. Но там все обернулось против них. На середине дороги стояла асфальтоукладочная машина, перегородив проезд почти полностью. Пришлось остановиться.
– Все, приехали, – сказал водитель. – Теперь нас заметут!
Алексею стало не по себе. Сзади затормозили гаишная, черная и откуда-то взявшаяся серая «Волга», из них вышли люди в штатском. Он сразу узнал Михаила Угрюмова.
– Всем выйти! Руки за голову! Милиция!
Их моментально вытащили из машины и поставили к капоту. Тут же начали обыскивать. Потом на всех надели наручники. Из своей машины вышел гаишник. Но его оперативники не подпустили даже близко. Алексей понял, что их «вели», а сейчас они попали в западню. Никто им не говорил, что они нарушили правила дорожного движения, не подчинились приказу сотрудника ГАИ остановиться. Все были заняты другими делами. Кто-то обыскивал Розенфельда, кто-то рылся в его портфеле. Двое сотрудников тщательно обшаривали машину. Один из оперативников открыл багажник, после чего подошел к задержанным.
– Так, чей ствол? – Он замахнулся на водителя. Другой оперативник ударил Алексея. – Быстро говорите, чей ствол?
Все молчали.
– Хорошо, – сказал оперативник. – Оформляем изъятие!
Оперативники остановили двоих проезжавших мимо автолюбителей и подвели их к машине, сказав:
– Граждане, мы сотрудники милиции. Эти лица, задержанные нами, подозреваются в совершении государственного преступления. Сейчас вы будете принимать участие в проведении следственных действий, иными словами, в поиске и возможном изъятии запрещенных предметов. Товарищи понятые, прошу подойти сюда.
С этими словами оперативник подошел к багажнику и открыл его, будто впервые. Он осторожно, двумя пальцами извлек оттуда пистолет – «ТТ».
– Товарищи понятые, прошу засвидетельствовать это подписями в протоколе, – сказал оперативник. Другой взял листок бумаги, написал на нем «Протокол» и стал заполнять его.
– Гражданин Синицын, это ваш пистолет системы «ТТ»?
– Нет, не мой, – покачал отрицательно головой Алексей.
– Гражданин Розенфельд, это ваш пистолет системы «ТТ»?
– Нет, не мой, – ответил Григорий.
Такой же вопрос был задан водителю, который также ответил отрицательно.
Тем временем подъехал милицейский «газик», вызванный по рации Угрюмовым.
Надев на задержанных наручники, оперативники посадили Алексея в милицейский «газик», Розенфельда – в серую «Волгу», за руль «Мерседеса» сел оперативник, и все направились в ближайшее отделение милиции.
Когда три машины отъехали, на тротуаре возле черной «Волги» остались стоять водитель «Мерседеса» и гэбэшник. «Волга» ГАИ отчалила еще раньше. Они сели на заднее сиденье, и там гэбэшник снял с водителя наручники.
– Все прошло нормально, старик. Ты хорошо поработал. Мы тебя сейчас подкинем до метро. Извини, подвезли бы до дому, но нет времени. Езжай домой, отдыхай пока. Саня, – обратился он к сидевшему за рулем, – остановись у «Киевской».
Черная «Волга» тронулась с места…
Пока ехали в отделение, Алексей думал о случившемся. Не оставалось сомнений, что их «вели», и давно.
С Розенфельдом они прибыли почти одновременно. Но кооператора, в отличие от Алексея, не поместили в «обезьянник» с другими задержанными, а сразу повели в какой-то кабинет на допрос.
Увидев, сколько оперативников сопровождают Григория, Алексей понял, что личность предпринимателя представляет большой интерес для сотрудников органов.
Он стал искать среди окружающих водителя, но не нашел его. Вскоре дошла очередь и до Алексея. К «обезьяннику» подошел старшина милиции и сказал, чтобы он шел в кабинет.
В кабинете Алексей увидел молодого человека в гражданской одежде и того же Михаила Угрюмова.
– Садитесь, – сказал молодой человек. Михаил также кивнул ему на стул:
– Садись, Синицын!
