Келлерман Джонатан. Выживает сильнейший

   – И тело до сих пор не найдено, в отличие от ваших жертв.
   – Ну, в данном случае это не так уж и важно, – бросил Хукс. – Дочь дипломата из Вест-сайда и простая уличная девчонка? – Он покачал бритой головой. – Чушь. Прямо «Сумеречная зона»^[3]какая-то. Это уже по вашей части, док. Как вы считаете, DVLL не может означать чего-то, связанного с дьявольщиной?
   – Может. Но, несмотря на все различия, у Латвинии и Айрит есть и общие моменты: обе со средней степенью задержки развития, обе в подростковом возрасте, в обеих нет ни капли англосаксонской крови. Тот факт, что убийца выбирает своих жертв среди неполноценных, свидетельствует о его отвращении к физическим недостаткам других, а может, и к своим собственным.
   – Убийца-инвалид?
   – Или помешанный на антагонизме «сила – слабость». Он одержим. Это может означать его личное бессилие в повседневной жизни.
   – Неудачник, ставший убийцей.
   – Рэймонд Ортис тоже был умственно отсталым, – напомнил Альварадо. – Но он – мальчик... Обычно те, кто охотится на мальчиков, девочек не трогают.
   – Обычно, – подчеркнул Хукс, – когда намечают жертвой ребенка на улице, то не отправляются в Вест-сайд, к богатеньким. Обычно, когда одно тело подвешивают у всех на виду, другое не распластывают картинно на земле. Так что если здесь и есть что-то общее, то от меня оно ускользает. – Он посмотрел на меня.
   – А может, общим здесь является сознательное стремление избежатьвсяких шаблонов? – сказал я. – Переиграть вас – умников? Опытные убийцы нередко читают сборники наставлений для полиции, выписывают криминальную хронику, чтобы использовать в качестве справочной литературы. Выучивают правила с тем, чтобы знать, как грамотнее их нарушить. Варьируют способы действия, передвигаясь из района в район, используют другие поверхностные отвлекающие маневры.
   – Что значит поверхностные? – заинтересовался Альварадо.
   – Характер преступлений не меняется. Почерк, по сути, остается одним и тем же, потому что сексуальные убийцы психологически представляют собой очень цельную, одержимую одним желанием личность. В нашем случае об этом говорит выбор подростков с задержкой развития и нерасшифрованное послание DVLL, которое может содержать какую-либо информацию личного характера либо быть просто насмешкой. Или же и то и другое вместе. Пока он не стремится привлечь к нему внимание: клочки бумаги спрятаны, значит, он не уверен в том, что они будут найдены. На сегодняшний день у нас преимущество: убийца не знает, что мы обнаружили определенную связь.
   – Насмешка, – сказал Майло. – Маленькая шутка. Этот подонок любит порезвиться. Я отослал бумажку в лабораторию, может, там из нее что-нибудь выжмут. Как сказали эксперты, надпись DVLL исполнена, скорее всего, на компьютере, то есть заранее. Трудно поверить в убийцу, таскающего с собой ноутбук.
   – Как знать, как знать, – глубокомысленно заметил Хукс. – Сейчас их навострились делать совсем плоскими. Доктор же говорил, что подонок, вероятно, сделал фотографию девочки. Если у него была с собой камера, то почему бы и не компьютер заодно? Да он мог притащить целую машину оборудования.
   – Фургон, – поправил Альварадо. – Эти скоты обожают фургоны.
   – Верно, – согласился Хукс.
   – Я всегда начинаю поиски фургона, – продолжал Альварадо. – Разбираясь с Рэймондом, я несколько недель потратил на проверку каждого фургончика в округе – квитанции платы за парковку, штрафы и прочее. Убийцу не нашел, зато обнаружил несколько притонов на колесах и одного придурка, у которого в фургоне была целая коллекция отмычек плюс наручники – они для него же и пригодились.
   – Согласен, – поддержал его Макларен. – Водители фургонов и дальнобойщики – самые подготовленные потенциальные убийцы. Думаю, что где-то есть нечто вроде каталога убийств с доставкой на дом.
