Карышев Валерий. Криминальная история России. 1989—1993. Люберецкие. Парни из Солнцева

   – Алло, это говорит… – и я представился.
   – Очень хорошо, что позвонили. А я вас разыскивал.
   – Хотел поинтересоваться – как это вы определили, что я в тюрьме?
   – Это дело нехитрое, – ответил Филиппов. – Наверняка вы к нему ходите каждый день.
   «Значит, меня уже контролируют», – подумал я и спросил:
   – Чему обязан таким вниманием?
   – Дело, в общем, пустяковое. Хотим следственный эксперимент провести. Вы как адвокат можете на этом эксперименте присутствовать. Впрочем, – Филиппов сделал паузу, – вы можете и не присутствовать при этом. Это ваше право.
   – Нет уж, лучше я поприсутствую, – сказал я. – Тем более у меня клиент очень требовательный. Наверняка он будет недоволен, если меня не увидит.
   – Это уже ваше дело, – повторил Филиппов. – Да, еще что хотел вам сказать. Вы оставили мне номер вашего мобильного телефона, а он не отвечает.
   – Так его отключили, наверное.
   – А почему отключили?
   – Да за долги, – соврал я на ходу.
   – Что значит за долги?
   – Деньги должен внести, счета не оплатил.
   – Так оплатите, – сказал Филиппов.
   – Я бы оплатил давно, да у меня денег нет.
   На другом конце провода послышался смешок. Видимо, Филиппова очень развеселило это мое высказывание.
   – Поэтому вы подключили второй телефон? – спросил Филиппов.
   – А с чего вы это взяли? И если даже подключил, то что?
   – Так дайте следователю номер, чтобы я мог вас разыскать!
   Теперь мне стало ясно, что определитель номера не определил.
   – Я дал бы с удовольствием, да телефон не мой.
   – А чей же?
   – Одной знакомой.
   – Любовницы, что ли?
   – Я не понимаю, я что – подозреваемый?
   Филиппов вновь засмеялся.
   – Боже упаси! Но все же, как мне вас искать?
   – Вы же номер пейджера знаете, – напомнил я.
   – Да, точно, я записывал.
   – Так звоните на пейджер, и я вам сразу же перезвоню.
   – Хорошо, – сказал Филиппов. – А теперь записывайте адрес, где будет проходить следственный эксперимент.
   – Диктуйте.
   – Эксперимент будет проходить на месте убийства, – сказал Филиппов. – Вы знаете это место?
   – Нет, не знаю. Кафе какое-то…
   – Записывайте.
   Я записал точный адрес.
   – А во сколько, примерно, привезут Валентина? – спросил я.
   – Это уж не от меня зависит. Когда у них машина будет свободная, когда караул. Ориентировочно – с двенадцати до пяти.
   – А мне как быть?
   – Приезжайте к часу, думаю, не ошибетесь. А если опоздаете, то уж не обессудьте.
   – Да, я все понимаю.
   – Или оставьте свой телефон, – снова сказал Филиппов, – я позвоню вам, когда более конкретно буду знать время.
   – Как только оплачу счета, так сразу вам сообщу об этом, и вы сможете звонить мне.
   – Хорошо, – Филиппов снова засмеялся. – Значит, мы договорились?
   – Конечно.
   После разговора я сразу пошел к Жанне. Ее я нашел сидящей в номере в кресле и читающей какие-то бумаги.
   – Не помешаю?
   – Нет, что вы! Я только что вам звонила.
   «Странно, – подумал я, – почему она все время называет меня по-разному – то на „вы“, то на „ты“? Наверное, еще не сформировалось отношение ко мне. А может, считает, что на брудершафт еще не пили?»
   Я коротко рассказал Жанне обо всех своих приключениях – о разговоре с братвой, о последующем визите к Валентину, о звонке следователя.
   – Что же делать? – спросила Жанна, выслушав меня.
   – Нужно прежде всего готовиться к следственному эксперименту.
   – А как это – готовиться?
