Страница:
– Можем направиться на восток, в Маркмур, – предложила Джилл. – В это время года всегда есть караваны, направляющиеся в дан Хиррейд.
– О, боги, меня уже тошнит от вонючих купцов и их вонючих мулов! Меня не воспитывали служить нянькой для своры торговцев из простолюдинов.
– Роддо, ты за всю жизнь охранял только два каравана.
– И двух более чем достаточно.
Джилл взяла его лицо в ладони и поцеловала.
– Ты хочешь проливать кровь, а в тех горах много бандитов. Поэтому караванам и требуется охрана.
Когда они покинули дан Инрика, то двинулись на восток, направляясь в Маркмур. Дорога вела вверх по горам, и Джилл с Родри позволили коням ступать шагом. Покрытые травой пастбища уступили место зарослям кустарника и искривленных сосен, странных в этой части Дэверри. Когда они ехали по темному, тихому лесу, Джилл внезапно вспомнила о браслете, спрятанном в седельных вьюках.
– Родри! Когда я ехала к Инрику, со мной случилась странная вещь.
Когда она рассказала о случившемся, Родри забеспокоился.
– Почему ты не рассказала об этом Инрику? – наконец спросил он. – Мертвый конь мог принадлежать одному из его союзников.
– Ты прав, – Джилл почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине. – Почему я этого не сделала? Я… ну… я просто забыла.
Родри повернулся в седле и взглянул на нее.
– Это слишком странная вещь, чтобы просто забыть о ней.
– Знаю, – Джилл непроизвольно содрогнулась. – Здесь присутствует работа двеомера. Ты не считаешь меня спятившей, поскольку я говорю это?
– Я только хотел бы, чтобы мог так легко от этого отмахнуться, – Родри остановил коня. – Нам лучше вернуться к Инрику и все рассказать.
Джилл согласилась, но когда она поворачивала коня, на дороге перед ней материализовался серый гном. Маленькое существо было в страшном волнении, оно закатывало глаза и махало руками, требуя, чтобы они остановились.
– Что случилось? – спросила Джилл. – Нам не следует поворачивать назад?
Гном так сильно замотал головой, что чуть не упал.
– Что это значит? – спросил Родри. – Твой гном?
– Да, и он не хочет, чтобы мы возвращались. Он в ужасе, Родри.
Гном исчез, затем снова появился на коленях Родри. Он протянул руку и умоляюще похлопал его по щеке. Хотя Родри не мог его видеть, он почувствовал прикосновение.
– Дикие один раз спасли мне жизнь, – сказал он. – Если гном думает, что позади нас ожидает опасность, то я поверю ему на слово.
Гном улыбнулся и потрепал его по руке.
– Кроме того, мы можем передать эту вещь тьерину Маркмура, – продолжал Родри.
Гном отрицательно покачал головой и ущипнул его за руку.
– Ты хочешь, чтобы мы оставили ее себе? – спросила Джилл.
Гном с облегчением улыбнулся и утвердительно кивнул, затем исчез. Джилл с Родри мгновение сидели на лошадях и в замешательстве смотрели друг на друга.
– Так, – наконец сказал Родри. – Дай-ка я выну свою кольчугу из седельных вьюков. Боги, как жаль, что ее нет у тебя.
– Думаю, нам следует купить мне кольчугу в Маркмуре. Поскольку Инрик проявил щедрость с твоим выкупом, то у нас остались деньги.
– Правда? А ты мне все время твердила, что у нас едва ли завалялась одна монета!
– Если бы ты все пропил, то мы теперь не смогли бы купить мне кольчугу.
– Правильно. О, ты, вероятно, по-настоящему любишь меня, если готова расстаться с деньгами, чтобы выкупить меня из плена.
Она сильно ударила его кулаком в плечо.
После того, как Родри надел кольчугу, они поехали быстрее. Оба держали в руках мечи, и щиты были наготове у луки седла. Дорога змеей петляла среди гор, постоянно поднимаясь вверх. Родри постоянно оглядывался назад. Как знала Джилл, ему помогает эльфийское зрение, благодаря которому Родри мог видеть значительно дальше, чем обычный человек. Он заметит врагов задолго до того, как враги заметят их.
Впереди маячили черные горы, поросшие соснами, тут и там белели выходы породы песчаника, подобно костяшкам гигантского кулака. Каждая маленькая долина или каньон, рядом с которыми проезжали путники, казалось, скрывают засаду. И тем не менее они спокойно миновали их.
Наконец они взобрались на последнюю гору и уставились вниз, на узкую долину, ограниченную на востоке высокими горами, а на западе – совсем небольшими холмами. У реки располагался Маркмур. Примерно триста круглых домов сгрудились на большом пространстве внутри высоких каменных стен. Они словно сжались вместе в страхе. Открытое место за стенами служило пастбищем лошадям и мулам торговых караванов.
– Никогда в жизни я не был так счастлив увидеть город, – заметил Родри.
– И я тоже.
Тем не менее Джилл не чувствовала себя в полной безопасности, пока они не проехали в обитые железом ворота и не увидели вооруженных городских стражников.
– Они почти повернули, будь они прокляты! – рявкнул Аластир.
– Это ее гном, учитель, – сказал Саркин. – Я видел, как он предупредил их, когда занимался дальновидением.
– Правда? Ну тогда мы кое-что с этим сделаем.
Аластиру пришло в голову, что чувство, будто за ним время от времени наблюдают, могло возникнуть просто от того, что этот гном или кто-то другой из Диких шпионит. Значит, пришло время отпугнуть их.
Два дня Родри и Джилл оставались в Маркмуре. Они нашли кров в ветхой гостинице, что у северных ворот, – единственной в этом торговом городе, которая приняла серебряного кинжала. Поскольку в городе такого размера не было оружейной лавки, в первый же день они отправились в дан местного тьерина и сторговали у камерария старую кольчугу для Джилл.
На второй день Родри целенаправленно объезжал город в поисках работы. Наконец он встретил Серила, который договорился отвести караван с оружием и предметами роскоши в дан Хиррейд.
Дан Хиррейд был довольно странным городом. Подобные поселения начали появляться лет восемьдесят назад. Изначально ему дали великолепное название – Привдан Рикайд, «главный королевский форт», но первый боевой отряд, ставший его гарнизоном, называл его «Форт Ностальгия», и название прижилось. Построенный по королевскому указу, он существовал, как судебный и военный центр Кама Пекла, новой провинции, медленно колонизируемой поселенцами из Дэверри. Во времена Джилл и Родри Кам Пекл все еще оставался уединенным местом. Эта провинция никогда не смогла бы заплатить достаточно налогов, чтобы обеспечить гвербрета, если бы сам король не помогал ему. Каждое лето королевские агенты нанимали людей, вроде Серила, чтобы отвести караваны с товарами в город гвербрета.