   – Одним словом, – вновь подал голос Майло, – DVLL для него означает нечто важное, но выставлять эту чертовщину напоказ он пока не готов.
   – Либо он начинающий и занят сейчас укреплением веры в собственные силы, либо слишком труслив, и поэтому, никакой рекламы от него ждать не приходится. А он явно труслив, потому что выбирает самых слабых и беззащитных.
   Послышался стук в дверь, на который Майло откликнулся:
   – Входи, Салли.
   Хозяйка вкатила уставленную горой тарелок тележку. Горячие булочки, жареные цыплята, креветки, пирожки с яйцом, ломтики поджаренного до хруста бекона, маленькие шашлычки на деревянных шампурах. Миниатюрные лепешки пиццы. Куча соусников с разноцветным содержимым, соленые сухарики, орешки, чипсы.
   – Закуска в ассортименте, джентльмены.
   – Пожалуй, – одобрительно протянул Хукс. – Я прошел сегодня пешком метров десять, сжег пару калорий. Необходимо срочно заправиться.
   Салли вновь наполнила наши стаканы.
   – Спасибо, – поблагодарил ее Майло. – Все отлично.
   – Больше я вас не побеспокою, – обещала хозяйка. – Если что понадобится – крикните.
   Мужчины потянулись к тарелкам. Для того чтобы уничтожить половину привезенного, много времени не потребовалось.
   – Обожаю куриные крылышки. – Хукс поднял над блюдом обглоданную дочиста кость. – Чувствую, что сосуды так и забиваются холестерином.
   – Возвратимся к Ортису, – проговорил Майло. – Ты сказал, что не нашел кроссовок?
   – Согласно журналу, они должны быть в хранилище, но на стеллаже, где им полагалось бы лежать, я их не обнаружил. Трагедии, Майло, тут никакой нет, делу уже год, а вещи вечно перекладывают с места на место, у нас постоянная нехватка площадей. Я тебе звякну, когда отыщу.
   – Есть что-нибудь еще? – обратился ко всем Майло.
   – Латвиния, – отозвался Макларен. – Мы разыскали кучу парней, которые знали девчонку, а двое даже спали с ней, но среди них ни одного, с кем она проводила бы время постоянно. Бабка говорит, что по ночам Латвиния часто шлялась в одиночку к эстакаде на Вест-сайд. Там ее мог снять любой. Снять и придушить прямо в машине – или фургоне – и привезти затем на школьный двор, чтобы сбить нас со следа. В часы пик вдоль эстакады суетится довольно много народу: мальчишки-газетчики, торговцы цветами, апельсинами. Машины медленно ползут, а мимо них, сверкая попкой, прохаживается Латвиния. Какой-нибудь молодчик ее подбирает... Может, кто-то даже видел это – если стоял в пробке. Я еще рассчитывал, что в новостях покажут ее неотчетливее, но куда там уличной девчонке до внимания телевизионщиков... А потом ты упомянул о приказе вставить прессе кляп в рот.
   – Что еще за кляп? – недоумевающе спросил Альварадо.
   – Отец моей жертвы, – начал объяснять Майло, – израильский консул. Семья настаивала на том, чтобы прессе ничего не сообщалось – по соображениям безопасности. Они сумели надавить на наше начальство. Мой шеф уточнил сегодня, что приказ исходит из офиса мэра, так что с этим лучше не связываться.
   – Выходит, нам всем заткнули рот, – подытожил Хукс.
   – Что, и мне тоже? – поинтересовался Альварадо. – У меня до сих пор нет уверенности в том, что наши случаи как-то связаны.
   – А в чем дело? – спросил Майло. – Ты опять надумал обратиться в испано-язычные газеты?
   – Нет. Просто хочу знать правила. Уточнить насчет безопасности.
   Майло пояснил.
   – Теперь, принимая в расчет Латвинию, мы не можем исходить из того, что действовал террорист. Я пытался объяснить это шефу, но... Он заткнул себе уши.
   – Естественно, не террорист, – подтвердил Макларен. – Это чокнутый.
   – Бедные детишки, – покачал головой Хукс.
   – Так какой же у нас план? – спросил Альварадо.
   – Искать новые нити, держать друг друга в курсе.
   – Кроссовки я найду. – Он энергично кивнул.
   – Может, нам повезет, и он допустит где-нибудь ошибку, – высказал надежду Хукс.
   – Наш старый добрый друг – человеческая ошибка, – подал голос Макларен.
   – Если только он – человек, – подытожил Майло.

