Казанцев Александр Петрович. Арктический мост

   Что-то захрустело, заскрежетало. Кото упал на пол кабины. Последнее, что он увидел через разбитое стекло, был неподвижный снег, залитый мертвым, металлическим светом...
   Кото очнулся оттого, что ему снегом растирали щеки.
   - Я жив? - тихо спросил он.
   - Да, извините, пока вы живы, - иронически заметил Муцикава.
   Кото попытался встать. Это ему удалось.
   Кажется, все цело: руки, ноги, голова. Огляделся. Они с Муцикавой стояли на снегу.
   В нескольких шагах лежал, беспомощно уставив в небо одно крыло, их самолет.
   У Кото похолодела спина. Муцикава насмешливо смотрел на него.
   - Да, - сказал он, отвечая на немой вопрос Кото, - эта машина уже не поднимется в воздух.
   - А где же пилоты?
   - Один из них подобен этой машине, извините, другой возится с ним.
   - Значит... значит, посадка была неудачной?
   - Извините, ничего не могу добавить к сказанному.
   - Что же теперь делать? - растерянно спросил юноша.
   Муцикава пожал плечами: - Выполнять задания компании, строить ледовый аэродром. Ведь мы получаем жалованье, а время не ждет.
   - Получаем жалованье... - механически повторил Кото.
   - И нельзя терять ни минуты! Я только что определил наше местонахождение. Надо спешить.
   Кото не понял, почему надо спешить.
   - Но надо дать знать по радио, чтобы за нами послали другой -самолет.
   - Это всегда успеется, дорогой мой. Наше радио в полном порядке, но по некоторым причинам, о которых я говорил вам перед отлетом, радиосвязью не следует злоупотреблять. Нас могут перехватить, обнаружить наше местопребывание, а нашу работу надо рассматривать, извините, как производственный секрет. Вот, когда мы закончим, тогда можно будет...
   - Да, да, - согласился Кото.
   - Итак, немедленно за дело. Сейчас я вызову этого одноглазого Скопса. Что касается пьяницы Джейна, то он нам уже ничем не поможет.
   В течение нескольких часов три человека без устали работали, выгружая из самолета части холодильной установки, присланной из Буффало, и легкие алюминиевые трубы. Вконец измученные люди наскоро поужинали и, разморенные теплом отапливаемой кабины, улеглись спать.
   Раненый пилот долго стонал, мешал Кото уснуть. Наконец юноша забылся тревожным сном, полным льдов, лунного света и мчавшихся черных теней.
   Муцикава скоро разбудил Кото.
   - Нам некогда спать, извините, - сказал он, бесцеремонно расталкивая юношу.
   Кото послушно встал.
   Опять работали втроем. Собрали холодильную установку, опробовали двигатель внутреннего сгорания, приводящий в движение компрессор, проверили турбодетандер, в котором происходит сжижение воздуха за счет работы, производимой предварительно сжатым и охлажденным воздухом. Все было в порядке, была даже получена первая порция жидкого воздуха.
   Одноглазый мрачный Скопе вылил ее себе на голую ладонь, демонстрируя, что ЖИДкость с температурой -195° С ему не страшна.
   Жидкий воздух и в самом деле не сжег ему руки, которая мгновенно покрылась слоем газообразного воздуха, плохо проводящим тепло.
   Теперь предстояла самая трудная задача: спуск под лед каркаса, состоявшего из металлических труб, предназначенных для циркуляции жидкого воздуха.
   По указанию Муцикавы, во льду были вырыты глубокие лунки и заложены толовые шашки.
   Молодой Кото закладывал электродетонаторы и протягивал саперные проводники, присоединив их к переносной подрывной машинке.
   Лежа с ней за грудой торосов, в ожидании сигнала Муцикавы, проверявшего в последний раз толовые заряды, он думал о непонятно выбранном Муциказой месте для ледового аэродрома.
   Казалось странным, что будущий аэродром, под которым возникнет ледяная гора, усеян огромными глыбами, очистить от них аэродром им будет не под силу.