   – Сейчас нужно немедленно ехать в это злополучное кафе и обследовать его внимательно. Нужно быть готовыми к тому, какие вопросы задавать, какие требования включить в протокол этого следственного эксперимента. Да, самое главное – там есть Верка, официантка. Она – свидетель, как мне сказал твой супруг.
   – Ну и что?
   – Ребятишки-братишки, конечно, могут разобраться с Верочкой, поговорить с ней, чтобы она давала нужные им показания. Хорошо бы предварительно с ней на эту тему тоже поговорить.
   – Понимаю, – сказала Жанна.
   – Но я этого сделать не могу.
   – Почему? Вы же адвокат.
   – Вот именно. Если я буду говорить со свидетелем, это будет расценено как давление на него. Я могу общаться со свидетелями только на суде или, с разрешения следователя, с составлением протокола. А неофициально я не имею права это делать. Это может повлечь за собой даже уголовное наказание. Но, как ты понимаешь, уголовного наказания я не боюсь. Я боюсь другого – из дела меня могут вывести. Будет хороший повод.
   – А из этого следует, что говорить должен кто-то другой? – спросила Жанна.
   Я сделал паузу. Жанна поняла, что я имею в виду.
   – Хорошо, – сказала она и кивнула головой, – я поговорю с ней сама.
   – Я тоже поеду. Но нужно взять еще кого-нибудь.
   – Может, Пашу возьмем? – предложила Жанна.
   – А он уже появился?
   – Да, он приехал, закончил свои дела. Правда, он сейчас спит, очень сильно устал, но ничего, я его разбужу.
   – Это было бы отлично! – сказал я.
   – Ну что, через час выезжаем?
   – Да.
   – А поужинать успеем?
   – Давайте сначала дело сделаем, – сказал я, – а потом уже спокойно поужинаем.
   – Хорошо, договорились.
   Через час мы втроем сели в машину. Паша был в плохом настроении. Оказывается, он ездил в другой город и выполнял там какое-то важное поручение, очень устал и рассчитывал сегодня отдохнуть. А мы вместо этого потащили его помощником, точнее, статистом, на следственный эксперимент. Всю дорогу он недовольно ворчал:
   – Вот, нашли кого брать! Неужели никого помоложе нельзя было найти!
   Мы подъехали к злополучному кафе «Ласточка» уже около десяти часов вечера – почти в то же время, в какое было совершено убийство. Поставив свой джип недалеко от входа, я осмотрелся.
   – Вероятно, это и есть то самое место, – сказал я Паше, – тут они, судя по всему, и стояли. Тут можно поставить четыре, от силы пять машин. Как мне говорили, охрана стояла возле машин. До входа – метров пять или семь.
   – Шесть с половиной, – поправил меня Павел.
   – Ну, у тебя глаз – алмаз! – пошутил я.
   Мы подошли ближе к кафе.
   – Ну что, видно что-нибудь? – спросила Жанна.
   Через стеклянные стенки кафе и плотную занавеску практически не было видно, что происходит внутри помещения – только столики и очертания темных фигур, сидящих за ними. Но лиц разобрать было невозможно.
   – Видишь, – обратился я к Паше, – ты занимаешься гражданскими делами, а я – уголовными. Если свидетель будет показывать, что отчетливо видел, кто сидел за столом, можно будет сказать: позвольте вам, дорогие свидетели, не поверить. Теперь остается проверить, могли ли они слышать отсюда разговор.
   – Да как же можно его услышать! – возразил Паша. – Это же ясно! Мы ведь сейчас не слышим даже, как музыка играет!
   – Погоди, нужно во всем убедиться на собственном опыте, – сказал я. – Вот посмотри, – я развернул листок с чертежом Валентина. – Вот где стоит этот столик.
   – По-моему, они его передвинули, – вмешалась Жанна, указывая на схему.
   – Да, немного. Но это естественно – видимо, полы мыли и сдвинули. Но, положим, они сидели вот за этим столиком. А сейчас наша задача в следующем. Там сейчас никто не сидит.
   – Погоди, кто-то за ним есть, – всмотрелся Паша.