Алексей сел напротив человека в гражданском. Тот заполнял какие-то бланки. Он увидел типографские буквы – «Протокол допроса».
– Я ваш следователь капитан Левицкий из Следственного управления ГУВД, – представился молодой человек. – А это – Михаил Угрюмов, оперативник из уголовного розыска, – он показал на Угрюмова.
– За что меня задержали? – спросил Алексей.
– Вы обвиняетесь в незаконном хранении оружия, найденного в багажнике «Мерседеса».
– Ну и что из того, что в багажнике было оружие? Разве оно обязательно мое? – сказал Алексей.
– Так, давайте все по порядку, – оборвал его капитан. – Сейчас мы вас допросим, отвечайте на вопросы, которые я буду вам задавать.
Дальше все пошло по отработанному: фамилия, имя, отчество, год рождения, место жительства, профессия и так далее. Все это вносилось в протокол. Наконец следователь подошел к главному – к связи между Алексеем и оружием:
– Как вы можете объяснить тот факт, что оружие оказалось в машине?
– А я и не должен ничего объяснять. Машина не моя. За то, что лежит в багажнике, я не отвечаю. Я сел в машину, но, что в багажнике оружие, я не знал. Моих отпечатков на пистолете нет. Так что у вас нет никаких оснований меня задерживать.
– Это не совсем так, – сказал капитан, улыбнувшись. – Это по вашей версии у нас нет оснований. А по нашей – стопроцентные основания для задержания, так как господин Розенфельд, у которого, по его словам, вы служите телохранителем, показал, что это оружие принадлежит именно вам.
Такой поворот событий был неожиданным для Алексея. «Неужели Григорий показал на меня? – подумал он. – Или они меня „на пушку“ берут?» После паузы он сказал:
– Хорошо, если вы это утверждаете, сделайте нам немедленно очную ставку. Я докажу, что к этому пистолету никакого отношения не имею.
– Насчет очной ставки – она, конечно, будет, только вы нам не указывайте, когда ее проводить, – сказал следователь. – А что касается дальнейшей вашей судьбы, не волнуйтесь – часика два посидите в камере отделения милиции, за это время мы получим санкцию прокурора на ваш арест, а потом повезем вас в следственный изолятор. Так что, если не хотите признать это оружие своим, вам место на нарах.
– Впрочем, у тебя есть один шанс, – вмешался в разговор Угрюмов. – Ты даешь показания на Михея и его людей о вымогательстве у Розенфельда денег и иностранных автомашин, и мы тебя тут же выпускаем. Причем никто не узнает, что ты дал показания.
Алексей отрицательно покачал головой:
– Никаких показаний вы от меня не услышите, тем более что я не в курсе дела по этому поводу.
– Вольному – воля, – подытожил Михаил. – Тогда твое место в камере.
Он открыл дверь и позвал дежурного. Тот отвел Алексея в камеру.
Там уже находился один человек, сидевший за какое-то бытовое нарушение. Знакомиться с ним Алексей не хотел. Тот бубнил что-то себе под нос – какому-то Федьке отомстит, с тещей разберется и так далее. Было ясно, что его задержали за домашний скандал.
Вскоре дверь открылась, и сержант, назвав бытовика по фамилии, сказал:
– Готовься на выход – тебя, придурка, освобождают.
Неожиданно сосед придвинулся близко к Алексею:
– Слушай, паренек, я смотрю, мужик ты серьезный. Если что надо на волю передать или связаться с твоими – говори, я все сделаю.
Соблазн передать информацию Михею был велик. Но еще по колонии Алексей знал, что такое «подсадные утки», которые специально используются оперативниками для получения информации. Его насторожило, что сержант громко объявил о том, что соседа выпускают. Алексей решил: скорее всего это провокация. Он отрицательно покачал головой:
– Не надо ничего передавать. Сам разберусь.
– Как хочешь, – сказал сосед. – А то меня тут все знают, и характеристика у меня, – он подмигнул Алексею, – надежная!
Вскоре говорливый сокамерник покинул Алексея. Потянулось время. Часа через два камеру открыли, и двое оперативников с тем же сержантом милиции вывели Алексея.