   Муцикава и бортмеханик Скопе залегли за дальними торосами. Кото увидел, что Муцикава махнул платком. Юноша дрожащей рукой всунул ключ в отверстие.
   Полная тишина всегда царит над полярными льдами в безветрие. Но особенно тягостной казалась она перед взрывом.
   Лежа за глыбой, Кото рассматривал гребень торосов. Он досчитал до десяти, потом резко повернул ключ.
   По снегу метнулись прозрачные тени, а через мгновение тишина раскололась грохотом.
   Все вскочили.
   Выброшенные глыбы и куски льда валялись повсюду. Сверху еще сыпались воющие осколки.
   Муцикава шел впереди. Кото и бортмеханик двигались за ним.
   Осмотрев результат взрыва, они снова принялись рыть лунки. Снова соединял Кото заряды со своей подрывной электрической машинкой.
   Для яцонцев и Скопса не существовало утра, дня или ночи. Муцикава прекращал работу только тогда, когда изнеможение валило людей с ног. Они кое-как добирались до кабины самолета и там отогревались чашкой крепкого кофе, ухаживали за умирающим Джейном.
   На третий день, когда часть труб огромного каркаса была спущена под лед, пилота похоронили.
   Скопе насыпал над могилой небольшой снежный холмик и воткнул в него помятую алюминиевую часть крыла самолета.
   Звезды по-прежнему светили ярко. Словно издеваясь над беспомощным самолетом, все время стояла летная погода.
   Снова принялись за работу. Муцикава почему-то спешил. Казалось, что если ледовый аэродром в известный одному ему срок не будет закончен, случится что-то непоправимое.
   Юный Кото был горд. Он не спрашивал Муцикаву ни о чем, про себя решив, что Муцикава боится сжатия льдов, которое может уничтожить всю их работу. Муцикава регулярно определял положение льдины, с каждым днем становясь все озабоченнее и нетерпеливее.
   Кото заметно слабел. Он не привык к такой нечеловеческой работе. Кроме того, он очень страдал от мороза.
   Через две недели Муцикава сказал Кото, что боится, как бы не появились тучи, которые помешают ему определяться. Это удивило Кото. Он не понимал, почему так интересует Муцикаву их точное местонахождение, но не потребовал разъяснений, боясь насмешек.
   Наконец весь трубчатый каркас был спущен в воду. Он уходил под лед на глубину около двухсот метров, занимая в то же время огромную площадь. Эта большая глубина тоже смущала Кото.
   Оставалось только присоединить трубы к холодильной установке и начать сжижение воздуха.
   Кото не отходил от машин, готовясь к их пуску. Муцикава и Скопе завинчивали последнюю соединительную муфту. Озябшей, негнущейся рукой бросил Муцикава ключ на лед.
   - Все, - вздохнул он и, закинув голову, долго смотрел на ущербную луну.
   Кото подошел к нему.
   - Машины готовы к действию, Муцикавасударь.
   Муцикава не отвечал.
   Кото кашлянул. Муцикава выпрямился.
   Странным, невидящим взглядом посмотрел по сторонам и торжественно произнес: - Дать жидкий воздух! Приступим к великому делу, - и он ударил по плечу Скопса. - Гарантирую по нескольку тысяч долларов на каждого из нас в случае удачи.
   - О'кэй! - буркнул Скопе, поправляя повязку.
   Сухо затрещал в морозном воздухе двигатель, застучал компрессор. При слабом лунном свете Муцикава различал два суетящихся у машины силуэта.
   Больше суток, не переставая, работала холодильная установка. Кото не сомкнул глаз ни на минуту. Вместе со Скопсом он следил за правильной работой машин и старался ни о чем не думать. Спущенный по трубам в глубину жидкий воздух смешивался с океанской водой, которая замерзала, всплывала под ледяное поле, утолщая его. Наконец заспанный Муцикава, ежась от холода, вышел из покосившейся кабины.
   - Как дела? - обратился он к.Скопсу и Кото вместо приветствия.