Поскольку Серил тратил королевские деньги, а не свои собственные, он был щедр, нанимая Родри, и предложил ему по серебряной монете в неделю. Он не стал спорить из-за того, чтобы кормить также Джилл и ее коня.
– И я хочу, чтобы ты нашел еще четверых ребят, – сказал купец. – По двадцать медных монет каждому.
– Решено. У меня не должно возникнуть проблем с поиском охранников в таком городе, как этот.
Родри отправился назад в гостиницу с тяжелым сердцем. У него имелись все причины не хотеть снова видеть дан Хиррейд – никогда. Однако после покупки кольчуги для Джилл у них осталось лишь несколько медных монет, и ему отчаянно требовалось заработать. Владелец гостиницы, тощий мужчина с сальными каштановыми волосами, ждал его у двери.
– Ну? – рявкнул он.
Когда Родри отсчитал ему четыре монеты, хозяин заулыбался и даже отправился за элем. В таверне плавали клубы дыма. Она была заполнена молодыми людьми, которые с большим интересом наблюдали за тем, как Родри платит. Сами они были потрепанными, немытыми, плохо одетыми и дешево вооруженными. По всему королевству встречались подобные люди, и все они искали себе место в боевом отряде лорда, и все брались за охранную работу, и всех гнала вперед мечта о боевой славе. Родри позволил им еще немного поразмышлять над увиденным, а сам устроился рядом с Джилл – спиной к стене, с кружкой в руке.
– Нашел работу? – спросила она.
– Да. Один из королевских караванов.
Занятая своими мыслями, она рассеянно кивнула.
– Что-то не так? – спросил он.
– Меня беспокоит мой гном, – Джилл стала говорить шепотом. – Он не приходил ко мне с тех пор, как мы оказались в этом вонючем городе, а пока тебя не было, я попыталась подозвать его. Он всегда раньше приходил по моему зову, но на этот раз я не смогла его вызвать.
– Кто знает, что происходит в их маленьких головках?
– Это серьезно! – Ее голос дрожал от беспокойства.
– Мои извинения. Но что с ним могло случиться?
– Не знаю. Однако учитывая то, что мы обнаружили…
Конечно, Джилл имела в виду, что везде вокруг них двеомер. Родри похлопал ее по руке, чтобы успокоить, но не смог найти никаких успокаивающих слов.
Его со всех сторон окружала краснота и он не мог двигаться. Он ненавидел ее, он был в ярости и отчаянно пытался пошевелиться, пока наконец не почувствовал безнадежность. Хотя он не умел произносить слов, он помнил образы и чувства. Он не забыл, как свободно путешествовал, как появились другие, уродливые, искаженные и жестокие, которые схватили его и потянули вниз. Он помнил ужас и монотонное пение. Затем осталась только эта краснота. Он больше не мог двигаться. В памяти встало ее лицо. Его омывали страх и любовь, и они смешались и превратились в боль. Единственное слово, которое он мог сказать, наполнило его. Джилл, Джилл, Джилл…
Жарким душным утром караван собрался у восточных ворот. Джилл держала Восхода и наблюдала за тем, как Серил и Родри обсуждают маршрут. Их окружала суматошная, шумная толпа. Там было сорок мулов, нагруженных королевскими дарами, и пятнадцать погонщиков, вооруженных дубинами с железными наконечниками, четверо охранников с мечами и молодой слуга Серила Намид.
Родри распределил своих людей вдоль по каравану, велел Джилл ехать во главе вместе с купцом, а сам занял самое опасное место – в арьергарде. После того, как Серил вознес молитву Нуду, богу торговцев, они тронулись с места. Солнце палило, мулы протестующе вопили. Впереди поднимались темные горы, изрезанные бледными голыми скалами, острыми, как клыки.
Из-за жары и крутой дороги караван за день преодолел только десять миль. Дорога постоянно поднималась и петляла, она вилась змеей через скалистые горы и густые заросли искривленных сосен, которые предлагали тысячи хороших мест для засады. Когда караван становился лагерем на ночь, Джилл постоянно таскалась следом за Родри, выставляющим трех часовых. Хотя она предложила тоже подежурить, он отказался. Однако он выбрал трех погонщиков, чтобы те тоже несли дозор. Хорошо зная, что командир действует по указу Серила, погонщики тем не менее проявили достойное своих мулов упрямство.
– Послушай, серебряный кинжал, – сказал один. – Это тебе платят за то, чтобы ты не спал, а не нам.
– Вы достаточно выспитесь в Других Землях, если нас захватят врасплох бандиты. Вы будете выполнять мои приказы или нет?
– Я не подчиняюсь приказам такого дерьма, как ты.
Родри ударил наглеца в живот кулаком, а потом добавил в челюсть. Джилл с восхищением смотрела, как погонщик мулов сложился пополам и рухнул на землю, точно мешок с зерном. Родри обвел взглядом его товарищей, стоявших с открытыми ртами.
– Кто еще желает поспорить?
– Ну, я подежурю какое-то время, – сказал один. – Когда приступать?
После спокойной ночи примерно через два часа после рассвета караван тронулся в путь и стал медленно взбираться к опасному перевалу, ведущему в Кум Пекл, где нередко случаются нападения разбойников. За этим перевалом опасностей станет меньше, потому что Блейн, гвербрет Кама Пекла, со своей стороны гор постоянно отправляет в дозор патрули.
– Как правило, разбойники избегают грабить королевские караваны, – сообщил Серил Джилл. – Знают, что в таком случае гвербрет соберет немалые силы и станет охотиться на них.
И все же, казалось, собственные доводы не слишком успокаивали Серила.
Когда ровно в полдень они добрались до перевала, Джилл решила, что это место полностью отвечает своей дурной репутации. Перевал растянулся на десяток миль, с одной стороны шел крутой обрыв, и людям пришлось выстроиться в затылок друг другу.
– Это будет трудный путь для животных, – заметил Родри. – Но мы не будем делать остановку, пока не преодолеем перевал.
Даже мулы, казалось, чувствовали витающую в воздухе опасность, поскольку шли быстрым шагом. На сей раз не требовалось понукать их. Родри переходил по всему строю, разговаривая с каждым охранником. Через несколько миль дорога стала расширяться. Она по-прежнему петляла между груд осыпавшихся камней. Каждый раз, когда Джилл бросала взгляд на Серила, он просто кивал ей, а затем снова переводил взор на дорогу. Наконец к ним подъехал Родри.