Глава 23

   После того как троица вышла, хозяйка принесла счет, глядя на Майло так, будто была готова расцеловать его.
   Спрятав кредитную карточку, Майло остался сидеть, и Салли оставила нас.
   – Что скажешь?
   – Четыре пары рук всегда лучше одной.
   – Все вспоминаю, что ты с самого начала говорил о деле Рэймонда Ортиса. Об импульсивности первого преступления. Если это так и есть, то мы будем правы и относительно кривой убийств... DVLL – черт возьми, что бы это могло означать?
   – Отправлюсь завтра в университет, помучаю компьютеры.
   – Неплохо... Спасибо тебе. – Майло залпом допил остававшийся в стакане чай со льдом.
   Я спросил его, как пройти в туалет. Повернувшись, он указал на дверь в правом углу зала. За ней я увидел на стене телефон-автомат и чуть в стороне проход, ведущий к запасному выходу. Крошечный, выложенный белой плиткой туалет оказался очень чистым. Пахло хорошим дезодорантом. Все бы ничего, если бы не сквозняк: недавно выкрашенное окно было чуть приоткрыто, и сквозь щель доносился шум работающего автомобильного двигателя.
   На подоконнике валялись свежие, с неровными краями, кусочки подсохшей краски, видимо, окно совсем недавно открывали.
   По узкой улочке, позади бара, удалялся автомобиль.
   Фургон.
   С выключенными фарами и подфарниками он проехал мимо фонаря над козырьком запасного выхода.
   Серый или светло-голубой «форд-эконолайн». Эмблема электрической компании на борту.
   Его или точно такой же я видел сегодня припаркованным напротив дома Кармели.
   Фургону пришлось лавировать вдоль извивавшейся зигзагом улочки. Я попробовал раскрыть окно пошире, но рама больше не поддавалась. Напрягая зрение, мне удалось рассмотреть название компании:
   «Гермес электрик». Обслужим быстро.
   Эмблема с крылышками и телефон, начинавшийся с 818 – дальнейших цифр я не разобрал.
   Фургон. Эти подонки любят фургоны.
   «Форд» вышел из зигзага, колеса закрутились быстрее. Затемненные стекла не давали возможности видеть, кто сидел за рулем.
   И все-таки я успел заметить номер, все семь цифр. Бормоча про себя, я коряво вывел их ручкой на квадратике туалетной бумаги.

* * *

   Майло так резко вскочил из-за стола, что чуть не опрокинул его.
   – Следить за Кармели? Какой наглец!
   Он кинулся в туалет, толчком распахнул дверь запасного выхода.
   В теплом воздухе кисло пахло гниющими овощами. Откуда-то издалека доносились воющие звуки полицейских сирен. Я передал Майло мягкий квадратик.
   – "Гермес электрик", – произнес он.
   – Служащий наверняка будет в униформе, каком-нибудь безликом сером или бежевом комбинезоне, напоминающем балахоны служителей парка. К тому же электрики всегда таскают с собой кучу инструмента, так что кому придет в голову удивляться лишней сумке – с камерой или ноутбуком, – валяющейся в фургоне? Знаешь, когда мы занимались перестройкой дома, Робин как-то сказала, что из всех ремонтных рабочих электрики – самые обязательные и аккуратные. Перфекционисты.
   – В этом есть логика, – отозвался Майло. – Он допустил-таки промах и спекся... Говоришь, фургон все время стоял у дома Кармели?
   – Да.
   Мы вернулись в здание, торопливо пересекли почти полный посетителей основной зал и вышли к машине.
   – Гермес, – сказал я. – Бог...
   – Скорости. Теперь мы имеем дело с быстрымподонком?

