Керк Синтия. Леди и лев

   – Но не сейчас. Ты же не работаешь больше в Службе?
   – Нет. Когда я встретил тебя в Египте, я как раз закончил с ними все свои дела. Мне предложили заняться раскопками в Дэз-эль-Бари, но французы поторопились и получили лицензию раньше меня. Поэтому, когда сэр Томас предложил мне заняться Долиной Амона, я ухватился за это предложение обеими руками. Я усмотрел в этом возможность заработать честное имя и репутацию ученого-египтолога.
   Шарлотта вздохнула:
   – Мне не следовало становиться тогда у тебя на пути. Если бы ты стал работать в Долине, то мог бы откопать гробницу принцессы Хатири.
   Он посмотрел на нее с удивлением:
   – Неужели ты в самом деле веришь легенде о любимой наложнице Рамсеса?
   Теперь была ее очередь удивляться.
   – Конечно, верю. И отец верил. Существуют три папируса времен восемнадцатой династии, которые рассказывают о том, как ее тайно захоронили, чтобы ревнивая царица не осквернила ее гробницу и не забрала сокровище фараона. Сам Геродот пишет о сокровище Хатири.
   – Древние греки упоминают массу вещей, но мало что в действительности является правдой. – Он взял ее за руку. – В Долине Амона не осталось нераскрытых гробниц, которые ждут своего часа. Твой отец работал там десятки лет. Неужели ты думаешь, что он мог бы пропустить такую гробницу? А если он не нашел ее, то его отважная дочь обязательно должна была на нее наткнуться.
   – Ты надо мной смеешься.
   – Совсем чуть-чуть. – Он поцеловал ее в голову. – Но ты бы не стала искать Атлантиду. Как и сокровище принцессы Хатири.
   – Сейчас ты рассуждаешь совсем как Йен, – пробормотала она.
   Он нахмурился. Меньше всего он хотел хоть в чем-то походить на покойного Йена Фэрчайлда.
   – Прискорбно слышать это. Я видел его лишь однажды, но не думал, что у нас есть что-то общее. – «Кроме тебя», – подумал он с унынием.
   Она села в кровати.
   – У тебя нет причин обижаться на Йена. Ведь люблю я – тебя. Самое смешное, но мне кажется, будь такая возможность, вы отлично бы поладили. Ты знаешь, он ведь был наполовину валлийцем.
   – Что? – Он вскочил с кровати вне себя от волнения. – Это невозможно. Его фамилия Фэрчайлд.
   – Фэрчайлд – фамилия его отца, но у него была еще и мать. А его мать родом из Уэльса. Мне помнится, его семейство из Аберисуита. Он отлично говорил по-валлийски – может быть, не так хорошо, как ты, но он очень гордился своими предками. А когда он был мальчиком, то иногда принимал участие в ежегодном фестивале бардов в Уэльсе.
   – Я не хочу ничего о нем больше слышать.
   Дилан стал искать свои ботинки. Он уже не мог ни о чем другом думать, только о Йене Фэрчайлде. Мало того что он делил с ним любовь к археологии и к Шарлотте, но он к тому же был и валлийцем! Но когда Дилан услышал, что покойный муж Шарлотты принимал участие в валлийском бардовском фестивале, кровь бросилась ему в голову. Значит, этот Фэрчайлд тоже имел склонность к стихосложению.
   Проклятие, ему пришло в голову, что Шарлотта любит его только потому, что он напоминает ей ее покойного мужа. Он подозревал, что именно поэтому она отказалась стать миссис Дилан Пирс. Не важно, что теперь она утверждает, будто любит его, но Фэрчайлд был первым. И всегда им будет.
   – Твои сомнения не имеют оснований, – произнесла она тихо. – Я люблю тебя, Дилан. Йен давно умер. Не позволяй ему встать между нами.