– Отойди подальше, купец. Теперь я встану во главе каравана.
– Ожидаешь неприятностей, серебряный кинжал?
Родри кивнул, глядя вверх на усеянную валунами скалу, что вздымалась высоко над ними.
– Я достаточно поучаствовал в войнах, чтобы ощущать приближающуюся опасность, – сказал Родри.
Серил со стоном повернул коня и направился назад в более безопасное место.
Когда Родри стал отвязывать щит от луки седла, Джилл сделала то же самое.
– У меня есть надежда убедить тебя отойти и не участвовать в этом? – спросил он, доставая копье.
– Никакой, – Джилл оглянулась и увидела, что он поставил всех охранников прямо за ними. – После того, как я убила Корбина, я не хотела бы возвращаться к этому снова, но, клянусь самой Эпоной, я стану бороться за свою жизнь.
Родри натянуто улыбнулся ей, словно и ожидал это услышать. Еще милю дорога петляла змеей, постепенно расширяясь. Пыль, которую они поднимали, висела в воздухе, как знамя, объявляя об их приближении. Джилл почувствовала холодок и тяжесть в животе, словно там оказался кусок камня. Она знала, что означает двигаться навстречу битве. Меч у нее в руке – тот, который ей дал отец, – ярко блестел на солнце. «О, папа, как хорошо, что ты научил меня им пользоваться», – подумала она.
Немного впереди дорога резко поворачивала, и Джилл внезапно увидела группу из двадцати вооруженных мужчин. Они перекрывали путь примерно в тридцати футах впереди. За спиной Джилл кричали и топотали. Погонщики остановили животных и попытались прорваться вперед со своими дубинами. Выкрикнув старый боевой клич: «За Аберуин!», Родри схватил копье, метнул его и, пока копье еще летело, обнажил меч. Бандиты с воплем бросились в атаку, но конь их предводителя пошатнулся и упал на колени – у него из груди торчало копье Родри. Всадника выбросило из седла, и он попал под копыта. Родри повел свой крохотный отрядик людей навстречу атакующим.
Враги превосходили их численно, но перевал был слишком узким. Кроме того, разбойники были плохо вооружены. По большей части их доспехи представляли собой кожаные куртки с нашитыми металлическими пластинами. Этим людям никогда раньше не доводилось встречаться с воином вроде Родри, который впадал в неистовство во время сражения – он выл и хохотал, нанося удары налево и направо. В полном молчании Джилл столкнулась с одним из противников, уклонилась от его неловкого выпада и сама нанесла ему удар по незащищенной груди. Его рубаху тут же промочило кровью и он повалился на шею лошади. Рядом с ним другая лошадь встала на дыбы, чтобы не наступить на труп, однако тренированный в сражениях Восход прогарцевал мимо и направился дальше. Джилл атаковала нового противника. Она целилась мечом в бок, как раз у края его кожаной кирасы.
Внезапно Джилл почувствовала тяжелый удар по спине, который задержала кольчуга. У нее перехватило дыхание. Она зашла в толпу врагов слишком далеко. Джилл резко развернулась и как раз вовремя подставила щит, отразив им следующий удар. В то время, как Восход сам пытался развернуться в гуще событий, Джилл отражала удар за ударом.
Когда она услышала, как к ней приближается демонический смех Родри, то стала сражаться еще яростнее, поворачиваясь в седле то в одну, то в другую сторону. Восход уворачивался от острого железа и яростно кусал чужих лошадей. Смех и вой все приближались и приближались, они звучали громче, чем вопли и боевые кличи. Затем враг возле Джилл упал – ему перерезал горло меч Родри. Сам Родри прорвался к Джилл и теперь они сражались бок о бок. Внезапно один бандит высвободился из кучи и понесся прочь от смеха Родри. С воплем за ним последовал еще один. Трусливые, как все грабители, разбойники разомкнули ряды, толкаясь и мешая друг другу.
– Пусть убираются! – крикнул Родри. – Незачем их преследовать!
Он снова оглушительно захохотал, когда они с Джилл развернулись и бросились назад, к каравану, куда прорвалось несколько бандитов. Джилл увидела, как один из молодых охранников отчаянно сражается, закрывая Серила. Как раз в тот момент, когда Восход принес Джилл к месту схватки, бандит убил парня. С воплем ярости Джилл отомстила за товарища ударом в спину и сбросила негодяя с лошади. Когда остальные грабители попытались убежать, Родри и два оставшихся охранника окружили их, чтобы зарезать. Джилл схватила под уздцы лошадь Серила. По его левой руке из длинного пореза текла кровь, сам купец рухнул на луку седла.
– Я никогда не думал, что придет день, когда мою жизнь спасет девушка, – прошептал он. – Но благодарю тебя, серебряный кинжал.
Успокоить мулов оказалось куда тяжелее, чем выиграть сражение. Наконец погонщики пинками и уговорами привели их назад. Джилл делала для раненых все, что могла, в то время как Родри и охранники в поисках живых осматривали лежащих людей. Своих они доставляли ей, а бандитов убивали, спокойно перерезая им горло. Джилл только что закончила перевязывать последнего раненого погонщика, когда ей принесли слугу Серила. Он упал с лошади, и животные затоптали его. Он кашлял кровью, у него были сломаны обе ноги.
– А, боги! – застонал Серил. – Мой бедный Намид!
Парень посмотрел на него, но очевидно не узнавал.
– Его нельзя переносить с места на место, – проговорил Серил. – Это убьет его.
– Он в любом случае умрет, – сказала Джилл. – Мне очень жаль, но это правда.
Серил снова застонал и провел рукой по волосам парня. Джилл оставила его со своим горем и присоединилась к Родри, который стоял на коленях рядом с последним из раненых бандитов, держа в руке серебряный кинжал. Этому разбойнику было не больше пятнадцати лет. Он так жалобно плакал, что Родри заколебался. С его кинжала капала кровь.
– Попридержи руку, – сказала Джилл. – Он умирает.
Бандит отвернулся и заплакал еще горше. Джилл встала на колени рядом с ним.
– Я могу зашить эту рану и спасти тебя. А ты расскажешь нам все, что знаешь.
– Расскажу. А, боги, мне так больно.
Резаная рана оказалась такой глубокой, что Джилл потребовалось немало времени, чтобы зашить ее. К тому времени юный грабитель настолько ослаб, что едва мог говорить, но Джилл все же выяснила, что он присоединился к банде недавно, что сам он – беглый ученик, который обокрал своего хозяина, а всего в отряде насчитывался тридцать один человек. Десятерых оставили охранять лагерь. Это было зловещей новостью:
– Они обязательно вернутся, – сказал Родри. – Сегодня ночью они будут зализывать раны, но завтра…
– Мы убили двенадцать из тридцати одного.