   – Ну и ладно. Короче, Паша, ты подходишь к этим людям и что-нибудь спрашиваешь у них.
   – А что мне спрашивать?
   – Паша, ты же адвокат! Придумай что-нибудь! Хотя бы спроси, как пройти в библиотеку.
   Паша засмеялся.
   – Спроси что-нибудь! – повторил я. – Послушаем, будет ли отсюда что-нибудь слышно.
   – Да не будет слышно! – сказал Паша. – Ладно, я все сделаю. А дальше что?
   – А дальше – вернешься. А ты, Жанна, – повернулся я к ней, – можешь что-то узнать насчет Веры?
   – Да, сейчас я пойду. Если она там, я поговорю с ней.
   – Но только говори так, чтобы тебя никто не видел. Например, в подсобку пройди.
   – Хорошо, – сказала Жанна.
   Я остался стоять перед входом. Паша вошел в кафе и направился к столику, что-то спросил у мужчины, сидящего там. Ничего слышно не было. Значит, если свидетели будут настаивать на том, что они что-то слышали, например, как мой клиент угрожал Кузе, мы можем настаивать на том, что это оговор, то есть лжесвидетельство. И в этом случае будем добиваться проведения нового следственного эксперимента.
   Вскоре Паша вышел. Жанна собралась войти внутрь кафе.
   – Погоди, – сказал я ей, – теперь пойду я.
   Я пошел в зал, осмотрелся. В кафе народу было немного. За столиком, за которым произошло убийство, сидели три человека и о чем-то толковали. В другом углу сидели какие-то пацаны, вероятно, местная шпана или местная братва. Они курили и тоже о чем-то оживленно разговаривали. Немного дальше сидела парочка.
   Я направился к стойке бара. Там сидел какой-то парень, со скучающим видом наблюдавший за публикой.
   – Добрый вечер, – обратился я к нему. – Я хотел бы купить сигарет. Какие у вас самые хорошие?
   – «Мальборо лайт», конечно, – ответил парень. – Вам сколько?
   – Дайте, пожалуйста, блок, – и я протянул ему деньги. Официант достал из-за спины блок «Мальборо» и протянул мне. Я взял сигареты. Официант хотел было отсчитать сдачу, но я остановил его.
   – Нет, сдачи не надо. Можно воспользоваться вашим туалетом, а то я боюсь, не дотерплю до дома?
   – Конечно, можно, – улыбнулся официант.
   – Как туда пройти?
   – Прямо по коридору, потом направо.
   Я взял блок сигарет, который был мне совершенно не нужен, так как я не курю, и медленно пошел по коридору в сторону туалета, того самого, куда, по его словам, ходил Валентин. Мне нужно было провести так называемый хронометраж – сколько шагов было до туалета, сколько обратно. Дойдя до указанной двери, я обернулся и заметил, что напротив туалета есть еще одна дверь. Я приоткрыл ее. Это была небольшая подсобка, где стояли швабры, веники. Вероятно, это комната уборщиц. Но самое интересное было впереди. Рядом с туалетом была еще одна дверь. Я приоткрыл и ее. Бог ты мой – это же запасной выход! Таким образом, получалась версия, что человек, который мог совершить убийство Кузьмина, вошел в кафе через черный ход, спрятался в комнате уборщиц, а потом мог спокойно проникнуть в зал и нанести смертельный удар. При этом мой клиент мог находиться в туалете. «Хорошая версия, – подумал я. – Молодец, адвокат, хорошо работаешь! А если этого не было?» Если брать за основу, что мой клиент действительно не совершал убийства, – а это, судя по всему, так и есть, – то убийца воспользовался именно этим путем… Ну что же, прекрасно, возьму это на вооружение!
   Я уже хотел вернуться к выходу, но неожиданно у меня возникла мысль: а вдруг предполагаемый убийца в туалете или в какой-нибудь каморке оставил орудие для убийства, что-то еще, кроме ножа? Я стал обшаривать помещения, но короткий досмотр туалета и комнаты для уборки ничего не дал, никаких улик я не заметил.