   Набрав в легкие побольше воздуха, он обернулся. Шарлотта лежала обнаженной на кровати, вытянув руки ему навстречу. Какой мужчина мог бы устоять перед такой картиной? В одно мгновение он оказался рядом с ней и прижал ее к себе.
   – Никогда больше не буду вспоминать Йена, – прошептала она.
   – Ты можешь говорить о ком хочешь, моя дорогая. Я уже научился не быть ревнивым ослом.
   Ревнивым и виноватым, подумал он про себя, обнимая ее крепче. Как и Шарлотта, он осознавал свою ответственность за смерть Фэрчайлда. Если бы тогда в пустыне его не мучила лихорадка, может быть, он устоял бы под натиском Шарлотты… и тогда Фэрчайлд остался бы жив. Но малярия, ее слезные мольбы и перспектива круиза по Нилу с той милой француженкой – все это вместе снова сделало из него негодяя. Однако к голосу совести примешивалась и радость. Ведь если бы Фэрчайлд был жив, Дилан никогда не смог бы держать в своих объятиях обнаженную и такую желанную Шарлотту.
   Она высвободилась из его рук и села, ее таинственные серые глаза были устремлены на него. Как бы он хотел читать по ним так же легко, как читал древние персидские или греческие тексты.
   – Я никогда никого не любила сильнее тебя, – сказала она тихо.
   – Постараюсь это запомнить.
   – Нет. – Она покачала головой. – Постарайся поверить в это.
   Он погладил ее по голове.
   – Боюсь, я слишком долго работал на секретную Службу. Мне нелегко поверить кому бы то ни было.
   – Почему же ты порвал с ними, любимый? – Она погладила его по щеке. – Из-за того пожара в Каире?
   Он кивнул.
   – Одно дело – подвергать опасности свою собственную жизнь или жизнь воров и жуликов. Но когда страдают невинные люди, случайно оказавшиеся свидетелями… или дети… Моя секретная деятельность кому-то очень мешала, и однажды меня попытались убить. Уверен, что они не оставили бы своих попыток. И я не мог позволить, чтобы невинные люди снова подвергались опасности из-за меня. Проведя десять лет в компании жадных, нечистых на руку подонков, начинаешь терять ориентиры. Может быть, ты сам уже не в состоянии поступать порядочно. Я гордился той работой, которую выполнял. Но всю свою жизнь провести в борьбе с контрабандистами… этого мне было бы мало. – Он снова обнял ее, зарывшись лицом в ее ароматные бледно-золотые волосы. – Я хотел снова заняться раскопками. Нужно было повернуть жизнь вспять.
   Она прильнула к нему всем телом.
   – Никогда раньше ни одной женщине на свете я не говорил таких слов, – сказал он наконец. – Я занимался не только контрабандой колец. У меня влиятельные враги.
   – Умолкаю. – Она поцеловала его в макушку.
   – Подозреваю, что у тебя тоже есть парочка врагов. Шарлотта испуганно хмыкнула:
   – У меня?
   – Кто-то украл Нефер. Ей не причинили вреда, но я думаю, что это было предупреждение.
   – Вполне возможно, это Ахмед со своими выходками, это в его стиле. Кроме того, о чем меня могут предупреждать?
   – Чтобы ты не работала со мной, наверное. – Он задумался. – Или с выставкой из Долины Амона.
   Она пожала плечами:
   – Но почему?
   – А как ты объяснишь появление скорпионов?
   – Они могли просто случайно оказаться в ящиках, доставленных из Африки. Такое часто случается.
   – Да-да, часто… – Но ведь кто-то следил за ними прошлой ночью. Человек, который вернул Нефер? Или кто-то, кто хотел еще сильнее навредить ему? – Я снова чувствую себя как в пустыне, когда пытался перехитрить воров и контрабандистов.
   Она взяла в ладони его лицо, пытливо вглядываясь в его глаза.
   – Мы должны помешать прошлому вмешиваться в будущее. Наше будущее.
   Он поцеловал ее.