– Да, это так. А что если они приведут свежих людей из лагеря? Мы потеряли двух охранников и шестерых погонщиков. По крайней мере теперь мы знаем, кто нам противостоит. Хорошо, что ты решила спасти парня.
– Дело не только в этом. Мне показалось, что он сможет рассказать нам кое-что еще. Клянусь всеми кругами ада и всем льдом его, как я хочу, чтобы вернулся мой гном! Готова поклясться: он кое-что знает о происходящем.
Джилл посмотрела на горные вершины. Она была уверена, что за ней наблюдают, – никогда в жизни она ни в чем не была настолько уверена! – но ничто не двигалось в безмолвных, задумчивых горах.
На закате умер Намид. Он долго плевался кровью и жизнь по капле выходила из его поврежденных легких. Джилл сказала купцу слова утешения, а затем просто беспокойно бродила по лагерю. Погонщики сидели, сгрудившись и не разговаривая, без сил, подобно испуганным овцам, которые ждут очередного нападения волков. «До границы с Камом Пеклом недалеко, – подумала Джилл. – Но он вполне может быть на другой стороне Южного моря, если учитывать скорость, которую может развить эта компания.» Потом ей в голову пришла мысль, безрассудная, отчаянная. И тем не менее это был единственный шанс. Когда она сказала об этом Родри, он отругал ее.
– Не будь идиоткой! – продолжал он. – Насколько мы знаем, остальные мерзавцы стоят лагерем на перевале. Я не позволю тебе ехать одной. Не позволю и все!
– Передать послание одному из патрулей Блейна – это наша единственная надежда. И ты забываешь, что у меня есть Восход. Даже если они меня увидят, то к тому времени, как оседлают коней и бросятся в погоню, я буду уже далеко. Они никогда не догонят коня западной охотничьей породы. Я ведь легкая. Хотя Восход устал после схватки, он хорошо отдохнул во второй половине дня.
Пока они разговаривали, Джилл седлала коня и надевала на него узду. Родри ругался, спорил и угрожал, но в конце Джилл добилась своего, просто потому, что была права. Обращение к патрулю Елейна на самом деле оставалось их единственной надеждой.
Когда она выезжала, поднималась полная луна, и это позволило Восходу выбирать дорогу среди валунов и идти большими легкими шагами. Джилл ехала, держа наготове щит и меч.
Родри долго стоял на краю лагеря и смотрел туда, где скрылась Джилл. Наконец он заплакал, думая об опасности, которой она подвергалась. Люди развели небольшой костер, но большинство погонщиков мулов уже спали, единственным возможным для них способом утопив свой страх.
Двое охранников, Лидик и Мин, встали, когда подошел Родри. Эти люди посмотрели на него в слепой надежде на то, что закаленный в битвах серебряный кинжал спасет их.
– Поспите немного, – предложил Родри. – Я покараулю первым.
Они кивнули. Мин собрался что-то сказать, затем просто пожал плечами. Родри взял щит и шлем и прошел примерно сто ярдов вниз по перевалу. В лунном свете он видел так же хорошо, как днем. Он различал даже цвета окружающих предметов – это была часть наследия эльфийской крови. Караулить скучно даже в самое лучшее время, а теперь, когда он еще беспокоился о Джилл, время тянулось страшно медленно. В хитрых тенях казалось, что предметы двигаются. Когда Родри смотрел в сторону движения, оно прекращалось, но что бы это ни оказалось, существа были очень маленькими и несомненно не представляли угрозы. Наконец, когда было уже далеко за полночь, судя по положению луны, к Родри пришел Лидик.
– Тебе следовало разбудить меня раньше.
– Я не устаю так, как большинство людей. Когда пойдешь будить Мина себе на смену, скажи ему, чтобы поднял меня до рассвета.
Лидик улыбнулся так, словно полагал, что Родри перенапрягается, желая дать своим людям побольше времени для отдыха, но Родри на самом деле мог долго обходиться без сна, и это был еще один подарок эльфийской крови. Когда он шел назад в лагерь, то проходил мимо раненого бандита, который громко стонал. Склонившись над парнем, Родри подумал, что Джилл напрасно потеряла время, пытаясь спасти раненого. Лицо юноши так горело, что сразу становилось очевидно: в рану попала инфекция.
– Это ты, серебряный кинжал? – прошептал он.
– Да. Меня зовут Родри.
– Где девушка?
– Отправилась за подмогой.
– А у нее в самом деле драгоценности?
– Что?
– Драгоценности. Старик сказал, что они у нее. Мы должны были взять ее живьем и отобрать драгоценности.
Родри схватил его за плечи.
– Расскажи мне правду! – рявкнул он. – Какой старик?
– Тот, который нас нанял, – у бандита заплетался язык и говорил он очень тихо. – Я не знаю его имени. Но он нанял нас, чтобы захватить девушку.
– Как он выглядел?
Юноша не ответил. Родри снова потряс его, но раненый потерял сознание. Выругавшись, Родри поднялся на ноги и оставил его лежать. Теперь слишком поздно ехать за Джилл. Родри снова заплакал, а потом отправился назад дежурить вместе с Лидиком. Нескоро он сможет заснуть. Теперь у него появился новый страх, который будет терзать его неотступно. Он позволил Джилл уехать одной, когда все это время истинной целью бандитов была она.
К полуночи Восход стал сильно уставать. Джилл спешилась и повела его в поводу, их обоих шатало от усталости. Хотя ее спина горела огнем от веса кольчуги, Джилл решила не снимать ее. Все, о чем она могла думать, – это отдых, но она точно знала: если поддастся импульсу, то обязательно заснет. Еще через милю она подошла к высшей точке перевала. Рядом с дорогой возвышался грубо выточенный столб со взвившимся на дыбы жеребцом – символом гвербретов Кама Пекла.
– Видеть тебя почти так же отрадно, как лечь спать. Теперь уже недалеко.
Восход устало фыркнул, опустив голову. Джилл прислонилась к столбу и дала коню передохнуть несколько минут. Внезапно она опять поняла, что за ней наблюдают. Держа в руке меч, девушка отпустила поводья и сделала несколько шагов в сторону дороги, а затем медленно повернулась кругом, осматривая вершины скал. Ничто не двигалось, никаких силуэтов не показалось в лунном свете. Джилл схватила коня под уздцы и пошла дальше. Теперь она шла быстрее, чем раньше, ее подгонял страх.