   Я вышел в зал и, попрощавшись с официантом, направился к выходу.
   – Ну как? Все в порядке? – спросила Жанна.
   – Да, все нормально. Теперь твоя очередь, – ответил я.
   Жанна вошла в кафе. Через несколько мгновений я увидел, как она подошла к официанту за стойкой бара. Они о чем-то говорили минут пять. Потом Жанна протянула что-то. Я понял, что это были деньги. Официант начал что-то писать на бумаге.
   Вскоре Жанна вернулась.
   – Поехали быстрее, – сказала она. – Нами уже интересуются.
   – Кто? – спросил я.
   – Да вон там братва сидит, уже взгляды кидают в нашу сторону.
   Я быстро завел машину. При этом я даже не стал включать габариты, чтобы не освещать машину и номерные знаки. Вырулив из дворика, я погнал к центральной улице.
   – Куда едем?
   – Вот адрес этой Веры, официант дал.
   – Так прямо сразу и дал?
   – Да уж! Купила. Что сейчас можно бесплатно получить? Ничего. Только сыр в мышеловке…
   – Мы прямо сейчас к Вере поедем? – спросил Паша.
   – А что терять? Все равно потом ее на допрос вытаскивать.
   – Надо с ней сейчас переговорить, – сказала Жанна. – Буду говорить я. Мне все равно ничего не будет за это.
   Я пожал плечами.
   – Конечно. Никто же не знает, кто к ней приходил.
   – Это точно.
   Минут сорок мы плутали по пустынным люберецким улочкам. Наконец подъехали к пятиэтажному блочному дому. Жанна сверилась с запиской.
   – Вот тут, на четвертом этаже, она и живет, – сказала она. – Вон и свет в окнах горит. Ну что, я пойду?
   – Может быть, мне проводить тебя? – предложил Паша сонным голосом.
   – Нет, кто мне там может угрожать? Пойду без свидетелей поговорю, с глазу на глаз. Если, конечно, дома она одна.
   – Будь осторожна, Жанна! – предупредил я.
   – Я всегда осторожна. Да, я сумочку на всякий случай в машине оставлю, – она достала из сумки кошелек и пересчитала лежавшие там долларовые купюры. Я понял ее намерения.
   Вскоре она вошла в подъезд. Отсутствовала Жанна минут тридцать. Появилась же веселая, с улыбкой на лице.
   – Поехали, мальчики, все в порядке, – сказала она.
   Я быстро завел машину и тронулся с места.
   – Ну что, контакт состоялся?
   – Состоялся, и очень удачно. Молодец, что подсказал именно сегодня с ней поговорить, не откладывать!
   – А в чем дело?
   – Ее завтра на допрос вызывают, в три часа.
   – Куда?
   – В прокуратуру.
   – Погоди, ведь завтра с двенадцати до пяти следственный эксперимент?
   – Я не знаю, но ее повесткой вызывают в три часа. С ней, кстати, ребята уже говорили.
   – И что же они ей сказали?
   – Они сказали ей, чтобы она была готова дать показания, что якобы видела, как Валентин ударил ножом Кузьму.
   – Но это же…
   – Она сказала, что на это дело не пойдет.
   – А ты ей что сказала?
   – Я сказала, пусть она говорит правду, как все было.
   – А как было? – спросил я тут же.
   – Очень просто. Все это происходило в ее отсутствие. Она уже попрощалась и вышла из кафе.
   «Правильно, – думал я, – значит, мы ничего противоправного не совершили, просто предупредили человека, чтобы он не совершил еще одного преступления, не давал ложных показаний».
   – Все правильно, – сказала Жанна. – И, как ни странно, даже деньги не понадобились. Только очень уж она напугана.
   Вскоре мы добрались до пансионата. Там мы посидели в ресторане, поужинали, долго обсуждали недавние события.