   – И как ты предлагаешь этого достичь? Она принялась стягивать с него рубашку.
   – Думаю, это будет хорошее начало.
   И Шарлотта доказала Дилану, что, несмотря на его скандальную репутацию, она может тягаться с ним на равных.
 
   Шарлотта пригладила волосы, подавляя желание погрозить пальцем своему отражению в зеркале. Она бы никогда не призналась самой себе, что была немного разочарована, что мужчина, которого она так глубоко полюбила, не тот легендарный негодяй, которого называли Львом. Конечно, она и раньше знала, что большинство историй, которые про него рассказывали, скорее выдумка, чем правда. Но все же было так интересно находиться в обществе опасного, дерзкого парня.
   Она украдкой посмотрела на отражение Дилана в зеркале. Он пытался одеться второй раз за это утро. Правда, время близилось к полудню, судя по голосам торговцев фруктами и мальчишек-газетчиков, которые доносились с площади.
   Боже, почему она такая глупая гусыня?! Она бы никогда не уважала его по-настоящему, если бы он оказался вором и негодяем. К тому же он признался, что большинство его любовных приключений действительно имели место Оказалось, что он знает множество способов доставить женщине удовольствие, она о таком не могла и мечтать. Ей обязательно надо прочитать «Песни раджи», и как можно быстрее, хотя бы затем, чтобы остаться с ним рядом.
   Она улыбнулась его отражению, наслаждаясь его мужским запахом, тем, что его вещи разбросаны по комнате вперемежку с ее вещами. Нет, в действительности Дилан Пирс лучше, чем любая фантазия из жизни Льва. И он всегда будет ее львом – сильным и нестрашным.
   Напевая себе под нос, она откинула волосы за спину и заколола их бронзовой филигранной шпилькой. Шарлотте хотелось, чтобы ее волосы были распущены по плечам, как у молодой незамужней девушки. С тех пор как она сбросила свою вдовью одежду, ей казалось, будто она снова выходит в свет. Впервые в жизни. Она взбила оборки, которые украшали ее блузку цвета лаванды, удивляясь, как она могла столько лет не вылезать из мрачного черного цвета.
   Дилан подошел и встал рядом, положив руки ей на плечи.
   – Мне лучше уйти. Я обещал Самсону встретиться с ним после полудня, а мне еще надо зайти домой побриться. Судя по твоим красным щекам, моя щетина за ночь сильно выросла.
   Она слегка отклонилась назад.
   – Ты еще не видел, что твоя корявая щетина сделала с моими бедрами.
   – Надеюсь, что не сильно тебя разочаровал, но мне не хочется больше притворяться Львом. Это как-то слишком глупо.
   – Должна признаться, что я разочарована совсем чуть-чуть. Примерно так, как если бы узнала, что Санта-Клауса не существует.
   – Я не говорил, что Льва не существует. Я просто сказал, что не знаю, кто он.
   Она повернулась к нему.
   – А почему тогда тебя стали называть Львом? Он притянул ее к себе.
   – Я был в Египте уже пять лет, когда услышал о человеке, которого на черном рынке все зовут Львом. Это было обычным делом. Контрабандисты и воры часто берут себе прозвища вместо имен. Был один контрабандист из Верхнего Египта, известный под именем Сокола, но он погиб, когда попытался сбежать через пороги.
   – Но почему ты решил быть Львом?
   – Это моя собственная глупость. У меня тогда была любовница, маленькая требовательная танцовщица из Гизы. В один прекрасный день Аянна заболела. Возможно, она отведала курицы, которая слишком долго провисела в лавке на рынке. Но она была убеждена, что ее отравила моя бывшая любовница.
   – Кажется, мне не очень хочется слушать эту историю. – Шарлотта приподняла бровь.
   Дилан пожал плечами:
   – А больше нечего и рассказывать. Аянна подговорила своих братьев, и они были готовы закопать бедную женщину живьем. Она ничего не хотела слушать, пока я наконец не брякнул ей, что я Лев. Это сразу же их охладило.