– О, боги, меня уже тошнит от вонючих купцов и их вонючих мулов! Меня не воспитывали служить нянькой для своры торговцев из простолюдинов.
– Роддо, ты за всю жизнь охранял только два каравана.
– И двух более чем достаточно.
Джилл взяла его лицо в ладони и поцеловала.
– Ты хочешь проливать кровь, а в тех горах много бандитов. Поэтому караванам и требуется охрана.
Когда они покинули дан Инрика, то двинулись на восток, направляясь в Маркмур. Дорога вела вверх по горам, и Джилл с Родри позволили коням ступать шагом. Покрытые травой пастбища уступили место зарослям кустарника и искривленных сосен, странных в этой части Дэверри. Когда они ехали по темному, тихому лесу, Джилл внезапно вспомнила о браслете, спрятанном в седельных вьюках.
– Родри! Когда я ехала к Инрику, со мной случилась странная вещь.
Когда она рассказала о случившемся, Родри забеспокоился.
– Почему ты не рассказала об этом Инрику? – наконец спросил он. – Мертвый конь мог принадлежать одному из его союзников.
– Ты прав, – Джилл почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине. – Почему я этого не сделала? Я… ну… я просто забыла.
Родри повернулся в седле и взглянул на нее.
– Это слишком странная вещь, чтобы просто забыть о ней.
– Знаю, – Джилл непроизвольно содрогнулась. – Здесь присутствует работа двеомера. Ты не считаешь меня спятившей, поскольку я говорю это?
– Я только хотел бы, чтобы мог так легко от этого отмахнуться, – Родри остановил коня. – Нам лучше вернуться к Инрику и все рассказать.
Джилл согласилась, но когда она поворачивала коня, на дороге перед ней материализовался серый гном. Маленькое существо было в страшном волнении, оно закатывало глаза и махало руками, требуя, чтобы они остановились.
– Что случилось? – спросила Джилл. – Нам не следует поворачивать назад?
Гном так сильно замотал головой, что чуть не упал.
– Что это значит? – спросил Родри. – Твой гном?
– Да, и он не хочет, чтобы мы возвращались. Он в ужасе, Родри.
Гном исчез, затем снова появился на коленях Родри. Он протянул руку и умоляюще похлопал его по щеке. Хотя Родри не мог его видеть, он почувствовал прикосновение.
– Дикие один раз спасли мне жизнь, – сказал он. – Если гном думает, что позади нас ожидает опасность, то я поверю ему на слово.
Гном улыбнулся и потрепал его по руке.
– Кроме того, мы можем передать эту вещь тьерину Маркмура, – продолжал Родри.
Гном отрицательно покачал головой и ущипнул его за руку.
– Ты хочешь, чтобы мы оставили ее себе? – спросила Джилл.
Гном с облегчением улыбнулся и утвердительно кивнул, затем исчез. Джилл с Родри мгновение сидели на лошадях и в замешательстве смотрели друг на друга.
– Так, – наконец сказал Родри. – Дай-ка я выну свою кольчугу из седельных вьюков. Боги, как жаль, что ее нет у тебя.
– Думаю, нам следует купить мне кольчугу в Маркмуре. Поскольку Инрик проявил щедрость с твоим выкупом, то у нас остались деньги.
– Правда? А ты мне все время твердила, что у нас едва ли завалялась одна монета!
– Если бы ты все пропил, то мы теперь не смогли бы купить мне кольчугу.
– Правильно. О, ты, вероятно, по-настоящему любишь меня, если готова расстаться с деньгами, чтобы выкупить меня из плена.
Она сильно ударила его кулаком в плечо.
После того, как Родри надел кольчугу, они поехали быстрее. Оба держали в руках мечи, и щиты были наготове у луки седла. Дорога змеей петляла среди гор, постоянно поднимаясь вверх. Родри постоянно оглядывался назад. Как знала Джилл, ему помогает эльфийское зрение, благодаря которому Родри мог видеть значительно дальше, чем обычный человек. Он заметит врагов задолго до того, как враги заметят их.
Впереди маячили черные горы, поросшие соснами, тут и там белели выходы породы песчаника, подобно костяшкам гигантского кулака. Каждая маленькая долина или каньон, рядом с которыми проезжали путники, казалось, скрывают засаду. И тем не менее они спокойно миновали их.
Наконец они взобрались на последнюю гору и уставились вниз, на узкую долину, ограниченную на востоке высокими горами, а на западе – совсем небольшими холмами. У реки располагался Маркмур. Примерно триста круглых домов сгрудились на большом пространстве внутри высоких каменных стен. Они словно сжались вместе в страхе. Открытое место за стенами служило пастбищем лошадям и мулам торговых караванов.
– Никогда в жизни я не был так счастлив увидеть город, – заметил Родри.
– И я тоже.
Тем не менее Джилл не чувствовала себя в полной безопасности, пока они не проехали в обитые железом ворота и не увидели вооруженных городских стражников.
– Они почти повернули, будь они прокляты! – рявкнул Аластир.
– Это ее гном, учитель, – сказал Саркин. – Я видел, как он предупредил их, когда занимался дальновидением.
– Правда? Ну тогда мы кое-что с этим сделаем.
Аластиру пришло в голову, что чувство, будто за ним время от времени наблюдают, могло возникнуть просто от того, что этот гном или кто-то другой из Диких шпионит. Значит, пришло время отпугнуть их.
Два дня Родри и Джилл оставались в Маркмуре. Они нашли кров в ветхой гостинице, что у северных ворот, – единственной в этом торговом городе, которая приняла серебряного кинжала. Поскольку в городе такого размера не было оружейной лавки, в первый же день они отправились в дан местного тьерина и сторговали у камерария старую кольчугу для Джилл.
На второй день Родри целенаправленно объезжал город в поисках работы. Наконец он встретил Серила, который договорился отвести караван с оружием и предметами роскоши в дан Хиррейд.
Дан Хиррейд был довольно странным городом. Подобные поселения начали появляться лет восемьдесят назад. Изначально ему дали великолепное название – Привдан Рикайд, «главный королевский форт», но первый боевой отряд, ставший его гарнизоном, называл его «Форт Ностальгия», и название прижилось. Построенный по королевскому указу, он существовал, как судебный и военный центр Кама Пекла, новой провинции, медленно колонизируемой поселенцами из Дэверри. Во времена Джилл и Родри Кам Пекл все еще оставался уединенным местом. Эта провинция никогда не смогла бы заплатить достаточно налогов, чтобы обеспечить гвербрета, если бы сам король не помогал ему. Каждое лето королевские агенты нанимали людей, вроде Серила, чтобы отвести караваны с товарами в город гвербрета.