   - О'кэй! - прохрипел Скопе и, указав рукой себе под ноги, добавил: Готово.
   - Проверим? - предложил Муцикава.
   Вместе с Кото Скопе стал спускать в прорубь лот, стараясь определить, достанет ли он до новых ледяных образований.
   Груз опустился всего лишь на несколько метров.
   Муцикава, стоя за спиной Кото, сказал: - Поздравляю вас. Мы уже на ледяной горе. -И он показал рукой вокруг.
   Только теперь заметил Кото, что часть ледяного поля, на котором они находились, как бы выпучилась.
   - Что это такое, Муцикава-сударь? - наивно спросил Кото.
   - Ледяная гора пытается всплыть. Вы видите, она ломает лед, поднимает ледяное поле.
   - Да, да... вижу, - устало согласился Кото. - Нельзя ли мне пойти отдохнуть?
   - Пойдемте, - сказал Муцикава. - Мне, извините, надо поговорить с вами, мой друг. А кстати сделать вычисление о нашем местонахождении.
   Оставив холодильную установку на попечение неутомимого Скопса, Муцикава и Кото вошли в кабину самолета.
   Пока Муцикава делал вычисления, юноша налаживал радио. Муцикава разрешил ему связаться с Алеутскими островами и сообщить, наконец, о катастрофе, постигшей их самолет.
   Сняв наушники, Кото с облегчением вздохнул: - Готово, Муцикава-сан. Разрешите установить двустороннюю связь и сообщить координаты?
   - Наши координаты? - с особым выражением спросил Муцикава.
   Кото кивнул головой.
   Муцикава долго насмешливо смотрел на молодого японца.
   - Я должен вас порадовать, Кото-кун,презрительно обратился он к нему. - Наши координаты 84°53' северной широты, 36°10' восточной долготы, глубина залегания ледяной горы двести метров, то есть наша гора находится чуть-чуть восточнее трассы русско-американского подводного туннеля, который должна скомпрометировать наша экспедиция.
   Кото удивленно и непонимающе уставился на своего начальника.
   - Что вы имеете в виду? - спросил было он и вдруг побледнел.
   Муцикава наслаждался, глядя на него. Кото попробовал говорить, но вдруг стал заикаться.
   Он так и не произнес ни одного слова. Муцикава внутренне торжествовал. Ради этой минуты он готов был еще раз заключить соглашение с мистером Пагтерсоном. Он ненавидел слабость, он ненавидел Кото, а сейчас это сливалось для него воедино.
   Вдруг Кото крикнул: - Вы... вы - преступник! Вы заставили нас создать искусственный айсберг, чтобы... погубить... чтобы...
   Муцикава договорил за него: - Чтобы этот айсберг, дрейфуя вместе со льдами, случайно наткнулся на трубу Арктического моста и пустил ее ко дну. Х-ха! Не это ли, Кото-кун, хотели вы сказать, извините?
   - Замолчите! - крикнул Кото срывающимся голосом. - Теперь я понял все! Теперь я знаю, почему остался в тайне наш вылет. Это было нужно американским пароходным компаниям, с которыми вы вошли в преступную связь.
   - Потише, мой мальчик. Я не привык, когда около меня кричат. У меня начинают болеть уши.
   - Преступник! Вы хотите погубить тысячи ни в чем не повинных людей. Вы хотите погубить замечательное техническое сооружение, и Все в своих личных, низменных целях.
   - Философия и запах тухлой рыбы на меня действуют одинаково, Кото-кун. Извините, - не переношу.
   - Ах, вы смеетесь! Я знаю... я понимаю, что не могу предотвратить столкновение. Но люди... люди! Я должен спасти их. Я сейчас оповещу о вашем злодеянии весь мир. Пусть люди бегут из туннеля, пока не поздно. Я сейчас... сейчас сообщу это в эфир.
   Дрожащими руками Кото вертел ручки радиопередатчика.
   - Назад!-крикнул Муцикава.
   "Всем... всем... всем..." выстукивал Кото ключом.