   В номер я поднялся очень усталый. Сел в кресло и начал чертить схему этого злосчастного кафе, просчитывая шаги, время, за которое Валентин мог вернуться, и время, которое мог затратить предполагаемый убийца, который должен был выйти из подсобных помещений и скрыться через черный ход. За этими расчетами меня и застала Жанна.
   – А почему вы не спите? – спросила она.
   – Сижу, готовлюсь.
   – К чему?
   – К следственному эксперименту.
   Жанна удивленно посмотрела на меня.
   – А что, завтра вам это может пригодиться?
   – Вполне возможно, что ничего не пригодится. Но у меня есть кое-какие мысли, кое-какие разработки, нужно, чтобы все осталось в голове. Это может на суде пригодиться.
   – Вообще-то мы планируем, что дело до суда не дойдет, – неожиданно сказала Жанна.
   – Как это? – удивился я. – Ничего себе планы! Вы хоть представляете себе, во что влипли? Вы что, считаете, что при том раскладе, что имеется сейчас, удастся спокойно избежать суда?
   Жанна улыбнулась.
   – Но вы же – сильный адвокат, вы же многое можете!
   – Я не волшебник, я не могу раздвинуть стены камеры и выпустить Валентина на свободу!
   – Что-то я устала, – резко сменила тему Жанна, – я бы выпила чего-нибудь.
   – Бар уже закрыт, – сказал я.
   – А у вас ничего нет?
   – Да я ничего особо не пью, – словно оправдываясь, ответил я.
   Но Жанна уже подошла к бару и открыла его. Там стояла бутылка итальянского вермута, бутылка шампанского и коньяк.
   – Ну что, может, шампанского? Или нет, лучше вермута с соком?
   Жанна быстро достала вермут «Чинзано», пакет сока, открыла его.
   – Вам в какой пропорции? – спросила она у меня.
   – Больше сока, меньше вермута.
   – А что так? Вы вообще не пьете?
   – Да, давно уже отвык.
   – А как же вы усталость снимаете?
   Я пожал плечами.
   – Да есть средства.
   – И не курите?
   – Да, не курю.
   – Совсем положительный! – улыбнулась Жанна.
   – Но у меня есть другие недостатки, – сказал я.
   – Какие же?
   – А это уже адвокатская тайна, – улыбнулся я.
   Жанна выпила бокал, закурила и посмотрела на меня.
   – Я все хочу сказать, может, нам на «ты» перейти? А то все как-то путаемся, – сказал я неуверенно.
   – Я не против, – кивнула головой Жанна. – Можно и на «ты». За это не мешает выпить! – И она налила себе в бокал новую порцию выпивки.
   – Конечно, – согласился я.
   Мы отпили понемногу из бокалов.
   – Ладно, целоваться не будем, – улыбнулась Жанна и продолжила: – Я нахожусь в таком стрессе, в таком напряжении! Не знаю, выдержит ли моя нервная система. Мне пришлось столько пережить за последние дни!
   – Ничего, думаю, все будет хорошо, – сказал я. – Мне интуиция подсказывает. Хотя, конечно, выход из этой ситуации еще достаточно туманен. Но, может быть, завтра нас ждет первая удача?
 
   Но удача пришла не сразу. Во-первых, была проблема с доставкой Валентина. Следователь оказался прав. Очень сложно доставить подозреваемого на следственный эксперимент. Сначала долго не могли найти конвой, затем по дороге сломалась машина. Валентина доставили на место только к четырем часам вечера. Мы ждали его у кафе три с половиной часа.
   Жанна с Пашей сидели в другой машине. Время от времени мы переговаривались по мобильному телефону. Жанна уже стала волноваться.
   – А вдруг бандиты приедут и пристрелят Валентина?
   Я успокаивал ее:
   – Во-первых, это просто невозможно, так как будет большая охрана. Видимо, ОМОН подтянут, конвойная служба, милиция подъедет. А во-вторых, смысла нет. Он нужен им живым, чтобы они могли получить свои деньги. Так что пока они не убедятся в том, что он им денег не даст, ничего не случится. А к этому времени может многое измениться.