   – Зачем ты это сделал?
   – Это была семья, которая зарабатывала на жизнь тем, что обворовывала раскопки. Поэтому я беспокоился, что если они нанесут увечья этой женщине, никто из контрабандистов не станет покупать у них ворованные древности.
   – И они поверили тебе?
   – У меня уже была определенная репутация на черном рынке, поэтому это на них подействовало. И на меня тоже. Когда я увидел, как они отреагировали на мою откровенность, я решил воспользоваться новым преимуществом. Приняв на себя имя Льва, я неожиданно приобрел влияние, которое отличает настоящего контрабандиста. Это имя стало для меня пропуском в самые отвратительные круги преступного мира.
   – Но неужели ты не боялся, что настоящий Лев нападет на твой след?
   – Думаю, он так и сделал. Очень возможно, что тот человек, который пытался убить меня в Каире, и был настоящим Львом. Ведь я украл его имя и мог собирать секретную информацию.
   На самом деле Дилан подозревал, что этот тип также причастен к скорпионам в музее. У такого человека в руках изрядная сила, он обладает достаточным количеством золота, чтобы подкупить целую банду англичан.
   – Жаль, что тебе так и не удалось схватить его.
   – Да, мне очень хотелось это сделать. Тогда я смог бы приблизиться к одному из самых высокодоходных каналов черного рынка. Но этот Лев слишком умен, чтобы проглотить наживку. Он преуспел, налаживая большие грузовые потоки, в которых растворяются экспонаты, предназначенные для Каирского музея. Боюсь, у него есть надежные контакты в серьезных археологических кругах.
   При этом Дилан смотрел прямо на ее обручальное кольцо, но Шарлотта этого не заметила.
   – А почему его называли Львом? Он покачал головой:
   – Никто этого не знает. В прошлом году золотой буйвол исчез по дороге из Каира в Александрию. Уверен, что без Льва тут дело не обошлось.
   – И несмотря на то что мы в Долине Амона никогда не находили ничего похожего на золотого буйвола, ты думаешь, что он заинтересовался нашими раскопками?
   – Может быть. – Дилан указал на закрытую дверь. – Ты знаешь, нам стоит спуститься вниз прежде, чем сядет солнце. Рэнделл и другие слуги могут подумать, что я тебя замучил до смерти своими ласками.
   Она отступила назад, расправляя подол своей бархатной юбки.
   – Ерунда. Они не такие испорченные, как ты, и наверняка вежливо нас спросят, скоро ли мы закончим читать монографии. Или что-нибудь в этом роде.
   Дилан только хмыкнул в ответ.
   – Как обидно, – произнесла она со вздохом. – Все эти годы я думала, что Лев – это просто самонадеянный искатель приключений, которого зовут Диланом Пирсом. Я и не представляла себе, что это такой матерый преступник, каким ты его обрисовал.
   – Значит, ты довольна, что я всего лишь самонадеянный искатель приключений?
   – О, ты гораздо лучше! – Она схватила его за уши и – потянулась, чтобы поцеловать, но ее остановил стук в дверь.
   Дверь с треском распахнулась, и в комнату заглянула Лори. Ее глаза сверкали от веселья.
   – Рэнделл велел передать, что если вы уже закончили миловаться, он прикажет повару подавать завтрак в столовой.
   Лори исчезла столь же стремительно, как и появилась.
   – Я же говорил тебе, – пробормотал Дилан, глядя на Шарлотту. – Ты знаешь, я не удивлюсь, если узнаю, что ваш дворецкий и есть тот самый Лев. Он такой нахальный!..
 
   На улице стоял кеб. Не переставая шел дождь, тоскливый и моросящий. Сильный ветер трепал деревья и нес холод, который безошибочно указывал на то, что наступила осень. В такую погоду прохожие старались поскорее пройти мимо, прикрываясь зонтами, не обращая внимания ни на карету, ни на ее одинокого пассажира. Что же до человека в карете, то его внимание было приковано к окнам второго этажа прекрасно отделанного особняка на Бел-грейв-сквер.