* * *

   С помощью бортового терминала Майло вошел в базу данных дорожной полиции, ввел номер фургона. Через минуту пришел ответ.
   – Под этим номером на имя П.Л.Алмони, проживающего на Фэйрфакс-авеню, зарегистрирован «шевроле-нова» семьдесят девятого года выпуска. Номерной знак подонок просто украл. Дело начинает нравиться мне все больше. Судя по адресу Алмони, это где-то между Пико и Олимпик.
   – На борту были еще цифры: восемьсот восемнадцать.
   – Значит, он живет в городе, а работает в Вэлли. У него есть собственная машина и служебный фургон, на котором он может менять номера, когда ему захочется поиграть в кошки-мышки. Алмони... Не еврей ли и он тоже?
   Я согласно кивнул – очень может быть.
   – Все теплее и теплее... Давай-ка посмотрим, что на него может найтись в архиве.
   Компьютер молчал. Майло тронул машину с места.
   – Пусто. Значит, как ты и сказал, новичок... Не хочешь взглянуть, как наш герой живет? Или предпочтешь отправиться домой?
   – Ни за что. – У меня пересохло во рту.
   Восточный конец Фэйрфакс-авеню представляя собой плохо освещенный и довольно безлюдный район города. По обеим сторонам улицы тянулись унылые фасады закрытых магазинов. За голыми окнами эфиопского ресторанчика у столика над дымящимися тарелками сидели трое мужчин.
   На доме по указанному адресу оказалась вывеска: «НОТАРИАЛЬНЫЕ УСЛУГИ. КСЕРОКС. АБОНЕНТСКИЕ ПОЧТОВЫЕ ЯЩИКИ». Сквозь стекло двери виднелись стеллажи и стойка с кассовым аппаратом.
   – Значит, это всего лишь почтовый адрес, – процедил Майло. – Чем он, интересно, сейчас занят?
   Мы вернулись в машину. Майло связался по телефону с местным полицейским участком, выслушал информацию, спросил в трубку «Ты уверен?» и записал что-то в свой блокнот.
   – Теперь на Халлоуэй-драйв, в западную часть Голливуда, – сказал он с кислой улыбкой. – Придется побегать.

* * *

   Езды туда было всего десять минут – очень удобно для предусмотрительного мистера Алмони. По Ла-Сьенеге, через бульвар Санта-Моника, и потом поворот налево, в тихую улочку, с многоквартирными домами приятной архитектуры, многие еще довоенной постройки. Отдельные здания были обнесены довольно высокими оградами. Алмони, подумал я, должен жить где-то здесь, за оградой.
   До Сансет отсюда рукой подать, но тихо.
   Улицу пересекла женщина, выгуливавшая собаку, – у обеих неторопливая, исполненная достоинства походка.
   Пока Майло напрягал глаза, рассматривая в темноте нужный номер дома, я сидел и представлял, как могла бы выглядеть заметка в газете:
   Об Алмони известно немногое. Соседи считали его человеком спокойным и приветливым...
   Внезапно Майло нажал на тормоза. Я ошибся: служащий «Гермес электрик» проживал в современном трехэтажном кирпичном доме. Через широкие стеклянные двери был виден просторный, со множеством зеркал вестибюль, залитый ярким светом.
   – Привет, сосед, – процедил сквозь зубы Майло, живший вместе с Риком совсем неподалеку.
   Выйдя из машины, он осмотрелся по сторонам и пришлепнул на ветровое стекло наклейку с гербом Управления.
   – Не уверен, что это поможет. Западный Голливуд лежит уже в другом округе, и сборщики платы имеют право послать меня ко всем чертям, ну да ладно.
   У дверей – десять прорезей почтовых ящиков, сбоку – кнопки интеркома и таблички. На шестой надпись:
   И. БУДЖИШИН, ШКОЛА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ «ГЕРМЕС».
   – Какой многогранный талант, – буркнул Майло, посмотрев на часы. – Почти полночь... мы на чужой территории, без ордера... интересно, управляющий в доме есть? А, вот, номер два. Надеюсь, он еще не спит.
   Майло нажал кнопку. Прошло несколько минут, прежде чем из динамика послышался низкий мужской голос:
   – Да?
   – Полиция, сэр. Простите, что приходится беспокоить, но не могли бы вы спуститься к нам?
   – Что?
   Майло повторил.
   – Откуда я знаю, что вы из полиции?
   – Если вы спуститесь в вестибюль, я буду счастлив показать свою карточку.
   – Надеюсь, это не какой-нибудь розыгрыш.
   – Нет, сэр.
   – А в чем дело?
   – Один из ваших жильцов...
   – У него неприятности?
   – Спуститесь вниз, сэр.
   – Подождите...