   Наконец привезли Валентина на обычном «рафике» с надписью «Милиция». За ним шла еще одна машина – такой же «рафик» с милиционерами. Несколько автоматчиков в бронежилетах сопровождали его. Сам Валентин был прикован наручниками к какому-то оперативнику. Они быстро вышли из машины и, не останавливаясь, прошли в кафе.
   Кафе к этому времени уже закрыли, никого постороннего там не было, за исключением двоих понятых, которые заранее были приглашены для эксперимента и сидели в сторонке. Кроме следователя, было еще несколько сотрудников прокуратуры. Это были оперативники и, вероятно, еще следователи, которых направили для проведения эксперимента. Кроме того, был мужчина с видеокамерой.
   Сначала все сели за столики. За столик, где сидели Валентин с оперативником, подсели и мы со следователем. Следователь достал бланк протокола допроса и стал что-то писать, заполнять графы. Затем начался традиционный допрос: где сидел Валентин, когда он пришел, где сидел Кузя, о чем они говорили – то есть сначала было словесное описание эпизода убийства. Затем, когда следователь закончил это описание и Валентин ознакомился с записями – а после него записи прочитал и я, – были поставлены подписи: сначала – Валентина, потом – моя.
   После этого следователь предложил обыграть все вживую, то есть Валентин встал, прошел под объективом видеокамеры от входа до столика, сел. Затем к нему подсел еще один человек. Вероятно, это был статист – так называемый воображаемый погибший. Они о чем-то говорили. Наконец Валентин сказал, что он разговор закончил, встал и подошел к стойке. Он стал показывать, что там стоял телевизор с видеомагнитофоном. Но в настоящий момент там ничего не было. Валентин стал показывать, как он возился с видеомагнитофоном. Затем он пошел в сторону туалета. Теперь необходимо было проверить по часам, сколько времени он отсутствовал. Следователь включил свой хронометр, фиксируя время.
   Наконец Валентин выполнил еще какие-то действия, и уже, казалось, следственный эксперимент был закончен. Следователь обратился к присутствующим:
   – Есть ли у вас какие-то вопросы к следствию?
   – Да, я хотел уточнить, – сказал я. – Я хотел бы, чтобы вы записали мой вопрос по поводу освещения. – И я задал вопрос: какое освещение было в кафе в двадцать три пятьдесят?
   Валентин пожал плечами. Следователь записал вопрос и удивленно посмотрел на меня:
   – А какое это имеет значение? Вроде это к предмету не относится.
   – Нет, это не так. Меня очень интересует освещение, потому что с помощью этого можно выяснить, как хорошо было видно помещение кафе снаружи.
   Валентин сразу сообразил, к чему я клоню.
   – Освещение было плохое, – сказал он, – свет приглушенный, да и к тому же никого из посетителей не было и зажигать много света не было нужды.
   Я проследил, чтобы этот ответ был занесен в протокол. Следователь кивнул головой, как бы говоря, что он понимает, что я задумал.
   – Есть еще вопросы?
   Я хотел спросить по поводу комнаты уборщиц, о возможности проникнуть через черный ход посторонним, а потом подумал, что пока не стоит раскрывать свои карты.
   – Вопросов нет, – сказал я.
   – Тогда мы прощаемся, – обратился к нам следователь. Он посмотрел на Валентина. – Через три-четыре дня я навещу вас в следственном изоляторе. – Он перевел взгляд на меня. – Мы с вами созвонимся. Дело в том, что к этому времени уже будут результаты экспертизы, так что я обязан приехать и ознакомить с ними вас.
   – А что, пока предварительных результатов нет? – Я намекнул ему на то, что обычно следователи заранее знают результаты экспертизы.
   – Нет еще, – он покачал головой. – Ладно, я вас больше задерживать не буду.
   – А вы еще останетесь здесь?
   – Да, останусь. Мне нужно еще поработать со свидетелями.
   – Какими свидетелями?
   – Свидетелями этого преступления.
   Мне стало интересно. Следователь определенно намекал на охрану Кузи и официантку Веру.