Пока шли по коридору к выходу, Алексей увидел, как его недавний услужливый сосед по камере завернул в какой-то кабинет. «Два часа прошло, как его отпустили, а он все здесь ошивается. Явная „подсадка“, – подумал Алексей.
Оперативники с Алексеем вышли из здания и сели в поджидавшую их легковую машину.
– Куда мы едем? – поинтересовался он.
– На Петровку, – сказал один из оперативников. – Прокурор дал санкцию на твой арест, так что теперь тебе сидеть и сидеть…
Алексей ожидал, что его завезут на Петровку, 38, поднимут в один из кабинетов и будут опять усиленно допрашивать. Но ничего такого не произошло. «Волга» плавно въехала в ворота со стороны одного из переулков. Милиционер с автоматом открыл им ворота, проверил документы у сопровождающих. Они остановились возле небольшого трехэтажного дома, окна которого были закрыты массивной черной решеткой. Это был изолятор временного содержания, так называемые Петры.
Алексея завели на первый этаж. Вскоре появился капитан милиции, пожилой, с сединой в волосах. На руке у него была повязка «Дежурный». Кроме него, вошел сержант милиции.
– Тебе новенького привезли, – улыбнулись оперативники. – Принимай!
Капитан строго спросил:
– Фамилия?
Алексей назвал.
Капитан заполнил документы, связанные с его пребыванием в ИВС. В это время сержант тщательно обыскал Алексея, изъял все личные вещи и составил опись. Снял также ремень и вынул шнурки из ботинок. Капитан дал команду сержанту проводить Алексея в камеру.
Его повели по длинному коридору. Сержант поинтересовался:
– Первый раз к нам?
– Да, первый.
– Ничего, не тушуйся! Здесь тоже жизнь есть. За что задержали-то?
– За оружие.
– О-о, таких у нас много! Встретишь коллег, может, друзей своих найдешь…
Почувствовав расположение сержанта, Алексей решил его на всякий случай прикормить.
В одном месте брюк, под подкладкой, у него постоянно лежала сторублевая бумажка. Она практически не прощупывалась. Поэтому купюру никто не обнаружил.
Алексей на секунду остановился посреди коридора, расстегнул штаны и, одной рукой поддерживая их, другой быстро достал деньги и сунул их сержанту, который взирал на происходящее совершенно спокойно – чувствовалось, что такую сцену он видит не в первый раз.
– Мне бы о кореше своем узнать, – проговорил Алексей.
– Как фамилия?
– Розенфельд.
– Тихо, – сказал сержант, оглянувшись по сторонам. – Я постараюсь узнать что-нибудь. Вечерком загляну в камеру.
Он подошел к железной двери, стукнул ключом и велел Алексею официальным тоном:
– Стоять лицом к стене!
Алексей повернулся. Сержант взял ключ, резким движением повернул его и, открыв дверь, сказал:
– Заходи!
Алексей вошел в камеру. Она была площадью 16–18 квадратных метров, там стояли тюремные кровати, называемые шконками. Посреди камеры – небольшой стол со скамейками, намертво привинченными к деревянному полу. Угол камеры ближе к двери огорожен какой-то простыней. Там располагался «дальняк» – унитаз, рядом с ним – умывальник с холодной водой. Возле него массивная железная дверь с окошком – «кормушкой».
Кроме Алексея, в камере находились еще четверо заключенных. Первый – некий Гера, крупный парень высокого роста. Он был арестован за вымогательство. Второй – Максим – стопроцентный мошенник. Построив какую-то коммерческую пирамиду, он занимался «кидняком» – заключал договоры, получал деньги и «кидал» своих заказчиков и покупателей. Был там и невысокий парень Борис, этот занимался угоном автомашин. Борис целыми днями только и рассказывал о преимуществах тех или иных марок автомобилей.
Вскоре Алексей знал, что Борис мог угнать практически любую машину, с любой сигнализацией, какая бы хитроумная она ни была. Вообще, по его словам, для профессионала-угонщика никаких замков не существует. Единственно, он не брал машины, если на них стояли секретки, потому что не было времени их искать, или – если надеты тяжелые кандалы на педали. Не пилить же их!