   Через некоторое время он заметил фигуру, которая прошла мимо окна. Кто-то с бледно-золотыми волосами. Он знал, кто это, и он также понял, что она обнажена. Грязная шлюха. Неужели у нее и так мало забот? А она ходит в чем мать родила и не заботится о том, что любой может увидеть ее. И конечно, она не одна. Вот уже несколько недель ее редко встретишь одну, с тех пор как она снюхалась с этим алкоголиком валлийцем.
   Дилан Пирс. Это имя и звучит как-то гадко. Ему всегда так казалось. Теперь он видит, что у этого отвратительного негодяя к тому же злая, бесчестная душонка. Завалить в постель безутешную вдову среди бела дня, в доме, полном идиотов слуг, которые только и ждут, чтобы превратить каждый шорох в сплетню.
   Он видел, как ее мать с братом и сестрой уехали на рассвете. Он не обольщался мыслью, что присутствие родственников сможет помешать этим двоим заниматься любовью. Весь Лондон знал, какие эти Грейнджеры эксцентричные, бесстыдные и беспокойные создания. Если бы не голубая кровь леди Маргарет и рыцарское звание сэра Реджинальда, этого дома следовало бы остерегаться, а возможно, и избегать.
   Шарлотта снова показалась в окне. Его глаза сузились, когда он увидел, что она одета во что-то лиловое. Он покачал головой. Несколько часов распутства с Пирсом, и вся скорбь забыта. Конечно, и так ясно, что она только разыгрывала тоску все это время. Он сомневался, горевала ли она вообще. Он знал, что дочери сэра Реджинальда всегда были эгоистками, упрямыми и эксцентричными. Но он даже представить себе не мог, что она свяжется с Диланом Пирсом так открыто – чуть ли не под носом у слуг.
   Как было бы прекрасно – ворваться в особняк и удивить их обоих! Но они не стоят этого.
   То, что действительно бесценно, так это его безопасность и безопасность материалов, присланных из Долины Амона. Эти двое шутов думают, что они снова разрушили его планы, но они жестоко ошибаются. Он еще преподнесет им хороший сюрприз.
   Как он не предусмотрел эту возможность? Кто бы мог предположить, что эти двое встретятся в Лондоне и увлекутся друг другом? Он фыркнул при этой мысли. Они ничем не лучше встретившихся в подворотне дворняжек.
   Он откинулся назад и стукнул в крышу кареты. Кучер тронул лошадь. Да, вот они кто: собачки. Тупые, грязные и несносные.
   А он – Лев.

Глава 14

   Самсон Поуп указал в темный угол ресторана.
   – Я слышал, что здесь есть потайной выход.
   Дилан повернул голову, не выпуская изо рта куска куропатки.
   – И что же?
   – Дело в том, что эта дверь была устроена так, чтобы принц Уэльский и Лилли Лангтри могли приходить сюда незамеченными.
   Самсон отодвинул от себя тарелку, его вальдшнеп с рисом остались нетронутыми. Он привык есть один раз в день, поздно вечером; а в середине дня позволял себе только бисквиты с индийским чаем, все остальное он считал лишним. К тому же обильная еда угнетающе действовала на его мыслительный процесс.
   Дилан пожал плечами:
   – Не вижу причины, по которой меня или инспектора Скотланд-Ярда должно интересовать аморальное поведение принца, если только тебя не наняла принцесса, чтобы ты не сводил глаз со старого козла.
   – Просто мне все время надо помнить, что обман везде – и в ресторане на Мейден-лейн, и в конторе Лондонской фондовой биржи, и в роскошном доме ученого, удалившегося от дел.
   Дилан с любопытством взглянул на него, не прекращая есть.
   – Ты что-то разузнал о сэре Томасе?