   - Назад! - крикнул Муцикава вне себя от гнева. - Назад! Изменник!
   "Передайте....эвакуировать русский подводный док. Гибель.." Муцикава схватил прислоненный к стене тяжелый лом и со всего размаха ударил им по радиопередатчику. Раздался звон разбитого стекла. Ящик с грохотом упал на дно кабины.
   Посыпались осколки.
   - Лампы!. лампы!.. - в ужасе крикнул Кото, отскакивая от Муцикавы.
   И вдруг животный страх овладел им.
   - Что вы сделали? Что вы сделали? - закричал он. - Ведь теперь мы не сможем дать о себе знать! Мы погибли!
   Муцикава скрестил руки на груди и зловеще процедил: - Да, погибли, щенок лисицы... Из-за тебя... Нас никогда не найдут. После гибели Арктического моста даже побоятся искать, чтобы не навлечь подозрений на Трансполярную воздушную компанию.
   - Нет! Это ты погубил нас, зловещий ворон и преступник! Мы должны искать дружбы с Россией, а ты... - крикнул Кото и бросился к Муцикаве.
   Муцикава отступил и схватился за лом.
   Кото быстрым взглядом окинул кабину. Тень Муцикавы, отбрасываемая керосиновой лампочкой, прыгала по стене и на секунду открыла висящее ружье. В одно мгновение Кото оказался около стены и схватил его. Удар лома выбил у него из рук оружие. Кото уцепился за лом, не давая Муцикаве его поднять. С проклятием Муцикава бросил лом и выхватил нож. Кото отскочил. У него тоже висел у пояса нож.
   Оба японца, с ножами в руках, стояли друг против друга.
   Муцикава прыгнул первым. Кото схватил его за руку. Нож повис в воздухе. Но и нож Кото не мог опуститься. Муцикава также перехватил его руку, а в следующее мгновение ударил его ногой в живот. Кото вскрикнул, притянул к себе Муцикаву и вместе с ним повалился на пол. Со стоном оба йатились по полу, налетая на валявшиеся предметы.
   Вдруг дверь открылась. На пороге выросла фигура американца с перевязанным глазом.
   - О'кэй! - сказал он хрипло и деловито и, высоко подняв лом, стал выжидать, когда нужная ему голова примет удобное для удара положение.
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
   НА ДНО
   - Где Корнев? Где начальник строительства?
   - Не знаем.
   Площадка звенела под быстрыми грузными шагами.
   - Андрея Григорьевича не бачили?
   - Нет. А что такое, товарищ Денисюк?
   - Куда это он бежит?
   Одышка прерывала голос: - Корнева!.. Корнева!.. Андрея Григорьевича!..
   - В чем дело, Денис Алексеевич?
   - Что случилось?
   - Андрей Григорьевич около сальника. Вон он стоит, видите.
   - Андрей! - Денис остановился, хватаясь за перила площадки.
   Сквозь грохот катящихся кранов Андрей услышал этот крик. Он быстро повернулся, настороженно вгляделся и сразу узнал Дениса.
   - На вот... читай,-протянул он радиограмму.
   Пока Андрей пробегал глазами депешу, Денис подтянулся, одернул китель и сердито посмотрел вокруг.
   - Что такое? Это мистификация?
   - То ж не мистификация! Подпись видел? Сам Волков подписал.
   Андрей озабоченно посмотрел на Дениса, еще раз перечитал радиограмму и спрятал ее в карман.
   Лицо его стало твердым, суровым. Он подоШел к перилам и крепко сжал их, упрямо нагнув голову. Денис выжидательно стоял рядом.
   - Товарищ Корнев, товарищ Корпев! - по площадке бежал человек. - К телефону! Степан Григорьевич просит.
   Денис посторонился, давая Андрею пройти.
   Заложив руку за пуговицы кителя и насупившись, Денисюк застыл в напряженной позе.
   - Денис! - послышался, наконец, сзади голос Андрея.
   По металлу площадки зазвенела отлетевшая пуговица. Денис круто повернулся.