* * *

   Минут через пять в вестибюле появился трущий заспанные глаза мужчина лет тридцати. Светло-каштановые усики, козлиная бородка и, несмотря на возраст, лысина. На нем была серая спортивная майка, синие шорты и шлепанцы на поросших густыми светлыми волосами ногах. Часто моргая, он уставился на нас сквозь стекло.
   Майло предъявил ему полицейский значок.
   – Этого мало. Покажите еще что-нибудь.
   – Какая похвальная бдительность. – Майло с улыбкой достал из бумажника карточку Управления. Если бородатый и понял, что западный Голливуд не входит в юрисдикцию Управления, то виду не подал. Сонно кивнув, мужчина открыл дверь.
   – Не понимаю, чего бы вам не прийти пораньше, как всем нормальным людям.
   – Извините, сэр, но так получилось.
   – Что получилось? У кого, в конце концов, проблемы с полицией?
   – Не то чтобы проблемы, сэр, но нам необходимо задать вам несколько вопросов о мистере Буджишин.
   – МистереБуджишине? – Он провел рукой по бороде.
   – Да.
   – Таких здесь нет. – Управляющий улыбнулся.
   – В квартире номер шесть...
   – Проживает миссБуджишине. Ирина. И проживает там одна.
   – А нет ли у нее приятеля, мистер...
   – Лорел. Фил Лорел. О приятеле ничего не знаю. Не уверен, что у нее вообще кто-то есть. Почти не бывает дома. Тихий, не причиняющий никаких хлопот жилец.
   – Где же она пропадает, когда ее не бывает дома, мистер Лорел?
   – На работе, наверное.
   – И что это за работа?
   – Страховая компания. Она там кем-то вроде инспектора. Зарабатывает неплохо, платит вовремя, а для меня это самое главное. Вы можете сказать, в чем дело?
   – Но там написано, – Майло махнул рукой, – про школу.
   – Берет учеников, – объяснил Лорел.
   – Буджишин. Она что, русская?
   – Да. Говорит, что в России преподавала математику.
   – А уроками подрабатывает?
   – Честно говоря, мы не разрешаем жильцам заниматься бизнесом в доме, но на нее смотрят сквозь пальцы – приходит-то пара ребят в неделю. И она никому не мешает. Очень приятная женщина. Я уверен, что ваша информация ошибочна.
   – Приходят ребята? Среди ее учеников только мужчины?
   – Вроде бы... Да нет же, нет! – Он обнажил в улыбке желтые от никотина зубы. – Только не Ирина, это просто смешно!
   – Смешно?
   – Вы намекаете, что она принимает клиентов? Нет, это не для нее. Да мы бы и не допустит.
   – У вас были с этим проблемы?
   – Не в нашем доме. А там, в других, к востоку отсюда... Нет, Ирина не такая.
   – Здание принадлежит вам?
   – На паях. – Лорел уставился в пол. – Мне и родителям. Они на пенсии, живут в Палм-Спрингс, а я тут им помогаю. – Последовал зевок. – Могу я теперь идти спать?
   – К компании «Гермес электрик» она имеет отношение?
   – Не знаю. Скажите, что случилось?
   – Где находится ее страховая контора?
   – Где-то на Уилшир-авеню. Мне нужно посмотреть в книгах.
   – Окажите услугу.
   Управляющий еще раз длинно зевнул.
   – Неужели это так важно? Бросьте, что она такого натворила?
   – Мы расследуем одно дело, в котором встретилась ее фамилия.
   – Электрики напортачили? Фальшивый строительный подряд? Я вам про строительство столько могу рассказать... Там одни мошенники. В Америке уже не осталось никакой рабочей этики.
   Майло улыбнулся. Управляющий опять поскреб бороду.
   – Ладно, подождите, схожу за книгами. Не хотите войти?
   – Спасибо, сэр. И простите, что отнимаем у вас время.
   Лорел вернулся через пару минут.
   – Вот. Я не ошибся, это страховая компания, «Метрополитен тайтл». На Уилшире, как я и сказал. Вселяясь, она назвала себя менеджером. Вообще-то, давать вам информацию без ее согласия я не могу, но эти вещи вы и так бы узнали.
   Майло записал адрес. Дом №5500 по Уилшир-авеню должен был находиться где-то ближе к Ла-Бри.
   – Благодарю вас, сэр. А теперь мы нанесем мисс Буджишин визит.
   – В такое время?
   – Никакого шума не будет.
   – Никаких... скандалов? – Управляющий заморгал.
   – Никаких, сэр. Короткий разговор.