   – Ничего особенного. Мои исследования позволили заключить, что его жена гораздо интереснее. Можно даже сказать, что это сильная личность. – Он понизил голос: – Боюсь только, что она морфинистка.
   – Леди Хэйверс?! – Дилан от неожиданности выронил вилку. – Я слышал, что она любит выпить. Вчера она выдула несколько бокалов шерри, пока мы там были, но морфий?..
   – Ты помнишь, как она приказала принести лекарство? Дилан кивнул.
   – Когда сэр Томас наливал его в бокал, я заметил, что это был голубоватый сироп. Так выглядит жидкий морфий. Сразу после того как она приняла это «лекарство», она расслабилась почти до бессознательного состояния. Алкоголь, как ты знаешь, только усиливает эффект морфия.
   Дилан откинулся на спинку стула.
   – Остается лишь пожалеть старушку. Моей тетушке тоже прописали морфий, когда та сломала бедро. В результате последние годы своей жизни она провела в жалком состоянии.
   – Не знаю, насколько часто леди Хэйверс употребляет наркотик, но должен сказать тебе, что она – главное лицо в этом доме. Ручаюсь, что каждая вещь в доме выбрана ею. Ты заметил?
   – Я был слишком занят стычкой с сэром Томасом. У меня осталось воспоминание об огромном количестве розовых безделушек в комнате.
   – Да, а еще в ее гостиной полно обнаженных мужских фигурок, все в довольно-таки эротичных позах.
   – Что? Этой даме скоро стукнет шестьдесят. – Дилан покачал головой. – Может быть, это хобби сэра Томаса? Возможно, что он, как и мистер Уайльд, страдает приверженностью к лицам собственного пола?
   – Я покопался в прошлом тех лиц, которых ты внес в свой список. Как выяснилось, у сэра Томаса не было никаких пороков подобного рода, никаких сексуальных скелетов в шкафу. Чего не скажешь о его жене. – Самсон нахмурился. – Кажется, у леди Хэйверс любовная связь с Барнабасом Хьюзом.
   Дилан ошеломленно посмотрел на приятеля:
   – Эта крошечная старушка и здоровяк Хьюз?
   – Она прелестная женщина, даже если слегка перезрелая для Хьюза.
   – Мне противно об этом и подумать. Я не имею никакого желания вмешиваться в частную жизнь людей, которые не сделали мне ничего плохого. Кроме того, я не просил, чтобы ты собирал материал о жене сэра Томаса. – Дилан кивнул на официанта, принесшего счет. – Я не хочу больше ничего слышать об этой леди.
   – Не понимаю твоей внезапной деликатности. Кроме того, ты просил меня собрать информацию о женщине, в которую ты влюблен, и о ее отце.
   Дилан покраснел.
   – Это было раньше. С тех пор многое переменилось. В самом деле, я собирался сказать тебе сегодня, чтобы ты прекратил свои расследования, по крайней мере в отношении Шарлотты и сэра Реджинальда.
   Самсон постарался сдержать раздражение. Он уже потратил довольно много времени, собирая информацию о лицах, перечисленных в списке Дилана. Детектив терпеть не мог попусту тратить время. А тут еще с убийством на дороге Ватерлоо по-прежнему не все ясно.
   – Как я вижу, ты сейчас испытываешь приступ угрызений совести, поэтому не стану продолжать. Но вскоре естественное любопытство может вернуться. Когда это случится, может быть, тебе захочется просмотреть вот это. – Самсон положил на стол аккуратно завязанную кожаную папку. – Здесь все, что нам удалось узнать о лицах из твоего списка. Имена, даты, вся их жизнь год за годом.
   Дилан взял папку.
   – Что за гадкая у тебя профессия, друг мой…
   – Я копаюсь в чужом прошлом для того, чтобы предотвратить будущие преступления. Ты тоже пользовался такими методами, будучи агентом Службы древностей. Ведь тебе была нужна информация о твоих врагах…
   Дилан поднялся.