   - Придется действовать, - тихо сказал Корнев. - Еще одна радиограмма от Седых с прямым приказанием. И Степан говорил только что по телефону о каком-то таинственном сообщении из полярного бассейна. - И, пожав плечами, он, улыбнувшись, добавил: - Какой-то неизвестный друг... Слишком романтично!
   - Так что же ты медлишь?
   - Я уже дал распоряжение об эвакуации дока. Видишь?
   Туннельный комбайн остановился. Рабочие поднимались на площадки и шли по направлению к открытым платформам, задержанным после очередной доставки грузов.
   - Если бы это зависело только от меня...
   - Конечно, - прервал Андрея Денис, - ты бы зараз не посчитался с неизвестным предупреждением с севера.
   - Я не вижу причины для паники.
   Денис провел пальцами по усам и улыбнулся.
   Рабочие проходили мимо. Никто ничего не cпрашивал. Полученное распоряжение они вЫполняли, но движения их были торопливы, а лица напряженно-скованны. Может быть, впервые за много месяцев работы люди почувствовали, что над их головами стометровая толща воды с вечно дрейфующими льдами Северного Ледовитого океана.
   Андрей с каменным спокойствием наблюдал за всем происходившим. Лишь пальцы его нервно комкали полученную радиограмму.
   Когда люди заполнили последние платформы, а на площадке оставалась еще толпа рабочих, тревога стала вырываться наружу.
   - А мы-то как же? Погибать?
   - Расскажите нам, что же случилось?
   - Не тревожьтесь, хлопцы! - послышался громовой голос Дениса. - Вагоны будут для всех. Сейчас мостовые краны перебросят запасные платформы. Эвакуация происходит в целях предосторожности. Реальной опасности пока даже трошки нет.
   Ропот пробежал по толпе.
   - Стали бы бежать, если бы не было... Как бы не так!
   - Скрываете!.. Сознательности у нас хватило бы... По доброй воле сюда шли.
   Когда мостовые краны поставили запасные платформы на освободившиеся рельсы, в толпе поднялся гул. Многие пытались перескочить через перила металлической площадки, чтобы захватить себе, место.
   Эвакуация подводного дока происходила с поразительной быстротой. Все действовали по специально составленному на этот случай расписанию.
   Вагонов хватило. На последней платформе оставались незанятые места.
   Огни в большом зале погасли. По металлической площадке бежали одинокие фигуры опоздавших людей. Поезд не отправлялся.
   - Все сели? - рявкнул Денис.
   - Все, все! - отозвались из вагонов.
   Денис подошел к микрофону и сообщил по всему доку, что последний вагон отправится через несколько минут.
   - А то кто ж здесь стоит? Особого, будь ласков, приглашения дожидаешься? - накинулся парторг на одного из рабочих, прислонившегося к стене.
   - А я вот... жду... когда они, - указал Коля Смирнов на Андрея Корнева.
   - Уж то будет не твое дело! - Денис повелительно указал Коле на платформу.
   Коля колебался, но, взглянув на шевелившиеся усы, полез в вагон.
   - Теперь до тебя очередь доходит, Андрей Григорьевич, надо садиться.
   - Мне?- нахмурился Андрей.-Я остаюсь.
   - Ты что, с ума сошел? Приказ - эвакуироваться всем.
   - Капитан последним покидает погибающий корабль. Мой же корабль не погибает, но может погибнуть, если останется без капитана.
   - Брось, Андрей Григорьевич, рассуждать! То ж время не ждет, сидай!
   Андрей упрямо покачал головой. Что-то было в нем сейчас от прежнего несдержанного юноши.
   - Если помпы останутся без присмотра, док может пойти ко дну, погибнет туннель. Я эвакуирую туннель, выполняя приказ, но сам я отсюда не уйду!
   - Андрей Григорьевич, время уходит...сидай!
   Андрей упрямо свел брови.