* * *

   На третьем этаже находились всего две квартиры. Дверь под номером 6 была слева от лифта.
   На стук Майло никто не отозвался, и он уже вновь поднес руку к двери, но в этот момент в смотровом глазке вспыхнула точка – в коридоре включили свет. Майло поднес к глазку свой значок.
   – Полиция, мисс Буджишин.
   – Что?
   – Полиция.
   – Да, я слушаю вас.
   – Нам необходимо поговорить с вами, мэм.
   – Со мной? – Чуть хрипловатый голос, сильный акцент.
   – Да, мэм. Не могли бы вы открыть дверь?
   – Полиция?
   – Да, мэм.
   – Но уже поздно.
   – Прошу извинить, мэм, мы по важному делу.
   – Я слушаю вас.
   – Мэм...
   – Вы хотите говорить со мной!
   – О«Гермес электрик».
   Дверь распахнулась.

* * *

   На вид женщине было лет сорок. Она, босая, стояла на пороге в белом свитере от Армани и черных спортивных брюках. Коротко подстриженные каштановые волосы обрамляли приятное, когда-то явно красивое лицо. В серых глазах под аккуратно выщипанными бровями – интерес и тревога.
   За раскрытой на ширину ее тела дверью виднелась неосвещенная комната.
   – Мисс Буджишин?
   – Да.
   – "Гермес электрик"?
   Последовала секундная заминка.
   – Моя школа иностранных языков называется «Гермес». – В ее произношении это прозвучало как «Хермесс». – А что такое?
   – Видите ли, мэм, ваш адрес почему-то совпадает с адресом компании «Гермес электрик», которая находится в Вэлли.
   – Да ну?
   – Это правда, мэм.
   – Здесь... какая-то ошибка.
   – Ошибка?
   – Ну конечно.
   – А что вы скажете о мистере Алмони?
   Она сделала шаг назад, прикрыв дверь.
   – О ком?
   – Алмони. П.Л. Алмони, который ездит на фургоне «Гермес электрик» и имеет неподалеку почтовый ящик.
   – Я с ним не знакома, – ответила после паузы мисс Буджишин, пожав плечами.
   – Вот как? – Майло вставил в щель ногу. – Вы – «Гермес», и они тоже «Гермес», и адреса ваши совпадают.
   Молчание.
   – Где Алмони, мэм?
   Ирина Буджишин отступила еще на шаг, собираясь, по-видимому, захлопнуть дверь, но ботинок Майло не позволил ей сделать этого.
   – Покрывая его, мисс, вы можете навлечь на себя серьезные неприятности.
   – Я не знаю этого человека.
   – Не знаете? Имя что, придумано? Зачем вашему приятелю вымышленное имя? – Голос Майло стал резким, лающим. Полные губы женщины задрожали, но она не произнесла ни слова.
   – Что еще вы напридумывали? Свою школу? Работу в «Метрополитен тайто»? Чем вы все-таки зарабатываете себе на жизнь, мисс Буджишин? Можете не говорить – мы все равно выясним это. Так что вам лучше начать избавлять себя от неприятностей прямо сейчас.
   Женщина оставалась безучастной.
   Майло надавил на дверь. Щель стала шире.
   – Заходите, – сказала хозяйка со вздохом. – Давайте поговорим.