Поскольку Серил тратил королевские деньги, а не свои собственные, он был щедр, нанимая Родри, и предложил ему по серебряной монете в неделю. Он не стал спорить из-за того, чтобы кормить также Джилл и ее коня.
– И я хочу, чтобы ты нашел еще четверых ребят, – сказал купец. – По двадцать медных монет каждому.
– Решено. У меня не должно возникнуть проблем с поиском охранников в таком городе, как этот.
Родри отправился назад в гостиницу с тяжелым сердцем. У него имелись все причины не хотеть снова видеть дан Хиррейд – никогда. Однако после покупки кольчуги для Джилл у них осталось лишь несколько медных монет, и ему отчаянно требовалось заработать. Владелец гостиницы, тощий мужчина с сальными каштановыми волосами, ждал его у двери.
– Ну? – рявкнул он.
Когда Родри отсчитал ему четыре монеты, хозяин заулыбался и даже отправился за элем. В таверне плавали клубы дыма. Она была заполнена молодыми людьми, которые с большим интересом наблюдали за тем, как Родри платит. Сами они были потрепанными, немытыми, плохо одетыми и дешево вооруженными. По всему королевству встречались подобные люди, и все они искали себе место в боевом отряде лорда, и все брались за охранную работу, и всех гнала вперед мечта о боевой славе. Родри позволил им еще немного поразмышлять над увиденным, а сам устроился рядом с Джилл – спиной к стене, с кружкой в руке.
– Нашел работу? – спросила она.
– Да. Один из королевских караванов.
Занятая своими мыслями, она рассеянно кивнула.
– Что-то не так? – спросил он.
– Меня беспокоит мой гном, – Джилл стала говорить шепотом. – Он не приходил ко мне с тех пор, как мы оказались в этом вонючем городе, а пока тебя не было, я попыталась подозвать его. Он всегда раньше приходил по моему зову, но на этот раз я не смогла его вызвать.
– Кто знает, что происходит в их маленьких головках?
– Это серьезно! – Ее голос дрожал от беспокойства.
– Мои извинения. Но что с ним могло случиться?
– Не знаю. Однако учитывая то, что мы обнаружили…
Конечно, Джилл имела в виду, что везде вокруг них двеомер. Родри похлопал ее по руке, чтобы успокоить, но не смог найти никаких успокаивающих слов.
Его со всех сторон окружала краснота и он не мог двигаться. Он ненавидел ее, он был в ярости и отчаянно пытался пошевелиться, пока наконец не почувствовал безнадежность. Хотя он не умел произносить слов, он помнил образы и чувства. Он не забыл, как свободно путешествовал, как появились другие, уродливые, искаженные и жестокие, которые схватили его и потянули вниз. Он помнил ужас и монотонное пение. Затем осталась только эта краснота. Он больше не мог двигаться. В памяти встало ее лицо. Его омывали страх и любовь, и они смешались и превратились в боль. Единственное слово, которое он мог сказать, наполнило его. Джилл, Джилл, Джилл…
Жарким душным утром караван собрался у восточных ворот. Джилл держала Восхода и наблюдала за тем, как Серил и Родри обсуждают маршрут. Их окружала суматошная, шумная толпа. Там было сорок мулов, нагруженных королевскими дарами, и пятнадцать погонщиков, вооруженных дубинами с железными наконечниками, четверо охранников с мечами и молодой слуга Серила Намид.
Родри распределил своих людей вдоль по каравану, велел Джилл ехать во главе вместе с купцом, а сам занял самое опасное место – в арьергарде. После того, как Серил вознес молитву Нуду, богу торговцев, они тронулись с места. Солнце палило, мулы протестующе вопили. Впереди поднимались темные горы, изрезанные бледными голыми скалами, острыми, как клыки.
Из-за жары и крутой дороги караван за день преодолел только десять миль. Дорога постоянно поднималась и петляла, она вилась змеей через скалистые горы и густые заросли искривленных сосен, которые предлагали тысячи хороших мест для засады. Когда караван становился лагерем на ночь, Джилл постоянно таскалась следом за Родри, выставляющим трех часовых. Хотя она предложила тоже подежурить, он отказался. Однако он выбрал трех погонщиков, чтобы те тоже несли дозор. Хорошо зная, что командир действует по указу Серила, погонщики тем не менее проявили достойное своих мулов упрямство.
– Послушай, серебряный кинжал, – сказал один. – Это тебе платят за то, чтобы ты не спал, а не нам.
– Вы достаточно выспитесь в Других Землях, если нас захватят врасплох бандиты. Вы будете выполнять мои приказы или нет?
– Я не подчиняюсь приказам такого дерьма, как ты.
Родри ударил наглеца в живот кулаком, а потом добавил в челюсть. Джилл с восхищением смотрела, как погонщик мулов сложился пополам и рухнул на землю, точно мешок с зерном. Родри обвел взглядом его товарищей, стоявших с открытыми ртами.
– Кто еще желает поспорить?
– Ну, я подежурю какое-то время, – сказал один. – Когда приступать?
После спокойной ночи примерно через два часа после рассвета караван тронулся в путь и стал медленно взбираться к опасному перевалу, ведущему в Кум Пекл, где нередко случаются нападения разбойников. За этим перевалом опасностей станет меньше, потому что Блейн, гвербрет Кама Пекла, со своей стороны гор постоянно отправляет в дозор патрули.
– Как правило, разбойники избегают грабить королевские караваны, – сообщил Серил Джилл. – Знают, что в таком случае гвербрет соберет немалые силы и станет охотиться на них.
И все же, казалось, собственные доводы не слишком успокаивали Серила.
Когда ровно в полдень они добрались до перевала, Джилл решила, что это место полностью отвечает своей дурной репутации. Перевал растянулся на десяток миль, с одной стороны шел крутой обрыв, и людям пришлось выстроиться в затылок друг другу.
– Это будет трудный путь для животных, – заметил Родри. – Но мы не будем делать остановку, пока не преодолеем перевал.
Даже мулы, казалось, чувствовали витающую в воздухе опасность, поскольку шли быстрым шагом. На сей раз не требовалось понукать их. Родри переходил по всему строю, разговаривая с каждым охранником. Через несколько миль дорога стала расширяться. Она по-прежнему петляла между груд осыпавшихся камней. Каждый раз, когда Джилл бросала взгляд на Серила, он просто кивал ей, а затем снова переводил взор на дорогу. Наконец к ним подъехал Родри.