   - Товарищ Денисюк, извольте сесть сами в спасательный поезд. Я приказываю вам как начальник строительства. Я остаюсь здесь! Все! - Андрей круто повернулся и пошел по металлической площадке. Он не хотел больше спорить с Денисом, а потому свернул в первый попавшийся коридор.
   Гулко раздался гудок электровоза. Андрей провел рукой по горлу, стал расстегивать воротник. Слышно было, как звякнули сцепки, потом загромыхали колеса. Долго слышался звук удаляющегося поезда.
   Потом настала тишина. Фигура Андрея одиноко вырисовывалась на слабо освещенной стене. Было слышно, как через сальниковое устройство в центральном зале капала вода.
   Андрей передернул плечами, потом повернулся и вышел в тускло освещенный, недавно еще наполненный грохотом центральный зал.
   Кругом было пусто и темно.
   Никогда не предполагал Андрей, что может существовать такая тишина, полная звона металлических стенок, тишина, от которой было больно в ушах и жутко.
   - Хо-хо! - крикнул Андрей.
   Эхо загудело и ответило ему. И вдруг Андрей совершенно явственно услышал: - Гей! Гей!..
   Ему почудилось? Нет, это не эхо! Послышались гулкие шаги.
   Человек! Кто-то отстал от поезда!
   Андрей торопливо направился навстречу движущейся фигуре, готовый распечь отставшего. Неприятное чувство одиночества и необъяснимый страх сразу исчезли.
   - Денис! - вдруг удивленно воскликнул Андрей.
   - Есть! - весело отозвался парторг.
   - Почему ты не уехал?
   - А чтобы тебе подсменным быть, - улыбнулся тот, - вместе сторожить будем.
   Андрей хотел строго посмотреть на него, но вместо этого крепко обнял друга.
   В полной тишине обошли они пустынные, слабо освещенные помещения дока. Заглянули во все закоулки - не остался ли кто случайно.
   Они не разговаривали, но тишина теперь не была уже такой гнетущей.
   - Это даже хорошо, что мы с тобой здесь остались, - улыбался Андрей. Мне давно кое-что надо было обдумать.
   - А мне, знаешь, дюже треба выспаться. До того не высыпался последний месяц, представить себе не можешь!
   Помолчали. Денис покряхтел, потом посмотрел на часы.
   - Порядочно времени уже прошло.
   - Незаметно, не правда ли?
   - Наши уже далеко отъехали. Боюсь, влетит нам с тобой.
   Андрей вздрогнул.
   - Денис! Ты слышал? Что это?
   Денис насторожился.
   - Постой трошки. Действительно, что ж то буде?
   Вдалеке что-то ухнуло, опять...
   Денис нахмурился.
   Помолчали прислушиваясь. Снова удары.
   - Мины рвутся!
   - Если это нападение, - сказал Денис, - то я нападающим не завидую.
   - В кабину центрального поста управления! Надо контролировать, какие мины взрываются, - приказал Андрей.
   Оба размашистым шагом, держа ногу, направились в глубь дока. Издалека, один за другим, доносились глухие взрывы.
   Через минуту Андрей и Денис были на центральном посту управления. На экране выскакивали сигналы.
   - Вот так черт! Кто ж это мог быть? Какая подводная флотилия зараз взрывает сорок семь мин первого пояса?
   - Флотилия движется на нас. .Нападающие находятся сейчас в пятнадцати километрах от дока.
   - Надо соединяться с Мурманском.
   - Подождем. Если нападающие прорвались через первый защитный пояс, они должны натолкнуться на второй. Тогда и позвоним.
   - Как прикажешь.
   Молча просидели час, смотря на часы.
   - Ну, кажется, все благополучно. Надо думать, нападающие отбиты. Можно и тревоге отбой дать. Если бы они двигались даже и черепашьим шагом, то все равно натолкнулись бы на второй пояс.
   Вдруг сигнальные лампочки одна за другой стали зажигаться на мраморной доске. Андрей вскочил и посмотрел на Дениса.
   - Рвутся, - глухо произнес тот.
   - Взрываются те же самые номера мин... Какая-то масса строго определенных размеров надвигается на нас. И этой массе никакие взрывы нипочем...