   Я попрощался с Валентином, а сам направился к выходу. Мне было ясно, что сейчас следователь вызовет сюда свидетелей, которые будут давать показания по поводу этого происшествия в кафе. Я прекрасно понимал, что братва снова захочет поговорить с Веркой. Теперь мне необходимо было это запечатлеть. Как назло, у меня не было с собой фотоаппарата, и я очень ругал себя за это – вот, считаю себя опытным адвокатом, ношу с собой «Полароид» – очень удобная вещь, мало ли, что-то срочное нужно будет снять: факты избиения своего подзащитного, какие-либо документы. А тут, как назло, его нет!
   У меня мелькнула мысль: наверняка в этом городе есть какой-то магазин, где можно купить фотоаппарат. Я быстро сел в машину и, сообщив Павлу и Жанне по телефону, что скоро вернусь, направился в сторону центра города. Там я без труда нашел фотомастерскую. Почти бегом ворвался в нее.
   – У вас одноразовые фотоаппараты есть?
   Мужчина удивленно посмотрел на меня.
   – Какие?
   – Ну, «Кодак», «Фуджи»?
   – «Кодак» есть, – сказал мужчина, доставая одноразовый фотоаппарат, уже заряженный пленкой.
   – Прекрасно. Сколько он стоит?
   Мужчина назвал цену. Я достал из кармана деньги. Прекрасно! Только бы теперь он заработал!
   Вернулся к кафе. Я не ошибся в своих предположениях. Вскоре к кафе подъехали ребята. Я заметил девушку в спортивной куртке и в платке. Судя по всему, это была Верка.
   Поставив машину поближе, я стал ждать. Двое ребят подошли к Верке вплотную и стали о чем-то разговаривать. Это был именно тот момент, который мне необходимо было запечатлеть. Я быстро нажал на газ и подъехал к ним почти вплотную. Нажав на кнопку, я опустил левое стекло. Навел объектив на Верку, стоящую рядом с ребятами, и сфотографировал их. Ребята удивленно посмотрели в мою сторону. Тут же я поднял стекло машины.
   Я уже хотел ехать домой, но вспомнил, что забыл самое главное и следователь тоже об этом забыл. Я быстро набрал номер мобильника Жанны.
   – Жанна, вы где находитесь?
   – Мы ждем в переулке.
   – Послушай, постарайся сосредоточиться и ответить мне на вопрос точно: в какой костюм был одет в тот вечер Валентин?
   – Я уже не помню.
   – Жанна, дорогая, вспомни! Это очень важно!
   – По-моему… Погоди, он приехал с работы. Следовательно, он был в темном костюме в полоску.
   – А рубашка какая?
   – Белая рубашка.
   – Галстук?
   – Вот этого я не знаю.
   – Жанна, постарайся вспомнить – темный, светлый?
   – Он никогда не носит светлые галстуки.
   – Значит, темный. Ясно. Теперь возвращайтесь в пансионат и ждите меня там. А я еще немного поработаю.
   – А зачем вы интересуетесь костюмом? – спросила Жанна.
   – Они могут костюм подменить. Ведь, по утверждению Валентина, никаких пятен на нем не должно быть.
   – И что же? Вы думаете, что они могут другой костюм подсунуть, с пятнами крови?
   – Вполне возможно. Хотя, с другой стороны, вряд ли они пойдут на такое. Но мы должны быть готовы к любой ситуации.
   Вскоре я вернулся в кафе. Следователь удивленно взглянул на меня.
   – Что, опять что-то случилось?
   – Да нет, ничего особенного. Просто я хотел, с вашего позволения, присутствовать до конца на следственном эксперименте.
   – Но, извините, уважаемый господин адвокат, эксперимент проводится уже в присутствии свидетелей, и ваше присутствие на нем необязательно.
   Я посмотрел на ребят. Они стояли и улыбались, как бы говоря – ну что, адвокат, получил свое? Облом тебе? Я заметил, что они изменились внешне – были причесанные, одеты в светлые рубашки с галстуками. «Как будто на торжество пришли, – подумал я. – Надо же!»