– Отойди подальше, купец. Теперь я встану во главе каравана.
– Ожидаешь неприятностей, серебряный кинжал?
Родри кивнул, глядя вверх на усеянную валунами скалу, что вздымалась высоко над ними.
– Я достаточно поучаствовал в войнах, чтобы ощущать приближающуюся опасность, – сказал Родри.
Серил со стоном повернул коня и направился назад в более безопасное место.
Когда Родри стал отвязывать щит от луки седла, Джилл сделала то же самое.
– У меня есть надежда убедить тебя отойти и не участвовать в этом? – спросил он, доставая копье.
– Никакой, – Джилл оглянулась и увидела, что он поставил всех охранников прямо за ними. – После того, как я убила Корбина, я не хотела бы возвращаться к этому снова, но, клянусь самой Эпоной, я стану бороться за свою жизнь.
Родри натянуто улыбнулся ей, словно и ожидал это услышать. Еще милю дорога петляла змеей, постепенно расширяясь. Пыль, которую они поднимали, висела в воздухе, как знамя, объявляя об их приближении. Джилл почувствовала холодок и тяжесть в животе, словно там оказался кусок камня. Она знала, что означает двигаться навстречу битве. Меч у нее в руке – тот, который ей дал отец, – ярко блестел на солнце. «О, папа, как хорошо, что ты научил меня им пользоваться», – подумала она.
Немного впереди дорога резко поворачивала, и Джилл внезапно увидела группу из двадцати вооруженных мужчин. Они перекрывали путь примерно в тридцати футах впереди. За спиной Джилл кричали и топотали. Погонщики остановили животных и попытались прорваться вперед со своими дубинами. Выкрикнув старый боевой клич: «За Аберуин!», Родри схватил копье, метнул его и, пока копье еще летело, обнажил меч. Бандиты с воплем бросились в атаку, но конь их предводителя пошатнулся и упал на колени – у него из груди торчало копье Родри. Всадника выбросило из седла, и он попал под копыта. Родри повел свой крохотный отрядик людей навстречу атакующим.
Враги превосходили их численно, но перевал был слишком узким. Кроме того, разбойники были плохо вооружены. По большей части их доспехи представляли собой кожаные куртки с нашитыми металлическими пластинами. Этим людям никогда раньше не доводилось встречаться с воином вроде Родри, который впадал в неистовство во время сражения – он выл и хохотал, нанося удары налево и направо. В полном молчании Джилл столкнулась с одним из противников, уклонилась от его неловкого выпада и сама нанесла ему удар по незащищенной груди. Его рубаху тут же промочило кровью и он повалился на шею лошади. Рядом с ним другая лошадь встала на дыбы, чтобы не наступить на труп, однако тренированный в сражениях Восход прогарцевал мимо и направился дальше. Джилл атаковала нового противника. Она целилась мечом в бок, как раз у края его кожаной кирасы.
Внезапно Джилл почувствовала тяжелый удар по спине, который задержала кольчуга. У нее перехватило дыхание. Она зашла в толпу врагов слишком далеко. Джилл резко развернулась и как раз вовремя подставила щит, отразив им следующий удар. В то время, как Восход сам пытался развернуться в гуще событий, Джилл отражала удар за ударом.
Когда она услышала, как к ней приближается демонический смех Родри, то стала сражаться еще яростнее, поворачиваясь в седле то в одну, то в другую сторону. Восход уворачивался от острого железа и яростно кусал чужих лошадей. Смех и вой все приближались и приближались, они звучали громче, чем вопли и боевые кличи. Затем враг возле Джилл упал – ему перерезал горло меч Родри. Сам Родри прорвался к Джилл и теперь они сражались бок о бок. Внезапно один бандит высвободился из кучи и понесся прочь от смеха Родри. С воплем за ним последовал еще один. Трусливые, как все грабители, разбойники разомкнули ряды, толкаясь и мешая друг другу.
– Пусть убираются! – крикнул Родри. – Незачем их преследовать!
Он снова оглушительно захохотал, когда они с Джилл развернулись и бросились назад, к каравану, куда прорвалось несколько бандитов. Джилл увидела, как один из молодых охранников отчаянно сражается, закрывая Серила. Как раз в тот момент, когда Восход принес Джилл к месту схватки, бандит убил парня. С воплем ярости Джилл отомстила за товарища ударом в спину и сбросила негодяя с лошади. Когда остальные грабители попытались убежать, Родри и два оставшихся охранника окружили их, чтобы зарезать. Джилл схватила под уздцы лошадь Серила. По его левой руке из длинного пореза текла кровь, сам купец рухнул на луку седла.
– Я никогда не думал, что придет день, когда мою жизнь спасет девушка, – прошептал он. – Но благодарю тебя, серебряный кинжал.
Успокоить мулов оказалось куда тяжелее, чем выиграть сражение. Наконец погонщики пинками и уговорами привели их назад. Джилл делала для раненых все, что могла, в то время как Родри и охранники в поисках живых осматривали лежащих людей. Своих они доставляли ей, а бандитов убивали, спокойно перерезая им горло. Джилл только что закончила перевязывать последнего раненого погонщика, когда ей принесли слугу Серила. Он упал с лошади, и животные затоптали его. Он кашлял кровью, у него были сломаны обе ноги.
– А, боги! – застонал Серил. – Мой бедный Намид!
Парень посмотрел на него, но очевидно не узнавал.
– Его нельзя переносить с места на место, – проговорил Серил. – Это убьет его.
– Он в любом случае умрет, – сказала Джилл. – Мне очень жаль, но это правда.
Серил снова застонал и провел рукой по волосам парня. Джилл оставила его со своим горем и присоединилась к Родри, который стоял на коленях рядом с последним из раненых бандитов, держа в руке серебряный кинжал. Этому разбойнику было не больше пятнадцати лет. Он так жалобно плакал, что Родри заколебался. С его кинжала капала кровь.
– Попридержи руку, – сказала Джилл. – Он умирает.
Бандит отвернулся и заплакал еще горше. Джилл встала на колени рядом с ним.
– Я могу зашить эту рану и спасти тебя. А ты расскажешь нам все, что знаешь.
– Расскажу. А, боги, мне так больно.
Резаная рана оказалась такой глубокой, что Джилл потребовалось немало времени, чтобы зашить ее. К тому времени юный грабитель настолько ослаб, что едва мог говорить, но Джилл все же выяснила, что он присоединился к банде недавно, что сам он – беглый ученик, который обокрал своего хозяина, а всего в отряде насчитывался тридцать один человек. Десятерых оставили охранять лагерь. Это было зловещей новостью:
– Они обязательно вернутся, – сказал Родри. – Сегодня ночью они будут зализывать раны, но завтра…
– Мы убили двенадцать из тридцати одного.