   - Ничего не разумию. Что могло быть?
   Андрей провел рукой по лбу.
   - Денис, это может быть только... только ледяная гора.
   - Ледяная гора? Неможно, Андрей Григорьевич! Откуда зараз тут айсбергу появиться? Уж этот район я добре знаю.
   - Я не могу... не могу объяснить, но совершенно очевидно, что на нас надвигается ледяная гора. Судя по скорости движения этого неизвестного айсберга, через двенадцать минут должны начать взрываться мины третьего пояса.
   Эти минуты были длиннее часов.
   Но вот, словно включенные стрелкой, отсчитавшей двенадцатую минуту, зажглись сигнальные лампочки мин третьего пояса.
   - Те же номера. Это ледяная гора.
   - Н-да... плохо...
   - Это конец, - произнес Андрей.
   - Ко-нец... - неопределенно протянул Денис.
   - Денис, это я виноват, что ты остался здесь... Прости!
   Денис поморщился.
   - Соединись с Мурманском, - посоветовал он.
   Андрей покраснел, потом овладел собой и снял трубку. На сигнальной доске продолжали зажигаться лампочки, сигнализируя овзрывах мин, сотрясавших стенки дока. Они ухали один за другим с точностью часового механизма.
   Что-то страшное, неотвратимое надвигалось на Арктический мост.
   Степан Григорьевич Корнев расхаживал по своему кабинету в здании Управления строительством Арктического моста. Он ждал сообщения о прибытии поезда с людьми из подводного дока и закуривал одну папиросу за другой, бросая их после первой же затяжки прямо на пол. То и дело он подходил к аппарату прямой связи с Москвой и уже четыре раза говорил с Николаем Николаевичем Волковым. Николай Николаевич сообщил ему, что все радиостанции и радисты-коротковолновики-любители старались еще раз поймать таинственную волну из полярного бассейна. Благодаря тому, что первые сигналы были одновременно приняты в разных местах, удалось приблизительно установить, что загадочная радиостанция находится где-то в районе подводного плавающего дока.
   Раздался звонок телефона, соединенного непосредственно с доком. Степан Григорьевич отскочил от аппарата.
   -- В подводном доке кто-то есть?
   Дрожащей рукой он снял трубку.
   - Андрей? Ты? Почему ты остался?
   - Степан... - послышался далекий голос Андрея.--Мы здесь вдвоем с Денисом.Я должен сообщить: на док надвигается что-то большое. Предполагаю, что это ледяная гора.
   - Ледяная гора? - недоверчиво переспросил Степан Григорьевич.
   - Исход ясен, - произнес твердо Андрей. - Док погибнет. Он потащит за собой туннель, изуродует, погубит его. Аварийные, водонепроницаемые переборки могут не спасти...
   - А ты? Ты? - воскликнул Степан, стараясь удержать телефонную трубку.
   - Не будем говорить обо мне. Это неважно. Я хотел говорить с тобой о другом. Боюсь, что гибель туннеля скомпрометирует всю идею Арктического моста.
   Степан Григорьевич сел в кресло, поставил оба локтя на стол, опустил голову.
   Андрей заторопился, словно боясь, что не успеет сказать.
   - Прежде всего строительство... Понимаешь, его надо продолжать... Катастрофа... она не должна повлиять... Скажи об этом Николаю Николаевичу. Он поймет.
   Степан Григорьевич молчал. Он держал трубку обеими руками, словно кто-то пытался ее вырвать.
   - Степан! Ты слышишь меня? Слышишь? Ане передай... Ну, ты понимаешь... Передай...
   - Хорошо... передам, - сдавленным голосом произнес Степан.
   - Что передашь? Степа, что ты ей передашь?
   - Передам, что ты ее любишь.
   Андрей помолчал.
   - Хорошо... передай...
   Снова помолчали.
   Степан до боли прижимал к уху телефонную трубку. И вдруг он понял, что не слышит больше Андрея. В телефонной трубке не было больше никаких звуков.