* * *

   Она включила настольную лампу в форме личинки какого-то исполинского насекомого. Квартира оказалась такой же, как и тысячи других в этом городе: средних размеров, с невысокими потолками, крытым коричневым синтетическим ковром полом и безликой мебелью. Складной стол и четыре складных же стула составляли обеденный уголок. Высокая белая стойка отделяла комнату от небольшой, цвета светлого дуба кухни.
   – Садитесь. – Движением руки она поправила волосы.
   – Спасибо. – Майло повернул голову в сторону прохода с занавесом из бамбука, через который виднелась открытая дверь ванной; на ручке душевой кабинки висело нижнее белье.
   – Сколько здесь комнат?
   – Еще спальня.
   – В ней кто-нибудь есть?
   – Я здесь одна. – Ирина покачала головой. – Не хотите чаю?
   – Нет, благодарю вас.
   Майло вытащил пистолет, раздвинул стволом бамбук и прошел в коридорчик. Мисс Буджишин неподвижно стояла, гладя в одну точку.
   Не прошло и минуты, как Майло вернулся в комнату.
   – Хорошо. А теперь расскажите нам о «Гермес электрик» и мистере П.Л. Алмони.
   Неожиданно женщина улыбнулась.
   – Мне нужно позвонить.
   – Кому?
   – Человеку, который сможет ответить на ваши вопросы.
   – Где телефон?
   – В кухне.
   – Больше вы мне ничего не хотите сказать?
   – В доме есть пистолет, – спокойным голосом сообщила она. – В кухонном ящике, но я не собираюсь стрелять из него в вас.
   Майло извлек небольшой никелированный автоматический пистолет.
   – Заряжен.
   – Я уже говорила, что живу одна.
   – Другое оружие у вас есть?
   – Нет.
   – И мистер Алмони не прячется в кладовке?
   Она рассмеялась.
   – Что смешного услышали вы в моих словах?
   – Такого человека не существует.
   – Если вы с ним не знакомы, то откуда эта уверенность?
   – Дайте мне позвонить, и вы поймете.
   – Кому вы собираетесь звонить?
   – Не могу вам этого сказать, пока не сделаю звонка. В конце концов, вы – не шериф нашего округа, и я вовсе не обязана сотрудничать с вами.
   В голосе никакого вызова. Просто констатация факта.
   – Но вы уже это делаете.
   – Да. Я... практична. А теперь позвольте мне позвонить. Можете наблюдать за мной.
   Они прошли в кухоньку. Пока Ирина набирала номер, Майло возвышался рядом. Женщина произнесла фразу на незнакомом языке, выслушала ответ, добавила что-то еще и передала трубку Майло.
   Майло прижал ее к уху. Внезапно у него отвалилась челюсть.
   – Что? Когда? – прорычал он. – Я не... Хорошо. Где?
   Он положил трубку.
   Ирина Буджишин вышла из кухни и с довольным видом уселась на кушетку. Майло повернул ко мне красное лицо.
   – Это был Кармели. Через пятнадцать минут он ждет нас у себя в офисе. Без опозданий. Может, на этот раз нас удостоят его чертова личного кабинета.

Глава 24

   По пустынной в этот час Уилшир-авеню мы подъехали к зданию консульства. Перед входом нас уже ждал какой-то мужчина. Приблизившись, я увидел молодого широкоплечего человека в спортивной куртке с мини-рацией в руке. Курчавые темные волосы коротко подстрижены, совсем как у юноши-охранника в приемной. Не исключено, что это он и был.