– Да, это так. А что если они приведут свежих людей из лагеря? Мы потеряли двух охранников и шестерых погонщиков. По крайней мере теперь мы знаем, кто нам противостоит. Хорошо, что ты решила спасти парня.
– Дело не только в этом. Мне показалось, что он сможет рассказать нам кое-что еще. Клянусь всеми кругами ада и всем льдом его, как я хочу, чтобы вернулся мой гном! Готова поклясться: он кое-что знает о происходящем.
Джилл посмотрела на горные вершины. Она была уверена, что за ней наблюдают, – никогда в жизни она ни в чем не была настолько уверена! – но ничто не двигалось в безмолвных, задумчивых горах.
На закате умер Намид. Он долго плевался кровью и жизнь по капле выходила из его поврежденных легких. Джилл сказала купцу слова утешения, а затем просто беспокойно бродила по лагерю. Погонщики сидели, сгрудившись и не разговаривая, без сил, подобно испуганным овцам, которые ждут очередного нападения волков. «До границы с Камом Пеклом недалеко, – подумала Джилл. – Но он вполне может быть на другой стороне Южного моря, если учитывать скорость, которую может развить эта компания.» Потом ей в голову пришла мысль, безрассудная, отчаянная. И тем не менее это был единственный шанс. Когда она сказала об этом Родри, он отругал ее.
– Не будь идиоткой! – продолжал он. – Насколько мы знаем, остальные мерзавцы стоят лагерем на перевале. Я не позволю тебе ехать одной. Не позволю и все!
– Передать послание одному из патрулей Блейна – это наша единственная надежда. И ты забываешь, что у меня есть Восход. Даже если они меня увидят, то к тому времени, как оседлают коней и бросятся в погоню, я буду уже далеко. Они никогда не догонят коня западной охотничьей породы. Я ведь легкая. Хотя Восход устал после схватки, он хорошо отдохнул во второй половине дня.
Пока они разговаривали, Джилл седлала коня и надевала на него узду. Родри ругался, спорил и угрожал, но в конце Джилл добилась своего, просто потому, что была права. Обращение к патрулю Елейна на самом деле оставалось их единственной надеждой.
Когда она выезжала, поднималась полная луна, и это позволило Восходу выбирать дорогу среди валунов и идти большими легкими шагами. Джилл ехала, держа наготове щит и меч.
Родри долго стоял на краю лагеря и смотрел туда, где скрылась Джилл. Наконец он заплакал, думая об опасности, которой она подвергалась. Люди развели небольшой костер, но большинство погонщиков мулов уже спали, единственным возможным для них способом утопив свой страх.
Двое охранников, Лидик и Мин, встали, когда подошел Родри. Эти люди посмотрели на него в слепой надежде на то, что закаленный в битвах серебряный кинжал спасет их.
– Поспите немного, – предложил Родри. – Я покараулю первым.
Они кивнули. Мин собрался что-то сказать, затем просто пожал плечами. Родри взял щит и шлем и прошел примерно сто ярдов вниз по перевалу. В лунном свете он видел так же хорошо, как днем. Он различал даже цвета окружающих предметов – это была часть наследия эльфийской крови. Караулить скучно даже в самое лучшее время, а теперь, когда он еще беспокоился о Джилл, время тянулось страшно медленно. В хитрых тенях казалось, что предметы двигаются. Когда Родри смотрел в сторону движения, оно прекращалось, но что бы это ни оказалось, существа были очень маленькими и несомненно не представляли угрозы. Наконец, когда было уже далеко за полночь, судя по положению луны, к Родри пришел Лидик.
– Тебе следовало разбудить меня раньше.
– Я не устаю так, как большинство людей. Когда пойдешь будить Мина себе на смену, скажи ему, чтобы поднял меня до рассвета.
Лидик улыбнулся так, словно полагал, что Родри перенапрягается, желая дать своим людям побольше времени для отдыха, но Родри на самом деле мог долго обходиться без сна, и это был еще один подарок эльфийской крови. Когда он шел назад в лагерь, то проходил мимо раненого бандита, который громко стонал. Склонившись над парнем, Родри подумал, что Джилл напрасно потеряла время, пытаясь спасти раненого. Лицо юноши так горело, что сразу становилось очевидно: в рану попала инфекция.
– Это ты, серебряный кинжал? – прошептал он.
– Да. Меня зовут Родри.
– Где девушка?
– Отправилась за подмогой.
– А у нее в самом деле драгоценности?
– Что?
– Драгоценности. Старик сказал, что они у нее. Мы должны были взять ее живьем и отобрать драгоценности.
Родри схватил его за плечи.
– Расскажи мне правду! – рявкнул он. – Какой старик?
– Тот, который нас нанял, – у бандита заплетался язык и говорил он очень тихо. – Я не знаю его имени. Но он нанял нас, чтобы захватить девушку.
– Как он выглядел?
Юноша не ответил. Родри снова потряс его, но раненый потерял сознание. Выругавшись, Родри поднялся на ноги и оставил его лежать. Теперь слишком поздно ехать за Джилл. Родри снова заплакал, а потом отправился назад дежурить вместе с Лидиком. Нескоро он сможет заснуть. Теперь у него появился новый страх, который будет терзать его неотступно. Он позволил Джилл уехать одной, когда все это время истинной целью бандитов была она.
К полуночи Восход стал сильно уставать. Джилл спешилась и повела его в поводу, их обоих шатало от усталости. Хотя ее спина горела огнем от веса кольчуги, Джилл решила не снимать ее. Все, о чем она могла думать, – это отдых, но она точно знала: если поддастся импульсу, то обязательно заснет. Еще через милю она подошла к высшей точке перевала. Рядом с дорогой возвышался грубо выточенный столб со взвившимся на дыбы жеребцом – символом гвербретов Кама Пекла.
– Видеть тебя почти так же отрадно, как лечь спать. Теперь уже недалеко.
Восход устало фыркнул, опустив голову. Джилл прислонилась к столбу и дала коню передохнуть несколько минут. Внезапно она опять поняла, что за ней наблюдают. Держа в руке меч, девушка отпустила поводья и сделала несколько шагов в сторону дороги, а затем медленно повернулась кругом, осматривая вершины скал. Ничто не двигалось, никаких силуэтов не показалось в лунном свете. Джилл схватила коня под уздцы и пошла дальше. Теперь она шла быстрее, чем раньше, ее подгонял страх.