   – У меня было слишком много врагов. Да и сейчас предостаточно. Боюсь, они появились и у Шарлотты.
   – По крайней мере хорошо, что Нефер нашлась. Я уверен, что мы должны благодарить за это леди Хэйверс.
   – Почему ты так думаешь?
   – В ее гостиной полно фарфоровых кошечек. Я обратил внимание, как она расстроилась, услышав, что у Шарлотты украли кошку. Она тогда сразу же повернулась к сэру Томасу, как будто требуя разъяснений, что все это значит.
   – Значит, она допускала, что ее муж что-то знает?
   – Я просто уверен, что он был в курсе. Леди Хэйверс всего лишь посетовала на то, что произошло с кошкой. Потом она намекнула, что с ней не произойдет ничего дурного. И той же ночью кошка оказалась в твоей спальне. Простое совпадение? Я думаю, что нет. – Самсон застегнул пальто. – Полицейский не должен верить в совпадения.
   – Значит, это сэр Томас в числе наших врагов. – В голове у Дилана все смешалось, так что он вручил целую пачку банкнот удивленному официанту.
   – Может быть. Я уверен только, что, несмотря на свое пристрастие к морфию и алкоголю, леди Хэйверс держит в своих руках весь дом и самого сэра Томаса. Остальные выводы делай сам. – Он поднялся. – Кстати, их особняк украшен в дурном вкусе, но это очень дорогой дурной вкус. Я не верю, что у Хэйверсов столько денег.
   – Спасибо тебе за работу. Не обращай внимания на мое плохое настроение. Я очень ценю твою помощь.
   – Ты поэт, поэтому придаешь большое значение чувствам. Просто удивительно, как тебе удалось выбраться из Египта живым.
   – Теперь надо остаться живым в Лондоне.
 
   Друзья вышли на Мейден-лейн и подняли воротники своих плащей. На улице было промозгло и моросил дождь.
   Дилан размышлял, отправиться ли ему в музей или вернуться домой. Ему очень хотелось просмотреть материалы, которые передал ему Самсон. Разум говорил, что надо прочитать их как можно скорее, но время близилось к пяти часам. Шарлотта наверняка уже ждет его в музее. Несмотря на двух полицейских, которые патрулируют теперь галерею, сердце у Дилана было не на месте.
   Сначала он хотел занести документы домой, но сегодня вечером он собирался привезти Шарлотту к себе на Рассел-сквер. Теперь, когда они так сблизились, он не представлял, как можно провести даже одну ночь без нее. Их первая встреча в постели была восхитительна, но сегодня он хотел заняться любовью в своем собственном доме, а не под семейной крышей, несмотря на то что леди Маргарет с семейством в отъезде. И он не хотел оставлять материалы в комнате, где Шарлотта могла случайно их увидеть.
   Кожаная папка жгла ему руки. Самсон проделал тщательную работу, может быть, даже слишком тщательную. Когда он прочтет его доклад, ему следует рассказать все Шарлотте. Их совместная жизнь не может начаться с обмана. Слишком много в его прошлом было лжи, пусть даже из благородных побуждений. Он молился, чтобы отец Шарлотты оказался незапятнанным, ведь до сих пор в обществе и среди ученых его репутация считалась безупречной.
   – Меня в конторе ждет еще много дел, так что я пойду в подземку. – Самсон сделал еще несколько шагов и остановился. – Да, тебе стоит узнать, что Йен Фэрчайлд тоже был валлийцем. Смешно, не правда ли? Такое впечатление, что у вас очень много общего, помимо этой вдовы.
   Дилан нахмурился:
   – Он всего лишь наполовину валлиец.
   – Да, и еще кое-что насчет Фэрчайлда…
   – Что такое?
   – Насколько я понимаю, его завалило в пещере.
   – Да. Это была только что откопанная гробница. Самсон указал на папку, которая торчала у Дилана под мышкой.